Текст книги "С/С том 30. Я сам обманываться рад. Стук стук, кто там? Лягушачий король"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)

Джеймс Хэдли Чейз
Собрание сочинений в 30 томах (30 том)
Я сам обманываться рад
Стук! Стук! Кто там?
Лягушачий король

Я сам обманываться рад

Глава 1

Кэн Брэндон открыл наружную дверь и вошел в прихожую.

– Это я! – крикнул он. – Где ты?

– Где я могу быть?.. В кухне! – ответила жена. – Ты что-то рано.

Он прошел в хорошо оборудованную кухню, где жена готовила ужин, задержался у двери.

Брэндоны были женаты уже четыре года, и за эти годы чувства, которые Кен испытывал по отношению к жене, не потеряли свежести. Стройная блондинка, скорее соблазнительная, чем красивая, Бетти Брэндон была не только замечательной хозяйкой, но и великолепной сестрой у доктора Хайнца, самого известного гинеколога в Парадиз-Сити. Кен зарабатывал в неделю на 50 долларов меньше, чем Бетти, что ему несколько не нравилось, но он об этом не говорил, так как зарплата Бетти позволяла им вести простую, но приятную жизнь, иметь два автомобиля, домик в пригороде и возможность откладывать немного денег.

Кен работал в страховой компании Парадиз-Сити. У него была твердая зарплата, но чтобы сравняться с женой, он часто работал сверхурочно, тогда как Бетти придерживалась твердого расписания. Она уходила из дому в 9.45 и возвращалась в 18 часов. Такой распорядок дня ее вполне устраивал, так как давал возможность убраться и доме и приготовить ужин Кену, который никогда не приходил в одно и то же время.

Пользуясь разными поваренными книгами, Бетти каждый вечер готовила вкусные блюда.

– Не подходи, Кен, – быстро сказала она, так как заметила в глазах мужа блеск и по опыту знала, что это означает. – Ты появился не вовремя. Я готовлю сложное блюдо.

Кен широко улыбнулся.

– Это не бывает не вовремя. Оставь все, дорогая! Давай сначала проверим, на месте ли наша спальня, а потом я угощу тебя самой лучшей едой. Пошли!

Бетти оттолкнула его.

– Нет, Кен, погоди! Спальня на месте и подождет. Мы никуда не пойдем! Я готовлю суп с ракушками, и, поверь мне, ни в одном ресторане не приготовят его лучше, чем я.

– Суп с ракушками?

Кен подошел к кастрюле и приподнял крышку.

– Кен! Прочь руки!

Он быстро опустил крышку на место.

– Пахнет хорошо.

– Конечно хорошо. Что произошло?

– Сначала выпьем чего-нибудь. – Он вытащил из холодильника бутылку джина и бутылку мартини. – У меня есть новости.

– Подожди пять минут! – попросила Бетти.

Кен унес обе бутылки в салон, приготовил два коктейля, закурил сигарету и комфортабельно устроился в кресле.

Бетти не нужно было подгонять. Через десять минут она появилась. Кен уже выпил часть своей порции.

– Ну, и что же тебя привело в такое состояние? – спросила она, усевшись в соседнее кресло. – Что нового? – продолжила она и взяла бокал.

– Новое, можно сказать, есть. – Кен улыбнулся ей. Он чувствовал себя захмелевшим. Он пил редко и только джин-мартини. – Откровенно говоря, дорогая, я испытал шок. Думал, он меня выгонит. Ты знаешь Стернвуда. Он вызывает людей к себе в кабинет только для разгона. В конце концов я понял. Представляешь! Он открывает новую контору в Секомбе и хочет, чтобы я ее возглавил. Он убежден, что это золотое дно, и хочет, чтобы я его разработал. Что я мог сказать? Со Стернвудом не спорят. И сейчас перед тобой новый директор в Секомбе.

– Секомб? – Бетти широко раскрыла глаза. – Но это негритянский район!

– Не совсем так. Это рабочий район. Там живет много и белых.

– Какого рода страховки?

Кен одобрительно кивнул. Его жена соображала.

– Хороший вопрос. Идея Стернвуда – страховать детей. За умеренную плату мы будем страховать их на все случаи. В Секомбе примерно пятнадцать тысяч потенциальных клиентов.

