Текст книги "Кейджера Гора"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)

– Леди! – снова окликнула я её.

– Я не леди, – объяснила она. – Я – рабыня.

– Пожалуйста, – взмолилась я. – Вы можете прочитать надпись, на табличке, прибитой над моей головой?

– Разве Ты сама не можешь прочитать это? – спросила она.

– Нет, – вздохнула я.

Я с надеждой смотрела на неё. У неё были приятные формы фигуры, каштановые волосы и карие глаза. Её горло плотно обхватывал стальной ошейник.

– Мне жаль, – покачала она головой. – Я тоже не могу. Меня никогда не учили читать.

И рабыня покинула меня, торопясь по своим делам, или скорее по делам её господина.

– Что здесь происходит? – грозно спросил служащий Архона.

– Ничего, Господин, – испуганно пискнула я.

– Если Ты задержишь рабыню, спешащую по поручению её господина, и она опаздывает, то, скорее всего её ждёт наказание плетью, – объяснил он.

– Мне жаль, Господин, – тут же пожалела я, что задержала женщину.

– Почему Ты её задержала? – поинтересовался он.

– Я хотела, чтобы она прочитала надпись, отправленную над моей головой, – призналась я.

– Почему же Ты не спросила об этом у меня?

– Я боялась, – честно сказала я. – Сами Вы не стали читать её мне. И я подумала, что возможно, Вы не хотели, чтобы я знала то, что там сказано.

– Значит, толком не зная можно это или нет, – заключил он, – Ты, тем не менее, попыталась, возможно, в обход моего желания, узнать содержание надписи?

– Да, Господин, – всхлипнула я. – Простите меня, Господин!

– Тебя стоит выпороть, – сообщил он мне, отстёгивая смотанную петлями рабскую плеть со своего пояса.

– Я – свободная женщина! – взвизгнула я.

– У Тебя тело рабыни, – заметил он.

– И даже это не отменяет того, что я – свободная женщина, – сказала я.

– Возможно, Ты и правда – свободная женщина, – усмехнулся он. – Мне трудно представить рабыню, которая была бы настолько глупой.

– Не надо бить меня, – взмолилась я.

Я с непередаваемым облегчением наблюдала, как служащий вновь свернул ремни плети. Но моё облегчение оказалось временным и крайне недолгим. Он поднёс её прямо к моему лицу.

– Поцелуй и оближи это, – приказал он.

– Пожалуйста, – застонала я.

– Ты сделаешь это сейчас, или Ты сделаешь это после того, как будешь выпорота ей, но сделаешь всё равно, – предупредил мужчина.

Мне ничего не оставалось, кроме как покорно вытянуть голову вперед и, аккуратно, облизать и поцеловать его плеть. Кивнув, он пристегнул своё безжалостное, гибкое приспособление для наказаний обратно на свой пояс.

– Господин, – осмелилась позвать его я.

– Да.

– Почему Вы не сказали мне, что написано на табличке? – спросила я.

– Я показал её Тебе, – объяснил он. – Но мне не приходило в голову, что Ты не грамотная.

– Но я действительно не умею читать, – призналась я ему. -Пожалуйста, скажите мне, что там написано!

– Не сейчас, милая Лита, – усмехнулся он. – Не сейчас.

И он ушёл, оставив меня одну, прикованную к столбу посреди площади. От досады я топнула правой ногой, и сердито встряхнула цепями. Слезы затопили мои глаза. Я была унижена, как самая настоящая рабыня.

А день всё никак не кончался. Уже не только руки, но и всё моё тело нещадно ломило и болело.

Время от времени, то один мужчина, то другой останавливались посреди спешащей куда-то толпы, чтобы взглянуть на меня. Обычно я прятала глаза, но, даже в этом случае, мне казалось, что я ощущаю на себе их жадные взгляды, словно ощупывающие моё тело. Я не могла даже прикрыться руками, ибо меня приковали цепями, и выставили под их пристальные взгляды, как могли бы выставить любую другую голую рабыню.

Иногда они подходили к платформе вплотную, чтобы осмотреть меня более тщательно. Однако служащий Архона, запретил им касаться моего тела, проверять мои рефлексы рабыни. Точно так же я была не обязана реагировать на определенные виды команд, например, изображать «губы рабыни», кривя их как если бы собираясь поцеловаться, или медленно извиваться перед моими зрителями. Значит, они всё ещё рассматривали теоретическую возможность того, что я могла оказаться свободной.

