Текст книги "Мой лучший любовник"
Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)
– И свободные. Главное, что свободные, – напомнила ему Люсиль.
– Извините, – жалобно произнесла Селеста. – Вы возьмете у меня заказ?
Когда через полтора часа они покидали ресторан, Джез сунул еще одну десятку в руку Люсиль.
– Но ты уже дал мне чаевые, – запротестовала Люсиль.
– Знаю. Отдай это певице, когда мы уйдем.
– Кажется, ты сказал, что она отвратительно поет.
– Верно, – подтвердил Джез, безразлично пожимая плечами.
Боже мой…
Люсиль вздрогнула, когда ее вдруг осенило. Она всегда считала, ей бросают деньги в шляпу, потому что ее песни нравятся.
Ей никогда не приходило в голову, что они это делали, потому что она отвратительно выступала и они просто ее жалели.
– Эй, все хорошо? – Джез участливо смотрел на нее.
Чувствуя, что ей не хватает слов, Люсиль кивнула. Вот опять ее настигла Суровая Правда. Впрочем, теперь можно не беспокоиться; вся эта морока с музыкой для нее в прошлом. С сегодняшнего дня она будет работать официанткой. Возможно, она даже перестанет выгуливать собак и полностью посвятит себя ресторану; и потом, скоро наступит зима, и многочасовые пробежки при минусовых температурах и мокром снеге станут мало похожи на соблазнительную перспективу.
– Сейчас только полчетвертого, – напомнила Селеста. – Поехали по магазинам. Мне очень нужны новые туфли.
Люсиль точно знала от Сюзи, что у Селесты более двухсот пар туфель, поэтому ей с трудом удалось сохранить серьезное выражение лица.
– Не уверен, что это необходимо, – нахмурился Джез, – я бы предпочел прыгнуть в резервуар с акулами–людоедами.
Надувая губки, Селеста просунула свою тонкую руку под его и проворковала голосом маленькой девочки:
– О Дже–ез, ты же так не думаешь?! – Джез закатил глаза, великодушно сдаваясь.
– Ладно. Хорошо, мы едем.
– Дело в том, что я тебя люблю, – произнес Лео, его голос дрожал от волнения. – Ничего не могу поделать, это правда.
– Боже. – Сюзи сглотнула, погружаясь в счастье, глядя на него и чувствуя, как ее пальцы, ища поддержки, впиваются в обитые плюшем ручки кресла. – Но как же Харри?
– Шшшш, сначала самое главное. Ты выйдешь за меня замуж?
– Конечно выйду! – Слова радостно слетали с ее губ.
На этот раз Сюзи знала, точно знала, что это не было розыгрышем.
– В таком случае позволим Харри жить с нами. – Лео подошел к ней, протянул руку и погладил ее горячую щеку. – Я уже все продумал. Он может спать в будке в саду, и мы будем платить Люсиль, чтобы она его выгуливала…
Что происходит?
О, черт возьми, подумала Сюзи, все происходит не на самом деле. Я вижу сон.
Она нехотя открыла глаза. Да, она действительно видела сон.
Сюзи закрыла офис в пять и поехала к Морской стене у Эйвонского ущелья. Она припарковала машину, открыла бумажный пакет с эклером с белым шоколадом и свежим кремом из «Кондитерской Шарлотты» и приготовилась спокойно наслаждаться лакомством и величественным видом.
Всего на десять минут.
А потом она отправится к Харри, который ее ждет дома, обязательно.
Но когда Сюзи взглянула на часы, она обнаружила, что спала почти целый час. А так как под рукой не было обитого плюшем кресла, в которое можно было бы впиваться пальцами, она самозабвенно давила эклер со свежим кремом.
Крем и растаявший белый шоколад были размазаны по всему сиденью машины. Сюзи стало любопытно, что сказал бы Лео, если бы она послала ему счет за химическую чистку чехла.
Да, он виноват, что таким образом признался, что любит ее. И теперь он должен платить.