Бетти задумалась.

– После того как ты занимался только богатыми клиентами, думаешь, тебе, это понравится?

– У меня не было выбора. Это в некотором роде вызов.

– Значит, ты директор. И сколько тебе прибавили?

Кен скривился.

– Ставка та же самая, но добавляется 15 процентов комиссионных. Стернвуд не делает подарков. Если его предложения верны – а я думаю, что да, – это может быть крупной суммой.

– Сколько?

– У меня не было времени подсчитать. Все будет зависеть от меня.

Бетти вздохнула.

– Когда ты начинаешь?

– Контора готова. Начинаю завтра. Меня смущает одно, но здесь ничего не поделаешь.

Бетти взглянула на него.

– Мне кажется, тебя многое должно смущать. Так что же?

– У Стернвуда есть дочь. Она должна работать вместе со мной. По его словам, в страховом деле она так же компетентна, как и я… По его словам, она должна заниматься делами в конторе, пока я буду ходить от двери к двери. Не очень приятно работать с дочерью Стернвуда.

Это означает, что нужно будет крутиться изо всех сил, и, хотя я и не собираюсь бездельничать, все-таки…

– Как она, Кен?

– Не знаю. Расскажу после того, как завтра увижу.

– Пошли к столу.

Во время еды Бетти сказала:

– Мне кажется, она должна быть соблазнительной.

Кен взглянул на нее и увидел, что Бетти была явно озабочена.

– Если она похожа на отца, то должна быть монстром. Что тебя волнует, дорогая?

Бетти улыбнулась.

– Я спросила, и только.

– Я скажу, что меня волнует, – продолжал Кен. – Это будет шпион в конторе… У меня могут быть неприятности, если она меня невзлюбит или я сам сделаю промашку. Нет нужды говорить, что Стернвуд настоящая сволочь. Если его дочь на меня накапает, я окажусь без работы и Стернвуд внесет меня в черный список. Это неприятно.

– Дорогой… Ты хорошо знаешь, что преуспеешь. – Бетти положила свою руку на его. – Так?

– Такого супа я никогда не ел.

Закончив еду, Бетти сказала:

– Ты предлагал проверить, на месте ли спальня?

Кен сразу же отодвинул стул.

– А посуда? – сказал он, поднимаясь.

– К черту посуду! Пропади она пропадом!

Новая контора страховой компании находилась на Сивью Роуд, в самом центре Секомба.

Легко выбрав место для стоянки, Кен Брэндон вышел из автомобиля и некоторое время постоял на тротуаре, огладывая свою новую контору.

Она выглядела неважно, но Кен уже свыкся с тем, что больше уже не будет работать со сливками Парадиз-Сити. Его нынешние клиенты едва сводят концы с концами. Им и в голову не придет зайти в контору, которая выглядит как общественное здание.

Чувствуя себя под прицелом глаз владельцев соседних магазинчиков, Кен открыл дверь и вошел.

Он оказался перед длинной стойкой, за которой на сравнительно большой площади располагались ящики для картотеки и письменный стол с пишущей машинкой и телефоном. Все имело вид купленного по случаю, что, видимо, так и было.

Здесь, подумал он, будет работать дочь Стернвуда. Подняв стойку, он прошел через комнату к двери с табличкой. На стекле черными буквами было написано его имя: «Кен Брэндон, директор». Он остановился, чтобы лучше рассмотреть табличку. Это не доставило ему никакого удовольствия. На двери его прежнего кабинета его имя было написано золотыми буквами.

Он повернул ручку и вошел в маленькую комнату, обставленную поношенным письменным столом, вращающимся креслом, двумя стульями. На полу лежал убогий ковер. Маленькое окошко выходило на очень шумную главную улицу. На столе стоял телефон, портативная пишущая машинка, пепельница, лежал блокнот.

Он остановился еще раз, чтобы внимательно осмотреть свое новое царство, и почувствовал себя подавленным. Он привык к кондиционированному воздуху. Эта маленькая душная комната пахла затхлостью. Он подошел к окну, раскрыл его настежь – и сразу же в комнату ворвался шум и голоса снаружи.

Он говорил Бетти, что его назначение – это вызов. Он горько улыбнулся. Вызов! Стернвуд сменил ему декорации.

