Текст книги "Мой лучший любовник"

Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 26

Когда Джез сел в свою машину, начался дождь. Он увидел, как из соседнего дома вышла Люсиль, одной рукой ведя велосипед, а другой сжимая гитару в футляре.

Он наблюдал, как она, с непокрытой головой и без плаща, расстроено глядела на небо.

Джез посигналил ей и кивнул, чтобы она подошла.

– Куда направляешься?

– В паб. Я там иногда пою по вечерам в понедельник. – Люсиль была смущена.

– Я так и подумал. – Улыбаясь, Джез посмотрел на потертый гитарный футляр. – А где находится паб?

Ладно, какая разница, ведь это уже не было секретом, напомнила себе Люсиль.

– В Бедминстере.

– Удивительно, – солгал Джез, – я сейчас как раз еду в Бедминстер на собрание анонимных алкоголиков. Слушай, оставь свой велосипед. Я тебя подвезу.

Бабье лето уже прошло, жаркое солнце неожиданно уступило место холодным ветрам и косым ливням. Дрожа в тонкой джинсовой рубашке и джинсах, Люсиль произнесла:

– А твое собрание анонимных алкоголиков точно в Бедминстере?

– Конечно, иначе я бы не говорил. – Джез удивленно пожал плечами. – Зачем мне выдумывать?

Люсиль все еще сомневалась.

– Мне не на чем будет возвращаться.

– Когда ты заканчиваешь?

– В одиннадцать.

– Нет проблем. После собрания мы обычно идем выпить кофе и поболтать. Я смогу заехать за тобой в одиннадцать.

Дождь становился все сильнее, капли падали с ресниц Люсиль, ее джинсовая рубашка стала темнеть.

– Знаешь, этот паб довольно суровое место. – Она остановилась, не зная, как выразиться поделикатнее. – Некоторые посетители иногда бывают…

– Хочешь сказать, мне лучше ждать тебя снаружи, в машине? Ладно, – произнес Джез. догадываясь, что она пытается объяснить. – А теперь, пожалуйста, оставь велосипед дома и позволь мне отвезти тебя, пока ты не утонула.

«Маршальский герб» в центре Бедминстера был не слишком шикарным заведением. Большинство завсегдатаев терпеть не могли то, что она исполняла, объяснила Люсиль, но хозяин – по непонятной причине – был любителем такой музыки. У нее было подозрение, что таким образом он проверял их на верность. Удовольствие не бывает без боли. Если они хотели пить в его пабе, они должны были мириться с его выбором.

– Я сам играл в таких местах. – Джез был тронут ее заботой.

– Возможно, – сказала Люсиль, – но все равно обещай, что не зайдешь внутрь.

Он высадил ее около сырого, мрачного здания, а сам отправился в Винтербурн, где на самом деле проходили собрания анонимных алкоголиков.

Разве ради друга нельзя проехать лишние шестнадцать миль?

За вечер несколько друзей Джеза задали ему вопрос, что он думает по поводу связи его бывшей жены и Харри Фицаллена. В их глазах он видел не только любопытство, но и беспокойство за него, потому что они боялись, не вызовет ли это рецидив.

Джез понял, если скажет им правду – по его мнению, Харри Фицаллен был болваном и не стоил Сюзи, – они сразу сделают вывод, что он ревнует.

Как это его ни раздражало, ему приходилось улыбаться, отпускать шутки и говорить всем, что Харри отличный парень и они чудесная пара.

– Ее жизнь меняется, – напомнил Джефф, который никогда не упускал случая поинтриговать. – Ты не чувствуешь себя немного… ну, ты понимаешь?

– Я за нее очень рад, – настаивал Джез. – Меня не волнует, что она делает.

Не желая оставлять интересную тему, Джефф продолжил:

– Селесту не видно уже недели две. У вас все в порядке?

– Все хорошо. – Джез потянулся и зевнул, смертельно заскучав от такого допроса. Он бросил взгляд на часы.

– Те, кто считают, что могут больше не посещать собрания, играют с огнем, – наставительно заявил Джефф. Наверняка он знал это из собственного опыта.

