Текст книги "Одна откровенная ночь (ЛП)"
Автор книги: Джоди Малпас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
Глава 19
Это первый раз, когда «Айс» предстал передо мной полностью пустым.
Миллер сажает меня на высокий табурет и поворачивает лицом к бару, прежде чем обойти его и схватить сверкающий стакан с одной из стеклянных полок. Он с силой ставит его перед собой, берет бутылку виски и наливает стакан до краев. Затем выпивает, вздыхает и откидывает голову назад. Медленно поворачивается и прислоняется спиной к стойке, пялится на свой пустой стакан.
Выглядит он так, будто проиграл битву. Это чертовски пугает.
– Миллер?
Он на некоторое время сосредотачивается на стакане, прежде чем измученные голубые глаза, наконец, встречаются с моим взглядом.
– Парень из супермаркета. Это был Чарли.
– Аморальный ублюдок, – говорю я, охотно демонстрируя понимание.
Он именно такой, к сожалению, каким я себе его представляла. И это несмотря на то, что все мои знания о Чарли – рассказы Миллера. Он пугает.
– Почему он просто не может тебя отпустить? – интересуюсь я.
– Чарли забирает долг жизнью. Если он сделал тебе одолжение, отдавать придется вечность.
– Он убрал тебя с улиц годы назад! – выпаливаю я. – Ты не обязан отдавать ему долг. Он сделал тебя проституткой, Миллер! А потом повысил до Особенного! – Я чуть ли не падаю со стула от внезапно вспыхнувшего гнева. – Это неправильно!
– Эй, эй, эй.
Он быстро отбрасывает пустой стакан и хлопает ладонью по барной стойке, чтобы перевернуться в мою сторону. Он делает это с легкостью и изяществом, ноги бесшумно приземляются передо мной.
– Успокойся, – просит Миллер, обхватывая мои горящие щеки и притягивая мое лицо к своему, изучая слезящиеся глаза. – Ничто в моей жизни не было правильным, Оливия. – Раздвинув мои бедра коленями, он придвигается ближе, приподнимая мой подбородок еще выше, чтобы мы смотрели друг другу в глаза. – Я слишком облажался, моя милая. Ничто мне не поможет. Я и мой клуб – золотая жила для Чарли. Но дело не только в моей выгодности и удобстве «Айса» для его сделок. Дело во власти. Это принцип. Проявлю слабость, и враг схватит за яйца. – Он глубоко вдыхает, пока я осознаю его слова. – Я никогда не думал о том, чтобы уйти, потому что никогда не было причин, – продолжает Миллер. – Он это знает. И Чарли в курсе, что если я когда-нибудь уйду, на то будет веская причина.
Миллер вытягивает губы в тонкую линию, лениво моргает. Обычно я нахожу такие жесты успокаивающими, завораживающими. Но не сегодня. Сегодня это только усиливает тревогу, потому что медленное моргание, сопровождаемое еще одним глубоким вдохом, является попыткой собрать силы, необходимые, чтобы произнести следующие слова. Когда он приоткрывает веки, я задерживаю дыхание, собираясь с духом. Он смотрит на меня так, словно я – самое дорогое существо в его вселенной. Потому что так и есть.
– Они устранят эту вескую причину, – тихо заканчивает Миллер, будто выбивая воздух из моих легких. – Так или иначе, Чарли хочет, чтобы ты ушла из моей жизни. Я не просто так вел себя как невротик-лунатик. Я принадлежу ему, Оливия. Не тебе.
Мой бедный мозг взрывается под давлением грубого объяснения.
– Хочу, чтобы ты был моим, – бездумно произношу я.
Не размышляю, просто испытываю отчаяние. Миллер Харт недостижим. И не только из-за выстроенных стен, скрывающих его от посторонних.
– Я работаю над этим, моя прекрасная, сладкая девочка. Поверь, я работаю чертовски много ради этого. – Миллер прижимается губами к моей макушке, вдыхая мой запах, получая дозу силы. – У меня есть просьба.
Я уже знаю, о чем он попросит. Но мне нужно услышать.
– Все, что угодно.
