Текст книги "Изгнание из рая"
Автор книги: Джойс Брендон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 37 страниц)
Грант даже представить себе не мог, что поцелуй Джуди может быть так сладок. Она продолжала целовать его, а он чувствовал, как все тело наполняется блаженством и томительным желанием…
Молодой человек понимал, что должен отказаться от подобной жертвы, но он хотел ее в тот момент больше всего на свете. Память о ней сохранится на всю жизнь.
Вдруг Грант перестал смущаться. Он почувствовал, что ее поцелуй – не милостивый подарок, который она решила оставить ему на память. Он осторожно взял в ладони лицо девушки и внимательно посмотрел ей в глаза. Потом нежно обнял и прижал к себе. Джуди запрокинула голову, и Грант осыпал ее лицо поцелуями. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем его руки снова ожили и аккуратно сняли с нее платье, сорочку и нижнюю юбку.
Джуди перешагнула через упавшие вещи. Грант тоже отступил назад, не отрывая взгляда от ее тела. Девушка слегка дернулась, ища глазами, чем бы прикрыться, но его взгляд приковал ее к месту. Джуди почему-то захотелось убежать, спрятаться, но она продолжала покорно стоять, пока глаза юноши скользили по ее телу, стараясь навсегда запечатлеть его в памяти.
Наконец Грант бережно положил ее на кровать.
Никогда в жизни Джуди ничего не стеснялась, но сейчас непонятное волнение нахлынуло на нее. Она никак не могла разобраться в своих ощущениях. Раньше, занимаясь любовью с мужчинами, она как бы наблюдала за собой и своим партнером со стороны, чувства ее всегда были притуплены, движения вялыми и как бы ненастоящими. С Грантом же Джуди осознавала всю реальность происходящего. Ее застенчивость передалась и ему.
– Джуди, ты – само совершенство.
Он даже целовал ее иначе, не как другие мужчины. Его поцелуи были более чувственными.
– Целуй меня. Еще, еще, не останавливайся!
Губы Гранта казались неутомимыми, они ласкали каждый уголок ее восхитительного тела. Джуди думала, что она вот-вот умрет от наслаждения, у нее даже кружилась голова.
Наконец, он отпустил ее и, ни на секунду не отрывая своих прекрасных серых глаз от лица Джуди, вошел в нее, затаив дыхание.
Она застонала, забилась в сладостном экстазе, на глазах выступили слезы. Неожиданно Джуди возненавидела Гранта. Он оказался самым безжалостным предателем на свете. Ей и в голову не могло прийти, что в нем обнаружится столько мужской силы и нежности, что с ним она познает такое блаженство.
И уж совсем невыносимо было думать о том, что Грант уедет от нее завтра и никогда уже не вернется.
Эта была страсть, похожая на одержимость. Джуди поняла, что не хочет больше ничего – только ощущать на себе тяжесть его тела и навсегда раствориться в его объятиях… В объятиях человека, которого она до сегодняшнего дня совсем не знала.
Глава сорок шестая
– А теперь, детка, пришло время проверить, какая ты храбрая…
Тиа повернулась и посмотрела в глаза Матео. После того как Джонни ушел так спокойно, показав свою храбрость и независимость, она решила, что тоже не станет бояться.
Матео снял рубашку и бросил ее на стул с высокой спинкой.
Тиа подошла к кровати и опустилась на нее. Джонни нет, а этот человек, которого она когда-то считала своим отцом, собирается уложить ее в постель и сделать своей любовницей. Эта мысль с новой силой потрясла девушку. Но она пообещала, что принесет себя в жертву в обмен на две жизни: Джонни и мамы. И вот настала расплата.
Однако Тиа сомневалась, что сможет легко выполнить обещание. Слезы подступили к глазам, она попыталась сдержаться, но не сумела и разразилась громким, безудержным плачем.
Матео застыл, глядя на нее с удивлением и ужасом. За несколько секунд Тереза превратилась из храброй женщины, которая с холодным спокойствием отшила своего любовника, в плачущую навзрыд девчонку. Она подогнула под себя одну ногу, обхватила щеки руками и рыдала, рыдала, как трехлетний ребенок, наполняя комнату всхлипами и громким воем.
