Текст книги "Мой лучший любовник"

ГЛАВА 3

Компания «Кертис и К°», агенты по недвижимости занимала лучшее место в самом центре городка Клифтон. У Сюзи было десять минут до прихода следующего клиента, она сидела на краю рабочего стола и облизывала шоколадную глазурь белого цвета с эклера из «Кондитерской Шарлотты», когда в дверях появилась голова Джеза.

– Это так теперь завлекают клиентов? – Он улыбнулся и помахал рукой Донне, стучащей в дальнем углу по клавиатуре.

– Конечно. – Сюзи откусила эклер. Ее глаза заблестели от удовольствия, и она принялась слизывать крем с пальцев. – Хотите купить дом, сэр?

– Спасибо, но у меня их и так полно, ведь я богатый.

– Никогда не бывает слишком много домов, сэр.

– Хорошо, я возьму дюжину, – сказал Джез. – Вообще–то я направляюсь в спортзал. Мейв попросила меня заглянуть к тебе и пригласить на обед сегодня вечером. Она готовит одно из своих фирменных блюд.

Сюзи скептически подняла бровь.

– Мейв тебя попросила?

– Ладно, я оговорился. Она мне велела. И ты не приглашена, ты просто должна прийти, – согласился Джез. – В семь часов, не опаздывай. – Он сделал паузу. – У тебя все хорошо?

Похороны завтра. Мейв беспокоилась за Сюзи, благослови ее Бог. Сюзи кивнула.

– У меня все в порядке.

– Вообще–то нет, – весело сообщил он ей. – У тебя глазурь на подбородке.

– Теперь я вспомнила, почему развелась с тобой, – проговорила Сюзи, беря со стола карандаш и швыряя его в Джеза.

– Я работаю здесь уже шесть месяцев, – сказала Донна, когда Джез ушел, – но все еще не знаю, как вы познакомились.

– Не знаешь? Все произошло благодаря моей матери. Этот факт ее очень раздражал. – Сюзи закинула ногу на ногу и стала покачивать туфлей на высоком каблуке. – Мы ехали и страшно ругались, и я выскочила из машины. Можешь представить. А она уехала, бросив меня, как ненужный хлам, на обочине дороги.

– Это было? – прервала ее Донна, желая представить полную картину.

– На М4. Где–то между Редингом и Суиндоном.

– Боже, на магистрали…

– В общем, я плакала в три ручья. Мои туфли остались в машине, и я не знала, что делать. Потом передо мной остановился белый «порше», и из него появился Джез. Он возвращался из Лондона – как ни странно, в тот день он был трезв – и спросил, что у меня случилось. Я еще немного порыдала, а потом поведала ему о ссоре с матерью, и он предложил подвезти меня домой.

– Здорово, – сказала Донна, находясь под большим впечатлением от услышанного. – Со мной ничего подобного никогда не происходило.

– Уже по дороге домой он выяснил, что я тоже живу в Бристоле, всего в паре миль от него. Я бормотала что–то о том, что не хочу видеть свою противную мать, и он был так мил, что отвез меня к себе, чтобы я могла успокоиться.

– Вдвойне здорово, – вздохнула Донна. – И там, думаю, он тебя соблазнил.

Сюзи усмехнулась.

– Я всегда считала, что сама его соблазнила, но разве это возможно? Мне было восемнадцать. – Она пожала плечами. – Мне казалось, что я влюбилась в Джеза Дрейфусса.

– А это было не так?

– Это было влечение. – Сюзи остановилась, заставляя себя быть честной. – Вернее, я была в восторге от мысли, что смогу вырваться из материнского дома.

Донна спросила озадаченно:

– Разве ты не могла переехать в меблированные комнаты?

– Конечно могла, но это не вызвало бы у нее такого раздражения.

Донна старалась найти признаки любовного романа среди всей этой ерунды.

– Но он ведь тебе нравился?

– Конечно нравился, я была страшно увлечена. – Сюзи с улыбкой вспомнила то ощущение в глубине желудка: как будто там порхала стая колибри. – Он замечательно ко мне относился, он был красавцем, богатым и известной рок–звездой… черт возьми, кто бы на моем месте не увлекся?

