Текст книги "Муки ревности"
Автор книги: Джастин Харлоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)
Шаннон в ужасе закрыла глаза. Ее подозрения оправдались.
– Амадео, ребенок не твой. Его отец – тот, кого я знала еще с Австралии. После того как я ушла от тебя, мы провели вместе неделю в Ницце. Раньше я никогда не говорила тебе о нем, потому что была уверена, что мы никогда больше не увидимся, но тут мы случайно встретились. Несмотря на все, что случилось, мне кажется, я все еще люблю его. Так что, как видишь, – продолжала она, – это будет неправильно. Я не могу больше пользоваться твоим великодушием.
Слушая ее тихий, нежный голос, Амадео чувствовал, что внутри у него все начинает кипеть от ревности. Наконец он заговорил, и в голосе его явственно звучало осуждение.
– И где этот человек теперь? Почему он не ухаживает за тобой?
– Он женат, Амадео. Я даже не сказала ему, что беременна.
– Почему же ты не сказала? – гневно спросил он. – Не потому ли, что считаешь, что если он узнает, то ты ему будешь не нужна? Шаннон, это глупо – любить такого человека.
– Нет, ты ничего не понимаешь, – запротестовала она. – Я все еще верю и надеюсь, что когда-нибудь мы будем вместе. Но в данный момент это невозможно.
– Где он живет? – спросил Амадео.
Шаннон вздохнула:
– В Англии. Он англичанин.
Он презрительно засмеялся:
– Могу себе представить. И кто же он, поэт? Или какой-нибудь художник, витающий в облаках? Почему ты его защищаешь?
– Амадео, ты не должен так говорить о нем – никогда. Я сказала тебе о своих чувствах, и я никогда не передумаю.
– Ну хорошо, – сказал Амадео, подняв ладони вверх. На него нахлынула горькая зависть, перед которой он чувствовал себя беззащитным. Горькая зависть и надежда. Амадео всегда презирал такое чувство, как надежда, но сейчас понял, что пал ее жертвой. – Но я не принимаю никаких аргументов, – сказал он охрипшим голосом. – До рождения ребенка ты останешься здесь, под моей защитой. Это решено.
Шаннон почувствовала уколы собственной гордости. Было неприятно признавать, что она разорвала контракт с Валентино по собственной воле, отказавшись тогда от предложения Амадео, а вот теперь собирается воспользоваться его милосердием.
– Я действительно хочу остаться, – тихо сказала Шаннон. – Не знаю, как тебя благодарить. Будет очень здорово остаться здесь до рождения ребенка. – Она не знала, что в этот момент Амадео раздавил в кармане маленькую коробочку, которая сейчас казалась ему сделанной из свинца.
Глава 4
Бремар, Бостон, штат Массачусетс, октябрь
Осенним октябрьским вечером, когда уже начало темнеть, Керри сидела в халате за письменным столом и никак не могла сконцентрировать внимание на поэтах-романтиках. Когда за ее спиной Бетси принялась с хрустом грызть яблоко, Керри раздраженно сказала, не отрывая взгляда от записей:
– Ты можешь не устраивать такого дьявольского шума? Я пытаюсь сосредоточиться.
– Прошу прощения, – виновато ответила Бетси, тихо переворачивая страницу. Она старалась не сердить Керри, которая всю неделю была не в духе. – Послушай – не расстраивайся так насчет Рэндольфа Ханнивелла. Он обязательно позвонит, – с сочувствием сказала она.
– Насчет Рэндольфа? Нет, меня он не волнует, – рассеянно сказала Керри.
Рэндольф, которого она три недели назад прогнала с заднего сиденья его собственного автомобиля, совсем не интересовал Керри.
Забыв о «Леди Шалотт», она уставилась в темноту за окном, размышляя, где взять деньги.
С тех пор как начались занятия, время понеслось вперед все быстрее. Керри уже получила извещение от казначея, что скоро ей предстоит платить за обучение, проживание и питание в следующем семестре. Керри так стремилась в Бремар, что обманывала себя, думая, что, раз попав в колледж, она легко найдет возможность продолжать учебу или по меньшей мере найдет мужа. Теперь эти ожидания казались очень наивными. Чего она не учла – так это того, что вокруг Гарварда и Массачусетского технологического института как созвездия сосредоточены бесчисленные женские колледжи и что там полно богатых, с хорошими связями студенток, которые горят желанием отловить себе мужа, занимающегося медициной, правом или бизнесом. Во время открытых для посещения дней в престижных клубах Гарварда Керри была поражена жесткой конкуренцией со стороны девушек из Рэдклиффа и Уэллесли, которые смотрели на Бремар свысока, считая его школой для дураков. В таких невыгодных обстоятельствах Керри оставалось только надеяться на деньги, чтобы поддержать свой имидж. Но от той суммы, которую она получила от Линди и которая тогда казалась громадной, уже почти ничего не осталось, и не было никакой надежды откуда-нибудь получить что-то еще.
