Текст книги "Долг воина"

Автор книги: Джульет Энн МакКенна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

– У нас еще есть некоторое время. – Юноша рассеянно погремел монетами в кулаке.

– Не делай этого, – упрекнула его толстушка. – Никто не сказал тебе, что можно купить на имперскую крону? – Она подвинула два расшатанных стула к маленькому столу с тусклой, много раз вытертой поверхностью.

– Нет. – Темар посмотрел на толстую монету из белого золота. – Камарл только сегодня дал мне кошелек. Я вспомнил, что говорится в рекламном листке, поэтому и попросил.

– А он поинтересовался, зачем тебе деньги? – Аллин испугалась, как ребенок, пойманный на озорстве.

Юноша усмехнулся.

– Я сказал, что, по мнению хирурга Тор Канселина, меня пырнули ножом лишь в отместку за то, что у меня нечего было украсть.

Девушка нахмурилась.

– Вы не используете деньги в Келларине?

– У нас есть кое-какая медь и серебро, но большую часть денег привезли наемники, поэтому они происходят из всевозможных мест. – Темар поставил стаканы на стол, соображая, как вытащить пробку из бутылки. – Во всяком случае, они используют деньги только для игры. Между собой мы в основном обмениваемся. Работу на чьем-то амбаре – на долю в его зерне, пол-овцы – на бок говядины, ну и так далее.

Аллин достала ножик из своего кошелька и сколола сургуч с бутылки.

– Камарл наверняка думает, что крона Старой Империи – это пустяковая сумма, но здесь, вокруг, три такие кроны кормили бы семью в течение недели, да еще и поросенку досталось бы объедков. – Кончиком ножа она выковыряла пробку из бутылки. – Пусть Райшед или кто-то еще поменяет те кроны на обычные деньги, если ты не хочешь, чтобы зарились на твой кошелек.

– Чем отличаются обычные деньги? – Эсквайр забрал у толстушки бутылку и налил им обоим вина.

– Неудивительно, что они не хотят отпускать тебя одного, – сощурилась Аллин. – Деньги Старой Империи – это деньги знати. Они сделаны из более чистого металла, чем прочие монеты, отчеканенные в наше время, поэтому их гораздо труднее подделать. Обычные деньги – это то, что используем мы, простые люди, то, что чеканят для себя разные города и правители.

Темар помолчал с минуту. Он еще столького не знает, верно?

– Почему же Камарл дал мне деньги Старой Империи?

– Вряд ли он думал, что ты будешь тратить их в таком месте, – беззаботно ответила девушка. – И ты – дворянин, не так ли? А это – самые лучшие деньги, которые ты можешь получить.

– Четыре медных пенни все еще составляют бронзовое? – удивился Темар. – Десять бронзовых пенни равны серебряной, а четыре серебряных составляют серебряную марку?

Аллин покачала головой.

– Никто не использует бронзовые пенни со времен Хаоса. Десять медных пенни равны серебряному. И, наконец, шесть серебряных марок составляют золотую крону. Это все. Только Старая Империя использовала золотые марки. – Она улыбнулась, но на этот раз без иронии. – Но вот лескарские марки не бери ни у кого. Пели какой-то герцог чеканит сундук денег, он добавляет в них столько свинца, что его хватило бы на покрытие крыши общинного дома.

Она умолкла – из дальней двери вышла молодая женщина, прижимавшая к своему бедру малыша. Ее лицо выражало надежду и озадаченность. Тихий шепот разговора прекратился, и все глаза устремились к ней. Единственным, кто не смотрел, был старик в штопаной-перештопаной домотканой одежде, который торопливо вошел в пристройку, громко топая тяжелыми сапогами по половицам. Молодая мамаша решительно подняла голову, поудобнее устроила ребенка внутри шали и вышла из комнаты.

– Кажется, она что-то получила за свои деньги, – тихо заметил Темар.

– Но, по-моему, она пе совсем уверена в том, что получила. – Аллин допила свой стакан, и на несколько минут между ними повисло тяжелое молчание.

Эсквайр задумчиво прокатил по рту глоток вина.

