Текст книги "Муки ревности"
Автор книги: Джастин Харлоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)
– Марк, что такое на тебя нашло? – взорвалась Керри. – Сначала ты не хочешь никуда идти сегодня вечером, а теперь говоришь, что не сможешь быть на матче по конному поло в воскресенье. Ты разве не понимаешь, как я ждала этого матча?
– Что на меня нашло? – повторил он. – То же самое я думаю о тебе. Дорогая, за последние месяцы ты сильно изменилась. – Марк положил ей руки на плечи, но Керри избегала его взгляда. – Ты настолько увлеклась светской жизнью и ездой на лошади, что мы практически не остаемся одни.
Она отступила в сторону.
– Разве ты не понимаешь, Марк? Впервые в жизни я могу развлечься. Неужели ты можешь быть таким эгоистом? Почему я должна сидеть дома, когда весь свет хорошо проводит время? Сезон только начался. Аскот, весенние балы, Хенли, Глиндебурн – я хочу всем этим насладиться. А с осени хочу участвовать в соревнованиях, а также принять участие в охоте в Олдерли, – добавила Керри, взяв в руки сумочку.
Марк беспомощно посмотрел на нее.
– Да, я чувствую себя эгоистом из-за того, что хочу, чтобы ты все время была со мной.
Приехав в дом Вилльерсов на Оулд-Черч-стрит в Челси, через симпатичную гостиную они прошли в огороженный со всех сторон сад, где благоухали цветущие вишни и пламенели тюльпаны. Был один из тех не по сезону теплых весенних вечеров, когда в воздухе, не переставая, звенят птичьи трели. Керри и Марка пригласили в выложенный плитами внутренний дворик. Сделав глоток джина с тоником, Керри услышала, как в голове вновь звучат недавние слова Марка: «Что на тебя нашло, Керри?»
После той новогодней ночи она все больше запутывалась в паутине непонятных эмоций, даже не пытаясь в них разобраться. Глядя куда угодно, только не на дверь, откуда должен был вот-вот появиться Зан, Керри почувствовала, что ее охватывает та же слабость в коленках, которая преследует ее в последнее время, та же тихая паника. Она ждала появления Зана со смешанным чувством страха и надежды. Когда стемнело, Керри, не оборачиваясь, инстинктивно почувствовала, что Зан уже здесь. Он стоял на ступеньках, ведущих в сад, засунув руки в карманы. Зан приветствовал ее улыбкой, предназначавшейся, казалось, ей одной, а его быстрый взгляд показал Керри, что Зана снедает то же самое чувство.
– Привет! – сказал он, подойдя к ней.
– Привет! – ответила Керри, чувствуя себя неловко.
Они присоединились к общему разговору, вращавшемуся вокруг предстоящего матча на Кузнечной поляне между «Вакерос» и командой Зана – «Красные уланы». Керри слушала, не воспринимая:
– …У Рамиреса коэффициент восемь, у Дельмаса только шесть, у Оливейры шесть и у Бенгелы пять. «Вакерос» не проиграли еще ни одной встречи и находятся в прекрасной форме. По моему мнению, «Уланы» не имеют никаких шансов – при всем моем уважении, Зан.
Тот грустно улыбнулся, но ничего не ответил.
– Ну, я не знаю, – сказала Мэнди Вилльерс. – В конце концов игра будет идти на территории «Улан», а «Вакерос» могут чересчур зазнаться. Я готова поставить на «Улан».
– Спасибо за твою постоянную преданность, Мэнди, – кивнув, сказал Зан.
– Зан, дорогой, а где Розмари? Неужели она все еще лежит с гриппом?
– Боюсь, что так. Никак не может от него избавиться. Она считает, что если пролежит в постели до конца недели, то к воскресенью поправится.
Когда разговор перешел на другую тему, Зан повернулся к Керри:
– Как вы проводили время?
– Прекрасно. Только была очень занята.
– А как Критерий?
– Он в отличной форме. Мне удается почти каждый день вырываться в Саннингдейл, чтобы с ним заниматься.
Вежливая беседа продолжалась еще несколько минут.
– А Марк здесь? Что-то я его не видел, – спокойно сказал Зан.