Кен услышал шаги в другой комнате и подошел к двери. Высокая, лет двадцати пяти девушка только что вошла. Кен с интересом осмотрел ее.

Первой мыслью его было, что это первая клиентка. По одежде такое можно было предал ожить: кофточка, украшенная красным сердцем в том месте, где должно было находиться ее собственное, застиранные джинсы в обтяжку.

Брэндон смотрел на нее, раскрыв рот, и чувствовал, как кровь его застывает. О-ля-ля! Вот это девочка! Длинные светлые волосы, падающие на плечи, похоже, мылись очень редко, что только добавляло ей чувственности. Глаза у нее были большие и зеленые, как море. Структура лица потрясающая. Блестящие щеки, маленький короткий нос и большой рот с пухлыми губами. Продолжая осмотр, Кен опустил глаза на тело. Груди в форме половины ананаса тесно обтягивали кофточку. Длинные стройные ноги делали ее похожей на великолепное чувственное молодое животное.

– Привет, – сказала она. Подняв стойку, она подошла к нему. – Вы, должно быть, Кен Брэндон?

«Черт возьми! – подумал Кен. – Это, похоже, дочь Стернвуда!»

– Да, – ответил он. – Вы мисс Стернвуд?

Она кивнула головой и улыбнулась, продемонстрировав зубы, которые могли бы свести с ума шефа отдела рекламы фирмы, производящей зубную пасту.

– Что за крысиная нора! – Она осмотрелась вокруг, потом подошла к письменному столу и взглянула на пишущую машинку. – Вы посмотрите на эту рухлядь!

Кен начал неуверенно:

– Ваш отец…

Потом замолк.

– Мой отец… – Она произнесла эти слова с явным пренебрежением, уселась за письменный стол, сняла трубку и набрала номер. Когда ее соединили, она сказала: – Это мисс Стернвуд. – После паузы она воскликнула: – Папа! Я уже пришла. Если ты думаешь, что я намереваюсь ломать себе ногти, печатая на этом антиквариате, ты попадешь пальцем в небо! – Когда она выслушала ответ, ее лицо стало мраморным. – Не рассказывай сказок, папа. Я тебе ясно сказала. Ты мне ее поставишь, или я смоюсь.

Она положила трубку. У Кена глаза вылезали из орбит. Он не мог себе даже представить, что кто-то, пусть даже дочь, может так разговаривать с Джефферсоном Стернвудом.

– Одно дело сделано, – сказала она. – А на что похож ваш письменный стол?

– Ничего… Нормально…

Она поднялась, прошла пред ним и заглянула в соседнюю комнату.

– Вы не сможете работать в такой дыре! Это настоящая духовка!

– Ничего… Это…

Она вернулась к своему столу и снова набрала номер.

– Дайте мне мистера Стернвуда, – сказала она. Снова пауза, затем она воскликнула: – Папа, я не буду работать в этой гнусной дыре без кондиционера. Мне нужны два маленьких кондиционера, и все! Ты… Что? Папа, ты не понимаешь, что говоришь! Если ты этого не сделаешь, я пошлю все к черту! – Она положила трубку и подмигнула Кену. – Он все сделает.

Кен глубоко вздохнул.

– Мистер Стернвуд явно питает к вам слабость, мисс Стернвуд.

Она засмеялась.

– Он выполняет мои желания с детства. Много ругается, но выполняет.

Она поднялась.

– Зовите меня Карин.

У него было такое ощущение, что она изучает его, и от ее проникновенного взгляда он почувствовал себя неловко.

– Не думаете ли вы заниматься делами в Секомбе в таком виде? – сказала она.

Кен круглыми глазами посмотрел на нее, потом опустил глаза на свой костюм из тонкой ткани темно-серого цвета, темный галстук, белую рубашку и сверкающие туфли. Еще утром, одеваясь, он внимательно осмотрел себя в зеркале в ванной и пришел к выводу, что вполне соответствует требованиям, предъявляемым молодым перспективным руководящим кадрам страховой компании.

– А что? – спросил он, не понимая.

– Если вы будете в таком виде ходить по негритянским домам, вам даже никто не откроет дверь! Оденьтесь как я. Вам лучше вернуться домой и переодеться. Это мое мнение. Патрон вы, но в этой норе вы не добьетесь успеха, если не будет похожи на моего дорого папу. Согласны?