– Она не бросила занятия. Просто ходит в другую группу, ближе к дому.

Это была ложь, но Джезу не хотелось продолжать разговор. А так как каждый вечер в городе проходили десятки собраний анонимных алкоголиков, Джефф не мог узнать, что это неправда.

Маленькие, поросячьи глазки Джеффа заблестели, и он переспросил:

– Другая группа? И с чем это связано? А потом отдельная спальня?

Джез помнил: когда напиваешься до безобразия, у тебя появляется одно преимущество – ты можешь сказать все, что у тебя на уме. Если тебя достает какой–нибудь идиот, ты его посылаешь, просто и лаконично.

И без сомнения. Джефф был надоедливым идиотом.

Но в трезвом состоянии Джез не мог высказаться. О чем он очень жалел и считал это главным недостатком трезвой жизни.

Вместо этого он терпеливо объяснил:

– У Селесты все хорошо, у меня тоже. У нас все в порядке, честное слово.

Собрание закончилось. Все стали надевать свои плащи, собираясь разойтись.

– Выпьем кофе? – спросил Джефф, застегивая куртку.

– Не сегодня. – Джез проверил время на часах: полдесятого. – У меня встреча.

– Правда? – ухмыльнулся Джефф. – Надеюсь, не девица?

Джез понял, что иногда не обязательно напиваться.

– Пошел ты, Джефф, – ласково произнес он, – нельзя же всю жизнь быть таким болваном.

Когда в десять часов Джез появился в «Маршальском гербе», бар был забит до отказа, но было ясно, что Люсиль никто не слушал.

Незаметно проскользнув в дверь, Джез прошел вглубь комнаты, подальше от импровизированной сцены, заказал пинту кока–колы и сел в темном углу, где он мог остаться незамеченным и слушать Люсиль. Ему меньше всего хотелось ее смущать.

Хотя если она могла петь, пока группа накачавшихся пивом болельщиков «Бристоль Роуверс» выкрикивала и громыхала пустыми кружками по барной стойке, значит, у нее была довольно сильная воля.

– Эй вы, заткнитесь и дайте девчонке спеть, – перекричал шум хозяин заведения.

– Это барахло! – гаркнул один из болельщиков «Роуверс» с татуировкой вокруг шеи в виде колючей проволоки. – Скажи, пусть поет известное.

– Вроде Шер, – крикнул его приятель. – Или Мадонны, вот!

– И покажи сиськи, раз уж ты там. – Для выразительности татуированный стал громыхать огромным кулаком по стойке. – Да, давай! Сиськи! Сиськи! Сиськи!

Джез улыбнулся своим мыслям, сразу переносясь в старые времена, когда они играли в грязных пабах. Он скучал по тем временам больше, чем по поклонению и известности. Ему было любопытно, как Люсиль справится с этой ситуацией.

В следующий момент он инстинктивно пригнулся, потому что появилась Люсиль, но прятаться не было необходимости – ее внимание было полностью сосредоточено на Колючей Проволоке.

Она выхватила пустую кружку из его рук, вытащила его из–за барной стойки на сцену.

– Знаешь что, – сказала Люсиль в микрофон, – почему бы тебе самому не показать сиськи?

И без колебаний она начала исполнять «Ты самый сексуальный», известный номер, запомнившийся по «Толстому Монти».

Все в баре издали мощный рев одобрения. Колючая Проволока, в восторге от общего внимания, улыбался как идиот, тряс толстым животом и неуклюже отплясывал под музыку. Потом он расстегнул свою залитую пивом рубашку и бросил ее в собравшуюся вокруг сцены публику, что было встречено смехом и свистом, а Люсиль проговорила в микрофон:

– Черт, они больше, чем мои.

Когда Люсиль уже заканчивала выступление, кто–то пустил по кругу шляпу. Джез бросил в нее купюру в десять фунтов. Он видел, как несколько минут назад Колючая Проволока бросил в шляпу пару фунтов, а теперь затянул песню, явно стремясь обратно на сцену. Час назад он был как заноза в заднице. Теперь стал самым ярым поклонником Люсиль.