– Да, но, вероятно, он рано уйдет. Он сказал, что очень устал.
Когда их тет-а-тет прервался, Керри отошла в сторону, мечтая, чтобы Марк поскорее ушел. Следующие полчаса она провела среди гостей, даже не пытаясь вслушиваться в их болтовню. Керри все время чувствовала, что Зан находится где-то рядом.
В основе ее светских амбиций, как называл это Марк, лежало исключительно желание быть там же, где и Зан. Чтобы этого достигнуть, Керри пришлось общаться с людьми, входящими в круг знакомых Зана и Розмари. Теперь все они знали ее как энергичную, симпатичную американку, жену подающего надежды банкира, который является сыном Линди ван Бурена.
Всю неделю после Нового года Зан ей не звонил, и Керри сама позвонила якобы для того, чтобы попросить совета насчет покупки загородного коттеджа в Котсуолдсе. В свою очередь, это дало ему возможность сообщать ей о намечающейся продаже недвижимости. Однажды он даже возил ее осматривать дом, но разговор шел о чем угодно, кроме их отношений. Хотя Зан не говорил, Керри чувствовала, что он одинок. Она слышала, что его брак с Розмари оказался неудачным. Всю зиму Керри ждала, что он выскажет ей вслух то, о чем говорил его взгляд во время их встреч на охоте, приемах и балах. Весь прежний опыт ее общения с мужчинами оказался бесполезным. Керри чувствовала себя неопытной и смущенной. Как она начала понимать, любовь – это надежда на то, что жизнь приобретет смысл. Брак с Марком почти перестал иметь для нее значение, и только маленький Линди как-то связывал Керри с повседневностью.
Видя, что к ней приближается Марк, Керри попыталась преодолеть раздражение.
– Дорогая, если я хочу попасть завтра на работу к девяти часам, то мне надо пораньше уйти. Кроме того, мне надо просмотреть кое-какие бумаги. Я думаю, нам пора.
– Если ты не возражаешь, я останусь. Я могу прогуляться пешком или вызвать такси.
– Конечно, если хочешь, – сказал Марк, стараясь не выдать своего разочарования. – Надеюсь, увидимся позже.
Через несколько секунд к ней подошел Зан.
– А где Марк?
– Он ушел. Хочет пораньше лечь спать.
– Вы не прочь где-нибудь поужинать? – подчиняясь внезапному порыву, спросил Зан. – В конце концов, если нас обоих бросили, это не причина, чтобы ложиться спать голодными.
Керри улыбнулась:
– Думаю, это неплохая мысль.
Когда компания распалась на отдельные группы, они отправились в маленький индийский ресторан на Флад-стрит. Он был оформлен как красная с золотом палатка, над столами нависали жаровни.
Они говорили о лошадях, о поло, об охоте, об Ирландии. Керри зачарованно смотрела на Зана. Глядя в его глаза, она едва слышала, что он говорит. Внезапно ей надоело разговаривать о вещах, которые на самом деле не имели значения. Они словно бегали по кругу – в середине оставалось то, что влекло их друг к другу. Керри все время думала, как сказать ему об этом. Женщина не должна предлагать свою любовь. Она только может быть доступной.
– Зан, вам не кажется, что после Нового года мы оба ходим вокруг да около? – задумчиво произнесла Керри.
Он удивленно посмотрел на нее, затем рассмеялся.
– Ну, а что же, вы думаете, мы можем с этим поделать?
– Мы можем вступить в связь, – сказала Керри, методически помешивая кофе. Сердце ее бешено колотилось. Она никогда еще не позволяла себе такой дерзости – не позволяла и не собиралась позволить.
– Вы думаете, это будет разумно? – спросил Зан, застигнутый врасплох ее откровенностью.
– Известно, что такое случается, если двое считают друг друга неотразимыми.
Положив локти на стол, он внимательно смотрел на Керри, польщенный ее словами. В поведении Керри не было ни раздражающего кокетства, ни робости. Зан глядел в ее глаза, в которых отражался свет ламп, глядел на пылающие рыжие волосы Керри, и решимость – даже если она и была – оставила его.
– Должен признать, такая мысль у меня появлялась. Но все гораздо сложнее.
