Текст книги "Кейджера Гора"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

– Ваша рабыня, – добавила я.

– И зачем я Тебя купил? – простонал Дразус.

– Я могу назвать несколько причин, – предложила я.

– Ты хочешь поиздеваться надо мной? – зло спросил он.

– Я поддразниваю Вас, – признала я. – Но у меня и в мыслях не было издеваться над Вами.

– Я жажду Тебя, – внезапно признался он, с горечью в голосе.

– Я знаю, – сказала я.

– Но Ты всего лишь рабыня!

– Да, Господин.

– Какой же я дурак! – закричал Дразус Рэнциус.

Я сочла за благо в этот раз промолчать.

– И это Ты сделала со мной это, – ткнул он в меня пальцем.

– Я? – воскликнула я, поражённая столь несправедливым обвинением.

– Да, – зло ощерился мужчина, – Ты, с твоим интеллектом, твоей красотой, уязвимостью, чувственностью, с твоими взглядами и движениями, с твоим искусством невольницы, коварством и хитростью рабыни, совершенством твоего рабства. Это Ты сделала невозможным не желать Тебя, не жаждать. Это Ты вынудила меня совершенно иррационально хотеть Тебя, нуждаться в Тебе, и на грани безумия, стремиться сделать Тебя своей собственностью!

Я, связанная его руками, молча, стояла перед ним на коленях. В его словах и обвинениях действительно была правда, или, хотя бы часть правды. По крайней мере, я хотела надеяться, что это так и было. Я действительно, приложила все свои усилия, все навыки, которые мне преподали, пустила в ход все возможные методы обольщения, и дала волю своим инстинктам прирождённой рабыни, чтобы привлечь его внимание, чтобы соблазнить его. И не одна я так делала. Это обычная практика гореанских рабынь. Результатом такого натиска, конечно, в случае его успеха, будет то, что девушка станет рабыней выбранного ей мужчины. И, конечно, она согласна на любую месть с его стороны, лишь бы он был бы рад взять её.

Я отчаянно задёргалась в путах, и начала покрываться капельками пота. Я принадлежала ему. Кажется в тот момент, я впервые почувствовала подлинный страх.

– Ты обвела меня вокруг пальца, – прорычал Дразус. – Ты манипулировала мной!

– Простите меня, Господин, – склонила я голову.

– Ты в тайне наслаждаешься своей властью, рабыня! – заорал он на меня.

– Простите меня, Господин, – прошептала я.

– Даже вчера вечером, своими движениями на ступени, Ты заставила меня дико желать Тебя. Ты заставила меня жаждать сорвать с Тебя шёлк и придавить твоё тело своим, чтобы бескомпромиссно взять Тебя, как соблазнительную шлюху и рабыню, каковой Ты и являешься!

– Да, Господин, – шёпотом подтвердила я его подозрения.

– Я видел, как твоё тело задёргалось под рукой солдата! – сказал он обвиняюще.

– Но я ничего не могу поделать с этим! Это моя сущность! – отчаянно крикнула я, подняв к нему полные слёз глаза.

– Ты – рабыня! – крикнул Дразус Рэнциус.

– Да! – закричала я в ответ. – О-о-о, если бы Ты мог видеть, как чуть позже, моё тело дергалось в руках Майлса из Аргентума. Той ночью он вынудил меня три раза служить ему, и сделать это с превосходностью настоящей рабыни, и в третий раз, я извиваясь кричала ему как покорённая рабыня. А утром я целовала его ноги в благодарность!

– Рабыня, рабыня! – зарычал на меня Дразус.

– А разве Вы не заставляете женщин отреагировать точно также? – возмущённо спросила я. – Вспомните девушек в тавернах, девушек на циновках, девушек, брошенных к Вашим ногам, в качестве дара гостеприимства, в доме друзей?

– Да, – сердито признал он. – Я заставлял их унижаться и кричать!

– И почему, в таком случае, – поинтересовалась я, – Вы должны возражать, когда другие мужчины вынуждают меня реагировать на их прикосновения точно также?

Он пристально посмотрел на меня. И сколько же страсти и ярости бушевало в его взгляде.

– Чем я отличаюсь от других? – спросила я.

– Очевидно ничем, – признал он.

– И я тоже так думаю!

– Но они – рабыни, – заметил Дразус.

– Так, и я тоже! – напомнила я ему.