Кен посмотрел на нее, подумал и пришел к мысли, что она права. Высший свет Парадиз-Сити остался в прошлом. Нужно приспосабливаться к новым условиям.

– Вы правы. Через час я вернусь.

Он покинул контору и поехал домой. Всю дорогу он думал о девушке. Что за девчонка! Как она разговаривает со своим отцом! Потом он подумал про себя: «Будь осторожен, Брэндон! Ты женат на лучшей девушке в мире! За четыре года, как ты женат, ты никогда не смотрел на другую женщину. Согласен, дочь Стернвуда великолепна, и именно поэтому нужно быть осторожным».

Бетти уже ушла на работу, когда он вернулся домой. Кен прошел в спальню, достал из шкафа старые джинсы, майку и спортивные туфли и переоделся. В этой одежде он обычно работал в саду. Он посмотрел на себя в зеркало. Это больше в духе Секомба, подумал он, но безукоризненная прическа не соответствует костюму. Он взъерошил волосы. Это было все, что он мог сделать.

Усаживаясь в автомобиль, он размышлял. «Эта девчонка умна. Мне следует задуматься, как показать себя в лучшем свете. Ну, а теперь за работу». Он не доехал до конторы, а припарковал машину на Трумен-стрит. На обоих сторонах этой шумной улицы располагались жалкие хибары, в которых жили черные. Он пошел от двери к двери, рассказывая женам черных о будущем их детей. Большинство женщин после первых минут недоверия приглашали его войти и выслушивали. Разговаривая с ними, он понял, что идея Стернвуда не просто ценная идея. Это великолепная идея. Эти женщины сразу заинтересовались. Дети были для них самым дорогим в жизни.

– Приходите еще раз вечером. Я поговорю с мужем.

Трое женщин, которые явно были не глупы, сразу же подписали полисы и заплатили по десять долларов. Таким образом, к обеду у Кена было заключено три договора и еще десять вероятных. Полный оптимизма, он вернулся в контору, где его еще на пороге встретил поток прохладного воздуха.

Карин печатала на ИБМ. Увидев его, она прекратила работу и широко улыбнулась.

– У меня два контракта, – объявила она. – А у вас?

– Три и десять в перспективе. Значит, вы получили машинку и у нас кондиционированный воздух. Вы совершили чудо!

– Это чудо сделал папа. Весь секрет в том, как к нему подступиться. А я это умею.

Протянув ей три контракта, он взглянул на Карин и почувствовал, как его снова охватывает желание. Такого с ним не случалось с того времени, как он женился на Бетти. Он был смущен.

– Ваш отец очень мудрый, – сказал он. – Его идея замечательная.

– Да, в этом плане он умен. – Она просмотрела контракты и положила из на стол. – Я умираю от голода. А вы?

– Я останусь. По-моему, лучше не закрывать контору на перерыв. Кто-нибудь может зайти по делу. Я хочу попросить вас принести мне что-нибудь перекусить.

– Хорошо. Я скоро вернусь.

Она прошла под стойкой и вышла из конторы.

Кен проводил ее взглядом. Чувственное покачивание обтянутых джинсами бедер еще больше возбудило его. После ухода девушки контора показалась ему совершенно пустой.

Он оставил дверь кабинета полуоткрытой и сел за свой рабочий стол. Некоторое время Кен смотрел в пустоту, потом позвонил Бетти в клинику доктора Хаймса.

– Ты можешь поговорить? – спросил он.

– Покороче, дорогой, – живо ответила Бетти. – Как дела?

– Все хорошо, но появилось непредвиденное обстоятельство. Сегодня вечером мне нужно повидаться с десятью потенциальными клиентами. Дело в том, что мужчины на работе и жены не могут подписать контракты. Я вернусь поздно. Не жди меня раньше десяти.

– Я приготовлю тебе что-нибудь холодное. – Вопросы питания никогда не были проблемой для Бетти. – Значит, все хорошо?

– Да, нормально. А у тебя?

– Как всегда. – После паузы она спросила: – Ну а как дочь Стернвуда?

Кен ожидал этот вопрос.

