Текст книги "Кейджера Гора"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

Я с интересом посмотрела на Лигуриуса. Лицо мужчины, смотревшего сверху вниз на Шейлу, теперь ставшую рабыней другого человека, потемнело от гнева.

– Мои планы, что и говорить, были рискованны, – признала она. – Но, я был ценным агентом, поэтому через Лигуриуса, я заказала монстрам, найти для меня двойника. Девушку нашли и доставили. Сейчас он она перед Вами, справа от меня, рабыня, в ошейнике насколько я понимаю принадлежащем Майлсу из Аргентума. Прибыв на Гор, она была приучена думать, что она является Шейлой – Татрикс Корцируса. Со временем, она уже и сама привыкла думать о себе именно так. Некоторые знали как Татрикс меня, но большинство, именно её воспринимали таковой. То, что фактически нас было двое, было тщательно охраняемой тайной, известной лишь горстке самых доверенных приверженцев. Но, по крайней мере, в одном вопросе в мы серьезно просчитались. Мы не ожидали, что Ар выполнит свои обязательства согласно договору с Аргентумом, и рискнёт вступить в войну с альянсом, возглавляемым Косом, одним из членов которого был и Корцирус. Но вышло так, что Ар на деле поддержал Аргентум и, а Кос нас лишь на словах. Потерпевшие поражение в войне и перед лицом вспыхнувшего восстания в собственном городе, мы с Лигуриусом и с несколькими другими, бежали. Рабыня справа от меня она, доставленная на Гор в качестве моего двойника, была оставлена сидеть на троне, чтобы моим врагам было на ком сорвать свой гнев. Как Вы знаете, ей удалось бежать, а широкая, интенсивная и долгая облава, предпринятая Аргентумом, не позволила скрыться и нам. В конечном итоге, нас поймали обеих. Теперь и я, бывшая Татрикс и она, мой двойник, мы обе не более, чем рабыни, стоящие на коленях перед Вами, беспомощные в ваших цепях.

Сказав это Шейла склонила голову.

– Продолжай, рабыня, – приказал Клавдий.

Женщина подняла голову, удивлённо посмотрев на Убара.

– Вы можете подвергнуть меня пыткам, Господин, но, к сожалению, я знаю немногим больше, того что я уже Вам рассказала, – попыталась она развести руками, но кандалы ей этого не позволили. – Монстры держат нас в неведение, относительно своих планов, для того чтобы, в случае захвата в плен, мы не могли открыть их секретов, стратегии и замыслов. Остальное, что я Вам не рассказала, это детали, которые, боюсь, для Вас будут неинтересны и бессмысленны, ибо касаются появлений их агентов на Земле, моей с ними встречи, вербовки и тому подобного.

– Исходя из того, что есть люди, работающие на монстров, можно предположить, что могли бы быть и люди связанные с Царствующими Жрецами, – задумчиво проговорил Клавдий.

– Да, Господин, – она прошептала.

– Ты знаешь места на Горе, где, можно было бы найти таких людей? -спросил Клавдий у Шейлы.

– Есть несколько таких мест, Господин, – ответила она.

– Назови хотя бы одно такое место, – потребовал Клавдий.

Женщина побледнела от страха. Она повернулась к Хассану, своему господину, но от одного взгляда мужчины у неё испарились все колебания. Ей нечего было ожидать от него, ни мягкости, ни милосердия.

– Дом Самоса, в Порт-Каре, – тихо прошептала она.

Клавдий вначале бросил взгляд на Менициуса, а потом пристально посмотрел на Лигуриуса.

– Я предпочитаю не комментировать эти вопросы, – гордо выпрямляясь, ответил тот.

От его фигуры веяло гордостью и силой. Это был мужчина, как мне казалось, который мог бы стать подходящим господином рабыне живущей в сердце почти любой женщины. Я отдавала себе отчёт в том, что много раз в его присутствии чувствовала беспомощное возбуждение и страх той рабыни. Шейла избегала встречаться с его глазами. Она больше не была Татрикс. Теперь она была ничем, всего лишь раздетой и закованной в цепи рабыней.

– Несомненно, пытки могли бы вынудить Тебя пересмотреть своё решение, – заметил Менициус.

