Текст книги "Муки ревности"
Автор книги: Джастин Харлоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц)
– Прошу прощения, – пробормотала Шаннон, быстро ставя кувшины на стол и стараясь не встретиться взглядом с Мэтти. Подняв голову, Шаннон заметила, что на нее внимательно смотрят черные глаза Джона, и на мгновение покраснела, как будто тот мог прочитать ее мысли. Она отвела волосы со лба и огляделась по сторонам, думая, что же теперь делать.
– Давай начинать. Сейчас нет времени на раскачку, – проворчала Мэтти. – Пока я буду заниматься ветчиной, ты помоги Дотти поменять простыни.
Мэтти задумалась, еще раз перебирая в памяти сотни деталей, связанных с субботним торжеством. Уже наступила среда, а еще оставалась куча дел, не считая работы, связанной с обыденной жизнью фермы. Десяток рабочих рук сейчас не помешал бы. Глядя на покрасневшую Шаннон, ее отрешенный взгляд, Мэтти подумала, что с дочерьми ей было бы труднее.
– Между прочим, пришло твое платье, – сказала она. – Оно в моем кабинете, – добавила Мэтти, когда Шаннон повернулась к ней с возбужденной улыбкой. – Потом на него взглянешь. Когда закончишь работу наверху, пойди разыщи Керри. Она поможет делать слоеный пирог.
Чуть позже Шаннон зашла в кабинет Мэтти за своей посылкой и вышла из кухонной двери, направившись на конюшню. Увидев, что лошадь Керри на месте, она обратилась к находившимся неподалеку Фремонтам-младшим:
– Вы не видели Керри?
– Думаю, она отправилась на попутке в Уишбон примерно час назад, – ответил Генри.
– Да ну?
Что делает Керри в Уишбоне после полудня в среду, было загадкой, и когда Мэтти об этом узнает, будет вне себя от ярости. Придя домой, Шаннон направилась прямиком в спальню, где, дрожа от нетерпения, открыла коробку и сняла оберточную бумагу. Вытряхнув платье, о котором так долго мечтала, она подошла к зеркалу и приложила платье к себе. В каталоге юбка кораллового цвета выглядела воздушной, как облако, а лиф казался верхом элегантности. В действительности все оказалось несколько иначе. Юбка по виду напоминала скорее нейлон, чем шелк, а лиф отдавал дешевым блеском. Шаннон была ужасно разочарована. Открытые черные туфли выглядели прекрасно, но совсем не подходили к платью. Шаннон засунула покупку назад в коробку и задвинула ее подальше под кровать. В другое время она пришла бы в отчаяние, но сегодня ее занимали гораздо более важные проблемы. Погруженная в сладостные мечты, Шаннон упала на кровать. «Что со мной происходит?» – гадала девушка. Казалось, с утра вся ее жизнь изменилась. Внезапно вспомнив, что Зан назвал ее улыбку энигматической, Шаннон вскочила на ноги и принялась искать это слово в словаре. «Загадочный, трудный для понимания, таинственный», – значилось там. Такое определение ее изумило. Быть трудной для понимания, таинственной – ничего лучше Зан и придумать не мог. Ведь это означало, что она не такая, как другие, – так Шаннон всегда и считала. Странно, она именно так же думала о нем. Шаннон бродила по комнате, обхватив себя за плечи, и вспоминала каждую подробность того, что произошло сегодня утром. Прижав пальцы к губам, она пыталась вспомнить ощущение, когда губы Зана прижимаются к ее губам.
– Моя дорогая, – прошептала она. – Он назвал меня «моя дорогая». – Шаннон засмеялась, почувствовав, как нелепо звучит ее голос, повторяющий его слова. Все это могло значить только одно – Зан любит ее.
