Текст книги "Изгнание из рая"

Глава двадцатая

Каждый день теперь Джонни Браго выезжал за пределы ранчо, надеясь найти следы индейцев. На третий день после нападения Джонни около полудня вернулся на ранчо и быстро прошел в кабинет Стива, где тот работал над схемой нового, более эффективного насоса для откачки воды из шахты.

– Похоже, что в окрестностях все спокойно, – проговорил Джонни, усаживаясь на стул напротив Стива. – Я нашел остатки большого лагеря… может быть, там стояло двести или триста индейцев с женщинами и детьми. Их следы ведут на север, а потом на восток к горам Чирикахуас. Возможно, они присоединились к большому поселению Трез Кастильо в горах. Я прошел по их следам около тридцати миль, но больше нигде не заметил стоянки… Нет и одиноких индейцев, ведущих непрерывную войну…

– И как ты думаешь, что это означает? Они решили устроить себе летний отдых или объединяются, чтобы потом напасть на нас и одолеть количеством?

Джонни покачал головой.

– Черт! Апачи не ведут войну, как регулярная армия. Апачи подбираются к врагам, как змеи! Убивают, а потом так же тихо уползают. К тому же они совершают набеги в одиночку. А если и объединяются, то не больше шести человек – нападают на одинокого фермера и уничтожают всю его семью. Но в основном они прячутся в пустыне и стреляют из-за кустов. Это их стиль. Только такой дурак, как капитан Рутледж, может думать, что ему удастся встретиться с целой армией апачей, – проговорил он с отвращением. – Они никогда не станут воевать, имея под боком стариков и детей.

– Может быть, апачи, которого я убил, был таким воином-одиночкой? – задумчиво спросил Стив. – Или же это был индеец из племени чатто, решивший заработать себе славу, убив лишнего бледнолицего?

– Убивая, они не думают о славе, – поправил его Джонни. – Главное для них – мертвое тело врага. Считается, что индеец становится храбрее, если посмотрит в лицо человека, которого убил, или хотя бы коснется его.

Для Стива индейцы всегда оставались загадкой, поэтому он даже не пытался разобраться в их мыслях.

– Ну и что ты предлагаешь?

– Полагаю, нам пора вернуться к работе и начать объезд территории. Ребята уже действуют друг другу на нервы. Мы построили, как ты хотел, новый загон для скота, покрыли барак новой дранкой, почистили конюшню и пропололи огород для Кармен. Они режутся в карты до тех пор, пока кто-нибудь не хватается за оружие. Вчера мне пришлось разнимать две драки. Между прочим, Дэн у всех выигрывает, а в погребе почти не осталось пива. Дуги для лошадей все переломаны. Леон пытался надевать их на шею Роберту и Вилли Би. Даже Линди, самый уравновешенный среди здешних работников, раздражается по пустякам. – Джонни вздохнул. Братья Паркеры были его любимчиками. Они были трудолюбивы и послушны, всегда считались с его мнением, к тому же не отличались жестокостью. Всегда веселые и дурашливые, Паркеры никогда не жаловались. На их шутки никто не обижался. – И так ведут себя самые надежные. Остальные же просто бесятся, как жеребята, почуявшие медведя.

В комнату неторопливо вошел Ред, он протопал по полу и остановился возле кресла Стива. Стив наклонился и погладил блестящую спину собаки.

– Да, кажется, это серьезно. Ну что ж… возьми их завтра на объезд. Посмотрим, может быть, это внесет мир в их отношения.

Джонни направился в барак и сообщил, что с завтрашнего дня снова начинается работа.

– Эй, Браго! – прокричал Хай Кард Слокум, который сидел за столом и раскладывал пасьянс. – Ты никогда ни с кем не играешь в карты. Ты ленив или просто экономишь деньги?

– Интересно, что же ты знаешь о моей лени? – напряженно спросил Джонни.