– Как вы обычно поступаете в такой ситуации?
– Что вы имеете в виду? – спросил Зан. С чувством вины он подумал о Шаннон, вспомнив, что должен с ней встретиться всего через несколько дней – когда «Уланы» будут играть с «Вакерос».
– Вы счастливы с Розмари?
– Что такое счастье? – пожав плечами, сказал Зан. – Я думаю, мы похожи на любую другую пару, где супруги привыкли друг к другу.
– Это не ответ на мой вопрос.
– Вы сказали «обычно». Как я понимаю, это означает, будто вы думаете, что у меня есть опыт в таких делах. – Он взял ее руку в свои.
– А разве нет?
– Если я скажу «да», вы подумаете, что я хочу произвести на вас впечатление, а если скажу «нет», вы, вероятно, мне не поверите.
Она засмеялась, обхватив пальцами его ладонь.
– Керри, – начал Зан, – вы были честны со мной, а теперь я буду честен с вами. Я полагаю, вы догадываетесь, почему я не позволял ситуации заходить слишком далеко, – задумчиво сказал он. – С первого же раза я был вами очарован, и даже, идя домой, думал о том, что хотел бы лечь с вами в постель. Меня заинтриговало ваше поведение – вы были не похожи на других. Но потом, когда на Новый год я почувствовал, как в вас пробуждается страсть, то понял, что если мы начнем, то не сможем остановиться.
– Если вас послушать, то я какое-то демоническое существо.
– Нет, нет. Скорее, вы просто ранимы. И я не хотел причинять вам боль, – сказал Зан, хотя инстинкт подсказывал ему, что Керри – не только прелестная, но и весьма уверенная в себе молодая женщина, которая хорошо знает, чего хочет.
– А вы разве не ранимы?
– Что такое происходит в вашей голове? Я очень мало о вас знаю, очень.
Керри улыбнулась:
– Есть возможность узнать, разве нет?
Вскоре Зан отвез ее домой. Прощаясь, он спросил:
– Вы будете в воскресенье на Кузнечной поляне?
– Да, я приду. И буду одна, – добавила Керри.
– Тогда увидимся там, – прошептал Зан.
Заключив Керри в объятия, он поцеловал ее. Расставшись с ним, Керри поняла только то, что ее страсть к Зану стала еще сильнее.
Посмотрев, как она входит в свой дом, Зан повел машину к себе. Он был обеспокоен ходом событий. Было глупо приглашать Керри на ужин, создавая дополнительное искушение. Через несколько дней он должен увидеть Шаннон. Затем, в конце мая, они проведут благословенную неделю в Сейяне, а потом она вновь исчезнет на целый год, как сказочная принцесса.
Конечно, Керри внесла разнообразие в круг его знакомых. Ее личность, калейдоскоп ее эмоций возбудили в нем любопытство. Заглянув себе в душу, Зан мог с чистым сердцем признаться, что чувство к Керри нисколько не напоминает ту большую любовь, которую он испытывает к Шаннон. Просто слишком большое количество вина и поздний час подействовали на него и сломили сопротивление.
Глава 3
Кузнечная поляна, Большой Виндзорский парк,
Англия, май 1985 года
Такое могло происходить в Древней Персии, где зародилось поло, подумала Шаннон, выходя из «мерседеса» с шофером, который доставил ее на Кузнечную поляну – в самое сердце Виндзорского парка. При виде палатки, раскрашенной в пурпурные и серые цвета «Галанта» и окаймленной развевающимися под сияющим майским небом серебристыми знаменами, Шаннон почувствовала прилив гордости.
– Она выглядит великолепно – как и вы, – заметила Сюзи – молодая американка, которая стала ее личной помощницей в «Галанте».
Сегодня Шаннон была в синем платье из тонкой шерсти с накладными плечами и белым воротником. Каждая деталь ее одежды напоминала о Франции – от волос, заколотых гребнями из слоновой кости, до туфель и синей сумочки.