Он поднимает меня с табурета и усаживает на высокую столешницу, словно ставит на пресловутый пьедестал. Затем протискивается между моих бедер и смотрит на меня, обхватив талию своими большими руками. Скольжу пальцами в его волнистые волосы. Провожу по ним, добираясь до затылка и массируя его.
– Никогда не переставай любить меня, Оливия Тейлор.
– Это невозможно.
Он едва заметно улыбается, утыкается лицом мне в грудь и кладет руки мне на спину, притягивая ближе, будто смешивая нас в одно целое. Смотрю на его затылок, поглаживая успокаивающе.
– Насколько ты уверена? – спрашивает он ни с того ни с сего.
Останавливаю движения рук. Собираю всю имеющуюся силу, чтобы столкнуться с очередным шокирующим откровением.
– На сто процентов, – отвечаю я просто потому что действительно уверена. Не могу, да и не должна утаивать это.
Миллер медленно отстраняется от меня и протягивает тест, наблюдая, как мои глаза мечутся между ним и коробкой.
– Этого недостаточно.
Осторожно тянусь к коробочке и беру ее.
– Иди.
Молчу, пока Миллер опускает меня на пол. Оставляю его наедине с выпивкой. Иду в дамскую комнату, готовясь мысленно. Совершаю действия бездумно. Пытаюсь отвлечься в те несколько минут ожидания результата. Тщательно мою руки. Еще я стараюсь не думать о возможной реакции Миллера. По крайней мере, сейчас он знает о возможности. Но уменьшит ли это шок? Захочет ли Миллер стать отцом? Отмахиваюсь от этих мыслей, пока они не увели меня слишком далеко. Конечно, я не жду от него радостного танца. В нашей жизни нет места праздникам.
Поворачиваю тест и смотрю в маленькое окошко. Затем выхожу из туалета, иду в главный зал клуба, где меня ожидает нервно постукивающий по столешнице Миллер. Он смотрит на меня. Лицо не выражает никаких эмоций. Не могу понять, о чем он думает. Протягиваю руку с тестом, его взгляд тут же перемещается к предмету. Миллер не сможет увидеть результат с того места, где стоит, поэтому я выдавливаю из себя единственное слово.
– Положительный.
Его внушительного размера фигура словно уменьшается, отчего у меня сводит мышцы живота. Затем он наклоняет голову, молча требуя, чтобы я подошла к нему. Делаю несколько осторожных шагов. Меня поднимают на столешницу, и Миллер двигается вперед, кладет голову мне на грудь, тут же скользя ладонями к моему заду.
– Это плохо, что я рад? – спрашивает он, вызывая у меня шок.
Если честно, я ожидала от него нервный срыв. Я так сильно сосредоточилась на собственном шоке и возможной негативной реакции Миллера, что даже не думала о том, что возможно быть счастливой из-за новостей о беременности. Я видела только очередную занозу в заднице, очередную кучу дерьма, которую надо убрать. Миллер же, с другой стороны, воспринимает эти новости совсем в другом свете.
– Я не уверена, – признаюсь громче, чем планировала.
Можем ли мы радоваться этому лучику света в конце туннеля? Свет для Миллера ярче? Мой мир стал таким же темным, как мир Миллера, и я вижу только еще больше мрака на горизонте.
– Тогда я тебе скажу. – Он поднимает голову и улыбается мне. – Все, чем ты меня благословляешь, я воспринимаю как подарок, Оливия. – Миллер гладит меня по щеке. – На твою красоту надо смотреть. – Он изучает мое лицо, кажется, целую вечность, а потом медленно опускает руку к моей груди и обводит ее широкими кругами. Мое дыхание сбивается, я выпрямляю спину. – Твоим телом нужно наслаждаться. – Он пытается сдержать улыбку и бросает на меня быстрый взгляд. – А для твоей дерзости требуется запастись терпением.
Прикусываю губу, сдерживая растущее желание и воздерживаюсь от того, чтобы сказать ему, что в конечном итоге он – источник моего нахальства.
– Уточни, – безосновательно требую я, ведь Миллер достаточно точно выразил свои мысли.
– Как пожелаешь, – без колебаний соглашается он. – Это, – целует меня в живот, напевая, – еще один подарок от тебя мне. Ты же знаешь, я яростно защищаю принадлежащее мне. – Он смотрит на меня, и я теряюсь в его глазах, сейчас таких искренних. – То, что растет внутри тебя, принадлежит мне, моя хорошая. И я уничтожу всех, кто попытается отнять его у меня.
