Текст книги "Четвертое сословие"

Автор книги: Джеффри Арчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

– Почему? – спросил Таунсенд.

– Потому что «Кроникл» из года в год теряет от двух до трех процентов читателей. Все расчеты должны быть основаны на последних данных.

– Здесь я с тобой согласен, но не хочу из-за этого провалить сделку.

– Я тоже, – согласился бухгалтер. – Но еще я не хочу, чтобы ты стал банкротом только потому, что из сентиментальности заплатил слишком много. В бизнесе свои правила, нельзя заключать сделку просто для того, чтобы доказать, что ты не хуже своего отца.

Оба некоторое время молчали.

– Об этом можешь не беспокоиться, – наконец сказал Таунсенд. – У меня уже есть план, как удвоить тираж «Кроникл». Через год 1,9 миллиона покажутся мелочью. Скажу тебе больше, мой отец одобрил бы эту сделку. – Он повесил трубку, не дав Тревору добавить ни слова.

Последним позвонил Брюс Келли, сразу после одиннадцати. К этому времени Таунсенд переоделся в домашний халат, а недоеденный бутерброд с сардинами зачерствел.

– Сэр Сомерсет все еще нервничает, – сообщил тот.

– Почему? – удивился Таунсенд. – Мне казалось, совещание прошло гладко.

– Проблема не в совещании. После твоего ухода ему позвонил сэр Колин, и они проговорили почти час. Да и Дункан Александр, похоже, тебе совсем не друг.

Таунсенд ударил кулаком по столу.

– Черт бы его побрал! – разозлился он. – Ладно, слушай внимательно, Брюс, я скажу, какую тактику тебе надо избрать. Каждый раз, когда в разговоре возникнет имя сэра Колина, напоминай сэру Сомерсету, что оборот «Мессенджера» стал снижаться, после того как сэр Колин возглавил правление газеты. А Александра предоставь мне.

В следующем полете в Сидней Таунсенда ожидало разочарование – Сьюзен нигде не было видно. Когда стюард принес ему кофе, он поинтересовался, не перевели ли ее на другой рейс.

– Нет, сэр, – ответил стюард. – Сьюзен ушла из компании в конце прошлого месяца.

– Вы не знаете, где она сейчас работает?

– Не имею представления, сэр, – ответил тот и перешел к следующему пассажиру.

Все утро Таунсенд осматривал помещения редакции «Кроникл» в сопровождении Александра, который держался по-деловому и даже не пытался казаться дружелюбным. Улучив момент, когда они остались одни в лифте, Таунсенд повернулся к нему.

– Однажды много лет назад ты сказал мне: «У нас, Александров, долгая память. Позови, если я буду нужен».

– Да, я помню, – признал Дункан.

– Это хорошо, потому что пришло время вернуть долг.

– Что ты хочешь от меня?

– Я хочу, чтобы сэру Сомерсету рассказали, какой я хороший.

Лифт остановился, и двери открылись.

– Если я это сделаю, ты гарантируешь, что я не потеряю работу?

– Даю слово, – сказал Таунсенд и шагнул в коридор.

После обеда сэр Сомерсет – который казался чуть более сдержанным, чем во время их первой встречи, – познакомил Таунсенда с журналистами. Все успокоились, увидев, что новый владелец только кивает и улыбается им, стараясь понравиться даже самым младшим сотрудникам. Все, кто общался с Таунсендом в тот день, были приятно удивлены, особенно после рассказов репортеров, которые работали на него в «Газетт». Даже у сэра Сомерсета возникли сомнения, не сгустил ли краски сэр Колин, когда рассказывал о действиях Таунсенда.

– Не забывайте, что случилось с оборотом «Мессенджера», когда сэр Колин стал председателем правления, – вскоре после ухода Таунсенда нашептывал Брюс Келли некоторым журналистам, и редактору в том числе.

Работники «Кроникл» вряд ли истолковали бы свои сомнения в пользу Таунсенда, если бы увидели записи, которые он делал во время обратного полета в Аделаиду. Ему было ясно – если он хочет удвоить прибыль газеты, придется прибегнуть к полостной операции и вырезать все лишнее сверху донизу.

Внезапно Таунсенд поймал себя на том, что время от времени поднимает голову и ищет глазами Сьюзен. Когда другой стюард предложил ему вечернюю газету, он спросил, не знает ли тот, где она теперь работает.