– Это далеко от…

Крик из комнаты провидицы прервал его на полуфразе. Затем послышалось хриплое рыдание, тут же подавленное. Из двери, шатаясь, вышел старик. Одной дрожащей рукой он прикрывал глаза, а другой слепо ощупывал воздух перед собой. Четверо ждущих вскочили. Толстая женщина в плотном бордовом платье бросилась к старику, утешая его быстрыми неразборчивыми словами. Изможденный мужчина с пустым рукавом обнял старика здоровой рукой за трясущиеся плечи, а хорошенькая девушка с затравленным взглядом поддержала пожилую женщину в порыжевшем черном одеянии, чье лицо стало белым, как ее потрепанный кружевной чепец. Толстуха что-то быстро приказала, и семья вышла, сохраняя ущербное достоинство.

Остальные старались не смотреть друг на друга, когда перепуганный юноша, следующий в очереди, медленно вошел в пристройку.

– Что мы скажем этой провидице, кем бы она ни была? – Аллин подняла умоляющие глаза на Темара.

Эсквайр немного подумал.

– У тебя есть вопрос, на который ты уже знаешь ответ?

Девушка неохотно кивнула.

– Я могу спросить о ком-то, еще живом. А если она ответит правильно, я спрошу о том, кто уже точно мертв.

Темар посмотрел на нее с некоторым беспокойством.

– Тебя это огорчает?

Толстушка уставилась на свои руки, стиснутые на коленях.

– Нам лучше узнать правду, иначе мы зря проделали весь этот путь.

Новоприбывшие побудили Аллин торопливо занять два освободившихся стула, чтобы утвердить их место в очереди. Темар схватил вино и пошел за девушкой. Стиснутые с обеих сторон, они обменялись молчаливыми взглядами. Уже били вторые куранты ночи, когда тучный мужчина, который был перед ними, вышел обратно с мрачным от обиды лицом.

Аллин встала, решительно отряхнув юбки.

– Давай посмотрим, что тут такое.

Не найдя, куда поставить бутылку, Темар вместе с ней вошел в голую комнату вслед за девушкой-магом. Первое, что они увидели, это обитый железом сундук, водруженный на громоздкий стол, который стоял посреди комнаты на коврике, сплетенном из полосок изношенной ткани. За столом на табуретах сидели две женщины. Сальные свечи в канделябрах освещали стены в пятнах сырости, дымные языки пламени трепетали, добавляя копоти грязному драночному потолку.

Аллин сказала что-то вежливое, и старшая из женщин встала. Ее белые волосы были спрятаны под бледно-голубым шарфом, сшитым из той же ткани, что и широкая бесформенная юбка и корсаж без рукавов, зашнурованный поверх свободной льняной блузы. Никто в Тормалине не одевался так, хотя Темар видел подобные наряды на наемницах в Кель Ар'Айене. Полдрионово касание слишком рано побелило волосы этой женщины, решил он. Ее волевое лицо было еще не старым, но морщины, избороздившие лоб, говорили о том, что жизнь ей досталась несладкая.

– Госпожа Медьюра, – Аллин указала на Темара, – мой спутник, Натир.

– Всем, кто ищет ответы, добро пожаловать, – ответила женщина на сносном тормалинском.

В ее проницательных глазах не было никакого расчета, свойственного всем обманщицам, что явилось для Темара полной неожиданностью. К тому же они имели цвет омытого дождем неба, и юноша вдруг понял: ему крайне редко встречались люди со светлыми глазами с тех пор, как приехал сюда.

– Ваши вопросы? – напомнила госпожа Медьюра.

– Конечно, – нервно сказала Аллин.

Эсквайр посмотрел на молодую женщину, молча сидевшую рядом с госпожой Медьюрой. У нес были те же бледные глаза, но пустые, как летний полдень, и неотрывно глядящие на стену позади Темара, коротко и неровно подстриженные редкие тусклые волосы; на юбке из мягкой зеленой ткани темнели пятна от оброненной еды. Ее фигура, затянутая в корсаж с перекошенной шнуровкой, выглядела зрелой, хотя гладкое лицо сохраняло младенческую пустоту.

– Моя дочь еще малышкой потерялась между царствами жизни, – без всяких эмоций произнесла Медьюра. – Разум Леннарды блуждает в тенях, но время от времени она встречается с теми, кто переплывает реку с Полдрионом. Когда Сэдрин открывает дверь, чтобы впустить их в Иной мир, она мельком видит то, что лежит за дверью, и слышит отголоски потерянных голосов.