Раз в жизни Матео довелось видеть, как она плакала…
Тиа в то время было шесть, и за ней как-то из города пришел котенок, который имел твердое намерение остаться у них жить. Рита попросила его, чтобы он избавился от котенка. Тереза каким-то образом узнала, что отец собирается сделать. Она тогда закатила истерику и плакала, как сейчас: навзрыд, издавая вой, который вполне мог бы заглушить паровозный гудок. Он не нашел в себе сил убить этого проклятого котенка.
И вот сейчас, наблюдая эту сцену, Матео почувствовал, как все сомнения, которые он совсем было отогнал от себя, вернулись и с новой силой захлестнули его. Руки у него опустились и безжизненно повисли. Спину вдруг страшно заломило, Матео почувствовал усталость. Если он сейчас же не уйдет из комнаты, то не выдержит и начнет ее успокаивать. Его руки уже были готовы погладить Терезу… Но Матео решил, что так далеко заходить не стоит. Он заставил себя подойти к двери и взяться за ручку.
Тереза в панике подскочила на кровати.
– Папа!
Матео остановился.
– Не называй меня папой…
– Пожалуйста… нет, пожалуйста… не надо, – всхлипывала она.
Как это ни странно, но Матео уже забыл, что собирался сделать, если она не выполнит уговор. Но Тереза прекрасно об этом помнила. Она бросилась к нему и загородила собой дверь, а потом подтолкнула отца к кровати.
– Я здесь, видишь?
Матео изо всех сил стиснул зубы. Это было выше его сил. Единственное, о чем он мечтал, – это поскорее убраться из комнаты.
– Иди в постель, папа. Я сдержу слово. Клянусь!
Подойдя к кровати, она легла на нее и заставила его опуститься рядом.
– Видишь?
– Я вижу, что ты ничему не научилась.
– Чему не научилась?
Матео чуть не застонал вслух. Ее голубые глаза округлились от удивления, в них было страстное желание сохранить своему возлюбленному жизнь. Тиа совершенно сбила его с толку.
– Не научилась вести себя, как настоящая женщина. Когда ты лежала с этим гринго, ты не плакала, – с горечью сказал он.
Она одарила его взглядом, который явно говорил о том, что он так ничего и не понял.
– Это же совсем другое, папа. Я люблю Джонни. И он попросил меня выйти за него замуж.
Произнеся эти слова, Тиа, как будто вспомнив о чем-то грустном, снова разрыдалась. Матео смотрел на нее в растерянности и тревоге. Этот несносный ребенок просто заболеет, если будет так рыдать. Он почувствовал, что у него вспотел лоб. Руки сами собой протянулись, чтобы отбросить волосы с ее красного, заплаканного лица. Наконец он не выдержал, обнял ее и начал тихонько качать это маленькое трясущееся создание.
Прошло время, и рыдания Тиа начали стихать. Но это уже не имело никакого значения. Матео так устал, что не мог даже шевельнуться. Ему показалось, что на него навалилась усталость всей его жизни. Да, он устал. Устал от того, что всю жизнь за что-то боролся и совершал ошибки, он устал от своего упрямства и гордости, от того, что теперь в его жизни не было Терезы и Андреа, он устал даже от потери Риты. Матео осторожно перевернулся на живот и, продолжая нежно поглаживать Тиа, позволил себе расслабиться и под ее стихающие всхлипы медленно погрузился в глубокий сон.
* * *
Было уже далеко за полночь, когда Рита добралась до поселка. Ее проводник Абуэлито, оказавшийся совсем не таким страшным, каким выглядел, стоил каждого пенни, которые она ему заплатила. Он еще издалека начал подавать сигналы часовым, и ему удалось без шума и лишних разговоров провести ее прямо к дверям комнаты, где, как она знала, спит Матео.
Рита оглядела маленький уснувший городок, приютившийся среди скал, и сердце у нее встрепенулось. Она вдруг поняла, что поступила опрометчиво, приехав сюда. Матео ее обязательно убьет. Но отступать было слишком поздно. Рита вытащила револьвер, который теперь всегда носила с собой, и зарядила его. Так было намного спокойнее.
