Текст книги "Кейджера Гора"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)

Во дворе, тут и там, виднелись клумбы с декоративной травой и цветущими кустарниками. Имелся даже стол с двумя скамьями при нём. Жильцы этого дома, таким образом, если они того желали, могли бы, не пачкая своих одежд землей, посидеть и поужинать здесь теплыми вечерами. Подобные низкие скамейки, сделанные из полированных досок, часто также используемых для кровли, встречаются во многих дворах гореанских домов, и служат для той же цели. Во дворах роскошных зданий богачей для этого могут быть возведены целые портики и веранды.

Мы напряжённо всматривались внутрь дома через щель между дверью и косяком. Плеть Хассана, свёрнутая петлями, теперь висела на его поясе, закреплённая на карабине.

Его взгляд остановился на мне. Я не думала, что он хотя бы узнал меня. Ведь я была всего лишь Тиффани, обнажённая рабыня, девушка, от которой, однажды вечером, он получил немного удовольствия. Он опустошил меня тогда, поборов моё сопротивление и полностью покорив меня, и в тот момент, сделав меня ещё большей рабыней, чем я когда-либо могла предположить, что это возможно с женщиной. Он изменил меня, преподав мне самой мою истинную женственность, и навсегда закрыв мне дорогу к свободе. Его взгляд заскользил дальше.

Он сделал со мной многое. И он даже не вспомнил меня.

Внезапно изнутри дома послышался звон стали. Мгновение спустя, до нас долетел звук разбившегося стекла. И снова все стихло. Мы все с напряжённым любопытством смотрели на пустой порог и покосившуюся дверь.

Спустя несколько инов в дверном проёме появилась, подталкиваемая сзади женская фигура, скрытая под одеждами сокрытия и вуалями.

Слины, с разъярённым визгом натянули цепи, попробовав метнуться вперед. Напуганная женщина вскинула руки к лицу, и попыталась развернуться и скрыться в доме. Толпа взорвалась довольными криками. Егеря с трудом смогли удержать своих подопечных, что было сил, вцепившись своими, одетыми в перчатки без пальцев, руками в цепи, пристёгнутые к широким, покрытым шипами ошейникам.

Но женщине не позволили снова войти в здание, скорее наоборот, её пихнули вперёд, вынудив запинаясь и чуть не падая скатиться вниз по лестнице, во двор. Следом за ней на пороге вырос один из помощников Хассана.

Она стояла на полусогнутых, трясущихся ногах, у подножия лестницы, испуганно глядя на слинов, до звона натянувших свои цепи.

Хассан стремительно прошёл между животными и, схватив женщину за руку, отшвырнул её к стене дома. Там он, особо не церемонясь, вынудил её упереться ладонями рук в стену, потом, резким пинком, заставил сделать шаг назад и очень широко расставить ноги. Это было то же самое неловкое положение, в которое меня поставил стражник парой анов ранее. Убедившись, что женщина абсолютно беспомощна, Хассана ножом срезал, одну за другой все её вуали и одежды, оставив её столь же голой, как простая рабыня. Он даже не поленился наклониться и срезать шнуры её сандалий, и выдернуть их из-под её ног.

На мгновение он отстранился, и оценил дело рук своих. Его босая, нагая пленница беспомощно стояла, наклонившись вперед, дрожащими руками упираясь в стену. Охотник зачесал волосы женщины вперед, перед её плечами. Я не могла не отметить, что цвет её волос очень похож на мой. Зато они отличались от моих длиной. У неё волосы были длинные и очень красивые. Ведь её никто не остригал.

Хассан, взял из рук одного из своих помощников ошейник, простой, не украшенный и дорогой, а самый обычный ошейник, точно такой же, какой могла бы носить любая рабыня вроде меня.

Подозреваю, что в тот момент она, стоя у стены в том беспомощном положении, ещё недостаточно ясно понимала того, что он собирался с ней сделать. Кто знает, возможно, она ожидала просто быть подвергнутой его плети. Как вдруг, неожиданно, на её горле сомкнулся рабский ошейник.

Женщина вздрогнула и чуть не воткнулась головой в стену, но затем сумела восстановить равновесие и выпрямиться.