Женщина повторяла заученные слова, но юноша тем не менее почувствовал: она искренне верит тому, о чем говорит.

Медьюра дала Аллин горсть трехгранных костей и указала ей на единственный табурет перед сундуком.

– Выложи на крышку символы твоего рождения.

Девушка перебирала кости, доставая три отдельные руны.

Шагнув ближе, Темар узнал Оленя, Метлу и Гору.

– Вы тащите три кости?

Толстушка бросила на него испепеляющий взгляд.

– Но твой отец, должно быть, настоял на тормалинском способе, да? Он тащил только одну кость? – Она повернулась к женщине и заговорила на быстром, бесцеремонном лескарском. Темар предпочел бы знать, что о нем говорят, но что бы там ни плела Аллин, подозрение, вспыхнувшее в глазах Медьюры, сменилось привычной настороженностью.

Толстушка снова обратилась к юноше:

– Твоя бабушка доверяла рунам, не так ли? Она клялась, что бросание рун – это искусство.

Эсквайр поспешно кивнул. Подняв свой стакан, чтобы заслонить рот, он начал шептать одно из нескольких заклинаний, которые Гуиналь ухитрилась вдолбить в него. Если здесь творится Высшее Искусство, Темар услышит его эхо. Он заставил себя сосредоточиться, несмотря на слабое головокружение и усиливающуюся головную боль. Все-таки он не так здоров, как хвастался, вынужден быть признать юноша.

– Задавай свой вопрос, – приказала Медьюра.

– Где мой кузен Чел? – резко произнесла Аллин, и кончики ее ушей заалели.

Медьюра взяла руки своей дочери и положила их на руны. Отвращение мелькнуло на бессмысленном лице Леннарды, затем ее плечи опустились, голова поникла, и обнажилась воспаленная, покрытая струпьями кожа. Темар чуть не потерял ритм заклинания, когда понял, что кто-то вырывал клоками волосы девушки.

– Я вижу реку. – Леннарда неожиданно выпрямилась.

Аллин от испуга приглушенно пискнула. Юноша стиснул пальцы на горлышке бутылки.

– Я вижу реку, текущую по равнине. – Низкий голос девушки звучал твердо и уверенно. – Большую реку, которая впадает в море. Вода в широком устье коричневая, несущая плодородие с гор. Да, это будет плодородная земля. Тут есть болота, солончаки, полные белых птиц. Я никогда таких не видел, но надо будет подстрелить несколько штук, чтобы попробовать, вкусное ли у них мясо. Смотри, вон там сеть прекрасное место для высадки: высокий склон и ровный травянистый берег. Мы можем построить здесь пристань. Дерева хватит и для убежища, совсем рядом большие рощи.

Леннарда вдруг остановилась, отдернув руки от сундука. Неуклюже сложила их на груди, сгорбилась и закачалась взад и вперед, бессвязно хныча.

Аллин повернулась к Темару, на лице – красноречивая смесь смущения и разочарования.

– Мы уходим?

– А заплатить? – Госпожа Медьюра удерживала руки дочери, они скрючились в бессильные клешни.

– Твой гонорар? – ледяным тоном спросила толстушка, запахивая плащ.

– Сколько бы, по-вашему, ни стоили эти сведения. – Медьюра встала, как только Леннарда опять погрузилась в неподвижность.

– По правде говоря, не очень много. – Аллин решительно вдохнула.

– Нет, подожди, – вмешался Темар, чувствуя, как кровь пульсирует в висках. – Аллин, спроси еще раз, о ком угодно.

Девушка с сомнением посмотрела на него, а Медьюра положила руку на безвольное плечо дочери, защищая ее. Эсквайр протянул одну из крон Тормалинской империи.

– Плачу вперед.

– Если это твой вопрос, ты должен выложить свои руны, – сказала Медьюра в некотором замешательстве.

– Вот. – Юноша толкнул кость с символами Лосося, Тростника и Моря. – Я родился под Большой луной, это имеет значение?

Медьюра покачала головой, поднимая руки дочери с обгрызенными, расколотыми ногтями к руне, и Темар поспешно отступил.

От одной мысли о прикосновении этой несчастной по спине поползли мурашки.

