Текст книги "Кейджера Гора"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)

– Ну что? Нравится Тебе? – поинтересовался Дразус Рэнциус.

– О, да! – признала я.

– Теперь Ты можешь снять её, – сказал он, – и снова встать передо мной на колени, как стояла раньше.

– Да, Господин, – сказал я, выполняя его приказ, пока господин возвращался к своему стулу.

– Несомненно, Ты догадываешься, что мои чувства к Тебе были чрезвычайно запутаны.

– Да, Господин, – согласилась я. – И если мне позволено будет говорить о таких вещах, то, по моему мнению, Вы превосходно поняли мою сущность в одних вопросах, и практически не поняли в других. Кроме того, мне кажется, что Вы хотели, чтобы я была, или ожидали, что я буду, тем, чем я не была и не могла быть.

– Поняла ли Ты то, что мы сделали только что? – спросил Дразус.

– Да, – кивнула я.

Для меня не составило труда понять смысл всего действа. Он посмотрел на меня как на Татрикс, потом увидел меня раздетой, и, в конце концов, снова в той самой тунике, которую я носила в доме Клиоменеса, и в комнате гостиницы Лизиаса, и которую он укоротил до длины подходящей для рабыни.

– Когда мы закончим это символическое перевоплощение, – пояснил он, -Ты, независимо от того, кем могла или не могла бы быть, станешь для меня и для самой себя, моей рабыней, в том виде, который я считаю подходящим.

– Да, Господин.

Конечно, я уже была его рабыней, полностью, и по закону, и в моём сердце. И я подозревала, что он, возможно, теперь и сам пришёл к пониманию этого, но пока ещё не был уверен в этом наверняка.

Соответственно, он решил не рисковать со мной, и провёл меня через весь процесс порабощения и обряды подчинения, в результате которых, независимо от того каковы могли бы быть мои природа, побуждения и намерения, я должна была ясно понять свой статус, согласно которому отныне я была полностью его рабыней, независимо от того была ли я коварной шлюхой или любящей женщиной.

– Сейчас с тобой будут сделаны три вещи, прозаично, одна за другой, -предупредил Дразус Рэнциус.

Озадаченная его словами, я, нетерпеливо, не сводила с него взгляда.

– На четвереньки, – скомандовал мужчина. – Голову вниз. Ползи сюда, к ножке стула.

Едва я оказалась там, он присел позади и слева от меня, и без церемоний надел на меня свой ошейник. Особой нежности я не почувствовала.

– На колени, ягодицами на пятки, руки вперёд, запястья скрестить, -сыпались его по-военному отрывистые команды.

Возмущённая и пораженная я смотрела на то на него, то на свои связанные одним концом длинной кожаной верёвки запястья.

– Встать, – приказал он, и потащил меня к стене.

Свободный конец верёвки был проброшен, сквозь кольцо, закреплённое в торце торчащей из стены балки, а затем сквозь ещё одно кольцо у её основания. Дразус Рэнциус натянул верёвку, и мои связанные запястья оказались у меня над головой. Конец верёвки мужчина закрепил на крюке, вмурованном в стену. Теперь я стояла, вытянувшись в струнку, у дальней стены комнаты, голая, в ошейнике, со связанными и поднятыми над головой руками.

– Господин, – всхлипнула я, – это не похоже на Вас! Где же Ваша привязанность ко мне?

– Не помню, чтобы я давал Тебе разрешение говорить, – усмехнулся он.

– Простите меня, Господин!

Я посмотрела вверх на свои связанные руки. Верёвка тёмной змеёй обвивалась вокруг них. Я отчаянно задергала руками, пытаясь вывернуть их из пут. Всё было бесполезно, не для того мой хозяин связывал меня, чтобы у меня был шанс освободиться. Внезапно, я почувствовала, как будто моё тело стало ещё более открытым, уязвимым и ранимым. Вывернув голову, я просмотрела через плечо. Я была в шоке. До меня с совершенной ясностью дошло, что я оказалась в положении для порки.

– Пожалуйста, Господин! – захныкала я.

– Целуй плеть, – приказал мой господин.