– Верно, – согласился Лигуриус. – Но только готов ли Аргентум ради этого пожертвовать своей честью?

Клавдий смотрел на Лигуриуса.

– Клавдий? – растерянно спросил Менициус.

– Лигуриус прав, – подтвердил Клавдий, – он прибыл к нам как свободный человек, по собственному желанию. Мы гарантировали ему неприкосновенность в Аргентуме, и обещали безопасный выход за стены города.

– Но он же делал всё возможное, чтобы направить наше расследование по ложному пути, лжесвидетельствовал, и подделал улики, – послышался возмущённый голос.

– Лживая тварь! – поддержал его второй голос.

– На кол его! – закричал какой-то мужчина.

– На кол! – послышались крики со всех сторон.

Мужчины вскакивали с мест, размахивали руками, горячились, грозя кулаками Лигуриусу. Один только бывший первый министр Корцируса спокойно стоял и улыбнулся. Он уже чувствовал себя победителем. Какой мелочью была бы его смерть по сравнению с пятном бесчестья на гербе Аргентума. Честь целого города бала гарантией его свободы.

– Уведите бывшего первого министра Корцируса с наших глаз, – приказал Клавдий, – чтобы он не соблазнял меня подвергнуть опасности поручительство моего города. Пусть снимут с него кандалы, как только он окажется в своих покоях, и держат его там под арестом.

Два гвардейца подхватили Лигуриуса за руки.

– Мы должны тщательно расследовать внезапно открывшиеся обстоятельства, – объяснил Клавдий Лигуриусу, – и сделать соответствующие выводы. Возможно, что у нас может возникнуть потребность в Вас для дальнейшего расследования, и Ваши свидетельства на слушаниях, аналогичных сегодняшнему. В любом случае Вы останетесь здесь, пока наше расследование не будет завершено. Тогда, и только тогда, слово Аргентума будет соблюдено. Такова наша воля.

– Это полностью соответствует нашим договорённостям, – надменно ответил Лигуриус. – Я подчиняюсь Вашему решению также охотно, как если бы был вынужден соблюдать его по необходимости.

– А давайте будем расследовать тысячу лет! – весело крикнул кто-то.

– Это не метод Аргентума, – улыбнулся Клавдий.

По жесту Клавдия солдаты повели Лигуриуса из зала.

– Вы возражаете, Менициус, друг мой? – поинтересовался Клавдий.

– Я не знал о гарантиях, предоставленных Аргентумом, – сказал Менициус. – Конечно, при этих обстоятельствах, у Вас практически нет простора для маневра.

– В некотором смысле, я даже чувствую к нему жалость, – признался Клавдий, глядя в след Лигуриусу. – Он, сильный мужчина, безжалостный и влиятельный, гордый и властный, позволил женщине сделать из себя простофилю, и плясать под её дудку.

– Давайте сюда ту рабыню, – велел Клавдий, указав на Шейлу, и захныкавшую женщину вздёрнули на ноги и с бряканьем цепей подтащили и швырнули на колени перед Убаром.

– Эта женщина, – ткнул пальцем Клавдий в Шейлу, – была, согласно свидетельствам и доказательствам, письменным и устным, признана прежней Татрикс Корцируса. И, в конечном счете, сей факт был признан, даже ей самой.

Он сверху вниз посмотрел на Шейлу, и спросил:

– Кто схватил Тебя и доставил сюда, рабыня?

– Хассан из Касры, Господин, – ответила она.

– Таким образом, награда однозначно принадлежит Хассану из Касры, -провозгласил Клавдий, – Принесите и передайте ему деньги!

Один из офицеров покинул зал. А Хассан обойдя столы вышел вперёд и встал подле своей коленопреклонённой рабыни. Через несколько инов в зал возвратился офицер, внеся на плече тяжелый, туго набитый мешок. Этот мешок, который должен был весить как минимум фунтов девяносто – сто, он довольно мягко опустил на пол перед столом.

– В этом мешке, – объявил Клавдий, – скрупулёзно посчитанные, находятся полторы тысячи золотых статериев Аргентума, отчеканенных монетным двором, Убара. Но ради своей уверенности в этом вопросе, Вы можете потребовать проверки.

Хассан задумчиво посмотрел вниз на Шейлу.