– Я ищу маленькую девочку. – Эсквайр кашлянул и заставил себя продолжать спокойным голосом. – Маленькую девочку в желтом платье с красными цветами по подолу. Я не знаю ее имени, но у нее есть старшие брат и сестра. Они спят все вместе, завернутые в коричневый плащ. – Горло сжалось от волнения, и он не смог больше ничего сказать.

Тихие, невнятные бормотания Леннарды неожиданно оборвались – она резко упала вперед. Даже предостереженный, Темар все равно вздрогнул, когда дурочка вдруг снова подняла голову. Аллин ухватилась за его руку, и юноша почувствовал с благодарностью, как ее рука согревает его пальцы, внезапно похолодевшие до костей.

– Где я? – Голос Леннарды стал тонким и удивленным. Она огляделась, по-детски прижимая руки к щекам. – Где я? Все темно. Где я? Мама?

Когда она подняла с мольбой свое лицо к Темару, сердце юноши пропустило удар. На минуту пустые глаза Леннарды засияли живым травянисто-зеленым цветом в свете свечей.

– Ты слышишь меня? Мама? Теперь все хорошо?

Через минуту полного молчания Леннарда начала безобразно плакать, пустое лицо сминалось, и она снова раскачивалась взад и вперед, на этот раз быстрее, с растущим неистовством. Руки ее согнулись в клешни, и она стала раздирать себе голову.

– Тише, тише. – Медьюра пыталась обнять своего ребенка, с трудом отбиваясь от беспощадных ногтей.

– Давай просто уйдем. – Аллин потянула Темара за руку, но юноша сопротивлялся.

– Сколько вопросов купит мне то золото? – грубо спросил он.

На лице Медьюры боролись отчаяние и ненависть к себе.

– Столько, сколько тебе надо спросить, а ты как думал? Но только сегодня.

– Я подожду снаружи, – внезапно решил Темар. – Когда закончишь со всеми остальными, мы поговорим дальше. – Он так быстро потащил Аллин из пристройки, что девушка едва не споткнулась о него.

Игнорируя тайное любопытство ждущих, эсквайр стремительно зашагал в переднюю комнату.

– У тебя есть спирт? Что-нибудь крепкое? – подошел он к женщине у бочек.

– Белое бренди, если у вас есть. – Аллин подтолкнула юношу к камину.

Едва Темар добрел до низкой скамьи, как ноги его подкосились, и ему пришлось ждать, пока девушка-маг не принесет черную бутылку и две стопки, извлеченные из буфета за стулом старухи. Та наблюдала за ними с большим интересом в водянистых глазах.

– Что это было? – спросила толстушка, передавая Темару налитую до краев стопку. – Эфирная магия?

Юноша залпом проглотил бесцветную жидкость и задохнулся от ее крепости. Но бренди вывело Темара из шока, поразившего его разум.

– Никакая магия в той комнате не творилась, – хрипло вымолвил он. – Никто из них не имеет понятия о заклинаниях.

– Боюсь, в голове той дурочки вообще нет никаких понятий, – с жалостью заметила Аллин, сделав осторожный глоток.

– Если только она не ловит эхо от какого-то другого ума, – медленно произнес эсквайр.

Толстушка казалась растерянной.

– Но она ничего не знала о Челе. Я точно знаю, что он жив и здоров и торгует кожей от Далазора до Дари. В Равноденствие я получила письмо от его матери. А никакого моря возле Дари и в помине нет.

– Она видела Кель Ар'Айен. – Темар взволнованно подался вперед.

– Большая река, широкая пустая равнина? А не может это быть… ну, я не знаю… где-нибудь между Инглизом и Бремилейном? – с сомнением возразила Аллин. – Может, Чел уехал туда по торговым делам?

– То, что она видела, то, о чем думала, – это Кель Ар'Айен. Мы все подумали о том же самом, когда высадились там. – Темар машинально сжал руку девушки. – Я помню, как глядел на ту реку, как спрашивал себя, будет ли эта земля плодородной, помню, как выбирал место для строительства и примечал, где есть хороший лес. Поверь мне, Аллин, во имя Сэдрина!