Сюзи снова без всякого энтузиазма посмотрела на часы. О боже, так чувствуют себя заключенные вечером, если их отпускают на день в город!
Шесть часов, пора ехать домой.
К Харри.
ГЛАВА 33
– Сюзи, это ты?
Голос Харри проплыл вниз по лестнице, когда Люсиль вошла в дом и захлопнула за собой входную дверь.
– Нет. Это ее красивая сестра.
– О, привет, – сказал Харри, когда Люсиль вошла в гостиную. – В субботу их офис закрывается в пять, а ее мобильный отключен.
– Возможно, она с клиентом.
Издав глубокий вздох облегчения, Люсиль сбросила туфли и упала в кресло. Шесть часов работы официанткой в «Альфе» не прошли бесследно для ног – странно, они болели больше, чем если бы она пробежала половину дистанции марафона.
– Сюзи должна была позвонить и предупредить меня, что задерживается. – Харри говорил раздраженно. – Не слишком весело торчать здесь в одиночестве.
Харри привык к больничной суете и бесконечному вниманию обожающего его женского персонала и теперь страдал, оттого что все переменилось.
– Разве Мейв не заходила? – Люсиль потерла лодыжки и многозначительно взглянула на кофейный столик, который был заставлен таким количеством тарелок с домашними пирогами и лепешками, что впору было уже открывать магазин.
– Заходила, – вздохнул Харри, – и она замечательная, я знаю, но это не совсем то. О, кстати, звонил Джез. Он хочет с тобой встретиться.
Люсиль была озадачена.
– Встретиться со мной? Зачем? Джез уже видел меня сегодня днем.
– Он не сказал зачем. Просто просил тебя зайти к нему, когда вернешься с работы. Но не сразу, – с беспокойством добавил Харри, когда Люсиль начала нащупывать ногами сброшенные туфли. – Тебе не обязательно бежать туда прямо сейчас.
– Почему?
– О Люс, не будь такой противной, посиди, составь мне компанию, – попросил он, – пока не вернется Сюзи.
Люсиль осталась, уступив уговорам. Она не имела представления, зачем Джез ей звонил. Казалось, будто она получила загадочную, красиво упакованную посылку, но ей не разрешали ее открыть. Пока Люсиль сидела с Харри, она решила позвонить Джезу, но, к ее разочарованию, никто не подошел к телефону.
– Я бы выпил кофе, – сказал Харри, который испытывал двойное неудобство: он был на костылях, и у него была сломана рука. Он мог приготовить себе горячий напиток, но не мог никуда его отнести.
Люсиль ждала, когда закипит чайник, и вдруг услышала, как хлопнула входная дверь. Она в восторге чуть не обняла Сюзи, когда та появилась на кухне.
– Вернулась. – Произнося это как обвинение. Харри приковылял из гостиной. – Я не знал, где ты.
Спала в своей машине, мысленно сказала Сюзи, и видела сладкие сны о твоем брате.
А вслух она разумно ответила:
– Встречалась с клиентами. – И потом: – Куда ты идешь? – когда Люсиль налила горячей воды в чашку, насыпала туда кофе и сахарного песку и передала ее удивленной Сюзи.
– Это для Харри. А мне нужно заглянуть к соседям. – Люсиль говорила на ходу. – Я ненадолго, ладно?
Потрясенная Сюзи наблюдала за ее уходом.
– В чем дело?
– Без понятия. Что–то насчет Джеза. Вообще–то, – Харри посмотрел на чашку в ее руке с видом привередливой старой тетушки, – я бы предпочел молотый, а не растворимый.
Прошла целая вечность, прежде чем Джез открыл дверь. Люсиль уже собиралась отказаться от дальнейших попыток и была поражена его видом.
Светлые волосы были растрепаны, в темных глазах дикий, почти лихорадочный блеск, а лицо, покрытое загаром, привезенным с Антигуа, исказилось в напряжении.