* * *
Дремавший у дверей комнаты генерала Андано Мадригал, утомленный этой бесконечной ночью, ничуть не удивился появлению сеньоры. По тому, как вел себя Абуэлито, было совершенно очевидно, что ее приезда ждали все, и только он один почему-то о нем ничего не знал. Но в принципе так бывало каждый раз. Сегодня днем генерал привез с собой молодую белую девушку, которая, по слухам, была его дочерью. А теперь, опять же без всякого шума, появилась и жена генерала.
Андано низко поклонился, стараясь выразить все свое уважение, и молча пропустил сеньору. Когда он выпрямился, то увидел лукавый взгляд Абуэлито. Андано удивленно приподнял брови.
– Может быть, теперь настроение хозяина немного улучшится, как ты считаешь, друг? – пробормотал Абуэлито, подмигивая.
Андано рассмеялся.
– Похоже, она без труда сможет поднять ему настроение, так ведь? – спросил он, вспомнив, какие мрачные разговоры велись сегодня в винном погребе.
– Да, но только в том случае, если ему удастся продержать ее тут подольше. Она ведет себя как сумасшедшая. Мы так быстро проделали этот долгий путь, что у меня появились огромные мозоли на заднице, – сказал он и в подтверждение своих слов потер то место, где, по его словам, у него были мозоли. Повернувшись, Абуэлито начал спускаться по лестнице, бросив через плечо: – Если вдруг сеньора снова захочет меня видеть, я буду у Джуаниты.
* * *
Дрожа от страха и нетерпения, Рита поднималась по ступенькам. Слава Богу, что Матео такой гордый. Он никогда не давал своим людям поводов для сплетен и разговоров. Все знали о его семье только то, что положено было знать, и принимали это как должное. Однажды, много лет назад, Рита слышала, как Пачио Артега говорил одному из молодых бандитов, который, по всей видимости, усомнился в том, что Тиа – дочь Матео: «Генерал может делать все, что пожелает. Если он очень захочет, из него вместо спермы может посыпаться золотой песок».
Пачио играл ножом, лезвие которого поблескивало на солнце, поэтому юнец воздержался от дальнейших высказываний.
У дверей Рита остановилась. Она понятия не имела, что сделает Матео, когда увидит ее. Сердце у нее то замирало, то снова вырывалось из груди.
Но это уже не имело значения. Она должна спасти Тиа. Медленно шагнув к двери, Рита дотронулась до торчащего в замке ключа. Подбородок у нее гордо вздернулся. Если у Матео сейчас другая женщина, то он обязан будет прогнать ее, потому что к нему пришла жена. И пришла по делу.
Как обычно, дверь оказалась незапертой. На конторке горела лампа. Фитиль еле-еле доставал до керосина. На мгновение она чуть было не погасла, но потом пламя снова разгорелось.
На кровати рядом с темной, массивной фигурой Матео виднелась тонкая белая рука. Свет лампы падал на разметавшуюся по подушке прядь золотых волос. Увидев это, Рита почувствовала, как к горлу подступил ком. Ноги у нее подогнулись, и она, обессиленная, прислонилась к двери.
Значит, она все-таки опоздала! Трясущимися, как осенние листья на ветру, руками Рита вытащила револьвер из кобуры, висевшей на поясе. Медленно, стараясь их не разбудить, она подошла к кровати. Матео лежал на животе и одной рукой обнимал Тиа. Рита приставила пистолет к спине Матео прямо между лопаток. Потом переместила дуло чуть влево – ближе к сердцу – и заметила белый шрам, который выделялся на его смуглой коже. Когда-то, много лет назад, она рискнула спросить у Матео о его шрамах, но он ничего не стал ей говорить. Тогда она решила разозлить его и заявила, что когда-нибудь он получит по заслугам. Матео лишь цинично рассмеялся в ответ.
Сейчас, глядя на его широкую темную спину, Рита вдруг поняла, что не сможет нажать на курок. Даже горя желанием всадить в это ненавистное тело не одну, а сто пуль, она почему-то подумала о том, как Матео лежал рядом с ней, как напрягались мускулы мужа, когда она ласкала его, как он ритмично двигался, а потом замирал, доставляя ей такое наслаждение.
Тут ей в голову пришла другая мысль, и она внимательно посмотрела на Тиа, ища ответа.