– О, рассказывают, что один раз кому-то даже пришлось проверить, не умер ли ты, потому что тебе вдруг стало лень дышать.

Когда всеобщий хохот немного утих, Дэп, заложив за левую щеку шарик табака, добавил:

– Мой папаша всегда говорил, что если тебе поручили какую-нибудь тяжелую работу, надо найти самого ленивого человека в округе и перепоручить эту работу ему, а потом наблюдать, как он будет с ней справляться. Может быть, поэтому Баркарт назначил тебя на эту должность. Он, наверное, думал, что ты научишь нас работать.

Ковбои затряслись от хохота. С совершенно непроницаемым лицом Джонни слегка подвинулся, встав так, чтобы они все его видели и могли высказать ему свое мнение.

– Дэ-э-э, – продолжал Дэп, все больше возбуждаясь и нарочито подчеркивая свой техасский акцент, – мой папаша еще говорил, что лень бывает неизлечима, но от нее никто пока что не умер.

Тут вмешался Каллахан.

– Черт возьми! А кто бы хотел излечиться от лени? Я вот, например, наоборот, хотел бы ею заразиться.

– Послушай, Браго, – прокричал со своей кровати Леон, – я слышал, что ты вовсе не смуглый…

Джонни прислонился к стене и усмехнулся.

– Неужели?!

– Да, говорят, ты просто покрылся ржавчиной, поэтому такой темный.

И эта шутка была встречена взрывом бурного хохота. Джонни медленно растянул губы в искренней улыбке.

* * *

На следующий день ковбои чуть свет выехали на работу и вернулись только к ужину. Они валились с ног от усталости. Быстро поев, мужчины поспешили добраться до своих кроватей, у некоторых даже не хватило сил раздеться.

Через полчаса после ужина, в семь часов, Джонни зашел в барак и прошелся по нему, оглядывая изможденных ковбоев. Подойдя к двери, он повернулся к ним, даже не пытаясь скрыть отвращения на лице.

– Мне нужна дюжина добровольцев, чтобы построить новый загон.

– Мы же только три дня назад построили загон. Ты что, черт возьми, собираешься уморить нас?! – спросил Вилли Би после того, как улеглась первая волна возмущения.

Джонни растерянно улыбнулся.

– Что-то я вас не понимаю, парни. Только вчера вы жаловались, что вам не дают тут размяться как следует.

– Ага! Вот оно что! – закричал Леон. – Он хочет убить нас, чтобы убедиться, что мы не лентяи!

Хай Кард гневно покачал головой.

– Что ты имеешь в виду, говоря «хочет убить нас»? Я уже и так труп, – трагически объявил он. – Но вы только посмотрите на Браго! Свеженький, как огурчик.

– Эй, Браго, ты, говорят, лучший стрелок в этих краях, ты что, и вправду собираешься нас убить? – спросил Дэп.

Джонни еще раз окинул долгим внимательным взглядом полутьму барака.

– Совсем недавно вы рассказывали мне, чему вас учили ваши папаши, и я тоже вспомнил о том, что мне частенько говаривал мой отец.

– Ну-ну, и что же он тебе такое говорил? – спросил Хай Кард, переводя взгляд с Джонни на остальных ковбоев.

Джонни предусмотрительно подвинулся еще ближе к двери.

– Так вот, он говорил мне, что хвастуна и лентяя легко поймать на слове, но еще легче его поймать на деле.

Он быстро вышел и закрыл за собой дверь. Почти в тот же момент Джонни услышал, как о закрытую дверь ударился тяжелый сапог. Довольно посмеиваясь и зная, что за ним наблюдают из окон, Джонни неторопливо прошел по крыльцу и спустился по ступенькам.

* * *

За всю жизнь Тиа, наверное, не переделала столько дел, сколько во время второй недели пребывания на ранчо. В понедельник после завтрака все мужчины начали приносить рабочую одежду и белье к северной части дома, где прямо на улице было установлено пять огромных котлов для стирки. Вместе с одеждой они приносили деньги, которые с них брали за стирку.