Несколько мгновений Люсиль в ужасе спрашивала себя, не принимал ли он наркотики. Она почти совсем в них не разбиралась, но разве не так люди выглядят, когда принимают колеса или кокаин?
– Ура! – воскликнул Джез, затаскивая ее внутрь. – Как раз вовремя.
Или алкоголь?
Ее желудок в испуге заныл; Люсиль искренне надеялась, что он не съехал с катушек. Его голос не изменился, но, возможно, он мастерски умел скрывать опьянение.
О, пожалуйста, нет, молилась Люсиль, пока он вел ее через холл, пусть все будет не так. Торопясь и стараясь не отставать от него, она потянулась вперед в попытке – исподтишка – понюхать его шею, чтобы выяснить, не исходит ли от его тела запах алкоголя.
В следующее мгновение Джез резко остановился перед лестницей. От неожиданности Люсиль налетела на него сзади, больно ударившись носом о его лопатку.
– Ой… Боже, извини…
– Что ты делаешь? – Джез удивленно повернулся к ней.
Ладно, лучше все выяснить.
– У тебя странные глаза, и ты выглядишь немного дико, – смело заявила Люсиль. – Скажи, ты не пил?
Удивление на его лице сменилось весельем.
– Нет, – с улыбкой ответил ей Джез. – Совсем не пил.
Ладно. Дальше.
– Как насчет наркотиков?
Его улыбка стала шире.
– Никаких наркотиков, честно.
Не понимая, зачем он ведет ее вниз. Люсиль спросила:
– А где Селеста?
– Ходит по магазинам. После ланча завез ее в центр, а сам поехал домой.
– Я думала, тебя нет. Я недавно звонила, но никто не ответил.
– Внизу не слышно телефонных звонков, – объяснил Джез, идя с ней мимо плавательного бассейна.
– Но ты ведь услышал звонок в дверь. – Люсиль нахмурилась.
– Сюда.
Открыв левую дверь. Джез провел ее внутрь.
– О боже, – выдохнула Люсиль, – это твоя звукозаписывающая студия!
– Видишь? – Он указал на погасшую зеленую лампочку на стене над пультом. – Когда звонят во входную дверь, она загорается.
– Но что ты здесь делаешь? Сюзи сказала, ты сюда не заходил с тех пор, как… как…
– Верно. Не заходил. Но теперь я здесь. Садись, если хочешь. – Джез подвинул ей вращающийся стул: – Располагайся поудобнее.
Люсиль не могла сесть. Ее осенило, в чем тут дело.
– О нет, нет, нет, – тоскливо простонала она. – Это идея Сюзи. Она тебя заставила, верно? Все устроила… прошу тебя, правда, ты не обязан предоставлять мне студию, а я собираюсь своими руками задушить эту девицу, как только до нее доберусь…
– Шшш, перестань, успокойся. – Косички Люсиль, украшенные бусинами, неистово бряцали, пока она вертела головой из стороны в сторону. Джез твердо заявил: – Уверяю тебя, это не имеет никакого отношения к Сюзи. Никто не заставит меня совершать то, чего мне не хочется, и дело не в том, что я решил предоставить тебе студию. А сейчас, – он снова терпеливо указал на вращающийся стул, – я только хочу, чтобы ты села, послушала и высказала свое честное мнение. – И добавил со слабой улыбкой: – Свое суровое, но справедливое суждение.
Не зная, что ответить, Люсиль села. Она не могла вообразить, что ей предстояло услышать. Сжав руки коленями, она ждала, пока Джез возился с пленкой, и осматривала первоклассное оборудование. Впрочем, что она знала о звукозаписывающих студиях? Если все здесь было старше трех с половиной лет, то оно уже не было таким первоклассным.
Черт, вероятно, это уже антиквариат. Но все равно здесь были потрясающие ряды кнопок, переключателей, ручек и дисков. Предыдущий опыт Люсиль со звукозаписывающими студиями сводился к маленькому чулану под лестницей, поэтому все здесь произвело на нее впечатление.