Но нет. На светлой, нежной коже Тиа не было синяков. Свернувшись, как закрывшийся на ночь вьюнок, она лежала совершенно спокойно, вид у нее, правда, был уставший, но дочь спала глубоко и крепко. Матео не казался уставшим и изнуренным. Даже во сне он не умел расслабляться. Его тело было само совершенство. И даже во сне он был похож на кота, не зря его так прозвали. Матео спал очень чутко, и Рита, наверное, лучше всех знала, как легко он может проснуться, сбросить с себя дурман сна.
Глядя на них, Рита почувствовала, как в ней просыпается боль и жажда мщения, которую она носила в себе восемнадцать лет. Неужели все эти годы Тиа любила Матео и теперь пришла к нему по собственной воле?
Несколько месяцев назад Тиа узнала, что Матео Лорка – не ее отец. Так неужели она сама разыскала его и решила сделаться его любовницей?
Эта мысль, подобно молнии, мелькнула в голове у Риты. Она должна узнать правду, прежде чем убьет его…
Взяв пистолет за дуло, она размахнулась и рукояткой ударила Матео по затылку. Он лишь слегка дернулся, издал слабый стон и замер. Взяв его рубашку со стула, она разорвала ее на мелкие полоски и связала Матео с головы до ног. Потом бросилась к другой стороне кровати, где лежала Тиа. Рита закрыла рот дочери рукой и легонько потрясла ее. Глаза девушки открылись и в них постепенно начало появляться осмысленное выражение. Все-таки Рита была прежде всего мать, поэтому, увидев на лице дочери удивление, она нагнулась к ней и прошептала:
– Тиа, детка, с тобой все… в порядке?
Тиа медленно, с трудом села и посмотрела на Матео. То, что Рита увидела в глазах дочери, заставило облиться кровью ее сердце. Господи, как она могла подумать такое о своем собственном ребенке? Разве можно было рисковать жизнью дочери, чтобы доказать этому животному, что она порой не уступает ему в упрямстве и жестокости?
Покраснев от нахлынувшего на нее стыда, Рита схватила Тиа и прижала к себе.
– Он… он воспользовался тобой?
– Что?
– Он тебя изнасиловал?
– Нет. – Тиа покраснела, отвечая на этот вопрос. Ей показалось, что ее обвинили в каком-то постыдном поступке.
Облегченно вздохнув, Рита спрятала пистолет обратно в кобуру. Возможно, убив Матео сразу, она не совершила бы большого греха, но теперь Рита была рада, что не сделала этого.
– Нам нужно выбираться отсюда… Пока он не проснулся.
Тиа удивленно расширила глаза. В них были боль и усталость.
– Но у него здесь полно людей.
Рита встала.
– Я – его жена. Они совершенно спокойно пропустили меня сюда. Значит, он им ничего не сказал. Пошли. Они точно так же должны выпустить меня отсюда. Собирайся. Я пока посмотрю, чтобы он не проснулся.
– Я готова.
– Отлично. А теперь… послушай, ты можешь смеяться?
Ничего не поняв, Тиа покачала головой.
– Ладно. Тогда просто улыбайся. Я все беру на себя. А ты постарайся делать, как я.
Держась за руки, улыбаясь и перешептываясь, они спустились с лестницы. Две женщины, болтающие о своих личных делах… Андано понимающе улыбнулся.
Оказавшись во дворе, они спокойно подошли прямо к охраннику. Хихикая, как подвыпившая школьница, Рита подвела Тиа прямо к нему.
– Как ты стоишь, батрак! – проговорила Рита хриплым шепотом.
– Тысяча извинений, сеньора.
– Я прощу тебя только в том случае, если ты пошлешь кого-нибудь за моим проводником и парой лошадей.
– Прямо сейчас, сеньора? – спросил он, нахмурившись, и посмотрел на окно спальни генерала.
Рита тихо рассмеялась.
– Ты можешь пойти и спросить разрешение у Черного Кота, но учти: у него сильно болят зубы. Не сомневаюсь, что он придумает для тебя какое-нибудь страшное наказание, особенно если я ему скажу, что ты не поверил его жене и непочтительно с ней обошелся.