– Нет! – закричала он. – Не-е-ет!

Она обернулась и столкнулась взглядом с Хассаном, который отступил от неё на несколько шагов.

– Нет! – кричала она, согнувшись, и взбешено дергая за стальную полосу. – Нет! Не-е-ет!

Она даже попыталась, совершенно иррационально, стянуть его через голову. Но ошейник, конечно, плотно, сидел на своём месте, далеко под её подбородком.

Она в бешенстве бросилась к Хассану, и, истерично рыдая, несколько раз ударила его своими маленькими кулачками. Он даже позволил ей сделать это, выждав пару мгновений, пока до неё не дошло насколько абсурдными и бесполезными были её действия. Потом он взял её за плечи, и развернув, отшвырнул на несколько ярдов назад к стене. Довольно сильно ударившись о стену, он сползла на землю. Оказавшись на четвереньках, женщина обернулась и посмотрела на Хассана. Как раз вовремя, чтобы увидеть, что он отстёгивает плеть со своего пояса.

Я едва могла поверить в то, что было перед моими глазами. Такое впечатление, что это я сама стояла на четвереньках в шаге от стены. Конечно, я смогла подметить и немало отличий между нами, но, тем не менее, схожесть в цвете волос и глаз, в общем тоне кожи, в фигуре, в размере и весе, и во многом другом, была настолько потрясающей, что была почти пугающей. Нас легко можно было принять за сестер-близнецов.

– Нет! – заверещала она, и первый удар обрушился на её спину.

Она мгновенно оказалась животом на камнях у стены. В её глазах застыло неверие в происходящее, а на спине выступили капельки крови.

– Возражаете? – ядовито поинтересовался он. – А сколько раз Вы посылали плеть на спины других людей.

Женщина, задыхаясь и дрожа, растянулась на камнях. Он ударил её ещё дважды. Это были завершающие удары, или поучительные удары. Он нанёс их быстро и небрежно, но я думаю, что они многому научили её. Казалось, что она пыталась вдавить себя в каменные плиты, вцепившись в них ногтями. Хассан неторопливо смотал плеть и закрепил её на поясе. Схватив Шейлу за плечи, он легко вздёрнул её на ноги и придавив грудью к стене, заломил ей руки за спину. Два сухих металлических щелчка, и её руки оказались в рабских наручниках. После этого Хассан подхватил женщину за подмышки и провел её, а точнее наполовину понёс, к столу во дворе.

– Что Вы собираетесь сделать? – испуганно взвизгнула она.

Без всяких разговоров, она была брошена животом на край стола.

– Я – девственница! – отчаянно крикнула Шейла, и в тот же момент перестала ей быть.

Пока она всё ещё полулежала, полусвисала со стола, дрожащая, и наполовину шокированная, на её шее застегнули пряжку кожаного ошейника, прямо поверх стального, с кольцом и прикреплённым к нему поводком. Этим поводком её и стащил Хассан со стола и, запинающуюся о свои собственные заплетающиеся ноги, испуганную, потянул между рычащими слинами.

Он остановился, только перед створом разрушенных ворот двора, начал медленно выбирать слабину поводка наматывая его на свой кулак, пока женская шея не оказалась в каких-то шести дюймах от его руки. Казавшаяся совсем крохотной по сравнению с ним, Шейла стояла перед ним раздетой, выпоротой, закованной в наручники и ошейник. Нетерпеливые беспокойные слины, ещё не отвлечённые от её запаха командой и куском мяса, были всего в нескольких шагах от неё.

Хассан пристально посмотрел в её глаза, как мог бы хозяин посмотреть в глаза своей рабыни.

– Кто Вы? – хриплым голосом спросила она.

– Я – Хассан из Касры, – снизошёл он до ответа, – некоторые называют меня, Хассан – Охотник на рабынь.

– Не-е-ет! – заплакала она.

– И, тем не менее, я – это он, – усмехнулся Хассан.

– Я во власти Хассана – Охотника на рабынь, – проговорила она, с жутью и не желанием верить.

– Да, – кивнул мужчина.

Я даже испугалась, что она сейчас упадёт в обморок.

– Что Вы собираетесь сделать со мной?

