Текст книги "Трикстер, Гермес, Джокер"

Автор книги: Джим Додж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Кейес сделал шаг к Дредно. Айго сделал шаг к Кейесу.

– Стоять! – приказал Дредно. Оба остановились. – Впрочем, довольно шуток, хотя они и позволяют сгладить серьезность ситуации. За работу, джентльмены! Моя работа – информация и дедукция. Так что для начала – немного информации. Помимо номинальной стоимости драгоценности, чем она так важна для нас?

– Признаться честно, – начал начальник, – мы не знаем. Ее доставили сюда для опытов. Это алмаз идеальной формы, но, насколько нам известно, он не поддается никакой обработке. Наши ученые не уверены в том, что он земного происхождения.

Возведя глаза туда, где могло бы быть небо, Дредно вопросил:

– Вероятно, вы предполагаете, что он доставлен из другой части мироздания?

– Именно так, – саркастически заметил Кейес. – Только нечеловеческое существо могло обойти все системы безопасности.

– Вы как всегда ошибаетесь, мистер Кейес, – спокойно сказал Дредно, по-прежнему глядя вверх, а затем указывая на потолок. – Нечеловеческому существу незачем было бы висеть на потолке на умывальной присоске.

– Бред, – отрезал Кейес.

Дредно не обратил на него внимания:

– Теперь меня интересуют только два вопроса. Первый, естественно, о том, как вор пробрался в тайник, не задев сигнализацию.

– Мы ждем, – оборвал его Кейес.

Дредно по-прежнему игнорировал его:

– Второй вопрос философский, – он помахал рукой в направлении стены, обшитой золотыми пластинами. – Кто еще, оказавшись в тайнике, полном золота, способен взглянуть за его пределы?

– О да, – подхватил Кейес с издевательским дружелюбием, – это, безусловно, интересная мысль, но нас больше интересует, кто вор?

– Это я уже выяснил, – спокойно сказал Дредно.

– Господи, скажите же нам! – воскликнул начальник.

– Он водит нас вокруг пальца, – сказал Кейес.

– Вора зовут, – Дредно сделал эффектную паузу, – Исаак Хэйром. Он ехал и, вероятно, продолжает ехать на грузовике с прицепом, представляясь путешествующим проповедником и издателем религиозных трактатов. Однако он, очевидно, связан с неким древним магическим культом.

– И это все вы узнали только что? – хохотнул Кейес.

– Отдайте указание, – приказал Кейесу директор.

– Сэр, вы шутите?

– Сейчас же.

Кейес повернулся к Дредно.

– Вы посмотрели на какой-то кружок на потолке и не просто определили, что это след от умывальной присоски, но и вывели из этого личность и занятия вора?

– Я же гений, – отпарировал Дредно. – А сейчас мой дар должен отдохнуть. Если вы найдете похитителя, прошу немедленно сообщить мне в Туркуаз Хилтон в Альбукерке – это единственный приличный отель в округе. И будьте добры, пришлите мне подробный отчет о системах безопасности, а также чертежи тайника. Продолжим позже. Удачи вам, господа. – Он повернулся на пятках и вышел, забрав Айго.

– Мы что же, действительно начинаем охоту на этот идиотский грузовик Исаака Хэйрома? Бросим все силы на плод тщеславной фантазии Дредно?

– Да, черт возьми! – взорвался начальник. – Отдайте указание! Я не собираюсь спорить с приказом президента. А если вам что-то не нравится, мистер Кейес, – вы прохлопали алмаз, вы и разбирайтесь.

Кейес сделал три звонка. Первым делом он запросил тайную сводку информации об Исааке Хэйроме. Потом он позвонил своему помощнику и потребовал все имеющиеся данные по Полю-Полю Дредно, попросив также передать Дредно все чертежи систем безопасности и сообщить ему, что через день прибудет представитель Сибрук. Третий звонок был в Калифорнию, Гарри Дебритто.

– Да? – тот взял трубку.

– Кейес. Есть работа. Лично для меня.

– Интересно.

– Нужно произвести допрос. Либо некто знает больше, чем говорит, либо я полный идиот.

– Не интересуюсь.

– Четверть миллиона, возможна добавка – скажем, в десять миллионов – если во время допроса обнаружатся сведения о некотором объекте.

– Что за объект?

– Не обсуждается, пока вы не дали согласия.