– Но я-то надеялся, что Ты могла оказаться чем-то большим! – вдруг крикнул он.

– Чем? – удивлённо спросила я.

– Свободной женщиной, – объяснил Дразус Рэнциус.

– Я уже была свободной женщиной, – сморщилась я. – Не стоит восхвалять их при мне!

– Ты, что решила плохо отозваться о свободных женщинах?

– Нет, – ответила я, – Но только потому, что не хочу оказаться под плетью!

Он впился в меня своим взглядом.

– Посмотрите на меня. Я раздетая и связанная перед Вами! Вы что, вправду предпочли бы, чтобы я была свободной женщиной?

– Нет, – признал мужчина, и моя кровь почти застыла в моих жилах.

– Вы уверены? – шепнула я.

– Да, – сердито ответил он.

– И это потому, что я – в тысячу раз важнее любой свободной женщины, – объяснила я – для обоих, и для мужчины и, в моей душе и в моих чувствах, для меня самой.

– И кто же Ты, в таком случае? – поинтересовался мой господин.

– Я – рабыня, – просто ответила я.

Дразус угрюмо смотрел себе под ноги

– Вы мужчины, ведёте себя странно, Вы берете свободных женщин в свободные партнёрши, но при этом мечтаете о рабынях. Вы даже мечтаете о свободной женщине как рабыне. Впрочем, я сомневаюсь, что любой гормонально здоровый мужчина не хочет нас как рабынь. Если он этого не хочет, то подозреваю, что у него что-то не в порядке с воображением. Неужели, Вы думали, что результатом Ваших размеров и силы, Вашей энергии и быстроты не станет Ваше господство? Неужели Вы решили, что всё это всего лишь некий пугающий, необъяснимый, статистический перекос? Разве Вы не можете разглядеть законов природы? Неужели это так трудно рассмотреть? Как, по-вашему, почему мужчины делают из нас рабынь, и надевают на нас ошейники? Да потому, что они хотят нас как рабынь. И почему Вы думаете, мы становимся такими превосходными рабынями? Да просто мы уже ими рождаемся.

– Но ведь, если я займу своё место согласно законам природы, -заметил он, – то, очевидно, Тебе придётся встать на своё.

– Кажется, что я уже там, Господин, – намекнула я, демонстративно подёргав верёвки.

Дразус Рэнциус с интересом смотрел на меня.

– Я нахожусь на своей ступени, – сказала я. – Осталось совсем немного, необходимо, чтобы и Вы поднялись на свою.

– У Тебя даже нет имени, – напомнил Дразус.

– Возможно, если это понравится Господину, он даст мне имя.

– Похоже, мне и правда стоит как-то назвать Тебя, – пробормотал он. -Несомненно, было бы удобнее приказывать и подзывать Тебя, если бы у Тебя было имя.

– Да, Господин, – поддакнула я.

Конечно, это имя было бы ничем иным как рабской кличкой. Такие имена, как и ошейники, рабыни носят вне зависимости от их желания. Некоторые рабовладельцы полагают, что такие клички, являются чем-то вроде голосового поводка. Произнесение клички, как внезапный рывок поводка, немедленно приковывает внимание рабыни к хозяину и его желаниям. В любом случае, рабское имя, и знание того, что это – именно рабская кличка глубоко впечатывается в сознание рабыни. Кроме того, конечно, это -единственное имя, которое у неё есть.

Он вновь отвернулся от меня.

– Вы всё ещё не решаетесь принять меня такой, какая я есть, полной рабыней, не так ли? – спросила я.

– Возможно, – проворчал Дразус Рэнциус.

– Если Вы желаете, – сказала я, – относитесь ко мне как презираемой закованной шлюхе. И Вы обнаружите, что я хорошо отвечу Вам в этой роли.

Он порывисто обернулся ко мне, и спросил:

– А Ты думаешь, что я Тебя не презираю? – поинтересовался Дразус.

– Господин? – вздрогнула я это его пронзительного взгляда.

– Я презираю Тебя, – сердито произнёс он, глядя в окно – за Корцирус, за твою бессмысленность, за твою мелочность и жестокость, за то, что Ты – это Ты, и за то, что Ты сделала со мной.

Я сжалась в своих путах.

– И за то, что Ты невыносимо красива, – добавил он, после паузы. – За то, что Ты мучительно желанна!