По пути к палатке Шаннон внимательно осмотрела широкое зеленое поле. Для Зана было еще слишком рано, но сердце Шаннон радостно билось, предвкушая те несколько часов, что они сегодня проведут вместе. Немного, но все равно лучше, чем ничего. Она, Сюзи, Амадео и несколько других игроков «Вакерос» днем раньше прилетели из Парижа и остановились в «Кларкджез». В это утро Амадео покинул свой номер пораньше, чтобы навестить своих пони, предназначенных для игры в поло, которых привезли поездом несколько дней назад.
Около палатки стоял автофургон с продовольствием, и официанты в белых куртках уже разносили шампанское со льдом и большие серебряные блюда и супницы, готовясь к обеду, который должен был состояться перед матчем. Шаннон подошла к входу в сооружение, которое поручила оформить одной лондонской рекламной компании. Войдя, она поняла, что сиявший всеми цветами радуги проект, долго лежавший у нее на столе, не имеет ничего общего с действительностью.
Хоть это и выглядит ужасно, но дает совершенно замечательный эффект, с облегчением подумала Шаннон. Перед ней была точная копия шатра кочевников с разложенными на полу персидскими коврами. Прикрепленные к центральной стойке куски шелковой материи всех цветов радуги создавали настоящую феерию красок. Позади длинной стойки, уставленной камелиями и розами, размещалось тщательно подобранное панно из слоновой кости и сандалового дерева. Круглые столики были покрыты светло-серыми камчатными скатертями и сервированы изысканной фарфоровой посудой и столовым серебром. Фонтан в углу и апельсиновые деревья в кадках создавали иллюзию сада. Все было воздвигнуто за один день, чтобы отметить начало выпуска «Дрессаж» и отпраздновать успех «Самарканда».
– Потрясающе, правда? – заметила Сюзи.
– Неплохо, – улыбаясь, ответила Шаннон. Проект обошелся в целое состояние, но он этого стоил.
В шатре уже было полно сотрудников отдела рекламы. Шаннон принялась просматривать список гостей. Сюзи распаковывала предназначенные для гостей специальные флаконы духов: для женщин аметистовые бутылочки «Самарканда» с серебряной филигранью, для мужчин – флаконы «Дрессаж» в красивой красно-белой упаковке, напоминающей о цветах «Вакерос».
Шаннон еще раз проверила, кто где будет сидеть. Последние два месяца они с Сюзи ломали голову над тем, как разместить таких знаменитостей, как Раджмату из Джайпура, Ага-хана с женой и принца и принцессу Кентских. Шаннон бегло осмотрела карточки, имена на которых как будто сошли со страниц «Готского альманаха», «Книги пэров Берка» и «Соушэл реджистер», вместе взятых. Достав свои заметки, сделанные сегодня утром за завтраком, Шаннон обнаружила, что стулья для высоких гостей еще не доставлены. Спокойно, сказала она себе, не поддавайся панике. Думая о том, что стоило бы еще разок отрепетировать реверанс, Шаннон смотрела на снующих туда и сюда официантов. Первое соприкосновение с королевскими особами обернулось сплошной нервотрепкой. Не забудь, что к Ага-хану надо обращаться «ваше высочество», а не «ваше величество», напомнила она себе. Да, надо позаботиться и об охране – нужно проследить, чтобы они тоже поели. Не слишком ли велики столы? Да нет, сейчас уже ничего не поделаешь. А ковры? Женщины могут зацепиться каблуками за края. Надо, чтобы кто-нибудь закрепил эти края и побыстрее. Взгляд Шаннон перешел на образцы, выставленные на специальном столе рядом с большим серебряным «Кубком Галанта», на котором должны выгравировать имя победителя матча. По совету одного искушенного в этих делах друга Шаннон в последний момент распорядилась принести еще одну коробку с духами: некоторые из приглашенных, даже очень богатые, могут нахально попросить еще.
Шаннон вновь посмотрела на поле. Амадео сообщил ей результаты предварительных игр только две недели назад, когда ненадолго заглянул к ней на квартиру. Тогда Шаннон не отвела глаз, не подала виду, что неожиданная новость привела ее в полное смятение. Никто не ожидал, что «Уланы» выиграют, и когда на лице Амадео появилась дьявольская усмешка, Шаннон небрежно заметила:
– Кажется, ты очень доволен результатами отборочных игр. У «Улан» низкий коэффициент?