– Желаете ли, чтобы сюда принесли весы? – поинтересовался Клавдий. -Мы не посчитаем это оскорблением. Если какое-либо несоответствие будет выявлено, возможно, допущенное по невнимательности, то мы это сразу урегулируем.

– Нет, – отмахнулся Хассан. – Нет нужды тащить сюда все эти гири, рычаги, цепи и чаши.

– В таком случае, примите заслуженную награду, – заявил Клавдий. – Вы действительно заслужили её.

– А что ждёт эту женщину? – поинтересовался Хассан, указав на Шейлу.

– Кол для неё уже давно установлен не стене, – пожал плечами Клавдий. – И, наверное, уже заждался её.

– Полторы тысячи золотых монет, – усмехнулся Хассан. – Мне кажется это многовато за простую рабыню.

– Но это же Вы сами, насколько я это знаю, – улыбнулся Клавдий, -стали тем, кто заключил её шею в стальное кольцо, и вскоре после этого, раскалённым железом, превратил её в рабыню.

– Ну, да, кажется, я припоминаю что-то подобное, – улыбнулся Хассан, и вновь мазнув взглядом по фигуре Шейлы, спросил её: – Ты – на самом деле рабыня?

– Да, мой Господин, – ответила она, – и только Вы знаете, на сколько я рабыня.

Я был взволнована тем, что она сказала это. Каждая женщина, в самой глубине её сердца, мечтает найти мужчину, которому она должна будет служить. Мужчину, который выведет на свет глубоко скрытую в ней рабыню, мужчину, который бескомпромиссно согнет беспомощную её к своему желанию. Очевидно, в Хассане Шейла нашла именно такого мужчину.

– Ты готова к передаче Клавдию и высшему совету? – спросил Хассан.

– Да, Господин, – сказала она. – Я прошу только, разрешить мне в последний раз поцеловать Ваши ноги, чтобы выразить этим уважение и почтение, а также, мою благодарность за радость, которую Вы подарили мне за эти несколько дней, что я Вам принадлежала. Они были самыми драгоценными в моей жизни.

И она нежно поцеловала его ноги, демонстрируя почтение и любовь мужчине, который сделал её рабыней. На мои глаза навернулись слезы.

А Хассан засмеялся, и его смех был подобен рёву дикого зверя. Шейла, пораженная его реакцией, удивлённо подняла на него свои глаза.

– Ты что, действительно решила, что я притащил Тебя сюда, – смеялся охотник, вытирая выступившие слёзы, – чтобы передать Клавдию и совету?

– Конечно, Господин, – признала Шейла.

– Вот уж, нет! – сквозь смех проговорил он.

По залу прокатились возгласы удивления.

– Ты ещё поцелуешь мои ноги полторы тысячи раз, мой сладкий багаж, -пообещал Хассан, – по крайней мере, по одному поцелую за каждой золотой что Ты мне будешь стоить!

– Да, Господин, – пораженно крикнула она, упираясь головой в пол.

– Эта женщина была Татрикс Корцируса, не так ли? – усмехнулся мужчина.

– Да, – согласился изумлённый Клавдий. – Это было установлено, и даже подтверждено её собственными добровольным признанием.

– И, таким образом, я заслужил награду, полностью и безусловно, если бы только я захотел этого? – спросил Хассан.

– Конечно, – озадаченно признал Клавдий.

– И это всё, чего я хотел, – заявил охотник. – Действительно, это -всё, что я когда-либо хотел получить.

– Не понимаю, – развёл руками Клавдий.

– Много лет назад, я впервые услышал о Татрикс Корцируса, её властности, её легендарной гордости и красоте. Меня заинтриговала эта женщина. И вдруг к удивлению всех она пропала. И никто не смог найти её. Мне было любопытно узнать, на что это будет походить, иметь такую женщину в моём ошейнике, светлокожую, золотоволосую Татрикс с севера, заставить её ползать передо мной, кричать и отдаваться, сделать её женщиной принадлежащей мужчине, – объяснил Хассан.

Я смотрела на Шейлу, плачущую от счастья у его ног, и непрерывно целующую их.

– Я люблю Вас, Господин, – сквозь слёзы повторяла она.

– Так что, захватив её, я сделал её моей рабыней, и только моей, -заявил Хассан из Касры.