– Она здесь не для торгов, – отрезал служащий Архона, одному нетерпеливому парню, особенно мной заинтересовавшемуся.

– Очень жаль, – явно огорчился тот.

– По крайней мере, не сейчас, – добавил чиновник.

– Значит, позже, возможно, – обрадовался парень.

– Не исключено, – согласился служащий.

Это случилось во второй половине дня, уже ближе к вечеру. Я, вдруг, напрягалась в ужасе от увиденного, и стремительно опустила голову, задрожав всем телом. Больше всего в тот момент, мне хотелось стать невидимой, спрятаться как можно дальше, но, конечно, цепи отлично справлялись со своей задачей. Я была выставлена на всеобщее обозрение, и совершенно беспомощна в держащих мои руки кверху кандалах.

Только бы он не увидел меня! Он, не должен, смотреть на меня! Я стараясь двигаться естественно, слегка изменила своё положение, как если бы просто разминала затёкшие в браслетах руки. А мое сердце в это время бешено колотилось как будто пыталось выскочить наружу, проломив рёбра.

Что он делает здесь?! Среди всех этих людей!

Конечно, он не заметил меня! Конечно, я его не заинтересовала! Он, не должен меня узнать!

– Разденьте этого мошенника, – властно скомандовала я, – повесьте ему на шею табличку с описанием его вины. Пусть пройдёт голым, под охраной копейщиков, до главных ворот Корцируса. Выкиньте его вон за стены, отныне ему не разрешено появляться в нашем городе!

Как бы я хотела оказаться бесконечно далеко отсюда. Но я стояла посреди площади, беспомощная, голая, прикованная цепью к столбу, выставленная на потеху публике.

Торговец из Корцируса выдвинул против него обвинения, касающиеся кубка, который был заявлен как серебряный. Однако в результате выяснилось, что тот был просто покрыт тонким слоем серебра. Предмет спора оказался лишь подделкой под работу мастеров Ара.

Конечно, он, должно быть уже прошёл мимо.

Был сделан обыск и у него изъяли два набора гирек, один с эталонным весом, а другой с ложным.

Теперь он, уже точно должен пройти. Он должен!

А ещё его обвинили, что он продавал покупателям волосы рабынь, выдавая их за волосы свободных женщин.

Я уже в безопасности. К этому времени он наверняка прошёл.

Как я была рада тому, что должна была приговорить его к такому унижению! Как рада я была видеть, как гвардейцы потащили его долой с моих глаз. Какое мне доставляло удовольствие видеть внушающую трепет силу мужчин, исполняющих мои приказы! А он был странствующим мелким торговцем подобострастным, мелким, мерзким мужичонкой с кривым торсом. Мне он показался невыразимо отвратительным, одним из самых отвратительных людей, которых я когда-либо видела.

Я снова напряглась, меня охватила паника. Кто-то поднялся ко мне на цементную платформу. Я стояла, ни жива, ни мертва, низко опустив голову. Но тут, как это уже случалось два или три раза прежде, я почувствовала чей-то большой палец под подбородком. Мою голову бесцеремонно вздёрнули вверх.

18. Поводок

Я, неожиданно для себя, обнаружила, что смотрю в глаза Спьюсиппуса, торговца из Турии. Добившись своего, мужчина отступил на шаг и внимательно всмотрелся в моё лицо. У меня не было сил оторвать от него взгляд и опустить голову. Наконец тот взглянул на табличку над моей головой. Несомненно, он мог прочитать это.

– Шейла, – прошептал торговец мне прямо в ухо. – Ты – Шейла. Ты -Татрикс Корцируса!

– Нет, – отчаянно замотала я головой. – Нет!

– То-то обрадуются в канцелярии Архона, наконец, установив личность своей прекрасной пленницы, – усмехнулся он.

– Они не поверят Вам, – без особой надежды сказала я.

– Зато потом они, проведут допрос, – осадил меня он, – с вполне ожидаемыми для Тебя последствиями, я уверен, они сумеют развязать Тебе язык.

– Не говорите им, я прошу Вас, – отчаянным шёпотом взмолилась я. -Они же передадут меня в Аргентум, а там меня посадят на кол!

Но торговец только довольно заулыбался.

– Пожалуйста, не выдавайте меня им Спьюсиппус, – заплакала я.