Я покорно, внезапно ставшими непослушными губами, прижалась к плети. Мне вспомнилось, как всего ан назад, я сама выпрашивала у него удар плетью для того, чтобы, к моей радости, почувствовать его власть надо мной. Я умоляла его подарить мне этот удар, чтобы через боль и восторг, в слезах и наслаждении испытать его господство надо мной, и узнать что отныне я его собственность. Однако то что происходило сейчас, оказалось очень отличающимся от того, чего хотелось мне. Я была поставлена на место, как если бы я была кем угодно, любой рабыней! Неужели я так мало значила для него? Неужели я так ничтожна?

Вдруг, за моей спиной, прежде чем я успела полностью подготовить себя к предстоящему, послышался свист пяти гибких безжалостных ремней. Моя спина взорвалась от боли. Я кричала, рыдала и дёргала раз за разом верёвку! Для меня не было секретом, что он ударил меня далеко не в полную силу. Тем не менее, мою спину, как будто обжигало пламенем. Такое впечатление, что ремни плети окружили меня со всех сторон, язвя и срывая с меня кожу.

– Хвати-и-ит! – взмолилась я, но добилась лишь того, что следующий удар оказался сильнее прежнего.

Я что, украла печенье? Или плохо прибралась в своей конуре? Неужели я плохо ублажила какого-то господина на мехах?

На мой спину обрушился ещё один жгучий удар.

– А-а-а! – содрогнулась я, и зарыдала ещё громче.

Последовали один за другим ещё два быстрых безжалостных удара. Дразус Рэнциус не особо заботился ни местом, на которое падали ремни плети, ни периодичностью ударов. Он даже не поддержал меня, когда отвязал верёвку от крюка, и я просто повалилась на колени на каменные плитки пола под кольцом. Я была на грани шока. Я знала, что он ни разу не ударил меня в полную силу и, в действительности мне досталось всего-то пять ударов. Это было практически ничем, по сравнению с настоящим наказанием плетью. Вот, если бы я на самом деле украла печенье, или сделала нечто не понравившееся, вот тогда, можно не сомневаться, мне досталось бы намного больше. Эта порка по своей сути была даже не предостережением, я не более чем информацией к размышлению. Тем не менее, я хорошо её прочувствовала. Теперь я на себе познала, что такое гореанская рабская плеть.

Нет такой женщины, которая единожды почувствовав её поцелуй на своей коже, когда-либо смогла бы забыть, что это такое. Если у меня и были какие-либо сомнения относительно разумности того, чтобы полностью удовлетворять своего господина, то эти удары, пусть всего пять и не в полную силу, рассеяли их. Это даже нельзя было назвать избиением, однако, их вполне хватило, чтобы дать мне понять, что значит находиться под плетью мужчины.

Дразус Рэнциус не дал мне даже мгновения, чтобы прийти в себя. Схватив меня за волосы, кричащую и заливающуюся слезами он быстро поволок меня в центр комнаты. Я еле успевала переставлять руки и ноги, чтобы не повалиться на пол. Рывком он поставил меня на колени, и лишь после этого выпустил мои волосы.

– Головой в пол, – скомандовал Дразус. – Руки прижать к затылку.

– Да, Господин, – простонала я.

Он оказался позади меня. Его ладони, скользнув под моими подмышками, удобно и плотно обхватив мои груди. Затем мужские руки двинулись назад, поглаживая мои бока. Я стояла на коленях, прижав голову к полу. Мои пальцы охватывали затылок. Мой шею опоясывала стальная полоса его ошейника, и мне нечего было даже мечтать, чтобы снять его. Я принадлежала ему. Мое тело горело, от ударов его плети, плети моего господина. Голова болела оттого, что он приволок меня на это место за волосы.

– Пожалуйста, Господин, – стонала я. – Только не так! Пожалуйста, не надо!

– Сладенькая рабыня, – отметил Дразус Рэнциус.

– Ой! – вскрикнула я. – О-о-ой!

– И у Тебя замечательная попка, – добавил он.

– О-о-ох! – застонала я.

– Ты можешь поблагодарить меня, – напомнил мужчина.

– Спасибо, Господин! – выдавила я сквозь всхлипы.

Я пыталась не шевелиться, хотя это было очень трудно.

– Пожалуйста, не поступайте со мной так. Пожалуйста, не обращайтесь со мной таким образом!

– Я буду делать с Тобой всё, что мне нравится, – отрезал он.