Странный выбор слов, манера выражать свои чувства сейчас не имеет значения, потому что я свободно владею языком Миллера. Он не мог сказать лучше.
– Хочу быть идеальным папочкой, – шепчет он.
Счастье переполняет меня, но, пробиваясь сквозь блаженство, прихожу к выводу, что Миллер имел в виду Чарли. Его он уничтожит. Чарли знает обо мне. И видел меня с тестом в руках. Теперь я стала еще более серьезной причиной для ухода Миллера. Чарли устраняет настолько веские причины. А Миллер уничтожает все, что встает у него на пути. К своему ужасу, я в курсе, что он вполне способен на это.
Чарли ждет смертный приговор.
Громкий стук заставляет меня обернуться и повернуть голову в сторону входа в клуб.
– Андерсон, – бормочет Миллер.
На его лицо вернулась непроницаемая маска. Наш короткий момент счастья закончился. Он отстраняется от меня, слегка сжимая бедро. Моя дерзость внезапно возвращается на место.
– Что он тут забыл? – интересуюсь я, спрыгивая со стойки.
– Пришел помочь.
Не хочу его видеть. Теперь я точно знаю, что она в Лондоне, и Миллер его не сдержит. Уильям захочет поговорить о моей матери. А я не хочу. Внезапно кажется, что стены «Айса» давят на меня, пугая. Хожу по бару, разглядывая помещение. Выпустить злость. То, что мне нужно. Хватаю бутылку водки, бездумно откручиваю крышку и наливаю себе тройную порцию. Но как только холодное стекло бокала касается губ, останавливаюсь. Перед глазами появляется картинка.
Ребенок.
– Черт, – выдыхаю, медленно опуская бокал на столешницу. Смотрю на него, кручу, а затем жду, пока жидкость замрет. Не хочу пить. В последнее время алкоголь я использовала исключительно для одной цели – заглушить печаль. Отныне нельзя.
– Оливия? – Вопросительный тон Миллера заставляет мое усталое тело развернуться, показывая полное безнадеги выражение лица… и стакан. – Что ты делаешь?
Миллер делает шаг вперед, в глазах неуверенность. Он переводит взгляд с меня на стекло.
Чувство вины присоединяется к безнадежности. Качаю головой. Теперь я раскаиваюсь даже за то, что вообще решила налить водку в бокал.
– Я не собиралась пить.
– Конечно, не собиралась. – Миллер обходит бар и злобно выхватывает стакан из моей руки, прежде чем вылить его содержимое в раковину. – Оливия, я уже на грани безумия. Не подталкивай меня еще дальше. – Его предупреждение сурово и серьезно, но выражение лица неожиданно мягкое. Он умоляет меня.
– Я не думала, – начинаю, желая доказать ему, что налила напиток в попытке заглушить слепой гнев. Мне едва дали возможность осознать новости. – Я не собираюсь пить, Миллер. Я никогда не наврежу своему ребенку.
– Что?
Широко распахиваю глаза, услышав шокированный выкрик. Миллер практически рычит. О. Боже. Мой.
Не поворачиваюсь, чтобы увидеть врага. Если во мне и оставалась хоть частичка дерзости, то она бы тут же исчезла от презрительного взгляда или слов. Поэтому я настороженно смотрю на Миллера, молча умоляя взять инициативу в свои руки. Сейчас никто, кроме него, не защитит меня от Уильяма Андерсона.
Затянувшееся молчание причиняет боль. Мысленно я молю, чтобы Миллер прервал его, но крепко зажмуриваюсь, когда слышу, как Уильям вздыхает. Ладно, пусть будет он.
– Скажи мне, что я ошибаюсь. – Слышу тихий глухой стук, это Уильям садится на барный стул. – Пожалуйста, скажи мне, что это не так.
Сдерживаю себя, чтобы не ответить: «Все так и есть. Ну, и что с того?» Но я молчу. Злюсь на себя. Я стала бесполезной. Не могу проявить храбрость, обрушить ее на Уильяма.
