Текст книги "Изгнание из рая"

Глава пятидесятая

Рита вся напряглась, готовая крикнуть, чтобы Матео заехал в ворота, где оказался бы почти вне опасности. Но он не поступился своими принципами даже перед лицом смерти. Ворота закрылись.

С Матео было без малого пятьдесят человек. Индейцы стремительно окружали их со всех сторон. Черный Кот молча наблюдал за ними, хотя его красивый черный конь готов был от ужаса подняться на дыбы. Рита видела, как муж с бешеной яростью сдерживает животное, как когда-то, много лет назад, смог сдержать ее собственную ярость. Они были в устрашающем меньшинстве, но Матео не придавал этому никакого значения. Он был рожден для того, чтобы погибнуть в сражении. Время и место последнего боя были ему совершенно безразличны. Его называли Черным Котом, но это был черный и могучий барс, живущий по своим собственным законам. Теперь пришло время ему умереть, и он собирался встретить смерть так же, как жил: гордо, красиво, в неравном бою. Не ища защиты у белых, оставаясь во главе преданного ему отряда.

Что-то перевернулось в душе Риты, словно внутри у нее вспыхнул яркий факел. Она молниеносно спустилась со стены и помчалась к маленькой калитке возле только что захлопнувшихся ворот. Не обращая внимания на предостерегающие крики, Рита рванула ручку и, прежде чем кто-либо успел сделать хоть шаг, чтобы остановить ее, выскочила наружу.

– Мама! Нет! Нет! – в истерике закричала Тиа, вытянув руки, будто бы стараясь поймать ее и задержать.

Не обращая внимания на крик дочери, Рита опрометью бросилась вперед.

– Матео! Матео!

Апачи уже завязали бой с его людьми, и Матео нужно было отдавать распоряжения, но, услышав голос Риты, он остановился и оглянулся. Увидев, что она бежит к нему, он медленно пустил лошадь ей навстречу, вытащил тяжелый кольт и направил его прямо в грудь жены.

Рита ничего не замечала, кроме приближающегося мужа, его горящих глаз, красивого, напряженного лица и огромного пистолета.

– Думаю, я должен убить тебя за то, что ты завела нас в эту ловушку, – сказал он.

– Возьми меня с собой.

Он с удивлением обнаружил на ее лице выражение, которого никогда прежде на нем не появлялось.

– Но мы сейчас все погибнем.

– Мне все равно. Я хочу быть с тобой.

* * *

Увидев, что генерала отвлекли, Пачио Артега взял командование на себя и перестроил людей так, чтобы они успели выскочить из уже почти захлопнувшейся ловушки. Будучи преданным помощником, он расположил шестерых всадников так, чтобы они защищали Черного Кота с тыла, а сам оставался поблизости, следя, чтобы они делали это на совесть.

Нисколько не удивившись, Матео лишь краем глаза заметил манипуляции Пачио и тут же забыл о них. Его мысли были полностью заняты Ритой, он старался понять значение тех слов, которые она только что произнесла.

Может быть, ему изменил слух? Перед ним стояла Рита, эта разъяренная тигрица, которая издевалась над самим Черным Котом, как только ей выпадала возможность. Сколько раз она предавала его, изменяла ему и в конце концов убедила в том, что золотоволосая негодяйка – его дочь. Сколько раз он клялся, что убьет ее! Это ведь она примчалась в поселок и, спасая свое чадо, чуть не убила его. У него до сих пор ныла шишка на затылке.

И вот теперь в ее огромных голубых глазах блестели слезы, и она умоляла его взять ее с собой на верную смерть. Рита никогда ни о чем не просила, даже забеременев от него. Он силой заставил ее тогда выйти за него замуж, только для того, чтобы ребенок получил имя и место на небесах. Даже деньги он всегда оставлял где-нибудь в укромном месте, чтобы Рита могла найти их только после его ухода, потому что она ни за что не приняла бы помощь из рук Черного Кота.

Сейчас ее глаза были наполнены каким-то новым, необыкновенным светом. Палец Матео уверенно лежал на курке. Да, он хотел убить ее, но не так. Пуля для Риты – это слишком просто. Он хотел сам выдавить из нее жизнь, по капле, постепенно сжимая руками эту прекрасную шею…

Матео убрал пистолет, наклонился и поднял ее на лошадь. Его люди яростно сражались с индейцами. Запах пороха и звуки боя окружали его со всех сторон. Но он не видел ничего, кроме слез, текущих по щекам Риты. Его рука, казалось, сама собой поднялась и осторожно смахнула их с ее лица.