– Она выглядит хорошо. – Он старался говорить равнодушным тоном. – Детали я расскажу тебе вечером.

– Она похожа на монстра?

Кен глубоко вздохнул.

– Нет, нет. Я был удивлен, но она мила. Но совсем не в моем вкусе.

Едва он это произнес, как сразу спохватился. Прожив четыре года с Бетти и зная ее проницательность и ум, он сообразил, что более идиотского ответа не могло быть.

– Ну, это что-то новое, Кен. – Голос у Бетти стал ледяным. – Я не знала, что у тебя есть специальный вкус.

– Мой вкус – это ты. Я просто хотел сказать, что…

Что же он мог сказать?

– Мне нужно заканчивать, – сказала Бетти. – До вечера.

Кен глубоко вздохнул и снова уставился в пустоту. Его мысли вернулись к Карин Стернвуд. Он уже сожалел о том, что согласился на это повышение. На старом месте его секретарша, которую Бетти знала и любила, была толстой умной женщиной средних лет. Он сожалел, что у него не хватило решимости ответить Стернвуду, что либо он останется на прежнем месте и работает с богатыми людьми, либо увольняется. Но откуда он мог знать, что столкнется с такой девушкой, как Карин. Инстинктивно он чувствовал, что она относится к тем девицам, которые не усложняют себе жизнь угрызениями совести в сексуальном плане. Если он захочет ее, она не откажет. Мысль о том, что она отныне постоянно будет находиться в тесном контакте, смущала его: вдвоем, часто голова к голове, в этой контре.

Он провел влажной ладонью по своим волосам.

Нужно быть вдвоем, подумал он. Будь осторожнее, Брэндон!

Потом, повернув ход своих мыслей от Карин, он начал думать о идее, которая пришла ему в голову.

* * *

Кен вернулся домой в 22.45 голодным, жаждущим, запаренным… и триумфатором. Из десяти клиентов, которых он посетил, восемь подписали контракты, остальные, похоже, также подпишут, но нужно время на размышление.

Его комиссионные от заключенных контрактов составили сто девяносто пять долларов за один день, а он только начал. Да, думал он, ставя машину в гараж, Стернвуд хитер.

Пока Карин обедала, он набросал проспект, в котором простыми словами объяснялись гарантии, которые страховая компания предоставляла детям. Этот проспект он обсудил по телефону с коммерческим директором главной конторы, который его одобрил.

Он проглотил две сосиски, которые принесла Карин, потом сказал ей, что будет отсутствовать всю вторую половину дня, и отправился в местную школу. Там он поговорил с директором, молодым стройным негром, который благосклонно отнесся к его предложениям.

– Может, это будет и напрасно, – сказал ему Кен, – но попробовать стоит. Если я не ошибаюсь в предположениях, помещения моей конторы не хватит. Я вас вот о чем прошу: вы не возражаете, чтобы я использовал школьный актовый зал один вечер, чтобы поговорить с родителями ребят? Могу я рассчитывать на вашу помощь?

Директор, не колеблясь, ответил:

– Разумеется, мистер Брэндон. Я с радостью вам помогу, но вы позволите внести предложение? Если вы надеетесь на активное участие родителей, я знаю их и уверяю, что собрание вечером может оказаться неудачным. Отцы работаю весь день и не захотят еще раз выходить их дома. Лучшим временем для собрания будет воскресенье, часа в четыре дня. Они пообедают, отдохнут и придут.

Кен скривился.

Ему придется пожертвовать собственным выходным, но он понимал, что директор прав.

– Хорошо. Проведем в воскресенье.

Они поговорили еще некоторое время. Директор назвал ему имена и адреса четырех черных подростков, на которых можно положиться. Они за несколько долларов разнесут проспекты по домам.

Затем Кен позвонил местному владельцу типографии, и тот пообещал ему три тысячи проспектов к среде.

Удовлетворенный, он вернулся в контору. Усевшись на стол Карин, он рассказал ей о проделанной работе.

– У вас есть планы на воскресенье? Мне нужна ваша помощь, – сказал он в заключение. – Только не говорите, что у вас свидание.

– У меня действительно свидание, ко это неважно. Я думаю, ваша идея замечательная. Папа будет доволен. – Она улыбнулась. – Еще что я могу сегодня сделать? У меня действительно важное свидание сегодня вечером.