Кажется, Шаннон всю жизнь ждала, когда ее откроют, оценят, поймут. Ее робость с мужчинами объяснялась тем, что это всегда был не тот мужчина. Когда в голову Шаннон приходили неприятные мысли о будущем, нарушавшие ее приподнятое настроение, она гнала их прочь. «Леди Шаннон Фитцгерберт», – прошептала она и обнаружила, что этот титул не имеет никакого отношения к тому, что случилось между ними. Хижина пастуха была безмерно далека от башен замка, и Шаннон в первый раз с отчаянием подумала о том, как было бы хорошо, если бы Зан не был лордом. Ужасная мысль пришла ей в голову, разрушая счастливое настроение. Собственно, все эти потерянные недели, когда они не встречались с Заном, она уже присутствовала где-то на краю сознания. Шаннон вспомнила искаженное злобой лицо Брендана, когда он говорил о Зане. Теперь она была уверена, что ее собственный отец убедил Зана, чтобы тот держался от нее подальше. Его издевки над акцентом Зана, язвительные замечания относительно приезда Зана на ферму – Шаннон еще больше уверилась в своих подозрениях. Она знала, что Брендан ни перед чем не остановится, чтобы их разлучить.
Когда «лендровер» затормозил перед зданием банка, Керри выпрыгнула с заднего сиденья прежде, чем колеса коснулись тротуара.
– Ты должна быть здесь через сорок пять минут, слышишь? – крикнул ей вслед водитель.
Керри стремительно пошла вперед по тротуару, наслаждаясь пьянящим ощущением, что находится в столичном городе, и делая вид, что проезжает через Уишбон по пути в Сидней. Прищурив глаза, скотоводы с выжженными солнцем лицами изучали товары в витринах магазинов. Их жены, которых было легко узнать по обветренной коричневой коже и бесформенной одежде, тоже рассматривали витрины. Приличная сумма, отложенная на ботинки, жгла карман Керри, и она испытывала чувство превосходства перед этими людьми, потому что и в самом деле могла сегодня кутить. Толпа стригалей-аборигенов облепила матовые стекла заведения под названием «Лошадь и ботинки». Проходя мимо, Керри уловила исходящую оттуда прохладу, запах пива и услышала раскаты громкого смеха. Она знала, что это одно из любимых заведений Брендана – как и букмекерская контора неподалеку. Неуклонно приближаясь к своей цели, Керри игнорировала взгляды мужчин, собравшихся около гранитного мемориала в честь участников мировой войны. Типы в рубашках с закатанными рукавами и сдвинутых на затылок шляпах проводили время, разглядывая женщин. Добравшись до пересечения улиц Принс и Купер, Керри подняла взгляд на вычурную вывеску «Мода Джун». Это был лучший магазин одежды в Уишбоне. Керри толкнула дверь, колокольчик звякнул, и, услышав его, продавщица подошла к прилавку.
– Чем могу помочь?
– Мне нужно вечернее платье, – небрежно сказала Керри.
Женщина окинула ее взглядом.
– Сюда, пожалуйста.
Она указала на вешалку, где вперемешку висела масса самых разных платьев. Первое, что привлекло взгляд Керри, было узкое ярко-зеленое платье из дешевой парчи. Надев его и посмотрев на себя в зеркало примерочной, Керри уже знала, что это то, что нужно. Сногсшибательная вещь. Керри любила яркие цвета.
– Заверните, пожалуйста. Я его возьму, – сказала Керри, чувствуя, как ее сердце колотится от самоуверенного тона. Подсчитав то, что осталось от ее с таким трудом заработанных долларов, Керри ощутила приступ сомнения, но было уже поздно. Еще хватит на туфли, а может быть, и на губную помаду.
Нагруженная свертками, она направилась к банку, не в силах оторвать глаз от магазина Пурвиса и от слов, красующихся рядом с названиями престижных фирм: «поставщики кожаных изделий». Теперь понадобится целая вечность, чтобы накопить деньги на английские ботинки ручной работы для верховой езды.
В пятницу вечером, до тех пор, пока Шаннон не вышла из дому посмотреть, как мужчины развешивают фонари, Керри делала вид, что полностью поглощена чтением последней главы «Мисти». Когда она услышала, как хлопнула входная дверь, то выскочила из постели и вытащила коробку с платьем. Висящий на дверце шкафа новый наряд Шаннон действовал на нее, как красная тряпка на быка. Сделав глубокий вдох, Керри смело отрезала десять сантиметров от подола своего зеленого платья. Она собиралась создать себе новый образ.
Надев жемчужные серьги, Шаннон последний раз поправила цветок гибискуса, который приколола к волосам. Был конец сентября, и ночи становились теплее. Все окна были открыты, впуская в дома благоухающий воздух и стрекотание сверчков. Услышав, как хлопнула входная дверь, Шаннон решила, что это, должно быть, Керри.