– Но почему именно сейчас, любимая?

Вот против чего она боролась все эти годы, вовсе не против него. Она воевала сама с собой, боясь дать волю своим чувствам. Рита устала от этой борьбы, от того, что страшилась признаться в своей любви к Матео даже себе, но теперь, когда ему грозила опасность, когда он был на волосок от смерти, она решила, что настала пора сказать правду.

Глаза ее вновь наполнились слезами.

– Потому что, – она всхлипнула, – потому что я люблю тебя. И потому что ты – мой муж.

Матео был настолько поражен ее признанием, что не мог произнести ни слова. Никогда раньше они даже не заикались о любви. Их отношения всегда строились на его неистовой ненависти к происхождению Риты и на ее упрямстве и нежелании ему покоряться.

Вокруг бушевало сражение. Падали раненые и убитые люди и лошади. Но Матео ничего не замечал. Думая только о том, что жена все-таки покорилась ему, он покачал головой, взял ее за подбородок и поцеловал. Потом долго прижимал к себе, не в силах поверить в то, что произошло. Наконец, вспомнив, где они находятся, Матео повернулся, посадил ее в седло впереди себя и резко вскинул в воздух сжатый кулак.

– Пора уходить! – Он и так слишком долго продержал своих людей среди этого кошмара. Натянув поводья, Матео закричал, и конь помчался вперед.

* * *

Джонни переводил взгляд с Черного Кота и незнакомой женщины на Тиа. Он слышал, как она назвала ее «мама». Но лицо Тиа было совершенно бесстрастным.

Потом Джонни снова обернулся к ковбоям и закричал:

– Прикройте их! Стреляйте, черт побери!

– В кого стрелять? В индейцев или в этих дьяволов в черных колпаках? – в недоумении прокричал Дэп.

– Ты что, не умеешь считать? – ответил Джонни, открывая огонь. Пуля попала прямо в широкую, разрисованную грудь индейца, который тут же откинулся назад, свалившись с лошади.

– Короче в тех, кого больше, да? – весело прокричал Роберт, уже посылая пулю в грудь замахнувшегося томагавком краснокожего.

– Когда приходится убегать от индейцев, разве имеет значение, кто на чьей стороне? – Вилли Би, ловко управляясь с ружьем, быстро выстрелил три раза подряд.

– Никогда не убегал от индейцев. Нет, правда, я здесь уже почти десять лет, но ни разу от них не бегал, перезаряжая ружье, – мрачно пошутил Дэп.

Прицелившись в одного из краснокожих, преграждающих путь Черному Коту, Джонни нажал на курок. Широкая спина Черного Кота надежно защищала сидящую впереди него женщину. Он без труда заставил своего огромного черного коня перепрыгнуть через упавшего индейца. Низко пригнувшись в седле, прикрывая своим телом женщину, бандит, как молния, проскочил сквозь окружавших его мексиканцев и бросился в самую гущу краснокожих.

Стоящему рядом с Тиа Слиму Уитману в плечо попала пуля. Он тяжело опустился на площадку, передал ружье Тиа и начал снимать патронташ. Тиа быстро подхватила ружье и стала искать глазами мать и отца (она, наверное, никогда не сможет назвать его по-другому). Прямо позади них один из индейцев уже занес над головой томагавк, еще секунда – и он бросит его в спину отца. Тиа быстро положила ружье на стену и прицелилась.

Андреа наблюдала за сестрой. Ей захотелось закрыть глаза. Тиа наверняка убьет отца, а может быть, и маму тоже. Они этого заслужили, но видеть их гибель было выше ее сил. Она должна остановить Тиа, но не могла произнести ни слова, потому что чувствовала себя виноватой перед сестрой в том, что позволила ей уйти вместе с отцом.

Тиа выстрелила и слегка дернула головой, получив отдачу. Краснокожий упал с лошади, так и не успев метнуть томагавк.

Черный Кот с Ритой, окруженные бандитами, уже прорвали кольцо индейцев. Не выпуская генерала из центра, мексиканцы развернули лошадей и помчались к горам. Индейцы, казалось, забыли, что собирались атаковать ранчо. С громкими криками они тоже развернули лошадей и пустились вслед за бандитами.

Приподняв голову, Джонни кинул робкий взгляд на Тиа. Никогда еще он не видел ее такой красивой. Голубые глаза девушки сияли необычным, ликующим светом. Она так сильно прикусила нижнюю губу, что Джонни захотелось подойти и спасти очаровательный ротик. Но молодой человек не мог сдвинуться с места. В голове у него вертелась тысяча вопросов. Он решил, что выяснит все позже, а пока стал оглядывать долину в поисках очередной жертвы.