– Спасибо. Думаю, все будет хорошо и я обойдусь без вас, – ответил Кен.

Он проводил ее взглядом и вновь почувствовал возбуждение. После ее ухода контора снова показалась ему пустой.

Вернувшись домой, он прошел в салон. Бетти смотрела телевизор, но выключила его сразу же, как только он вошел. Он начала улыбаться, потом улыбка застыла на ее лице.

– Кен! Ты в таком виде был на работе?

– Это новый подход, – ответил он, улыбаясь. – Пиво есть? Я умираю от жажды!

– Все готово! – Она жестом указала на стол. – Пиво я посмотрю.

Он уселся за стол и принялся за еду. Вернулась Бетти, поставила банку пива на стол и села напротив него.

– Рассказывай.

Не отрываясь от еды, он подробно рассказал все, что делал в течение дня. Он не рассказал о Карин и не сказал тем более, что ему придется работать в воскресенье.

Они всегда в этот день отдыхали вместе. Он предпочел оставить эту новость до конца разговора.

– Я уже заработал сто девяносто пять долларов комиссионных. Что ты на это скажешь?

– Прекрасно! Я знала, что ты будешь преуспевать, дорогой. – Она замолчала, потом продолжила после паузы: – Но зачем ты так оделся?

– Когда я появился в конторе – настоящая нора! – я понял, что моя одежда не соответствует обстановке, – сказал Кен. – Потом появилась Карин, одетая бог знает во что, и я сразу же вернулся домой, чтобы переодеться.

– Карин?

– Дочь Стернвуда. – Кен откинулся на спинку стула. – Я сыт, чего мне и не хватало. Пойдем спать? Уже поздно, а завтра у нас обоих будет трудный день.

– Расскажи мне о ней, – сказала Бетти, не шевелясь.

– Я тебе говорил. Она похожа на отца. Умная и доброжелательная.

– Как она?

Он равнодушно ответил:

– Современная девушка, каких тысячи на улицах. Обычная униформа: джинсы в обтяжку, майка, грязные волосы.

Он посмотрел на безукоризненный туалет жены: блестящие волосы, аккуратная косметика даже в этот поздний час, простое, но элегантное платье. Кен подумал о Карин, от которой секс исходил с силой лазерного луча.

– Хорошенькая?

– Если не присматриваться, да. – Теперь подошел деликатный момент. – Я забыл тебе об одном сказать, дорогая. Собрание в школе будет в четыре часа в воскресенье.

Бетти взглянула на него, широко раскрыв глаза.

– В воскресенье? Послушай, Кен! Ты что, забыл? Это годовщина свадьбы Мэри!

Кен был недоволен тем, что их приглашение было назначено именно на это воскресенье, так как его присутствие в зале, набитом потенциальными клиентами, было необходимо, поэтому следовало отказать Мэри. Он посмотрел на Бетти.

– Я совершенно забыл! Мне жаль, но нет никакой возможности заполучить школьный зал кроме воскресенья.

– Но ты не можешь так поступить с Мэри!

Мэри, старшая сестра Бетти, была властной и самолюбивой женщиной. Кен ее искренне ненавидел. Ее муж, адвокат, тоже был ему несимпатичен. У них был большой импозантный дом в Форт Лаудердаль. Кен вспомнил, что они должны были поехать к ним на празднование годовщины свадьбы. По этому случаю их пригласили на обед и на ужин с фейерверком.

– Проспекты уже печатают, дорогая. Мне действительно неловко.

Бетти бросила раздраженно:

– Но, Кен!

– Я действительно не могу отменить собрание, дорогая. В воскресенье единственная возможность.

– Когда закончится собрание?

– Ну, начнется в четыре часа. Зависит от того, как будет проходить. В принципе, думаю, часам к семи освободиться.

– Значит, ты успеешь на фейерверк.

Кен подумал, что Мэри и Джек могут обидеться, и поэтому согласился.

– Ладно. Ты пойдешь?

– Пойду? Разумеется. Все это закончится не раньше полуночи. Ты обязательно должен появиться. Мэри и Джек очень хотели нас видеть.

Кен подавил вздох.

– Я приеду сразу же после собрания.

Бетти расслабилась.