Я, молча, смотрела на него.

– Я – свободный мужчина! – сорвался он на крик. – Я воин!

– Вы хотите, чтобы я притворилась свободной женщиной? – спросила я. -Я могу сделать это для Вас. У меня огромный опыт, я делала это в течение многих лет. Время от времени я даже сама верила в это. Я могу снова это повторить! Прикажите мне, если Вы желаете притворства!

– Ты – рабыня, – отрезал мужчина. – И это – всё, что Ты есть. Не дразни меня.

– Простите меня, Господин.

– Изо дня в день, из ночи в ночь, я боролся со своими чувствами к Тебе. Я с головой погружался в свои обязанности. Я изнурял себя упражнениями на тренировках. Я даже искал утешения в тавернах, в руках других женщин. Я попрекал себя за свою глупость. Я ругал себя последними словами за свой идиотизм! Я корил себя за своё безумие! Но я не смог изгнать Тебя из своего ума! Когда-то зажжённый Тобой в моём сердце огонь страсти лишь жарче загорелся! А Ты даже не свободна!

– Да, – с внезапной злостью признала я. – Я действительно не свободна!

– Рабыня! – закричал он на меня.

– Да! – крикнула я в ответ. – Рабыня!

– Давай, торжествуй, рабыня, – прорычал Дразус Рэнциус, – Ты, своей хитростью, и своей коварной красотой, победила солдата и свободного мужчину.

– Ну, так накажите меня за это. Ведь я принадлежу Вам.

– Не волнуйся, – прошипел мужчина. – Ты ещё будешь наказана за Корцирус, и за твою дерзость. Но даже и теперь, когда Ты беспомощна в моих веревках, я нахожу Тебя невыносимо желанной и изысканно красивой.

– Спасибо, Господин, – прошептала я тихим голосом.

– Вы разрушаешь меня, – устало пробормотал Дразус. – Ты разрываешь моё сердце!

Я испуганно опустила голову.

– Ты превращаешь меня в раба! – вдруг крикнул он.

– Но, именно я – рабыня, – напомнила я.

– Я ненавижу Тебя! – отчаянно выкрикнул мужчина.

– Я так не думаю, – покачала я головой.

– Ты стала для меня тем же, чем была Шейла, та, что была настоящей Татрикс Корцируса, для Лигуриуса!

– Нет! – сказала я. – Между нами огромная разница!

– И в чём же? – потребовал Дразус Рэнциус ответа.

– В том, что я люблю Вас, – объяснила я.

– Коварная и хитрая рабыня! – усмехнулся мой хозяин.

– Я действительно люблю Вас! – крикнула я сквозь слёзы.

– Лукавая, очаровательная шлюха, – похвалил он. – Ты просто боишься за свою шкуру! Ты знаешь, что Ты теперь в моей власти. Ты боишься, что я сделаю с Тобой то, что Ты заслуживаешь, и просто скормлю Тебя слинам!

– Нет! – всхлипнула я.

– Давай, потей и трясись теперь от страха, сочная шлюха, – зло прошипел он. – Покричи о своей любви ко мне. Возможно, я проникнусь к Тебе милосердием, и соглашусь держать Тебя как самую низкую и дешевейшую рабыню на всём Горе!

– Но я, правда, люблю Вас! – заплакала я.

– Лживая рабыня! – заорал он, и одним прыжком пересёк комнату, и тыльной стороной ладони, жестоко, наотмашь ударил меня по щеке, сбивая с колен. Правым плечом я больно ударилась о каменный пол. Во рту появился привкус крови. Испуганная, связанная я лежала на полу, боясь даже пошевелиться или застонать. Это была всего лишь пощёчина, но мне показалось, что ещё немного, и моя голова, была бы просто оторвана. Я была охвачена ужасом. Прежде мне даже в голову не приходило, насколько он силён. А что, если бы он ударил меня по-настоящему? Только что он продемонстрировал, что я должна повиноваться ему со всем совершенством.

– На спину, – резко приказал Дразус Рэнциус, – колени поднять, пятки на полу.

Он заставил меня принять стандартное положение лежащей на спине пленницы.

– Ты хорошо смотришься у моих ног, шлюха, – бросил он.

– Спасибо, Господин, – с трудом выговорила я.

– Ты уже пересмотрела свои слова? Может, дальше будем говорить правду?