Стив сам разработал систему, по которой горячая вода для котлов передавалась прямо из бака на кухне. Кармен открыла краны и вода начала поступать в котлы. Деньги, которые приносили мужчины, она складывала в банку, чтобы потом разделить их между теми, кто принимал участие в стирке.

Джонни с тремя парнями заготовили дрова и начали разжигать огонь – без кипячения белье пришлось бы замачивать на всю ночь.

Тиа с Люпи прошлись по дому и собрали все занавески, скатерти и белье из всех комнат, они принесли все это и свалили в уже и так внушительную кучу, скопившуюся возле котлов. Все четверо начали сортировать белье.

Нужно было просмотреть каждую вещь, потереть нашатырем все грязные места и только потом бросить ее в котел. Резкий запах и клубы пара поднимались в воздух. Тиа не стала признаваться Кармен, что никогда не принимала участие в подобной стирке, она просто наблюдала за другими и старалась делать то же самое.

Андреа тоже вызвалась помогать, но Тиа отправила ее в дом. Это была очень тяжелая работа, и она не хотела, чтобы Андреа работала вместе с ними.

Тиа перебрала кучу с платьями и рубашками, которая ей досталась, и, подтащив ее к котлу, положила в него все. Затем вылила туда разведенную в воде соду, как ей велела Кармен, и помешала. Потом, опять же по указанию Кармен, натерла на терке огромный кусок мыла и высыпала его в котел.

То и дело подбирая подол платья, чтобы он не попал в огонь, Тиа начала мешать содержимое котла длинной деревянной палкой, постоянно вытирая вспотевший лоб. Запах мыла раздражал ноздри. По щекам беспрерывным потоком текли слезы.

Джонни подошел и присел на некотором расстоянии от них в тени. Прислонившись к деревянной опоре, поддерживающей паровой котел, он скатал папиросу и закурил, держа папиросу в правой руке, а левую засунул ремень. Он сидел на земле, скрестив ноги, его лицо было прикрыто широкополой шляпой, Тиа не могла определить, смотрит он на нее или нет. Он мог с таким успехом наблюдать и за Люпи, у которой была весьма аппетитная фигура, и ее владелица никогда не стеснялась лишний раз выставить напоказ какую-нибудь часть тела. Люпи сняла сандалии, подобрала подол платья и заткнула его за пояс, так что ее ноги до колен были обнажены. Она совершенно не скрывала тот факт, что старается понравиться управляющему ранчо.

Тиа энергично мешала белье в котле. Присутствие Джонни заставляло ее делать это с удвоенным рвением. Уже несколько дней он не обращал на нее внимания, но иногда вот так устраивался где-нибудь неподалеку и молча наблюдал. Молодой человек казался спокойным и безразличным, но что-то в фигуре и движениях Джонни подсказывало ей, что его невозмутимость – всего лишь маска. Во всяком случае, когда после таких «просмотров» он собирался уходить, то всегда встречался с ней взглядом и слегка приподнимал брови, что заставляло сердце Тиа биться чаще.

Джонни перестал звать ее на прогулки, но она постоянно чувствовала, что его взгляд неотрывно следит за ней.

Из боковой двери дома появился Стив, он помахал Джонни и направился прямо к Тиа. Когда он остановился рядом с ней, Тиа подняла глаза и улыбнулась. Любой контакт со Стивом немного пугал ее – она боялась не понравиться ему.

– Забыл сказать тебе – еще тогда из Томбстоуна я привез новые каталоги. Я бы хотел, чтобы ты их посмотрела и сказала мне, что надо купить для дома.

Тиа была так польщена, что даже покраснела.

– Когда мне нужно это сделать?

– Как только у тебя появится время.

– А кто обычно этим занимался?

– Ведением хозяйства? Последний раз – Джуди. Иногда Кармен. Но мне кажется, кто бы за это ни брался, они всегда советуются с остальными, чтобы ничего не упустить.