Потом она перестала праздно оглядывать комнату и сосредоточила все свое внимание на музыке, потому что именно для этого Джез ее сюда и пригласил.
Его интересует мое мнение, думала Люсиль, поражаясь нелепости ситуации. Как если бы Эрик Клэптон спросил совета у мистера Никто.
– Ну? – спросил Джез через три минуты, когда отзвучала последняя нота.
Люсиль чувствовала, что волоски на ее спине встали дыбом. Она взглянула на костяшки пальцев и увидела, что они побледнели. Очень немногие песни оказывали на нее такой эффект, вызывая мурашки в районе позвоночника.
Вслух она произнесла:
– Я думаю, ты просто сумасшедший.
Лицо Джеза ничего не выражало.
– Почему?
– Потому что, если ты ее написал, я никак не понимаю, почему не выпустил. Конечно, я знаю, ты всегда играл тяжелый рок, но ведь ты бы мог записать сингл. – Ее глаза расширились от удивления, она протягивала к нему руки. – Вот, посмотри на меня… Я все еще дрожу! Эта музыка настолько хороша, разве ты не понимаешь? Но я уверена, что ты никогда не планировал ее ни для одного из своих альбомов, потому что она такая необычная… боже, как обидно!
– Она для тебя, – сказал Джез. – Я хочу, чтобы ты ее записала. Боже мой, не надо плакать.
– Ты не можешь так поступить. – Люсиль злилась на себя, потому что ей очень не хватало бумажных платков и приходилось использовать край своего бледно–желтого топа, чтобы вытереть глаза. – Ты не можешь отдать мне самую лучшую песню, которую ты когда–либо написал, только потому, что тебе меня жаль.
– Нет, нет, дело не в этом. – Тряхнув головой, Джез откинул непослушные волосы с глаз. – Я не чувствую к тебе жалости.
– Чувствуешь. Ты меня жалеешь, – возразила Люсиль, – потому что я не могу написать стоящую песню и спасти свою жизнь! И чтобы очистить совесть, ты откопал одну из своих старых вещей, пустячок, который небрежно сочинил за десять минут, когда был не в своей тарелке, и теперь предлагаешь ее мне как… утешительный приз…
– Но…
– Нет, дай мне закончить. – Люсиль подняла свои дрожащие руки, слова лились потоком все быстрее. – Извини, если я кажусь неблагодарной, ты ведь очень добр ко мне, но, по–моему, ты слишком меня опекаешь. Я чувствую себя тюленем, который не может удержать мячик на носу, а ему все равно бросают сардину.
Она совсем выдохлась, сжала губы и мрачно уставилась в серую, обитую пенопластом стену, потому что была не в силах встретиться глазами с взглядом Джеза.
– Ты закончила? – наконец произнес он.
Люсиль кивнула.
– Да.
– Точно? Ты уверена? – Он поднял брови. – Если я начну говорить, обещаешь, что не будешь перебивать?
О боже, я его действительно расстроила, подумала Люсиль. Он считает меня упрямой, неблагодарной коровой и чувствует себя обиженным.
Ее настроение во многом объяснялось не только гордостью, но и предменструальным периодом, это действительно было так.
Чувствуя себя гормонально–озабоченным объектом воспитания, она отбросила назад косички и сказала:
– Говори смело.
О боже, она ужасно похожа на строптивого подростка.
– Большое тебе спасибо, – вкрадчиво произнес Джез. – Ладно, ты видишь вон тот шкаф с архивом? Там я храню все мои старые записи, в третьем ящике снизу. Песни, которые я начал и так и не закончил и которые решил не использовать, а также идеи для песен, которые никогда не были написаны.
– И что?
О боже, прислушайся к моим словам, думала Люсиль, все больше пугаясь.
– А то, – медленно продолжил Джез с большой долей иронии, – что я не доставал эту музыку из того шкафа. Его не отпирали больше трех лет. Ты слышала не одну из моих старых песен. Я написал ее сегодня днем. И к твоему сведению, я не сочинил ее за десять минут. – И добавил сухо: – Она совсем не небрежный пустячок, я тебя уверяю.