– Я люблю Вас, – прошептала я, задыхаясь от слёз.

– Лживая шлюха! – зашипел он, и зло пнул меня.

Удар был настолько силён, что меня, визжащую от боли, подбросило над полом. Можно не сомневаться, что в течение нескольких дней, на память о его неудовольствии у меня сохранится прекрасный синяк.

Перекатившись на бок, я потянулась головой к пнувшей меня ноге и прижалась к ней губами. Лишь после этого поцелуя, я вновь приняла прежнее положении. Дразус уже отвернулся от меня и подошел к единственному стулу, стоявшему в комнате, к церемониальному стулу, богато украшенному, с изогнутыми подлокотниками. Повернув голову на бок, сквозь слёзы я следила за ним. Он также, усевшись на стул и сложив руки на подлокотники, принялся разглядывать меня.

– Разве Ты не должна стоять на коленях, шлюха? – едко спросил он.

– Да, Господин, – отозвалась я, и снова принялась дёргаться, пытаясь принять вертикальное положение, лицом к нему.

Мужчина с интересом наблюдал за моими потугами. Вид у него был утомленный.

– Вот так рабыня завоёвывает воина, – усмехнулся Дразус Рэнциус.

– Именно я завоевана Вами, Господин, – постаралась объяснить ему я. -Не Вы, а я.

– Но Ты делаешь меня слабым, – устало пояснил мужчина.

– Развяжите меня, – я предложила, натянуто улыбаясь, – и я сделаю Вас сильными.

– Самка слина, – улыбнулся он в ответ.

– Да, Господин, – согласилась я.

Он угрюмо вперился взглядом в угол комнаты, погрузившись в свои мысли.

– Как интересно и странно развиваются события, – наконец снова заговорил он. – Я принимал Тебя за Татрикс, и моего врага. Потом, ради собственного удовольствия, со всем обилием женской жестокости, полагая, что я простой телохранитель, и не смогу ответить, Ты развлекалась со мной, заводя меня своей красотой, и мучая меня желанием. И вот всего несколько месяцев спустя, Ты оказалась в моей власти, уже в качестве моей голой, связанной рабыни.

Дразус медленно повернул голову ко мне, и внимательно осмотрел меня, медленно, полностью, убеляя пристальный интерес к каждому дюйму моего тела.

– Ты хорошо связана? – спросил он.

– Я – отлично связана, и абсолютно беспомощна, – ответила я. – Это сделал со мной мой господин, Дразус Рэнциус из Ара.

– Подходящий ответ, – кивнул он.

Я промолчала.

– Возможно, я оставлю Тебя, – сказал мой господин.

– Пожалуйста, Господи, сделайте так, – взмолилась я, ведь я действительно любила его.

– Если я оставлю Тебя, – продолжил Дразус, – Ты останешься рабыней. Ты понимаешь, что это означает для Тебя, моя дорогая?

– Да, Господин, – радостно ответила я.

Я прекрасно понимала, что буду содержаться в абсолютных рамках строжайшей гореанской рабской дисциплины. Я должна быть прекрасной для него всеми возможными способами. Я вздрогнула.

– Ты веришь, что так и будет? – спросил Дразус Рэнциус.

– Да, Господин.

– Это хорошо, – заметил он, – что Ты веришь.

– Да, Господин, – прошептал я.

– Кажется, Ты боишься, – усмехнулся мой хозяин.

– Да, Господин, – признала я.

– Но прежде, Ты не боялась.

– Нет, – согласилась я.

– А теперь?

– Теперь, да, Господин. Теперь я почувствовала то, что прежде не смогла, то, что Вы достаточно сильны, чтобы покорить меня, и ужасно наказать меня, если я что-то сделаю неправильно, или не полностью не удовлетворю Вас.

– Верь этому, – спокойно сказал Дразус Рэнциус.

– Я верю!

– Интересно, станешь ли Ты хорошей рабыней? – поинтересовался он.

– Я буду стараться изо всех сил, Господин, – пообещала я.

Его оценивающий взгляд вновь заскользил по моему телу. Я выпрямилась, насколько позволяли стягивающие мои руки и ноги верёвки. Насколько же изумительно должно быть для мужчины, подумала я, иметь такую ничем неограниченную власть над женщиной, иметь её настолько подчинённой своим желаниям, и настолько совершено связанной. И насколько же это изумительно оказалось также и для меня самой, осознавать себя настолько его собственностью, осознавать себя, используемой им нетерпеливо и страстно для своего удовольствия. И какая женщина не захочет такого мужчину, в тысячу раз более сильного чем она, такого, кому она должна подчиняться, кого она должна бояться, кого она должна любить?