Джез покачал головой, молча восхищаясь ею. Это был правильный подход к буйной публике. Люсиль действовала безошибочно.

Она заметила его, когда подошла к барной стойке, чтобы выпить.

– Как давно ты здесь?

– Две минуты. – Джез пожал плечами, доставая мелочь из кармана джинсов. – Я только что пришел. Я закажу тебе что–нибудь.

– Лгун. – Люсиль неожиданно улыбнулась. – Я видела тебя в баре час назад.

– Боже, – вздохнул Джез, – из меня получился никудышный шпион.

– Верно. Но все равно можешь заплатить за меня. Мне «Гиннесс», пожалуйста.

Джез заказал «Гиннесс», а себе еще одну пинту кока–колы.

Наблюдая за ним, Люсиль спросила:

– Трудно приходить в бар и не пить спиртного?

– Нетрудно. Скучно. Живая музыка немного развлекает. – Он улыбнулся. – Ты хорошо справилась с ситуацией. И заполучила еще одного обожателя.

Люсиль приняла комплимент, печально покачав головой.

– Я справилась, но они победили. Мне пришлось играть музыку, которую им хотелось слушать.

– В таком месте у тебя нет другого выхода, – возразил Джез. – Поверь мне.

– Я знаю, ты прав. – Люсиль глотнула «Гиннесса». – Просто… если петь чужие песни, ничего хорошего не получится. Но никто не хочет слушать то, что пишу я. Я чувствую себя одной из тех, кто стоит в центре Броудмида и кричит о Иисусе и любви, которую он принес в нашу жизнь… А все бегут от них прочь, быстрее, чем произнесешь слово «псих».

– Песня, которую ты играла, когда я пришел, была одна из твоих? – спросил Джез.

– Да. Никто ее не слушал.

– Я ее слушал.

– И она была не слишком хороша. – Люсиль взглянула на него. – Верно?

– У тебя фантастический голос. Серьезно. Отличный диапазон, идеальная высота, настоящая глубина.

– Но сама песня все же барахло, – подсказала Люсиль. – Ничего, ты можешь говорить прямо. Обещаю, что не брошусь с Висячего моста.

– Ладно, – согласился Джез. – Она не была фантастически хороша.

– Правду. – У Люсиль было серьезное выражение лица. – Она была барахло.

Джез с неохотой признал:

– В общем, да.

Боже, правдивость не всегда приятна. Впрочем, что может быть хуже, чем лицемер и лжец?

– Спасибо большое.

Джез с ужасом понял, что в сияющих карих тазах Люсиль блестят слезы.

Он сразу почувствовал себя ужасно.

– Боже, теперь ты расстроилась…

– Я правда тебе благодарна, я не иронизирую. – Люсиль улыбнулась сквозь слезы. – Это как будто ты пришла в модельное агентство, а тебе сказали, что ты никогда не станешь моделью, потому что твой рост только четыре фута десять дюймов. Разве не понимаешь? – Она дотронулась до запястья Джеза, желая его утешить. – Значит, мне пора успокоиться. И прекратить попытки.

Это заставило Джеза почувствовать себя в миллион раз хуже. Определенно, честность не всегда была на пользу. Он растоптал мечты Люсиль, и это было непростительно. Он уже собирался объяснить ей, что, когда начинал, ему практически ежедневно говорили, что его музыка барахло, но его опередил Колючая Проволока.

– Классная музыка, детка, все было супер! Она у тебя соображает. – Обдав их обоих пивными парами, он одобрительно хлопнул Джеза по плечу. – И вообще хороша. Тебе повезло, парень.

– Вообще–то… – начала Люсиль.

– Дайте я вас угощу! Пинту, приятель?

– Спасибо, но я уже пью. – Джез кивнул на свой стакан, все еще полный на две трети.

Колючая Проволока взирал на него с ужасом:

– Что это? Кока–кола? Черт возьми, приятель, брось это пойло. Эй, Донк, принеси нам пару пинт «Стеллы»!