– А ты нравилась ему? – Донна говорила с надеждой.

– Конечно, я ему нравилась. Почти так же, как ему нравилось пить.

– Это было так ужасно? Не могу представить, что он был таким.

– Джез? – Сюзи снова остановилась; она это тоже прекрасно помнила. – Да, он пил. И пил. И пил, и пил, и пил. А потом снова пил. Имей в виду, в те времена я была довольно несведущей в таких вопросах. Раньше я не встречала алкоголиков. Какое–то время я не понимала, насколько все плохо. Сначала я думала, что он валяется без сознания, потому что он рок–звезда… и что так у них принято.

Донна заморгала густо накрашенными ресницами.

– И ты вышла за него замуж.

– Мне было девятнадцать. Надо запретить браки в девятнадцать лет, особенно тем, кто желает любой ценой досадить своей матери. Пусть они играют в семью, как маленькие дети играют в магазин и платят деньгами из «Монополии» и всякими «сокровищами», со звоном открывая ящики игрушечной кассы.

– Наверное, у тебя была сказочная жизнь, – настаивала Донна. – Вы летали по всему миру, отдыхали в шикарных местах, встречались с известными людьми.

Сюзи посмотрела на нее, словно говоря «ты–должно–быть–шутишь».

– Ничего нет сказочного в жизни с пьяным мужем. Такое существование опустошает. И просто сводит с ума, ведь ты знаешь, что все могло бы быть замечательно, если бы он не пил. Джез был таким милым, когда трезвел, – грустно проговорила Сюзи. – Трудно сосчитать, сколько раз мы из–за этого ругались. Однажды ночью я просто встала перед ним на колени и умоляла его остановиться. Я хотела отвезти его в клинику, такси уже ждало у подъезда, а Мейв угрожала, что пронесет его три лестничных пролета на руках и забросит в машину…

– И?

– Он отказался ехать. Мы не смогли его заставить. Все было безнадежно.

– И ты от него ушла, – подсказала Донна.

Сюзи кивнула.

– Через неделю. С меня было довольно. Хотя Джез не был мне безразличен, я больше не могла с ним жить. О, ты бы слышала, что говорили Джулия и моя мать. Вероятно, они не менее миллиона раз произнесли фразу «Я же тебе говорила». Хуже всего то, что они почему–то решили, что я собираюсь вернуться домой к ним. А я бы скорее воткнула булавки себе в глаза, чем сделала это. – Сюзи содрогнулась. – Короче говоря, как ты понимаешь, я чувствовала себя довольно несчастной. Тогда я переехала в соседний дом и поселилась в квартире над Фи. Она вела себя замечательно.

– И Джез бросил пить, – продолжила Донна.

– Боже, нет, это не моя заслуга. – Сюзи повернулась, неловко ударив каблуками по ножке стола, и отбросила назад волосы. – Наоборот, он стал пить еще больше. Все было ясно, нашему браку пришел конец, я снова была одна. Я сходила на несколько свиданий, втайне надеясь, что это заставит его ревновать и он захочет измениться, но он ни на что не обращал внимания. Ему было просто плевать. – Она остановилась и посмотрела на часы – клиент опаздывал. – В общем, через шесть месяцев я стала встречаться с парнем по имени Маркус, и однажды мы столкнулись с Джезом в баре «Эйвонского ущелья». Он сказал, что рад видеть меня счастливой, и спросил, не считаю ли я, что нам пора развестись. А Маркус заявил, что, по его мнению, это отличная идея, и тогда Джез поручил своим адвокатам заняться разводом. Он мне сообщил, что улетает в Штаты на пару месяцев работать над альбомом, но что к его возвращению все будет сделано в лучшем виде. Из–за денег мы не спорили, – объяснила Сюзи. – Расстались друзьями.

Итак, Джез исчез, тем временем был оформлен развод, а через десять недель он вернулся… и тогда мы узнали, что он вовсе не работал над альбомом. Не сказав никому ни слова, он лег на лечение в клинику посреди Невадской пустыни. И он это сделал, – продолжала Сюзи. – Он полностью вылечился. И с тех пор не брал в рот спиртное.