Я смотрела на Дразуса Рэнциуса.

– Это отличается от того, что было в Корцируса, не так ли?

– Да, Господин, – признала я.

Он отвёл взгляд, по-видимому, снова потерявшись в своих мыслях.

– Я могу говорить? – решилась я отвлечь его.

– Да, – разрешил Дразус.

– Это действительно настолько трагично, испытывать привязанность к рабыне, даже самую незначительную? – обиженно спросила я.

– Ты уже и так достаточно натворила, – предупредил он. – Не стоит и дальше пытаться выставлять меня дураком.

Я промолчала, опасливо глядя на своего господина.

Дразус опустил голову, спрятав лицо в ладонях.

Насколько же болезненными, сложными и тонкими могут быть отношения между двумя людьми. Я попыталась понять, как я выглядела в его глазах. Казалось, он всё ещё видел меня, как если бы я до сих пор была свободной, и неуязвимой для наказаний женщиной, имевшей власть над ним, мучившей и презиравшей его, использовавшей его для своей забавы. Но, насколько я знала, я не сделала ничего такого, чтобы вызвать эти чувства, по крайней мере, до тех пор, пока он не отверг моих заигрываний. Что и говорить, там, в Корцирусе, я дала ему повод, чтобы считать меня презренной и мелочной. Но виной тому были глубоко вбитые в меня земные ценности, такие как, например, аморальная рациональность, и именно они, выйдя из меня, к его вполне понятному раздражению, привели к оскорблению его чести. Моя мелочность, моя неуважительность, которые я невольно выставила перед ним напоказ, относительно таких вещей как честь, достоинство, благородство, не прибавили ему уважения ко мне. Кроме того, оказалось, что он нашел меня, и я не смогла понять это полностью, безумно желанной. Это и привело к столь необычным и тонким отношениям между нами. И, несомненно, не малую роль в этом сыграли такие вещи, как его гордость и самосознание воина, его нежелание принять свою нежность ко мне, его страх перед чувствами и эмоциями, его завышенные требования в отношении своего поведения и образа жизни, столь свойственные его касте. Всё это привело его к полубезумному состоянию от накопившихся противоречий. И всё же, он вместе с Менициусом, рискнул своей жизнью и честью, освободив меня в лагере Майлса, и отчаянно пытался отстоять и защитить меня во время расследования проводимого Клавдием и высшим советом Аргентума. Это ли не свидетельство его глубокой привязанности ко мне? И при всём при этом, он рассматривал меня немногим более чем соблазнительную и коварную рабыню, ту, что даже не испытывая к нему никаких нежных чувств, сделает всё что угодно, чтобы защитить себя, и даже изобразит любовь к нему. Ну как мне объяснить ему, что я искренне люблю его?

В моей голове созрел смелый план. Я должна попытаться заставить его излечиться от ложной Шейлы, чтоб открыть путь к его сердцу бедной безымянной рабыне, которая так долго, и так сильно его любила.

– Освободите меня, – попросила я, сердито дёргая веревки.

Дразус Рэнциус, наконец, удивлённо посмотрел на меня, и сказал:

– Освободись сама.

– Сама я не могу! – признала я.

– И почему же Тебе захотелось освободиться? – заинтересовался он.

– Я не люблю Вас! – зло заявила я.

– Ну вот, наконец-то, Ты заговорила искренне, – усмехнулся он.

– Нет, я не просто не люблю Вас, – закричала я. – Да я ненавижу Вас! Я презираю Вас! Я презираю Вас как жалкого слабака! И всегда презирала!

Он улыбнулся.

– Мне уже надоело дурачить Вас, – заявила я. – А теперь, освободите меня, немедленно!

– Почему я должен освободить Тебя, – удивился Дразус.

– Да потому, что я – свободная женщина! – гордо крикнула я.

– А вот это неправда, – усмехнулся он. – Я видел, как Ты задергалась в руках солдата.

– Я ничего не могла поделать с собой, – пожала я плечами.

– Только прирождённая рабыня, не могла ничего поделать о собой, -заметил он.