– Вы имеете в виду Сьюзен Гловер? – уточнил стюард.

– Блондинка, вьющиеся волосы, чуть старше двадцати.

– Да, это Сьюзен. Она ушла, когда ей предложили работу в «Мурз». Сказала, что ей надоело работать в неурочное время и чувствовать себя кондуктором автобуса. Я ее понимаю.

Таунсенд улыбнулся. «Мурз» был любимым магазином матери в Аделаиде. Он не сомневался, что узнать, в каком отделе работает Сьюзен, не составит труда.

На следующее утро он просмотрел с Банти почту, и, едва за ней закрылась дверь, набрал номер «Мурза».

– Соедините меня, пожалуйста, со Сьюзен Гловер.

– В каком отделе она работает?

– Не знаю, – сказал Таунсенд.

– У вас срочное дело?

– Нет, это личный звонок.

– Вы ее родственник?

– Нет, – озадаченно ответил он.

– В таком случае простите, ничем не могу помочь. Персоналу запрещено принимать личные звонки в рабочее время. – На том конце провода раздались короткие гудки.

Таунсенд положил трубку, встал из-за стола и вышел в кабинет Банти.

– Меня не будет час, может, чуть больше. Хочу выбрать подарок матери на день рождения.

Мисс Бантинг была удивлена, так как знала, что день рождения у его матери будет через четыре месяца. Во всяком случае, налицо явный прогресс, подумала она. Его отцу ей всегда приходилось напоминать об этом накануне.

День был теплый, и Таунсенд сказал своему водителю Сэму, что прогуляется несколько кварталов до «Мурза» и заодно проверит все газетные киоски по пути. В первом же киоске, который попался ему на углу улицы короля Уильяма, «Газетт» уже была продана, хотя часы показывали всего несколько минут одиннадцатого. Таунсенд нахмурился и решил, как только вернется, поговорить с руководителем отдела распространения.

Оказавшись у дверей огромного универсального магазина на Рандл-Стрит, он подумал, что найти Сьюзен будет непросто. Он толкнул вращающиеся двери и направился вдоль прилавков на первом этаже: бижутерия, перчатки, парфюмерия. Но ее там не было. Он поднялся на эскалаторе на второй этаж и начал по новой: посуда, постельное белье, товары для кухни. И снова ему не повезло. На третьем этаже он обнаружил отдел мужской одежды и вспомнил, что ему нужен новый костюм. Если бы она работала здесь, он бы купил его прямо сейчас, но вокруг не было ни одной женщины.

Таунсенд поднялся на эскалаторе на четвертый этаж, и ему показалось, что лицо элегантно одетого человека, стоявшего на ступеньку выше ему знакомо.

Тот обернулся и, увидев Таунсенда, сказал:

– Привет, как дела?

– Хорошо, – ответил Кит, мучительно пытаясь вспомнить, кто это.

– Эд Скотт, – подсказал мужчина. – Я учился на два класса младше в Сент-Эндрюз и до сих пор помню твои статьи в школьном журнале.

– Польщен, – улыбнулся Таунсенд. – Ну, а ты чем занимаешься?

– Я помощник управляющего.

– Стало быть, преуспеваешь, – Таунсенд обвел взглядом гигантский магазин.

– Я бы так не сказал, – Эд покачал головой. – Мой отец – главный управляющий. Но уж тебе-то мне не нужно этого объяснять.

Таунсенд нахмурился.

– Ты ищешь что-то конкретное? – спросил Эд, когда они сошли с эскалатора.

– Да, – ответил Таунсенд. – Подарок для матери. Она его уже выбрала, а мне нужно только забрать. Я забыл, на каком этаже, но знаю, как зовут продавщицу, которая ее обслуживала.

– Назови мне имя, и я узнаю, в каком отделе она работает.

– Сьюзен Гловер, – сказал Таунсенд, стараясь не покраснеть.

Эд отошел в сторону, набрал номер на переговорном устройстве и повторил имя. Через минуту его лицо вытянулось от удивления.

– Она в отделе игрушек, – сообщил он. – Ты ничего не перепутал?

– Конечно, нет, – махнул рукой Таунсенд. – Это пазл.

– Пазл?

– Ну да. Моя мать обожает составлять пазлы. Но никому из родственников не позволяет покупать их для нее, потому что всякий раз оказывается, что такой у нее уже есть.