– Получается, у Вас никогда не было намерений, передать её нам? -спросил один из членов высшего совета.

– Нет, – ответил охотник. – Имей я такое намерение, я не стал бы лишать её девственности и порабощать её.

– И у Вас никогда не возникало никаких сомнения по этому поводу? – поинтересовался тот же мужчина.

– Даже будь у меня любые сомнения, – улыбнулся Хассан, – они исчезли в тот момент, когда я увидел её, и понял, что теперь я буду держать её своей собственной рабыней.

– Но зачем же, в таком случае, Вы притащили её сюда? – удивлённо спросил член совета.

– Чтобы Вы смогли увидеть её униженную и беспомощную, ну и для моей собственной славы, – усмехнулся Охотник на рабынь.

– Ну, что ж, наверное, приятно видеть бывшую Татрикс Корцируса своей униженной рабыней, – с усмешкой признал мужчина.

– Это точно, – согласился Хассан.

– А что, если мы отберём её у Вас? – вдруг спросил его мужчина.

– Вы не станете этого делать, – уверенно сказал Хассан. – Это уже будет воровством.

– А как быть с её преступлениями? – не отставал член совета.

– То были преступления свободной женщины, – отмахнулся Хассан. – А она больше не таковой не является. Теперь она всего лишь рабыня, со всеми вытекающими для неё последствиями.

– Я люблю Вас, мой Господин, – искренне шептала рабыня, прижимаясь щекой к его ноге.

– Шейла, – окликнул её Хассан.

– Да, Господин, – отозвалась она, с нетерпеньем поднимая голову.

– Ты можешь продолжить выражать своё почтение мне в моих покоях, -улыбнулся он.

– Да, Господин, – сказала она, поднимаясь на ноги, и кротко опуская голову.

– Уведите её в мои апартаменты, – сказал Хассан солдату, который держал её на цепи, – и прикуйте цепью к рабскому кольцу в ногах моей кровати.

Солдат, прежде чем повиноваться, взглянул на Клавдия, и лишь дождавшись его жеста, скомандовал:

– Пошла, рабыня!

– Да, Господин, – с готовностью произнесла она, и в его сопровождении покинула зал.

– Это был интересный вечер, – сказал Хассан, и подняв руку открытой ладонью к собранию, произнёс: – Желаю Вам всего хорошего!

– Мы тоже, желаем Вам всего хорошего, Охотник, – ответил Клавдий.

– Слава, Хассану! – крикнул один из мужчин.

– Слава, Хассану! – поддержали его остальные.

Мужчины, вскочив из-за всех столов, аплодисментами приветствовали Хассана, который подняв руки, и махая ими в благодарность за устроенную овацию, покинул зал. Я думаю, что он торопился начать обучение своей рабыни.

Остальные мужчины, вслед за Хассаном, парами и тройками, начали расходиться. А передо мной остановился Менициус. Он протянул ко мне свои руки, и я поняв его без слов, подняла свои закованные в кандалы запястья. Он взяв мои руки и перевернув их, осмотрел аккуратные стальные кольца, соединявшие мои запястья.

– Да, будь у меня мои инструменты, – усмехнулся он, – и эти браслеты свалились бы с твоих рук уже через ен.

Я пораженно смотрела на него. Конечно, я помнила, что он был из касты кузнецов.

– Но без ключа, или моей помощи, Ты абсолютно беспомощна в них, не так ли? – поинтересовался он.

– Да, Господин, – признала я.

Менициус улыбнулся. И тут меня осенило.

– Вы! – воскликнула я. – Это же Вы были там, это Вы освободили меня в лагере Майлса из Аргентума!

– Однажды, ты спасла мою жизнь в Корцирусе, – пожал он плечами. – Мне показалось, что будет правильным, если я сделаю для Тебя то, что было в моих силах, и взамен предоставлю Тебе небольшой шанс на спасение.

– Но как Вы смогли попасть в лагерь? – удивлённо спросила я. – И кажется, Вас было двое.

Значит, тот другой должен был, иметь определённое влияние. Ему должны были доверять в воинском лагере. И этот мужчина должен был быть весьма высокопоставленным.

Я заметила, как хитро смотрел на меня Дразус Рэнциус.