– Так просто?! – восхитилась Донна, округлив подведенные глаза. – Легко.

– Совсем не легко. Но он сам принял решение, его никто не заставлял и не припирал к стенке. И посмотри на него сейчас. Раньше я была абсолютно уверена, что у такого, как Джез, даже за миллион лет ничего не получится. Но он смог это сделать.

– А что случилось с Маркусом?

– А, этот. – Тон Сюзи стал пренебрежительным. – Он мной интересовался только из–за моих алиментов. Я его бросила через пару месяцев после возвращения Джеза.

– А у тебя не было соблазна? Ну, начать с Джезом все сначала?

– Такой возможности уже не было, – сказала Сюзи, вздыхая. – Именно в то время у него появилась злокачественная опухоль.

Глаза Донны чуть не вылезли из орбит.

– Злокачественная опухоль?!

Сюзи скорчила гримасу:

– Я говорю о Селесте.

Когда помещаешь в газете извещение о похоронах, то оказываешься в дурацком положении, потому что не представляешь, кто может явиться. «Все равно что развешивать плакаты с рекламой рейв–сборища и ждать, что произойдет», – думала Сюзи… Возможно, зал возьмут штурмом готовые к веселью десять тысяч подростков, а может, забредут пять старых хиппи, колесящих на грузовике, бормоча: «Эй, приятель, здесь праздник?»

Впрочем, сегодня все выглядело вполне прилично. В часовне собралось много народу, и старые хиппи не явились, что уже было хорошо само по себе.

Но это не могло обрадовать Джулию, невероятно правильную старшую сестру, которая, казалось, все время искала новый повод, чтобы обидеться. Впрочем, если выражаться точнее, отметила про себя Сюзи, вещь, которая особенно возмущала ее сестру, не была новой, ей уже было лет тридцать.

За их спинами остальные скорбящие пели «Все самое яркое и красивое»! Если верить Джулии, это был один из любимых гимнов их матери. Сюзи знала, что, стоя рядом с ней в переднем ряду, Джулия бросала на нее косые взгляды, возмущенная видом ее загорелого и соблазнительного тела в облегающем красном бархатном платье.

– Ради всего святого, – возмущенно прошипела она между стихами, – хотя бы значок сними.

– Не могу, – прошептала в ответ Сюзи. Что ее сестра посчитает худшим? – Под ним большое пятно от варенья.

– Тогда прикройся. Надень жакет. Иначе все решат, что ты собираешься на танцы.

– Это похороны моей матери, и я могу прийти в чем мне нравится. – Сюзи гордо погладила свой значок с Донни Осмондом и посмотрела назад, через плечо, на Мейв и Джеза. которые стояли за несколько рядов от нее.

– Перестань глазеть по сторонам. – Джулия резко пихнула ее локтем в бок. – Ты не японская туристка.

– Не имею ни малейшего представления, кто некоторые из этих людей, – удивленно произнесла Сюзи.

Когда органист торжественно подвел их к финальным строчкам гимна, Сюзи опять взглянула в сторону Мейв, стараясь разглядеть темную фигуру в самой глубине церковного помещения, перед двойными дверьми.

Сюзи различила кого–то в большой фетровой шляпе и длинном темном пальто. Шляпа была так глубоко надвинута на глаза, что невозможно было сказать точно, был ли пришедший мужчиной или женщиной. Сильно раздосадованная, Сюзи с трудом сдерживалась, чтобы не сунуть пальцы в рот и не издать пронзительный свист, заставив таким образом незнакомого человека поднять голову. Впрочем, не стоило этого делать, ведь служба уже подходила к концу. Через несколько минут они все начнут выходить на улицу, но прежде Некто–в–шляпе станет в очередь, чтобы пожать Сюзи руку и выразить традиционные соболезнования. Скоро выяснится, кто это, и наверняка это будет большим разочарованием, вроде как развернуть чудесную рождественскую упаковку и найти внутри пылесос. Если Некто–в–шляпе – мужчина, то он окажется одним из парикмахеров Бланш. А если женщина, то это бывшая продавщица из газетного киоска.