– Но откуда эта несчастная знает про Келларин? – Толстушка выдернула руку и с легкой гримасой согнула пальцы. – Может, все дело в рунах? Кажется, подруга Райшеда, Ливак, нашла следы эфирной магии в древнем знании рун Великого Леса?

Темар сердито покачал головой и тотчас пожалел об этом: виски пронзила боль.

– Никакое Высшее Искусство здесь не творится. С теми заклинаниями, что мне известны, я бы непременно его обнаружил. – Юноша поднял глаза на Аллин. – Я бы отдал все золото, что сможет выделить мне Камарл, лишь бы заглянуть в тот сундук.

– У них есть какой-то артефакт? – Девушка раздумчиво кивнула. – И этот несчастный ребенок как-то оказался связан с ним, как Райшед с твоим мечом?

– Есть, и не один, – подтвердил Темар с растущей уверенностью. – Тот, второй, голос – это была девочка. Я видел, как Гуиналь клала ее под заклинания, видел се зеленые глаза – глаза северных холмов. И я увидел их сейчас – на лице той блаженной.

Аллин нахмурилась.

– Где эта женщина достала сундук, набитый келларинскими артефактами?

– Такие вопросы пе могут ждать! – нетерпеливо бросил эсквайр. – Мы должны получить тот сундук!

– Как? – вспыхнула толстушка. – Обман это или недомыслие, но этот маскарад – их единственное средство заработать себе на хлеб. Эта женщина наверняка знает, что сундук необходим для мнимых сил ее дочери. Вряд ли они его тебе отдадут.

Темар закусил губу.

– Что, если мы предложим ей вес этого сундука в золоте?

У девушки вырвался испуганный смех.

– Ты серьезно?

– Вполне, – тихо ответил юноша, и лицо его посуровело. – Я бы заплатил столько же, чтобы вернуть хотя бы одного из заклинания. Я бы раз за разом платил столько же, чтобы всех до единого спящих вернуть к жизни.

Аллин с легким содроганием глотнула бренди.

– Значит, слухи о золоте Келларина верны?

– Пока что Камарл может ссудить мне деньги, – заявил Темар с уверенностью, которой совсем не ощущал. – Со временем за океаном появятся богачи, и тогда мы вернем долг. Возможно, мне также следует заявить те права, о которых упоминала вдова Тор Безимар, – задумчиво добавил он. – По крайней мере это дало бы мне средства на покупку другого артефакта, который мы найдем.

– Сначала надо заглянуть в сундук и убедиться, что там есть артефакты. – Аллин слегка подвинулась, чтобы посмотреть на заднюю комнату и пристройку за ней. – Затем нам придется заключить какую-то сделку с этой женщиной, причем сегодня же. Иначе завтра она удерет вместе с дочкой и сундуком. Хотела бы я знать, как действует эта связь с артефактом.

Настал черед Темара засмеяться.

– Тебе только и выкладывай ответы!

– Во-первых, я – лескарка, а во-вторых, я – маг. – Толстушка улыбнулась немного виновато. – И то, и другое означает, что ты никогда не принимаешь ничего на веру. Ты задаешь вопросы, какие только можешь придумать, и идешь дальше лишь тогда, когда получишь все ответы.

Юноша взглянул на заднюю комнату, все еще полную просителей.

– Каково это – быть магом? Ни один из знакомых мне магов так и не нашел времени, чтобы рассказать об этом.

– Нас не побуждают к этим разговорам, пока мы не попадем в Хадрумал. – Аллин слегка покраснела. – Ты же знаешь, как к нам относятся.

Темар покачал головой.

– Допустим, это – колдовство какой-то иной природы, но я вырос с эфирными заклинаниями. Ладно, – поправился он торопливо, – возможно, ими не пользовались каждый день, но все знали, что Высшее Искусство есть, что оно исцеляет, заставляет человека говорить правду, передает срочные вести через провинции. Так каково это, Аллин, быть магом?

– О, даже не знаю, как тебе объяснить. – Толстушка порозовела. – Представь себе масло, пролитое на воду, но ты – единственный, кто видит радугу, когда на него падает свет. Представь, что ты слышишь еще одну мелодию в музыке, к которой другие глухи. Ты прикасаешься к чему-то и чувствуешь стихию внутри него, как чувствуешь вибрацию в столе, когда бьют часы. Ты ощущаешь ее, ты чувствуешь, как она воздействует на окружающие предметы. Затем ты понимаешь, что можешь изменять ее, можешь сделать ту радугу ярче или бледнее, можешь приглушить ту мелодию или заставить ее звучать в два раза громче. – Лицо Аллин светилось. Темар впервые видел ее такой оживленной.

