Четвертое сословие

Текст добавлен: 16 мая 2017, 00:30

Текст книги "Четвертое сословие"

Автор книги: Джеффри Арчер

Жанр:

Разное

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 33 страниц)

– Это его слово против моего, – сказал Армстронг. – Если он повторит это еще раз, я подам на него в суд за клевету. – И после паузы добавил: – В обеих странах.

– На мой взгляд, подобный способ действия будет крайне неразумным, – покачал головой сэр Пол. – Все звонки, поступающие в этот отдел БНА или исходящие из него, записываются и регистрируются в журнале, и я попросил прислать мне запись этого разговора.

– Вы обвиняете меня во лжи? – крикнул Армстронг.

– А если и так, – сказал председатель, – на меня вы тоже подадите в суд за клевету?

Армстронг ошеломленно молчал.

– Вижу, вы не намерены откровенно отвечать на мои вопросы, – продолжал сэр Пол. – Следовательно, у меня нет другого выбора, кроме как подать в отставку.

– Нет, нет! – вскрикнули несколько директоров.

Армстронг понял, что переиграл. Если сэр Пол сейчас уйдет в отставку, через несколько дней весь мир узнает о пошатнувшемся финансовом положении компании.

– Я надеюсь, вы все-таки найдете возможность остаться на посту председателя до годового общего собрания в апреле, – тихо произнес он. – Так, мы, по крайней мере, успеем должным образом передать дела.

– Боюсь, все зашло слишком далеко, – ответил сэр Пол и встал.

Армстронг поднял голову и, глядя ему в глаза, сказал:

– Думаете, я стану вас умолять?

– Нет, сэр, не думаю. Вы не способны умолять – как не способны говорить правду.

Армстронг вскочил, и некоторое время они в упор смотрели друг на друга. Потом сэр Пол повернулся и вышел, оставив свои бумаги на столе.

Армстронг сел на место председателя, но ничего не говорил, медленно обводя взглядом сидящих за столом.

– Если кто-то еще хочет присоединиться к нему, – наконец произнес он, – делайте это сейчас.

Зашуршали бумаги, заскрипели стулья, кто-то разглядывал свои руки, но ни один не двинулся с места.

– Хорошо, – кивнул Армстронг. – Ну, а теперь, если мы все будем вести себя как взрослые люди, очень скоро станет понятно, что сэр Пол поспешил с выводами, не вникнув в истинное положение дел.

На лицах читалось сомнение. Эрик Чэпмен, секретарь компании, сидел с опущенной головой.

– Пункт номер два, – решительно заявил Армстронг.

Руководитель отдела распространения подробно объяснил, почему тираж «Ситизена» резко упал в течение последнего месяца. Соответственно, сказал он, по принципу домино снизятся доходы от рекламы.

– Раз «Глоуб» срезала цену номера до десяти пенсов, я могу лишь рекомендовать правлению последовать их примеру.

– Но если мы это сделаем, – вставил Чэпмен, – наши убытки станут еще больше.

– Верно… – начал руководитель отдела распространения.

– Нам просто надо выдержать, – перебил его Армстронг, – и тогда посмотрим, кто моргнет первым. Уверен, через месяц все забудут, кто такой Таунсенд, и нам останется только скупить по дешевке остатки его компании.

Два директора одобрительно кивнули, но большинство достаточно долго были в правлении и хорошо помнили, что произошло, когда в последний раз Армстронг предлагал действовать по подобному сценарию.

Еще час они обсуждали остальные пункты повестки дня, и к концу заседания стало ясно, что никто из сидящих за столом не осмеливается открыто противоречить генеральному директору. Когда Армстронг спросил, есть ли другие вопросы, никто не ответил.

– Благодарю вас, джентльмены, – сказал он. Потом встал, собрал бумаги сэра Пола и быстро вышел из зала.

В коридоре он увидел Питера Уэйкхема. Тот, задыхаясь, спешил ему навстречу. Армстронг улыбнулся заместителю председателя. Питер развернулся и побежал за ним. Он догнал его в тот момент, когда Армстронг шагнул в лифт.