– Она беременна. – Миллер вздергивает подбородок и расправляет плечи. – Мы в восторге от новостей. – Он смотрит на Уильяма с вызовом.
И мужчина согласен.
– Да черт бы вас побрал, – выплевывает Андерсон. – Из всего возможного дерьма, именно это, Харт.
Я вздрагиваю. Не нравится мне то, как сильно начала вздыматься грудь Миллера. Хочу присоединиться к нему, стать единым целым. Но мое чертово тело отказывается подчиняться. Поэтому стою, повернувшись спиной к Уильяму, а мой разум судорожно оценивает угрозу ситуации.
– Мы вроде пришли к соглашению, что даже если Чарли сейчас не собирается предпринимать конкретных действий против Оливии, вскоре он начнет действовать. И время пришло. – Миллер приближается ко мне и обнимает за шею, притягивая еще ближе. – Я сказал, что если он посмеет даже вздохнуть рядом с ней, это будет его последний вздох. Чарли вздохнул.
Не вижу, но уверена, что Уильям настроен так же враждебно, как и Миллер. Спиной улавливаю исходящие от него морозные флюиды.
– Мы обсудим это позже. – Как-то слишком легко успокаивается Уильям. – Пока оставим это между нами.
– Он знает, – признается Миллер, и Андерсон за моей спиной шокировано вздыхает. Но прежде чем Уильям что-то произносит, мой мужчина продолжает: – Он увидел, как Оливия покупала тест.
– О боже, – бормочет Уильям. Мои плечи напрягаются. Миллер замечает мою реакцию и кладет ладонь мне на шею.
– Объяснять не надо. Вы только что увеличили его преимущество.
– Да.
– Что он сказал?
– Я не знаю. Меня там не было.
– А где, блядь, ты был?
– Меня послали за покупками.
Прикусываю губу и утыкаюсь носом в подбородок Миллера, чувствуя себя виноватой и еще более глупой.
– Он был дружелюбен. – Мои слова приглушены пиджаком Миллера. – Или пытался им быть. Я понимала, что с ним лучше не связываться.
Уильям язвительно усмехается.
– В этом человеке дружелюбия столько же, сколько в ядовитой змее. Он тронул тебя?
Отрицательно качаю головой, уверенная, что поступаю правильно, оставляя эту маленькую часть моей встречи с Чарли при себе.
– Угрожал?
Снова качаю головой.
– Напрямую нет.
– Понятно, – решительно произносит Уильям. – Пришло время перестать думать и начать действовать. Тебе не стоит воевать с ним, Харт. Пока не поздно. Чарли знает, как победить.
– Я знаю, что делать, – заявляет Миллер.
Не нравится мне напряженность Уильяма, так же, как и учащенное сердцебиение Миллера.
– Это не вариант, – тихо говорит Андерсон. – Даже не думай ходить туда.
Оглянувшись через плечо на Уильяма, замечаю на его лице несогласие. Поэтому перевожу вопросительный взгляд на Миллера, и хотя он чертовски хорошо знает, что я смотрю на него, холодный и бесстрастный взор от Уильяма не отрывает.
– Давай без сантиментов, Андерсон. Не вижу другого решения проблемы.
– Я придумаю что-нибудь, – сжав челюсть, говорит Уильям. В его тоне явное отвращение. – Ты желаешь невозможного.
– Теперь нет ничего невозможного. – Миллер отодвигается от меня, оставляя наедине с беззащитностью и берет два бокала. – Никогда не думал, что кто-то сможет покорить меня настолько. – Миллер наполняет бокалы виски. – Никогда даже не задумывался об этом. Потому что кому захочется думать о невозможном? – Он поворачивается и подвигает один из бокалов Уильяму. – Кто хочет мечтать о том, чего не сможет иметь?
Вижу, что слова Миллера задевают какую-то струну в душе Уильяма. Понимаю это по молчанию, по тому, как Андерсон крутит бокал в руке.
Его отношения с Грейси Тейлор были невозможными.
– Я даже не думал, что в мире есть кто-то, способный действительно полюбить меня, – продолжает Миллер. – Не думал, что кто-то сможет проигнорировать мое прошлое. – Он делает большой глоток, продолжая смотреть в глаза Уильяму. Андерсон ерзает на барном стуле и крутит бокал, показывая свой дискомфорт. – А потом я нашел Оливию Тейлор.