– Правда не надо, – сказал Джез. – Я не пью.

Окончательно озадаченный. Колючая Проволока произнес:

– Э? Ты кто, педик?

– Я алкоголик.

Это было выше понимания Колючей Проволоки. Он затряс своей бритой головой.

– Да, но ты же можешь выпить по одной, верно?

Конечно, это было именно то, что Джез не мог сделать. Раньше чем ты произнесешь слово «рецидив», только–одна превратится в уже–пятьдесят.

– Слушай, – весело предложил Джез, – можно я тебя угощу? Нам все равно надо уходить через пять минут. – Он быстро заказал и заплатил за пинту «Стеллы».

– Твое здоровье, парень. – Колючая Проволока был рад, что они разобрались в ситуации; он заявил: – Чертовски хорошо поет эта девочка, верно? – Сильно пихнув Люсиль, он продолжил: – Мы думали, ты будешь петь всякое барахло, но ты оказалась в полном порядке. Эй, дай–ка нам автограф, детка, вдруг станешь знаменитой.

В какой–то момент в глазах Люсиль мелькнула такая боль, что Джез не смог это перенести. Он отвернулся, ненавидя себя, а Люсиль покачала головой, глядя на Колючую Проволоку, и беспечно произнесла:

– Не беспокойся, мне не грозит стать знаменитой.

ГЛАВА 27

Сидя в машине рядом с Джезом, Люсиль открыла конверт, который вручил ей хозяин бара перед их отъездом.

Все еще чувствуя себя паршиво, Джез ждал, когда она закончит пересчитывать деньги. Люсиль молча засунула деньги обратно в конверт, а он с любопытством поинтересовался:

– Приличная сумма за вечер?

– Двадцать два фунта и восемьдесят четыре мелочью.

– В шляпе? Очень неплохо.

– Двадцать за игру, – поправила его Люсиль. – А два фунта восемьдесят четыре мелочью вынули из шляпы.

Джез было открыл рот, но потом вовремя его закрыл. Если он скажет Люсиль, что положил десятку, она решит, что он вмешивается не в свое дело.

В любом случае, и не только благодаря ему, у нее в этот вечер было более чем достаточно плохих новостей.

– Слушай, – попытался он снова, – я слышал только одну песню…

– Мою лучшую песню. – Голос Люсиль звучал напряженно. – Я же тебе сказала, это уже неважно. Я тебе доверяю, поэтому спросила твое мнение. Я бы не вынесла, – заверила она его, – если бы ты солгал.

Джез переключился на вторую скорость, и они с ревом въехали на Конститьюшн–Хилл.

– У тебя потрясающий голос.

– Спасибо, – строго сказала Люсиль. – Не надо чувствовать себя виноватым. – Она вдруг улыбнулась. – Я взрослая девочка, я справлюсь. Я рада, что ты сказал правду.

Она говорила убедительно. Если бы Джез не был достаточно проницательным, он бы ей поверил. Но он действительно считал, что у нее фантастический голос.

Ладно, сейчас он ничего не мог с этим поделать. Люсиль не умела писать хорошие песни, и это не его проблема. Мир был заполнен жаждущими славы певцами, которых всю жизнь преследуют непонимание и неудачи.

Я становлюсь мягким – значит, старею, сказал сам себе Джез, поворачивая «альфу» на Голдни–авеню. Она же сказала, что я оказал ей услугу.

Ладно, а теперь забудь об этом.

Два дня спустя Донна без кровинки в лице сидела за своим компьютером. Сюзи и Рори были так заняты перебранкой, что ничего не заметили.

Обычно Рори не спорил, но незапланированные исчезновения Сюзи из офиса довели его до бешенства. А Сюзи, в свою очередь, была накалена до предела из–за стрессовой ситуации, которую устроил ей Харри, и бесконечного вранья, которое она была вынуждена сочинять.