– А, понятно, – кивнул Эд. – Значит так, спустись на эскалаторе в подвальный этаж. Отдел игрушек будет справа.

Таунсенд поблагодарил его, и помощник управляющего скрылся в отделе товаров для туризма.

Таунсенд спустился вниз и очутился в «Мире игрушек». Он посмотрел по сторонам, но нигде не увидел Сьюзен, и подумал, что у нее, может быть, сегодня выходной. Он медленно прошелся по отделу, ему не хотелось спрашивать о Сьюзен Гловер женщину с лицом мегеры и с табличкой «Старший продавец» на пышной груди.

Решив, что придет завтра, он уже направился к выходу, когда дверь позади одного прилавка открылась, из нее вышла Сьюзен с большой коробкой конструктора «Меккано» и подошла к покупателю.

Таунсенд не мог сдвинуться с места. Она была еще очаровательнее, чем в самолете.

– Вам помочь, сэр?

Таунсенд вздрогнул, обернулся и оказался лицом к лицу с «мегерой».

– Нет, благодарю, – нервно ответил он. – Я просто ищу подарок для… для… своего племянника.

«Мегера» изучающе посмотрела на него, и Таунсенд отошел в сторону. Он встал так, чтобы скрыться с ее глаз, но в то же время видеть Сьюзен.

Покупатель, которого она обслуживала, никак не мог решить, нужен ему «Меккано» или нет. Сьюзен пришлось открыть коробку и показать, что содержимое соответствует нарисованному на картинке. Она достала несколько красных и желтых деталей и соединила их, но покупатель все равно ушел с пустыми руками.

Таунсенд дождался, пока «мегера» займется другим покупателем, и быстро подошел к прилавку. Сьюзен подняла голову и улыбнулась.

– Чем могу помочь, мистер Таунсенд? – спросила она.

– Вы поужинаете сегодня со мной? – ответил он. – Или это по-прежнему против политики компании?

Она улыбнулась.

– Да, мистер Таунсенд, но…

Рядом со Сьюзен возникла старший продавец и с еще бо́льшим подозрением посмотрела на них.

– В нем должно быть не меньше тысячи элементов, – сказал Таунсенд. – Моей матери нужен пазл, которого хватит хотя бы на неделю.

– Разумеется, сэр, – и Сьюзен подвела его к нужному стенду.

Не глядя на нее, он стал внимательно рассматривать их.

– Как насчет «Пиллигрини»? В восемь часов? – прошептал он, пока «мегера» была еще далеко.

– Отлично. Я никогда там не была, но всегда хотела, – ответила она и взяла у него из рук пазл с изображением Сиднейского порта.

Вернувшись за прилавок, она пробила чек и положила большую коробку в пакет с эмблемой «Мурз».

– Пожалуйста, два десять, сэр.

Таунсенд заплатил за покупку и хотел еще раз уточнить время свидания, но «мегера» ни на шаг не отходила от Сьюзен и сказала елейным голоском:

– Надеюсь, головоломка понравится вашему племяннику.

Две пары глаз смотрели ему вслед, когда он выходил из магазина.

Увидев содержимое пакета, Банти была слегка удивлена. За все тридцать два года, что она проработала на сэра Грэхема, он ни разу не дарил жене пазлы.

Не обращая внимания на ее вопросительный взгляд, Таунсенд сказал:

– Банти, я хочу срочно видеть начальника отдела распространения. К десяти часам в киоске на углу улицы короля Уильяма «Газетт» уже не было.

Когда она уже стояла в дверях, он добавил:

– Да, и не могли бы вы заказать мне на сегодня столик на двоих в «Пиллигрини»?

Когда Сьюзен появилась в дверях ресторана, несколько мужчин повернули головы и провожали ее взглядами, пока она шла к угловому столику. На ней был розовый костюм, подчеркивавший фигуру, и хотя юбка была на пару сантиметров ниже колен, когда она подошла к столику, его глаза все еще смотрели вниз. Она заняла место напротив него, и во взглядах теперь читалась зависть.

Чей-то голос намеренно громко произнес:

– Этот поганец получает все, что захочет.