– Пожалуйста, не заставляйте меня больше отдаваться Вам так, пожалуйста! – взмолилась я. – Я люблю Вас!

– Ты можешь отдаваться или нет, как Тебе захочется, мне то что, -беззаботно засмеялся Дразус.

И снова застонала и дёрнулась.

– А ну не шевелиться, – приказал он.

– Пожалуйста-а-а!

– Ты – прирождённая рабыня, не так ли? – спросил Дразус.

– Да, Господин, – всхлипнула я. – Да, Господи-и-ин-ммм!

– Отлично – сказал он. – Ты можешь пошевелиться.

– Я прошу Вас, ещё-о-о! – сквозь рыдания взмолилась я.

– Замечательно, – сказал мой господин.

Спустя несколько мгновений, я лежала на животе. Я попыталась вызвать в себе негодование к Дразусу Рэнциусу, но потерпела неудачу. Повернувшись на бок, я посмотрела на него, снова сидевшего на своём стуле.

– Похоже, Ты уже готова вступить в своё рабство, – заметил он. – Твоё имя – Лита.

– Да, Господин, – ответила я.

Отныне я больше не была Татрикс. Теперь я буду отзываться на кличку Лита. Зато с этой кличкой у меня было связано множество воспоминаний. Меня просто трясло от любви к Дразусу Рэнциусу.

– Ты можешь подать мне вино, Лита, – сказал он.

– Да, Господин, – сказала я, поднимаясь с пола и морщась от боли.

Я стояла на коленях у ножки высокого стула, с любовью глядя на своего господина. Дразус Рэнциус небрежно держал в руке кубок вина. Он даже позволил мне пригубить из него, но с противоположенной стороны от того места где кубка касались его губы.

– Я знаю, что Вы не поверите мне, – не выдержав, заговорила я, – и я не хочу быть наказанной за то, что сказала это, но я люблю Вас.

– Теперь, когда Ты – моя рабыня, и на твоём горле мой ошейник, -усмехнулся Дразус, – это уже, так или иначе, не имеет никакого значения, не так ли?

– Я полагаю, что не имеет, – улыбнулась я. – Но я правда люблю Вас.

– Я думаю, что это вполне возможно, – пожал он плечами.

– Но, почему Вы сопротивлялись моим ухаживаниям в Корцирусе? – задала я давно мучивший меня вопрос.

– А разве Ты не играла со мной? – поинтересовался Дразус.

– Нет, – призналась я.

– Тому было много причин. Нас разделяла глубокая пропасть. Я полагал, что Ты – Татрикс, а я был простым солдатом. Кроме того я занял свою должность обманным путём. Ведь в действительности я служил Аргентуму и Ару, а вовсе не Корцирусу. Добавим сюда то, что хотя я с первого взгляда опознал и одной своей частью принял в Тебе рабыню, но другая моя часть сопротивлялась этому, ведь фактически, несмотря на свидетельство моих чувств, Ты была свободной женщиной. Таким образом, при тех обстоятельствах было важно, несмотря на мучившее меня противоречие, обращаться с Тобой с уважением и достоинством.

– Скорее Ты предпочёл бы обращаться со мной с помощью силы и господства, – улыбнулась я.

– Да, – не стал он спорить. – Также, не забывай, что определенная часть меня признавала, что Ты, скорее всего, была рабыней. Ну и как в таком случае, я, воин Ара, мог бы признаться самому себе, что у меня могли бы возникнуть некие чувства к рабыне? А ещё твоя мелочность, твоя жестокость и неискренность не позволяли мне самому принять подобные чувства. Я не хотел чувствовать себя дураком. Ведь я полагал, что столь надменная и могущественная Татрикс, смотрела на меня с брезгливостью и презрением. Стоит ли удивляться, что я мечтал увидеть Тебя в моем ошейнике, в моих цепях, и под моей плетью.

– Вы всё ещё страдаете от того, что я – рабыня? – спросила я.

– Нет, – усмехнулся Дразус Рэнциус.

– И даже то, что я прирождённая рабыня? – уточнила я.

– Нет, – ответил он.

– Но Вы проиграли серебряный тарск Паблиусу в пари по этому вопросу, – напомнила ему я.

– Это была ставка, которую, я, сам не отдавая себе в этом отчёта, надеялся потерять, – признался Дразус.