– Напротив, он довольно высок. Я просто с нетерпением ожидаю этот матч. Он должен быть одним из самых интересных в сезоне.
Шаннон немедленно позвонила Зану, чтобы сообщить эту новость. А теперь, когда долгожданный день настал, она чувствовала, что гораздо легче справляется со всеми хлопотами, так как знает, что они проведут время вместе.
Наконец появились гости, и каким-то чудом все встало на свои места. Оставшись на мгновение одна, Шаннон внезапно подумала о том, что происходит. Что сказала бы Бетти Фремонт, если бы видела ее сейчас – во главе батальона официантов, готовых оказывать гостеприимство самым влиятельным в Европе людям? Шаннон Фалун, метиска из австралийской степи, стала правителем деловой империи, простирающейся по земному шару вплоть до Сиднея и Мельбурна. Взяв наугад со стола карточку с логотипом «Самарканда», Шаннон прочитала известное имя: Александр Бенкендорф. Ей вспомнилась вечеринка в Кунварре в честь Чарли и Генри. Какое благоговение она тогда испытывала! Где они теперь и что бы подумали, если бы могли ее видеть? В тот вечер платье из дешевого шифона казалось ей великолепным! И в то же время, думала Шаннон, по существу, ничего не изменилось. В это утро она так же нервничает и так же не уверена в себе. Правда, за эти годы Шаннон научилась скрывать чувства под маской спокойствия, ставшей уже частью ее образа. Сегодня она будет не отплясывать с буянами из захолустья, сегодня ей нужно делать реверанс перед особами королевской крови. Шаннон вспомнила Керри в том ее нелепом зеленом платье. Где сейчас ее сестра, не изменилась ли ее жизнь так же драматически, как и ее собственная? Бремар так и не ответил на письмо с просьбой сообщить адрес Керри, но когда-нибудь она найдет сестру. Наконец Шаннон подумала о Брендане – своем отце. Она представила себе, как он входит в палатку, осматривается по сторонам и с притворным отвращением качает головой. Шаннон воочию видела, как Брендан нюхает «Самарканд» и, сделав гримасу, говорит: «От этой дряни вони аж до небес». Или отпускает замечание насчет еды: «Мусс из лосося, салат из омаров – еда для жлобов. И на черта ты притащила сюда это стадо английских ублюдков?» Под его развязностью и злой бравадой скрывалась всегдашняя ирландская неуверенность в завтрашнем дне, а воинственное отношение к жизни было защитой от классовых предрассудков. Шаннон взяла штурмом высокие стены и проникла в тот мир, который был для нее недоступен. Но в душе она всегда будет чувствовать себя неуверенно. Когда к шатру подъехал первый «роллс-ройс», Шаннон почувствовала, как в ней поднимаются радость и печаль. Обветренное лицо Брендана с любовью и нежностью подмигнуло ей из прошлого.
– Удачи тебе, детка, – услышала она его голос. – Я горжусь тобой.
На дальнем конце игрового поля Амадео пригладил волосы и, прищурясь, посмотрел на солнце. Около его личного фургона для перевозки лошадей, выкрашенного в красный и белый цвета «Вакерос», паслись шесть его лучших пони.
– Эй, Хуан! – позвал Амадео. – До второго чуккера я не собираюсь использовать Дубинку. Я начну игру на Риохе, – сказал он, поглаживая по бокам чалого по кличке Карилльо. – Сегодня он выглядит неплохо, но Дубинка все же лучше, – со смехом заметил Амадео, глядя на свою самую порывистую лошадь.
Сегодня кремовые брюки подчеркивали стройность его фигуры, а рубашка для игры в поло открывала мощные загорелые руки – Амадео выглядел именно так, как должен выглядеть победоносный генерал спортивной армии. Он деловито осматривал пони. Амадео знал все их особенности, и каждый был специально отобран из-за своей выносливости. Амадео строил план атаки. Следует ли сразу ринуться вперед? Или наоборот – он должен припасти грозное оружие напоследок и застать противника врасплох?