Стив отошел от нее, Тиа была так довольна, что закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ей в нос попали едкие пары мыла, и она тут же закашлялась, что напомнило ей о том, что сейчас не время предаваться мечтам. Когда же она прокашлялась и украдкой посмотрела на то место, где сидел Джонни, там никого не было.

Его неожиданное исчезновение почему-то вызвало у нее досаду. Тиа совершенно растерялась, ей хотелось изо всех сил топнуть ногой, чтобы вокруг разлетелись тучи песка.

Вода наконец-то закипела, и белье оставили вариться. Но вот Кармен объявила, что пора его вынимать. Тиа палкой поддевала тяжелую мокрую ткань и бросала в выбеленное от воды и мыла деревянное корыто, в котором вещи остывали, чтобы потом их можно было тереть на деревянных стиральных досках.

К концу дня костяшки пальцев Тиа, как и у остальных женщин, были содраны и все руки пестрели свежими царапинами и порезами.

Работа была очень тяжелой, но Тиа она понравилась. Женщины все время что-то рассказывали друг другу и беспрерывно жаловались, но было очевидно, что они с удовольствием отвлеклись от повседневной работы. Потом Тиа вместе со всеми развешивала чистое белье на веревки, которые были протянуты между задней стеной дома и деревьями в саду, она даже видела, как от мокрых вещей поднимаются облачка пара – теперь за работу взялось горячее солнце. Оно не могло позволить, чтобы в его королевстве что-то осталось мокрым. Тиа больше всего понравилось развешивать белье.

Она повесила последнюю цветную рубашку и вернулась к корыту, чтобы помочь остальным отжать простыни. Но Кармен и Люпи уже начали выкручивать простыню, и в корыто полились целые потоки воды.

– Мы, похоже, перестирали все на свете. Единственная грязная вещь – это платье, которое на тебе, – сказала Люпи Кармен.

– Должны же мы оставить что-нибудь на следующий раз, – улыбаясь, ответила Кармен.

– Нет, нам нельзя ничего оставлять, потому что в следующий раз эти грязнули ковбои натащат нам в два раза больше.

– А мне казалось, что тебе всегда нравились эти «грязнули», – поддела ее Кармен. Люпи зачерпнула полную горсть поды, в которой они только что полоскали белье, и брызнула ею на платье Кармен.

– Вот, теперь тебе придется его стирать.

Кармен засмеялась и тоже брызнула на Люпи водой из бака для полоскания.

– Не могу же я только одна ходить чистой.

Люпи зачерпнула еще воды и плеснула ей в Тиа, которая от удивления широко разинула рот. Люпи засмеялась, показывая на нее пальцем, тогда Тиа схватила ведро с чистой водой и вылила его на Люпи. Та завизжала и отпрыгнула. Кармен и Круз зашлись от хохота. Люпи, мокрая насквозь, схватила Круз и попыталась столкнуть ее в чан с остатками воды, где они полоскали белье. Выражение лица Круз, которая сопротивлялась изо всех сил, было таким уморительным, что Тиа и Кармен согнулись пополам от смеха.

Люпи схватила Тиа за руку и тоже попыталась столкнуть ее в воду, Тиа уцепилась за Кармен, а Круз – за Люпи. Они оказались по двое с каждой стороны огромного чана. Люпи и Круз тянули изо всех сил, а Тиа и Кармен громко смеялись, так что в конце концов Тиа потеряла равновесие и полетела в котел, а сверху на нее плюхнулась Кармен. Но, даже сидя в грязной воде с навалившейся сверху Кармен, Тиа продолжала хохотать.

Наконец, мокрые и хохочущие, они выбрались из котла и, не опасаясь, что их кто-нибудь увидит, потому что место, где стоял чан, было надежно спрятано за деревьями, начали раздеваться.