– Двадцать пять кусков за допрос? Очевидно, жертва опасна, хорошо защищена и будет сопротивляться.

– Встретимся в восемь вечера в Альбукерке. В «Мама-кафе».

– Перед входом, с краю, как обычно. Счет в банке «Кеймен». Номер вы знаете.

Кейес хихикнул:

– Уважаю людей, которые оставляют кое-что на черный день.

– Я не оставляю ничего. И никого, – сказал Дебритто и повесил трубку.

В пустыне начинался рассвет. Телефонная будка была покрыта инеем. Пока Дэниел набирал номер, стекло запотело от его дыхания.

Вольта снял трубку после третьего звонка:

– Ремонт мебели.

– Здравствуйте, – сказал Дэниел, стуча зубами.

Вольта молчал.

– Я его достал, – сказал Дэниел.

– Да, мы об этом слышали, – негромко ответил Вольта. – Молодец.

– Но есть сложности.

– Ты знал, что они будут. Сложности есть всегда.

– Они есть до сих пор, – голос Дэниела стал жестким.

– Да, я знаю. Знаю о том, что они есть, но еще не знаю, каковы.

Мягко. Терпеливо.

– Как мне это удалось? – выпалил Дэниел. – Вам ведь известно.

– Вне всякого сомнения, ты вообразил его.

– Вне сомнения? Вне всякого? А у меня есть кое-какие сомнения. Вам они понравятся.

Вольта выжидал.

– Скорее это он меня вообразил.

– Приходи ко мне. Возможно, я смог бы помочь тебе разобраться.

– Нет, – Дэниел вздрогнул. – Вы даже не поняли, о чем я. Вам не надо видеть его. Надо только мне. Теперь это мой долг. Я заглянул в него и теперь должен продолжать. Он хочет этого.

– Я никогда не считал Алмаз своим долгом. Я считал его своим должным, тем, что мне причитается. У нас обоих есть право на него. Я только прошу, чтобы ты уважал и мое.

– Этим я и занимаюсь, вы разве не понимаете?

– Нет.

– Вам пришлось исчезнуть вместе с ним, чтобы заглянуть в него, чтобы увидеть то, что хотите увидеть, чтобы понять, хотите ли вы это видеть вообще.

– Я уважаю твое суждение, Дэниел, и благодарен тебе за него, но мне хотелось бы принять решение самостоятельно.

Дэниел рисовал круги на запотевшем стекле.

– Приезжай, – мягко сказал Вольта. – Не спеши. Они только заметили пропажу. Насколько нам известно, ты чист. Если это слишком сложно, я могу приехать к тебе сам. Скажи, где и когда.

– Не знаю. Мне холодно. Я позвоню позже, – Дэниел повесил трубку.

Вольта осторожно опустил трубку на рычаг. Он закрыл глаза и задержал дыхание, а затем произнес:

– Ты потерял его.

ЛЕЧЕБНЫЙ ДНЕВНИК ДЖЕННИФЕР РЕЙН

2 апреля (вечер)

Меня зовут Дженнифер Рейн, Малинче Кортес Рейнбоу, Сандра Ди, Эмили Экс, Дезире Нотт. Сколько лет прошло, а мы все такие же сумасшедшие, а, девчонки?

Нынче днем доктор Путни здорово на меня рассердился. Что ж, неудивительно. У мужчин на меня только две реакции: или смыться, или биться – до победного. Я рассказала ему, что после смерти отца у меня остался шрам от удара молнией, у самого основания позвоночника, и как раз в форме молнии. Я объяснила, что не умерла, потому что сидела, прислонившись спиной к лодке: молния пронзила мой мозг и позвоночник, а потом ушла в металл. Я хочу сказать, молния не виновата. Она просто стремилась на дно озера. Ей хотелось домой.

Доктор Путни сам виноват, он все сделал не так. Он сказал: «Дженнифер, у тебя нет шрама».

Тогда я встала, повернулась и стянула через голову свою серую комбинацию. Под ней ничего не было. Я люблю чувствовать свое тело. Нагота – сильное мое оружие. Я не про те штучки, когда начинают медленно кружиться, и поднимают руки, и извиваются, и наконец сбрасывают одежду на пол. Сексуальность это что-то другое. Но я умею быть обнаженной так, что вы даже не увидите моего тела.

Доктор Путни едва не проглотил карандаш, который всегда жует, а потом прохрипел: «Дженнифер, оденься».