Андано испугался. Он прекрасно знал, что, когда генерал не в духе, его гнев бывает просто ужасен. А если тут будет замешана еще и ею жена… Тогда караул! Про его несдержанность ходили легенды. А последние три месяца на него началась настоящая охота, солдаты рыскали по всему штату. Генералу даже пришлось отправить жену куда-то далеко и спрятать. Все это время они все жили как на иголках. Но сегодня он несколько подобрел, наверное, потому что знал о приезде жены. И Андано вовсе не хотелось портить ему настроение своими дурацкими вопросами.
– Одну минуту, сеньора. Я сейчас сам приведу вам лошадей…
Рита удовлетворенно кивнула, и Андано поспешно ушел.
– Но как ты догадалась, что он не сказал своим людям о пленнице? – удивленно прошептала Тиа.
Рита улыбнулась.
– Генерал чертовски горд. Он бы никогда не признался, что одна из его женщин сбежала от него.
Глава сорок седьмая
Андреа ходила взад-вперед около спальни Стива, не обращая внимания на голоса женщин и звон кастрюль. Это Кармен, Круз и Люпи наводили порядок после перевязки раненых.
Они могли бы поехать и в Томбстоун. Джонни говорил, что до города добираться столько же, сколько и до ранчо. Но Стив настоял на том, чтобы они отправились на ранчо.
В спальне находился доктор Поттер. Андреа казалось, что он провел там бесконечное количество часов, но дверь по-прежнему оставалась закрытой. Это было невыносимой пыткой. Стоило ей прилечь, она тут же начинала вспоминать все то, о чем бормотал Стив в бреду. Слова, которые должны были изменить ее жизнь…
Перед ней вставало лицо Стива – бледное, безжизненное или перекошенное от боли. Он невыразимо страдал от каждого шага лошади, к спине которой были привязаны носилки.
Дверь открылась. Сердце Андреа застучало, как колеса мчащегося поезда, а потом вдруг совсем замерло. Доктор Поттер вышел в коридор, запустив уставшую пятерню в седые волосы. Он очень устал: вот уже три дня он только и делал, что осматривал и лечил раненых.
– Как… как он? С ним все будет в порядке? Он поправится?
– Его состояние не позволяет с уверенностью говорить о будущем. Я никогда не жду подарков от судьбы.
– Но он ведь не умрет? – слабо попыталась возразить Андреа, боясь, что доктор только усилит ее страхи.
– Он хочет вас видеть.
Сердце у нее оборвалось. Отведя взгляд от изнуренного лица доктора, она открыла дверь и молча вошла в спальню.
Лицо Стива было спокойным и неподвижным. Руки лежали на животе. Глаза были закрыты, и лишь грудь тихо вздымалась и опускалась в такт слабому дыханию. Голова и грудь были перевязаны чистыми бинтами. Андреа всю затрясло, когда она опустилась на стул возле кровати. Стараясь подбодрить себя, девушка осторожно взяла его за руку. Почувствовав прикосновение, Стив повернул голову и открыл глаза. Он явно узнал ее.
– Ты выздоровеешь, – солгала она, сжимая для храбрости его руку.
Облизав сухие губы, Стив покачал головой. На мгновение глаза его закрылись, но он тут же открыл их снова.
– Если я не выкарабкаюсь, позаботься о Джуди… Сделай это ради меня… Хорошо?
– Конечно… – По щекам Андреа покатились слезы.
– Где мы?
– Дома.
Он заговорил, голос был совсем тихим. Андреа пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова.
– Где Джуди? Я хочу ее видеть.
– Рутледж привезет ее сегодня домой. Они, наверное, уже в пути. Понятия не имею, почему она там задержалась. Ред сказал, что она уже выезжала, когда он примчался в форт за доктором, – сбивчиво объяснила Андреа.
– Если мне не доведется ее увидеть… – Боль перекосила его лицо, но он стиснул зубы, яростно пересиливая себя. Постепенно боль отступила. Стив побелел, лоб его покрылся крупными каплями пота. – Скажи ей, что моя доля наследства принадлежит ей. Там, в столе, завещание… Его надо только заверить…
– Ты скоро поправишься… пожалуйста, не говори так.
– Есть известия от Джонни?