– Приди ты на несколько минут раньше, Питер, – сказал Армстронг, глядя на него, – и я мог бы назначить тебя председателем.

Он лучезарно улыбнулся Уэйкхему, и двери лифта закрылись.

Он нажал верхнюю кнопку и мгновенно поднялся на крышу. Его пилот с наслаждением курил, прислонившись к ограждению.

– Хитроу, – рявкнул Армстронг, не задумываясь о получении разрешения на взлет от авиадиспетчера или о наличии взлетных участков. Пилот быстро загасил сигарету и побежал к вертолетной площадке. Пока они летели над Лондоном, Армстронг обдумывал последовательность событий, которые произойдут в течение следующих нескольких часов, если, конечно, пятьдесят миллионов долларов волшебным образом не материализуются.

Через пятнадцать минут вертолет сел на частной площадке. Армстронг спустился на землю и медленно направился к своему личному самолету.

Другой пилот в ожидании приказов стоял на верхней ступеньке трапа.

– Ницца, – распорядился Армстронг и прошел в конец салона. Пилот скрылся в кабине, решив, что Капитан Дик хочет пару дней отдохнуть на своей яхте в Монте-Карло.

«Гольфстрим» взял курс на юг. За двухчасовой полет Армстронг сделал только один телефонный звонок – в Женеву Жаку Лакруа. Но как он ни умолял, ответ остался прежним:

– Мистер Армстронг, вы должны вернуть пятьдесят миллионов долларов сегодня до закрытия банка, в противном случае у меня не будет иного выбора, кроме как передать дело нашему юридическому отделу.

ГЛАВА 41

НЬЮ-ЙОРК СТАР, 6 ноября 1991 года:

СЕНСАЦИЯ!

– На первой линии президент Соединенных Штатов, – сообщила Хитер, – а на второй – некий мистер Остин Пирсон из Кливленда, штат Огайо. С кем будете говорить первым?

Таунсенд сказал Хитер, с кем его соединить. Он со страхом поднял трубку и услышал незнакомый голос.

– Доброе утро, мистер Пирсон, спасибо за звонок, – сказал Таунсенд.

Он напряженно слушал.

– Да, мистер Пирсон, – через некоторое время произнес он. – Конечно. Я хорошо понимаю ваше положение. В сложившихся обстоятельствах на вашем месте я поступил бы так же.

Пирсон подробно объяснял, почему он принял именно такое решение.

– Я понимаю вашу дилемму и ценю, что вы нашли время позвонить мне лично. – Он сделал паузу. – Надеюсь, вы об этом не пожалеете. До свидания, мистер Пирсон.

Он положил трубку и обхватил голову руками. Внезапно он стал совершенно спокоен.

Услышав крик, Хитер перестала печатать, вскочила и бросилась в кабинет Таунсенда. Ее шеф скакал по комнате и кричал:

– Он согласился! Он согласился!

– Означает ли это, что я наконец могу заказать для вас новый смокинг? – поинтересовалась она.

– Хоть десять, если вам так хочется, – он заключил ее в объятия. – Но сначала нам придется выцарапать обратно мои кредитки.

Хитер рассмеялась, и они оба запрыгали по комнате. Никто из них не заметил, как вошла Элизабет Бересфорд.

– Надо понимать, это древний австралийский культ? – поинтересовалась она. – Или есть более простое объяснение, связанное с решением одного банкира со Среднего Запада?

Они резко остановились и посмотрели на нее.

– Это культ, – ответил Таунсенд. – А вы – главное божество.

Элизабет улыбнулась.

– Приятно слышать, – невозмутимо произнесла она. – Хитер, вы позволите мне сказать несколько слов мистеру Таунсенду наедине?

– Разумеется, – кивнула Хитер. Она надела туфли и вышла, тихо закрыв за собой дверь.

Таунсенд пригладил рукой волосы и торопливо вернулся к столу. Опустившись на стул, он попытался успокоиться.