Хлопанье входной двери разбило тишину.

– Где эта шарлатанка? – Коренастый мужчина в повседневной тормалинской одежде прошел на середину комнаты. – Она называет себя провидицей? Я научу эту шваль, как отбирать честные деньги у глупой девчонки! – Мужчина обвел всех свирепым взглядом, его острое лицо было искажено яростью.

– Ну? Это что за обман? – закричал, входя в таверну, второй мужчина. Он был моложе и, видимо, успел хорошо набраться за вечер, потому что у него заплетался язык. С собой он тащил девушку. Та вырывалась, но парень цепко держал ее за локоть, и нахмуренные брови придавали его лицу хищный вид.

– Пусти меня! Это не ваше дело!

Парень зло тряхнул девушку.

– Закрой рот, тупая шалава.

Девушка уцепилась за косяк, но парень, грязно ругаясь, ударил ее по руке. В дверном проеме столпилась еще целая куча мужчин. Одни выглядели решительными и возмущенными, других переполняла злоба, третьих – праздное любопытство. Многие все еще держали в руках винные бутылки.

Темар вдруг сообразил, что это та самая девушка, которую они видели раньше с ребенком.

– Судари, это мирный дом, – Женщина, разливающая эль, стояла на безопасном расстоянии от коренастого. – Мы не хотим неприятностей.

– Не хочешь неприятностей, но позволяешь какой-то обманщице использовать твое заведение? – Коренастый шагнул вперед и толкнул женщину в грудь широкой мозолистой ладонью. – Где эта прорицательница?

– Это оскорбление всем рационально мыслящим, – выкрикнул кто-то из толпы у двери. Зловещий шепот согласия поддержал его.

– Суеверие. Вранье. Сказки для глупых девчонок. – Каждое свое слово коренастый подкреплял толчком, оттесняя женщину к бочкам. – Где эта шарлатанка, что взяла ее деньги и велела ей идти один Сэдрин знает куда за каким-то никчемным лескарским медником? Мы-то думали, что избавились от него!

– Ага, избавились, – пропыхтел молодой мужчина, все еще борющийся с девушкой, которая пыталась пнуть его, не сдерживая слез. – Пока ее живот не разнесло. Сунул свою горячую кочергу в твою печку, а, шлюха?

– Я любила его, – закричала девушка в безнадежной ярости.

Когда парень еще раз злобно тряхнул ее, девушка споткнулась о стул и, чтобы не упасть, вытянула свободную руку, задев при этом кувшин эля. Быстро схватив его, она изо всех сил ударила кувшином по голове своего мучителя.

Треск разбивающейся глиняной посуды подействовал на толпу как боевой рог. Мужчины хлынули в дверь, раскидывая в стороны столы и стулья.

– Все вы, лескарцы, одинаковы, все мошенники!

– Всегда рады украсть чужие деньги, только бы самим не работать!

– Заткни свое хлебало! – Мужчина, который тихо сидел за своим элем, встал. Другие лескарцы напряглись, закипая от обиды.

– Рационалист обязан бороться с вредным суеверием, – ханжески проблеял кто-то сзади.

– Да у рационалистов дерьмо вместо мозгов! – крикнул разгневанный лескарский голос, шумно поддержанный остальными.

– И воняют они так же! – проорал еще один из задней комнаты.

Быстрый говор современного Тормсйла и резкий лескарский акцент сбивали Темара с толку, но настроение взаимной враждебности не нуждалось в объяснении. Аллин, дрожа от страха, стискивала его руку, и юноша быстро огляделся. Потасовка у входной двери разрасталась, а с противоположной стороны ломились возмущенные лескарцы. Пробраться через толпу будет нелегким делом. Крепко держа толстушку за руку, эсквайр направился к внутренней двери.

– Как ты думаешь, есть выход через двор? – нервно спросила Аллин.

Распихивая людей локтями и ногами, Темар вместе с девушкой пробился в заднюю комнату.