– Собираюсь отвести Тебя в свой дом в Аре, – сказал мужчина, – но по пути туда мы сделаем небольшую остановку кое-где. Потом Тебя упакуют в золотой мешок, и доставят в Аргентум.

Хассан удержал её моментально расслабившееся и обвисшее тело поводком, аккуратно уложив её на дорожку. Она всё-таки упала в обморок. Мужчина, покачав головой, наклонился и, подхватив её обмякшее тело, легко перекинул его через плечо. Её ноги оказались у него спереди, а голова висела за его спиной, уже ненужный поводок так и остался болтаться позади него. После этого Хассан и его люди, прихватив с собой слинов, покинули двор. Я предположила, что она скоро проснется на его плече. Интересно, каково её будет понять, что её несут как рабыню.

Теперь уже и зеваки, а также, и большинство офицеров Ара, начали расходиться.

А мне вдруг вспомнилось, как несколько дней назад я лежала покорная рукам Хассана – Охотника на рабынь.

– Тогда, как Вы опознаете её? – поинтересовалась я.

– А мне и не надо её узнавать, – усмехнулся он. – Её опознает слин.

У него была одежда Татрикс полученная им из Корцируса, по-видимому, из ее собственных покоев. Её-то он и использовал, чтобы дать слинам узнать запах своей добычи. И мне здорово повезло, что та одежда, скорее всего, оказалась не моей. Слины игнорировали меня. Они искали другую.

Десятки ранее непонятных вещей теперь, внезапно, переставали быть загадочными для меня. Мне сообщили, что я была Шейлой – Татрикс Корцируса, и что здесь, на Горе, это должно стать моей новой личностью. Возможно, в некотором смысле, тогда, я действительно была Шейлой, но, также очевидно, что была и другая тоже настоящая Шейла. Тот сон, или полубред, в самом начале моего пребывания в Корцирусе, и теперь я поняла это совершенно отчётливо, не был сном вовсе. Будучи в полубессознательном состоянии после выпитого вина со снотворным я действительно видела Лигуриуса и Шейлу. Несомненно, ей было любопытно взглянуть на меня. Я вспомнила, как Сьюзан, однажды, была ужасно поражена, найдя меня в моих покоях. Значит, несмотря на все предосторожности Лигуриуса, она, по-видимому, мельком заметила другую Шейлу, в другом месте дворца. Естественно она приняла её за меня. Теперь-то я понимала, что её удивление объяснялось обнаружением меня в моей комнате, так скоро и так неожиданно, с её точки зрения.

Этим же объяснялся, также, и мой необычный и рваный график, если можно так выразиться, когда в строго определенное время, я должна была находиться в своих апартаментах. Именно в это время, настоящая Шейла была во дворце, и, несомненно, занималась управлением Корцирусом. Теперь-то я понимала, почему меня держали в стороне от государственных дел и принятия действительно важных решений. Впрочем, что и говорить, я действительно была абсолютно не готова к подобным делам. Было бы абсурдно, допускать меня не являвшуюся настоящей Татрикс Корцируса, к управлению городом.

Сейчас стало совершенно ясно то, чего я прежде никак не могла взять в толк: страх и ненависть, с которыми люди смотрели на Татрикс. Я не сделала ничего такого, насколько я могла знать, чтобы внушить подобные чувства. Зато теперь, наконец, до меня дошло, что эти чувства, несомненно, были результатом правления и политики истинной Шейлы, реальной Татрикс.

Именно её, и теперь это стало ясно как день, я видела в небольшой комнате перед тронным залом в день, когда войска Ара и Аргентума вошли в город. Я знала, что где-то есть женщина, которая напоминала меня. Лигуриус, несколько раз, проговорился мне об этом. Он казался здорово очарованным её. Я больше не сомневалась, что как раз Шейла и была той женщиной, замаскированной под пленницу и взятой на поводок. Её-то и надо было скрыть от солдат Ара, и вывезти в безопасное место. Много же времени понадобилось мне чтобы понять всё это!

В большом зале, перед его отъездом, Лигуриус сказал мне, что я буду скоро служить своей цели.

« – Скоро Ты исполнишь своё предназначение, – сказал он.

– Какое ещё предназначение? – уточнила я.