– А теперь я хочу, чтобы вы меня выслушали, Кит, и выслушали внимательно, – начала мисс Бересфорд. – Вам невероятно повезло. Вы висели на волоске и могли потерять все.

– Знаю, – тихо сказал Таунсенд.

– Вы должны дать мне слово, что больше никогда ничего не будете покупать, не посоветовавшись сначала с банком, – а под банком я подразумеваю себя.

– Даю вам торжественную клятву.

– Хорошо. У вас есть десять лет. За это время вы должны укрепить «Глобал» и сделать ее одной из самых солидных и уважаемых компаний в своей области. Не забывайте, это пятый этап нашего соглашения.

– Никогда не забуду, – ответил Таунсенд. – Я всю жизнь буду вам благодарен, Элизабет. Вы спасли не только мою компанию, но и меня вместе с ней.

– Мне было приятно вам помочь, – сказала Э.Б., – но моя работа останется незавершенной до тех пор, пока «Глобал» не станет «голубой фишкой»,^[45] и это признают все, даже ваши недруги.

Таунсенд серьезно кивнул. Она нагнулась, открыла свой портфель, достала стопку кредитных карточек и отдала ему.

– Спасибо, – поблагодарил он.

На ее губах промелькнула тень улыбки. Она встала и протянула ему руку. Таунсенд пожал ее.

– Надеюсь, скоро увидимся, – сказал он, провожая ее до двери.

– Надеюсь, что нет, – покачала головой Элизабет. – Я не горю желанием второй раз попасть в эту мясорубку.

Около стола Хитер Элизабет повернулась к нему. Ему внезапно захотелось поцеловать ее в щеку, но он решил этого не делать. Бересфорд так же официально пожала руку его секретарше, потом бросила взгляд на Таунсенда, кивнула и вышла без единого слова.

– Фантастическая женщина, – заметил Таунсенд, уставившись на закрытую дверь.

– Это точно, – с тоской протянула Хитер. – Она даже мне кое-что объяснила насчет вас.

Таунсенд хотел спросить, что же она могла ей объяснить, но Хитер уже продолжала:

– Перезвонить в Белый дом?

– Да, и немедленно. Совсем вылетело из головы. Когда я с ним поговорю, соедините меня с Кейт.

Таунсенд вернулся в свой кабинет, а Элизабет тем временем стояла в коридоре и ждала лифт. Она торопилась вернуться в банк, закончить все дела и убрать документы в сейф – за последний месяц ее ни в один выходной не было дома, и она обещала мужу, что обязательно придет на школьный спектакль, где ее дочь играет роль Гвендолин. Лифт наконец добрался до верхнего уровня, она вошла в кабину и нажала кнопку первого этажа. В этот момент подъехал еще один лифт, но двери закрылись раньше, чем она увидела, кто из него выскочил и бегом бросился к кабинету Таунсенда.

Лифт остановился на сорок седьмом этаже, и к ней подсели три молодых человека. Они продолжали оживленно беседовать, как будто ее там не было. Когда один из них упомянул имя Армстронга, Элизабет стала внимательно прислушиваться. Она не могла поверить своим ушам. Каждый раз, когда лифт останавливался, в кабину заходили новые люди, и она узнавала все новые и новые подробности.

Запыхавшийся Том влетел в кабинет Хитер.

– У себя? – только и сказал он.

– Да, мистер Спенсер, – ответила она. – Он только что закончил разговор с президентом. Вы можете пройти к нему.

Том распахнул дверь кабинета в тот момент, когда Таунсенд набирал номер по своему личному телефону.

– Ты слышал новости? – выдохнул он.

– Да, – поднял голову Таунсенд. – Я как раз звоню Кейт, хочу ей сообщить, что Пирсон согласился продлить ссуду.

– Рад это слышать. Но это уже не новости, это история. – Том упал в кресло, в котором всего несколько минут назад сидела Элизабет.

– О чем ты говоришь? – удивился Таунсенд. – Я сам только что об этом узнал.