– Сегодня ответов от дамы больше не будет, – объявил он ожидающим и, не слушая их протесты, протолкнул Аллин в пристройку.

Захлопнув за собой дверь, юноша посмотрел на нее с сомнением. Не много потребуется времени, чтобы выломать эту покоробленную филенку. Из передней части таверны донесся первый грохот раскалывающейся мебели и чей-то испуганный крик. Темар как можно крепче завязал веревку, на которую запиралась дверь, и повернулся к женщинам.

– Что происходит? – Госпожа Медьюра побелела от страха, но пыталась успокоить Ленпарду, которая качалась на табурете и стонала, как раненое животное.

– К тебе приходила молодая женщина с ребенком, – коротко ответила Аллин. – Что бы ты ей ни сказала, это взбудоражило всю ее родню.

Медьюра беспомощно развела руками.

– Леннарда говорит только то, что видит и слышит из Иного мира.

– Ты действительно в это веришь, да? – Темар останавливался у каждого окна, чтобы выглянуть наружу.

Медьюра посмотрела на него в замешательстве.

– Это не важно, – огрызнулась Аллин, в ее голосе звенела тревога.

Возмущенный крик прорезался сквозь нарастающий шум за дверью – Леннарда завыла от страха.

– Мы поможем вам уйти отсюда. – Эсквайр направился к двери в дальнем углу комнаты, но, распахнув ее, обнаружил только чулан в два шага шириной и чуть меньше глубиной. У него отвисла челюсть, но тут грохнул удар чем-то тяжелым по окрашенной дверной филенке, и юноша резко обернулся. Судя по шуму за дверью, потасовка превращалась в настоящий погром. Темар выхватил меч, с растущим беспокойством спрашивая себя, что делать.

Леннарда пронзительно закричала, уставясь расширенными глазами на серебристую сталь. С криком она попятилась в угол, схватив себя за космы.

– Спрячь клинок, глупец! – По щекам Медьюры текли слезы. – Она думает, что ты собираешься причинить ей боль.

– Все в чулан… сундук тоже, – внезапно приказала Аллин и попыталась поднять со стола тяжелый сундук.

Темар шагнул к столу, чтобы взяться за другую веревочную ручку.

– Уведи ее в чулан! – приказал он Медьюре, которая боролась с обезумевшей Леннардой. Как только Аллин с сундуком оказалась внутри, эсквайр потащил исступленную дурочку к чулану. Медьюра, почти такая же шальная, как ее дочь, пошла за ними.

Когда дверь в пристройку раскололась, юноша уже закрыл дверь чулана и уперся в нее спиной. Лишь слабый проблеск света пробивался в щели вокруг косяка, и Темар почувствовал, как дыхание сжимается в груди. Или это темнота сгущалась и наваливалась на него, угрожая похитить все ощущения, как она делала это раньше?

– Ты хотела собрать нас здесь, Аллин, – пропыхтел он. – Что теперь?

– А вот что. – Она свела ладони, в которых вспыхнул раскаленный алый свет. За одно мгновение он превратился в лазурное пламя, заплясавшее вокруг четверых, словно шелковая завеса.

Медьюра разинула рот в безмолвном ужасе, но жалкие крики Леннарды прекратились, к невыразимой радости Темара. Несчастная девочка протянула искусанный палец, чтобы коснуться сияния, но дразнящий свет отступил от ее руки.

В пристройке раздался грохот опрокинутого стола, вслед за ним загремели табуреты.

– Быстрее, Аллин. – Юноша изо всех сил удерживал дверь, которую кто-то настойчиво толкал.

Девушка глубоко вдохнула. Голубой свет со всех сторон мгновенно разгорелся, отражаясь от побеленных стен. Медьюра и Леннарда исчезли перед изумленными глазами Темара. Все исчезало в сверкающей вспышке магии. Жар окутал его, сухой жар раскаленного горна. Вспыхнул обжигающий свет, и юноше пришлось закрыть глаза, но сияние продолжало бить по ним, отпечатывая узор кровеносных сосудов на внутренней стороне век. Лицо изнемогало под этой палящей свирепостью, и как только Темар подумал, что больше не выдержит, свет пропал так же внезапно, как возник. Юноша вздрогнул и закашлялся от едкого запаха горелой шерсти.

