Текст книги "Одна откровенная ночь (ЛП)"

Автор книги: Джоди Малпас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Глава 10

17 июля 1996 года.

Питер Смит.

Инвестиционный банкир.

Ему сорок шесть. Скучное имя, дикий внутри. Снова мужчина в годах. Женат, но очевидно не получает желаемое. Думаю, теперь он может захотеть меня.

Первое свидание – ужин в отеле «Савой».

Для начала лучший из пробованных мной салат с лобстером, но воздержусь от суждений, пока не поем в отеле «Дорчестер». Основное блюдо – стейк из вырезки и несколько метких застенчивых взглядов. На десерт тирамису, дополненный бриллиантовым браслетом. Конечно же, я продемонстрировала свою благодарность в пентхаусе, прежде чем ускользнуть оттуда. Думаю, можно бы встретиться с этим еще раз. Он творит языком невероятные вещи.

Я захлопываю дневник своей матери и, злясь на себя, швыряю его на диван рядом. Зачем снова подвергать себя этому? Ничего из того, что я найду, не заставит меня ощущать себя лучше. Помню, как Уильям однажды сказал, что она вела этот дневник, чтобы мучить его. И среди моря жалости к себе испытываю немного сочувствия к мужчине, который в данный момент усугубляет мои страдания. Она действительно была жестокой женщиной.

Взбивая одну из бабулиных оборчатых подушек, опускаю голову, прикрываю глаза и изо всех сил пытаюсь очистить разум, чтобы расслабиться. Усилий оказывается недостаточно, но я отвлекаюсь, слыша, как кто-то входит в дом и, торопливо шагая, приближается по коридору. Даже не поднимая век, представляю дорогие кожаные туфли и сшитый на заказ костюм. Кто-то вернул свою броню.

Конечно же, это Миллер – во всем его костюмном великолепии – стоит на пороге гостиной. Темные локоны в беспорядке и, несмотря на невозмутимое лицо, в его пронзительных голубых глазах притаился страх.

– Ты купил еще костюмов, – спокойно констатирую, продолжая лежать на диване несмотря на тот факт, что отчаянно жажду его внимания и прикосновений.

Он запускает руку в волосы, откидывая непослушную прядь со лба, и с облегчением вздыхает.

– Всего лишь несколько.

Всего несколько? Готова поспорить, что он заменил все маски, которые я изрезала.

– Дэл отдал мою работу кому-то другому.

Вижу, как поникают его плечи. И пусть Миллер считал, что работа в кафе мне не подходит, но точно знаю: он никогда бы не заставил меня бросить ее.

– Мне жаль.

– Это не твоя вина.

Он двигается вперед, пока не возвышается надо мной, его руки остаются в карманах брюк.

– Я беспокоился о тебе.

– Я большая девочка, Миллер.

– Ты также моя одержимость.

– А еще я человек со своей головой на плечах.

Не в силах сдержать раздражение, он поджимает губы.

– Да, с головой, которая слишком много думает и прямо сейчас не очень ясно. – Миллер приседает на корточки возле дивана рядом со мной. – Расскажи о своих проблемах, сладкая девочка.

– Ты имеешь в виду, кроме того, что кто-то сегодня пытался меня задавить? – В его глазах вспыхивает угроза, а челюсти сжимаются, и я на мгновение думаю, что он мог бы списать это на мою невнимательность. Но Миллер красноречиво молчит, и мне этого достаточно. – Все, – продолжаю я без колебаний, – все не так. Уильям, Нан, Грегори, моя работа.

– Я, – выдыхает он, дотрагиваясь до моей щеки. Тепло его кожи заставляет меня зажмуриться и прижаться лицом к его руке. – Не отказывайся от меня, Оливия. Умоляю.

У меня дрожит подбородок, я беру его за руку и тяну, требуя свое. Миллер не отказывает, хотя одет с ног до головы в самые лучшие вещи, которые можно купить за деньги, и он только что их купил. Опускается теплым телом на меня, мягкими губами находя мою шею. Мне не нужно подтверждать свое обещание словами, поэтому я позволяю говорить своему телу.

Прижимаюсь к мужчине.

И нахожу спокойствие.

Нахожу безмятежность.