– Вы! – прошептала я. – Это были Вы!

– Возможно, – уклончиво ответил он.

– Но Вы же офицер Ара, – удивилась я. – Как Вы могли сделать это?

Он бросил на меня гневный взгляд.

– К тому времени я успел хорошо изучить Тебя, – пояснил он. – И не смотря на твою мелочность, слабости, недостатки, а порой и жестокость, я не поверил, что Ты была повинна в преступлениях Татрикс Корцируса. В Тебе не было таких способностей. Таким образом, освобождая Тебя, я не освобождал Татрикс Корцируса. Скорее я попытался предотвратить судебную ошибку, и помог в спасении невиновной женщины. В каком-то смысле мой поступок, можно было бы даже расценивать, как выполнение служебных обязанностей.

– Но ведь Вы не знали наверняка, – заметила я, – ни того, что я не была Татрикс, ни того, что я не была виновной в этих преступлениях. Более того, в Корцирусе, Вы даже опознали меня, именно, как Татрикс!

Мне показалось, что его лицо покрылось облаком гнева, но остановиться я уже не смогла.

– Возможно, Ваши побуждения были сложнее, – продолжила я, – и глубже, и болезненнее и мучительнее. Не в вашей компетенции было определять мою виновность или невиновность. Это было задачей Клавдия – Убара Аргентума, и высшего совета. Никоим образом не стали бы Вы рисковать Вашей званием офицера Ара, Вашим будущим, Вашей честью, Вашей жизнью, ради того, что в тот момент, могло бы быть, в лучшем случае не более чем расплывчатым шансом.

Кажется, он в тот момент он мог бы испепелить меня яростью пылавшей в его взгляде. Мое сердце чуть не выпрыгнуло из меня от радости.

– Вы любите меня! – со счастливой улыбкой прошептала я. – Вы любите меня!

На мгновение я испугалась, что он вот-вот ударит меня. Но он не сделал этого, возможно, потому что я была рабыней другого мужчины.

– Я люблю Вас, Господин! – крикнула я. – Я полюбила Вас с того самого раза, когда я впервые увидела Вас!

Он, дикими глазами уставился на меня, но потом насмешливо бросил:

– Лживая рабыня!

– Нет, Господин! – возразила я. – Я люблю Вас! Я, правда, люблю Вас! Люблю всем сердцем!

– И что здесь происходит? – поинтересовался подошедший Майлс из Аргентума.

– Ничего, – зло бросил Дразус Рэнциус, глядя на улыбающегося Менициуса.

Майлс взял ключ от моих кандалов у гвардейца, державшего цепи, и освободил меня от этих строгих препон, столь подходящих для заключения в них таких женщин как я, то есть рабынь.

– Рабыня!

– Да, мой Господин.

– Ступай в помещение для моих женщин, – скомандовал он.

– Да, мой Господин, – отозвалась я и, глотая слезы, побежала в барак его рабынь.

34. Лигуриусу служат две рабыни

Я расслабленно лежала нагой на кровати Лигуриуса во дворце Аргентума. Его прикосновения уже не раз низвергали меня в состояние трепещущей рабыни.

– Вино, – скомандовал мужчина.

– Да, Господин.

Я, с трудом перевернувшись и скатившись с постели, дотянулась до маленького низкого столика стоявшего подле кровати и поднесла ему стоя на коленях с опущенной головой, перед этим поцеловав, кубок вина. Он отпил немного вина Ка-ла-на производства винокурен Ара, и возвратил кубок мне. Снова поцеловав кубок, я вернула его на столик. Небрежным жестом он указал, что я могу вновь занять место в его постели. Это была последняя ночь, которую Лигуриус, должен был провести в Аргентуме.

Уже утром он должен был получить разрешение на то, чтобы безопасно покинуть город. А мне приказали служить ему этой ночью, в соответствии с традиционным гостеприимством гореанских рабовладельцев. Я знала, что будет ещё одна девушка, которую также должны прислать ему для ночных утех, но понятия не имела, кем она могла бы быть.

Вскоре в дверь постучали.

– Встань на колени, и держись за свои лодыжки, – приказал он.

Я так и сделала, и была беспомощно связана его желанием.