В трубке раздался голос:

– Алло, это Кейт Таунсенд.

– Ты знаешь об Армстронге?

– Об Армстронге? Что он еще затеял? – спросил Таунсенд, не обращая внимания на телефон.

– Алло, – повторила Кейт. – Меня кто-нибудь слышит?

– Он совершил самоубийство, – сообщил Том.

– Это ты, Кит? – говорил в трубке голос Кейт.

– Что он сделал? – Таунсенд уронил трубку на рычаг.

– Судя по всему, он выбросился за борт несколько часов назад, и какие-то рыбаки выловили его тело у побережья Сардинии.

– Армстронг мертв? – Таунсенд крутанулся на стуле и несколько минут молча смотрел в окно на Пятую авеню.

– Подумать только, моя мать его пережила, – произнес он наконец.

Тома слегка озадачило его заявление.

– Я не верю, что это было самоубийство, – сказал Таунсенд.

– Почему? – спросил Том.

– Не его стиль. Мерзавец всегда верил, что ему все по плечу.

– По всей видимости, неиссякаемым источником Армстронга был пенсионный фонд компании, – продолжал Том. – На эти деньги он не только покупал собственные акции, но и откупался от профсоюзов в Нью-Йорке.

– Пенсионный фонд компании? – повторил Таунсенд. – О чем ты говоришь?

– Армстронг обнаружил, что на счету фонда денег гораздо больше, чем требуется по закону, и он стал сливать оттуда по несколько миллионов за раз до тех пор, пока их председатель правления не узнал, что он вытворяет, и подал в отставку.

Таунсенд снял трубку внутреннего телефона и нажал три кнопки.

– Что ты делаешь? – спросил Том.

– Ш-ш-ш, – Таунсенд приложил палец к губам. Услышав голос на другом конце провода, он спросил: – Это бухгалтерия?

– Да, сэр, – говоривший мгновенно узнал австралийский акцент. – Это Хэнк Тернер. Я заместитель главного бухгалтера компании.

– Вот вы-то мне и нужны, Хэнк. Прежде всего скажите мне, в «Глобал» существует отдельный счет пенсионного фонда?

– Да, конечно, сэр.

– И сколько сейчас у нас на этом счету? – спросил он.

Он положил трубку и стал ждать ответа. Элизабет Бересфорд, поднимаясь в лифте назад, успела добраться только до девятого этажа, когда заместитель главного бухгалтера перезвонил и доложил Таунсенду:

– На девять часов сегодняшнего утра баланс этого счета составляет семьсот двадцать три миллиона долларов.

– А какую сумму требует от нас закон? Сколько должно быть на счету, чтобы наши обязательства по пенсионному фонду считались выполненными?

– Чуть больше четырехсот миллионов долларов, – последовал ответ бухгалтера. – Благодаря прозорливой инвестиционной политике нашего инвестиционного менеджера, нам удается опережать инфляцию.

– Значит, у нас имеется более трехсот миллионов долларов сверх того, что нам предписывает закон?

– Совершенно верно, сэр, но правовое положение обязывает нас всегда…

Таунсенд положил трубку и повернулся к своему адвокату. Тот потрясенно смотрел на него.

Бересфорд вышла из лифта и направилась по коридору к кабинету Таунсенда.

– Надеюсь, ты не думаешь о том, о чем, я думаю, ты думаешь? – сказал Том. Бересфорд вошла в кабинет Хитер.

– Мне нужно срочно увидеть мистера Таунсенда, – сказала она.

– Только не говорите, что Пирсон передумал! – испугалась Хитер.

– Нет, Пирсон тут ни при чем. Это насчет Ричарда Армстронга.

– Армстронга?

– Его труп выловили в море. По предварительным данным, он совершил самоубийство.

– Боже мой! Проходите скорей, миссис Бересфорд. У него сейчас Том Спенсер.

В волнении Том оставил дверь открытой, и, подойдя к кабинету, Элизабет поняла, что между ними разгорелся жаркий спор. Услышав слова «пенсионный фонд», она приросла к полу и ошеломленно слушала разговор между Таунсендом и его адвокатом.