Я нахожу знакомое, глубокое утешение, которого больше нигде нет. Миллер приносит хаос в мой разум, тело и сердце. И в то же время прогоняет его.

Час спустя мы находимся в том же положении. Не разговариваем, просто наслаждаемся счастьем вместе. Уже смеркается. Новый костюм-тройка Миллера должно быть весь измят, моя шевелюра запуталась, а руки онемели, от чего кожу теперь покалывает.

– Ты голодна? – спрашивает он, уткнувшись в мои волосы. Я качаю головой. – Ты ела сегодня?

– Да, – лгу я. Не хочу есть, желудок не воспримет пищу, и если Миллер попытается насильно накормить меня, сражу его своей убывающей дерзостью.

Оттолкнувшись, он поднимается и опирается на предплечья, пристально взирая на меня.

– Хочу надеть что-нибудь обычное.

– Имеешь в виду свои шорты.

Его глаза хитро поблескивают, а губы слегка дергаются.

– Я хочу сделать так, чтобы ты ощущала себя комфортно.

– Мне и так комфортно. – В голову врываются образы идеальной обнаженной груди в ту первую ночь. Ночь, которая растянулась на всю жизнь. Ночь, когда я думала, что получу только двадцать четыре часа, но надеялась на большее. Даже сейчас, среди этого кошмара, я не жалею о том, что приняла предложение Миллера.

– Может быть, только вот моему костюму не очень. – Одариваю недовольным взглядом его торс, когда он отрывается от меня. – Я быстро. И хочу видеть тебя голой, когда вернусь.

Скромно улыбаюсь, пока мужчина пятится из комнаты, скользя глазами по моему телу и молчаливо приказывая. Пламенный взор практически прожигает ткань на моем теле, и внутренние искры превращаются в полномасштабные обжигающие огненные разряды. Он уходит, оставляя меня возбужденной, и мне ничего не остается кроме как подчиниться, так что медленно раздеваюсь.

Когда я уже отбросила одежду в сторону, натянула на себя шерстяной плед и включила телевизор, Миллер возвращается, только теперь на нем нет шорт. Ничего нет. Не свожу с него одобрительного взгляда, а тело просто жаждет внимания. Он стоит передо мной, слегка расставив сильные ноги и прикрыв веки. Его красота не невообразима. Он лучший из шедевров. Он бесподобен. Он – моя одержимость.

– Земля вызывает Оливию, – шепчет мой мужчина. Я встречаюсь с его проницательными глазами и пялюсь, совершенно очарованная. Слегка приоткрываю губы, чтобы глотнуть столь необходимый воздух. Он лениво моргает. – У меня был тяжелый день.

«Присоединяйся к клубу», – думаю я, подавая руку, и он принимает ее. Я жду, что Миллер опустится вниз, но меня поднимают с дивана, от чего плед падает на пол. Мужчина заводит мою руку мне за спину и слегка надавливает, притягивая меня к своей груди. Мы соприкасаемся. Везде.

– Ты готова снять мой стресс? – Горячее дыхание касается моих щек, нагревая их еще сильнее. – Готова к тому, что я заберу тебя туда, где не существует ничего кроме нас?

Я киваю и прикрываю глаза, и тогда его свободная рука скользит по моему затылку, пальцами начиная расчесывать мне волосы. – Идем со мной.

Хватка перемещается на мой затылок, меня разворачивают и выводят из комнаты. Мы поднимаемся только до середины лестницы, и я не могу идти дальше, потому он ладонями соскальзывает на мои бедра и мягко тянет назад.

– Поставь руки на ступеньки.

– На лестнице? – Оглядываюсь через плечо и замечаю голод, исходящий из каждой клеточки его существа.

– На лестнице, – подтверждает Миллер, наклоняясь вперед, чтобы взять мои руки и поставить их туда, где они должны быть. – К тому времени как мы состаримся и поседеем, не останется ни одного места, где бы я не боготворил тебя, Оливия Тейлор. Удобно?

Киваю в знак согласия и слышу, как рвется фольга. Использую время, пока Миллер надевает презерватив на то, чтобы попытаться подготовиться. Он проводит по моей спине, легко и нежно скользя по обнаженной коже. Мне становится трудно дышать. Я насквозь мокрая и дрожу в предвкушении, все терзающие сознание тревожные мысли прогоняются его прикосновением и вниманием. Он – мое спасение. А я его. Это все, что у меня есть. Его внимание и любовь. Это то единственное, что позволяет мне пройти через все испытания.