– То предназначение, которое как мы опасались, возможно, однажды Тебе придется исполнить, именно это главная причина, по которой Ты и была доставлена на Гор.».

Только теперь, в саду на окраине Ара, я полностью поняла, как же меня обманули, при этом сказав абсолютную правду! Меня доставили на Гор, именно на всякий случай, если ситуация пойдёт по некому непредвиденному сценарию. Например, если дела в Корцирусе пойдут неудачно для Лигуриуса и Татрикс, если горожане решаться на восстание. Или если бы запланированная война за шахты Аргентума пойдёт неудачно, что в конечном итоге и произошло. Вот тут-то и была нужна я, чтобы дать возможность им самим скрыться, оставляя разгневанному народу и грозным врагам, довольно скромный приз в виде наивной меня, предоставляя своим противникам сорвать злость на ни в чём неповинном двойнике.

Хорошо же, они всё спланировали. Они сделали так, что даже, я сама поверила, что фактически была Шейлой – Татрикс Корцируса, что это, по крайней мере, на Горе, было моей личностью. И этому поверили и Сьюзан, и Дразус Рэнциус, и многие другие. Мой облик часто и публично предъявлялся горожанам Корцируса и не только его. Тысячи людей видели меня и были в состоянии опознать меня как Татрикс! Да, здорово они всё спланировали! Вот только планы пошли прахом!

То предназначение, ради которого меня похитили и доставили на Гор, я не исполнила. Кто-то освободил меня из клетки в лагере Майлса из Аргентума. И мне удалось совершить невозможное, убежать из воинского лагеря! Таким образом, вместо допроса и суда над Шейлой – Татрикс Корцируса, который предположительно должен был бы завершиться моей зверской казнью на стене Аргентума, после чего Лигуриус и настоящая Шейла, под новыми личинами, и, несомненно, с сохранённым богатством, могли бы выбирать новое место жительства по своему вкусу, началась интенсивная и повсеместная облава. Лигуриус и Шейла ожидали, что я буду опознана как Татрикс и отправлена в золотой клетке в Аргентум, где и закончу жизнь на колу. Как они могли ожидать, что я убегу? А ещё они не учли нюх слинов.

Вот так неудачно эти события закончились, по крайней мере, для настоящей Шейлы, теперь беспомощно закованной в наручники и висящей на плече Хассана – Охотника на рабынь. А ещё я думала о том коле, что ждал её, и независимо от того, кем она была, или, возможно, могла бы быть, а также той судьбы, что она и Лигуриус предназначили для меня, я ничего не могла поделать с собой, но я чувствовала к ней жалость.

Вдруг, на моё плечо, прямо рядом с моей шеей легла чья-то тяжёлая рука. Нечего было даже начинать думать о бегстве.

– Повернись кругом, рабыня, – приказал знакомый мужской голос, и сжимавшая мою шею рука исчезла.

Я, дрожа от страха, обернулась.

– Я Тебя знаю? – спросил Майлс из Аргентума.

Это действительно был он. Ещё там на улице Хермадиуса, где я впервые увидела слинов, я успела заметить одного офицера в униформе Аргентума, среди офицеров Ара, следовавших за Хассаном, и его помощниками и слинами.

– Я так не думаю, Господин, – промямлила я.

– А мне кажется, что мы с тобой знакомы, – сказал он.

– Дразус, – громко позвал генерал, и один из офицеров подошёл к нам.

Я непроизвольно задержала дыхание.

– Ты знаешь его? – сразу заметив мою реакцию, спросил Майлс.

– Я так не думаю, Господин, – ответила я.

– Тогда почему Ты так отреагировала на его появление?

– Но он – такой сильный и красивый офицер, а я – всего лишь рабыня, -дала я наиболее правдоподобное объяснение.

– Ну-ка взгляни, Дразус, что мы здесь имеем, – сказал Майлс.

– Рабыню, – сухо сказал Дразус Рэнциус, и пожал плечами.

Я подозревала, что Дразус Рэнциус видел меня в толпе, но он не привлек ко мне внимания Майлса из Аргентума. В его глазах не появилось даже минимального намёка на узнавание. Он скользнул по мне взглядом, как если бы никогда прежде не видел меня. Какого труда мне стоило не показать тех радости и облегчения охвативших меня. Ещё некоторое время я опасалась, что в действительности он узнал меня, просто не показал вида.