* * *

Джонни поднимался по холму, прилегающему к задней части дома. Он добрался до перпендикулярной площадки, расположенной на полпути к вершине, и решил отдохнуть. И тут вспышка света привлекла его внимание. Он стал внимательно оглядывать долину. В этом году дождей что-то совсем не было и трава вокруг заметно пожухла.

Вспышка повторилась. Свет мелькал со стороны дома. Джонни достал бинокль.

Женщины были поглощены водной баталией. Он навел бинокль на Тиа, усмехаясь при мысли, что она резвится и играет, как котенок. Ему казалось, что девушка изменилась с того дня, когда он встретил ее в Тубаке. Там она была спокойной, расслабленной и несколько ленивой. Здесь же Тиа находилась все время в напряжении, как будто с нее содрали кожу.

Увидев, как они с Кармен свалились в котел, он от души рассмеялся. Сейчас она стала прежней Тиа, той, которую он первый раз встретил в Тубаке.

Дурачась, женщины прошли на пятачок, который с одной стороны ограждал густой ряд деревьев, а с другой – водонапорная башня. Спрятанные между деревьями, башней и задней стеной дома, они не были видны никому, кроме Джонни.

Женщины начали раздеваться… Фыркнув, Джонни опустил бинокль. Он не собирался подглядывать. Но даже без бинокля в прозрачном воздухе Аризоны можно было видеть очень далеко. Он заметил, как Тиа расстегивает платье и выскальзывает из него. Потом она начала развязывать на плечах тесемки нижней рубашки. Джонни попытался отвернуться, но не смог.

По лбу у него струился пот. Ему почудилось, что бинокль сам попал к нему в руку, поднялся к его глазам и заставил найти Тиа.

Она уже сняла с себя все. Несколько секунд девушка стояла лицом к Джонни, обнаженная и невинная, как младенец. Потом протянула нежную белую руку и взяла полотенце, которое подала ей Андреа. Красота ее тела потрясла молодого человека, он почувствовал, как в нем разлилась пьянящая истома.

Бинокль обжигал ему пальцы. Джонни осторожно положил его рядом с собой на камень, стараясь, чтобы стекла не блеснули на солнце и не выдали его.

Вот до чего он докатился! Подглядывал за Тиа! Никогда в жизни Джонни не делал ничего подобного. Он почувствовал себя испорченным мальчишкой, Джонни понял, что образ тонкой обнаженной фигурки с маленьким треугольником цвета темного меда между ног будет преследовать его всю жизнь.

* * *

В своей комнате Тиа, вымыв волосы, расчесала их и переоделась. Потом она спустилась проведать Гранта. Джуди лежала рядом с ним на кровати в неудобной позе и крепко спала. Одна рука ее была на лбу Гранта.

Дыхание Гранта было ровным и глубоким. Температура спала, лоб был прохладным. Он уже два дня пил жидкие супы, сегодня ему даже удалось сесть. А ведь еще три дня назад, когда у него началась лихорадка, все думали, что он умрет.

Это Джуди спасла Гранту жизнь. Тиа не сомневалась в этом.

В тот день во время ужина Джонни не поднимал глаз от тарелки. Молодой человек ни разу даже не взглянул на Тиа. Он разговаривал с соседями о чем-то, чего Тиа не могла понять, почти ничего не ел и казался очень расстроенным.

Такое поведение вызвало у Тиа беспокойство. Вместо того чтобы испытать облегчение, избавившись от его пристального внимания, она почувствовала себя какой-то обделенной. Она два раза останавливалась с кофейником с той стороны стола, где сидел Джонни, но он не смотрел на нее и не просил кофе. Обычно он быстро выпивал первую чашку и, улыбаясь ей, протягивал руку, прося добавки. Но сегодня он почти не притронулся даже к первой чашке.

Тиа поставила кофейник и налила кофе всем сидящим около Джонни ковбоям.

– Кофе? – спросила она его с замиранием сердца.