«…Господь сотворил их всех», – пропел викарий, завершая финальный хор. Последовала минута тишины, которую нарушил только сдавленный всхлип Джулии, затем органист начал играть что–то еще более печальное, а викарий указал рукой на передний ряд, давая понять, что им следует выходить первыми.

Сначала пошел Рори. За ним Джулия, прижимая к глазам платочек, обшитый кружевами. Сюзи последней покинула их ряд, про себя недоумевая, где в наши дни можно купить платки с черными кружевами. Должно быть. Джулия сама обшила чертов платок.

Потом ее настроение поднялось, когда она подумала, что можно немного развлечься, выясняя, кем были некоторые из присутствующих в жизни ее матери.

Вот, например, та шумно сморкающаяся женщина средних лет… а, да, я ее раньше видела, она член бридж–клуба.

А как насчет того молодого, довольно симпатичного парня, застывшего в нерешительности около пожарного выхода? Подожди–ка, неужели это разносчик молока? Боже мой, разве обычно разносчики молока посещают похороны своих клиентов?

И разве рыдают?

«Конечно, с тобой Бланш была другой», – думала Сюзи, медленно продвигаясь по проходу; люди, которые не знали ее так близко, считали ее замечательной; ей всегда было легче завязывать новую дружбу, чем поддерживать старую.

Ага, они уже подошли к двойным дверям. Сюзи быстро обвела взглядом оставшихся в церкви, ища Шляпу.

Безрезультатно.

Кто бы ни скрывался под экстравагантной шляпой, он уже ушел.

Поминки, устроенные в доме Бланш в Снейд–парке, затянулись до вечера.

– В мамином бридж–клубе слишком любят выпить, – пожаловался Рори, проскальзывая мимо Сюзи с новыми бутылками скотча.

Зайдя на кухню, Сюзи обнаружила Джулию еще в большем расстройстве. Чтобы ее развеселить, она сказала:

– Ты видела, как Марго–из–дома–напротив забалтывает маминого адвоката? Честное слово, эту женщину опасно пускать в дом.

– Не могу найти прихватки для духовки. Где мама их хранила? – Джулия, взвинченная и с глазами на мокром месте, не могла дождаться приема следующей таблетки валиума. – Волованы подгорают, а я не могу вытащить их из духовки. Хочу, чтобы все пошли домой и оставили нас в покое.

Бедная Джулия. Сюзи поняла, что похороны стали для нее суровым испытанием. Несмотря на горе, она не забывала обо всех правилах похоронного этикета, которые считала нужным соблюдать.

– Давай присядь. – Пожалев старшую сестру, Сюзи мягко усадила ее на стул, налила ей вина и выключила духовку. – Не беспокойся из–за готовки, они съели более чем достаточно. Сейчас я начну всех выгонять. А Дугласу нет смысла оглашать завещание сегодня – пусть едет домой, а мы назначим встречу в его офисе на конец недели.

В этот момент Дуглас Хепворт вошел в кухню вместе с Рори. Услышав последние слова, он нервно заморгал на Сюзи из–под совиных очков и слегка пожал плечами, как делал всегда, когда был чем–то взволнован.

– А… если честно, я бы предпочел решить этот вопрос сегодня. Ваша мать специально это обговорила… э… на то есть причина…

Он снова пожал плечами. Сюзи решила, что таким образом он отлепляет синтетическую рубашку от пухлых потных плеч. Весь вид Дугласа говорил о том, что он предпочел бы быть в этот вечер где–то в другом месте. Очевидно, дело было нечисто. Собираясь покинуть этот мир с большим шумом, Бланш, без сомнения, сделала странные распоряжения по поводу своего имущества. Сюзи сразу представила, как ее мать развлекалась, придумывая условия получения наследства. Например, прежде чем Джулия унаследует свою часть денег, она должна прокатиться голой на роликах по Парк–стрит… а Рори нужно проехать по Клифтону в кримпленовой шляпе с кисточками и в тапочках в виде лап гориллы…

«Или маме хотелось, чтобы это сделала я?»