– Сэр? – уточнил он.

– Пожалуйста, не говорите им, Сэр, – исправилась я.

– Приятно, когда Татрикс Корцируса называет Сэром, такого как я, -усмехнулся он.

– Пожалуйста, только не выдавай те меня, – повторила я, – Сэр!

– Как Ты представилась? – поинтересовался Спьюсиппус.

– Лита. Леди Лита из Лидиуса, – сказала я.

– Лита? – усмехался он. – Это – великолепное имя для Тебя. Особенно если учесть, что это имя, не предназначено для Леди.

Я задрожала, почувствовав в этом, определённую справедливость для меня. Интересно, подумалось мне, была ли я в некотором смысле, действительно «Литой», или, скажем, «Тукой», или «Ланой». Это были другие распространённые клички для рабынь на Горе. Кстати, такие земные женские имена как Джин, Джоан, Присцилла, Салли, Нора, Луиза, Сандра или Стейси, также, часто используются в качестве рабских кличек на Горе. Во всяком случае, это имя, столь неосторожно названное мной, заставило меня, чувствовать себя немного смущённой и возбуждённой. Наверное, именно так себя и чувствуют рабыни, получив подобную кличку. Возможно, то результат его простоты, женственности и очарования. Мне страшно было даже представить себе, что я могла бы почувствовать, стань я Литой, по желанию владельца. Да, изначально меня так назвал Дразус Рэнциус, но я считала, это частью моего инкогнито, лишь для получения разрешения на моё нахождение в доме Клиоменеса. Я была ужасно рассержена на своего бывшего телохранителя. Наверняка, это животное знало, что присваивало мне рабское имя.

– Где Тебя поймали? – спросил он.

– К северу Виктэль Ария, на дороге в Венну, – сообщила я.

– Отлично, – потёр туки Спьюсиппус, – я думаю, что теперь самое время позвать представителя Ара и сказать ему, кто Ты на самом деле.

– Пожалуйста, не делайте этого, Сэр, – в который уже раз взмолилась я.

– У Вас есть друзья, которые могут подтвердить Ваши слова, что она является Вашей собственностью?

– Я из Турии, – ответил Спьюсиппус. – Я – чужак в этом прекрасном городе.

– Тогда, всё не так просто, – задумался служащий Архона. – Насколько Вы видите, на ней нет ни ошейника, ни клейма. И она утверждает, что она – свободная женщина.

– Нет, Господин, – сказала я.

– Возможно, мне придётся держать её в течение десяти дней, -продолжал чиновник, – и лишь потом, если не объявятся другие претенденты, передать её Вам.

Тут он запнулся, и удивлённо уставился на меня.

– Что Ты только что сказала? – переспросил он.

– Я не свободная женщина, Господин, – выдавила я из себя, под пристальным взглядом чиновника. – Я – рабыня.

– Пусть так, но всё равно могут возникнуть проблемы, – заявил служащий Архона. – Если она станет отрицать, что она именно Ваша рабыня.

– Нет, Господин, – почти задыхаясь, проговорила я. – Я – его.

Надо сказать, что сами слова ужасно напугали меня. Конечно, я знала, что лгала, но, тем не менее, они напугали меня. А насколько же страшно было бы, подумала я, произнести эти слова, зная, что они были истинны, что ты действительно полностью принадлежишь мужчине.

– Ты признаёшь, что Ты – его рабыня? – строго спросил меня служащий. -

Ты признаёшь это свободно, и не под пыткой?

– Да, Господин, – ответила я. – Я признаю, что я – его рабыня.

– Значит, Ты лгала нам прежде, – заключил он.

– Да, Господин, – согласилась я, и к своему ужасу увидела как он отстёгивает плеть от своего пояса.

– Нет, нет, – заулыбался Спьюсиппус. – В этом нет необходимости. Я уверен, что маленькая Лита уже извлекла свой урок. Не так ли, Лита?

– Да, Господин, – торопливо отозвалась я, выкручиваясь в цепях, и пытаясь разглядеть, вернул ли служащий Архона плеть на свой пояс.

С облегчением я отметила, что именно так он и поступил.