– Нет…
– А от Тиа?
– Тоже нет…
Стив взял ее за руку.
– Джонни найдет ее. Он… он очень хороший.
– Пожалуйста, не разговаривай. Тебе нужно беречь силы.
– Ляг со мной. Мне надо, чтобы ты была рядом. Каждое произнесенное им слово все больше пугало Андреа. Она послушно скользнула в кровать, но дотронуться до него не решилась.
– Подвинься ко мне, – прошептал Стив. Девушка почувствовала, как теплые пальцы коснулись ее губ. Очень осторожно он начал ласкать их.
– Стив, побереги себя…
Он устало улыбнулся.
– Что я и делаю. Мне уже намного лучше.
Андреа заставила себя отбросить все дурные мысли и радоваться тому, что Стив пока жив и в эту минуту она ему необходима. Девушка прильнула к нему, стараясь передать любимому все тепло и энергию своего тела. Если он умрет, то мир померкнет для нее…
Глава сорок восьмая
Последний вооруженный бандит остался позади. Никто из них так ни разу и не выстрелил. Это было просто невероятно!
Повернувшись в седле, Джонни еще раз осмотрел тропу. Он проехал две мили под прицелом бандитов. Черный Кот, наверное, следил за ним, но так и не подал сигнала убить его. Теперь его охватил запоздалый страх, и он пришпорил коня. Джонни предстоял длинный путь – через долину Анималз. Если, конечно, он сумеет найти ее.
Джонни ехал до самой темноты, а потом нашел удобное для ночлега место. Он расположился под выступом высокой скалы, который укрыл его от холодного ночного ветра. Расстелив одеяла, молодой человек устроился среди камней. Уставшее тело ныло, но даже эта боль не могла отвлечь его от горьких мыслей.
Перед его взором снова и снова вставал образ Тиа. Даже сияющие в вышине звезды напоминали ему блеск ее золотистых волос. Он видел перед собой голубые смеющиеся глаза девушки. Вспоминал, как нежные губы Тиа тянутся к губам Черного Кота… Как румянец вспыхивает на ее щеках… Но до того, как этот мерзавец дал им возможность попрощаться, ее губы дрогнули, и сердце Джонни сжалось от боли.
Показалось ли ему, что лицо Тиа перекосилось от гнева, когда он поцеловал ей руку? Неужели она действительно его ненавидела и не хотела, чтобы он прикасался к ней? Или ей было жаль расставаться с ним? От этой мысли ему стало жарко. Тогда ночью, в саду, Тиа хотела его, хотела страстно. Она совершенно потеряла голову, как, впрочем, и он. Может быть, он все-таки ей небезразличен?
«Оставьте серебро и девушку и можете убираться на все четыре стороны», – вспомнились ему слова Черного Кота.
Глаза Тиа так и сверкали от гнева, когда он пытался убить бандита. И этот стыд, когда он спрашивал девушку о человеке, который пытался похитить ее с ранчо…
Тиа была такой нежной, такой податливой в его руках. Джонни хотелось снова обнять ее, увидеть, как полуоткрытые губы тянутся к его губам, как прижимается к нему изящное, прелестное тело. Услышать, как она плачет… успокоить ее…
Черный Кот должен был подать сигнал! Почему же он этого не сделал? Джонни изо всех сил постарался расслабиться, но как только напряжение ушло из мышц, он почувствовал невероятную боль, словно ему в спину и грудь загнали железные прутья.
В небе, безразличная ко всему, светила луна. Тиа сейчас была с другим, с Черным Котом. Тоска и ненависть охватили его. Надо вернуться и вытащить ее из постели любовника.
Звезды мерцали в небе, как маленькие факелы. Они мерцали там задолго до его рождения. И будут мерцать еще очень долго после того, как пройдет страсть к голубоглазой, золотоволосой девушке, когда они оба исчезнут из этого мира…
Джонни ненавидел ее. Он возненавидел всех женщин на свете. Любовь – просто глупая шутка. Она приходит совершенно неожиданно и кончается, как и все глупости, которые творятся на земле. Вот Тиа смотрит на него своими уверенными, полными нежности глазами, и в этот момент он любит ее. Не потому, что тронут чистотой ее души, и не потому, что тонет в этих кристальных голубых глазах, а потому, что просто поражен любовью, как ножом, брошенным в него каким-то сумасшедшим.