– Где ты была? – раздраженно спросила она. – Уже пора идти. Знаешь ли, я не собираюсь тебя здесь дожидаться.
Из гостиной не донеслось ни звука, и Шаннон повернулась к зеркалу, чтобы в последний раз взглянуть на себя.
– Ты должна это сделать, – прошептала она отражению. Из зеркала пристально смотрела какая-то женщина, в которой можно было лишь с трудом узнать прежнюю Шаннон. Облако кораллового тюля было надето поверх позаимствованной нижней юбки, а выше красовался умело переделанный Мэтти узкий черный лиф, перехваченный поясом из муарового шелка. Пышные черные волосы были искусно уложены, а чуть-чуть подкрашенные брови и губы ярко выделялись на взволнованном лице.
Услышав, как стучат по полу каблуки Шаннон, Керри сделала вид, что целиком погружена в книгу.
– Керри, ты до сих пор не готова! Давай, поторопись. Я же сказала, ждать не собираюсь.
– Не нужно ждать, – пробормотала Керри. Но тут, взглянув на сестру, раскрыла рот от изумления. – Ты выглядишь просто потрясающе, – прошептала Керри, чувствуя острый приступ зависти.
– Ты в самом деле так считаешь?
– Да, считаю, – ответила та, вновь якобы погрузившись в состояние притворной меланхолии.
– Так ты идешь или нет? Какая муха тебя укусила?
– Я еще не решила, пойду или нет.
– Пошли, Керри. Хватит капризничать. Я постирала и погладила твое розовое платье, давай одевайся побыстрей. Папа уже давным-давно ушел, и я сказала Мэтти, что мы придем пораньше, чтобы помочь перед тем, как соберутся гости.
– Тебе-то хорошо, – вызывающим тоном начала Керри. – Ты ведь получила все, что хотела, правда? Новое платье, туфли, не знаю, что еще…
– Ох, перестань, – рассердилась Шаннон. – Это первое в моей жизни настоящее вечернее платье, и ты прекрасно знаешь, что, когда ты будешь в моем возрасте, настанет и твоя очередь.
– Ну, в общем, я не иду, и все тут.
– Ладно, делай как знаешь. Оставайся дома и дуйся.
Когда шаги Шаннон замерли в отдалении, Керри захлопнула книгу и стала поспешно собираться.
Кунварра ярко сияла огнями на фоне непроглядной тьмы, заливавшей окрестные холмы и равнины. Несколько «мерседесов» и даже «роллс-ройсов» уже приближались к главному зданию, чтобы высадить пассажиров у парадного входа. Шаннон знала, что сегодня вечером будет самое грандиозное торжество из всех, когда-либо проводившихся на фермах Нового Южного Уэльса. Дойдя до веранды, на которой были распахнуты все окна, Шаннон остановилась, глядя на гостиную, где сияла огнями хрустальная люстра. В этот вечер старая комната выглядела исключительно элегантно. Гости были очарованы – большинство из них редко встречалось с подобной роскошью. Кунварра сегодня распахнулась подобно сказочной сокровищнице, выставив напоказ серебро, кружева, позолоту, прекрасную мебель из вишневого дерева, роскошный персидский ковер. И в центре всего этого великолепия находилась Мэтти, из практичной жены скотовода превратившаяся в хозяйку прекрасного замка. На ней было эффектное расшитое бисером платье из голубого атласа и фамильное бриллиантовое колье, которое своим блеском соперничало с хрустальной люстрой. Мэтти и Боб встречали друзей, приехавших издалека – кое-кто добирался сюда почти за тысячу километров. Некоторые из женщин были разодеты так, как будто собрались в сиднейскую оперу – атласные платья подметали пол, оборки и жабо вздымались до самого подбородка. Многие надели длинные белые перчатки, а одна или две гостьи украсили себя диадемами. Изголодавшиеся по роскоши дамы устроили настоящую выставку украшений, которые, однако, смотрелись нелепо на их загорелых руках и шеях. Мужчины тоже были одеты весьма разношерстно – от скромных костюмов до фраков и белых галстуков.
Чувствуя себя элегантной, Шаннон прошла на террасу. Она не замедлила преподнести сюрприз Брендану, который был занят тем, что укладывал банки с пивом в бадью со льдом, стоявшую за стойкой бара.