Я провела языком по его колену, медленно, с любовью, и с надеждой посмотрела в его глаза. Он наклонился и поставил кубок на пол, справа от стула.

– Ты – роскошная прирождённая рабыня, – взяв мою голову своими руками, большими, сильными руками, проговорил он.

– Простите меня, Господин.

– А я не возражаю, – улыбнулся он.

– Замечательно, – обрадовалась я.

– Фактически, это даже нравится мне, – признался он мне.

– Как хорошо, – прошептала я, наслаждаясь тем, что он держал мою голову в своих руками, пусть это и было похоже на то, как если бы он держал голову своей собаки.

– А есть ли мужчины испытывающие привязанность к своим рабыням, -поинтересовалась я, – ну хотя бы немного?

– Некоторые мужчины привязываются к ним намного больше, чем немного, – вздохнул Дразус.

– Даже к прирождённым рабыням?

– К ним – особенно, ведь они самые лучшие, – улыбнулся он.

– Рада услышать это.

– Впрочем, я полагаю, что в каждой женщине, если хорошо поискать, можно найти, прирождённую рабыню.

– Думаю, что Вы правы, Господин, – согласилась я.

И я почувствовала, как Дразус потянул меня к своим губам, наполовину затаскивая на стул. Потом, держа мою голову, не прекращая целовать, он повернулся, и я начала опускаться назад на колени, рядом со стулом. На этот раз мой господин присел передо мной, и затем, сквозь накатившее возбуждение, я почувствовала, что опрокинута на пол.

– Я люблю Вас, – зашептала я. – Я люблю Вас, мой Господин!

– Я сделала Вас слабыми? – поинтересовалась я, уже лёжа на мехах любви в ногах его кровати, с то время как он пристёгивал цепь к моему ошейнику.

– Нет, – ответил Дразус Рэнциус.

Изогнувшись, я дотянулась до него, и поцеловала, изысканно и интимно.

– Ай-и-и-и! – вскрикнул мужчина от неожиданности и удовольствия.

– Я вижу, что мой господин говорит правду, – улыбнулась я, на миг отрываясь от него.

– Самка слина! – прорычал он и, отбросив весело звякнувшую цепь, снова подмял меня под себя.

– Я буду для Вас сотней рабынь, – страстно шептала я ему в ухо, -тысячей!

– Ты будешь ими, – прошептал он. – Я прослежу.

– Несомненно, мой господин уже устал, – заметила я, – и должен отдохнуть. Я остановлюсь и подожду.

– Ещё нет! Не останавливайся! – велел мне Дразус.

– Очень хорошо, – протянула я.

– Ненасытная шлюха! – проворчал он. – Ты что, думаешь, что я из железа?

– Именно так мне и показалось, – улыбнулась я.

– Всё. Прекрати, – приказал мне Господин.

– Да, Господин, – засмеялась я, с большим для меня трудом и неохотой, выпуская мужчину из моих рук.

Как же он был красив. Я уютно расположилась головой на его бедре, не преминув поцеловать его в это самое бедро. Некоторое время я спокойно лежала там.

– Я больше не тревожу Вас, не так ли? – поинтересовалась я.

– Нет, – ответил Дразус.

– Наверное, теперь Вы хотели бы отдохнуть?

– Да, – вздохнул он, поглаживая рукой мои волосы.

– А не хотел бы господин, чтобы я помогла ему расслабиться?

– Было бы замечательно, – согласился он.

Я поднялась на колени.

Уже через несколько мгновений он возмущённо спросил:

– Это что, Твоя идея, вот так расслаблять мужчину?

Я рассмеялась, и нежно, с любовью продолжила свою работу.

– Очевидно, Тебя неплохо выдрессировали, – заметил он.

– Просто я не из тех женщин, которые уверены, что их роль в занятии любовью исполнена, стоит их положить на спину, – хитро улыбнулась я.

– Это точно, – сказал он.

Ну какой мужчина допустит в своей рабыне, невежество, инертность и заурядность присущие свободной женщины. О нет, рабыня должна служить изумительно и полностью. На меньшее рабовладельцы не согласны.

– А ещё, я – женщина многих талантов, – заверила я его.

– Несомненно-о-о! – полупростонал, полупрокричал Дразус Рэнциус.