– Да Ты присмотрись повнимательнее, – настаивал Майлс.

– И что? – удивлённо спросил Дразус.

– Безусловно, эту женщину остригли наголо не позднее трёх – четырёх месяцев назад, – намекнул он.

– И что? – снова не понял мой бывший телохранитель.

– Ты что не видишь поразительного сходства? – удивился Майлс.

– С кем? – уточнил Дразус.

– Да с Шейлой же, с Татрикс Корцируса! – воскликнул Майлс.

– Ну, да, – признал Дразус. – Некоторое сходство, конечно, есть.

Вот теперь, я была уверена, что Дразус Рэнциус всё же узнал меня тогда! В первый момент, когда я увидела его, во мне вспыхнули смешанные чувства удивления и невероятной радости от того, что я встретила его снова. Мне удалось с огромным трудом сдержать импульс, и не броситься целовать его ноги. Мне самой стало интересно, а не была ли я его истинной рабыней. Не принадлежала ли я ему в душе, спрашивала я себя.

– Так может это она, Шейла – Татрикс Корцируса? – спросил Майлс.

Дразус невозмутимо, как гореанский господин, задрал мою тунику, оголяя левое бедро. Он сделал это так же естественно и небрежно, как если бы поднял угол скатерти или занавески. И я поняла, что независимо от того, какие чувства мог питать ко мне Дразус Рэнциус, теперь я была для него не более, чем рабыней. Когда-то я хвасталась перед ним, что хорошо знаю, как надо мучить мужчин. Теперь, конечно, я была рабыней, и роли поменялись.

Теперь уже я оказалась той, кто был собственностью мужчин и они могли сделать со мной, всё, что и как им нравилось. И если кого-то и приговорят к каким-либо мучениям, неважно, физическим или психологическим, то, боюсь, теперь этим кем-то буду я. Это я теперь должна буду заставлять себя быть полностью покорной и абсолютно приятной. Мой бывший телохранитель выпустил мою тунику, и она вернулась на место. Он возвышаясь надо мной на целую голову, протянул руки, задрав мне голову проверил мой ошейник. Это был стандартный рабский ошейник, и он хорошо на мне смотрелся. Потом он взял меня за плечи и, крепко держа, заглянул в мои глаза. Я еле удержалась от того, чтобы не прижаться к нему и не поцеловать его. Интересно, что же он увидел в моей глубине, только страх и моё рабство, или всё же рассмотрел, что я уже была его.

– Это – она? Это – Шейла – Татрикс Корцируса? – нетерпеливо спросил Майлс из Аргентума.

– Нет, – отмахнулся Дразус Рэнциус. – Это – всего лишь рабыня.

– Понятно, – улыбнулся Майлс Аргентума, и положил руку мне под подбородок, и приказал. – Подними голову, девка.

Лишь только я выполнила его команду, он убрал руку. А мне ничего не оставалось, кроме как стоять с поднятой головой.

– Встань прямее, – скомандовал он.

Я выпрямилась. Похоже, ему понравилось командовать мной как рабыней.

Майлс из Аргентума пристально рассмотрел меня, и усмехался.

– А вот я думаю, что она вполне может оказаться Шейлой.

– Шейла – Татрикс Корцируса, – тоже усмехнулся Дразус Рэнциус, -только что была схвачена.

– Ой ли? – прищурился Майлс.

Дразус Рэнциус промолчал.

– Сюда, девка, – скомандовал Майлс, и я подошла к нему вплотную.

Он считал информацию обо мне с ошейника. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Ошейник выдавал меня с головой, и любому желающему. Я не могла покинуть город. Я не могла скрыться.

– Можешь идти, – махнул рукой Майлс, отпуская меня на все четыре стороны.

– Спасибо, Господин, – выдохнула я, и со слезами на глазах, выбежала за ворота.

Снаружи обнаружились Клодия, Кристэль, и Тупа, терпеливо ждавшие меня.

– Что хотели от Тебя солдаты? – тут же пристала ко мне Клодия.

– Один из них был генералом, – поправила подругу Кристэль.