Они оба засмеялись, и Таунсенд налил ей шампанского. Вскоре он почувствовал, как ему легко с ней. Они рассказывали друг другу истории из жизни, как старые друзья, встретившиеся после долгой разлуки. Таунсенд объяснил, почему в последнее время так часто летает в Сидней, а Сьюзен поведала, почему ей не нравится работать в отделе игрушек в «Мурз».

– Она всегда такая злая? – поинтересовался Таунсенд.

– Ты застал ее в хорошем расположении духа. После твоего ухода она полдня ехидничала по поводу того, зачем ты приходил: то ли за подарком матери, то ли племяннику, а может, еще кому-то. А когда я на пару минут задержалась после обеда, она заявила: «Вы опоздали на сто двадцать секунд, мисс Гловер. Если это повторится, нам придется вычесть соответствующую сумму из вашей зарплаты».

Таунсенд расхохотался – так похоже она изобразила «мегеру».

– В чем ее проблема?

– Думаю, она хотела быть стюардессой.

– По-моему, ей не хватает некоторых физических данных, – предположил Таунсенд.

– Ну, а ты чем сегодня занимался? – спросила Сьюзен. – Снова пытался подцепить стюардессу из «Остэйр»?

– Нет, – улыбнулся он. – Это было на прошлой неделе, причем безуспешно. Сегодня мне пришлось довольствоваться работой – я пытался решить, по карману ли мне заплатить миллион девятьсот фунтов за «Сидней Кроникл».

– Миллион девятьсот? – ужаснулась она. – В таком случае меньшее, что я могу сделать, это оплатить сегодняшний счет. В последний раз, когда я покупала «Сидней Кроникл», газета стоила шесть пенсов.

– Да, но ты купила один номер, а мне нужны все.

Их кофейные чашки уже убрали со стола, кухня закрылась, но они все никак не могли наговориться. Двое официантов со скучающим видом стояли у колонны, изредка бросая на них тоскливые взгляды. Таунсенд заметил, как один с трудом подавил зевок, тогда он попросил счет и оставил большие чаевые. На улице он взял Сьюзен за руку.

– Где ты живешь?

– На северной окраине, но, боюсь, я уже опоздала на последний автобус. Придется взять такси.

– Такой чудесный вечер. Давай прогуляемся?

– С удовольствием, – улыбнулась она.

Всю дорогу они говорили не умолкая, и час спустя подошли к ее дому.

– Спасибо за чудесный вечер. Кит, – на прощание сказала Сьюзен. – Теперь я понимаю, что значит «проветриться».

– Мы можем это повторить, – предложил он.

– Хорошая мысль.

– Когда?

– Я бы сказала завтра, но все зависит от того, придется ли мне каждый раз возвращаться домой пешком. Если да, я бы предпочла ресторан поближе или, по крайней мере, надела бы более удобные туфли.

– Конечно, нет, – заверил ее Таунсенд. – Обещаю, завтра я отвезу тебя на машине. Но днем я подписываю контракт в Сиднее, так что вернусь только часам к восьми.

– Отлично. Значит, я успею зайти домой и переодеться.

– «Л’Этуаль» тебя устроит?

– Только если тебе есть что отпраздновать.

– Уверяю тебя, у нас будет прекрасный повод для праздника.

– Тогда встретимся в «Л’Этуаль» в девять. – Она потянулась к нему и поцеловала в щеку. – Знаешь, Кит, так поздно здесь такси не найти, – в ее голосе слышалось беспокойство. – Боюсь, тебе придется возвращаться пешком.

– Ничего, это того стоит, – сказал Таунсенд, когда Сьюзен направилась по дорожке к дому.

К нему подъехала машина и остановилась. Из нее выскочил водитель и открыл дверцу.

– Куда, босс?

– Домой, Сэм, – сказал он своему шоферу. – Только давай поедем через вокзал. Я хочу купить утренний выпуск.

Утром Таунсенд первым рейсом улетел в Сидней. Рядом с ним в самолете сидели его юрист Клайв Джарвис и бухгалтер Тревор Мичем.

– Мне все еще не нравится пункт о расторжении, – заметил Клайв.

– И график платежей надо немного подкорректировать, – добавил Тревор.

– Сколько нужно времени, чтобы разобраться с этими вопросами? – спросил Таунсенд. – Вечером в Аделаиде у меня назначена встреча, поэтому я должен успеть на дневной рейс.

Оба с сомнением покачали головой.