– Я окончила школу, – сообщила я ему. – И теперь я – умелая рабыня для праздников. А ещё у меня большой опыт работы на ткацком станке.

– Изумительно-о-оммм, – задыхался мужчина.

– Мне уже можно остановиться? – лукаво поинтересовалась я.

– Только попробуй! – предупредил Дразус.

– Но я думала, что Вы хотели отдохнуть? – невинным голосом заметила я, и осеклась встретив его угрожающий взгляд.

– Пожалуй, я продолжу, – улыбнулась я. – Я же не хочу, чтобы Вы повторяли свои команды. Ведь это может отразиться на условиях моего содержания. А, кроме того, у меня нет никакого желания, испытать на себе Вашу плеть дважды за один день.

– Вот интересно, кто из нас господин, а кто рабыня, – задумался он.

– Вы – мой Господин, а я – Ваша рабыня, – ответила я. – И у меня в этом нет никаких сомнений.

– А Ты не хотела бы оседлать меня? – хитро спросил Дразус Рэнциус.

А с готовностью и страстью запрыгнула на него.

– Ну что, теперь Ты – Госпожа? – поинтересовался он.

– Всё что угодно моему Господину, – засмеялась я, внезапно, ощутив то, что могло бы быть эмоциями власти и удовольствия, которые женщина могла бы испытать, используя мужчину для своего наслаждения, прежде чем тот вернёт её в лоно законов природы, в её рабство.

– И Вы на самом деле разрешили бы мне это? – игриво спросила я Дразуса.

– Конечно, – кивнул он, – позже, мы сделаем это, но несколько по-другому.

– Да, Господин, – сказала я, несколько озадаченно.

И тогда, к моему изумлению и восхищению, я увидела как на моих глазах, он, выламываясь и напрягаясь, превратился подо мной в извивающегося от страсти раба. А затем, когда этого захотелось мне, я выжала его до последней капли.

Позже, днем, уже отдохнув и подкрепившись едой принесённой Дразусом, мы повторили этот опыт. Но на сей раз, господин посадил меня на себя уже лицом к своим ногами, а руки мне связал сзади, и таким способом, использовал меня. Так он снова хорошо продемонстрировал мне моё рабство.

Стоит упомянуть, что подобная поза весьма популярна среди гореанских рабовладельцев особенно если женщина повёрнута к мужчине передом и тот может видеть её лицо. Но её руки обычно связаны спереди или за спиной, или привязаны к её ошейнику, верёвками или, что наиболее безжалостно, «его желанием», той формой уз, когда женщина должна держать руки в указанном положении, как если бы они были связаны на самом деле, или, как вариант прижимать их к бёдрам или к затылку. И если она нарушит такое положение, то, конечно же, она подвергнется ужасному наказанию. Таким образом, рабыня должна, извиваться и корчиться на нём лежащем под ней пассивно, и непринужденно наблюдая за ней, и возможно развлекаясь её стараниями, чтобы, в конечном счете, впитать в себя его извержение.

Чуть позже Дразус преподал мне самой этот способ. Но он смилостивился надо мной, и привязал мои руки к ошейнику настоящей верёвкой. И когда он закончил со мной, у меня не осталось никаких сомнений, не только в том, что я была рабыней, но и в том, что у этой позы, даже когда женщина сидит лицом вперёд, нет ничего общего с женским доминированием. Он просто вначале позволил мне испытать и почувствовать, на что это могло быть похоже, я затем вновь вернул меня к полной неволе.

– Господин, – позвала я.

– Да.

– Я много думала, и пришла к интересному выводу, – сказала я.

– Когда это Ты успела? – с весёлой улыбкой поинтересовался он.

– Я имела в виду в последние несколько енов, – смутилась я.

– И что Ты надумала? – спросил Дразус Рэнциус.

– Я познала свой ошейник, – призналась я.

– Это хорошо, – кивнул он.

– Вы отлично мне это преподали, Господин, – сказала я.

Дразус лишь пожал плечами. У гореан есть теория, что любой мужчина может преподать женщине её ошейник, и сделать это отлично.

– Но было ли так необходимо, – с опаской спросила я, – использовать меня ТАК, как это сделали Вы в первый раз, сразу после того, как познакомили меня с Вашей плетью?