Впрочем, возможно, дело было не в условиях наследования. Возможно, Дугласу была поручена неприятная миссия сообщить им, что они вообще ничего не получат, что их мать оставила все одному индейскому племени Амазонии.

Или приюту для слепых ослов.

Или Питеру Стрингфеллоу1?

Если дело касалось Бланш, все было возможно.

– Уже девять часов. – Рори посмотрел на часы. – Сюзи права, гостям пора расходиться.

– Но это так грубо, – простонала Джулия.

– Она не оставила нам денег? – спросила Сюзи Дугласа, который исподтишка тоже посматривал на часы.

– О нет, то есть да… не волнуйтесь. – Он опять пожал плечами. – Дело совсем не в этом.

Мужеподобная тетка, одна из любительниц бриджа, просунула голову в дверь кухни.

– Осталась еще пара бутылок виски?

Джулия, хорошая хозяйка, вытерла глаза и послушно встала. Сюзи положила руку на плечо сестры и заставила ее сесть обратно на стул.

– Простите, но разве вы не слышали, – Сюзи улыбалась женщине своей самой очаровательной улыбкой, – десять минут назад мы объявили, что пора заканчивать. Бар закрыт.

Один за другим гости целовали и обнимали хозяев, говорили друг другу, что у Бланш были поминки, которыми она бы гордилась, рассаживались в машины и такси и с ревом исчезали в ночи.

– Я сварю кофе, – сказал Рори, когда уехал последний гость. Он закрыл входную дверь и ослабил узел галстука.

– Простите, я ненадолго отвлекусь, – тихо произнес Дуглас, вынимая из кармана мобильный телефон. – Мне нужно сделать один короткий звонок.

Он скромно удалился в зимний сад. Вздохнув с большим облегчением, Джулия сказала:

– Мне нужно пять минут, чтобы освежиться, – и направилась по лестнице в сторону туалета.

Воздух в гостиной был серым из–за сигаретного дыма. Когда Сюзи распахнула французские окна, казалось, наружу вырвался поток эктоплазмы. По контрасту с ним ночной воздух улицы был особенно прохладным и чистым, а легкий дождь падал сквозь листья деревьев.

Сбросив туфли на высоких каблуках, Сюзи вышла на мощеную террасу, почувствовала первые капли дождя на лице, на губах и направилась в сад.

Хотелось немного прогуляться и очистить легкие от громадного объема сигаретного дыма, чтобы потом вернуться и выяснить, что имел в виду Дуглас. И ступни тоже смогут остыть. Ведь весь этот долгий день она провела на ногах и в довольно неудобных лодочках.

Как только она их сняла, ее ноги испытали такую радость, что, казалось, были готовы отплясывать танец веселых цыплят. Прыг, прыг.

Так–то лучше. Можно было сказать, что ее ноги изведали телячий восторг.

Прыг, прыг, прыг–скок, счастливы, как…

Ай!

– О черт, черт, черт, – вскрикнула Сюзи с отвращением.

Скорчившись и отставив ногу как можно дальше, она запрыгала по тропинке, хватаясь, чтобы не упасть, за свесившиеся ветки вишни.

– Что случилось? – раздался встревоженный голос из темноты. Из–за ствола вишневого дерева появилась человеческая фигура. – Вы поранились?

Теплые руки подхватили Сюзи под руку. Это было кстати, иначе Сюзи споткнулась бы от удивления.

– Я не поранилась. Просто наступила на улитку. – Сердце Сюзи колотилось как сумасшедшее. – А вы кто? Грабитель?

– Нет.

– Кто тогда?

Короткая пауза. Потом встречный вопрос:

– Не догадываетесь?

В полном замешательстве Сюзи ответила:

– Конечно не догадываюсь.

– Ладно, слушайте, давайте сначала разберемся с вами. – Голос был женский, хриплый и запинающийся. – Простите, я не смогу сосредоточиться на чем–то еще, пока вы не отлепите раздавленную улитку.