Я сказала: «Посмотрите на мой шрам». Я дотронулась правой рукой до позвоночника, чтобы он понял, куда смотреть.

Доктор начал нервничать. «Там нет шрама», – сказал он медленно, подчеркивая каждое слово, как говорят обычно с маленькими детьми. Я даже с Мией так не говорю.

Я была так обнажена, что чувствовала, как горит шрам. В конце концов он обошел столик, подобрал комбинацию и вручил ее мне. Он посмотрел прямо мне в глаза – такой отваги я от него и не ожидала – и сказал очень мягко: «Дженнифер, там нет шрама. А теперь оденься, будь добра».

В этом «будь добра» я уловила то, в чем убедилась, опустив взгляд: доктор был возбужден, и весьма серьезно.

«Доктор, я же сняла платье, – сказала я. – А вы снимите брюки. Давайте поиграем».

Просто не удержалась – припугнула его, напомнила, что он доктор. Компрометирующий момент с пациентом женского пола.

– Нет, – отрезал он. – Сеанс окончен.

И вышел. И не просто закрыл дверь на защелку – обернулся у двери и сказал:

– Советую тебе написать о своих отношениях с мужчинами.

Зависит от мужчины, доктор. И от меня.

Даже не открывая глаз, Вольта определил, что звонят по внутренней линии. Улыбчивый Джек или Эллисон. Он нехотя взял трубку:

– Ремонт мебели.

– Рад, что ты плюнул на это дело и вздремнул, – это был Джек.

– Я не плюнул. Он позвонил.

Джек замолчал.

– Ну?

– Не знаю. Он не знает и сам. Кажется, Алмаз побеждает его. Он сказал, что перезвонит.

– Где он?

– Не сказал. Похоже, звонил из автомата, видимо, он где-то на дороге.

Джек снова помолчал.

– Раз ты не позвонил, значит, мы позволяем ему думать, что он свободен. Или действительно предоставляем ему свободу.

– Думаю, сейчас это справедливо. К тому же выбора у нас немного.

Джек вздохнул. Он терпеть не мог приносить дурные новости:

– У нас есть выбор. Они напали на след и знают все, кроме марки и номера машины.

Вольта выпрямился в кресле:

– Каким образом?

– Ты, похоже, не веришь.

– Я верю во все происходящее.

– Сам президент – хотя по слухам, это посоветовал астролог его жены – настоял на том, чтобы за дело взялся один ненормальный, Дредно. По сведениям авторитетного источника, он нашел на потолке след от присоски и дедуктивным методом вывел все остальное.

– Выдающиеся способности.

– Еще бы, – согласился Джек. – Хотя мы о нем почти ничего не знаем – кроме того, что он одевается в духе девятнадцатого века, обладает несомненным чутьем и знает свое дело. Тебе бы понравился.

Вольта задумался.

– Невероятные способности. Немедленно смените код. Проклятие, я должен был сменить его месяц назад. Хотя на старой частоте продолжайте общаться.

– Ха, раз уж нас засекли, стоит поразвешивать им лапшу на уши?

– И по-моему, нужен посредник между нами и Дэниелом. Он не сказал этого прямо, но, похоже, мне он не доверяет.

– Бешеный Билл.

– Было бы прекрасно – если бы мы хоть что-то слышали о нем в последние пять месяцев.

– Ну, хочешь, я буду. Или Долли.

– Спасибо, Джек, но ты нужен нам для Дредно, а Долли для Шеймуса, хоть он, кажется, и прекратил общаться. Давай рискнем. Как насчет Шармэн? Кажется, когда-то она произвела на него сильное впечатление.

– Я думал, нужен посредник, а не условный раздражитель.

– Посредники бывают разные. Если подходящего решения все равно нет, почему не попробовать от противного?

– Ладно, убедил, – согласился Джек, чувствуя, что Вольта на грани.

– Я слишком стар для всего этого. И, кажется, доволен.

– Как я тебя понимаю. Пойдем в отставку вместе?

– Не вопрос, если от нас что-нибудь уцелеет после всей этой истории. А пока я подожду звонка, а вы займитесь канадцем-криптографом, Жан пусть будет в любую минуту готов к заданию, Эллисона можно отпустить отдохнуть. Я полагаю, что код был взломан, но возможно, мы и сами где-то себя выдали. Проследите все свои шаги на всякий случай. Пусть этим займется Эшли Беннингтон. Да, и Лайл.