– Как именно ТАК? – уточнил Дразус Рэнциус.

– Господин! – попыталась запротестовать я, но поняв, что в его планы входило заставить меня говорить, смущённо выдавила из себя: – когда Вы заставили меня встать на колени с прижатой к полу головой.

– Нет, – признал мужчина. – Особой необходимости в этом не было.

– Тогда, почему Вы сделали это? – удивилась я.

– Это показалось мне забавным, – спокойно ответил Дразус.

– Значит, для Вас в этом было больше именно забавы, чем необходимости, – обиженно сказала я.

– Да, – не стал он отрицать, – но, также это весьма полезный и распространённый способ показать женщине, если она оказалась гордячкой, или пока не ясно поняла своё место, что она – рабыня.

– Понятно, – кивнула я. – Пожалуй, будет трудно забыть этот опыт.

– О-о-о? удивлённо протянул Дразус.

– Да, – с вызовом подтвердила я.

– Полагаю, Тебе было достаточно унизительно и стыдно, – усмехнулся он.

– Нет, – неожиданно для него ответила я. – Безусловно, это было поучительно, но, насколько я теперь разобралась в своих ощущениях, это было ещё и очень необычно и возбуждающе.

– Тебе что, это понравилось? – поражённо спросил Дразус Рэнциус.

– Несомненно, это привело в мой дом моё рабство, – тщательно подбирая слова, признала я.

– Надо думать, – согласился он. – Несомненно, было бы трудно даже представить себе, чтобы взять свободную женщину подобным способом.

– Мне это понравилось, – внезапно, призналась я, собравшись с духом.

– Это уже интересно, – отметил Дразус.

Животное! Можно подумать, что он не слышал, как я почти кричала ему о своём подчинении и удовольствии!

– А рабынь часто берут таким способом? – спросила я, как бы без особого интереса.

– Иногда, сказал он.

– А я могла бы ещё когда-нибудь, снова подвергнута подобному наказанию? – поинтересовалась я, уже не скрывая своей заинтересованности.

– Возможно, – уклончиво ответил Дразус, но поймав мой умоляющий взгляд, добавил: – Возможно, если Ты достаточно красиво об этом попросишь.

– Я постараюсь, – довольно улыбнулась я. – Я буду очень стараться!

– Ты помнишь ту позу? – хитро прищурившись, спросил он.

– Да, – уверенно ответила я.

– Опиши, – приказал он.

– Рабыня стоит на коленях, головой упираясь в пол, сложив руки на затылке, – без запинки проговорила я.

– Ты отлично запомнила то положение, – признал Дразус.

– Да, – улыбнулась я.

– А теперь продемонстрируй мне его, – приказал он.

– Да, Господин, – радостно вскрикнула я, поворачиваясь к нему спиной.

– Спасибо, Господин, – тихим голосом проворковала я, чуть позже, уже лёжа в его руках, благодаря за его прикосновения.

За окном уже вечерело. Дразус Рэнциус подойдя к двери, кликнул рабыню, потребовав принести нам еды. Потом мы вдвоём наслаждались ужином.

– О-о-оххх, – мягко простонала я. – Спасибо! Спасибо, Господин! Вы -мой хозяин! Вы – мой Господин! Спасибо. Спасибо, мой Господин!

Позже опять расслаблено лёжа в его объятиях, плотно прижатая к его телу, я не выдержала и окликнула Дразуса:

– Господин.

– Да? – с готовностью отозвался он.

– Я часто задавалась вопросом, в чём был смысл золотой клетки, и почему я, в тот момент принимаемая за Татрикс, была посажена в неё?

– Золото, это драгоценный металл, и предполагается, что он соответствует статусу свободной женщины, в особенности для такой высокопоставленной, как Татрикс. С другой стороны, клетка показывает, что она пленница, и в действительности, не многим лучше рабыни. Таким образом, посадив женщину в такую клетку, её выставили в истинном и законном свете.

– Понятно, – сказала я. – И скорее всего у золотого мешка подобное назначение.

– Да, – подтвердил Дразус Рэнциус.

– Но ведь Хассан же поработил Шейлу прежде, чем засунуть её в этот мешок, – напомнила я.