– Я объясню им, почему ты занят. То, что ты директор, произведет на них впечатление.

Она поднялась и начала убирать со стола.

– И часто теперь ты будешь задерживаться?

– Надеюсь, что нет. Дело в том, как я тебе говорил, что мужчины, которые должны подписывать контракты, работают, а это собрание может все упростить. Если оно пройдет успешно, причин задерживаться не будет. Но посмотрим.

– Я полагаю, стоит ли, – вдруг сказала Бетти.

– Что стоит?

– Стоит ли работать так долго? Кен, я тебя не буду практически больше видеть.

Он обнял ее.

– Посмотрим, дорогая, Возможно, мне придется так много работать. Это самый крупный шанс в моей жизни, и все начинается хорошо. Я уже сделал сто девяносто пять долларов.

– Не в деньгах счастье.

– Но они помогают все-таки, не правда ли?

В постели, когда Бетти уже заснула, Кен продолжал бодрствовать. У него перед глазами возникла Карин. И только на рассвете, когда начало сереть, он погрузился в беспокойный сон.

* * *

Собрание в школе потерпело фиаско. Кен понял это сразу же, войдя в зал, где было несколько белых и немного больше черных, сидящих на стульях, которые Карин, Генри Брайн и он сам поставили с помощью четырех ребят, которые распространяли проспекты. Зал был рассчитан человек на пятьсот.

Стоя на сцене, он быстро пересчитал: 34! Пустой номер, подумал он, но, тем не менее широко улыбаясь, начал свою тщательно подготовленную речь. Она заняла меньше десяти минут, потом он спросил, есть ли вопросы. Ему задали, он ответил. Потом наступило молчание. Один белый, шофер грузовика, сказал, что идея ему понравилась и он подпишет контракт. После этого поднялся шум и к 16.30 двадцать восемь человек подписали полисы, чтобы обеспечить будущее своим детям. Шесть оставшихся сказали, что они хотят подумать.

Собрание закончилось в 16.45. Когда ушли последние из родителей, Брайн подошел к Кену.

– Боюсь, вы разочарованы, мистер Брэндон, – сказал он, – но могу вас уверить, что по сути дела это большой успех. Я знаю людей этих. Они не любят собраний. Поэтому так мало и пришло. И то, что их оказалось тридцать четыре, великолепно. Эти люди будут вашими агитаторами. Они везде будут кричать, что все сделали для своих детей. Подождите немного… и у вас будет много работы.

Кен поблагодарил Брайна за содействие, пожал ему руку и вместе с Карин вышел на улицу.

– Надеюсь, что он прав, – сказал он. – Но все-таки мне кажется, что это фиаско.

– Думаю, он знает, что говорит, – ответила Карин. – Вполне возможно, что он прав.

Он посмотрел на нее. Они оба решили, что на собрании должны предстать в самом лучшем виде. Карин надела простое зеленое платье, на нем был голубой пиджак из легкой ткани и серые брюки. Пиджак был куплен недавно. Пуговицы на нем были в виде мячей для гольфа, что придавало ему особый шик. Они стояли под ярким солнцем, и он думал, что Карин прекрасна.

Шесть предыдущих дней прошли быстро. Алекс Хаймс, коммерческий директор, навестил их. Кен тайно порадовался, когда Хаймс униженно спросил Карин, понравилась ли ей пишущая машинка и кондиционер. Карин явно обращалась с ним как со слугой и демонстративно продолжала печатать.

Ожидая воскресенья, Кен посетил магазины и лавочки на Севью Роуд, чтобы представиться и предложить страховки на случай пожара и несчастные случаи. Он не ждал ничего в деловом плане, так как все уже были охвачены другими компаньонами, а просто хотел завязать контакты и установить хорошие отношения. Его принимали хорошо. Многие владельцы магазинов ему сказали, что им будет практичнее застраховаться в Парадиз, когда истечет срок действующих полисов, и они ему об этом сообщат.

Кен совсем не видел Карин, которая занималась приведением дел в порядок, печатанием писем, ответами на запросы и вопросы, которые задавали посетители. В некотором смысле он сожалел, что не находится в тесном контакте с ней, но в глубине души не мог удержаться по отношению к ней, особенно ночью, от эротических мыслей.