– Ничего, – отмахнулась я.

– А кем был второй? – поинтересовалась Тупа.

– Этот был из армии Ара, – с готовностью объяснила Кристэль. – По-моему он капитан.

– Тогда откуда был первый? – не отставала любопытная Тупа.

– Он из Аргентума, – ответила я.

– А где это? – Тупа тут же переключилась на меня.

– На юго-западе, – сказал я.

– Так чего они хотели от Тебя? – снова привязалась Клодия.

– Ничего, – опять огорчила я любопытную подругу.

– Давайте поспешим назад в агентство, – поняв, что от меня ничего не добиться, предложила Клодия. – Мы же не хотим опоздать на поверку.

– О, нет! – вскрикнула Кристэль.

Хотя привратник был весьма дружелюбным парнем, и мы не боялись слегка опоздать, но, с другой стороны, рисковать тоже не хотелось, если прийти совсем поздно, то и от него можно ожидать болезненное касание стрекала, или обидный удар плетью поперёк, скажем так, задней поверхности бёдер. И уж совсем не покажется забавным, если он положит нас на живот и пристегнёт ноги лодыжками к металлическому брусу в семь футов длиной, и шесть дюймов высотой, и отстегает по ступням лёгким гибким прутом.

Мои товарки не испытывали никаких сомнений относительно дороги домой. Они даже не собирались выходить к «Дороге Вдоль Стены». Они прошли немного по этой же улице и, свернув на юг-восток через несколько кварталов, повернув направо, оказались на Изумрудной. Я так поняла, именно по этому маршруту, слины вели Хассана и всю толпу праздных зевак. Двигаясь на юг по Изумрудной, примерно через ан, мы добрались до площади Тарнов, и через несколько инов, уже снова оказались в родном агентстве.

– А Вы как раз вовремя, – обрадовался нам привратник.

Мы быстро выстроились в колонну по одному к его столу, на котором уже стояла парящая чашка и кувшинчик с чаем из Бази. Этот чай – обычный напиток на Горе, весьма популярный среди гореан. В очереди я была последней. Парень, один за другим, снимал наши диски с доски «вне дома» и перевешивал их на их места на доске «дома».

– Вам девки стоит поторопиться, если ещё хотите найти чего-нибудь съестного, – посоветовал он нам.

– Да, Господин, – дружно отозвались мы. – Спасибо, Господин.

Пройдя несколько шагов вдоль коридора, я повернулась и понаблюдала, как он закрыл дверь агентства, и задвинул два мощных засова и застопорил их навесными замками. Потом привратник закрыл на замок и решетку, ведущую в наш коридор. Вернувшись на свое место за столом, он, откуда-то снизу из-под стола, вынул свёрток и с довольным видом расположил его на своём столе. В свёртке оказался его ужин, и он принялся поглощать пищу запивая чаем из Бази.

Я с грустью смотрела на запертую дверь агентства, и закрытую решётку коридора, и размышляла, кем я теперь была.

А была я Тиффани, рабынь для праздников, собственностью компании Эмильянуса, что на площади Тарнов. Я знала это. Как знали это и многие другие. Об этом мог узнать практически любой желающий, стоило ему прочитать гравировку на моём ошейнике. Например, знал об этом Майлс из Аргентума. Я подумала и о нём тоже. Он позволил мне уйти ничем при этом не рискуя. Теперь он точно знал, где меня можно найти, стоит только ему этого захотеть. Я была беспомощной, заключенной в тюрьме рабыней, полностью во власти рабовладельцев.

Но скорее всего он мной не заинтересовался.

И я повернулась и поспешила вдоль по коридору, на кухню, чтобы достать чего-нибудь поесть.

31. Аргентум.

– Сними шёлк. На колени. Выпрямись, – одна за другой сыпались команды, которые я выполняла быстро и покорно.

Я стояла на коленях, голой перед Майлсом из Аргентума, перед его похожим на трон стулом, в его покоях, в Аргентуме.

– Колени, – напомнил он, и я расставила перед ним ноги ещё шире. – Ты теперь известна как Тиффани, и я даже в это верю, рабыня для праздников, собственность компании Эмильянуса.