Сгибая руки на ступеньке и переминаясь с ноги на ногу, я опускаю голову и наблюдаю, как мои волосы падают на ковер. Ощущая твердость его члена возле своего входа, задерживаю дыхание. Он тратит несколько мучительных секунд, поглаживая мою попку, затем проводит по линии позвоночника, а потом снова возвращается к ней и раздвигает половинки. Сжимаю веки еще сильнее, когда его палец лениво проводит по моему анальному отверстию. Необычное ощущение усиливает дрожь. Меня трясет. Все тело дрожит. Его головка все еще прижата к моей киске и с дополнительным ощущением пальца, дразнящего другой вход, мне остается только молчаливо умолять о проникновении. В любое место.

– Миллер, – выдыхаю я, хватаясь за край ступеньки, чтобы собраться с силами.

Мягкое прикосновение скользит вверх и вниз по моему входу, задерживаясь у тугого кольца мышц. Непроизвольно напрягаюсь, и он успокаивает меня, трогая мою промокшую киску. Я отталкиваюсь назад, пытаясь добиться некоторого трения, но терплю неудачу, и он убирает руку, чтобы взять меня за бедра. Медленно приближается, и у меня сбивается дыхание, когда его твердый, длинный член входит в меня. Мужчина шипит, резко усиливая хватку. Я хнычу. Смесь немыслимого удовольствия и легкой боли вызывает звезды перед глазами. Его естество пульсирует внутри меня, и сейчас мной управляют мои внутренние мышцы. Я рабыня своих ощущений. Я рабыня Миллера Харта.

– Двигайся, – командую я, поднимая безвольную голову вверх и глядя в потолок, – двигайся!

Позади меня раздается резкий вдох, и пальцы сильнее впиваются в бедра.

– Становишься требовательной любовницей, да? – Миллер остается неподвижным, и я пытаюсь оттолкнуться, но ничего не выходит, меня удерживают на месте. – Наслаждайся, Оливия. Мы сделаем все по-моему.

– Твою мать, – хрипло шепчу, пытаясь найти хоть немного спокойствия и самообладания. Меня удерживают на грани, беспомощную и неспособную вызвать трение, в котором остро нуждается тело, – ты все твердишь, что никогда не заставишь меня сделать то, чего я не хочу.

– А?

Не будь я так сосредоточена на своем нынешнем отчаянии, то засмеялась бы от его искреннего замешательства.

– Ты не хочешь, чтобы тебя боготворили? – интересуется он.

– Нет, я не хочу находиться в подвешенном состоянии! – Здесь нет покоя. Я уже бросила попытки его найти. – Миллер, пожалуйста, просто сделай так, чтобы мне стало хорошо.

– Ох, черт, Оливия. – Он мучительно медленно отступает назад и застывает, только частично находясь внутри меня. И пусть Миллер неподвижен, но его дыхание такое же неровное, как и у меня. Он явно изо всех сил старается сохранить контроль. – Попроси меня.

Я сжимаю зубы и выгибаюсь, крича от удовольствия, когда он входит в меня резко и глубоко.

– Черт, Оливия, – он откатывается назад, оставляя меня хныкать и тихо просить, – я не слышу тебя.

Ощущаю себя побежденной, мой запутавшийся разум отчаянно ищет простые слова, необходимые, чтобы выполнить его требование.

– Умоляй! – шокирует меня его крик, и я слабо пытаюсь отбиться. Но оказываюсь в ловушке, беспомощной в его объятиях. Высокая мощная фигура остается неподвижной позади меня, ожидая выполнения грубой просьбы. – Я просил дважды, – пыхтит Миллер, тяжело дыша, – подчинись мне, Оливия.

– Пожалуйста.

– Громче!

– Пожалуйста! – ору я, и вслед за этим издаю вопль, когда его бедра подаются вперед быстрее, чем ожидала. Сосредотачиваю внимание на том, чтобы плотно сжать внутренние мышцы вокруг него, создавая трение, пока он уходит из этого мира. Выпрямляю руки, чтобы поддержать себя, но мужчина снова глубоко входит, и мой подбородок безжизненно падает на грудь.