Сердце подпрыгивает в груди, и я замечаю боковым зрением, как Уильям осушает свой бокал и с трудом сглатывает.
– Вот как?
Он явно защищается.
– Именно. – Миллер поднимает бокал, салютуя Уильяму, и допивает виски.
Это самый саркастичный тост во всей истории тостов, потому что он знает, о чем думает Уильям. Андерсон мечтает повернуть время вспять. А вот я нет. Все в моей жизни свершилось, чтобы в итоге я пришла к Миллеру. Он моя судьба.
Все сожаления Уильяма и мои, ошибки моей матери и темное прошлое Миллера привело нас сюда. И хотя эта ситуация разрушает нас, она в конечном счете сделает сильнее.
– Я скажу тебе еще кое-что, что для меня не является невозможным, – продолжает Миллер, как будто получает удовольствие от мучений Уильяма, заставляя того заново проживать болезненные воспоминания, сожаления. Он указывает пальцем в мою сторону. – Отцовство. Я не боюсь, потому что не важно, насколько я порочен, не важно, насколько боюсь, что некоторые из моих испорченных генов перейдут ребенку, я знаю, что прекрасная душа Оливии все исцелит. – Миллер смотрит на меня, и от его искренности перехватывает дыхание. – Наш ребенок будет таким же совершенным, как она, – шепчет он. – Скоро в моем мире появится еще один яркий, красивый огонек, и моя работа – защищать. Так что, Андерсон… – Выражение лица Миллера становится жестким, все внимание теперь обращено к молчаливому Уильяму. – Ты собираешься помочь, или мне бороться с Аморальным ублюдком в одиночку?
Жду ответа, опасаясь. Уильям выглядит таким же ошарашенным речью Миллера, как и я.
– Принеси мне еще выпить. – Андерсон тяжело вздыхает и подвигает стакан к Миллеру. – Мне это определенно понадобится.
Хватаюсь за стойку, чтобы успокоиться, от облегчения у меня кружится голова. Миллер резко кивает в знак уважения, прежде чем налить Уильяму еще виски, которое тут же выпивается. Оба мужчины погружены в дела насущные. Не хочу слушать их разговоры. Знаю, что и Миллер этому рад не будет. Поэтому отхожу в сторону.
– Мне надо в туалет.
Оба мужчины смотрят на меня взволнованно.
– Предпочту не слушать твой план расправы с Чарли, – признаюсь я.
Миллер кивает и делает шаг мне навстречу.
– Подожди тут пару минут. – Он убирает волосы с моего лица. – Я сделаю один звонок и вернусь. Отведу тебя в свой офис.
Миллер целует меня в щеку и быстро уходит, не давая возможности оспорить заявление. Черт бы его побрал! Коварный ублюдок! Он прекрасно знает, что я не желаю оставаться наедине с Уильямом. Заставляю себя подавить растущую потребность сопротивляться. Ноги трясутся. Я бегло осматриваю помещение, а сердце нервно постукивает в груди.
– Присаживайся, Оливия, – приказывает Уильям, но его голос остается мягким.
Он отодвигает стул рядом с собой. Не слушаюсь, потому что планирую выбраться отсюда как можно скорее. Две минуты, сказал Миллер. Надеюсь, что именно так. Тридцать секунд уже прошли. Осталось всего девяносто. Так мало.
– Лучше постою, – говорю, оставаясь на месте. Стараюсь вложить в свой голос максимум уверенности. Уильям устало качает головой и хочет что-то сказать, но я останавливаю его вопросом: – О чем таком невозможном вы говорили?
Хоть я и не стремлюсь быть в курсе их планов расправы с Чарли, все же предпочла бы побеседовать об этом, чем затрагивать тему моей матери.
– Чарли опасен.
– Я уже поняла, – коротко отвечаю.
– Миллер Харт очень опасен.
Вся дерзость исчезает. Открываю и закрываю рот, судорожно пытаясь сформулировать мысль. Ничего. Я видела Миллера в гневе. Это, наверное, самое ужасное из того, что мне пришлось пережить. А Чарли? При встрече с ним я испытала ужас. Он источал злобу. Чарли открыто демонстрирует ее всем вокруг. А Миллер нет. Он прячет жестокость внутри. Борется с ней.