– Я – Тиффани, рабыня для праздников, собственность компании Эмильянуса, – повторила я за ним то, что написано на моём ошейнике.

– Забавно, вот только я никогда не забываю лица, – сказал генерал.

Я промолчала.

Вся наша группа в полном составе была доставлена из Ара в Аргентум, как я думала для развлечений. Вот только сделано это было за счёт Майлса из Аргентума.

Кроме того, к немалому удивлению и неудовольствию остальных девушек, которые, возможно, к настоящему времени успели несколько разбаловаться мягким обращением, нас перевозили с соблюдением строжайших мер безопасности. С тех пор как мы покинули здание агентства в Аре, и до того момента, как вошли на территорию дворца в Аргентуме, с нас не снимали цепей того или иного вида. Подозреваю, что из всех девушек, и возможно, из всего свободного штата агентства, только я подозревала об истинных причинах этой поездки в Аргентум и таких мерах безопасности. Я сомневалась, что Майлс из Аргентума особенно интересовался нашей группой банкетных рабынь, как таковой. Разумеется, этого добра и в Аргентуме было навалом. Я подозревала, что, скорее всего, его интересовала одна, вполне конкретная рабыня из группы. И вот сегодня вечером меня привели к нему на поводке и в наручниках. Мой провожатый, служащий агентства, доставив меня в покои Майлса, освободил меня от этих пут и передал заказчику. Генерал арендовал меня на эту ночь.

– Выпяти грудь, Тиффани, – приказал он.

– Да, Господин, – сказала я, и сделала даже больше того, выпрямив спину, втянув живот и расправляя плечи, в результате мои груди поднялись высоко, и нагло устремились в его сторону, совсем как у рабыни для удовольствий, представляющей себя для осмотра или использования.

– А Ты прелестна, Тиффани, – отметил Майлс.

– Спасибо, Господин.

– И мне доставляет удовольствие командовать Тобой, – признался он.

– Да, Господин.

– Ты, правда, столь хороша, как о Тебе говорят, Тиффани?

– Пользовавшиеся мной мужчины нашли меня приемлемой, Господин.

– Мы с Тобой сейчас сыграем в небольшую игру, Тиффани, – улыбнулся он.

– Мы притворимся, что Ты – Шейла – Татрикс Корцируса.

– Но я – Тиффани, – испуганно сказала я. – Я рабыня для праздников, собственность компании Эмильянуса!

– Но мы же только притворимся, не так ли? – спросил он, хитро прищурившись.

– Как пожелает Господин, – сказал я, не понимая, что он затеял.

– Но ноги, – скомандовал Майлс, и я мгновенно оказалась на ногах. – Прямее!

И я выпрямилась ещё больше, а он, тем временем, сходил к стене комнаты, к стоящему там сундуку, и вернулся с прекрасным, жёлтым, шёлковым покрывалом. Это покрывало он накинул мне на плечи и расправил на манер королевской мантии.

– Кто Вы? – спросил он.

– Я Тиффани! – не задумываясь ответила я. – Тиффани, рабыня для праздника, собственность компании Эмильянуса!

– Но мы играем, не так ли? – напомнил он и я задрожала. – А теперь попробуем ещё раз. Кто Вы, на самом деле?

– Шейла, – нерешительно пробормотала я. – Шейла – Татрикс Корцируса.

– Я так и думал, – усмехнулся генерал.

Я потрясённо и испуганно посмотрела на него.

– А теперь садись на стул, – велел он.

– Но я не осмеливаюсь! – пролепетала я.

Даже одна только мысль о том, чтобы присесть на такой стул привела меня в ужас. Это же стул свободного человека! А всего лишь рабыня. Меня же могут избить плетью до полусмерти, а то и сразу убить, даже за попытку сесть на такой стул. Самой большой честью, которой я могла бы ожидать в связи с этим стулом, было бы разрешение встать подле него на колени, лечь у его основания, или, возможно, быть прикованной цепью за шею рядом с ним.

– Мне повторить приказ? – холодно поинтересовался он.

– Нет, Господин! – простонала я, и как на казнь поплелась к стулу.

Какой маленький и испуганный и казалась самой себе сидя на нём!

– Сядь прямее, по-королевски величественнее, и положи руки на подлокотники, – подсказывал он. – Вот так, хорошо.