Их опасения оправдались. Юристы обеих компаний все утро обсуждали особые условия договора, бухгалтеры долго возились с проверкой цифр. Все работали без перерыва, а после трех Таунсенд каждую минуту начал поглядывать на часы. Он ходил взад и вперед по комнате, односложно отвечал на вопросы, но окончательный вариант документа был готов только в шестом часу.

Таунсенд вздохнул с облегчением, когда юристы наконец поднялись из-за стола и стали разминать ноги. Он снова посмотрел на часы и подумал, что еще успевает на самолет и прибудет в Аделаиду вовремя. Он поблагодарил своих советников за работу и пожимал руки их коллегам, когда в комнату вошел сэр Сомерсет в сопровождении редактора и исполнительного директора.

– Мне сказали, что мы наконец пришли к соглашению, – широко улыбнулся старик.

– Пожалуй, да, – ответил Таунсенд, пытаясь скрыть нетерпение. Он хотел позвонить в «Мурз» и предупредить, что может опоздать, но знал, что ее не подзовут к телефону.

– Ну что ж, давайте отметим это событие, а потом поставим подписи под окончательным вариантом, – предложил сэр Сомерсет.

После третьего стакана виски Таунсенд заметил, что пора бы подписать договор. Его поддержал Ник Уотсон и напомнил сэру Сомерсету, что ему еще нужно сдать в печать вечерний номер.

– Верно, – сказал владелец, доставая из кармана перьевую ручку. – А так как «Кроникл» еще шесть недель будет принадлежать мне, мы не должны опускать планку. Кстати, Кит, ты поужинаешь со мной?

– К сожалению, сегодня не смогу, – ответил Таунсенд. – У меня уже назначена встреча в Аделаиде.

Сэр Сомерсет резко повернулся к нему:

– Надеюсь, она красавица? Я не потерплю, если меня променяют на очередную деловую сделку.

– Уверяю вас, она очень красивая, – рассмеялся Таунсенд. – И это только второе наше свидание.

– В таком случае не буду тебя задерживать.

Сэр Сомерсет направился к столу, на котором лежали два экземпляра договора. Некоторое время он стоял и смотрел на контракт, словно сомневаясь. Обе стороны забеспокоились, а один из юристов сэра Сомерсета стал нервно перебирать руками.

Старик повернулся к Таунсенду и подмигнул.

– Должен тебе сказать, наша сделка в конечном счете состоялась благодаря Дункану, а не Хэкеру.

Он наклонился над столом и подписал оба экземпляра, потом передал ручку Таунсенду, который поставил свое имя рядом с подписью сэра Сомерсета.

Мужчины несколько официально пожали друг другу руки.

– Самое время выпить еще по стаканчику, – сказал сэр Сомерсет и подмигнул Таунсенду. – Давай, беги, Кит, а мы повеселимся в твое отсутствие. Хочу сказать, мой мальчик, я очень счастлив, что «Кроникл» перейдет к сыну сэра Грэхема Таунсенда.

Ник Уотсон шагнул вперед и обнял Таунсенда за плечи.

– Как редактор «Кроникл», хочу сказать, что рад работать с вами. Надеюсь, мы скоро снова увидим вас в Сиднее.

– Я тоже рад работать с вами, – ответил Таунсенд, – и уверен, мы будем встречаться время от времени. – Повернувшись к Дункану Александру, он улыбнулся: – Спасибо. Теперь мы в расчете.

Дункан протянул руку, но Таунсенд уже выбежал за дверь. Двери лифта закрылись перед его носом, и он не успел нажать кнопку со стрелкой вниз. Когда ему наконец удалось поймать такси, водитель отказался нарушить скоростной лимит, несмотря на уговоры, подкуп и даже ругань. Подъезжая к аэропорту, Таунсенд увидел взлетающий «Дуглас», в то время как его последний пассажир остался на земле.

– В кои-то веки улетел вовремя, – пожал плечами таксист.

В отличие от следующего рейса, который по расписанию вылетал через час, но был отложен на сорок минут.

Посмотрев на часы, Таунсенд неторопливо подошел к телефонной будке и нашел в справочнике Аделаиды телефон Сьюзен. Телефонистка сказала, что номер занят. Через несколько минут он позвонил снова, но ему никто не ответил. Наверное, она принимала душ. Он пытался представить себе это зрелище, когда объявили окончание посадки на рейс до Аделаиды.