Чувства воина, собирающегося на битву, охватили Амадео, когда он узнал, что команда Зана будет играть с «Вакерос». С того утра, когда Шаннон сказала ему, что любит и всегда будет любить человека, которого считает отцом своего ребенка, Зан Фитцгерберт стал для Амадео смертельным врагом. А теперь судьба распорядилась так, что они должны сойтись в поединке. Хотя они никогда не встречались, от одного упоминания имени Зана по жилам Амадео растекалась злоба. Лорд Килгарин, представитель пришедшего в упадок англо-ирландского дворянства, был олицетворением всего, что Амадео презирал. По фотографиям он хорошо знал лицо Зана и догадывался, что за аристократической внешностью кроется слабая и нерешительная натура. Фитцгерберт представлял собой человека, которой благодаря случайности получил от жизни все и не привык к трудностям и борьбе. Годы мучительной любви к Шаннон придавали силы Амадео. Если бы Зан завоевал Шаннон в честной битве, то, как бы это ни было тяжело признать Амадео, он бы уступил. Но время шло, а Зан продолжал наслаждаться благополучной жизнью, которую ему обеспечивала богатая жена. Это было нечестно, не соответствовало представлениям Амадео о справедливости, и в нем нарастало желание отомстить. Он даже подумывал о том, чтобы попытаться навредить бизнесу Зана, но гордость требовала вступить в прямую и более жестокую конфронтацию. Зан – всего-навсего вор, который украл у него драгоценные годы, которые Амадео мог бы провести со своим сыном, и украл любовь той единственной женщины, которую Амадео хотел бы сделать своей женой. Когда он сказал Шаннон о том, что «Уланы» будут бороться за кубок «Самарканда», она не выразила никакого волнения, научившись за эти годы скрывать правду. Представляет ли она, думал Амадео, что он будет сражаться за ее расположение? Как безымянный черный рыцарь, который носит цвета своей дамы под броней – у сердца.
– Выпейте еще джина с тоником, Керри, – сказал Ноэль, протягивая руку к ее бокалу.
– Спасибо, достаточно и одного, – со смехом сказала она. – Иначе я напьюсь еще до начала матча. – Сдвинув темные очки, Керри принялась смотреть на поле, где уже разминались двое игроков из команды «Вакерос».
– Как хорошо, что мы выехали раньше, чтобы занять места, – сказала Мэнди. – Иначе бы ничего не увидели.
Травянистый участок для парковки, отведенный для членов клуба и их гостей, сейчас был заполнен «рейндж-роверами» и «роллс-ройсами». Их пассажиры разместились на складных стульях за раздвижными столиками и устроили себе щедрый пикник. В тени машин постелили яркие коврики. Вскоре все смешались. Гости с бокалами в руках бродили между машинами, с энтузиазмом приветствуя друг друга.
– Вы впервые на состязаниях в поло? – спросил Ноэль.
– Да, и я так взволнована, – ответила Керри, взяв полевой бинокль, чтобы рассмотреть игроков. Зана по-прежнему не было видно.
– Сегодня для этого прекрасная погода – в мае так бывает не всегда.
– Я так и думала. – Первая весна в Англии радовала Керри. Поездка по залитому солнцем Большому Виндзорскому парку, где уже цвели первые азалии и рододендроны, казалась ей прелюдией к самому прекрасному лету в ее жизни. Сегодня на Кузнечной поляне Керри начинала в полной мере ощущать ритм английской светской жизни. Теперь, когда зимнее небо посветлело, а охота подошла к концу, впереди лежали Аскот, Хенли, Уимблдон и Кауэз. Дневник Керри уже начал заполняться приглашениями на балы, загородные уик-энды и поездки в Девон и в Тоскану.
– Жаль, что Марк не смог приехать, – заметил Ноэль.
– Да, ужасно. Не могу передать, как он расстроен, – ответила Керри, стараясь скрыть раздражение. Их приглашали вдвоем, и она была полна решимости не допустить, чтобы у Марка выработалась привычка работать по выходным. Без мужа ее быстро исключат из списка приглашенных – хозяйки не любят, когда число гостей в последний момент уменьшается.
– А как себя чувствует Розмари Фитцгерберт? Я сегодня ее не видела, – спросила Керри, стараясь не выдать своего любопытства.