Осмотрев меня со всех сторон, он подошёл к стулу и, склонившись, тщательно расправил на мне покрывало. Потом снова отстранившись, осмотрел меня ещё раз, и видимо, оставшись доволен, проговорил:

– Хорошо!

И сам уселся по-турецки, на каменном полу, в нескольких шагах от меня.

– Да, – кивнул он. – Хорошо. Это, то что нужно.

Сейчас, сидя на полу, он оказался ниже меня. Угол его зрения был почти тем же, что и тогда в тронном зале Корцируса, когда он стоял на нижних ступенях постамента, и смотрел на меня, сидящую на троне.

– Я никогда не забываю лица, – повторил он мне, и в комнате повисла напряженная тишина.

– Кто Вы? – вновь задал он тот же вопрос.

– Я – Шейла, – ответила я, как мне было приказано – Татрикс Корцируса.

– Да, – кивнул Майлс. – Это – это Вы.

Мужчина вновь поднялся, и приблизившись ко мне, сдёрнул покрывало. Но не унёс, как я ожидала, а сложил его вдвое, потом снова и снова, до тех пор, пока у него в руках не оказался, плотный, толстый около шести дюймов толщиной, и длинный – до семи футов, шёлковый шнур.

Тут он исчез из поля моего зрения. И вдруг этот шёлковый шнур упал на меня сверху, опоясал меня и плотно прижал меня спиной к спинке стула. Майлс снова появился и присел на то же самое место на полу.

– Да, – пробормотал он, – точно, по крайней мере, один серебряный тарск.

Я припоминала, как в большом тронном зале, к ярости очень многих из моей свиты, он высказал прогноз относительно моей цены как рабыни на открытых торгах.

Майлс снова встал и навис надо мной сидящей на стуле. Я попытался отстраниться, изо всех сил вжимаясь в спинку стула. Кисти моих рук были свободны, но толстый жёлтый шнур, завязанный тугим узлом за спинкой стула, надёжно держал меня на месте.

– Надеюсь, Ты не собираешься мне помешать? – спросил он.

– Нет, Господин, – ответила я дрожащим голосом, перешедшим в стон, ибо мужчина начал меня ласкать.

– Было трудно найти Тебя, – сказал генерал.

– Да, Господин, – простонала я.

– Но удача оказалась на моей стороне, и я нашел Тебя в Аре, не так ли?

– Да, Господи-и-ин-м-м.

– Как это здорово, что адреса владельцев большинства рабынь написаны на их ошейниках, правда? – шептал он мне, не собираясь останавливаться.

– Да-а-о-о, Господи-и-ин, – вскрикнула я.

– Это сильно облегчило мне твои поиски, – усмехнулся он.

– Да, Господин.

– Что-то не так? – поинтересовался Майлс из Аргентума.

– Ничего, Господи-и-ин!

– Но Ты извиваешься и трясёшься? – заметил он.

– Да, Господин! – прохрипела я сквозь стиснутые зубы.

– Тебе понравилось путешествие сюда из Ара?

– Да, Господин!

– Ведь Ты была в цепях всё время поездки?

– Да, Господи-и-н-м! – почти теряя контроль над своим телом, с трудом проговорила я, впиваясь ногтями в подлокотники.

– Кажется, Тебя кто-то остриг на голо, – заметил он.

– Да, Господин. Последний раз это сделал Боркон, надсмотрщик цеха № 7, ткацкой фабрики Минтара, несколько месяцев назад, – запинаясь на каждом слове, задыхаясь и вздрагивая, рассказала я.

– Понятно, – протянул он.

– О-о-ох, – зарыдала я, окончательно выпадая из реальности. – О-а-ай!

– Ты снова задёргалась, – донёсся до моего гаснущего сознания его спокойный голос.

– Да, Господин, – толи простонала, толи прокричала я.

Моё тело содрогалось в конвульсиях, беспомощно, неудержимо, я могла сидеть лишь потому, что удерживалась на стуле тугим шнуром, скрученным из покрывала. Кажется, мои ногти оставили царапины в подлокотниках.

– Ты реагируешь совсем, как настоящая рабыня, – заметил мужчина.