– Папа, тебе нравится?
Он замер, увидев стоящую перед ним Шаннон. По мягкому выражению глаз и любезной улыбке она догадалась, что отец уже успел сделать несколько глотков, но это вряд ли могло повлиять на его оценку. Брендан был явно потрясен.
– Девочка, ты сейчас выглядишь, как твоя прекрасная мать. – Голос его задрожал от волнения. Это редкое упоминание Франсуазы застало Шаннон врасплох.
– Спасибо за платье и за все, папа.
– Сегодня вечером ты без малейших усилий приведешь молодых людей в смятение и разобьешь их сердца, – с горькой радостью сказал Брендан. Глядя на дочь, он чувствовал себя одновременно и молодым, и старым.
– Не говори ерунду, – смущенно прошептала Шаннон, хотя уже успела поймать пристальные взгляды молодых людей, начавших собираться около возведенной на лужайке площадки для танцев.
– Я буду следить за всеми, – пошутил Брендан, но Шаннон испытывала неприятную уверенность, что он говорит серьезно.
Оркестр, который в полном составе прибыл из Канберры, настраивал инструменты, и пары уже потянулись из дома наружу. Генри в компании Джейми, младшего сына Фремонтов, подошли к бару и остановились неподалеку от Шаннон. От удивления они не могли найти слов, но их взгляды говорили сами за себя.
– Ну, что я тебе говорил? У тебя уже нашлись поклонники, – сказал Брендан, передавая им стаканы, до краев наполненные пивом.
Шаннон прошлась вдоль бара, делая вид, будто поправляет стаканы. Время от времени она смотрела через открытое окно на толпу гостей в гостиной, надеясь увидеть Зана, но заметила только Чарли с Мэтти и Бобом. Она ревниво оглядела красивых сестер-блондинок Хилари и Хитер Макнейб с соседней фермы Сирлеон. Благодаря изысканным манерам и красивым платьям они автоматически становились соперницами Шаннон. Однако она постаралась сделать вид, что не обращает на них внимания. К удивлению Шаннон, они, кажется, тоже принялись ее рассматривать, но тут вошел Зан, и взгляды сестер устремились на него. Лицо Шаннон озарилось улыбкой, когда Зан направился прямо к ней, даже не останавливаясь, чтобы с кем-то поговорить. Заиграла музыка.
– Добрый вечер, сэр, – сказал Зан, поклонившись Брендану. – Я хочу пригласить вашу дочь на первый танец, если вы не против.
– Боюсь, что это привилегия отца. Пойдем, Шаннон, – ответил тот и подал ей руку.
Брендан со своими примитивными понятиями о гордости одним махом разрушил все ее надежды! Когда он вел Шаннон за собой на площадку, уже полную танцующих, вечер померк в ее глазах. Девушка считала, что теперь никогда не сможет забыть удивленный взгляд Зана и неуклюжее поведение ее отца.
Двигаясь как кукла, Шаннон танцевала фокстрот. Вся ее радость померкла. Брендан кружил ее в танце, гордо улыбаясь, а Шаннон с трудом смогла выдавить из себя вежливое «здравствуйте» приветствовавшим ее танцорам. Через плечо Брендана она видела, как Зан ведет на площадку Хитер Макнейб, одетую в открытое черное платье, наверняка купленное в самом первоклассном магазине Сиднея. Брендан не отпускал дочь до следующего танца, и на этот раз она увидела, как Зан танцует с Хилари – почти такой же красивой, как ее сестра. Один из подсобных рабочих увел Брендана, и с этого момента Шаннон переходила от одного партнера к другому, уже не запоминая, с кем только что танцевала.
– Ты сегодня царица бала, – гордо сказал Боб, когда они станцевали рил.
В его устах это прозвучало комплиментом, и, если бы не инцидент между ее отцом и Заном, Шаннон чувствовала бы себя на седьмом небе. Но как раз тогда, когда она уже собралась уходить, почувствовала, что кто-то дотронулся до плеча.
– Могу я пригласить вас на следующий танец?
– Зан… Ну конечно, – ответила она, сразу почувствовав себя счастливой.
Когда Зан пригласил ее, Шаннон показалось, что рухнула стена, которую возвел вокруг нее отец. Зан так прижал ее к себе, что оторвать от него Шаннон теперь можно было только силой.