– Какого…

Темар открыл глаза, когда Райшед вспомнил о хороших манерах и проглотил казарменную непристойность, которая едва не слетела с языка.

– Привет, Райшед. – Юноша не мог сдержать идиотской ухмылки.

Они очутились в библиотеке Д'Олбриота, перенесенные магией Аллин прямо в сердце резиденции. Сундук тихо остывал у его ног, успев выжечь черный след в дорогом ковре. Райшед сидел за столом возле сьера Д'Олбриота, держа в одной руке перочинный ножик, в другой перо, а перед ним возвышалась куча бумаг. Сьер откинулся на спинку кресла, недоуменно взирая на незваных гостей.

– Примите мои поздравления, сударыня маг! – Темар повернулся к Аллин и низко поклонился, не в силах сдержать смех.

– Что, во имя всего святого, ты творишь, девочка? – Казуел стоял по другую сторону камина с открытой книгой в руках. Его свирепый вопрос задавил нервный смешок Аллин, и Темар увидел, что удовольствие от успеха мгновенно сошло с лица девушки.

– Как ты смеешь так вторгаться! И как ты можешь быть столь неразумной, чтобы браться за подобное перемещение без наставника? – Казуел подошел к ней. – Один Рэпонин знает, что спасло тебя от твоей глупости. Планир услышит об этом, моя девочка! Это так Велиндра смотрит за своими учениками?

Темару ужасно захотелось ударить мага.

– Аллин отличилась нынче вечером, она привела меня к жизненно важной коллекции потерянных артефактов Кель Ар'Айена. – Юноша перевел дух, страстно моля Сэдрина, чтобы сундук действительно содержал что-то ценное. – Пожалуйста, сообщи об этом Верховному магу и передай мой самый искренний поклон. – По крайней мере, с удовлетворением отметил Темар, его слова подействовали на мага не хуже пощечины. – Когда толпа рационалистов атаковала то место, Аллин благополучно перенесла нас всех сюда.

– Могу я спросить, кто твои спутницы? – Когда Казуел в смущении затих, сьер Д'Олбриот наклонился вперед, оттолкнув счеты в одну сторону, чернильницу – в другую. Долсан Кьюз стоял около него, сжимая перевязанный шнуром свиток пергаментов.

– Мои извинения, мессир. – Темар низко поклонился. – Простите за вторжение, но дело было срочным.

– Несомненно, – сухо откликнулся сьер. Его выцветшие глаза смотрели проницательно. – Сударыня маг, мы снова встретились. Неожиданное удовольствие во всех смыслах. – Щегольски одетый, хоть и не в парадных рубахе и бриджах, он улыбнулся Аллин, которая ухитрилась присесть в грациозном реверансе, чем приятно удивила Темара.

– Вы хорошо выглядите, мессир, – вежливо ответила девушка.

Д'Олбриот погладил свою лысину.

– Для толстого, старого человека, дитя мое.

– Ну что вы, мессир, – залебезил Казуел.

Д'Олбриот игнорировал его.

– А кто эти двое?

– Госпожа Медьюра и ее дочь, блаженная от рождения. – Темар поспешно глянул через плечо, но Леннарда пребывала в каком-то ступоре, а обнимающая ее мать замерла от опасения. – Они имели в своем распоряжении артефакты Кель Ар'Айена, совершенно не зная того, – добавил юноша. – Нам пришлось их спасать, иначе их могли бы избить или того хуже.

Сьер Д'Олбриот поднял руку.

– История, несомненно, запутанная. Расскажешь ее завтра, Д'Алсеннен. – Он щелкнул пальцами, и Долсан подергал колокольчик, висевший у камина. – Райшед, – продолжал сьер, – проследи, чтобы этих женщин удобно устроили, и пусть Темар введет тебя в курс дела. Доложишь мне, прежде чем я уйду спать.

Райшед немедленно встал и проводил всех к двери. Медьюра шагнула к сундуку, но избранный покачал головой.

– Здесь он будет в безопасности.

Казуел прикоснулся к нему рукой и зашипел от боли.

– Ты должна усерднее работать над контролем своего стихийного родства, – злобно сказал он Аллин, дуя на обожженные пальцы. – В твоей магии слишком много огня. Кто все-таки учил тебя? Велиндра?