Огонь любви разгорелся в его груди мгновенно и сильно еще тогда, в Тубаке. И теперь он заполнял все его существо.
Джонни вскочил и долго ходил взад-вперед под безмолвно смотрящими на него звездами. Тиа сейчас со своим любовником. Он старался убедить себя, что ненавидит ее и никогда по-настоящему не любил.
Он ходил так несколько часов, погруженный в горькие думы, без малейшего проблеска надежды, которая прогнала бы боль и отчаяние. В конце концов Джонни признался себе, что любит Тиа, вернее, любил.
Джуди оставила след в его сердце. Тиа тоже оставила след. Когда-нибудь его сердце покроется шрамами, ожесточится, и он уже не сможет испытать чувство любви. Когда-нибудь… Но только не сегодня, не сейчас. Сейчас он просто ослеплен любовью.
Задолго до восхода солнца Джонни оседлал Матадора и поскакал на запад, держа путь к ранчо. Он не покидал седло весь день. На закате от ранчо Баркартов его отделяло лишь две мили. Спешившись, Джонни стал устраиваться на ночлег. Это было глупо, но логика и здравый смысл для него сейчас не существовали. Гладя на виднеющееся вдалеке ранчо, Джонни вдруг понял, что не найдет в себе силы вернуться туда.
С одной стороны, ему очень хотелось убедиться в том, что со Стивом все в порядке. Но, с другой стороны, у него не было никакого желания встречаться с обитателями ранчо. Он не хотел ничего объяснять. Тем более его разыскивали солдаты. Рутледж, скорее всего, приказал своим людям убить его, как только он появится. Его побег развязывал им руки. И этот негодяй не преминет воспользоваться такой возможностью.
Он вел себя глупо. Зачем надо было сюда возвращаться? Ему следовало отправиться на восток или на север, куда-нибудь в Юту или Колорадо. Там он еще не бывал.
Сняв с Матадора седло, он положил его на ровный каменный выступ и накрыл одеялами. Он опрометчиво вернулся в эти края. Ну ладно, еще не поздно. Завтра утром он уберется отсюда. Лучше всего податься в Вайоминг. Рутледжу не придет в голову искать его там.
* * *
Рита и Тиа ехали без остановки три часа. Небо на востоке постепенно становилось светло-серым. Скоро взойдет солнце и окрасит долину в яркие цвета раннего утра.
На небольшой равнине они с удивлением увидели петляющий среди кустарника и камней ручеек. Абуэлито уже провел их сквозь лабиринт скал, дальше путь лежал по относительно ровной местности.
– Отлично! – прокричала Рита, оглядываясь на дочь.
– Здесь и отдохнем. Но коней расседлывать не будем.
Абуэлито осуждающе покачал головой, но возражать не стал. Жена Черного Кота может делать все, что ей вздумается, даже если при этом будут страдать невинные животные.
Как только Рита услышала богатырский храп, который означал, что их проводник крепко уснул, она тут же подняла на ноги Тиа. Они свернули свои вещи, вскочили в седла и были таковы. Женщины мчались, пока солнце не оказалось высоко в небе.
Наконец они нашли глубокий быстрый ручей. Рита спешилась и дала напиться лошади. Тиа накормила коней остатками сена и, утолив жажду, растянулась на земле, давая отдохнуть уставшему телу.
– Тиа?
– Да, мама?
– Как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке?
– Да. – Тиа даже не посмотрела в ее сторону.
– Тогда для чего ты взяла с собой кусок разбитой бутылки?
Тиа задумчиво посмотрела вдаль. Она и сама не понимала, зачем это сделала.
Рита забеспокоилась. Матео явно что-то сделал с девочкой. Она видела, что Тиа волнуется и ведет себя как-то странно. Рита вспомнила себя, свою молодость, те годы, когда каждая нанесенная тебе обида кажется смертельной. Она осторожно взяла дочь за подбородок и повернула лицом к себе.
– Детка, ты же знаешь, что я люблю тебя.
– Нет! Не любишь! – Тиа тут же снова отвернулась, но Рита уже успела заметить горечь на ее лице.