– Сегодня каждая минута казалась мне часом, – прошептал ей на ухо Зан. Среди толпы они были в полной безопасности: кругом слышались смех и музыка. По сравнению с грубыми работниками Зан скользил по полу так легко, что у Шаннон закружилась голова. Когда музыка кончилась, он по-прежнему держал ее в объятиях.
Шаннон быстро огляделась в поисках Керри. Брендан сидел в баре, наливая всем двойные порции и не забывая при этом о себе. Он уже сейчас был хорош, а к тому времени, когда в полночь будут резать торт, окажется пьян как сапожник. Послышался его разухабистый смех, и Шаннон с отвращением отвернулась. Ее больше не волновало, что отец может увидеть, как она танцует с Заном.
– Я чуть не умерла этим вечером, – прошептала Шаннон.
Зан по опыту знал, что за бурным весельем Брендана кроется глубокая печаль. Пабы в Ирландии переполнены такими же разочаровавшимися людьми, как Брендан, и их угрюмые лица так же удивительно красивы, как и его лицо. Кажется, что их неподражаемое очарование – это компенсация той горечи, которую жизнь заставляет их испить до дна. Все до одного поэты и мечтатели, они срывают свою злобу, порожденную нищетой и несправедливостью, на ближнем. Зан помнил, как подобные лица мелькали за залитыми дождем стеклами «бентли», когда он проезжал к замку через деревню Килгарин.
На террасе Чарли обнял Мэтти, которая усиленно обмахивалась веером после бешеного танца с Бобом.
– Это грандиозный вечер, мама.
Она радостно улыбалась, глядя на толпу гостей.
– Могу я пригласить вас на танец? – спросил Зан, протягивая руку.
– Конечно, – широко расплылась в улыбке Мэтти, и они поспешили к площадке.
Увидев, что Шаннон свободна, Чарли сразу направился к ней. Когда они оказались на танцевальной площадке, он отстранил ее от себя и долго разглядывал. То, что он увидел, ему явно понравилось.
– Сегодня вечером ты выглядишь просто потрясающе, – наконец произнес он. – Где же вы были всю мою жизнь, прекрасная незнакомка?
– Здесь, в Кунварре, – смеясь, ответила она. – Что это с тобой случилось, Чарли?
Попытка польстить не произвела на Шаннон никакого впечатления. Ее врожденная уравновешенность всегда его немного смущала. Однако сегодня Шаннон излучала чувственность, которую Чарли раньше не замечал.
– Что ты теперь будешь делать, Шаннон, после окончания школы? Ты думала о том, что будет завтра и послезавтра?
После нескольких рюмок Чарли всегда ощущал себя немного философом. Теперь, когда он оценил экзотическую красоту Шаннон, он думал о Розмари, английской девушке, на которой должен был жениться Зан. Ее холодная, строгая красота, говорившая о хорошем происхождении и больших деньгах, была невообразимо далека от того, что он видел перед собой.
– О, у меня свои планы, – сказала Шаннон, отвечая на его вопрос. – Прежде всего я должна перебраться в Сидней.
– И как ты собираешься это сделать? Ты обдумала? – с сомнением сказал Чарли. Пусть Шаннон и отличается от других девушек необжитых районов, но ее мечты точно такие же.
– Мне кажется, я просто сяду на поезд и уеду.
– И когда же? – настаивал Чарли.
– Поверь мне, когда этот момент настанет, я его не пропущу. – Она следила за Заном, который все еще танцевал с Мэтти.
Чарли внезапно остановился.
– Ого! Да ты только посмотри!
Обернувшись, Шаннон увидела Керри, томно затягивающуюся сигаретой в компании мускулистого стригаля, обвившего ее рукой за талию. Теперь Шаннон поняла, что именно ее сестра делала в Уишбоне. Керри так отчаянно и так неудачно пыталась казаться светской женщиной, что Шаннон покраснела от смущения. Узкое зеленое платье, с трудом вмещавшее ее не по годам развитые формы, облегало фигуру как раз там, где не надо, а вызывающее поведение Керри было нелепо. Она не могла понять, что похожа на маленькую глупую девчонку, затеявшую игру в переодевания.
– Чарли, помоги мне вытащить ее отсюда, пока не заметил папа, – прошептала Шаннон. – Он рассвирепеет и испортит вечер. – Бросив опасливый взгляд в сторону Брендана, она увидела, что тот все еще величественно восседает за стойкой бара.