– Нет, спасибо, – голос Джонни прозвучал безучастно и равнодушно. Тиа ушла на кухню и не выходила оттуда, пока все не поели.

* * *

Тиа с головой ушла в работу, стараясь не думать о Джонни, но Дэп, который время от времени заходил поболтать с ней, рассказывал о странном поведении управляющего: «Этот малыш сам копает ямы под столбы… – Для Дэпа все были „малышами“, даже его ровесники. – Управляющий не должен ничего копать. Он, вероятно, заболел».

Тиа представить себе не могла, что заставило Джонни, которого хлебом не корми, дай только покомандовать, превратиться в человека, покорно копающего ямы. Это было явно из ряда вон выходящим. Она даже начала думать, что Джонни решил уйти на другое ранчо. «Ну что ж, это будет только к лучшему!» – успокаивала она себя.

Каждый день кроме приготовления пищи у женщин были и другие дела. Во вторник они штопали, гладили и пришивали пуговицы. В среду – меняли все белье в доме и бараках. Взбивали перины на всех кроватях в доме. Кармен показала Тиа, как правильно приготовить кровать каждому, живущему в господском доме. Стив, например, любил, чтобы его пуховый матрас был идеально ровным. В мужском бараке все матрасы тоже перетряхивались и выносились на улицу для проветривания, потом все койки застилали чистым бельем.

Четверг был днем уборки. Все в доме мылось, скоблилось и вычищалось. По дому гуляли тряпки, веники и половые щетки. Даже все расчески собирались в кучу и отмывались в горячей воде с содой.

Пятница – была днем консервирования. Все дети во главе с Навароном отправлялись на огород собирать огурцы. Потом Кармен приходилось просить Круз и Люпи, чтобы они собрали детей.

Андреа наконец-то дала волю своему естеству и спала до девяти утра, не боясь разочаровать Стива и Джуди. Стив, казалось, не имел ничего против, а Джуди сама спала до обеда, так что ей было все равно. Правда, узнав от Люпи, что новоявленная «сестра» встает не раньше девяти, она была довольна, что хоть в этом смогла перещеголять ее.

Стив оказался ранней пташкой. Он с рассвета пропадал в конюшне. Иногда брал лошадь и объезжал ранчо. Кармен говорила, что он большой любитель встречать зарю, сидя на склоне горы. Возвратившись, Стив устраивался в кабинете и делал чертежи различных бытовых агрегатов. Все удобные и полезные приспособления на ранчо были придуманы, разработаны и сделаны им. Из кабинета он выходил только для того, чтобы поесть или повозиться с одной из своих лошадей. Так же, как Тиа и Джонни, он просто души не чаял в лошадях.

Андреа, как самая настоящая светская дама, проводила время так, как ей нравилось. Она читала книга и старые журналы, бродила по самым отдаленным уголкам ранчо, знакомясь с территорией и людьми. Джуди шипела ей вслед, что она похожа на королеву, которая примеряется к своим новым владениям. «Надеюсь, – добавляла она, – красавица понимает, что я не ее подданная».

Неделя пролетела так быстро, что Тиа лишь в потницу вспомнила о том, что ни разу не села на лошадь с тех пор, как приехала на ранчо. Красавец-управляющий явно ее избегал. Она была слегка расстроена такой резкой потерей интереса к ней со стороны Джонни, но была слишком занята, чтобы попытаться вернуть его внимание.

В пятницу после обеда она сказала Кармен, что у нее есть кое-какие дела, выскользнула из дома через заднюю дверь и отправилась в конюшню. Она отыскала самую послушную лошадь, на которой приехала на ранчо, оседлала ее и повела к выходу.

– Тебе просто необходима хорошая прогулка, правда, подружка? – проговорила она, ласково похлопав лошадь по шее. Вдруг знакомый голос заставил ее остановиться.

– Ты собираешься прогуливать свою подружку за пределами ранчо?