– Я не желаю принадлежать Вам, – сказала я.

– У Тебя имеется прекрасная альтернатива, – пожал мужчина плечами. -Я думаю, что передать Тебя в департамент шахт будет хорошей идеей. Там, Ты голая и в ярме будешь до конца своей жизни носить воду.

– Нет! – закричала я.

– Ты просишь оставить Тебя в моём ошейнике? – уточнил он.

– Да, Господин, – прошептал я.

– Тогда мы позволим Тебе постоять в том же положении, не так ли?

– Да, Господин, – ответила я, ибо в мои планы не входила вероятность того, чтобы оказаться в шахтах.

Я стояла на коленях, связанная по рукам и ногам, и задумчиво смотрел на Дразуса Рэнциуса. А ведь он был всерьёз способен, вдруг поняла я, послать меня в шахту. Мне не хотелось бы, чтобы это произошло. Кроме того, присмотревшись к нему внимательнее, я внезапно разглядела в нём не только мужчину, которого я любила, но также, независимо от этого, и сильного и властного рабовладельца. Едва я поняла это, как неосторожно и рефлексивно, я дёрнулась в своих путах, пошевелив бёдрами. Я надеялась, что он этого не заметил.

– Что не так? – спросил мой хозяин.

– Ничего! – быстро ответила я, чувствуя жар рабыни разгоравшийся во мне.

Мне оставалось только надеяться, что он не заметит знаков моего внезапного возбуждения на моём теле, что он не почувствует моего запаха. Я замерла, изо всех сил пытаясь унять своё тело.

– Я могу говорить? – спросила я.

– Да, – разрешил Дразус.

– Я так поняла, что, Вы собираетесь оставить меня себе.

– По крайней мере, на какое-то время, – уклонился он от прямого ответа.

– Полагаю, что, по крайней мере, одной из целей моей покупки, состояла в том, чтобы пользоваться мной.

– Возможно.

– Я готова, – сказала я. – Начните мое рабство.

Он молча, посмотрел на меня.

– Вы видите ошейник на моей шее, – намекнула я. – Вы же знаете, что ошейник делает с женщиной!

Дразус улыбнулся.

– Я уже давно в собственности, – сказала я. – У меня было много владельцев, и они использовали меня именно так!

– Вот так мужчина осуществляют свою месть, – усмехнулся он. – У коварной красотки возникла нужда.

– Да! – сказала я.

– Говори яснее, – приказал он.

– Я нуждаюсь, – признала я.

– Ты более чем нуждаешься, – весело заметил Дразус.

– Вы можете верить или не верить, в мою любовь к Вам, – проговорила я, – но в моём возбуждении, в моей нужде, у вас не может быть никаких сомнений.

– Это точно, – согласился он. – Совершенно очевидно, что сейчас Ты – просто возбуждённая рабыня.

– Пожалуйста, – взмолилась я.

Дразус Рэнциус, встав со стула, и присев подле меня, не спеша, освободил меня от веревок.

– Не вздумай прикасаться, ни ко мне, ни к себе самой, – велел он.

– Да, Господин, – застонала я.

Моё тело уже пылало от страсти. Несколько мгновений мужчина потратил на то чтобы ещё раз полюбоваться на меня. Стоном я постаралась дать ему понять, что терпеть больше не в силах. И в следующий момент, Дразус подхватил меня на руки. Его рука нежно заскользила по моему телу исследуя самые интимные его уголки.

– Я люблю Вас! Люблю Вас! Люблю! – кричала я, дергаясь в руках господина, прижимаясь к нему, попыталась покрыть его своими поцелуями.

– Стоп, – приказал он. – На живот.

И я вновь оказалась на животе с руками по бокам головы, лицом в пол, перед его высоким стулом, на который мужчина не преминул усесться. Я приподнялась на руках, и дико, со страданием, обратилась к нему взглядом.

– Ты – сладострастная рабыня, – заметил Дразус.

Я смотрела на него дико, жалостливо, недоверчиво, безмолвно.

– Ты просишь прикосновения мужчины? – поинтересовался он.

– Да, – простонала я. – Да!

– Ну, так умоляй меня об этом, – усмехнулся Дразус Рэнциус.

– Я молю о Вашем прикосновении, – заплакала я. – Я умоляю Вас коснуться меня! Пожалуйста, Господин, дотроньтесь до меня! Я прошу этого!