– Верно, – кивнул он, – и то, что она, уже простая рабыня всё же была помещена именно в такой мешок, должно было вызвать у неё острые чувства страха, произвола и оскорбления.

– Несомненно, – согласилась я.

– Это была изящная шутка со стороны Хассана, – добавил Дразус.

– И это тоже понятно, – улыбнулась я.

– Но, несомненно, также и то, – продолжил мой господин, – что это сослужило полезную службу в её продолжающейся дрессировке, как рабыни.

– Несомненно, – не могла не признать я.

– Но, несомненно, и то, – засмеялся он, – что это оказался весьма подходящий способ, для перевозки бывшей Татрикс в Аргентум, не так ли?

– Да, – вздрогнув от нахлынувших воспоминаний, признала я.

– Но я думаю, что теперь Тебе нечего бояться заключения в золотых клетках или золотых мешках, – заметил Дразус Рэнциус. – Твоей участью теперь будут клетки, сваренные из простых крепких серых железных прутьев, или глубокие, прошитые двойными швами, простые кожаные чёрные мешки, завязанные или запертые. Они прекрасно служат для транспортировки простых рабынь, к которым Ты теперь относишься.

– Да, Господин, – засмеялась я его шутке.

Конечно, нельзя не признать, что такие устройства были бы вполне достаточны, для обычной девушки, такой которой, я теперь была.

– Господин, – снова позвала я Дразуса.

– Да? – отозвался мужчина.

– А прочитайте надпись на моём ошейнике, – попросила я, – пожалуйста.

– Я же показал его Тебе прежде, – напомнил он. – Ты сама должна была прочитать это.

– Вы дразните меня, – обиженно надулась я. – Вы же знаете, что я не умею читать.

– Что, и даже свой ошейник? – весело поинтересовался Дразус.

– Нет, – расстроено вздохнула я.

– Хорошо, можешь не расстраиваться из-за этого, – постарался успокоить меня Дразус. – Тебе нет никакой необходимости быть в состоянии прочитать что написано на твоём ошейнике. Все, что для Тебя необходимо знать о нём, это то, что он заперт на твоём горле, что Ты не сможешь снять его, и что надпись на нём может быть прочитана свободными мужчинами.

– А Вы научите меня читать? – с надеждой спросила я.

– Такие навыки теперь для Тебя находятся далеко не на первом месте, -заметил он. – Например, Ты умеешь играть на калике?

– Нет, – признала я.

– Ты знаешь все упражнения и соблазнительные движения рабских танцев? – спросил Дразус Рэнциус.

– Далеко не все, – ответила я.

– Ну и зачем в таком случае Тебя нужно учить читать?

– Я могла бы шпионить за Вашей почтой, – пошутила я.

– Да, этого я не рассматривал, – оценив шутку, признал Дразус.

– Это может улучшить мою цену, – подсказала я.

– А вот это, скорее всего, верно, – согласился он.

– Многим мужчинам, – добавила я, – нравится иметь девушку, умеющую читать. Им доставляет больше удовольствия принимать службу от неё, чем от неграмотной рабыни.

– Я подумаю об этом, – наконец сдался мой хозяин.

– Спасибо, Господин, – благодарно сказала я.

В любом случае, буду я учиться читать или нет, было не моим делом. В конечном счёте, решение было за моим рабовладельцем. Со мной будет сделано всё, что он пожелает.

– И всё же, Господин, пожалуйста, скажите мне, что там на моём ошейнике, – заканючила я.

– Пятнышко пыли, – с улыбкой сказал Дразус Рэнциус, проведя по ошейнику пальцем. – Я уже его стёр.

– Ну, пожалуйста, – взмолилась я.

– Всё очень просто, – наконец, наигравшись, уступил он. – Там сказано: «Я собственность Дразуса Рэнциуса из Ара».

– Эта надпись говорит правду не только о моём юридическом статусе, -нежно поцеловав его, признала я, – но и правду моего сердца.

В ответ на моё признание и поцелуй, Дразус снова начал ласкать меня.

– Спасибо, Господин, – тяжело задышав, простонала я.

Я так не поняла, будет ли он учить меня читать. Но, уже через несколько мгновений, кротко и покорно я начала снова отдаваться его ласкам.

Немного отойдя от его натиска, я поднялась на одном локте, и разглядывая Дразуса Рэнциуса задала ещё один мучавший меня вопрос:

– А сколько Вы заплатили за меня?