– Маленькая дурочка, – сказал Чарли. – От Дэна Роупера она получит больше, чем рассчитывает. Он здесь чуть ли не самый известный бабник.
Сердце Шаннон сжалось от страха. Не в силах больше ждать, она направилась к Керри и взяла ее за руку.
– Керри, я хочу с тобой поговорить.
Услышав голос Шаннон, та демонстративно медленно повернулась.
– Оставь меня в покое. Ты не видишь, я занята?
– Выбрось эту сигарету и иди сюда. Разве ты не понимаешь, что случится, если папа тебя увидит?
– Некоторые из нас растут быстрее других, Шаннон, – лениво растягивая слова, сказала Керри и соблазнительно улыбнулась Дэну. – И ничего с этим не поделаешь.
– Пожалуйста, Керри, послушай меня. Папа устроит ужасную сцену. Он уже хорош…
– Нет. Я не пойду, и все тут. А теперь отвали, – грубо сказала Керри, сбрасывая руку Шаннон.
– Ладно, маленькая идиотка, делай как знаешь.
Шаннон в ярости пошла прочь, но тут ее остановил Зан, поджидавший у края танцплощадки.
– В чем дело? Что случилось? – спросил он, взяв ее за руку.
Шаннон пожала плечами и кивнула в сторону Керри.
– Не может быть! Неужели это Керри? – недоверчиво спросил Зан и расхохотался. – Какая перемена!
– Папа убьет ее, если увидит, – беспомощно сказала Шаннон. Бомба должна была вот-вот взорваться.
Со стороны террасы послышался неясный звук, напоминавший рычание дикого животного. Это Брендан, подобно разъяренному быку, прокладывал себе путь через толпу. Должно быть, кто-то сказал ему насчет Керри, подумала Шаннон. С искаженным от ярости лицом Брендан шел вперед, и люди вокруг расступались, давая ему дорогу. Большинство гостей были скорее недовольны, что прервались танцы, чем шокированы. Некоторых эта сцена даже забавляла. Все с беспокойством смотрели на Брендана и Керри, застывшую на краю площадки рядом с Дэном Роупером. Качаясь, Брендан остановился в метре от нее, широко расставив ноги. Глаза его сверкали от бешенства.
– Иди сюда, ты, маленькая дрянь! – проревел он.
Услышав его голос, сирена в зеленом платье прямо на глазах превратилась в испуганную, хнычущую маленькую девочку, но тем не менее не сдвинулась с места.
– Ты слышала, что я сказал? – Брендан рывком потянул ее к себе.
– Нет! Оставь меня! – завизжала Керри, цепляясь за Дэна. – Я не пойду домой! – кричала она, и в голосе Керри слышалось рыдание.
– Ты прекрасно знаешь, что никуда не денешься. Сейчас же пойдешь со мной.
Внезапно Дэн Роупер пробудился от пьяного безразличия.
– Кто ты такой, черт побери? – прорычал он.
Кулак Брендана тут же отбросил Дэна назад.
– Ну, ты… – начал тот, быстро отступив. Он был таким же пьяным, как и Брендан, но располагал одним преимуществом – был на двадцать лет моложе. Ссора этих двоих могла в любой момент превратиться во всеобщую потасовку.
– Боже мой! – простонала Мэтти. Когда все началось, она находилась на террасе. Было уже близко к полуночи, и Дотти как раз вышла сказать, что шампанское и торт готовы. – Это все Брендан. Он пьян как сапожник, – сказала она с отвращением. – Боб! Генри! Джейми! Где вы? Чарли! Ну сделайте же что-нибудь!
Ей не нужно было объяснять, что причиной всего является Брендан Фалун. Когда она до этого заметила Керри, то несколько удивилась ее вызывающему виду. Теперь Мэтти поняла, что нужно было действовать сразу.
– Не беспокойтесь. Какой праздник без драки! – рассудительно сказала Дотти.
Мэтти покачала головой. Этим вечером в Кунварре собралась очень пестрая компания – от последнего работника до богатейшего скотовладельца. И не было бы ничего удивительного, если бы в такой обстановке разразилась драка. Однако уже через мгновение все кончилось, под смущенный смех окружающих мужчины разошлись в разные стороны. Боб тут же схватил Брендана, а кто-то оттащил подальше Дэна. Все выглядело так, как будто драка не состоится – по крайней мере в ближайшее время. Тем не менее, услышав прощальные слова Брендана, Мэтти поморщилась.