– Все проблемы возникли из-за того, что Вы своевременно не поставили ей клеймо и не надели ошейник, – выговорил чиновник Спьюсиппусу. – На вашем месте я бы занялся решением этих вопросов как можно быстрее. Если она сбежит от Вас снова, Вы, возможно, уже не сможете возвратить ее столь просто. Любой другой поймавший её мужчина, решив оставить эту девку себе, запросто может должным образом заклеймить её и надеть свой ошейник, тогда докопаться до истины будет гораздо сложнее.

– Я немедленно, и со всей серьёзностью, займусь решением этих вопросов, – пообещал Спьюсиппус, кивая с серьёзным видом.

А я про себя улыбнулась. Я заметила, что у Спьюсиппуса не было намерений поступить со мной столь жестоко, и выжечь на мне клеймо, или столь унизительно, надев на меня ошейник. В конце концов, он же не позволил служащему Архона избить меня плетью. Мне представлялось, что торговец будет обращаться со мной с мягкостью, добротой и уважением. Кажется, что у меня не было причин бояться Спьюсиппуса. И наконец, я была свободной женщиной, и Татрикс Корцируса.

– Спасибо, Господин, – облегчённо сказала я, чиновнику, когда тот снял кандалы с моих запястий. Как это здорово, иметь возможность просто опустить руки. Я чуть не повалилась на платформу.

– Бедная маленькая Лита, – посочувствовал мне Спьюсиппус, и легко потрепал меня по плечу. – Этот опыт оказался для Тебя таким ужасным! Но не волнуйся, моя маленькая Лита, всё уже позади. Сейчас я заберу Тебя с собой.

– Спасибо, Господин, – всхлипнула я, играя свою роль.

Но вдруг я почувствовала, что мои руки, оказались заломлены за спину, и перехвачены верёвкой с проволочным сердечником. Меня связали, и довольно туго. Следом у меня на шее оказался поводок, как у собаки, или даже хуже, чем у собаки! Это был рабский поводок! Я оказалась на привязи, как рабыня.

– Могу я возместить Вам затраты на её содержание? – вежливо поинтересовался Спьюсиппус.

– В этом нет необходимости, – отмахнулся служащий Архона. – Подобные услуги оплачиваются из казны городом.

– Превосходно, – обрадовался Спьюсиппус. – Пойдём, Лита.

Чувствительный рывок привязи, оказался совершенно неожиданным для меня. Меня повели на поводке!

– Не советую Вам потакать ей, – предостерег чиновник, – испортите.

– Мы же не хотели бы Тебя испортить, не так ли, Лита? – спросил меня Спьюсиппус.

– Нет, Господин, – вздрогнув прошептала я.

Гореанские рабыни, как мне кажется, нечасто подвергались опасности быть испорченными. Обычно их держат в железной дисциплине.

Я торопливо последовала за Спьюсиппусом прочь от столба, стараясь не отставать от него. Мне не хотелось бы, почувствовать на своей шее туго натянутый поводок.

– Господин, – окликнула я торговца, едва мы немного отошли от платформы.

– Что? – отозвался тот.

– А Вы можете прочитать надпись, что была на табличке над моей головой, пожалуйста?

– Да, могу, – ответил он. – Там сказано: «Кому принадлежит эта рабыня? Кто может идентифицировать её?»

– И это – всё? – удивлённо спросила я.

– Да, – пожал он плечами.

– Спасибо, Господин, – не забыла поблагодарить я.

Я была поражена тем, что из-за столь ничтожного повода, свободная женщина, избила и унизила меня, закованную в цепи!

Торговец натянул поводок, вынуждая меня приблизиться к нему, чего мне ну никак не хотелось делать.

Значит, на табличке было предположено, что я была рабыней.

Безусловно, гореанские мужчины рассматривали меня, как если бы я принадлежала к той презираемой категории, как если бы это и в самом деле было именно так. И они могли быть довольны, ведь с их точки зрения я была идентифицирована как рабыня, и её рабовладелец найден. Он даже пришёл, чтобы потребовать её возврата.

– Не бойся, – усмехался Спьюсиппус.

– Да, Господин, – ответила я, чувствуя, как он выбрал слабину поводка, так что мне пришлось сделать шаг к нему, потом ещё, пока я не оказалась в нескольких дюймах от него.

– Спьюсиппус, держит голую Татрикс Корцируса и на рабском поводке, -интимно, на ушко, прошептал он мне.

– Да, Господин, – отозвалась я.

– Повторите-ка это слово, – шепнул он, – только медленнее, отчётливее и красивее.

– Господин, – повторила я, как было велено.