Люсиль раскрыла рот, когда поняла, о чем он говорит.
– Боже мой…
– Нет, пожалуйста, не прерывай меня! – воскликнул Джез. – Теперь моя очередь, верно? И я это сделал не потому, что мне тебя жаль, ясно? Просто я чувствовал себя полным дерьмом. Мне хотелось себя ударить, когда я понял, что натворил, сказав, что твоя песня ничего из себя не представляет – это было ужасно, и мне было так стыдно, что я решил как–то загладить вину. – Его темные глаза не отрываясь смотрели на Люсиль, его лицо было напряжено. – Но я сделал это не только для тебя. Понимаешь, о чем я? Если бы не ты, я бы сюда не спустился. Благодаря тебе я захотел написать новую песню.
– И ты ее написал, – прошептала Люсиль.
– Написал. Трезвым, – добавил Джез с легкой улыбкой. – И ты даже не можешь себе представить, как я теперь себя чувствую.
Все встало на свои места. Люсиль прекрасно понимала, почему он это сделал, и больше не чувствовала, что он ее слишком опекает.
Вместо этого она захлопала в ладоши и воскликнула:
– Это фантастика!
– Не просто фантастика, – с облегчением улыбнулся Джез. – Это чудо, черт возьми.
Люсиль безумно хотелось броситься ему на шею, но она не смела, поэтому произнесла почти беззвучно:
– Пожалуйста, сыграй еще раз!
Джез сыграл. На этот раз музыка звучала еще лучше, она была совсем не похожа на то, что он писал раньше – медленная и мелодичная, мощная и невыразимо волнующая.
– Конечно, над ней надо еще поработать, – сказал он Люсиль, когда песня закончилась. – И нужно разобраться со стихами. Боже, как заметно, что я давно этим не занимался: ты слышала, как я пропустил си в средней части?
Люсиль кивнула: после нового прослушивания мелодии она опять чувствовала, как по телу бегают мурашки. Голос Джеза звучал хрипло, и он взял несколько неверных нот, но сыроватость материала только добавляла привлекательность песне.
– Итак, – мягко спросил Джез, – ты ее споешь?
– Почему я? Ты бы сам мог ее спеть. – Люсиль сжала колени, чтобы они не стучали, как кастаньеты.
– Я не хочу. Мне это не нужно. Я буду писать песни, но больше не стану петь. И мне хочется, чтобы ты взяла ее, потому что это меньшее, что я могу сделать, чтобы загладить сказанные тогда слова.
Люсиль заставила себя не начинать все сначала и не бормотать возражений. Лучшее, что она могла сделать, это принять песню с благодарностью.
– Ладно. – Она улыбалась, все еще желая его обнять. – Не знаю, что сказать. Кроме «спасибо».
Джез вздохнул с облегчением.
– Это мне следовало бы тебя благодарить.
Люсиль посмотрела через стекло на кабину для записи, увидела табурет и микрофон со свисающими наушниками.
– Ты там поешь, да?
– Только когда кто–то нажимает здесь на кнопки. – Джез ей широко улыбнулся. – Как насчет пробы, ты готова?
Люсиль ответила как в тумане «да», и он провел ее в кабину для записи. Она пришла в себя, когда Джез убрал с дороги табурет и сказал:
– Звук будет лучше, если ты будешь стоять, – и надел на нее наушники, осторожно поправив микрофон перед ее ртом.
Джез достал из кармана листок с наскоро написанными стихами и передал ей.
– Не могу поверить, что ты сделал это для меня, – тихо прошептала Люсиль, когда Джез уже покинул кабину и сел у микшерского пульта.
И в ответ сразу услышала, как его голос весело произнес в наушниках:
– Я тоже.
Ой, кто сказал, что цветные девушки не краснеют?
– Ладно, теперь глубокий вдох, – велел Джез, держа пальцы над пультом. – Ты готова?