– Моя дочь не должна выглядеть как проститутка. Тебе придется прикрыть все как следует, – крикнул он, ударив Керри так, что она пошатнулась.
Девочка с рыданиями убежала в темноту.
– Ну, с этим все кончено, – сказал Боб, подойдя к Мэтти. – Брендан чертовски вспыльчивый. И с чего Керри вздумала делать такие вещи? Маленькая озорница сама напросилась на неприятности.
Мэтти хлопнула в ладоши.
– Слушайте все! – крикнула она, перекрывая шум. – Настало время разрезать торт и произнести несколько речей.
– А может, мы урежем речи и займемся тортом? – спросил кто-то, вызвав всеобщий смех.
Все покинули сад и собрались в гостиной, где ожидал своей участи огромный торт, а на серебряных подносах были расставлены бокалы с шампанским.
Шаннон стояла рядом с семейством Фремонтов, слушая речи. После безобразного инцидента с Бренданом она чувствовала себя больной. Еще никогда в жизни она не испытывала такого стыда. Почувствовав чье-то прикосновение, Шаннон обернулась и увидела Зана, жестом звавшего ее за собой. Когда все рассмеялись над очередной шуткой Боба, она незаметно выскользнула в прохладную темноту. Зан стоял, прислонившись к дереву, его фигура в лунном свете сияла серебром.
– Привет, – сказал Зан, когда Шаннон приблизилась к нему, и поднял вверх бутылку шампанского и два бокала. – Я подумал, что нам нужно организовать свое собственное маленькое торжество, подальше от толпы.
Уходя от шума, они направились прямо в светлую ночь, озаряемую звездами.
Некоторое время они шли молча.
– С тобой все в порядке? – наконец спросил Зан.
– Да, все прекрасно.
Он взял ее за руку, и Шаннон переплела его пальцы со своими. Они медленно брели в темноте, испытывая взаимное притяжение, и Шаннон казалось, что она может идти так бесконечно, уходя от всех своих проблем.
– Должно быть, ты испытываешь отвращение к тому, что произошло сегодня вечером, – наконец сказала она.
– Отвращение? Ничего подобного. Ты бы посмотрела на моего отца.
– Только не говори мне, что он напивается на вечеринках и лезет в драку. Я не поверю, – сказала Шаннон, саркастически засмеявшись. Несмотря на все рассказы Зана, она по-прежнему представляла себе графа замка Килгарин мудрым, красивым и добрым. В общем, копией Зана с поправкой на возраст.
– Однажды в танцевальном зале в Килгарине он устроил состязания гончих, а в саду для собственного развлечения вырезал из тисового дерева скульптуру обнаженной женщины. Так что, как видишь, милая Шаннон, в каждой семье есть своя паршивая овца. И, если их не будет, мир станет скучным. Ну пожалуйста, не унывай!
Она вздохнула.
– Не знаю, что иногда находит на папу. И на Керри тоже.
Они подошли к последнему стойлу на конюшне. Зан толкнул дверь. Бросив бутылку и бокалы на охапку сена, он привлек Шаннон к себе.
От этого прикосновения по ее телу пробежала дрожь предвкушения, заставляя забыть обо всем. Сладкие запахи сена, лошадей, раннего лета одурманивали Шаннон, и, когда она почувствовала на своих губах нетерпеливые губы Зана, ее захлестнула неожиданная, но мощная волка наслаждения. Страстно обнявшись, они упали в сено. Зан отодвинулся, пожирая глазами то, что через мгновения будет смаковать каждой частичкой своего тела. Он инстинктивно понял, что первым познает ее нетронутую красу.
– Я обожаю тебя, Шаннон, – прошептал он, гладя ее по голове. – Твой рот, глаза, твой смех – обожаю в тебе все. Ты прекрасна и совершенна. Я хотел бы унести тебя куда-нибудь. Конюшня тебе не подходит. Твое место не здесь. Не знаю, как, почему или что на земле свело нас вместе – таких разных.