– Я наблюдаю, как мой член исчезает внутри тебя, сладкая девочка.

Ритм выравнивается, отправляя меня в далекое место полного блаженства. После еще нескольких движений мы устанавливаем устойчивый темп. Наши тела снова в гармонии, легко скользя вместе. Мой мужчина непрерывно стонет и бормочет бессвязные, полные наслаждения слова, сохраняя при этом неторопливость. Я испытываю благоговейный трепет перед его самообладанием, но все же осознаю, что именно с ним Миллер борется. Поднимаю голову и через плечо любуюсь его завораживающими чертами: приоткрытыми, влажными губами, напряженным, щетинистым подбородком. А когда он отрывает пристальный взгляд от своего органа, входящего и выходящего из меня, я получаю полный набор, глядя в блестящие, пронзительно голубые глаза.

– Ты всегда сдерживаешься? – интересуюсь на выдохе, пока он плавно толкается вперед.

Миллер лениво качает головой, понимая, что я имею в виду, и снова толкается глубже.

– Не с тобой.

Меня покидают силы, и я снова смотрю вперед, позволяя коленям опуститься на ступеньки, потому что мои ноги начинают дрожать. Он не останавливается. И удовольствие бесконечно. Сгибаю руки, лбом упираясь в ступеньку. Какое-то время спустя ощущаю, как тепло его груди накрывает спину, заставляя меня прижаться к лестнице. Мы остаемся сцепленными воедино, пока Миллер не ложится на меня полностью. Он продолжает творить хаос с моими ощущениями. Его бедра теперь в идеальном положении, чтобы легко двигаться на моей спине.

– Можно? – спрашивает он, стоит мне поднять руку и обхватить одну из балюстрад на лестнице.

– Да.

Темп ускоряется, хоть и остается под контролем. Я зажмуриваюсь, внутри словно щелкает переключатель, и мой оргазм неожиданно устремляется вперед. Не в силах сдерживаться, особенно когда зубы Миллера сжимаются на моем плече, и он неожиданно делает рывок вперед.

– Миллер! – Температура моего тела растет с каждой секундой, кожа начинает гореть.

– Вот так, Ливи. – Снова толкаясь вперед, он швыряет меня в царство неописуемого наслаждения. – Кричи мое имя, красавица.

– Миллер!

– Черт, как же хорошо звучит. – Он ударяется в меня еще одним сильным, но контролируемым движением бедер. – Еще!

Все вокруг меня темнеет, я теряю зрение и слух.

– Миллер! – Я достигаю вершины и взрываюсь в рассеянном тумане звезд. Мое внимание сосредоточено только на том, чтобы справиться с восхитительными волнами удовольствия, управляющими моим телом. – О боже! – тяжело выдыхаю я. – Боже, боже, боже!

– Согласен, – выдыхает он, лениво толкаясь в меня, – я, черт побери, согласен.

Я превращаюсь в бесполезную массу подергивающихся конечностей, пойманных в ловушку под мужчиной, и наслаждаюсь непрерывной пульсацией его члена глубоко внутри себя, когда он достигает оргазма. Костяшки пальцев онемели и побелели из-за силы, с которой я вцепилась в балюстраду. Дышу тяжело и хрипло. Я промокла насквозь. Идеально.

– Оливия Тейлор, судя по всему, я зависим от тебя. – Он касается зубами моего плеча и оставляет нежные поцелуи между легкими укусами. Затем тянет меня за волосы, заставляя поднять голову. – Дай мне попробовать тебя на вкус.

Мы лежим, растянувшись на лестнице, и я позволяю ему делать со мной все, что пожелает. Мой блаженствующий разум лишь мельком замечает грубость ковра под влажной кожей. Миллер втягивает мою нижнюю губу в рот и слегка надавливает зубами, прежде чем быстро поцеловать меня в щеку.

Уставшие мышцы протестуют и пытаются прижаться к нему, пока он осторожно выскальзывает из меня. Мне помогают развернуться и сесть на ступеньку. Миллер стоит передо мной на коленях. Сосредоточенность на его безупречном лице привлекает мое внимание, пока он несколько минут молча расправляет мои волосы по плечам, не упуская возможности скрутить несколько прядей. Наши взгляды встречаются.