– Правда? – уточнил он.

– Да, – простонала я. – Я правда жажду Вашего прикосновения, Господин! Я, правда, молю об этом! Пожалуйста, прикоснитесь ко мне, Господин! Пожалуйста! Пожалуйста-а-а-а!

– Нет, – отрезал Дразус Рэнциус.

Я обессилено растеклась по полу, рыдающая, беспомощная, вздрагивающая от своих потребностей.

– Вот так презираемая рабыня может быть отвергнута, – усмехнулся он, вновь вставая со стула.

Я почувствовала, что он встал около меня. Я делала всё возможное и невозможное, чтобы успокоить почти невыносимое пламя страсти, которое он зажёг во мне. Я, оторвав голову от пола, жалобно посмотрела на него, но Дразус, мой господин, вдруг рассмеялся, и отвернувшись от меня вышел вон их комнаты. Изумленная, покинутая, прикованная цепью к рабскому кольцу, я поднялась на колени. Я была рабыней, и мне оставалось только ждать его возвращения. Конечно, он господин, и не обязан говорить мне, куда он пошёл или когда вернётся.

– Надеюсь, Ты понимаешь, что, это – всего лишь символическое перевоплощение, и что оно никоим образом не ставит под сомнение твоё рабство? – спросил Дразус.

– Да, Господин.

– Например, – продолжил он, – за твоё обращение со мной в Корцирусе, и за различные оскорбления и придирки, Ты всё ещё должна ответить мне и моей плети.

– Да, Господин.

– Теперь Ты одета, полностью в одежды Татрикс, вплоть до тонких и деликатных предметов нательного белья, не так ли? – спросил меня Дразус Рэнциус.

– Да, – согласилась я.

– Кроме того под этой одеждой, – усмехнулся мужчина, – присутствуют те эксцентричные предметы нижнего белья с Земли, подобне тем, которые Ты, как варварка, несомненно прежде носила?

– Да, – кивнула я, признавая его правоту.

Эти предметы нижнего белья когда-то принадлежали Шейле, и были доставлены в Аргентум Менициусом для проведения опознания. Я предположила, что теперь, фактически, они могли бы считаться собственностью государства Аргентума. Уж во всяком случае, мне они не принадлежали точно. Что вообще могло бы мне принадлежать, если я сама была собственностью?

К счастью, наши с Шейлой фигуры были практически идентичны.

– Повернись, Татрикс, – скомандовал Дразус Рэнциус.

Я послушно повернулась вокруг своей оси, перед ним, сидящим на стуле. Он назвал меня «Татрикс», и теперь, это стало моей рабской кличкой. Мне не было дано права голоса в этом вопросе, и теперь я должна без сомнений отзываться на это слово.

– Неплохо, – отметил он. – Теперь пройдись взад – вперёд, медленнее.

Я покорно следовала его командам. Многое из тех одежд, что сейчас были на мне, когда-то принадлежали мне самой, и которые я носила прежде, в бытность мою двойником Татрикс. Дразус Рэнциус был доволен. Он отлично помнил меня в этом.

– Отлично. Ты можешь остановиться, – велел Дразус.

Я снова встала лицом к нему.

– Повернись-ка ещё раз, – скомандовал он. – Хорошо.

Я не была связана. Дразус даже снял с меня свой ошейник, висевший сейчас на подлокотнике стула. Впрочем, у меня не было сомнений относительно того, что я была рабыней, как и относительно того, чьей именно рабыней. Я отлично помнила, и как моё тело пометили клеймом, и кто именно за меня заплатил.

– Теперь раздевайся донага, медленно, – приказал Дразус Рэнциус. – Я собираюсь насладиться этим зрелищем.

Потянувшись к булавкам, на углу вуали, я, медленно, одну за другой отстегнула их, позволив полупрозрачной материи свисать оставшись на булавках с другой стороны. Потом пришла очередь капюшона, откинутого назад плавным движением обеих рук по голове, как бы зачёсывая назад волосы. Качнув головой, я поправила волосы. Теперь, уже с открытым лицом я посмотрела в глаза Дразусу Рэнциусу.

– Продолжай, – кивнул он.

Один за другим упали на пол предметы одежды Татрикс, и я осталась перед ним лишь в нижнем белье земного происхождения, в бюстгальтере и трусиках.