– Очевидно, после гриппа все еще чувствует слабость и решила остаться дома. Так что бедному Зану нужна дополнительная моральная поддержка, – пошутил Ноэль.
От неожиданного известия сердце Керри забилось сильнее. После совместного ужина она не видела Зана и с ним не разговаривала. Теперь она еще раз осмотрела поле, стараясь его найти.
– Зан подойдет к нам перед матчем?
– Думаю, он подойдет после. Я слышал, что команду пригласили до начала встречи пройти на коктейль вон в ту палатку.
– Ах вот оно что, – сказала разочарованная Керри. – А для чего эта палатка? Я еще не видела программу.
– Какая-то французская фирма рекламирует свои товары. «Ролекс» и «Ротманс» делают то же самое. Некоторые спонсируют призы.
Опустив бинокль, Керри посмотрела на Ноэля. Вспомнив о том, что он лучший друг Зана, она одарила его своей самой очаровательной улыбкой.
– Пожалуйста, расскажите мне об игре. Для того, кто, как считается, разбирается в лошадях, просто позор ничего не понимать в поло, – солгала Керри. На самом деле она уже прочитала об этом книгу. – Я всегда думала, что мужчина, играющий в поло, выглядит очень сексуально. А почему вы не играете?
Ноэль улыбнулся столь дерзкой ассоциации.
– Чтобы выдержать шесть чуккеров, нужно быть гораздо лучшим наездником, чем я. Они длятся по семь минут, и после каждого пони меняются. Я всегда говорил, что со мной пришлось бы менять и всадника, – сказал он, вызвав смех у Керри.
Мимо них к шатру «Галанта» проехал «бентли» с принцем и принцессой Кентскими. Там их прибытия дожидалась целая толпа фотографов. Первой из машины вышла светловолосая австриячка-принцесса, любезно улыбнувшись фотокамерам. Она была одета в кремовое шерстяное платье, на шее жемчужное ожерелье, льняные волосы зачесаны вверх в стиле эпохи короля Эдуарда VII. Ее застенчивый, бородатый муж шел рядом.
Внутри палатки стоял гул голосов. Почетные гости наконец-то прибыли. Шаннон встречала их у входа, стараясь собраться так, как когда-то перед выходом на подиум. Принц вышел вперед, и Шаннон пожала его протянутую руку, под щелканье фотоаппаратов грациозно присев сначала перед ним, затем перед принцессой. Потом повела их внутрь, где небольшая специально отобранная группа должна была приветствовать их высочеств.
– Как поэтично! – заметила принцесса, с восхищением рассматривая экзотическое убранство палатки. – Настоящее произведение искусства. А апельсиновые деревья и фонтан придают восхитительный колорит.
Заложив руки за спину, принц заметил:
– Какая жалость, что это простоит всего один день. Видимо, вы как бедуины – вскоре свернете свою палатку и незаметно ускользнете, – остроумно заметил он.
– Да, именно так, – улыбнулась Шаннон. Приветливая манера принца ее обрадовала и успокоила.
Когда были сделаны необходимые представления, официант подал традиционный перед матчем бокал шампанского. Шаннон почувствовала, что напряжение исчезло. Все было предпринято для того, чтобы этот волнующий момент наступил, и, когда это действительно произошло, и без всяких инцидентов, Шаннон почувствовала громадное облегчение. Незадолго до этого в палатку вместе с остальными членами своей команды вошел Амадео. Потянув себя за ухо, он на латиноамериканский манер сигнализировал ей, что все в порядке, и Шаннон не удержалась от улыбки.
Разговаривая с одним из гостей, Шаннон заметила появившиеся в шатре красно-желтые майки «Улан». Все до одного стройные и загорелые, члены команды Зана были немного выше смуглых «Вакерос». Их выгоревшие на солнце волосы были взъерошены после разминки. Когда Шаннон заметила Зана, она почувствовала, что напряжение вновь возросло, но попытка избежать встречи сразу бросилась бы в глаза. Ирония судьбы заключалась в том, что в последний раз Шаннон была на Кузнечной поляне именно для того, чтобы посмотреть, как играет Зан. Тогда она приезжала вместе с Джонкуил в качестве ее компаньонки. А сейчас она принимала здесь сливки международного общества, причем с неслыханной роскошью. Вполуха слушая Ага-хана, рассказывавшего о своем последнем триумфе на скачках, Шаннон увидела, как Амадео сквозь толпу пробирается к Зану. С ужасом поняв, что двое мужчин, определивших всю ее жизнь, вот-вот встретятся, Шаннон не удержалась от искушения подслушать их разговор. Амадео взял Зана за плечо, и тот с удивлением обернулся.