– Ты настоящая, сладкая девочка?

Я с улыбкой протягиваю руку и щипаю его за сосок, но Миллер не вздрагивает и не вскрикивает. Просто улыбается в ответ и наклоняется, чтобы нежно поцеловать меня в лоб.

– Идем. Давай побудем овощами. – Он поднимает меня на ноги и ведет вниз по лестнице, держа за затылок.

– Ты когда-нибудь смотрел телевизор? – интересуюсь, когда Миллер удобно устраивается на диване, приготовившись поваляться. Не могу представить себе его за просмотром телевизора. Как и не представляю его за большинством вполне обыкновенных занятий. Он откидывается назад и жестом приглашает меня присоединиться, так что я ложусь на его грудь, аккуратно примостив лицо под его подбородок. Укладываюсь между его бедер, когда он приглашающе раздвигает их.

– А ты бы хотела посмотреть телевизор? – спрашивает он, хватая мою руку и поднося ее ко рту.

Игнорирую то, что он не ответил на мой вопрос и дотягиваюсь до пульта свободной рукой. Экран оживает, и я немедленно улыбаюсь, видя Дэла и Родни Троттеров.

– Ты наверняка смотрел «Дуракам везет»[18]18
  «Дуракам везет» (англ. Only Fools and Horses) – британский ситком, придуманный и снятый Джоном Салливаном. Впервые был показан на канале BBC One с 1981 по 1991 годы.


[Закрыть]. Это же национальное достояние!

– Не соглашусь.

– Серьезно? – выпаливаю я, поворачивая к нему изумленное лицо. – Просто посмотри, и тебя будет за уши не оттащить.

– Как пожелаешь, – тихо соглашается он, начиная уверенно выводить круги у меня на затылке, – все, что пожелаешь.

Смотрю телевизор и не слышу ни одной шутки, мыслями блуждая в том месте, где слова Миллера могут быть правдой. Все, что пожелаю. Составляю список всего желаний и улыбаюсь, когда ощущаю под собой тряску от сдерживаемого смеха. Мой утонченный джентльмен забавляется разыгрывающимся на экране действом, и нормальность ситуации наполняет меня удовлетворением, как бы тривиально это ни звучало.

А затем мгновение неги разрушается звонящим вдалеке телефоном.

Несколько простых движений лишают меня мужчины под собой, и я тут же обижаюсь на мобильный.

– Прошу прощения, – бормочет Миллер, обнаженным покидая комнату. Я наблюдаю за его исчезновением, улыбаясь от вида напрягающихся ягодиц, когда он широко шагает, а затем сворачиваюсь калачиком на боку и поднимаю с пола шерстяное покрывало.

– Она со мной, – практически рычит мой мужчина, возвращаясь в комнату. Я закатываю глаза. Существует только один человек, который станет спрашивать, где я, и у меня нет желания встречаться с ним и его недовольством из-за сегодняшнего самовольного ухода. Хотелось бы, чтобы мой фальшивый джентльмен не выставлял меня все время своей собственностью, или, как сейчас, преступницей. Отворачиваюсь в другую сторону, когда Миллер опускается на край. Удовольствие, испытываемое мной несколько мгновений назад, исчезло.

– Я был занят, – шипит он, а затем быстро смотрит на меня. – Это все?

Мое негодование растет, и теперь оно направлено исключительно на Уильяма Андерсона. Похоже, целью его жизни стало сделать мою как можно более трудной и жалкой. Меня невообразимо тянет выхватить телефон из хватки рассерженного Миллера и выплюнуть в трубку несколько отборных ругательств.

– Ну, она со мной, в безопасности, и я уже все объяснил, Андерсон. Встретимся завтра. Ты знаешь, где меня найти. – Он отшвыривает телефон, весь взъерошенный и раздраженный.

– Кто это был? – интересуюсь я и улыбаюсь, когда Миллер бросает на меня изумленный взгляд.

– Ты серьезно, Оливия?

– Ох, расслабься, – выдыхаю, свешивая ноги с дивана. – Я иду спать. Ты идешь?

– Нужно тебя связать.

Слегка отшатываюсь, отчаянно прогоняя стремительный поток образов, возникающих у меня перед глазами и напоминающих мне кое о чем. Ремни.