– Что-то еще?

– Ничего не приходит в голову. А тебе?

– По поводу дел – ничего, а вот вопрос есть.

Вольта знал, что он спросит.

– Ну же, не стесняйся.

– Дэниел рассказал, как ему это удалось?

– Я осведомился. Ответ цитирую дословно: «При помощи воображения».

– Нет, я определенно уйду в отставку вместе с тобой. Уедем куда-нибудь на озеро, будем ловить форель, а ты раскроешь мне все магические секреты.

– Все, что знаю сам.

– Ох-хо-хо. И после этого мне останется только прибегнуть к воображению?

– А об этом я спрошу у Дэниела, когда он позвонит.

Роши Айго – по-настоящему Роджер Кингман – ел пиццу: не простую, а Навахо Джумбо, ту, которой славился отель: с салями, перцем, анчоусами, колбасой, тонко нарезанным чесноком и полуфунтом голубого сыра. Роши Айго наслаждался пиццей. Дредно, по другую сторону стола, не наслаждался. Он просматривал схемы безопасности:

– Право же, Роджер, глаза слезятся.

– Простите, сэр, – промычал Айго, отодвигаясь к кушетке.

Дредно отхлебнул кларета. Он уже понял, как Исаак Хэйром обошел охрану. Очевидно, был применен нервно-паралитический газ, вызвавший полную амнезию и паралич. Он не знал, как похититель преодолел сигнализацию, но специалисты по электронике уверили Дредно, что непроходимых систем не бывает. Оставался только тайник, а для этого нужны были дополнительные сведения. Кейес обещал, что конструктор из Сибрук приедет в полночь. Было уже девять минут первого. Если выяснится, что контрольные устройства не сработали, он окажется в тупике, и придется поискать достойное объяснение тому, отчего он вдруг утратил способность к дедукции. Такая перспектива не радовала. В раздражении Дредно открыл табакерку из слоновой кости с золотой инкрустацией и взял щепотку. Телефон зазвонил как раз в тот момент, как он чихнул в шелковый платочек. После второго звонка он снял трубку:

– Поль-Поль Дредно.

Звонил портье. Пришел человек из Сибрук.

– Неужели, – заметил Дредно. – Пусть поднимется.

– Парень из тайника? – поинтересовался Айго, облизав остатки соуса с пальцев.

– Сейчас будет. Да, Роджер – в данном случае переигрывать нет нужды.

– Жуть как скучно прикидываться глухонемым.

– Понимаю. Однако постарайся.

На стук в дверь Айго вскинул голову:

– Заняться?

– Нет. Пугать не надо. Посиди и послушай.

– Поль-Поль Дредно? – Гарри Дебритто изобразил улыбку и поморгал под толстыми очками в роговой оправе.

– Именно так, – поклонился Дредно. – А вы, очевидно, долгожданный мистер Сахлин.

– Да, сэр. Из Сибрук, – словно в доказательство своих слов он помахал черным кейсом.

Дредно представил Айго, предложил чего-нибудь освежающего, после чего сел за стол:

– Вы, полагаю, осмотрели тайник? – начал Дредно.

– Да, сэр, несколько часов назад, – Дебритто, не присаживаясь, поставил кейс на стол и набрал комбинацию.

– Есть предположения?

– Я сделал кое-какие пометки и несколько снимков, но есть смысл соотнести их с чертежами, которые вы запрашивали.

– Безусловно. Извиняюсь за нетерпение, однако президент полагает, что дело срочное.

Дебритто откинул крышку кейса, вынул тонкую папку и вручил ее Дредно, объяснив:

– Здесь только чертежи, а здесь, – он кивнул на кейс, – все, что касается сигнализации.

Дредно открыл папку. Прежде чем он успел отреагировать на девственно чистые листы, Дебритто резким ударом по шее лишил его сознания.

Айго все еще валялся на кушетке в тот момент, когда пуля из бесшумного «питона-357» пробила ему череп. Он неуверенно покачнулся, словно раздумывая, не привстать ли, потом упал обратно на кушетку – вторая пуля попала в грудь. Он все еще пытался встать, когда Дебритто одним прыжком пересек комнату и прикончил его.

Когда Дредно спустя десять минут открыл глаза, первое, что он увидел, был черный кейс. К откинутой крышке аккуратно крепился ряд инструментов: скальпели, ножницы для металла, щипцы и длинные акупунктурные иглы из нержавеющей стали. Сверху, среди пузырьков и шприцев, стоял маленький измерительный прибор с тянущимся от него проводом. С трудом переведя глаза, он обнаружил, что провод заканчивается электродом, примотанным изолентой к внутренней поверхности его бедра. Он понял, что сидит на стуле нагишом, со связанными руками и ногами. «Роджер», – простонал он.

– Роджера больше нет, – прошептал ему на ухо Дебритто. – Еще один звук – и будет больно. Мы с тобой профессионалы, так? Я уважаю твои таланты и сообщу прямо: ты проиграл. Ты привязан к полиграфу. Я буду задавать тебе вопросы, на которые надо отвечать правду. Если станешь молчать или врать, лишишься части тела: глаза, скажем, или яичка, или пальца. Поверь, я знаю, что делаю. От некоторых я за тридцать часов оставлял только голову и туловище – и имей в виду, все это время они были живы. Если ты и после этого ничего не скажешь, не поможет: в таком случае я применю пентотал – знаешь, как еще его называют? Сыворотка правды. Хотя мне не хочется прибегать к инъекции: в таком случае информация может оказаться… хм… слегка искаженной. Если мне придется для получения информации использовать пентотал, я поступлю с тобой соответствующим образом. Кроме того, если ты хоть раз заговоришь громче, чем предполагает уровень дружеской беседы – что все равно бесполезно, учитывая акустику Хилтона – я отрежу тебе язык и дальше нам придется ограничиться кивками. Будь добр, яви свою легендарную прозорливость. Ты ведь понимаешь, что это вопрос не только правды и лжи, но и жизни и смерти.

Дредно кивнул.

– Первый вопрос – кто украл алмаз?

Дредно нервно куснул губу.

– Вероятно, он не слышит, – задумчиво сказал Дебритто, – надо бы проверить барабанные перепонки.

Он прошел мимо Дредно и вынул из кейса длинную серебряную иглу.

– Вы все равно меня убьете, – проблеял Дредно.

– Вы не слушаете, сэр? Я сказал, что я профессионал. Профессионал убивает только в силу необходимости. В данном случае необходимости нет. Все, что мне нужно, – это информация, касающаяся алмаза. Для этого меня и наняли.

Дредно покачал головой.

– Ну конечно, – прошипел Дебритто, – кто поверил бы мне в такой ситуации? Но посмотри на полиграф.

Дебритто отодвинул кейс, чтобы было лучше видно.

– Гениальная машина. Видишь стрелку? Красная зона означает ложь. Тебя зовут Поль-Поль Дредно?

Дредно облизал губы:

– Да.

Стрелка не двинулась.

– Тебе приходилось убить человека?

– Да.

Стрелка подпрыгнула до красной зоны. Дебритто хихикнул:

– Я так и думал. Следующий вопрос: ты гомосексуалист?

– Нет.

Стрелка закачалась возле красной зоны.

– Интересно. Похоже, сильная склонность к бисексуальности. – Дебритто навел иглу на пах Дредно, точно указывая, где кроется компрометирующая причина. – Я перефразирую вопрос: тебе приходилось заниматься сексом с мужчинами?

– Нет.

Стрелка прыгнула в красную зону.

– Ха-ха! Сколько раз?

– Два. В молодости.

Машина подтвердила это.

– Я спросил бы про женщин, но в мои планы не входит тебя унижать, я просто хотел, чтобы ты убедился: машина не даст соврать. Так вот, что касается меня.

Дебритто положил иглу на стол, ловко отлепил электрод от бедра Дредно и приклеил на собственное запястье:

– Запястье вообще-то чувствительнее, чем бедро, но поскольку руки у тебя связаны, выбора нет. А теперь смотри на стрелку.

Он сделал паузу, потом начал официальным тоном:

– Если ты скажешь правду, я тебя не убью и никоим образом не причиню вреда. Если не скажешь, я замучаю тебя до смерти.

Игла не двинулась.

– Видишь? Правда.

Дебритто вернул электрод на бедро Дредно, взял со стола иглу и попробовал ее остроту на собственном пальце:

– Повторяю вопрос: ты знаешь, кто украл алмаз?

– Да.

– Очень хорошо. Правда – это всегда хорошо, не так ли? Кто его украл?

– Похитителя зовут Исаак Хэйром.

Стрелка подошла к красной зоне.

– Это только часть правды. Мне нужна правда целиком.

– Я думаю, что это вымышленное имя, подставное лицо.

– Продолжай.

– Это только догадка.

– Ничего.

– Настоящее имя похитителя – Дэниел Пирс.

– Машина не оспаривает эту догадку, похоже, она правдоподобна. На основании чего ты ее сделал?

На шее Дредно выступил пот.

– Я взломал код, невероятно сложный код радиопередач. У меня ушло на это почти восемь месяцев. Криптография – полезное умение для детектива. Я плачу радиолюбителям со всего мира за передачу закодированных сигналов, которые они слышат. Большинство кодов – пустяк, их можно разгадать с одного взгляда. Этот был интересным – так называемый скользящий шифр. Мне пришлось собрать немалую выборку, прежде чем я смог фиксировать любой подсчет частот; на принцип действия ушло гораздо меньше времени. После этого оставались только кодовые комбинации.

– Отлично. Восхищен, как профессионал профессионалом. Что за комбинации?

– Полный набор в моем чемодане в спальне.

– Превосходно. На кого работает Исаак-Дэниел?

– Не знаю. Это догадка. Основана на стиле и странных упоминаниях. Думаю, это маги или алхимики. Организация.

– Тайное общество?

– Возможно.

– Взгляды, политическая принадлежность?

– Возможно, анархисты.

– Об этом обществе ходят слухи.

– Судя по сложности кода, они крайне осторожны.

– Посмотрим. Дэниел Пирс – откуда это имя?

– Раньше в передачах упоминался «Малыш Дэнни», потом он сменился «Хэйромом». Однажды ночью я забавы ради начал по-разному переворачивать «Хэйром» – все в тех же кодовых комбинациях – и получил «ДэПирс». Помня упоминание о «Малыше Дэнни», логично было предположить, что «Дэ» означает «Дэниел». Я стал искать Дэниела Пирса и Исаака Хэйрома по своей собственной информационной сети, связанной как с Интерполом, так и с местным управлением по делам гражданского персонала, – и вуаля! Дэниел Пирс, и никакого Исаака Хэйрома. Во всяком случае, поначалу. Потом имя Хэйрома начало высвечиваться в связи с управлением автомобильным транспортом и банковскими счетами. Стало ясно, что это подставное лицо.

– И кто такой этот Дэниел Пирс?

– Досье в чемодане, там же, где кодовые комбинации и частотные графики. То немногое, что мне известно, вызывает интерес. Когда ему было четырнадцать, его мать, Эннели Пирс, была убита, а Дэниел сильно пострадал при взрыве. Однако у него тут же появились дорогие адвокаты и сомнительные родственники, под опеку которых он был передан. С этого момента…

– Стоп! – оборвал Дебритто. – Здесь ты точно не врешь. Я начал въезжать в ситуацию. Это я убил его мать.

– В моих донесениях говорится о неисправной бомбе, – нервно произнес Дредно. – Проверьте их.

Дебритто не обратил на него внимания:

– Это был срочный вызов. Убивать приказа не было; надо было ее остановить. Помешать. Эти идиоты такие деликатные. Они даже в полицию не сообщили. И, ясное дело, не сказали, почему. Бомба на аллее в Ливермор? Она явно служила прикрытием. Какой дурак станет болтать про ядерное оружие? Они это даже собственным агентам не доверили. Мне позвонили, я едва успел приехать и все подготовить. Все успел. Залез на крышу пакгауза, оттуда отлично была видна она с бомбой в руках. Когда я вынул пистолет, она заметила движение. Пустилась бежать и что-то кричала. Я метил в ноги, но как раз когда выстрелил, она поскользнулась на мокром асфальте. Пуля попала в бомбу. Я тогда оглох на правое ухо процентов на семьдесят.

– Ясно, – подавленно произнес Дредно. – ЦРУ. Меня заказал Кейес или кто-то с самого верху?

– Да бросьте, мистер Дредно. Никто мне не указ.

Дредно кивнул.

– Мне это нравится. Так вот, – продолжал Дебритто, – когда они со мной расплачивались, они сказали, что парень в коме и едва ли выживет. Что-то в этом есть. Теперь у меня есть шанс довести задание до конца. Да, так где сейчас наш Пирс-Хэйром?

– Не знаю.

– Какие у него планы? Есть предположения?

– Нет.

– Ты знаешь, где алмаз?

– Нет.

– Правда начинает мне надоедать. Уж если у тебя были все коды, ты должен хотя бы иметь представление о том, как был украден алмаз.

– Некоторое. Помимо кода они пользуются и особым сленгом. Мне удалось узнать, что он собирался вывести из строя охрану новейшим нервно-паралитическим газом и взорвать тайник, после чего его должен был забрать вертолет. В этой части плана – хотя даты и имена мне пока неизвестны – у меня нет сомнений.

– Но он не воспользовался ни газом, ни взрывчаткой, так? И как ему это удалось?

– Не знаю.

– Но ты знал, что это должно случиться. Ай-яй-яй, мистер Дредно. Следовало предупредить нас. Хотя, конечно, занимательнее поиграть в Шерлока Холмса с его дедуктивным методом да еще получить за это небольшую – а еще лучше большую – денежку, а?

Дредно не ответил.

Дебритто засмеялся:

– А ведь мы с тобой похожи. Тебе тоже нужны были эти десять миллионов. Иначе ты назвал бы ЦРУ его настоящее имя – имя Исаака Хэйрома он наверняка успел сменить уже не один раз. Подозреваю, что ты ждешь новой передачи, чтобы дешифровать ее и вместе со своим дружком-громилой перехватить алмаз. А ты и впрямь силен в дедукции. Если они предложили десять лимонов, кому, как не нам, профессионалам, знать, что дадут двадцать? Ты ведь так думал?

– Да.

– Еще у кого-то есть эта информация?

– Нет.

– Ты утаил что-то важное или имеющее отношение к делу?

– Нет, – простонал Дредно. – Это все, что было ценного.

– Благодарю вас, сэр. Вы мудры и ни разу не соврали. Избавили себя от ненужных страданий. Позвольте мне забрать инструменты и ваш чемодан, мне пора.

– Да, конечно, – умоляюще прошептал Дредно. – Все важное там.

– Мне придется заткнуть вам рот: бесшумный уход – удел мудрых.

Дебритто заткнул Дредно рот резиновым мячиком для гандбола, для надежности замотав сверху клейкой лентой. Дредно начал быстро дышать носом. Дебритто аккуратно отсоединил электрод и положил его в кейс. В спальне Дебритто тщательно исследовал содержимое чемодана.

Довольный, он вернулся в гостиную и остановился перед Дредно.

– Боже, я прямо слышу удары сердца. Расслабьтесь.

Он положил руку на голову Дредно и перешел на шепот:

– Хотите знать, как мне это удалось? Помните булавку, которую я положил на стол перед тем, как присоединить электрод к запястью? Она касалась датчика. Булавка была намагничена. Она перехватывала импульс, и он не успевал дойти до прибора, так что я мог лгать сколько угодно. Эх вы, а еще детектив.

Дредно замотал головой. Дебритто взял его за шею большим пальцем и мизинцем. Дредно с силой выдохнул. Свободной рукой Дебритто вытряхнул из рукава длинную иглу с деревянной ручкой. Он нагнул голову Дредно вперед и воткнул иглу в основание черепа. Дредно застыл на секунду, точно током ударенный, дернулся под веревками и затих.

Дебритто обнадеживающе потрепал его по голове:

– Потребуется некоторое время. Чем медлительнее мозг, тем медленнее наступает кровоизлияние.

Он подобрал свой кейс и чемодан Дредно и пошел к двери. На пороге он остановился и крикнул в комнату:

– Спокойной ночи. Надеюсь, я был вам полезен.

Дебритто повернул направо и вышел на лестницу. Старик с наушником в одном ухе неторопливо возил по верхним ступенькам маленький пылесос. Увидев, что Дебритто хочет пройти, он заскочил на балюстраду и пробормотал:

– Простите, сэр. Не сразу вас заметил.

Дебритто усмехнулся и кивнул на транзистор:

– И кто победил?

Старик, кажется, смутился и вынул из уха наушник:

– Никто, сэр. В такое время игр уже не передают. Слушаю музыку, чтобы работалось повеселей. Лестница-то вся на мне. Сначала пропылесось сверху донизу, потом отполируй перила снизу доверху. Кстати сказать, здесь есть лифт, – он указал на площадку.

– Мне хотелось пройтись, – Дебритто снова усмехнулся. – Поднимает настроение. Да, держу пари, это опера, – он снова указал на наушник. – Меня не проведешь! Опера, так?

– Нет, сэр, – старик протянул Дебритто наушник. – Опера – это не для меня. Существует только два вида музыки: кантри и вестерн.

Дебритто услышал звуки «Вэйлон и Вилли»: «Мама, не пускай меня в ковбои…» и оскалился еще шире:

– Повезло.

Он покачал головой и пустился вниз по лестнице.

Улыбчивый Джек сунул наушник обратно в ухо и вернулся к пылесосу. Через три минуты он рванулся к двери Дредно. Услышав задыхающийся хрип, он быстро вынул из кармана ключ.

Дебритто позвонил Кейесу из телефонного автомата. Кейес сразу же снял трубку.

– Мелвин, до тебя уже дошло?

– Что?

– Он обвел вас вокруг пальца. Этот Хэйром – персонаж из бредней чокнутой прорицательницы, вот и вся дедукция. У него просто с головой не все в порядке. Но это дело я поправил. И дружку его поднял ай-кью до нуля.

– И ничего?

– Бумаги я забрал. Если что-то понравится, я позвоню.

– Ты позвонишь? Кажется, это я плачу за них.

– Ну, без разницы. Я просто подумал, что мне было бы легче разобраться, раз уж я его допрашивал. Ладно, завезу их, как договаривались.

– Сегодня вечером. Может, он и псих, но кое-что накопал.

– У него свои осведомители, как и у всех нас.

– Он понял, что это я тебя подослал?

– Еще бы. Но я бы в любом случае его убрал. Странный тип.

– Все чисто? Тебя никто не видел?

– Один старикан чистил лестницу. Он был в наушниках. Мы с ним даже поболтали. Никогда не узнает, что музыка спасла ему жизнь.

– Я думал, ты никого не оставляешь в живых.

– Я поразвлекался с Дредно, у меня было хорошее настроение.

Вольта попросил Улыбчивого Джека прилететь в Эль-Пасо для личной беседы и сам заказал для него самолет. На Вольту это было непохоже. В личной беседе Джек вряд ли мог сообщить больше, чем по телефону. Джек подозревал, что Вольта сомневается в принятом решении. Для Джека, работавшего с Вольтой уже двадцать лет, это свидетельствовало о верности решения – поскольку требуется немалая мудрость, чтобы понять, как чувства повлияли на разум, и немалое мужество, чтобы признать это.

За коньяком Улыбчивый Джек рассказал о том, что он услышал из-за двери Дредно во время допроса, и о том, как столкнулся с убийцей на лестнице. Вольта слушал не перебивая, а после упоминания о том, что Дредно был еще жив, когда его погрузили в машину скорой помощи, заметил:

– Он умер по дороге в больницу.

Джек равнодушно кивнул:

– Неудивительно.

Вольта подлил обоим еще коньяка и поднял бокал:

– Мы работаем вместе целую вечность, Джек, и ты не перестаешь удивлять меня здравостью мышления и ясностью суждений.

– Черт возьми, это большая похвала, чем я заслуживаю – учитывая то, что она исходит из твоих уст.

Джек тоже поднял бокал:

– Но я пью за здравость мышления – кто бы ее ни выказывал.

– И повторяю – не пойми мою серьезность ошибочно – что собираюсь уйти в отставку, как только эта история с Алмазом разрешится, – Вольта криво усмехнулся. – Если только она вообще разрешится.

– Ты ведь не боишься трудностей. Сам говорил, что они тебя вдохновляют.

– Я был юн и глуп.

– Это было три года назад. Помнишь, в Монреале?

– Значит, я был юн и глуп еще три года назад.

Джек собрался было возразить, но Вольта махнул рукой:

– Дай мне договорить, не то мы совсем отвлечемся от темы. Если позволишь, я рекомендовал бы тебя на свой пост в Звезде.

– Нет уж. Ценю оказанную мне честь, но от должности отказываюсь.

Вольта вздохнул:

– Дэниел не принес мне Алмаз, Шармэн отказалась играть роль посредника, ты отказываешься от того, что несомненно заслужил – да тут поневоле захандришь.

– Шармэн отказалась?

– Наотрез. Сказала, что это бесполезно. Цитирую: «Вольта, тут дело не в твоих отношениях с Дэниелом, а в его отношениях с самим собой». Кстати, она права.

– Ну, вот тебе отличный кандидат на место в Звезде, когда мы оба уйдем в отставку.