Лигуриус, подойдя к двери, распахнул её. За дверью стояла рабыня. Нагая, с руками за спиной. На шеё женщины висели плеть и ключ, несомненно, от её наручников. За её спиной возвышались два гвардейца, нёсших караул у двери. Очевидно, рабыня покорно пришла к двери сама, как и я незадолго до неё. Лигуриус махнул рукой, показывая, что она может войти, что она и сделала, вздрогнув, когда дверь с тяжёлым стуком захлопнулась позади неё.

Мужчина освободил её от кандалов, и небрежно отбросив цепи и ключ в сторону, снял плеть с её шеи. Он пристально смотрел на неё. Их взгляды встретились. В комнате повисла долгая напряжённая тишина.

– На колени, рабыня, – наконец приказал Лигуриус, определяя отношения между ними.

– Да, Господин.

– Разве так становились женщины передо мной на колени? – спросил он.

– Простите меня, Господин, – произнесла она, и прижав ладони к полу опустила голову между ними.

– Подними голову, – приказал он. – Целуй плеть. Ещё раз, и медленнее!

– Да, Господин.

– Теперь оближи и снова поцелуй её, – велел Лигуриус.

– Да, Господин, – прошептала женщина.

Тогда он отшвырнул плеть от себя, и она, проскользив по гладкому кафелю, остановилась у двери.

– Принеси, – скомандовал он.

Девушка, на четвереньках, подойдя к запертой двери, изящно изогнулась и, закусив плеть зубами, подняла её с пола. Так с плетью, ремни которой волочились по полу, в её зубах, склонив голову, она приползла в центр комнаты.

– На колени, в позу рабыни для удовольствий.

Она встала на колени, опираясь ягодицами на пятки, широко разведя ноги, выпрямив спину, отведя плечи назад, втянув живот, подняв голову и положив руки на бёдра. Рукоять плети всё ещё была зажата в её зубах.

– Плеть, – скомандовал Лигуриус.

Она, вытянула шею в его сторону, как бы предлагая ему плеть, и открыла рот, едва он взял рукоять. Едва расставшись с плетью, женщина выпрямилась, возвращаясь в изящное и красивое положение гореанской рабыни для удовольствий.

Он встряхнул ремни плети и позволил им свисать прямо перед её глазами.

От такого зрелища глаза её расширились, и она с трудом сглотнула.

– Лицом туда, – показал Лигуриус, и когда женщина повернулась всем тело на девяносто градусов влево, скомандовал: – На живот!

Она перетекла на живот, сложив руки рядом с головой. Лигуриус тем временем немного изменил своё положение, оказавшись теперь слева и немного позади неё. Он был правшой.

Женщина задрожала. Он смотрел вниз на неё.

Стоя на коленях, сжимая пальцами свои щиколотки, я тоже смотрела на заклеймённую женщину, лежавшую на полу. Внезапно моё тело покрылось капельками пота.

Шейла, некогда бывшая Татрикс Корцируса, а ныне невольница, в рабской позе лежала у ног Лигуриуса, когда-то бывшего её первым министром. Когда-то она манипулировала им, и мучила его! Как умно она управляла им! Как коварно и ловко она использовала его отношение к ней!

Он аккуратно, почти нежно провёл ремнями плети, по её спине. Мужчина лишь слегка пощекотал её, но она уже захныкала. Я вспомнила её слова, сказанные вечером два дня назад, в праздничном зале. Шейла тогда сказала, что заставляла его танцевать подобно марионетке по её желанию, и что она лишила мужчину его лидерства и мужества.

– Кто Ты? – спросил он, убрав плеть от её тела.

– Рабыня, Господин, – ответила Шейла.

– И что ещё? – уточнил он.

– И ничего больше, Господин, – признала она.

В тот момент мне было интересно, сохранила ли она свою власть над ним. Но тут я увидела, что плеть качнулась назад, и в сторону. Он перехватил рукоять обеими руками. Это на Земле женщина может унизить, оскорбить и даже сломать мужчину безнаказанно. Однако здесь была не Земля, здесь был Гор. Плеть как будто замерла у верхней точке её дуги. Я ещё мгновение решала, сохранила ли она хоть каплю той власти над ним, что была у неё прежде, но увидев его глаза, я поняла, что этот период его жизни остался далеко позади.