Миллер заметно вздрагивает, безошибочно различая ужас на моем лице.

– Чтобы ты не ударила меня коленом по яйцам, – поспешно уточняет он. – Потому что ты ужасно ерзаешь в постели. – Он неловко проводит рукой по волнистым волосам и встает.

Шутка прогоняет воспоминания прочь. Я в курсе, что ужасно ворочаюсь во сне. Доказательство тому – состояние моего одеяла с утра.

– Я что, попадала в твои королевские регалии?

– Мои что? – хмурится он.

– Королевские регалии, – улыбаюсь я, – яйца.

Миллер протягивает мне руку, но я продолжаю глазеть на его раздраженное лицо, наслаждаясь его отчаянными попытками не подпитывать мою дерзость.

– Много раз. Локтями в ребра, коленями по яйцам, но это небольшая плата за то, что я держу тебя в объятиях.

Принимаю его руку и позволяю поставить себя на ноги.

– Мне жаль.

На самом деле ни капельки. Все бы отдала, чтобы стать мухой на стене и понаблюдать за своими ночными проделками и тем, как Миллер с ними справляется.

– Я уже простил тебя и снова прощу завтра утром.

Я тихонько хихикаю, но тотчас прекращаю, когда резкий стук в дверь прерывает нашу легкую беседу.

– Кто это? – недоумеваю, переводя взгляд на окно. Раздражение вспыхивает подобно искре, которую тушат бензином. Если Уильям специально приехал, чтобы выразить свое недовольство лично, тогда злость может перерасти в неконтролируемое пламя.

Миллер мгновенно исчезает, прихватив покрывало и оставив меня голую в гостиной. Мне не нравятся волны тревоги, исходящие от него перед уходом. Совсем не нравятся. На цыпочках крадусь к выходу и выглядываю в коридор. Мой мужчина обернул покрывало вокруг талии и закрепил, заправив кончик за край, но его наряд все еще далек от приличий. Поэтому когда он открывает дверь и молча выходит, не беспокоясь о своем полуобнаженном виде, мой разум начинает лихорадочно соображать. Я успеваю заметить блеск черных замков, прежде чем дверь со щелчком захлопывается.

Раздражение взрывается гневным пламенем.

– Вот наглая стерва! – выдыхаю, ни к кому конкретно не обращаясь, и бросаюсь в погоню за Миллером, но резко останавливаюсь, когда несмотря на злость понимаю, что я голая. – Черт!

Разворачиваюсь, бегу в гостиную, нахожу свои вещи и натягиваю их. Лечу к источнику гнева с опасной скоростью и, распахивая дверь, сталкиваюсь с обнаженной спиной Миллера. Только вот сейчас я слишком поглощена яростью, чтобы ее оценить. Отталкиваю его в сторону и злобным взглядом пытаюсь прожечь дыры в идеальном теле Кэсси, приготовившись обрушить на нее поток оскорблений.

Однако сегодня она не идеальна, и шок от ее жалкого состояния заставляет меня замереть на месте. Бледный, почти серый цвет лица, отсутствие дизайнерской одежды, которую она обычно носит. На ней черные спортивные штаны и светло-серый джемпер с высоким воротом. Впалые глаза отрываются от Миллера, обращаясь ко мне. Невзирая на личный кризис, очевидно, что когда дело касается меня, она не испытывает ничего, кроме презрения.

– Рада тебя видеть, Оливия. – В ее тоне ни капли искренности.

Как по команде ладонь Миллера опускается на мою шею и начинает массировать в тщетной попытке ослабить мое раздражение. Я отталкиваю его и расправляю плечи.

– Что ты здесь делаешь?

– Ливи, иди внутрь. – Он снова хватает меня за шею и пытается развернуть. Ну уж нет.

– Я задала вопрос.

– И обычно вежливо отвечать, так? – Голос Кэсси преисполнен самодовольства.

Глаза начинает застилать красный туман. Он использует эту фразу не только со мной? Никогда не думала о подобном, но сейчас, когда сумасшедшая стерва швырнула мне ее в лицо, больше ни на чем не могу сосредоточиться. И пусть Миллер произносит это как высокомерный придурок, все же появляется ощущение предательства. Да, неоправданная глупость. В воображении я вижу только Кэсси, как всегда повисшую на Миллере, а затем перед глазами проносится воспоминание его кабинета и удары острыми когтями, когда она кричала, обезумев.