Он попросил телефонистку попробовать еще раз, но номер опять был занят. Он чертыхнулся, положил трубку и побежал к самолету, едва успев подняться на борт. Весь полет он стучал по подлокотнику кресла, но самолет не летел быстрее.

Сэм с встревоженным видом стоял у машины, когда его хозяин выскочил из зала прилета. Он гнал в Аделаиду, нарушая все мыслимые и немыслимые правила, но к тому моменту, когда доставил своего шефа к ресторану, метрдотель уже принял последний заказ.

Таунсенд попытался объяснить, что случилось, но Сьюзен, казалось, все поняла еще до того, как он открыл рот.

– Я звонил из аэропорта, но все время попадал то на короткие, то на длинные гудки.

Он посмотрел на нетронутые приборы, лежавшие перед ней на столе.

– Только не говори, что ты ничего не ела.

– Мне просто не хотелось, – она взяла его за руку. – Но ты-то уж точно умираешь с голоду и наверняка все еще хочешь отпраздновать свой триумф. Итак, если бы у тебя был выбор, чего бы тебе хотелось больше всего?

Когда на следующее утро Таунсенд вошел в свой кабинет, около его стола в нерешительности топталась Банти, сжимая в руке листок бумаги. У него создалось впечатление, что она стоит здесь уж довольно долго.

– Какие-то проблемы? – спросил Таунсенд, закрывая дверь.

– Нет. Просто вы, похоже, забыли, что в конце этого месяца я выхожу на пенсию.

– Я не забыл, – Таунсенд сел за стол. – Просто я не думаю…

– На этот счет в компании есть четкие правила, – прервала его Банти. – Когда служащей исполняется шестьдесят лет…

– Вам никогда не будет шестьдесят, Банти!

– …она получает право выйти на пенсию в последнюю пятницу того же календарного месяца.

– Правила нужны для того, чтобы их нарушать.

– Ваш отец считал, что у этого правила не должно быть исключений, и я с ним согласна.

– Но у меня сейчас нет времени искать кого-то другого, Банти. Со всей этой покупкой «Кроникл» и…

– Я предвидела эту проблему, – не моргнув глазом заявила она, – и нашла идеальную замену.

– И какая же у нее квалификация? – грозно поинтересовался Таунсенд, готовый с ходу признать ее непригодной.

– Она моя племянница, – последовал ответ, – а главное, она из эдинбургской ветви нашей семьи.

Таунсенд сразу не смог найти подходящий ответ.

– Ну ладно, пусть придет. Назначьте ей встречу, – он сделал паузу, – в следующем месяце.

– Она сидит в моем кабинете и может встретиться с вами прямо сейчас.

– Вы же знаете, как я занят, – Таунсенд опустил взгляд на пустую страницу ежедневника. Банти явно позаботилась, чтобы на утро у него не было никаких встреч. Она протянула ему лист бумаги, который держала в руке.

Он стал изучать резюме мисс Янгер, стараясь найти хоть какой-нибудь предлог, чтобы не встречаться с ней. Дочитав до конца страницы, он с неохотой произнес:

– Пусть зайдет.

Когда Хитер Янгер вошла в кабинет, Таунсенд встал и дождался, пока она займет место напротив. Мисс Янгер была довольно высокой девушкой, около ста семидесяти пяти сантиметров, и из ее резюме Таунсенд знал, что ей двадцать восемь лет, хотя выглядела она значительно старше. Она пришла на собеседование в зеленом свитере и твидовой юбке. Коричневые чулки навевали воспоминания о продовольственных карточках, а туфли мать Таунсенда назвала бы практичными.

Ее золотисто-каштановые волосы были уложены в аккуратный пучок, ни один волосок не выбивался из прически. В первый момент Таунсенду даже показалась, что перед ним мисс Стэдман, настолько четко и сдержанно мисс Янгер отвечала на его вопросы.

Собеседование длилось одиннадцать минут, и в следующий понедельник мисс Янгер приступила к работе.

Таунсенду пришлось ждать еще шесть недель, прежде чем он стал законным владельцем «Кроникл». Все это время он встречался со Сьюзен почти каждый день. Она часто спрашивала, почему он остается в Аделаиде, если «Кроникл» требует столько его времени и внимания, и он просто отвечал:

– Я ничего не могу сделать, пока не стану законным владельцем газеты. А если бы они хотя бы догадывались, что я задумал, они в ту же секунду разорвали бы договор.