– Нет, выслушай меня, Том, – говорил Таунсенд. – Моя идея не выходит за рамки закона.

– Позволь судить об этом мне, – сердито ответил Том.

– Давай исходить из того, что к концу дня торговля акциями «Армстронг Коммьюникейшнз» будет приостановлена.

– Справедливое допущение, – согласился Том.

– Следовательно, сейчас нет никакого смысла пытаться заполучить их акции. Пока нам известно только одно – Армстронг «выдоил» пенсионный фонд, поэтому когда акции снова выйдут на рынок, цена на них резко упадет.

– Все равно не понимаю, чем это тебе поможет, – сказал Том.

– Как крестоносец, облаченный в доспехи справедливости, я въеду на белом коне и спасу положение.

– Интересно, как ты собираешься это сделать?

– Очень просто. Объединю две компании.

– Но они никогда на это не пойдут. Начнем с того, что попечители пенсионного фонда «Ситизена» не рискнут дальше…

– А может, и пойдут, когда узнают, что излишек нашего пенсионного фонда с лихвой покрывает их убытки. Две проблемы будут решены одним ударом. Первая: британскому правительству не придется влезать в свой специальный резервный фонд.

– А вторая? – Том скептически посмотрел на него.

– Сами пенсионеры смогут спать спокойно, зная, что им не придется остаток своих дней провести в нищете.

– Но Комиссия по монополиям и слияниям никогда не позволит тебе стать владельцем двух крупнейших таблоидов Британии, – возразил Том.

– Возможно, – кивнул Таунсенд, – но они не станут возражать, если я приберу к рукам все региональные издательства Армстронга – которые с самого начала должны были принадлежать мне.

– Ну, с этим они, может, и согласятся, – сказал Том, – но акционеры не…

– …им наплевать на сорок шесть процентов акций Армстронга в «Нью-Йорк Стар».

– Немного поздно думать об этом, – напомнил Том. – У тебя уже нет контрольного пакета акций компании.

– Пока есть, – ответил Таунсенд. – Мы все еще находимся в процессе финансовой проверки. Я должен подписать окончательные документы не раньше следующего понедельника.

– Ну, а как быть с «Нью-Йорк Трибьюн»? – спросил Том. – Армстронг-то мертв, а ты попросту унаследуешь все его проблемы. Что бы он там ни говорил, газета по-прежнему теряет больше миллиона долларов в неделю.

– Но этого не будет, если я сделаю то, что Армстронгу следовало сделать с самого начала, – закрою газету, – пояснил Таунсенд. – Таким образом, я создам монополию в этом городе, и никто никогда не сможет ее разрушить.

– Допустим даже, ты договоришься с британским правительством и Комиссией по монополиям и слияниям. Но почему ты думаешь, что правление «Армстронг Коммьюникейшнз» поддержит твой замечательный план?

– Потому что я не только пополню их пенсионный фонд, но и позволю правлению сохранить контроль над «Ситизен». И мы не нарушим закон, потому что излишек нашего пенсионного фонда с лихвой покрывает дефицит их фонда.

– Я все равно думаю, они устроят ту еще драку, чтобы помешать тебе, – настаивал Том.

– Нет, если «Глоуб» каждое утро будет напоминать тридцати пяти тысячам бывших служащих «Ситизена» о том, что существует простое решение их пенсионной проблемы. Уверяю тебя, через несколько дней они устроят уличную демонстрацию, требуя, чтобы правление согласилось на слияние.

– Но для этого требуется еще и одобрение парламента, – заметил Том. – Подумай о лейбористах, которые ненавидят тебя даже больше, чем Армстронга.

– А мы вот как поступим. Эти самые лейбористы будут пачками получать письма от своих избирателей с напоминанием о том, что до выборов осталось всего несколько месяцев, и если они рассчитывают на их голоса…

Кит повернулся и увидел в дверях Элизабет Бересфорд. Она смотрела на него точно так же, как в первый день их знакомства.