– Оливия, сильный мужчина, знающий о своей мощи – смертоносен. Я, как и он сам, знаю, на что Миллер способен. Но пока что Харт прячет это глубоко внутри. Выпустить все наружу может обернуться катастрофой. – В моей голове миллион вопросов. Стою статуей перед Уильямом, впитывая информацию по крупицам. – Это будет катастрофой.
– Что это значит? – осведомляюсь, хотя, как мне кажется, уже знаю ответ.
– Есть только один способ освободиться.
Страшно думать о таком, не то, что говорить. В горле образовывается ком.
– Хочешь сказать, Миллер способен убить.
Меня тошнит.
– Он более чем способен на это.
Сглатываю ком в горле. Не могу добавить убийство в список чудовищных поступков Миллера. Теперь разговор о матери не кажется таким ужасным. Я готова на все, лишь бы забыть появившиеся в голове мысли.
– Оливия, она хочет увидеться.
Смена темы застает меня врасплох.
– Почему ты не рассказал мне? – выпаливаю я. Страх трансформируется в гнев. – Почему соврал? Мы много раз оставались наедине. У тебя была масса возможностей сообщить, что моя мать не мертва и вернулась в Лондон. Но вместо этого ты предпочел все усилия бросить на попытки сломить нас с Миллером. Почему? Потому что так сказала самолюбивая сучка?
– Харт настаивал, что ты не должна знать.
– Ох! – смеюсь я. – Да. Так ты решил рассказать Миллеру об ее возвращении, но даже не подумал, что я имею право знать? И с каких это пор ты слушаешься его, – кричу в гневе.
Мной управляет злость. Я чертовски хорошо понимаю, почему Миллер сдерживал его, но сейчас цепляюсь за любую возможность подтвердить отвращение к Уильяму.
– С тех пор, как он начал искренне заботиться о тебе. Мне это, может, и не нравится, но Миллер успел доказать, что ты много значишь для него, Оливия. И вот, в очередной раз, он берет заботы о Чарли на себя. Забота о тебе приоритетна для него. – Я ничего не отвечаю, и Уильям заполняет тишину, продолжая: – Поступки твоей матери тоже были во благо.
– Но это ты отправил ее подальше от меня, – напоминаю, тут же осознавая ошибку. – О боже! Ты солгал, да?
Страдальческое выражение лица говорит само за себя, только подтверждая мои подозрения.
– Ты никуда ее не отправлял. Она ушла сама! Оставила тебя и меня!
– Оливия, все…
– Я иду в туалет, – произношу быстро, прерывая его.
Разговоры о матери не помогут. Убегаю, оставляя Андерсона позади в явном смятении. Плевать.
– Ты не можешь вечно убегать от своей матери! – кричит Уильям, отчего я поскальзываюсь.
Убегать?
В гневе поворачиваюсь.
– Да! – кричу я. – Да, могу! Она оставила меня! Выбрала свою жизнь! Пусть катится к черту, если считает, что может запросто вернуться ко мне, как только я перестала страдать!
Отшатываюсь назад. Гнев переполняет меня, ноги трясутся. Уильям внимательно наблюдает за мной. Его мучения очевидны, но я не испытываю сострадания. Сейчас он пытается наладить отношения с Грейси Тейлор. Не понимаю, зачем ему нужна эта эгоистичная сука.
– У меня есть все, что нужно, – заканчиваю я спокойно. – Почему она здесь? Спустя столько времени?
Уильям поджимает губы, в глазах вспыхивает жестокость.
– У нее не было выбора.
– Даже не начинай! – кричу, испытывая отвращение. – У тебя не было выбора. У нее не было выбора! У всех он есть!
Я помню, что сказала Грейси в «Сообществе». «Будь я проклята, если он собирается ворваться в ее жизнь и выбросить все болезненные моменты, которые я пережила за все эти годы!». И вдруг все сходится. Это настолько очевидно, что даже глупо.
– Она ведь вернулась назад только из-за Миллера, правда? Она использует тебя! Вернулась, чтобы забрать единственное, что приносит мне счастье с того момента, как оставила меня. Но она решила заставить тебя заниматься грязной работой! – Я почти смеюсь. – Неужели она ненавидит меня настолько сильно?