Тиа медленно повернулась и встретилась взглядом с Джонни. Он стоял, прислонившись к стене у дверей конюшни, руки – скрещены на груди, в глазах – тревога. На нем был пыльный черный жилет, голубая в белую полоску рубашка, подчеркивающая его красивый загар, и темные брюки. Тиа показалось, что он прямо-таки горит желанием поругаться с ней. Матадор, конь, которого он завел в конюшню, сердито фыркнул на лошадь Тиа.

– А что, на это надо получить твое разрешение?

– Тебе оно не требуется. Я для тебя не авторитет. Но должен предупредить, что выезжать за территорию ранчо в одиночку опасно.

Джонни выглядел уставшим, как после долгого пребывания в седле. Тиа слышала, что в последнее время он работает за десятерых и совершенно себя не щадит. Матадор тоже выглядел измученным. Тиа улыбнулась.

– Ты только что оттуда. Как там, очень опасно?

– Было все спокойно, но потом я что-то почувствовал и отправил людей обратно. Сам же объехал окрестности и внимательно все осмотрел, но ничего настораживающего не заметил.

– И все-таки ты советуешь мне не выезжать?

– Во всяком случае, одной. Одной я тебе не советую даже за ворота высовываться.

Тиа подошла к Джонни почти вплотную. В полумраке конюшни его глаза вспыхнули и засветились, излучая знакомое ей тепло и ласку. Ей захотелось поднять руку и погладить его по лицу, потрогать кончиками пальцев жесткую щеточку усов… В Тубаке и на сеновале девушке казалось это вполне естественным, но сейчас он был таким серьезным и недоступным. Может быть, только теперь она разглядела его по-настоящему.

Тиа заколебалась. Она всю неделю работала в доме не покладая рук. Ей просто необходимо прокатиться верхом, почувствовать, как шальной ветер обдувает лицо, треплет волосы…

– Ты, похоже, слишком устал, чтобы проехаться со мной, – сказала она и тут же пожалела об этом. Вероятно, он ей сейчас откажет. Он будто решал непростую задачу.

– Я совсем не устал.

– Но ты выглядишь утомленным. – Тиа не понимала, что заставило ее произнести эти слова. Он упрямо поджал губы.

– Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой или нет? Скажи.

– Я же сама попросила тебя об этом. Почему ты решил, что я этого не хочу?

Тиа никак не могла понять, почему все так изменилось. Их отношения, такие простые и естественные, в какой-то момент вдруг стали натянутыми, И Тиа не знала, когда это произошло и почему. Сейчас она только ощущала знакомое тепло, которое как бы струилось из тела Джонни и окутывало ее. Ей вдруг стал ненавистен его взгляд. Ведь с ним тоже что-то происходит, она не была уверена, но чувствовала, что он в чем-то раскаивается. Тиа долго не могла разобраться, пока не узнала о том, что он провел ночь с Джуди.

Как бы приняв окончательное решение, Джонни, сделав резкое движение локтями, оторвался от стены.

– Подожди, я сейчас оседлаю другую лошадь.

Это оказалось довольно долгим делом. Джонни снял с Матадора седло, почистил и успокоил коня, потом передал Тиа, чтобы она прогулялась с ним. Сам же он прошелся не спеша по конюшне и выбрал большую рыжую кобылу, одну из своих любимиц. Прежде чем оседлать ее, он долго чистил и гладил лошадь.

Тиа провела Матадора вокруг конюшни. Она ничего не имела против таких долгих сборов, хотя ей и не терпелось поскорее вскочить в седло. Она получала удовольствие, находясь среди лошадей, ей нравилось наблюдать за действиями Джонни, в которых читалась неприкрытая ласка и забота. Тиа знала всех коней, на которых он выезжал, и все они были очень хорошо ухожены. Сбруи подогнаны и сияли чистотой. Никто никогда не смог бы обвинить Джонни Браго в том, что он плохо обращается с животными. Сознание этого разбудило в душе Тиа теплое чувство к Джонни.