– И она обращается ко мне, Спьюсиппусу, скромному странствующему торговцу, как к Господину, – усмехнулся он.

– Да, Господин, – подтвердила я.

Мужчина повернулся, и вернув поводку нормальную длину, пошёл прочь с площади, и мне ничего не оставалось кроме как последовать за ним. Меня вели по улицам. Люди Венны практически не обращали на меня своего внимания. Как я уже знала, такими достопримечательностями, как нагая рабыня, следующая на поводке за своим хозяином, мало кого могли бы удивить в гореанском городе. Но почему они не видели, что я не была заклеймена, что на мне нет ошейника?

Но это, как оказалось, не имело большого значения. Для всех мой статус был ясен – или несвободная, или пленница. Возможно, окружающие полагают, что меня ведут к мастеру клейм, чтобы там окончательно выжечь символ статуса на бедре, и по пути заглянуть в скобяную лавку, чтобы там замкнуть на моём горле тщательно вымеренное, соответствующее и подходящее к моему облику, непреклонное, точно идентифицирующее меня кольцо неволи.

Следуя за Спьюсиппусом из Турии по улицам Венны, я миновала большую рыночную площадь, потом были другие улицы и переулки. Я была раздета, разута и связана. Я должна была следовать за ним, хотела я того или нет. Я была на поводке.

19. Снова ящик

– Ну, вот мы и одни, Леди Шейла, – сказал Спьюсиппус, закрыв входную дверь, поворачиваясь ко мне и пряча ключ в небольшой кошель, висевший на его поясе.

Я стояла прижавшись спиной к деревянной стене, и наблюдала, как он спрятал кошель вместе с ремнём в дальнем углу комнаты, среди других вещей. Комната была совсем крохотная, облезлая, практически без мебели. Одна стена этой дыры оказалась общей с небольшим пригоном, за которым имелся небольшой дворик, в котором стоял прикованный цепью фургон. В пригоне в данный момент был привязан тарларион. Эта комнатушка служила торговцу одновременно и складом товаров, которые были здесь повсюду, разложенные по различным ящикам и сундукам. Похоже, это было типичное жильё со стойлом и двором, сдаваемое хозяевами в аренду извозчикам и странствующим торговцам. Одно из множества ему подобных на южных окраинах Венны.

Под присмотром Спьюсиппуса, я тщательно выскоблила его тарлариона, отмыла его чешую, и вычистила грязь из-под когтей. Потом прибралась в стойле, выгребла из яслей остатки недоеденного сена и задала свежего.

После приборки, грязную и вонючую, как тарск, он сводил меня к общественной мыльне, где, опять под его контролем, мне удалось помыться. Возвратившись в его маленькое жилище, одно из целой улицы в подобных, он приставил меня к мангалу во дворе, готовить ему мясо. Оказывается, готовить внутри лачуги было запрещено. Поев сам, Спьюсиппус не забыл и обо мне, бросив один кусок мяса. С любопытством оглядываясь по сторонам, я заметила, что перед некоторыми из других жилищ, во дворах, также суетятся женщины, готовящие еду для постояльцев. Можно было не сомневаться, кем именно они были.

Чистка мангала и мойка посуды после еды, снова досталась мне. Лишь по окончании работы мне было позволено войти в комнату. Торговец не забыл и в этот раз замкнуть дверь на ключ.

Оказавшись внутри, я вновь прижалась спиной к грубой шершавой стене.

И тут Спьюсиппус открыл сундук и, вынув из него, недолго покопавшись в его внутренностях, короткую серую тунику, швырнул её мне. С каким нетерпением, вцепилась я в этот крошечный и презренный огрызок одежды, простую рабскую тунику. Только теперь, после того, как пожила без одежды с тех пор как оказалась в плену после падения в Корцируса, я поняла, каким бесценным сокровищем может быть для женщины, даже такой скудный лоскут дешёвой ткани. Торговец уселся на ящик в дальнем углу комнаты, с интересом наблюдая за мной, сложив руки на коленях. С благодарностью за такой роскошный подарок, внутренне ликуя, я мгновенно натянула это крохотное платьице через голову.

Рукавов у моего нового наряда не было, край подола заканчивался просто возмутительно высоко, а декольте спереди открывало для всеобщего обозрения мой живот, но я приветствовал его, как если бы это было самое роскошное платье в платяном шкафу Татрикс.