– Перестань, – кричала она, – я же не убегаю с работы, чтобы купить новую пару туфель или еще что–то! Харри в больнице, и он хочет, чтобы я была рядом с ним, когда из Лондона приезжают фотографы, чтобы делать снимки.

– Мы теряем клиентов, – бросил в ответ Рори. – Они жалуются, что, когда пытаются дозвониться, у тебя отключен телефон.

Сюзи от возмущения чуть не затопала ногами. Ее волосы взметнулись вверх, она схватила свою сумку, вынула из нее телефон и помахала им у Рори перед носом.

– Он не всегда отключен! Он включен, ясно? Видишь? Включен! Он отключен только тогда, когда я в больнице, потому что там не разрешают держать мобильники включенными!

– Понятно, – прошипел Рори, беря портфель и направляясь к двери.

– Э, извините меня… – пробормотала Донна, ни к кому конкретно не обращаясь. Она неловко отодвинула стул и попыталась встать, как вдруг комната начала крениться и набирать скорость вращения.

– За что ты извиняешься? – нетерпеливо потребовал ответа Рори.

Держа одну руку на дверной ручке, он повернул голову, бросив взгляд через плечо в тот момент, когда стул Донны завалился назад, а за ним последовала и сама Донна, клавиатура ее компьютера и двести листов формата А4, которые она собиралась загрузить в лазерный принтер.

– О боже! – вскрикнула Сюзи и, наступая на разбросанную бумагу, бросилась к Донне.

Если честно, было нелегко заметить, что у Донны бледно–зеленый цвет лица, потому что она всегда накладывала слишком толстый слой светлой крем–пудры. Когда Сюзи положила ее голову себе на колени, обведенные черным контуром глаза на несколько секунд приоткрылись.

– Вызови «скорую», – проорала Сюзи в сторону Рори. – Скажи, что она без сознания и вся горит. Это может быть малярия.

Прошлой ночью она посмотрела конец фильма, в котором действие происходило в Африке и героиня умирала от малярии.

– Что? – спросил Рори, не веря своим ушам.

– У меня не малярия, – пробормотала Донна, с трудом открывая глаза. – Я просто потеряла сознание.

Обрадовавшись, что она пришла в себя, Сюзи, глядя ей в лицо, спросила:

– Боже, ты беременна?

– Нет, но у меня все тело болит. Думаю, это грипп.

Фу, грипп. Стараясь не дышать, чтобы не заразиться, и осторожно отодвигая от себя голову Донны, Сюзи произнесла:

– Бедняжка, почему же ты нам не сказала, что тебе так нехорошо?

Еще бледная и не избавившаяся от тошноты, Донна все же смогла слабо улыбнуться.

– Я ни слова не могла вставить.

– Видишь? – Сюзи взглянула на Рори. – Это ты виноват.

– Так, все просто замечательно, – вздохнул Рори, когда Донну отправили домой на такси. – Сколько ее не будет, две недели?

– Какой ты чуткий… – сказала ему Сюзи. Все еще стоя на коленях, она собирала разбросанные листки бумаги. – Нам нужен временный работник, вот и все. – Вспомнив последнего временного сотрудника, которого они нанимали, она добавила: – На этот раз желательно, чтобы он умел читать и писать.

Вспомнив его, Рори вздрогнул. Он не хотел снова такое пережить.

Он небрежно спросил:

– Как насчет Фи?

Сюзи отбросила назад свои рыжевато–каштановые волосы и взглянула на него из–под челки.

– А что насчет нее?

– Она нас уже выручала, верно? – Рори заставил себя говорить безразличным тоном. – Насколько помню, она отлично справилась. Я помню, да, я помню! Ты можешь ее попросить?

– Но это нахальство, – возразила Сюзи. – Фи предложила свою помощь на пару часов, когда было отчаянное положение.

– Сейчас оно еще более отчаянное, – заявил Рори.

– Но ты не можешь так поступать. Нельзя просить о помощи на целых две недели. Это как если бы твой сосед позвал тебя, чтобы ты подержал ровно лестницу, а через пять минут попросил полностью отремонтировать ему дом. Нет, – твердо заявила Сюзи. – У Фи покладистый характер, поэтому все этим пользуются, но мы не будем так делать. Это уже слишком. Нам придется нанять временного сотрудника и скрестить на удачу пальцы.