Закрыв контору в пятницу вечером, субботу он посвятил работе в саду, потом они с Бетти вечером сходили в кино и закончили вечер ужином в ресторане.

Его постоянно сверлила мысль: чем занимается Карин. Она сказала ему, что проведет вторую половину дня в субботу на яхте отца. «Такая скука! Друзья отца пустомели. Может быть, удастся найти повод…»

Он проводил Бетти в воскресенье утром. Она снова настаивала, чтобы он приехал в Форт Лаудердаль сразу же, как только освободится. Он уверил ее, что так и сделает.

Сейчас, после собрания, он с разочарованием констатировал, что может быть там вовремя. Это означало, что ему придется общаться со своими родственничками до полуночи.

Карин вдруг спросила его:

– Вы свободны?

Он удивленно посмотрел на нее.

– Да, конечно. А почему вы спрашиваете?

– Я просто спросила. Мне кажется, что у вас назначена встреча. Вы не спешите?

Сердце Кена забилось изо всех сил.

– Я не спешу. У меня действительно встреча, но в восемь часов. Я могу быть вас полезным?

– Я только что обставила себе домик на пляже, и нужно повесть гардины. Вы способны сделать это?

– В этом плане мне нет равных. Бунгало? У вас есть бунгало на пляже?

– Специально для уик-эндов. Там я провожу ночь после того, как отделываюсь от папы и его приятелей. Там замечательно, но нужно подниматься наверх.

Они посмотрели друг на друга. Кен колебался. В голове замигал красный свет. Он думал о Бетти и о том, что следует найти предлог и отправиться на это унылое сборище, но в голову ничего не приходило. Карин смотрела на него и явно предлагала себя с провокационной улыбкой на полных губах.

– Вы, может быть, хотите зайти как-нибудь в другой раз? – спросила она.

Огонек стал зеленым.

– Я буду счастлив помочь вам, – сказал он охрипшим голосом. – А инструменты? Может, мне заехать домой, чтобы…

– У меня есть все что нужно, – ответила она. – Поехали.

Они сели в машину Кена.

– Какое свинство, – сказала она, усаживаясь рядом с ним. – На последней неделе меня в третий раз остановили за превышение скорости, и флики отобрали у меня права на месяц. Вчера вечером я была вынуждена взять такси, чтобы доехать до бунгало.

– Флики здесь суровые, – сказал Кен, включая зажигание. – Куда едем?

– Педлерс Крик. Знаете?

Кен удивился.

– Но это колония хиппи.

– Да. Мое бунгало примерно в восьмистах метрах от них. Когда-мне скучно, я хожу к ним, или они приходят ко мне. – Она засмеялась. – Они мне нравятся.

– Опасное место.

– Прекрасно.

Кен остановился у выезда на шоссе и влился в поток машин. Он не прекращал себя упрекать. Он должен ехать в Форт Лаудердадь, но, когда наступил решающий момент, он повернул в противоположную сторону.

От сознания того, что Карин рядом с ним, он не находил слов. Сердце билось изо всех сил, руки на руле стали влажными.

Карин, расслабляясь, не шевелилась. Скрестив длинные ноги, она вполголоса напевала. Мили через полторы она сказала:

– Следующий поворот налево.

Кен притормозил, включая указатель поворота, и свернул на узкую песчаную дорогу, которая вела к морю.

– Поставьте машину там, – сказала она.

– Дальше пойдем пешком. Это недалеко.

Он поставил машину в тени под деревьями, и они оба вышли из нее. Послеполуденное солнце еще палило. Пока он закрывал машину, Карин по узенькой песчаной тропинке пошла в кусты. Мгновение он колебался, глядя на покачивание ее полных бедер. Карин его действительно его возбуждала.

Невдалеке были слышны крики, звуки гитары и удары барабана. Колония хиппи самовыражалась. Эта часть песчаного пляжа была пустынна. Жители Парадиз-Сити держались подальше от этого места.

Кен пошел за ней. Некоторое время она шла через густой кустарник и цветущие растения. Он чувствовал, как сердце учащенно бьется, и отбросил всякую осторожность. Он знал, что изменит Бетти. Никакая другая женщина не сможет ее заменить, но шагающая впереди девушка невероятно его возбуждала. Бетти никогда об этом не узнает.