Дразус кивнул снова, и сбросив бюстгальтер в кучу одежды на полу, я выпрямилась перед ним.

– Превосходно, – прошептал мужчина.

Я встретилась с ним взглядом.

– Теперь сними последнее, – приказал Дразус.

Наклонившись, я провела ладонями по бёдрам. Через мгновение, уже стоя прямо, я сделала шаг назад, оставляя трусики лежать на полу перед собой. Я надеялась, что ему понравилось то, что он увидел, ведь всё это полностью принадлежало ему.

– Превосходно, – вдохнул господин. – Замечательно!

Я довольно улыбнулась, и в этот момент лицо Дразуса Рэнциуса словно окаменело и ожесточилось.

– На колени, – резко бросил он.

Я мгновенно опустилась на колени в положении рабыни для удовольствий. Я с трудом сглотнула, уже понимая, что в этот раз моей красоте, столь мучавшей его прежде, и столь же недоступной тогда, не будет предоставлено ни малейшего шанса, хоть в чём-то уменьшить совершенство его власти надо мной. Дразус Рэнциус встал и, подойдя к сундуку, стоявшему у стен, вынул оттуда скромную серую тунику, и швырнул её мне. Я поймала свою новую одежду на лету, на миг, прижав к телу, а развернув, радостно воскликнула:

– Вы сохранили её, Господин!

Я восхищенно засмеялась. Ведь это была та самая короткая серая рабская туника, без рукавов, в который я ходила по дому Клиоменеса в его сопровождении. Как же давно это было!

– Да, – усмехнулся Дразус, – оставил именно для такого случая, в ожидании, когда Ты станешь моей настоящей рабыней.

– Я люблю её! – призналась я.

Некоторым, я полагаю, этот скудный предмет одежды мог бы показаться постыдной тряпкой, непристойной и унизительной, но только не для меня! Я сочла эту тунику необыкновенно красивой, и не только из-за того, сколь прекрасно и чувственно, она демонстрировала и подчёркивала красоту линий женской фигуры, но и из-за воспоминаний с ней связанных, воспоминаний, бывших, по крайней мере, для меня просто драгоценными.

– Надень её, – приказал мне Дразус.

Всё ещё стоя на коленях, я, со счастливым видом, натянула тунику через голову, и разгладила её на теле.

– Ты так красива в ней, – заметил он, и скомандовал: – Встань.

Я вскочила, и одёрнула подол пониже на бёдра.

– Она довольно короткая, не так ли? – спросил хозяин, и вытащив нож, сказал: – Хотя, пожалуй, можно и покороче.

– Господин! – воскликнула я пытаясь протестовать, но Дразус, яростными взмахами ножа, отрезал от подола ленту, по крайней мере, в два хорта шириной.

Я, встревожено, взглянула вниз.

– Позже, подровняешь и подошьёшь кромку, – велел мужчина.

– Но если я подверну край, – заметила я, – туника окажется ещё короче.

– Я должен повторит свой приказ? – мягко поинтересовался Дразус.

– Нет, мой Господин!

Дразус Рэнциус сделал шаг назад, чтобы оценить полученный результат.

Я попыталась, конечно, натянуть вниз края туники, но, кажется, теперь я буду бояться наклонится. Срежь он ещё чуть-чуть, и мое клеймо, возможно, выглянет наружу!

– Встань прямо, – скомандовал он мне, и я выпрямила спину, держа руки по швам.

– Великолепное улучшение, – похвалил он сам себя. – Даже притом, что оно всё ещё немного длинновато, но, по крайней мере, теперь в пределах нормальной длины принятой для рабыни. Ну ладно, думаю, что пока сойдёт так. Хотя конечно, она немного велика, но уже приемлема для рабыни, даже вполне подходит для одной из них. Прежде, она больше подходила для свободной женщины, притворившейся рабыней.

– Повернись, – скомандовал он. – Да! Думаю, что теперь самое то! Или, по крайней мере, будет таковой, когда Ты, подрубив кромку, укоротишь её ещё немного.

Я знала, что должна привыкать в дальнейшем ходить именно в таких одеждах – рабских одеждах. Украдкой бросив взгляд в зеркало, к моему удовольствию, я заметила, что туника замечательно сидит на мне, выгодно облегая мои самые привлекательные выпуклости, между тем, подчёркивая и то, что под ней находится та, кем я была – рабыня.