Я вскрикнула и стремительно отвела глаза, в тот момент, когда плеть упала на её спину. Избиение продлилось всего несколько мгновений.

Когда я решилась взглянуть на неё снова, Шейла лежала на боку, всё её тело, пылало с алыми полосами. Она задыхалась от рыданий, и с ужасом смотрела на Лигуриуса, гореанского господина, при этом избегая и не смея встречаться с ним глазами. Наконец-то она, стала женщина, лежащей у ног мужчины, а он её полным владельцем. Наконец-то она заняла своё место предписанное ей природой.

– Ты хочешь продолжения порки? – поинтересовался он.

– Нет, Господин! – выдавила из себя Шейла.

– Надеюсь, Ты будешь служить как следует и отдаваться должным образом, – заметил он.

– Да, Господин!

Лигуриус резко повернулся лицом ко мне и бросил:

– Ты можешь сменить позу.

Мгновенно выпустив лодыжки, я соскользнула с его кровати, и чтобы встать на колени уже подле неё.

– Принеси меха с постели, и расстели их здесь на полу, – приказал он.

– Да, Господин, – отозвалась я, быстро выполняя его приказание.

Похоже, что решив использовать её для своего удовольствия, Лигуриус не собирается оказывать Шейле чести его постели.

– Поцелуй меха, – скомандовал он ей, – и заползай на них.

Едва он сделала это, как посыпались следующие команды:

– На спину, раскинь ноги, открой губы, подними руки ко мне.

Рабыня послушно, одну за другой выполняла его команды. Лишь несколько подправив её положение, несильными толчками ноги, он присел рядом с ней и, взяв её голову своими руками, подтащил к себе почти до сидячего положения и впился в её губы. Шейла могла лишь стонать и хныкать. Лишь полностью насладившись её губами, Лигуриус толкнул женщину на спину. На её губах появилась кровь. Она всхлипывала, напуганная его натиском. Подозреваю, что он ждал этого поцелуя в течение долгих лет.

Затем, терпеливо, но бескомпромиссно и властно, он воздал должное её красоте. Уже через какие-то мгновения, она превратилась в беспомощную рыдающую, возбуждённо умоляющую рабыню.

– Ты отвлекаешь меня, – строго сказал он.

– Пожалуйста, Господин, – задыхаясь умоляла она. – Пожалуйста!

Но он продолжал дразнить и мучить её, играя на её эмоциях и страстях. Шейла извивалась и выгибалась под его руками, молящая, беспомощная и возбуждённая дрессируемая и направляемая, как если бы она была рабыней пага-таверны или наёмной девкой, взятой на циновке в глухом переулке Аргентума.

– А Ты неплохо увлажнилась, – сообщил он ей.

– Спасибо, Господин, – простонала она. – Пожалуйста, Господин! Пожалуйста-а-а!

В это время я лежала на боку, у края мехов, совсем рядом с трепетавшей рабыней. Зачарованно наблюдая и изучая, что мужчина мог сотворить с той, кто теперь была не более, чем одной из моих сестер по неволе.

Когда, через некоторое время, мужчина, наконец, позволил Шейле, получить её рабское удовольствие полностью отдавая себя, в её неудержимом крике звучало всё её рабство, и подчинение мужчинам, особенно ему, тому, кто был господином её ночи.

Потом она расслабилась в его руках, мягкая и нежная, пораженная и покорённая рабыня. Мне подумалось, что месть, взятая им с неё, была изящной и завершённой. В его руках она не могла не почувствовать, что её неволя была окончательно подтверждена.

Лигуриус и Шейла в его руках, оба посмотрели на меня. Я сразу перекатилась на спину, втянула живот, слегка согнула ноги в коленях и вытянула пальцы ног, в общем, приняла перед ним настолько обольстительную позу, насколько это было возможно. Ведь я тоже, была рабыней отправленной в его распоряжение на эту ночь.

Но казалось, Лигуриуса совсем не заинтересовали мои старания, он лишь перевернулся на спину, и уставился в потолок.

– Я даже представить себе не могла, что Вы были таким мужчиной, -прошептала Шейла.

– Нет, – улыбнулся он, – это я не представлял, какой Ты была женщиной.

– Вы были грубы со мной, Господин, – улыбнулась она в ответ.