– Мистер Таунсенд, – сказала она. – Всего пятнадцать минут назад мы с вами заключили соглашение, и вы дали мне торжественную клятву. Или это слишком большой срок для вашей памяти?

Щеки Кита слегка покраснели, потом его губы медленно растянулись в улыбке.

– Простите, Э.Б., – сказал он. – Я солгал.

notes

Примечания

Пикантный соус для мяса; от HP – Houses of Parliament; на этикетке изображено здание парламента. (Здесь и далее прим. пер.)

Не включая обслуживание (фр.).

Королевский хайлендский полк.

Товар, предлагаемый в убыток в расчете на привлечение в магазин большого количества покупателей.

Денежная единица Венгрии с 1927 по 1946 г.

По-видимому, имеется в виду фраза Карла Маркса, что технические достижения отправят само государство на свалку истории.

Женская организация, члены которой работали на фермах во время войны.

Уличные торговцы с тележкой.

Великолепно, но это не вокзал.

Знаменитый австралийский игрок в крикет.

Осеннего.

Площадь в Лондоне, где расположены адвокатские конторы.

Игра слов. В английском «желание» и «завещание» звучат одинаково – will.

«Play up, play up and play the game!» – строка из стихотворения Генри Ньюболта «Vitai Lampada».

Тацио Джорджио Нуволари (1892–1953) – легендарный итальянский гонщик.

Сэр Роберт Гордон Мензис (1894–1978) – премьер-министр Австралии, дольше всех – 18 лет – прослуживший на этом посту.

Города в Новом Южном Уэльсе.

Комедийный телесериал.

1552 или 1554–1618 гг., английский придворный, государственный деятель, авантюрист и поэт.

Ок. 1540–1596 гг., английский мореплаватель и корсар времен Елизаветы I.

Сэр Генри Морган, ок. 1635–1688 гг., знаменитый валлийский пират.

Лондонский клуб актеров, писателей и журналистов, основан в 1831 г.; назван в честь знаменитого актера Д.Гаррика (1717–1779).

Австралийский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе 1973 г.

Хобарт – город на о. Тасмания, самой удаленной от Европы части Австралии.

Бригадир – младшее генеральское звание.

Британский адмирал и государственный деятель, генерал-губернатор Индии.

Лондонский аристократический клуб завсегдатаев скачек; основан в 1868 г.

Сведения о доходах и выплаченных налогах уволившегося сотрудника.

Ныне международный аэропорт имени Кеннеди.

Федеральная комиссия по связи

Эдвард Хит, премьер-министр Великобритании в 1970–1974 гг.

Подразумевается страсть Хита к парусному спорту.

Ежегодный справочник по крикету; издается с 1864 года.

Под таблоидом разумеется не столько «низкое» содержание газеты, сколько ее уменьшенный вдвое формат. Ср. «Известия» и «Московские новости».

Настоящее имя Фредерик Лесли Фауэлл, род. в 1943 г., британский комедийный актер. Здесь имеется в виду знаменитый заголовок в «Сан»: «Фредди Старр съел моего хомячка». Автор статьи утверждал, что Старр, обидевшись на девушку своего друга, сделал бутерброд из ее хомяка и съел.

Австралийские художники.

Западное предместье Сиднея.

Мэр Нью-Йорка в то время.

Знаменитый английский игрок в гольф.

Британский политик, член парламента с 1970 по 1995 год.

Британский экономист.

В 50-х годах был одним из крупнейших австралийских бизнесменов, в 90-х годах обанкротился и был приговорен к трем годам тюрьмы за мошенничество.

Видный австралийский бизнесмен, впоследствии, когда его империя развалилась, он бежал в Испанию и стал самым разыскиваемым беглецом в стране.

Товарный знак престижных записных книжек-органайзеров.

Крупная солидная компания, известная своей надежностью, качеством товаров и услуг, стабильной прибылью и дивидендами.

Назад к карточке книги "Четвертое сословие"