– Ну вот мы наконец и встретились, лорд Килгарин. Я Амадео Бенгела, – сказал он звучным голосом и церемонно подал руку.
– Здравствуйте! – с вежливым кивком торжественно сказал Зан, разглядывая аргентинского магната, который так неожиданно представил сам себя. Зан сразу вспомнил, что когда-то Бенгела был любовником Шаннон.
К своему смущению, Шаннон заметила, что Амадео ведет Зана к ней.
– Идемте – вы должны встретиться с нашей хозяйкой. Все приготовления – ее рук дело.
День сразу же померк в глазах Шаннон, когда она увидела их рядом с собой.
– Шанита! – позвал Амадео, криво улыбаясь. Его глаза грозно сверкали.
Услышав, что он употребляет ее уменьшительное имя, Шаннон невольно покраснела. На приеме у «Галанта» такое обращение было неуместно.
– Ты еще не встречалась с лордом Килгарином? Сегодня он один из моих соперников, – игнорируя ее холодность, с фальшивой веселостью сказал Амадео.
– Мы встречались с лордом Килгарином. – Шаннон, пожала руку Зану. Охваченная смущением, она не смела смотреть ему в глаза. Неужели Амадео забыл, кто он такой? А если нет, то почему так ведет себя?
– Прошу прощения, я не знал, что вы знакомы, – мягко сказал Амадео.
– Рад снова видеть вас, мисс Фалун, – сказал Зан. – Вы меня извините? Мне нужно кое с кем поговорить.
– Конечно, конечно, – пробормотала Шаннон.
Когда Зан повернулся, чтобы идти, Амадео пристально посмотрел на нее и тут же ушел.
Во время обеда к Шаннон больше не возвращалось радостное настроение, в котором она пребывала с утра. Хотя принц Кентский сидел от нее справа, а Ага-хан – слева, победа утратила свой блеск. Шаннон раздвоилась – на влиятельного директора «Галанта», купающегося в деньгах и комплиментах, и простую женщину, охваченную душевным конфликтом. Соперничество, возникшее между Заном и Амадео, ее ошеломило, но пока не было времени это обдумать.
Когда гости начали покидать стол и усаживаться на расставленные перед палаткой стулья, Амадео вместе с другими игроками встал, чтобы идти. Шаннон не удалось избежать встречи с ним.
– Пожелай мне удачи, – сказал Амадео.
– Удачи, – коротко ответила она. В глазах Амадео пылала ревность, и внезапно Шаннон охватили нехорошие предчувствия.
В знак того, что матч вот-вот начнется, по четыре игрока от каждой команды, в шлемах, легким галопом направились к рефери, придержав своих пони напротив трибун и королевской ложи. Резко зазвонил колокол, судья подбросил мяч в воздух, и игроки принялись бороться за него. «Вакерос» удалось захватить мяч, и обе команды толпой устремились к воротам «Улан».
Сидя в первом ряду на месте для почетных гостей, Шаннон напряженно следила, как лоснящиеся пони носятся по полю. Стало ясно, что игра будет упорной, и возбуждение публики возросло. Удары деревянных клюшек перекрывали стук копыт по земле. Шаннон застыла на краю кресла. Еще никогда в жизни она так не волновалась. Хотя расстояние и скорость игры не всегда давали возможность отличить одного игрока от другого, Шаннон чувствовала, что Зан и Амадео вступили в непримиримую схватку. Они как сумасшедшие носились по полю, едва не сталкиваясь и размахивая клюшками в опасной близости друг от друга. Когда Зан и Амадео на бешеной скорости вместе помчались к воротам, в голосе диктора послышалось неподдельное волнение. Они разошлись в последнюю секунду, когда Амадео чуть-чуть не попал в ворота. Трибуны бушевали.