Зан сказал именно то, что Шаннон хотела услышать. И когда после долгого поцелуя он дал ей передышку, у нее сами собой вырвались слова признания.
– Я люблю тебя, Зан, – чуть не плача, сказала она. Но эта фраза уже не имела особого значения – долго сдерживаемые желания последних месяцев вырвались наружу.
– Доверься мне, – сказал Зан, осторожно снимая с нее платье. Когда он снимал брюки и расстегивал пуговицы на рубашке, его руки дрожали.
Не в силах отказать ему в том, чего она и сама больше всего хотела, Шаннон была счастлива слышать его страстный шепот, видеть его полное желания лицо. Зан нежно провел рукой по ее бедру, и, когда его пальцы оказались между ее ног, Шаннон не вздрогнула, а протянула руку к его мускулистому телу. Ощутив корень его мужественности, она с трудом подавила стон желания.
– Шаннон, Шаннон, моя любовь, – ликовал Зан, стискивая ее руку.
– Зан, я хочу тебя, хочу, – нараспев повторяла она.
Почувствовав, что Зан плотнее прижался к ней, Шаннон инстинктивно обвила его ногами. Их поцелуи становились все продолжительнее и крепче, и вскоре страстная натура Шаннон проявила себя, задав ровный ритм движению бедер. Всем сердцем Шаннон желала, чтобы Зан любил ее так пылко, как она всегда мечтала. Сгорая от нетерпения, он вошел в нее, причинив резкую боль. Но она продолжала ласкать его, как будто ничего не произошло, мгновенно доведя до судорог высшего блаженства.
Когда любовь снова перешла в стадию нежного шепота и поцелуев, Шаннон открыла глаза и почти удивилась, обнаружив, что они находятся в конюшне. Они долго лежали молча, переполненные нахлынувшими чувствами.
Зан лежал рядом с Шаннон, испытывая совершенно новые для себя ощущения. Это не имело ничего общего с поспешными занятиями любовью на заднем сиденье автомобиля или на берегу реки, где игра шла строго по правилам. Возбуждение, которое он всякий раз чувствовал при встрече с Шаннон, совсем не походило на то, что он испытывал, танцуя со своей невестой Розмари, как пламя свечи не походит на степной пожар. И это приводило Зана в недоумение.
– Ближайшие две недели будут настоящим адом, потому что мы не сможем каждый раз так встречаться, – сказал он.
– Знаю, – ответила Шаннон, погладив его по волосам. Сейчас ничто не могло испортить ее счастливое настроение.
– Для меня невыносима мысль о том, что через две недели надо уезжать, Шаннон. Слушай, что ты скажешь насчет того, чтобы отправиться в Сидней? Я имею в виду – почему бы нам теперь не поехать туда? Там я буду гораздо свободнее, и мы сможем проводить вместе дни и ночи. Я помогу тебе найти квартиру, может быть, даже работу. Если ты действительно собираешься уехать, то почему бы не сделать это сейчас? Что скажешь?
– Ты серьезно? – Она застыла, глядя, как Зан открывает шампанское.
– За свою жизнь я еще никогда не был так серьезен, – сказал он, передавая ей бокал. – Тебе здесь не место, Шаннон. Ты это знаешь, и я знаю. Значит, ты уедешь со мной. Давай выпьем за это, – прошептал Зан, наклоняясь, чтобы ее поцеловать.
Шаннон не понадобилось время для раздумий.
– Да, я поеду! – радостно закричала она. Зан имел все возможности, чтобы превратить ее мечты в реальность.
Они долго говорили о том, что будут делать в Сиднее, и наконец заснули, тесно обнявшись. Куртка Зана служила им одеялом.
Рано утром Шаннон проснулась, дрожа от холода, и выглянула наружу. В бледном свете зари луна была едва заметна. В панике Шаннон вскочила и принялась отряхивать сено со своего платья. Затем бросила последний взгляд на спящего Зана и, встав на колени, поцеловала его. Покидая конюшню, Шаннон молила Бога о том, чтобы пробраться домой незамеченной. Увидев, что шторы в спальне отца задвинуты, она вздохнула с облегчением. Шаннон решила, что он уже спит глубоким пьяным сном. Проскользнув в дверь, она на цыпочках направилась в свою спальню, держа туфли в руке. Увидев, как Брендан с бешенством глядит на нее из кухни, Шаннон оторопела.