На востоке, прямо под ярким диском висящего над горами солнца, из ущелья вылетела целая армия всадников, одетых так же, как люди Черного Кота. Они в мгновение ока рассыпались по долине, поддерживая уже почти истощившиеся силы бандитов. Мексиканцы все прибывали, их уже было не меньше сотни, казалось, этот нескончаемый поток вытекал прямо из ущелья. Они расползались черной массой, как муравьи, и вскоре индейцы растворились среди бандитов.

– Ты видишь их? Они живы? – дрожа от ужаса, спрашивала Андреа. Решив, что Тиа целится в отца, она чуть не лишилась чувств, но теперь немного успокоилась.

Взяв у стоявшего рядом с ним ковбоя бинокль, Стив поднес его к глазам. Он долго осматривал всадников, пока не увидел то, что хотел. Черный Кот уже не участвовал в битве. Сидя вместе с женщиной на своем могучем коне, он наблюдал за происходящим со стороны.

– С ними все в порядке. Похоже, личная армия Черного Кота собирается расправиться со всем племенем. Надеюсь, после этого они уберутся обратно в резервации, если, конечно, от них что-нибудь останется. А эти мексиканцы чертовски ловкие ребята!

Андреа вспыхнула и сердито посмотрела на него.

– Извини, – пробормотал Стив, поняв свою бестактность.

– Можешь не извиняться. Я и сама знаю, что мексиканцы далеки от идеала. Но если тебя это пугает, тогда сомневаюсь, сможем ли мы ужиться… – Улыбнувшись, она посмотрела на него загадочным и лукавым взглядом.

Стив наклонился и поцеловал ее.

– Послушай… ты совсем не похож на умирающего. Прошлой ночью тебе было совсем плохо, а сегодня утром ты оглашаешь ранчо своими воплями. Ты что, обманывал меня?

– Надеюсь, ты простишь мне, что я остался жив?

– Так же, как и ты простил меня? – недоверчиво спросила она. Лицо Стива сделалось серьезным. Он кивнул.

– Как и я простил тебе твой обман, – тихо произнес он. – Мне хотелось, чтобы ты, узнав, что я выживу, испытала примерно то же, что и я, когда услышал, что ты не моя сестра.

«Хороша проверочка!» – с обидой подумала Андреа, решив, что, с его стороны, было ужасно жестоко так ее обмануть. Но, подумав немного, она перестала злиться и позволила Стиву обнять себя.

– Ты очень хороший актер, – прошептала она, прижимаясь к его плечу.

– Поттер сказал, что эти два ранения оказались на удивление удачными. Одна пуля лишь царапнула меня по лопатке, содрав немного кожи. Вторая, правда, попала в грудь и вылетела рядом с позвоночником. Рана только выглядела такой страшной. А вообще-то, если бы эта пуля вошла под другим углом, я бы мог на всю жизнь остаться калекой. Но, слава Богу, все обошлось. Поттер обещал, что я поправлюсь и последствий никаких не будет.

– А ты довольно живучий, хоть и гринго.

– Нет, это ты отличная сиделка. – Стив прижал Андреа к себе, чувствуя, что у него уже пропала всякая охота дразнить ее. – Мне придется долго проваляться в постели. Но умирать я не собираюсь. У меня есть одно дело поважнее. Андреа, ты выйдешь за меня замуж?

– Да, – прошептала она, целуя его. – Да! Да! Да!

* * *

Тиа радовалась за Андреа и Стива, но ей почему-то было больно смотреть на них, и она отвернулась. Потом прошла по площадке так близко от Джонни, что задела его, и начала спускаться по лестнице. Но голос Джонни заставил ее замереть на месте.

– Послушай, ты всегда так метко стреляешь?

– Да нет. Просто некоторые мужчины падают, как червивые яблоки, стоит посильнее задуть ветру. Кому-то ведь нужно встать на их место.

– Тебе, похоже, без особого труда удалось выйти сухой из воды.

– Думаю, на мою долю выпало такое испытание, какое и не снилось даже самому отчаянному индейцу.

Тиа не стала дожидаться его ответа и начала быстро спускаться по лестнице. Андреа освободилась из объятий Стива и пошла за сестрой.

– Тиа, с тобой все в порядке?

– Да. – Девушка даже не замедлила шаг. Если она действительно что-то значит для Джонни, то он сейчас должен догнать ее и остановить. Но он продолжал стоять, удивленно глядя на нее темными, непроницаемыми глазами.