– А теперь сними это, – вдруг приказал мне Спьюсиппус.

Медленно, внезапно впав в оцепенение, я сняла одежду, и отложила в сторону.

– Теперь становись на колени передо мной, Леди Шейла, – велел он, и когда я оказалась перед ним на коленях, добавил, – колени держи разведёнными.

– Я свободная женщина, – попробовала возмутиться я, но взглянув в его глаза, покорно развела перед ним мои колени.

– Превосходно, Леди Шейла, – отметил он. – А теперь скажи мне, Я -Леди Шейла – Татрикс Корцируса, стою голой на коленях, перед Спьюсиппусом из Турии, разведя колени.

– Я, Леди Шейла, Татрикс Корцируса, стою голой на коленях, перед Спьюсиппус из Турии, разведя колени.

– Превосходно, – похвалил он меня. – Надеюсь, Ты не забыла, как приговорила меня в Корцирусе?

– Нет, Господин, – испуганно прошептала я.

– Ты казалась тогда очень гордой, – усмехнулся торговец. – Но почему-то Ты не кажешься мне столь гордой теперь.

– Нет, Господин, – вздохнула я.

– Наверное, сейчас Ты очень жалеешь о том, что приговорила меня тогда, не так ли?

– Да, Господин.

– И Ты хочешь загладить свою вину передо мной, правда? – спросил он.

– Да, Господин, – вздрогнув пролепетала я.

– И я увижу, как Ты сделаешь это, – усмехнулся он.

– Да, Господин.

– На живот, Леди Шейла, – резко скомандовал Спьюсиппус, и я упала на живот перед ним. – Хотела бы Ты оказаться в Аргентуме, чтобы украсить своим присутствием кол на его стене? – язвительно поинтересовался он.

В панике я подняла к нему свои широко распахнутые от ужаса глаза, и отчаянно закричала:

– Нет! Только не это!

– Похоже, мы собираемся прожить очень хорошо, не так ли?

– Да, Господин, – вытолкнула я фразу непослушным языком.

– И мы собираемся очень хорошо узнать друг друга, не так ли?

– Да, Господин, – зарыдала я.

– Теперь Ты можешь начинать умолять меня, чтобы я позволил Тебе ублажить меня, – мерзко хихикнул он.

– Накажите меня! – начала я умолять его. – Поработите меня! Не оставьте мне выбора! Только не заставляйте меня делать это, по моему собственному желанию!

– Говори, – рявкнул Спьюсиппус, – Я, Шейла – Татрикс Корцируса, голая и на моем животе, добровольно, прошу позволить ей ублажить Спьюсиппуса из Турии.

– Я, Шейла – Татрикс Корцируса, – глотая слёзы, заговорила я вслед за ним, – голая и на моем животе, добровольно, прошу позволить мне ублажить Спьюсиппуса из Турии.

– Как рабыня, – добавил он.

– Как рабыня, – эхом повторила я вздрагивая от рыданий.

Лёжа животом на грязном полу и рыдая, я подняла голову, и к своему ужасу, обнаружила, как он разворачивает свои жалкие и вонючие меха для сна. Закончив с этим, мужчина скинул свою тунику и завалился на бок на меха, облокотившись на один локоть и с вожделением поедая меня глазами.

– Я даже не знаю, как ублажать мужчин, – ещё раз попробовала уклониться я, – уже не говоря о чувственных интимных умениях рабыни.

– Не бойся, – усмехнулся он. – Я в курсе, что Ты – несведущая свободная женщина.

– Да, Господин, – признала я.

– Но я ожидаю, что Ты будешь поразительно быстро совершенствоваться в этих вопросах, – хихикнул он.

– Да, Господин, – сказала я, внутренне содрогаясь.

– Тем более, что если Ты этого не сделаешь, – добавил он, – Тебя ждёт моя плеть.

– Да, Господин, – вздрогнула я.

– Но Ты же не хочешь быть наказанной, не так ли? – поинтересовался он.

– Нет, Господин.

– Ты будешь изо всех сил стремиться побыстрее добиться успехов в интимных искусствах, я ведь в Тебе не ошибаюсь, Леди Шейла?

– Да, Господин, – согласилась я, и Спьюсиппус сделал мне знак, что я должна приблизиться к нему.

– Я – девственница! – заплакав, призналась я.