– А Ты что, возражаешь? – поинтересовался Лигуриус.

– Нет, – протянула она.

Тут, не выдержав, я подползла к нему, и нежно поцеловала его в бедро. Мне не хотелось бы оказаться забытой и покинутой.

– Пожалуй, меня можно считать везунчиком, – заметил Лигуриус, – Не каждому выпадает удача, быть обслуженными сразу двумя Татрикс.

– Двумя рабынями, Господин, – прыснув смехом поправила его Шейла.

Ещё дважды в течение той ночи он использовал её, и, неоднократно, он брал то одну, то другую из нас по очереди, иногда заставляя обоих, ублажать его и доставлять ему удовольствие. Уже под утро, когда Шейла уже обессиленная спала, Лигуриус взял меня снова, и я отдалась ему, задыхаясь в его объятиях, как рабыне положено отдаваться своему господину.

Потом мы просто расслабленно лежали в объятиях друг друга. Как же хорошо было чувствовать, что рядом со мной находится такой сильный мужчина, настоящий господин.

– Шейла станет для Хассана прекрасной рабыней, – заметил Лигуриус.

– Уж он проследит за этим, – улыбнулась я.

– И она любит его, – сказал он.

– От всего своего рабского сердца, – добавила я.

– И мне кажется, что он тоже любит её, – предположил мужчина.

– Я тоже так думаю, Господин, – кивнула я. – А Вы её любите?

– Нет, – почти не задумываясь, ответил Лигуриус. – Это было безумное и болезненное наваждение. Я уже излечился от него. Однако я сохраню в своём сердце, нежность к ней, впрочем, практически, как и к любой доставившей мне удовольствие рабыне.

– Значит, я могу надеяться, что у Вас останется немного нежности и по отношению ко мне.

– Да, – признал он, – к Тебе я также испытываю нежные чувства.

– Я могу говорить? – спросила я.

– Да, – разрешил Лигуриус.

– С тех пор как я была доставлена на Гор со стальным кольцом на лодыжке, прошло уже много времени, – сказала я.

– Да, – согласился он

Тот браслет был снят с меня в Корцирусе. Я подозревала, что с помощью такого нехитрого устройство, работорговцы, или те, кто были в союзе с монстрами настроенными против Царствующих Жрецов, отмечали женщин, похищенных ими на Земле для своих целей.

– И, насколько я понимаю, главной целью ради который я была сюда доставлена, было то, чтобы, на всякий случай, служить двойником Шейлы. Той, кто могла бы, особенно в случае срыва Ваших планов, послужить приманкой для Ваших врагов, той, кто могла бы отвлечь внимание от её истинного местонахождения, той, кто могла бы даже быть пойманной и казнённой вместо неё, чтобы у неё появился лишний шанс на спасение.

– Да, всё так, – признал Лигуриус, – именно так и было запланировано, и именно это и произошло бы с тобой, если бы Тебе не удалось сбежать из лагеря войск Аргентума.

– Вы расстроены, что мне удался тот побег, Господин? – спросила я.

– Нет, – ответил он, – не сбеги Ты тогда, и я всё ещё был бы не господином для этой женщины, а практически её рабом.

– Но если была главная цель, ради которой меня доставили на Гор, очевидно, что была ещё и другая, менее значительная цель, или цели, и я насколько я помню, Вы сами это мне говорили. Кстати, об этом же упоминали и те люди, что нашли меня на Земле и похитили.

– Да, конечно, и Ты сама сможешь легко понять, что это была за цель, стоит Тебе только повнимательнее вглядеться в своё отражение в зеркале. Присмотрись к себе, отметь красоту лица, интеллект и чувственность на нём запечатлённые, не забудь и о своей нежности и женственности, столь отличающим тебя от многих мужеподобных женщин, тех в ком оказалось слишком много мужских гормонов, и обрати внимание на привлекательность изгибов твоей фигуры, столь характерных для рабыни. Да, действительно, была ещё одна мелкая цель, для которой Тебя притащили на Гор. Та цель, о которой я уже намекнул Тебе, здесь, в тронном зале дворца Аргентума. Та цель, о которой Ты маленькая самка слина, очевидно хотела бы услышать в откровенных выражениях.