– Не говори глупости!
Это совсем не глупости. Она не смогла построить счастье с Уильямом, поэтому теперь пытается помешать нам с Миллером.
– Она ослеплена завистью. Видеть меня с Миллером, знать, что он готов на все ради меня, для нее невыносимо.
– Оливия, не…
– Здравый смысл, – шепчу я, медленно отворачиваясь от бывшего сутенера своей матери. – Скажи ей, что она может вернуться туда, откуда пришла. Здесь ей не рады.
Сама в шоке от проявленного спокойствия, и обиженный вздох Уильяма свидетельствует, что он так же ошеломлен моей жестокостью. Жаль, что ни Уильям, ни Грейси не подумали о тех боли и ущербе, которые я перенесу за все эти годы.
Ухожу прочь, не оглядываясь, чтобы не видеть боль, которую создала. Планирую свернуться калачиком на диване в офисе Миллера и отключиться от мира.
– Ливи.
Слышу голос Миллера, пока иду по коридору. Поднимаю голову и вижу его, идущего ко мне навстречу. К счастью для него, у меня нет сил, чтобы ругаться.
– Миллер.
– Что случилось?
Посылаю взгляд, говорящий: «Серьезно?» Он тут же отступает на шаг от меня. Правильное решение.
– Ты выглядишь усталой, малышка.
– Я и правда устала.
Впечатление, будто из меня высосали жизненные силы. Подхожу к Миллеру ближе и использую остатки энергии, чтобы обнять его как можно крепче. Цепляюсь за него всеми конечностями. Он охотно отвечает на мою потребность в поддержке, поворачивается и тащится вместе со мной обратно тем же путем, каким пришел.
– Мне кажется, будто прошла вечность с последнего раза, когда я слышал твой смех, – тихо замечает Миллер, заводя нас в офис и усаживая на диван.
– Прямо сейчас не так уж много поводов для счастья.
– Готов поспорить об обратном, – не соглашается Миллер. Он укладывается вместе со мной на гладкую кожу дивана. Я по-прежнему не ослабляю хватку. – Я решу проблемы, Оливия. Все будет в порядке.
Грустно улыбаюсь про себя, восхищаясь его доблестью, но беспокоясь, что, решая проблемы, он создаст новые. А еще я считаю, что Миллер не может заставить мою мать исчезнуть.
– Хорошо, – выдыхаю, чувствуя, как накручивают мои волосы.
– Хочешь чего-нибудь? – спрашивает он.
Качаю головой. Мне ничего не нужно. Кроме Миллера.
– Я в порядке.
– Очень хорошо.
Он тянется и убирает мои ноги со своей спины. Не сопротивляюсь, несмотря на то, что мне хотелось бы остаться рядом с ним. Мышцы обмякают, и я растекаюсь под ним бесполезной лужей.
– Поспи. – Миллер целует меня в лоб и встает, немедленно поправляя костюм. Прежде чем уйти он улыбается мне.
– Миллер?
Он останавливается в дверях и медленно поворачивается.
– Найди другой путь.
Нет нужды вдаваться в подробности.
Миллер медленно кивает, но неубедительно. Затем уходит.
Ощущаю навалившуюся тяжесть. Изо всех сил стараюсь держать глаза открытыми, и как только они закрываются, лицо Нан появляется в темноте. Я тут же снова открываю их. Нужно проверить. Поворачиваюсь, чтобы найти телефон. Беру его в руки. Он начинает звонить, и я тут же откидываюсь назад.
Мобильный звонит.
И продолжает звонить.
– Алло?
Морщу лоб в ответ на странный голос на другом конце линии. Бросаю быстрый взгляд на экран, чтобы проверить, не набирала ли случайно кому-то еще, но обнаруживаю, что это не так. Возвращаю телефон к уху.
– Кто это?
– Старый друг семьи. Ты, должно быть, Оливия?
Сижу на диване, не представляя, что последует дальше. И уже через секунду вскакиваю. Этот голос. Мое сознание наполняется образами. Лицо со шрамами, полные губы, глаза, цвет которых наполнен всеми оттенками зла.
Чарли.