– Замечательно, – обрадовался он. – Значит, прежде, чем настанет ночь, Ты будешь вскрыта Спьюсиппусом из Турии для использования мужчинами.

У меня больше не осталось иного выбора, кроме как содрогаясь от рыданий и отвращения, на животе ползти к его мехам.

– Стой, – вдруг остановил меня мужчина.

Озадаченная его неожиданной командой, я остановилась. Моё тело всё ещё лежало на полу. Я даже не успела доползти до края тех ужасно вонявших мехов.

– Ты – свободная женщина, – объяснил он, – и Тебе многому предстоит научиться. Пожалуй, сегодня мы начнем с простых вещей.

– Господин? – удивилась я.

– Ложись в моих ногах, – приказал Спьюсиппус, – и начинай облизывать, целовать, и обсасывать их. Когда Тебе удастся научиться делать это должным образом, я объясню Тебе, что надо будет делать дольше.

– Да, – заплакала я и задрожала от накатывающего отвращения и тошноты.

– Да, что? – тут же уточнил мужчина.

– Да Господин! – прорыдала я.

– И не делай этого плохо, Леди Шейла, – предупредил он.

– Если бы я так хорошо не знал кто Ты на самом деле, то я подумал бы, что Тебя уже где-то обучали, – заметил он, вставая с мехов, спустя какое-то время. – Впрочем, возможно, что в женщине это живёт на уровне рефлексов. Полезай.

Он распахнул передо мной и держал открытой крышку большого ящика.

Послушно я залезла в ящик, и легла в нём на бок свернувшись в позу эмбриона.

– Я понравилась Господину? – неожиданно для самой себя поинтересовалась я.

– Ты говоришь как рабыня, – насмешливо заметил он.

– Простите меня, Господин, – попросила я.

Это может показаться достаточно странным и даже невероятным, и я сама только что поняла это, но я действительно и несомненно хотела понравиться ему.

– Ты случайно не голодна? – тоже неожиданно спросил меня Спьюсиппус.

– Да, Господин, – обрадовано отозвалась я.

Весь мой ужин состоял всего лишь из одного куска мяса, брошенного мне, как собаке. Спьюсиппус на время исчез из моего поля зрения, и возвратившись назад уже с небольшим кусочком вяленого мяса, небрежно швырнул его на дно ящика рядом с моим лицом. Я, не мешкая, зажала его в кулаке.

– Спасибо, Господин, – поблагодарила я.

Некоторое время мы смотрели друг на друга.

– Если бы я не понравилась, Господину, Вы ведь не дали бы мне это? – решилась спросить я.

– Не дал бы, – признал мужчина.

Вот теперь, до меня дошло, насколько это было в интересах пленницы, или рабыни, понравиться. Да если она не сможет этого достичь, и возможно не просто достичь, а сделать это превосходно, то её просто никто не будет кормить. Мне подумалось, что лишь безупречными действиями девушка, могла бы поощрить рабовладельца к решению, что она стоит того чтобы её кормить, и даже хорошо кормить.

– Что Вы собираетесь делать со мной? – попыталась я, пока появилась такая возможность, выяснить свою дальнейшую судьбу.

– Всё, что захочу, – был дан мне ответ в стиле гореанского мужчины.

– Да, Господин, – вздохнула я.

– Утром мы уходим на юг, – всё же сообщил мне он.

– Только не в Ар! – испуганно воскликнула я.

– Нет, – улыбнулся Спьюсиппус. – По выходе мы повернём на запад.

Мужчина сверху вниз смотрел на меня, съёжившуюся на дне ящика. Не в силах больше сдерживаться, я откусила немного от того куска мяса, что всё ещё сжимала в кулаке. Я была просто невыразимо голодна.

– А Ты получила разрешение на то, чтобы есть это? – тут же поинтересовался Спьюсиппус.

– Простите меня, Господин! – испуганно произнесла я условную фразу всех гореанских рабынь, опасаясь, что он может забрать меня даже этот скудный кусок еды.

– Хотя кому я это говорю? – усмехнулся он. – Ты же всего лишь глупая свободная женщина.

– Да, Господин, – ответила я, чувствуя, что еда останется при мне.

– Можешь поесть, – разрешил он.

– Спасибо, Господин, – радостно отозвалась я, и с жадностью впилась зубами в жёсткое мясо.

– Ты ешь как изголодавшаяся рабыня, – заметил торговец.