Люсиль переполняли восторг и волнение, и этого было слишком много.
– Нет. Подожди.
Она покачала головой, с извиняющимся видом глядя на него через стекло. Бусинки в ее волосах зазвенели, когда она стала снимать наушники.
– В чем проблема? – Джез смотрел на нее с беспокойством.
Черт, думала Люсиль, мучаясь, потому что в кино ничего подобного никогда не происходило.
– Мне очень неудобно, – объяснила она ему, – но сначала мне надо пописать.
ГЛАВА 34
Через час, восхищенно слушая запись своего голоса, наложенную на компьютерную оркестровую аранжировку, Люсиль пробормотала:
– Мне кажется, это сон.
– Мне тоже, – сказала Селеста, появляясь в дверях.
До того момента Люсиль не обращала внимания, что сидела на стуле так, что ее правое колено упиралось в левую руку Джеза. Пока они работали за пультом, тесно прижавшись друг к другу, не замечая ничего, кроме музыки, Люсиль рассеянно похлопывала пластиковой бутылкой «Эвиан» по своему бедру. А когда она в испуге обернулась, бутылка выпала из ее рук, облив водой черную футболку Джеза.
– Боже! – выдохнул Джез, – одно дело плавать в подогретой воде бассейна, и совсем другое – ледяная вода из холодильника.
– Извини! – воскликнула Люсиль.
– Наверное, она решила тебя остудить, – заметила Селеста. Переключив внимание с Джеза на Люсиль, она спросила: – Что происходит? Ты его достала, и он устроил тебе экскурсию по студии? Поэтому он спускался сюда прошлой ночью?
Чувствуя себя виноватой, сама не понимая почему, Люсиль замотала головой.
– Нет, ничего подобного. Я никого не доставала…
– Она ни при чем, – вмешался Джез. – Я написал песню. Я хотел послушать, как Люсиль ее исполняет.
– Ты сошел с ума. – В голосе Селесты было больше усталости, чем ревности. – Ты снова начнешь пить.
– Не начну, – заверил Джез. – Иди сюда, послушай, что мы уже сделали. – Он похлопал по своему колену. – Впервые за почти четыре года я чего–то достиг. Это лучше, чем пить.
Селеста осталась стоять в дверном проеме.
– Я должна идти, – сказала Люсиль.
– Нет, не должна, – Джез протянул руку, чтобы удержать ее на месте.
– Я говорю не из вежливости. Мне действительно нужно идти. – Вернувшись к действительности, Люсиль показывала на часы. – Видишь? Полвосьмого вечера. В восемь мне нужно забрать Бакстера из ресторана.
– Но у нас все пошло. – Джез был полон новых идей. – Нам нельзя останавливаться.
– Так рассуждают алкоголики, – проговорила Селеста. – В этом беда Джеза. Когда он начинает, уже не может остановиться.
Люсиль тоже не хотела останавливаться, но что она могла поделать?
– Бакстеру нужно на пробежку.
– Я не хочу упускать момент. – Из своего опыта Джез знал, что когда появлялось вдохновение, то нужно было им пользоваться, пока оно не угасло. Или пока не прикончишь вторую бутылку «Джека Дэниелса» и не отключишься на полу в бессознательном состоянии. Но так как это вряд ли могло произойти после «Эвиан», он сказал: – Мы найдем кого–нибудь, кто выгуляет Бакстера.
Отлично, Лео будет просто в восторге.
– Кто, например? – спросила Люсиль.
– Селеста могла бы это сделать.
– Нет, Селеста не может, – сразу отрезала Селеста. – Наверное, ты шутишь! Я полдня провела в магазинах, ноги убийственно болят, а потом, почему, собственно, я?
– У нее сотни пар туфель, – обратился Джез к Люсиль, – а она не может найти хотя бы одну, в которой не болят ноги.
– Неважно. – Люсиль не хотелось быть причиной семейных разборок. – Я все сделаю сама.