– Тиа, скажи мне, что с тобой?
На этот раз в глазах Тиа вспыхнул гнев.
– Ты обманывала меня! Ты всю жизнь мне лгала. Ты знала о том, что папа – Черный Кот! Ты знала о том, что он не мой отец. Ничего удивительного нет в том, что он так разозлился. Из тебя правды клещами не вытащишь…
Гнев и обида вдруг захлестнули Риту.
– И когда же, по-твоему, мне следовало ему во всем признаться? Когда тебе было два года? Пять? Десять? Разве можно было даже заикнуться об этом, не рискуя нашими жизнями? Ведь Матео чуть не прикончил меня, узнав правду! И как я могла сказать тебе, его любимице, что это не твой отец? Я завидую твоему простодушному идеализму и морали, но ко мне жизнь повернулась не самой лучшей из своих сторон.
– И ты говоришь о морали! – закричала Тиа. – А что бы чувствовала ты, позволяя человеку, которого всю жизнь считала своим отцом, обнимать и целовать тебя, притворяться, что ты от него без ума, на глазах у парня, сделавшего тебе предложение? Какая в этом мораль, мама?! Да ни одна девушка никогда в жизни не вынесет такого позора!
– Ты совершенно права! Ни одна девушка! Ни ты, ни я! Но на мою долю, поверь, выпали еще большие испытания! Жизнь была слишком жестока ко мне! Гораздо, гораздо… – Рита не могла продолжать. Неожиданно по ее щекам покатились слезы. Голос охрип и дрожал от гнева. – Да я готова была убить его, чтобы спасти тебя! Эх ты, маленькая дурочка! Я защищала тебя, берегла от его гнева. Но меня от него никто не защищал. Я вынуждена была бороться с ним сама!
Рита посмотрела на дочь. Но та, отвернувшись, упорно молчала.
Лошади напились, подошли к остаткам сена и доели его. Потом они зашли в воду и начали шумно щипать траву, росшую по берегам ручья. Легкий ветерок доносил откуда-то запах сосны и можжевельника.
– Сядь ко мне поближе, – приказала Рита. – Я никогда не рассказывала, как познакомилась с Матео, но теперь самое время это сделать. – Рита подошла к большому мескитовому кусту и опустилась на песок в его тени. Тиа покорно села рядом, лицом к матери.
– Ты знаешь о том, что я сбежала от Тейлора, когда мне было пятнадцать. Я не просто встретила Матео и вышла за него замуж. Он напал на дилижанс, в котором ехала я, его люди убили всех мужчин и забрали с собой женщин…
Рита рассказала ей все от начала до конца. Она ничего не утаила. Когда мать смолкла, Тиа смотрела на нее глазами, полными ужаса и недоверия.
– Значит, ты никогда его не любила?
– Я его ненавидела.
– Но ты осталась…
– Я забеременела, и мне некуда было идти. Он заботился обо мне. А мне было всего пятнадцать лет! Потом он стал заботиться об Андреа, полюбил ее. Матео просто обожал тебя.
Тиа сорвала лист и разделила его на две части.
– Я думала, что ты его любишь. Когда он появлялся в доме, ты казалась такой счастливой. Я это видела по твоим глазам. Они так светились.
– Матео для меня ничего не значил.
– Мама, но он же был твоим мужем двадцать пять лет! Он приезжал к тебе каждые два-три месяца. – Тиа быстро взглянула на мать, чтобы посмотреть, какую реакцию вызвали ее слова. – Иногда папа оставался на несколько дней. Ты готовила для него, у тебя был от него ребенок, ты должна была испытывать к нему хоть какие-то чувства.
Рита была поражена волнением дочери. Она покачала головой и отвернулась.
– Он силой заставил меня выйти за него замуж! Ты даже представить себе не можешь, что я тогда пережила! Матео держал меня около себя только потому, что ему нравилось иметь чужестранку в качестве рабыни. А теперь он и тебя хочет покорить, поработить. Как я могу любить такого человека?
Тиа было знакомо это чувство: любить человека, которого и любить-то вроде не за что. Она ведь и не собиралась влюбляться в этого красавца управляющего, да к тому же еще парня Джуди, но все произошло само собой.