– Простите меня, Господин, – сказала я, и быстро исправившись, стала откусывать понемногу, возможно, как это более соответствовало достоинству свободной женщины, леди и Татрикс. Однако, как же это трудно есть с достоинством, когда ты голой лежишь на дне ящика, и к тому же зверски голодна. В сущности, хотя он и рассматривал вариант, что формально я могла бы быть Татрикс Корцируса, но на деле я была полуголодной рабыней.

– Вот уж никогда бы не подумал, что в моём ящике будет сидеть голая Татрикс Корцируса, – довольно сказал Спьюсиппус.

– А я не задохнусь здесь, Господин? – с опаской поинтересовалась я.

– Там есть отверстия для воздуха, – ответил он. – Ты не первая женщина, которая оказалась в этом ящике. Безусловно, это – первый раз, когда в нём оказалась целая Татрикс.

– Здесь даже есть одеяло, – отметила я. – Спасибо, Господин.

– Оно должно защитить от ушибов и порчи привлекательности обитательниц этого ящика, – объяснил он. – Теперь эта пропотевшая вонючая тряпка, оставшаяся здесь от прежних рабынь, послужит и для Тебя, Леди Шейла. Как и прежде, когда она укрывала дно этого ящика, служащего им в качестве конуры, также, и теперь она будет использоваться по назначению, но уже для Тебя.

– Как Господин пожелает.

– Ты помнишь о моем обвинении? – поинтересовался он. – Я имею в виду те волосы, что я, возможно, по неосмотрительности продал как волосы, полученные от свободных женщин, хотя их состригли с рабынь.

– Да, Господин, – признала я.

– Утром, я собираюсь получить кое-какие волосы со свободной женщины.

– Господин? – не поняла я.

– Утром, я собираюсь остричь Тебя, – пояснил Спьюсиппус.

– Господин знает мою тайну, – с горечью сказала я. – У него есть власть надо мной. Он может сделать со мной, всё что он пожелает.

– И буду, – кивнул мужчина.

– Да, Господин.

– Спать в этой конуре Леди Шейле, высокой Татрикс Корцируса, будет не просто, – предупредил он. – Но – Тебе предстоит провести здесь довольно таки много ночей, так что начинай привыкать.

Я смотрела на него возвышающегося надо мной, со дна ящика.

– Приятных снов, – пожелал он, и вдруг добавил, – шлюха.

Тяжёлая крышка ящика закрылась окончательно отсекая меня от свободы. В следующий момент послышался скрежет ключей повернувшихся в двух тяжелых замках, и его удаляющиеся шаги.

Сейчас, когда он закрыл ящик, благодаря свету, проникавшему снаружи, я смогла заметить дыхательные отверстия. Сквозь некоторые из этих крохотных дырочек, я смогла бы подсмотреть, что делается снаружи, но Спьюсиппус погасил лампу, и комната погрузилась в темноту. По звуку я поняла, что он улёгся на меха. Я перевернулась на спину, подняв ноги верх и прижав колени к груди. Он назвал меня «шлюхой». Было ли моей ошибкой то, что я так хорошо следовала его инструкциям, то, что я старалась исполнять сказанное как можно лучше! Несомненно, в следующий раз он, он захочет уже намного большего. Я улыбнулась своим мыслям, каким же он оказался удивленным. А уж как была удивлена я сама! Какими быстрыми и нетерпеливыми, нежными и деликатными стали мои язык, губы и пальцы всего через несколько енов, изумив меня саму. Я была благодарна ему за то обучение, что получила, причём в процессе, я стремилась даже улучшить полученные знания. Для меня оказалось интересным и поразительным то, что я обнаружила в себе радость от того, что касаюсь его. Безусловно, я всё ещё оставалась сырой и неотшлифованной, несведущей в тонкостях приёмов, и у меня был слишком слабое чувство движения и ритма, то чувство, которое позволило бы мне, понять настроение мужчины, и то когда надо подождать, когда быть томной и покорной, а когда страстной и нетерпеливой. Я не осознавала, пока всех возможностей использования стонов, нежных слов, и озвучивания моих эмоций и ощущений во всём множестве всевозможных путей, что позволило бы добавить целое дополнительное измерение к моему опыту. Безусловно, некоторые рабовладельцы, по крайней мере, иногда, желают быть обслуженными рабыней в полной тишине. Но чаще бывает, что хозяин спрашивает: