Текст книги " Октавия "
Автор книги: Джилли Купер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 54 страниц)
Они завернули в первый же бар на набережной и сели там, лениво попивая напитки и поглядывая на возвращающихся пляжников.
– Этой девице нельзя носить бикини, – сказал Ларри, когда мимо них прошла, покачиваясь, толстая брюнетка, – ей надо носить пальто.
– Ты бы посмотрел, какую сенсацию произвела Трейси сегодня утром на пляже, – сказала Имоджин. – Когда она пошла купаться, то была похожа на мальчика-крысолова, который заманил всех крыс в воду.
Ларри не ответил, и, обернувшись, Имоджин увидела, что он, побелев как мел, остолбенев от ужаса, смотрит на красивую женщину с короткой рыжей прической, скуластую, – которая, держась за руку атлетически сложенного мужчины гораздо моложе ее, шла с ним к морю.
– Что случилось? – спросила Имоджин.
Он дрожащей рукой поднес стакан ко рту и сделал большой глоток.
– Пожалуйста, скажи, – настаивала она. – Я же вижу, что-то не так. Ты кажешься, ну… веселым, а на самом деле, я уверена, это не правда.
Он немного помолчал, лицо его потемнело и приняло горькое выражение, и она почувствовала, что он сам с собой борется. Потом, тяжело вздохнув, он сказал.
– Эта женщина. Я подумал, что это Бэмби.
– Но она же в Ислингтоне.
– Нет. Она где-то здесь со своим любовником. Она бросила меня недели две тому назад.
– Ах, – смущенно сказала Имоджин. – Не могу в это поверить. Я так сожалею.
– Мне не надо ничьей жалости. Я сам виноват. Думаю, я про нее часто забывал. Последние два года я так много работал, только чтобы прокормить семью и заплатить за обучение детей. Каждый вечер, приходя домой, отрубался со стаканом виски перед телевизором. Я был слишком занят своими проблемами, чтобы заметить, что она скучает.
– Но когда она начала встречаться с этим другим мужчиной? – спросила Имоджин.
– Да в прошлом году иногда. Ей вдруг стало казаться, что я делаю все не так. Если сломалась стиральная машина, то виноват оказывался я. Возвращаться вечером домой было все равно, что прыгать с парашютом на минное поле. Теперь я понимаю, что она устраивала со мной сражения, чтобы оправдать свою влюбленность в этого парня.
– Как ты это обнаружил?
– А очень просто. Она каждую среду ходила на курсы керамики. Я оставался с детьми. Она часто задерживалась допоздна и говорила, что была в пивной с приятельницами по этим курсам. Потом как-то встречаю на Хай-стрит их преподавателя по керамике, и он говорит, что, дескать, жаль, что она больше не ходит на занятия при таком ее таланте. Я тут же пошел домой, и она во всем призналась. В прежние времена я, думаю, поставил бы ей синяк под глазом, а тут засрал себе голову тем, что меня назовут вонючим мужским шовинистом, и вот стал каждый вечер глушить себя пьянкой.
– А как же Трейси?
– Это, что называется, товар лицом. Она отличная девушка, но, даже не принимая во внимание сумму моих теперешних сбережений, я не очень-то ей гожусь, во всяком случае, для постели. Ей лучше всего иметь дело с Ники. Они подходят друг другу по интеллекту. Послушай, – сказал он, взяв ее за руку, – мне очень жаль, что так все перед тобой выложил.
– А мне нет, – призналась Имоджин. – Я чувствовала себя здесь никому не нужной. Но ты ведь в любую минуту можешь наткнуться на Бэмби?
Он пожал плечами:
– Я знаю, что она с любовником теперь где-то здесь на Ривьере. Он страшно богатый, значит, в каком-нибудь дорогом месте.
– А Матт знает?
– Конечно, он ругал меня за это прошлой ночью.
***
Вернувшись в гостиницу, они увидели Кейбл и Ивонн, обеих с прилизанными свежевымытыми волосами. В обществе Ники и Джеймса они пили чай с лимоном.
– Думаю, мне надо позвонить в редакцию и узнать, прибыла ли пленка, – сказал Ларри.
– В котором часу нам надо быть на параде? – спросила Имоджин.
– Ну, начало у них в восемь, но я не думаю, что нам стоит являться туда раньше девяти или половины десятого, – сказала Ивонн.
– Надо сделать появление заметным, – пробормотал Ники.
Джеймс посмотрел на часы.
– Пять часов. Самое время позвонить в контору и узнать, как там дела.
После этого Ники решил, что ему надо пойти позвонить одному своему агенту, а Кейбл и Ивонн внезапно пришли к заключению, что им тоже надо куда-то позвонить.
Имоджин подумала, а не позвонить ли и ей в библиотеку. Но о чем она станет у них спрашивать? Вернул ли наконец мэр ?Доклад Хайта?? По-прежнему ли леди Джасинта так увлечена Диком Френсисом? Она решила подняться к себе и помыть голову.
Она встретилась с Кейбл, которая спускалась вниз с очень злобным видом.
– Матт совсем потерял чувство юмора. Он просто не может составить свой дурацкий очерк. Чуть голову мне не оторвал только потому, что я попросила у него мелочи на телефонный разговор. Придется одолжить у Гилмора.
Имоджин развернулась, пошла в ближайшее кафе, купила там шесть банок холодного пива и пару больших бутербродов с чесночной колбасой и возвратилась в гостиницу. Проходя через холл, она видела, как Кейбл во весь голос кричит что-то в телефонной кабине, и, поднявшись наверх, робко постучала в дверь Матта.
Ответа не последовало.
Она постучала снова.
– Входи, – рявкнул Матт. – Какого черта тебе надо на этот раз?
Войдя, она увидела его сидящим в слишком маленьком для него кресле и стучавшим на машинке, которая стояла на крохотном столике, содрогавшемся от ударов. Его рубашка из голубого денима промокла от пота. Он был похож на великана, который пробует оседлать шетландского пони. Плечи у него были сведены от напряжения и гнева. По всему полу валялись клочки бумаги.
– Ты можешь оставить меня в покое хоть на пять минут? – сказал он, скрипя зубами. Потом обернулся, моргнул и увидел, что это Имоджин.
– О, это ты.
– Я подумала, что тебе может захочется перекусить и выпить. Не теперь, а после, – сказала она, нервничая. – Ты сегодня совсем не обедал. Надо поесть.
Он немного смягчился.
– Это очень мило с твоей стороны, моя радость.
– Дело налаживается?
– Ни хрена! – он откинул влажные волосы со лба. – Я пячусь назад. Мозги совершенно заморожены. Ничего не могу придумать. А уже пора бы. До полуночи надо показать Браганци. Вся беда в том, что он будет это смотреть. А это все равно что приспособить де Сада для церковного журнала.
Глаза на его загорелом лице были похожи на две впадины. Он расправил уставшую спину. Он показался ей вдруг таким утомленным, разбитым и потерянным, что она захотела прижать к себе его голову и снять с него все напряжение.
– Я бы на твоем месте не стала беспокоиться о том, что подумают они, – сказала она. – Я уверена, что если ты напишешь о том, как они друг друга обожают и на какие жертвы им пришлось пойти, и как они ладят друг с другом и что он вовсе не такое пугало, то что бы ты там еще ни написал, они не станут возражать. Просто, они боятся, что кто-нибудь напишет нечто такое, что подорвет ее шансы опять увидеть детей… Но ты все это знаешь. А я тоже всегда паниковала перед экзаменами по сочинению, – призналась она, запинаясь от смущения.
Матт взял и открыл пивную банку.
– Расскажи.
– Ну, тогда я представляла себе, что мне вовсе не надо писать никакого сочинения, а просто письмо на эту тему домой Джульетте, и старалась, чтобы оно было для нее как можно занимательнее.
Матт в первый раз улыбнулся.
– Ты думаешь, мне надо сделать вид, что я пишу Бэзилу.
Имоджин хихикнула.
– Ну, может быть, что-то вроде этого.
– Ты идешь к Блейкер-Харрисам?
Она кивнула.
– Тогда, ради Бога, надень пояс целомудрия и пуленепробиваемый жакет. Это у них непременно кончится оргией.
Он вернулся к машинке и отослан Имоджин, но когда она уже выходила, он еще раз поблагодарил ее.
***
Она только начала мыть голову, как в дверь постучал Ларри. Он сказал:
– Я возвращаюсь в отель принять ванну и переодеться. Примерно к половине восьмого мы с Трейси заедем за тобой. Мы не хотим пропустить самое питейное время.
– Что мне надеть?
Гилмор подошел к ее гардеробу.
– Розовые брюки и вот этот светло-розовый верх. С твоим загаром будет великолепно смотреться.
– А это будет нарядно? – с сомнением спросила она.
– В самый раз. Я хочу, чтобы ты всех там затмила. И запомни: без лифчика.
?К чему наряжаться на бал, – с безразличием подумала Имоджин, – когда нет шанса встретить там принца?.
Глава пятнадцатая
– Ого, ты выглядишь так, что можешь… словом, можешь все, – сказал Ларри, приехавший за ней. – Этот джемпер тебе явно к лицу.
– Тебе нравится?
– Да, а то, что под ним, нравится еще больше.
– Не слишком обтягивает? – с сомнением спросила Имоджин. – Ты уверен, что брюки подходят?
– Вполне. К чему дорого упаковываться, когда идешь на пьяную сходку?
На нем самом был светло-серый костюм и черная рубашка, что подходило к его черным с проседью волосам.
– Ты тоже смотришься симпатично, – сказала она.
Когда они спускались, им был слышен неутомимый стук печатной машинки Матта.
– Приятно слышать, – сказал Гилмор. – Звучит так, что, похоже, он наконец надумал, что писать.
Вечер был душный. Трейси, Джеймс и Ники, все трое в отличном расположении духа пили что-то в баре. На Трейси было черное платье с глубоким вырезом спереди и разрезом сзади, начинавшимся от ее красных трусиков. У Джеймса в петлице была пурпурная астра, полученная им от мадам.
– Я никогда не был на светской вечеринке, – сказал он. – Надеюсь, Бьянка Джегер там будет.
– А кто они вообще такие, эти Блейкер-Харрисы? – спросил Ники.
– Он сделал состояние на собачьем корме, – сообщил Ларри. – Кажется, они остановились у каких-то богатых лягушатников по фамилии Дюшарме, которые и дают прием. Как ты думаешь Кейбл и Ивонн уже готовы? Я бы предпочел пить за счет месье Дюшарме, а не за свой собственный.
– Что ж, я готова, – послышался веселый голос, и в водовороте всего зеленого, в зеленых сандалетах и с зеленой повязкой на рыжих волосах появилась Ивонн.
– Ты выглядишь прелестно, дорогая, – по обязанности сказал Джеймс.
– Как creme de menthe frappe , – пробурчал себе под нос Ларри.
– Кажется, ты говорил, что там можно обойтись брюками, – шепнула ему Имоджин.
– И самая чудесная новость, – продолжила Ивонн. – Мне только что звонил мой агент и сказал, что меня включили в список на роль Джейн Беннет в новой инсценировке ?Гордость и предубеждение? на Би-Би-Си.
Все издали возглас явно наигранного энтузиазма, а Джеймс поцеловал ее, но очень осторожно, чтобы не испортить ей прическу.
– Когда ты узнаешь решение? – спросил Ники.
– Через день-другой. Съемки начинаются через три недели. Разве это не увлекательно? – И тут взгляд ее глаз-бусинок упал на Имоджин, – Не пора ли тебе идти переодеться? Иначе мы страшно опоздаем.
– Она уже переоделась, – сказал Ларри, – Ивонн, дорогая, тебе роль Джейн совсем не подходит. Это ведь должна быть такая милая, добрая девушка.
Ивонн была избавлена от необходимости придумать поистине сокрушительный ответ появлением Кейбл, выглядевшей умопомрачительно в платье, сделанном из одних павлиньих перьев. Оно было без рукавов, мягко облегало ее фигуру и доходило чуть повыше колен. Два павлиньих пера гнездились в ее извивающихся волосах цвета эбенового дерева, а полосы ярко-голубых теней на веках придавали ее зеленым глазам оттенок бирюзы.
Ники присвистнул. Джеймс разинул рот. Ивонн только свирепо посмотрела и еще крепче сжала губы.
– Это самое красивое платье, какое я видела в жизни, – сказала Трейси.
– Я пойду переоденусь, – пробормотала Имоджин.
– Нет времени, – сказал Ларри. взяв ее за руку, – Кейбл, дорогая, я удивлен, что ты для полноты картины не одолжила у Ивонн ее картонный клюв.
Солнце уходило за море, когда их такси выехало с дороги вдоль берега.
– Я довольна, что темнеет, – сказала Трейси, добавляя туши на свои фальшивые ресницы, – Вечером косметика смотрится намного лучше.
Имоджин заметила, как в безупречно чистом светло-голубом автомобиле Джеймса Кейбл присвоила себе, все заднее сиденъе, чтобы не взъерошить свои перья. А Ивонн достала гребешки и принялась взбивать ими волосы. Имоджин было жаль, что с ними нет Матта. Она была уверена, что Ларри, как только они прибудут на место, сразу же напьется и исчезнет. Ники уже положил руку на спинку сиденья и украдкой поглаживал сзади шею Трейси, так что от него ожидать больший поддержки тоже не приходилось.
Такси повернуло и ускорило ход, под колесами зашуршал гравий. По обе стороны дороги бесконечно тянулись виноградники и оливковые рощи. А впереди, в сумерках сверкало всеми окнами большое белое здание.
– Неплохой домик, – сказала Трейси.
Они увидели мужчину в розовом костюме с красно-розовыми волосами, который вышел из ?роллс-ройса? и позвонил в дверной замок.
– По-моему, это Дэвид Бови, – сказал Ларри.
– О, Господи, – еле слышно проговорила Имоджин.
Когда они поднялись по мраморным ступеням, дворецкий открыл перед ними дверь. Потом явилась горничная и тут же увела Имоджин и Трейси наверх в какую-то комнату со стенами, обтянутыми розовым атласом. На полу лежал толстый меховой ковер, на кровати меховые манто, должно быть, принесенные гостями просто для показухи – вечер был слишком душный.
– Вы и пиджаки принимаете? – сказала Трейси и, сняв с себя белый блейзер, подала его горничной.
Кейбл и Ивонн продолжали заниматься взбиванием своих волос перед зеркалом.
– Я поймала на себе взгляд Омара Шарифа,– сказала Ивонн.
Через окно Имоджин увидела густой сад, пруды с лилиями, вольеры с множеством ярких птиц, два освещенных бассейна для плавания и в отдалении – море.
Нервно подрагивая, она спустилась в холл, чтобы найти Ларри. Тот ждал ее, тихо разговаривая с великолепной блондинкой в платье с золотыми блестками.
– Имоджин, дорогая, это Клодин, наша хозяйка. Посмотри на нее как следует. Может быть, другого случая не представится.
Но прежде чем он успел сказать еще что-нибудь. Клодин приблизилась к Имоджин и взяла ее за руки.
– Мисс Броклхерст, как я счастлива видеть вас. Какое поразительное совпадение, что вы отдыхаете с Маттом и Ники Бересфордом, – и она тут же увела Имоджин в огромный зал, который весь кипел загорелыми лицами с беспокойными взглядами, постоянно ищущими свежих ощущений.
– Подождем Ларри, – попросила Имоджин.
– Какого Ларри? – взвизгнула Клодин и, сунув в руку Имоджин бокал, стала водить ее от одной группы гостей к другой, крича. – Это очаровательная Имоджин Броклхерст, – а потом вдруг переходя на шепот, – да, да, это она вырвала ребенка Браганци из лап смерти.
Все начинали охать и ахать, словно Клодин внесла рождественский пудинг с голубым огоньком горящего коньяка.
– Как поживаете? Как поживаете! Привет, Имоджин, рад познакомиться. Как поживаете? – Люди проталкивались, чтобы поближе посмотреть на нее.
Имоджин в ужасе повернулась к Клодин:
– Что вы им про меня рассказали?
– Вы действительно видели герцогиню? Как она? Похоже, что она влюблена в Браганци? – шумели кругом лица.
– Ой, не надо, – попросила Имоджин удалявшуюся Клодин. – Пожалуйста, больше никому не говорите. Браганци не хочет огласки.
Все теперь толпились вокруг нее и представлялись ей. Она выдохлась, отвечая на вопросы, и не заметила, как осушила свой бокал, в котором было что-то по вкусу напоминавшее смесь кока-колы с фруктовым салатом. Едва она поставила бокал, как в руке у нее тотчас оказался другой.
– Как у нее отделан дом? Правда ли, что сторожевые собаки у них такие свирепые, как говорят? Вы испугались при встрече с Браганци? Он держит ее там прикованной? Она подурнела внешне? Я слышал, что герцог…
Народу вокруг толпилось все больше. Наконец, кто-то представил ее Ларри. ?Нет, мы незнакомы?, – сказан он и, взяв ее за руку, утащил в какую-то боковую комнату.
– Сумасшедший дом, – выдохнула она. – Чего это ты наговорил Клодин?
– Я сделал ей краткий отчет о твоей вчерашней спасательной деятельности. Ты здесь бесспорный центр внимания. Выпей еще. – Он снял стакан с подноса у проходящего мимо официанта.
– Я уже выпила таких несколько, – сказала Имоджин с ухмылкой. – Очень вкусно и так освежает. Что это такое?
– Пимс, – сказал Ларри. – Практически без алкоголя.
Тут к нему подлетела какая-то фигура в желтом:
– Ларри, дорогой, где ты был? Я ищу тебя повсюду. – И она его утащила.
И сразу же появился ошеломляюще красивый мужчина в белом смокинге и взял Имоджин за руку.
– Я слышал, вы знакомы с дорогой Камиллой. Передайте ей мои лучшие чувства, когда увидите ее в следующий раз.
Сверкнула фотовспышка. ?Благодарю?, – сказал фотограф и удалился.
Шум пирушки усилился. Стало совсем душно.
– Давайте выйдем в сад, – предложил мужчина в белом смокинге.
В дверях их встретили два красивых молодых человека в рубашках.
– Наконец-то мы вас нашли. Вы, по-видимому, Морган Броклхерст, – заговорили они дуэтом. – Мы весь вечер просто до смерти хотим вас увидеть.
– Я слышал, вы вчера ужинали у Браганци,– сказал один из них.
– Он в самом деле такой мясник, как все говорят? – спросил второй.
Потом за них взялась крупная женщина в малиновом, у которой с нижнего века косо свисали, как лестница, фальшивые ресницы.
– Кто-нибудь знает, которая здесь Морган Броклхерст? – возбужденно вопрошала она. – Я слышала, она действительно встречалась с Браганци и герцогиней.
– Она где-то там, – сказал первый молодой человек, указывая в сторону гостиной, из которой доносился истерический гомон.
– О, Господи! – сказала женщина в малиновом. – Я только что оттуда вырвалась. Я хочу заполучить ее на вечеринку, которую устраиваю завтра на берегу. – И она опять нырнула в свалку.
– Я принесу вам еще бокал, Морган, – сказал мужчина в белом смокинге.
– Спасибо, я с удовольствием, – сказала Имоджин, которая начинала забавляться.
Один из красивых молодых людей взял ее за руку и повел через сад мимо огромных тропических растений с листьями, похожими на темные гладкие щиты, мимо ярко-окрашенных птиц, алых, бирюзовых, синих, изумрудных, которые щебетали и порхали в своем вольере, как гости на вечеринке. За поворотом они увидели двух розовых фламинго, стоявших на одной ноге в светло-зеленом пруду, где было полно жирных зеркальных карпов, скользивших между лилиями.
В усилившейся духоте Имоджин была счастлива отдохнуть на прохладном камне с львиными головами по краям. Двое молодых людей сели у ее ног, составив ее преданную аудиторию. Вскоре она уже с удовольствием рассказывала им о вчерашних событиях.
Вокруг нее быстро собралась толпа. Ей непрерывно подливали в бокал. Она все высматривала Ларри и надеялась, что появится Матт, но немного погодя перестала беспокоиться и о них.
– Вам принести что-нибудь перекусить? – спросил мужчина в белом смокинге.
– О, спасибо, не надо, – ей казалось, что она уже съела слишком много фруктового салата.
– Тогда пойдемте потанцуем, – предложил он и повел ее обратно в дом. – Клодин заготовила для этой вечеринки шестьсот бутылок шампанского, больше пятидесяти фунтов икры и Бог знает сколько галлонов духов диориссимо для бассейна.
В танцевальном зале было слишком темно, чтобы кого-нибудь разглядеть.
– Морган, Морган, вы такая свежая и неиспорченная, – сказал мужчина в белом смокинге, привлекая ее к себе на грудь.
Ой, подумала она, надеюсь, я не оставлю на нем всю свою косметику. Тут подвалил еще какой-то мужчина и, танцуя, увел ее в другую комнату, где пытался поцеловать. Она хотела было дать ему пощечину, но он нетвердо держался на ногах, и она подумала, что опрокинет его. Потом ее отвел в сторону какой-то красавец-аристократ надменного вида.
– Завтра вечером я даю прием в Марбелле. Очень бы желал вас там видеть. Мы вполне можем послать за вами самолет. Берите с собой кого пожелаете. Возможно, Камилла захочет сделать выход? Она прибавила в весе с тех пор, как живет с Браганци?
Музыканты играли ?Туман покрыл твои глаза?, смех и звон разбитых бокалов становились все громче, вокруг Имоджин снова шумела толпа. Из нее вдруг высунулась рука и схватила ее. Это был Ларри, размахивавший непочатой бутылкой шампанского.
– Доктор Ливингстон! – воскликнула она.
– Я искал тебя повсюду, – сказал он, выводя ее через французские окна в сад.
– А где остальные?
– Ну, я видел Ники и Трейси. Они выходили из библиотеки, и вид у них был довольно взъерошенный. На Ники – губная помада, на Трейси ее не осталось. Миссис Эджуорт всю ночь протанцевала с Омаром Шарифом, а Кейбл разделила свое откровенное внимание между Родом Стюартом и Уореном Битти.
– Значит, она довольна?
– Не совсем. Что проку быть принцессой бала, когда нет принца, который бы это видел. Матт еще не показывался. Но не может же он до сих пор биться над своей рукописью.
– Вероятно, у него проблемы с получением согласия Браганци, – предположила Имоджин.
– Если он их решит, то взорвет бомбу в информационных агентствах. Ему это теперь как раз кстати – надо же оплатить павлиньи перья Кейбл.
Как жаль, что никто не может запереть Кейбл в вольере со всеми этими яркими птицами, подумала про себя Имоджин. Она протянула бокал.
– Я бы еще выпила, пожалуйста.
– Прошу, моя девочка, – сказал Ларри, до краев наполнив ее высокий бокал шампанским.
Потом они танцевали на лужайке, слегка поддерживая друг друга.
– Эх, мне бы сюда мою камеру! – вздохнул Ларри. – Половина коронованных особ Европы в голом виде прыгает в бассейн. Видимо, у Леонардо тут целая команда парней, готовых мигом просушить любую, кто этого захочет, когда выйдет из воды.
Слушая взвизги и всплески воды, доносившиеся от бассейна, Имоджин пожалела, что она недостаточно стройна для купания голой. Похоже, она выпила все свое шампанское.
– Мне непременно надо в туалет.
– Хорошо, только ненадолго, – сказал Ларри. – Уже скоро рассвет.
Имоджин поняла, как она напилась, когда заметила, что щедро поливает себе грудь духами хозяйки в ее розово-атласной спальне. Опять нарушила восьмую заповедь. Она поспешно поставила флакон на место. Что бы сказал ее отец? И Матт? Зато глаза у нее сверкали, щеки разрумянились и вообще выглядела она лучше, чем могла ожидать после всего выпитого.
Спускаясь она услышала разговор двух женщин:
– Ты видела Морган Броклхерст? Она просто восхитительна. Мне надо у нее спросить, кто ее парикмахер. Браганци, видно, оставил ей половину Сицилии.
Когда она дошла до последней ступеньки, мимо нее, шаловливо повизгивая, пронеслась крупная брюнетка, а секунды через две за ней последовал с тарзаньими воплями сильно порозовевший лицом Джеймс. Оба они пропали в кустах.
– Почему вы не танцуете, Морган? – спросила метнувшаяся ей навстречу Клодин.
– Об этом позабочусь я, – раздался вкрадчивый голос, и она тут же оказалась прижатой к мускулистой и волосатой, надушенной груди одного из самых знаменитых кинолюбовников.
– ?Я на тебя взглянул – В душе раздался гул. И сердце замерло?, – пропел он ей на ухо.– Как вы смотрите на то, чтобы отправиться на вечеринку в Рим?
– Кажется, я уже приглашена на завтра в Марбеллу.
– А, на свистопляску у Эффи Страус. Если хотите, могу доставить вас на место.
Они танцевали и пили, пили и танцевали, и хотя она иногда теряла нить разговора, он, кажется, не обращал на это внимания. Потом она вспомнила, что Ларри ждет ее в саду. Надо было найти его. В конце лужайки она прошла мимо страстно обнимавшейся под какой-то смоковницей парочки. У девушки были светлые серебряного оттенка волосы, доходившие ниже пояса.
– В тот момент, как я тебя вчера увидел, – говорил хрипловатый мужской голос, – это случилось – как удар молнии. Я не знаю, что в тебе такое, Трейси, дорогая. Словами не передашь, но что-то особенное…
– ?А твой пульс, дорогая, – как атака легкой кавалерии?, – громко прокричала Имоджин и кинулась прочь, застонав от смеха, когда те оба подскочили от удивления.
Она все еще хохотала, когда увидела Ларри возле пруда с фламинго. Он сворачивал сигарету с ?травкой?.
– Светает, – сказал он.
– Это самая классная вечеринка из всех, на каких я была, – призналась Имоджин.
– Затянись-ка вот этим, – предложил Ларри, – и она тебе покажется еще лучше.
– Я не курю, – сказала Имоджин.
– Давай, я очень верю в первые разы. Другого случая может и не быть.
Он зажег сигарету, глубоко затянулся два-три раза, а потом передал ей. Она попробовала, закашлялась, попробовала еще раз, выпустила дым в оскалившуюся пасть каменного льва, и они с Ларри неистово захохотали. Потом она затянулась еще раз.
– Нравится? – спросил Ларри.
– Да, – вздохнула она, – Фламинго кажутся такими розовыми, а вода такой зеленой.
Так, беспрерывно хохоча, они выкурили три четверти сигареты. Она посмотрела ему в лицо.
Он был очень привлекателен своей ястребиной, немного хищной красотой, а по возрасту годился ей в отцы. Так что дело было вполне безопасное.
– Ларри.
– Да, мой ангел.
– Ты считаешь, я хороша собой?
– Изумительно хороша, – он наклонился и очень медленно, с бархатным артистизмом поцеловал ее.
– А теперь ты еще лучше. – Он глубоко затянулся ?травкой?, потом снова ее поцеловал, и на этот раз поцелуй был гораздо более долгим.
Имоджин поднялась и подошла к пруду. Вращающийся луч маяка заморгал совсем беспорядочно. Огромные звезды висели так близко, что она, казалось, могла бы дотянуться и собрать их.
– Не уходи, – сказал Ларри. Путь на небо вымощен дурными намерениями.
– Я никуда не ухожу, – до нее доносился барабанный бой и карнавальный рев вечеринки. ?Когда является любовь, кипит твоя отвага вновь…? – играли музыканты.
Ночь была такой теплой и красивой, и она чувствовала какое-то острое желание. Если бы только здесь был Матт. Она вдруг исполнилась страсти и решимости.
– Ларри, дорогой, – сказала она, повернувшись к нему. – Мне все говорят, что надо повзрослеть, пожить немного, набраться опыта с мужчинами, пообщаться с Кейбл и Ивонн, и Трейси и еще кем-нибудь. Ты мне не поможешь, не научишь меня сексу?
– Помочь тебе? Вот это предложение! Господи, да если тебе надо опыта, то я именно тот, кто тебе нужен, моя радость. Je suis le professeur . Возьми докури и жди меня здесь, а я принесу еще бутылку, и мы с тобой пойдем к берегу.
Имоджин села на скамью и спела для фламинго ?Когда является любовь, кипит твоя отвага вновь…? У нее голова пошла кругом.
Вдали был виден аэродром и стоящие на летном поле самолеты. Возможно, какой-нибудь из них должен был доставить знаменитого экранного любовника в Рим. Выше была расположена автостоянка, заполненная машинами, по большей части ?роллс-ройсами? и ?бентли?, но самой чистой среди них была голубая ?кортина? Джеймса и Ивонн. Вдруг Имоджин почувствовала какое-то неодолимое побуждение. Она открыла свою сумочку и стала рыться в ней, ища губную помаду. Она нашла там тюбик, подаренный ей Глорией на день рождения. Им она еще ни разу не пользовалась. Помада была темно-бордового цвета и называлась ?Династия Слив? – это, как сказала Глория, для большей изысканности.
?Какое слащавое название, – подумала Имоджин, истерически хихикая, и пошла между деревьями к автостоянке. – Модная штучка ?Династия Слив?. Вот и пришел твой час, слива. – И, захихикав еще сильнее, она несколько раз сказала про себя ?Пошли, слива!?
И вот перед ней голубая крышка багажника машины Ивонн. Она просто просилась, чтобы на ней что-нибудь написали. Открыв тюбик, она крупными бордовыми буквами написала ?Ивонн Эджуорт?. Потом добавила: ?стойловая корова?.
Потом зачеркнула слово ?корова? и добавила ?сука? и ?держит мужа под башмаком?. Потом трижды написала ?блядство? на крыше машины и дважды ?поебень? на ветровом стекле. Потом забежала с другой стороны и написала: ?Железный канцлер Ивонн Бисмарк?, но, немного подумав, переправила ?Бисмарк? на ?Насморк? и залилась неудержимым смехом от собственной шутки. Когда она начала писать ?Катись отсюда, морковный огрызок!?, столбик помады переломился надвое, и она с криками кинулась обратно к Ларри. Тот опасно раскачивался, пытаясь сохранить равновесие, стоя на каменном сиденье с бутылкой в одной руке и бокалом – в другой. Он спрыгнул наземь, пролив часть шампанского, и сообщил:
– Я только что слышал, как Ивонн Эджуорт спрашивала Омара Шарифа, приходилось ли тому покупать для кого-нибудь целый прилавок цветов.
Тропинка к морю была довольно крутой, но им даже в сильном подпитии как-то удалось, поддерживая друг друга, благополучно спуститься.
– ?Хочу воткнуть мой орган в Морган?, – пропел Ларри, и они захохотали дуэтом.
– Кажется, я перехожу из одной постели в другую, – сказала Имоджин. – Я люблю тебя, Ларри. А можно любить сразу двоих?
– Думаю, что можно. Но это довольно дорого обходится.
Он тянул слова еще сильнее обычного, волосы у него разметались во все стороны.
Они вышли на пляж. Имоджин чувствовала под ступнями прохладный песок. Где-то по пути она потеряла свои туфли.
– ?Когда является любовь, кипит твоя отвага вновь?, – пропел Ларри. – ?Хочу воткнуть мой орган в Морган?. Этого же хотят тут многие любители. Я видел нескольких гостей в белых смокингах, которые тебя разыскивали.
– Там только один такой был, – сказала Имоджин. – У тебя, должно быть, в глазах четверится.
И они снова громко расхохотались. Пьяному любая глупость кажется смешной.
Весь берег, отдаленные огни Пор-ле-Пена, маяк – все окрасилось в розовое. Накатывающиеся на песок волны шипели, как белые змеи. Луна, похожая на половину грейпфрута, лежала на спине в темном небе – собираясь уступить, вроде меня, – подумала Имоджин. Она, как космонавт, почувствовала невесомость.
Ларри подобрал какой-то прутик и попробовал что-то написать, но песок был слишком сухой.
– Скажи, чтоб море подошло ближе, – сказал он.
Взявшись за руки, они с воплями побежали к воде, и там Ларри огромными буквами написал на мокром песке ?Ларри любит Имоджин?. Потом он ее поцеловал, и она почувствовала, как теплая вода омывает ее ступни.
– Я прочту тебе такую лекцию, что у тебя будет настоящий прорыв по части опыта, моя тепленькая малышка, – шептал он ей на ухо.
– Ты понимаешь, что я ни с кем ни разу не была в постели?
– Я тебе уже говорил, что очень верю в первые разы, – сказал Ларри, осторожно стягивая с нее джемпер. – Может быть, сначала искупаемся? Перед сексом всегда должно быть омовение.
Кажется, я не такая уж толстая, почему не искупаться голой, подумала Имоджин, снимая с себя брюки и трусики и бросая их на песок. Кинувшись с веселым визгом в волны и восторженно загребая, она почувствовала, что в воде почти так же тепло, как на воздухе.
– Божественно! – крикнула она Ларри. Тот сразу же пустился за ней вдогонку и вскоре обвил руками ее талию.
– Ты прекрасна, – сказал он, любуясь ею,– ты похожа на Венеру, выходящую из волн.
– Боти-Чили, – хихикнула Имоджин. – Хотя вода тут, наверное, теплее, чем в Чили.
– Увертюра закончена, – сказал Ларри, – переходим к первому акту.
Когда он целовал ее в соленые губы, Имоджин была рада, что он ее поддерживает. Она не была уверена, что сама устояла бы теперь на ногах, потому что чувствовала себя по-настоящему пьяной. Она спросила у Ларри, есть ли смысл в такой прорывной лекции, если потом она не сможет вспомнить лучшие ее моменты.