* * *

Рори вспоминал последнее замечание Сюзи о том, что все пользуются покладистым характером Фи, и думал, как нехорошо садиться на чью–либо шею. Но ему не было стыдно.

Все же он не мог поверить, что сделает то, что собирался сделать.

Это было не в его характере, совсем на него не похоже, но, загоревшись той или иной идеей, Рори не позволял себе сомневаться. Вместо этого он оставил Сюзи в офисе, поехал прямо к ее квартире и позвонил в дверь. Решительно, несколько раз.

Наконец он позвонил в квартиру Фи, которая располагалась прямо под квартирой Сюзи.

Фи в зеленом махровом халате открыла дверь и спрятала руки за спину.

– Прости, я тебя разбудил? – Рори с удивлением увидел, что под халатом у нее футболка и брюки, носки, кроссовки «Найк»… – Что, скажи на милость, ты делала?

Немного покраснев, Фи сказала:

– Конечно, не разбудил. Привет, ты ищешь Сюзи? Я слышала, как ты звонил в ее дверь.

– Мне очень нужно ее найти. – Рори поразился тому, что врать очень легко, когда у тебя есть мощный стимул. – Я видел, что ее машины здесь нет, но решил позвонить в квартиру. Ты, случайно, не знаешь, где она может быть?

– Нет. Сюзи уехала на работу в обычное время. – Зеленые глаза Фи округлились. – Случилось что–то ужасное? Это не с Харри, нет?

– Ничего похожего, – поспешно заверил Рори. – Просто у нас в офисе кризис. – Он помолчал. – Донна слегла с гриппом. Нужен кто–то ей на замену, но когда я позвонил в агентство «Временные работники вашей мечты», они смогли мне предложить только шестнадцатилетнюю с ограниченными возможностями – вероятно, ей мешают длинные ногти. Сюзи достала контактный номер другого агентства, поэтому мне просто необходимо ее разыскать… если мы не найдем кого–нибудь за сегодняшний день, нам придется смириться с… Боже, что случилось с твоими руками?

Он окаменел и в ужасе уставился на руки Фи. Пока Рори говорил. Фи перестала их прятать за спиной. Поскольку рукава халата задрались, теперь он ясно мог разглядеть гигантские белые пластыри, скрывающие бог знает что.

Ужасные раны? Или?..

Рори очень надеялся, что она не сделала себе татуировки.

Еще больше порозовев от смущения. Фи постаралась быстро прикрыться рукавами. Руки исчезли, как улитки, которых потревожили палкой.

– О, ничего страшного, правда.

Рори озабоченно произнес:

– Как это ничего страшного? Что происходит? – Схватив правую руку Фи, он стал изучать странную полоску пластыря, потом, потрясенный, взглянул на нее. – Ты себя поранила?

– Нет, но сейчас будет больно. – Фи вздохнула и решила, что стоит удовлетворить его любопытство. – Заходи. Посмотришь, раз тебе интересно.

Все еще ничего не понимая, Рори последовал за ней в квартиру.

– Я его наделала, чтобы прикрыть руки, – объяснила Фи, снимая халат. – Когда позвонили в дверь, я решила, что пришли проверять счетчик. В общем, смотри.

Отодрав от кожи край первого пластыря, она сжала зубы, явно к чему–то готовясь… и потянула.

К величайшему удивлению Рори, внизу не оказалось ни капли крови. И не было – фу! – никаких татуировок.

– Еще один, – сказала Фи и, на секунду зажмурив глаза, повторила ту же процедуру.

Там тоже не было крови.

Рори тряхнул головой и произнес:

– Я ничего не понимаю.

– Это знает каждая девушка. – Фи улыбалась, удивляясь его наивности. Скрутив снятые белые пластыри, она объяснила: – Это называется эпиляцией с помощью воска.

– Что это такое?