Без Сьюзен эти шесть недель показались бы невыносимыми, хотя она частенько поддразнивала его из-за постоянных опозданий на свидания. В конце концов он придумал, как решить эту проблему, и предложил:

– Может, будет проще, если ты переедешь ко мне?

В воскресенье вечером, накануне официального перехода «Кроникл» к Таунсенду, они с Сьюзен вместе полетели в Сидней. По дороге в гостиницу Таунсенд попросил таксиста остановиться перед редакцией. Он взял Сьюзен под руку и перевел через дорогу. На другой стороне улицы он повернулся и посмотрел на здание «Кроникл».

– В полночь оно будет принадлежать мне, – произнес он со страстью, которой она прежде не замечала.

– А я-то надеялась, что это ты будешь принадлежать мне в полночь, – поддразнила она.

К удивлению Сьюзен, в фойе гостиницы их ждал Брюс Келли. Она удивилась еще больше, когда Кит пригласил его поужинать с ними.

Она скучала, пока Кит обсуждал свои планы на будущее газеты, как будто ее здесь не было. Сьюзен не могла понять, почему они еще не пригласили редактора «Кроникл». Наконец Брюс ушел. Они с Китом поднялись в лифте на верхний этаж и разошлись по своим комнатам. Кит сидел за столом, просматривая какие-то цифры, когда она проскользнула к нему через общую дверь между их номерами.

Наутро владелец «Кроникл» проснулся около шести часов и ушел из гостиницы, пока Сьюзен еще спала. Он прогулялся пешком до Питт-Стрит, останавливаясь по пути у каждого газетного киоска. Не так плохо, как в свое время было с «Газетт», думал он, подходя к зданию редакции, но могло быть и лучше.

Он попросил стоявшего у входа охранника передать редактору и исполнительному директору, чтобы они зашли к нему, как только придут, и велел немедленно прислать к нему слесаря. Когда на этот раз он шел по зданию редакции, никто не спрашивал, кто он такой.

Таунсенд впервые занял кресло сэра Сомерсета и стал читать второй выпуск утреннего номера «Кроникл». Он быстро набросал какие-то заметки, дочитав номер до конца, встал из-за стола и мерил шагами кабинет, изредка останавливаясь у окна и поглядывая на Сиднейский порт. Через несколько минут появился слесарь, и Таунсенд сказал ему, что нужно сделать.

– Когда? – спросил слесарь.

– Сейчас, – ответил Таунсенд.

Он снова сел за стол, думая, кто из этих двоих придет раньше. Стук в дверь раздался только через сорок минут. Когда Ник Уотсон, редактор «Кроникл» вошел в кабинет, Таунсенд с опущенной головой читал пухлую папку.

– Простите, Кит, – начал тот. – Я не думал, что вы придете так рано. – Таунсенд поднял голову, и Ник добавил: – Мы можем обсудить все по-быстрому? В десять я должен начать утреннюю летучку.

– Вы не будете вести ее сегодня, – сказал Таунсенд. – Я поручил это Брюсу Келли.

– Что? Но я же редактор, – недоумевал Ник.

– Уже нет, – заявил Таунсенд. – Я вас повышаю.

– Повышаете меня? – переспросил Ник.

– Да. Прочитаете объявление в завтрашнем номере. Вы станете первым в истории газеты заслуженным редактором «Кроникл» в отставке.

– Что это значит?

– «В отставке» означает бывший, а «заслуженный» означает, что вы это заслужили, – Таунсенд замолчал, наблюдая, как меняется выражение на лице Ника. – Не переживайте, Ник. У вас отличная должность и ежегодный оплачиваемый отпуск.

– Но вы же сами в моем присутствии говорили сэру Сомерсету, что хотите работать со мной.

– Я помню, Ник, – сказал он и слегка покраснел. – Простите, я… – он не закончил фразу, так как раздался стук в дверь.

Вошел Дункан Александр.

– Извини, Кит, но кто-то сменил замок на двери моего кабинета.