– Как насчет Сюзи? – неожиданно спросил Джез. – Вероятно, она не станет возражать.
– Лишние упражнения ей не помешают, – сказала Селеста. – Забег на пять миль пойдет ей только на пользу.
Люсиль выглядела обеспокоенной.
– А как же Харри? Ему это не понравится.
– Я же не прошу его бегать, – заметил Джез.
Сюзи и Харри ели лепешки, играли в «Скраббл» и спорили, какое видео смотреть потом, когда раздался телефонный звонок.
Прижимая трубку к уху, Сюзи поняла, что никогда в жизни не была так счастлива услышать голос Джеза.
Радость разлилась по телу – как если бы она укусила вожделенный трюфель с шампанским «Торнтон».
– С удовольствием, без проблем, я та, кто вам нужен. – Она с энтузиазмом закивала, держа у уха телефонную трубку. – Нет–нет, конечно, я не против, буду рада помочь, честное слово… Нет, ничего не говори, скажи Люсиль, чтобы не беспокоилась… О да, он совсем не возражает! В восемь часов, договорились, ладно, пока!
Да, да, ура!
– Кто звонил? – Харри смотрел с подозрением. – И против чего я совсем не возражаю?
– Джез. Они с Люсиль работают над песней в студии – разве это не здорово? – Сюзи улыбнулась ему и направилась в сторону спальни. – Он спрашивал, не сделаю ли я Люсиль одолжение и не возьму ли Бакстера сегодня на пробежку. Знаешь, эти артистические натуры, когда они начинают, уже не могут ни на минуту оторваться…
– Перестань, что ты такое говоришь. – Харри возмущенно наморщил лоб. – Это нечестно. Ты только приехала домой и теперь снова исчезаешь, оставляя меня одного.
– Подумай о Бакстере, – напомнила Сюзи. – Как я могу его подвести?
– Он ведь не твоя собака!
– Конечно нет, но Люсиль моя сестра. И потом, это решит другую проблему, верно? – Сюзи достала видеокассеты, взятые напрокат, и помахала ими перед Харри. – Ты хотел смотреть Джеймса Бонда, а я «Ноттинг–Хилл». Теперь можем больше не спорить, – продолжила она радостно. – Ты спокойно посмотришь своего Бонда!
– Я хотел, чтобы мы побыли вместе. – Харри был безутешен. – Все как полагается. Но ничего не получается, потому что тебя никогда нет дома.
– Я здесь. Я только уеду ненадолго, чтобы оказать услугу Люсиль.
– Я и так проторчал здесь весь день в одиночестве!
В спальне Сюзи взяла телефон и набрала номер Джеза.
– Селеста? Привет, это я. Слушай, можно поговорить с Мейв?
– Ее нет. Сегодня вечером она выходная.
– Правда? Проклятье. Я хотела попросить ее заглянуть к нам и составить Харри компанию на пару часов.
Ладно. Мейв ему уже немного надоела, но это было лучше, чем ничего.
– Мейв и вся ее команда по дартсу отправились на шоу Чиппендейлов на ипподром, – сообщила ей Селеста. – Бедные Чиппендейлы, вот все, что я могу сказать.
– Черт. Я думала, ей запретили посещать шоу после того происшествия с набедренной повязкой блондина.
– Всей команде по дартсу запретили. Сегодня они оправились в знак протеста. В любом случае. – Селеста громко зевнула, – ее здесь нет.
Было очевидно, что Селесте все надоело. Люсиль и Джез заперлись внизу, в студии. Понимая, что накликает на Харри беду, большую, чем сама смерть, но не в силах остановиться. Сюзи спросила:
– А ты не согласилась бы заглянуть сюда?
– Что? Зачем это мне? Что я за это получу?
– Боже, не знаю. – Сюзи обвела комнату взглядом, ища подходящую взятку. Селеста никогда не делала ничего задаром – возможно, потому что доброта ей вообще была не знакома.