– Кэсси, – предупреждает Миллер, еще пытаясь избежать взрыва с моей стороны.

– Да, да, – фыркает она, чересчур сильно закатывая глаза.

– Ты бы ушел? – рявкаю на Миллера, стряхивая его руку. – После того, что она сделала в прошлый раз, когда напала на тебя, ты серьезно считаешь, что я зайду?

– А как насчет того, что он сделал со мной? – выпаливает Кэсси. – Синяки исчезли только сейчас!

– Тогда не стоит вести себя как животное, – шиплю ей в лицо, делая шаг вперед и прекрасно понимая, что она не единственная, и другой зверь начинает ощетиниваться рядом со мной.

– Черт возьми, – бормочет Миллер, притягивая меня обратно к себе, – Кэсси, я же говорил, что мы разберемся с этим завтра.

– Я хочу разобраться с этим сейчас.

– Разобраться с чем? – спрашиваю я, ощущая разгорающуюся злость. – И откуда, черт возьми, ты знаешь, где я живу? – Смотрю на Миллера. – Ты рассказал ей?

– Нет, – стискивает он зубы, и его голубые глаза полны раздражения, – никто не знает, что я здесь.

– Она знает! – резко показываю рукой в сторону Кэсси.

– Оливия! – вскрикивает Миллер, притягивая меня обратно к себе. Я не осознавала, что двигаюсь вперед. Господи, чувствую себя так, будто дьявол вселился в мой разум и тело. Самой себе кажусь опасной.

– Почему она здесь? – кричу я. Вот и все. Контроль потерян. Дерьмовый праздник сегодняшнего дня, да и вообще последних месяцев, наконец, достал меня. Из меня прямо сейчас выплеснется вся гадость, и большая часть на Кэсси.

– Я пришла извиниться, – возмущается она.

– Что?

– Мы договаривались на завтра, – вставляет Миллер, указывая пальцем ей в лицо и продолжая крепко удерживать меня. – Я просил подождать до завтра. Почему ты, черт побери, не можешь хоть раз послушаться?

– Ты хочешь извиниться? – удивляюсь я.

Кэсси впивается в меня хмурым взглядом, а затем поворачивается к Миллеру.

– Да.

– За что? – настаиваю я.

– За то, как обращалась с тобой. – Кэсси медленно поворачивается ко мне. Все равно не вижу ни капли искренности. Она заявилась, потому что не хочет терять Миллера. Она ненавидит, что он оставил ее в прошлом и покидает их темный мир, чтобы найти свой свет.

– Он принадлежит мне, – убираю ладонь Миллера со своей руки и делаю шаг вперед, – телом и душой. – Игнорирую укол тревоги, возникающий в результате легкого сомнения, которое Кэсси явно пытается скрыть. Я – его свет, но в тоже время прекрасно осознаю, что он – определенный вид тьмы для меня. Но это не имеет значения. Нет меня или него, есть только мы. – Ты понимаешь?

Она пристально смотрит на меня, пока Миллер молчит на заднем плане, позволяя мне высказаться.

– Понимаю.

Я целую вечность прожигаю ее взглядом, не желая уступать. И не моргаю. В итоге Кэсси опускает глаза. Выиграв безмолвную битву, я поворачиваюсь на босых ногах и оставляю их за спиной.

Почти добираюсь до верха лестницы, когда слышу, как закрывается входная дверь.

– Оливия. – Спокойный оклик разрывает мне сердце. Я поворачиваюсь, крепко держась за перила. – Ей тоже нужно выбраться. Я не оставлю ее одну. Мы вместе застряли в этом мире, вместе и уйдем.

– А она желает уйти?

– Да, – заявляет он, делая шаг вперед. – Я не могу видеть тебя грустной.

Качаю головой.

– Невозможно.

– Я захлопнул дверь. Вот и все. Здесь только мы.

– Но этот мир все еще снаружи, Миллер, – тихо произношу я, – нам стоит открыть дверь и встретиться с ним лицом к лицу.

Ухожу, оставляя его в полном смятении.

Нечто личное нужно ему так же сильно, как и мне, и я ненавижу себя за то, что лишаю этого нас обоих.