ГЛАВА 15

ИВНИНГ КРОНИКЛ, 20 ноября 1947 года:

СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ. СВАДЬБА БЛИСТАТЕЛЬНОЙ ПРИНЦЕССЫ ЕЛИЗАВЕТЫ И ЕЕ ГЕРЦОГА-МОРЯКА

Шарлотта решила не ходить на прием по случаю шестидесятилетия Арно Шульца, потому что пока побаивалась оставлять Давида с немецкой няней. С тех пор как она вернулась из Лиона, Дик стал более внимательным и иногда даже приходил домой пораньше, чтобы увидеть своего первенца, пока его не уложили спать.

В тот вечер Армстронг ушел из дому в восьмом часу. Он заверил Шарлотту, что зайдет ненадолго, выпьет за здоровье Арно и вернется домой. Она улыбнулась и пообещала приготовить ужин к его приходу.

Он торопливо шагал по городу в надежде, что придет до того, как все сядут за стол, и тогда он сможет быстро поздравить Арно и сразу уйти. Может, у него даже останется время, чтобы по дороге домой заглянуть к Максу Сэквиллу и сыграть пару партий в покер.

Около восьми Армстронг постучал в дверь Арно. Когда хозяин проводил его в переполненную гостиную, стало ясно, что все ждали только его. Арно представил Дика своим друзьям, которые приветствовали его как почетного гостя.

Арно сунул ему в руку бокал белого вина – сделав глоток, Армстронг сразу понял, что вино не из французского сектора, – проводил в небольшую столовую и усадил рядом с человеком, который представился Юлиусом Ганном и которого Арно назвал «своим старым другом и главным соперником».

Армстронг слышал это имя раньше, но не мог вспомнить, кто это. Поначалу он игнорировал Ганна и набросился на еду. Только он зачерпнул ложкой жидкий суп, приготовленный из неизвестного ему животного, как Ганн стал расспрашивать его о том, как обстоят дела в Лондоне. Армстронгу стало ясно, что этот немец знает о британской столице гораздо больше, чем он сам.

– Я так надеюсь, что скоро снимут ограничения на поездки за границу, – заметил Ганн. – Мне просто необходимо еще раз посетить вашу страну.

– Думаю, союзники пока на это не пойдут, – сказал Армстронг. Госпожа Шульц тем временем убрала пустую тарелку из-под супа и поставила перед ним пирог из кролика.

– Меня это огорчает, – вздохнул Ганн. – Из-за всего этого мне крайне сложно следить за моими предприятиями в Лондоне.

Внезапно в голове Армстронга что-то щелкнуло, и он впервые за вечер отложил вилку с ножом. Ганн – владелец «Дер Берлинер», конкурентной газеты, издававшейся в американском секторе. Но чем еще он владеет?

– Я давно хотел с вами встретиться, – сказал Армстронг.

Ганн удивленно взглянул на него – до этой минуты капитан Армстронг не проявлял к нему никакого интереса.

– Какой тираж у «Дер Берлинер»? – спросил Армстронг, прекрасно зная ответ. Но он хотел, чтобы Ганн продолжал говорить, прежде чем он задаст единственный вопрос, который был для него действительно важен.

– Примерно двести шестьдесят тысяч в день, – ответил Ганн. – А другая наша ежедневная газета во Франкфурте, к моей огромной радости, снова выпускает больше двухсот тысяч экземпляров.

– А сколько всего у вас газет? – небрежно поинтересовался Армстронг, снова беря в руки вилку с ножом.

– Только две. До войны их было семнадцать и вдобавок еще несколько специализированных научных журналов. Но о них и говорить нечего, пока не снимут все ограничения.

– Я думал, что до войны евреям – а я сам еврей, – Ганн вновь бросил на него удивленный взгляд, – было запрещено владеть газетами.

– Совершенно верно, капитан Армстронг. Но я продал свои акции партнеру, который не был евреем, и он вернул их мне по той же цене сразу после окончания войны.

– А журналы? – Армстронг поковырял вилкой в пироге. – Они приносили прибыль в те трудные времена?

– О да. Вообще-то, думаю, со временем они станут более надежным источником дохода, чем газеты. До войны моей компании принадлежала львиная доля всех научных публикаций в Германии. Но когда Гитлер занял Польшу, нам запретили публиковать материалы, которые могут оказаться полезными для врагов «третьего Рейха». В данный момент я сижу на неопубликованных восьмилетних исследованиях, среди них – большинство научных изданий, вышедших в Германии во время войны. Издательский мир с радостью заплатил бы за такой материал кругленькую сумму, если бы только я мог найти какую-то лазейку.