– Мне нравится шарф, который ты купила на прошлой неделе, – любезно подсказала Селеста. – Шелковый, от Джорджины фон Эцдорф, с розовыми и лиловыми кисточками.
К сожалению, не ярко–синий из полиэстера из «Вулворта». Сюзи заплатила целое состояние за любимый шарф от фон Эцдорф.
Честное слово, если сиделки теперь берут столько за работу, то нужно менять профессию.
В мое время, подумала Сюзи, платили десятку за вечер и еще пригоршню шоколадных конфет.
Селеста пришла через десять минут, когда Сюзи уже собиралась уходить. Взяв левую руку Сюзи, она приложила ее к своей.
– Хочу сравнить бриллианты, – объяснила Селеста. – О, смотри, почти такой же большой, как мой!
Сюзи с трудом удержалась, чтобы не щелкнуть ее им по носу.
– А теперь сравним наши мозги, – сказала она Селесте. – Боже, какая жалость, твои гораздо меньше моих!
– Прости, ты сказала мозги или задницы? – прощебетала Селеста, когда они вошли в гостиную.
Смерть от удушения шарфом с кисточками от Джорджины фон Эцдорф. Да, по исполнению это убийство, но элегантная леди–судья с изысканным вкусом была бы снисходительна, в этом Сюзи была почти уверена.
– Я вернусь к десяти, – сказала Сюзи Харри.
Харри лежал на диване, а рядом с ним на кофейном столике валялась забытая игра; он улыбнулся Селесте.
– Это ты будешь моей сиделкой?
– Да уж! – Селеста негодующе засопела. – Только потому, что мне скучно.
Чувствуя себя спецагентом из «Эм–ай–15», Сюзи шпионила за Лео из темного укрытия своей машины.
Она остановилась на желтой разметке напротив бара «Альфа». Фасад был весь из стекла, окна от пола до потолка, они всё выставляли напоказ и делали помещение бара похожим на сцену.
Сначала Сюзи просто сидела и восхищалась шикарным видом заведения, оно было залито светом и кипело жизнью, как будто там проходила славная вечеринка. А когда Сюзи заметила Лео, ее сердце пустилось в галоп.
Почему бы нет? На Лео был надет темно–синий костюм, и он выглядел лучше, чем когда–либо, прохаживаясь среди гостей, делая то, что лучше всего умел делать, – встречал и приветствовал клиентов, уверяя, что они сделали правильный выбор, посетив бар «Альфа» в этот вечер.
Замечательно, можно наблюдать за ним, оставаясь незамеченной. Боже, у него потрясающий профиль… не говоря уже о чертовски привлекательной фигуре – Сюзи не могла не обратить на это внимания, пока он шел сквозь толпу. Она стала постукивать пальцами по рулю в такт мелодии, которую напевала, чтобы немного отвлечься…
«Целуй только меня и никого другого», – весело распевали на ее любимой кассете лучших хитов «Евровидения».
А он совсем не хочет меня целовать, сердито думала Сюзи, он раздает поцелуи направо и налево, хотя даже не знает многих из этих женщин.
Впрочем, это были поцелуи, которые мало что значили; просто небрежное чмоканье в щеку. И у Лео почти не было выбора, вынуждена была признать Сюзи; эти бесстыжие особы не давали ему проходу, практически подставляя щеки, как фанатки соперничая друг с другом и стремясь привлечь его внимание…
Однако это делало его еще более привлекательным.
Сюзи пришло в голову, что на фоне остальных она будет выглядеть немного простовато. Она не подозревала, что бар «Альфа» был таким дорогим заведением.
Что ж, ничего не поделаешь. Беспечно пожав плечами, она выключила магнитофон, как раз когда начиналась «Скорее принимай решение» – ее самая любимая песня Бака Физза. Потом, я бы выглядела еще нелепее, если бы отправилась на пробежку с Бакстером в юбке от Прада и на шестидюймовых каблуках.
Я на высоких каблуках, а не Бакстер.
Бакстер не надел бы высокие каблуки, потому что он мальчик.