– Подожди! – Андреа пришлось побежать, чтобы догнать ее. – Ты поняла, почему мама вернулась к нему?

– Да.

– А ты не хочешь объяснить это и мне?

– Не здесь. – Тиа посмотрела на Джонни, который не спускал с нее глаз. – Давай зайдем в дом.

* * *

Оказавшись в своей комнате, Тиа первым делом растянулась на кровати и блаженно застонала. Пуховая перина после стольких ночей, проведенных на твердой земле, казалась ей райским облаком. Андреа легла рядом, и Тиа рассказала ей всю историю, услышанную от матери.

– Я ничего не знала, – пробормотала Андреа, когда Тиа смолкла.

– Не могу поверить, что он… украл ее и… – голос у нее сорвался. – Неужели это правда?.. – Андреа покраснела. – А он… с тобой… Он тебя не обидел? – выдавила она.

– Нет, – уверенно ответила Тиа. Потом описала сцену, произошедшую между отцом, Джонни и ней.

Андреа заплакала. Тиа утешала ее. Она никогда раньше не видела сестру в слезах. И Тиа вдруг почувствовала, как из нее самой выходит что-то неприятное, обидное, какое-то непонятное ощущение, зародившееся в ней, когда отец заставил ее прогнать Джонни. Но она уже знала, что так и должно было произойти. Пусть все эти неприятности остаются в прошлом. Тиа облегченно вздохнула. Наконец, Андреа вытерла слезы и приподнялась на локтях.

– Я позволила тебе уйти с отцом. Я могла остановить его, – прошептала она.

Тиа покачала головой.

– Ерунда. Папа не тот человек, который меняет свои решения. Он бы устроил настоящее побоище. Если ты все это время винила себя, то теперь можешь забыть об этом.

Андреа почувствовала облегчение и снова заплакала. Постепенно успокаиваясь, она прижалась к Тиа, и к ней снова вернулся дар речи.

– Тиа, с тобой все в порядке?

– Мне бы выместить на ком-нибудь зло. А в остальном я чувствую себя просто превосходно.

– Я думала, ты собираешься убить отца, – проговорила Андреа, всхлипывая. – Но я такая трусиха. Я даже побоялась помешать тебе.

– Если бы я действительно хотела его убить, ты бы все равно не смогла остановить меня.

Они немного посидели молча. Издалека доносились выстрелы и звуки сражения.

– Я никогда не могла понять, хочу ли я убить его, – вытирая слезы, сказала Андреа.

– Иногда он вел себя так подло, как гадюка. Ему, наверное, до сих пор стыдно смотреть маме в глаза. Но все-таки он не такой уж плохой, каким бы мог быть. Не хочу притворяться и говорить, что понимаю отца, но та часть моего существа, которая любила его, все еще жива во мне. Он мог бы надругаться надо мной. Мог бы сделать меня своей любовницей, но не сделал. Он был и остается для меня отцом, который по-настоящему меня любил. И этой любви хватило для того, чтобы отпустить меня. За одно это я ему благодарна.

– Что ты собираешься сказать Джонни?

– Джонни знает про меня столько, сколько ему положено знать.

– Но ты должна поговорить с ним… а то он собирается уезжать.

– Если ему нужна помощь, я оседлаю для него лошадь.

– Но он уже почти все знает. Ты закричала «мама», когда она выбежала за ворота. Он все понял.

Теоретически Андреа была права. Что еще она могла бы сделать в тех обстоятельствах. Но стоило ей вспомнить ласки отца на глазах у Джонни, ее охватывало чувство горького стыда.

Глядя на равнодушное лицо Тиа, Андреа почувствовала себя еще больше виноватой перед ней.

– Джонни тебя любит. И я думаю, для него не имеет значения…

– Зато для меня имеет!

– Тиа, это просто бред – ты ведь любишь Джонни. Иначе ты не смогла бы сделать для него то, что сделала.

– Послушай, ты меняешь свои мнения, как змея кожу. Когда мы в последний раз с тобой говорили, мне казалось, ты его ненавидишь.

Андреа и сама не очень хорошо понимала, почему она изменила мнение об управляющем. Может быть, узнав, что мама любит отца даже после того, что он сотворил с ней…

– Я ошибалась, Тиа. Я думала, что мама ненавидит отца. Иногда я и сама его ненавидела. Но я точно знаю, что ты всегда его любила.

– И что?

Андреа поморщилась.

– А то, что раз я заблуждалась насчет родителей, значит, могла не разобраться и в Джонни.

– Можешь сама в него влюбиться. А я больше не хочу его видеть. Мы и так уже наделали слишком много шума из ничего.