Кто бы ни была незнакомка, она была права. Подпрыгивая в темноте, Сюзи умудрилась отстегнуть резинку и одним движением стянуть чулок. Дрожа от брезгливости – к нему пристали остатки улитки, – она забросила чулок в ближайшие кусты гортензии. Затем, прислонившись к морщинистому стволу вишневого дерева, она внимательнее посмотрела на незнакомку.

Было слишком темно, и она не могла рассмотреть лица, но в фигуре явно было что–то знакомое. Длинное пальто.

– Сегодня днем вы были на похоронах. Она видела, как голова согласно кивнула.

– Да.

– Вы ушли раньше.

– Верно.

– Почему? – Сюзи ужасно нравилось, что при каждом кивке раздавалось звяканье – что это у нее, серьги из монет? – И почему вы не поехали со всеми на поминки?

– Я считала, мне не следует этого делать.

– Извините, я вас совсем не понимаю.

– Я не хотела создавать проблем, расстраивать вас еще больше… Я хочу сказать, никому не нужны драматические сцены на глазах у всех.

Девушка говорила сбивчиво, с каким–то опасением. Совсем запутавшись, Сюзи перебрала в уме несколько малоправдоподобных сценариев. Неожиданно вспомнив сюжет виденного недавно фильма, она воскликнула:

– Боже мой! Неужели вы хотите сказать, что моя мать была лесбиянкой?

Ответом на вопрос было удивленное молчание. Сюзи очень надеялась, что это именно удивление. Естественно, была вероятность, что молчание вызвано разочарованием и девушка не ожидала, что Сюзи так быстро отгадает правильный ответ. Бланш – лесбиянка? Конечно, нет. Таинственное звяканье возобновилось, но, похоже, на этот раз девушка отрицательно трясла головой. Ну, это уже обнадеживает.

– Не могу поверить. Вы должны знать, кто я.

– Ну, извините, – возразила Сюзи, – что вы от меня хотите, я же не Великая Сюзи–Ясновидящая. Читающая Мысли. Слушайте, если хотите, мы можем поиграть в шарады. Начнем с вашего имени. Первое слово, сколько слогов? Подождите, кто–то идет…

Она повернула голову на звук приближающихся шагов. В следующий момент яркий луч света ударил ей прямо в лицо. Ослепленная Сюзи замигала и подняла руку, чтобы прикрыть глаза.

И удивленный мужской голос произнес:

– Невероятно. Боже!

Ситуация становилась настолько странной, что не хватало слов. Сюзи почувствовала, что сердце стало биться, как попугай в клетке. Возможно, ее ослепил фонарь, но голос она сразу узнала.

– Харри? – От удивления она говорила сбивчиво: – Надо же, из всех садов на свете ты выбрал именно этот сад. Харри, не имею ни малейшего понятия, что ты здесь делаешь, но ты прерываешь очень увлекательную игру в шарады. Хочешь быть в моей команде?

Вероятно, это какой–то изощренный розыгрыш, решила Сюзи. Хитрый ход, чтобы снова с ней встретиться. Если только… нельзя забывать, что, кроме всего прочего, он – полицейский…

– Подождите, это тайная операция? – Сюзи развернулась и снова взглянула на девушку. – Вы работаете с Харри? – Она улыбнулась. – Или вы международный наркокурьер?

Харри указал на свой мобильный.

– Я ждал, когда ты вернешься к машине. – Сюзи поняла, что он обращается к девушке. – Он только что звонил, пару минут назад. Пора заходить.

«Пора заходить» – определенно это был условный знак для начала операции. Может, девушка все же была коллегой–офицером.

Сюзи услышала, как девушка рядом глубоко вздохнула.

– Ладно. – Она повернула лицо к Сюзи. – Я – Люсиль.

– Что? – Все еще думая о шараде, Сюзи перебрала в уме возможные варианты. Лю. Силь. Не так–то это просто.

– Люсиль Эймори.

Сюзи глядела на нее, ничего не понимая. Очевидно, ее имя должно было что–то означать, но, как ни напрягалась, она его не вспоминала.