Рори никогда в жизни не читал женских журналов. У него не было ни малейшего представления, о чем она говорит.

– У меня волосатые руки, – объяснила Фи. Честное слово, это было все равно что втолковывать десятилетнему ребенку, откуда берутся дети. – Мне не нравятся волосы на руках, поэтому я удаляю их с помощью воска. Поливаешь руку горячим воском, накладываешь сверху полоски, ждешь, пока воск застынет, затем сдергиваешь полоски. Они выдергивают волосы вместе с корнями.

Рори заморгал. Это было для него новостью.

– Но… это больно?

– Не очень, – ответила Фи. – Не больнее, чем рожать детей.

– А брить нельзя?

– Колючие руки? – Фи сморщила нос. – Вовсе не привлекательно.

– Ладно, хорошо… Понимаю… – Совсем запутавшись в этих сложностях – что еще раз доказывало, что он безнадежен в женских вопросах, – Рори попытался вспомнить, зачем он здесь.

– Бедная Донна, – сказала Фи. – Грипп, как ужасно. Ее не будет недели две.

Вот оно, с облегчением понял Рори.

– Ладно, лучше я пойду. – Поправляя очки, он направился к двери. – Посмотрим, может, удастся найти Сюзи и выяснить номер того агентства.

Фи помнила, что в прошлый раз работа ей очень понравилась, поэтому смело сказала:

– Я могу временно у вас поработать, если ты считаешь, что я подхожу.

Да, да, да, подумал Рори.

– Нет, нет, нет, – запротестовал он вслух, мотая головой и бросая на нее взгляд, полный благодарности и сожаления. – Нет, прекрасное предложение, но я не могу позволить тебе это сделать. Слишком большая нагрузка.

– Я бы хотела помочь. – энергично заявила Фи. – На пару недель я могу отказаться от моих волонтерских дел…

– Но на этот раз ты должна согласиться, чтобы мы тебе заплатили.

– Ладно. – Блестя глазами. Фи потерла свои розовые от раздражения руки и спросила: – Когда приступать?

– После ланча! – Рори был очень рад. Его план сработал, и он испытывал больше восторга, чем от удачной сделки по продаже дома. Следующие две недели Фи будет в их офисе. Когда он будет приходить по утрам, они будут улыбаться друг другу, здороваться, варить по очереди кофе, обмениваться…

– Так–так, легка на помине. – Фи смотрела в окно. – Вот и Сюзи.

Он мог оказаться в дурацкой ситуации. Но Рори повезло. Сюзи бросила на него несколько подозрительных взглядов, но, как ни странно, не выдала.

– Ты просто наглец. – Когда через десять минут они покинули дом, она покачала головой, не одобряя Рори. – Честное слово, если бы тебя не знала, я бы решила, что ты влюбился в Фи.

Когда они вернулись в офис, Мартин говорил по телефону.

– … отлично, в семь часов в «Борзой»… о, не волнуйся из–за нее, я скажу, что задерживаюсь на работе. – Он подмигнул Сюзи, а она закатила глаза.

– Не смотри на меня так, – улыбнулся ей Мартин, повесив трубку. – Я не встречаюсь с другой женщиной. Просто несколько парней собираются немного выпить… Кому от этого вред?

– Не знаю, – ответила Сюзи. – Спроси об этом Нэнси.

– Так! – Мартин ударил себя по лбу. – Ты мне напомнила! Как я мог забыть о Нэнси.

– Она твоя жена.

– Она вечно придирается. Недовольная Нэнси, – театрально простонал он, – главная цель ее жизни – лишить меня последней радости.

У Сюзи было огромное искушение дать ему хорошую затрещину, чтобы он поскорее повзрослел. Она взглянула на часы и сказала:

– Разве в полдень ты не должен быть на Карлайл–роуд?

– И ты туда же! Ей–богу, ты такая же! – воскликнул Мартин. – Ты так же прищурила глаза, говорила с таким же строгим выражением лица… Сюзи, замечательно! Ты будешь для Харри превосходной женой–занудой.