– Это не важно, – отмахнулся он.

– Но мне же любопытно, Господин, – ласковым голоском попыталась подольститься я.

– Любопытство не подобает кейджере, – отрезал Дразус.

– Тем не менее, – улыбнулась я, – наше любопытство общеизвестно и бесспорно, иначе это высказывание не получило бы такое широкое распространение.

– Это точно, – со смехом признал он.

– И всё же я хочу знать, – не отставала я от него.

– Какая Тебе разница одна это была монета или две? – спросил Дразус.

– Я точно знаю, что больше, – сказал я.

– О-о-о? – удивлённо протянул он.

Я весело рассмеялась, а вот мой господин покраснел. Я уже знала, что могу праздновать победу!

– Вы заплатили за меня! – смеялась я. – Я знаею, что Вы заплатили! Ну же, чего я Вам стоила? Сколько на мне заработал Майлс из Аргентума!

– Я не помню, – нахмурившись ответил Дразус, пытаясь уйти от ответа.

– Майлс из Аргентума, – сквозь смех проговорила я, – когда увидел меня в Корцирусе, оценил меня в целый серебряный тарск! Но ведь он, тогда, видел меня полностью одетой, и одетой в полный комплект одежд Татрикс. Всё что он мог разглядеть, было моё лицо! О-о-о, если бы он увидел меня голой, он наверняка поднял свою оценку! А теперь предположите, что он увидел бы меня в позе подчинения или сделал бы так, чтобы я извивалась у его ног в рабских цепях! Предположите, что он провел бы меня через подробные рабские позы, или приказал бы мне принести ему плеть в зубах!

– Возможно, он согласился бы накинуть где-то один медный тарск к твоей цене, – прикинул Дразус. – Кто знает?

– Да Вы сами, – лукаво усмехаясь, сказала я. – Помнится в Корцирусе, Вы оценили меня аж от пятнадцати до двадцати медных тарсков.

– Тогда это казалось мне близким к истине, – пожал он плечами. – На обычном рынке, и при обычных условиях, конечно.

– Но я была необучена, – напомнила я, стараясь не засмеяться снова. – А впоследствии я прошла хорошую дрессировку.

– Да, – кивнул мой хозяин, – это верно. Полагаю, что в силу этого соображения было бы справедливо увеличить твою цену ещё приблизительно на один медный тарск.

– А теперь давайте предположим, что мужчина чрезвычайно жаждет получить именно эту женщину, – предложила я. – Предположим, что она была, по некоторым причинам, совершенно особенной для него. Возможно, она была жестока к нему. Возможно, он сильно желал её. Неужели он не мог бы испытать желания заплатить за неё, по крайней мере, немного больше, ради того чтобы заполучить её в свой ошейник?

– Полагаю, что это возможно, – раздражено, признал Дразус Рэнциус.

– Так сколько же Вы заплатили за меня? – продолжила выпытывать я.

– На самом деле это не имеет значения, не так ли? – спросил он.

– Я полагаю, что не имеет, – согласилась я, – но мне так хочется узнать это.

– Я не могу вспомнить, – проворчал Дразус, становясь мрачнее тучи.

– А вот Майлс из Аргентума, когда-то поверив в то что я была Татрикс Корцируса, и надо признать, что с его точки зрения, основания у него были серьезные, не пожадничал и заплатил за меня пятнадцать тарсков. Между прочим – пятнадцать серебряных тарсков!

– Вот идиот, – мрачно протянул Дразус Рэнциус, хватаясь за голову.

В этот момент я уже не выдержала и засмеялась.

– К счастью, он же Ваш друг, – успокоившись, заметила я, – и по этой причине с готовностью приму значительную потерю при моей перепродаже.

– Пятнадцать серебряных тарсков! Да я заплатил за Тебя ещё больше, -возмущённо признался Дразус Рэнциус.

Я захлопала в ладоши от удовольствия и радости, и на удачу крикнула:

– Я чувствую, что должно быть пятьдесят!

Сквозь выступившие от смеха слёзы я заметила, что лицо Дразуса почернело от гнева, но остановиться уже не смогла.

– Сколько Вы заплатили?! Ну, скажите же! За сколько Вы меня купили?!