Керри вздохнула и потерла глаза. Она устала – от лжи, от необходимости постоянно следить за своим поведением, устала быть достопочтенной Керри Фалун. Волна честолюбия, вознесшая ее в Бремар, схлынула. Ночью, когда все спали, Керри охватывал страх. Она сожалела, что написала Шаннон такое злое письмо, но характер не позволял просить прощения. Кроме того, после всего сказанного Керри сомневалась, что можно что-то исправить. Даже у Шаннон есть гордость, а раз она не ответила, то Керри посчитала, что сестра рада от нее избавиться. Да, решила Керри, деньги – это единственная вещь, которая может обеспечить ей беззаботное существование. А без них можно и отправиться на автобусе в Калифорнию, тем более что пока она может оплатить стоимость проезда. Вытащив заколку, Керри распустила по плечам волосы.
Бетси с завистью смотрела на ее блестящую медно-красную гриву.
– Боже мой, я бы все отдала, чтобы иметь такие волосы, как у тебя.
– Все? Ты серьезно? Ну что ж, давай, ты можешь их получить.
– Нет, так нечестно, – со вздохом сказала Бетси, взяв еще одно яблоко. – У тебя есть и все остальное. Лицо, фигура, личность и даже титул.
Керри ничего не ответила, но почувствовала, как от раболепных слов Бетси раздражение усилилось. В этот момент дверь отворилась.
– Привет, девочки. Хотите составить нам компанию в бридж?
– Конечно, почему бы нет? – ответила Керри, надеясь, что общество Алисон, жившей дальше по коридору, отвлечет ее от неприятных мыслей.
– Что угодно, лишь бы не заниматься французской грамматикой, – согласилась Бетси.
– Кому пиццу? – спросила Алисон.
– Я на диете, – сказала Керри. Игра в бридж означала, что ей придется остаться без обеда в кафетерии, а пицца была роскошью, без которой можно обойтись.
Когда через некоторое время Стефани, соседка Алисон по комнате, открыла коробку с пиццей, Керри постаралась не замечать ее дразнящий аромат. Керри сидела на кровати в соседней комнате, поджав под себя ноги. К потолку поднимался дым четырех сигарет. На стенах репродукции картин Пикассо и Браке соседствовали с портретами Джона Траволты и Роберта де Ниро.
Керри почти не прислушивалась к пустой беседе о предстоящем матче между Йелем и Гарвардом, о цвете лака для ногтей и чудесной диете. Держа в руке карты, она критически посматривала на Стефани и Алисон. Игрушечные мишки на их кроватях свидетельствовали о том, что они не такие уж искушенные, какими хотели казаться. Девушки несколько самодовольно относились к жизни – без сомнения, потому что родились с серебряной ложкой во рту. Реальные жизненные проблемы пока не коснулись их.
– Пики козыри, – объявила Бетси.
Керри рассеянно смотрела на свои карты, пытаясь сосредоточиться. Но сделать это было нелегко. Глядя, как трое других поглощают огромные куски дымящейся пиццы, она почувствовала головокружение от голода.
– Не понимаю, почему ты так следишь за весом, Керри, – сказала Стефани. – Ты здесь самая худая.
– Наверно, это на нервной почве, – заметила Алисон.
– Давай, Керри. Возьми немного у меня. Я совсем не хочу есть, – сказала Бетси.
– Нет, спасибо, – ответила Керри, покачав головой.
– Ни за что не угадаете, о чем мне рассказали вчера вечером, – сказала Алисон, и все посмотрели на нее.
– О чем? – спросила Бетси.
– Ну, вы ведь знаете отель «Статлер». Там проводят всякие загородные съезды. Из очень надежного источника я узнала, что есть девушки с Мейпл-Хилл, которые обеспечивают особое обслуживание для некоторых гостей-мужчин. – Алисон сделала паузу, чтобы до всех дошел смысл слов.
– Особое обслуживание? Ты хочешь сказать, они работают официантками? – спросила Бетси.
– О Боже! – воскликнула Стефани. – Особое обслуживание – как ты думаешь, чем они занимаются, чучело?
– Они девушки по вызову, – сказала Алисон. – Разве это не удивительно?
– Я прямо-таки вижу, как их подвозят на тележке с такой большой крышкой – тах-тах-тах. Крышку снимают, и вот вам блондинка с Мейпл-Хилл, вся в петрушке!
Все громко расхохотались – даже Керри.
– Прошу прощения, но я не могу в это поверить, – сказала она. – Я имею в виду – зачем девушке из такого колледжа, как Мейпл-Хилл, этим заниматься?
– Потому что они все там проститутки – вот почему. Не такие кристально чистые, как мы, – сказала Стефани.
– Как ты думаешь, какие там мужчины? – спросила Керри, глядя в свои карты. – Я пас.
– Думаю, некоторые из них ничего. Ребята, которые раз в году вырываются из клетки на уик-энд. Но даже если так…
– Ох, я не могу представить, как можно делать это за деньги, а вы? – сказала Бетси. – Это так отвратительно!
– Ну, я не знаю. Если цена будет приличной… – подняв голову, сказала Алисон. – Но я думаю, что стою не меньше пятисот долларов.
– Да ну? В этих бигудях ты просто сногсшибательна, – сказала Стефани, вызвав хихиканье у присутствующих. – Лично я думаю, что стою по меньшей мере восемьсот. Знаете, как говорят – джентльмены предпочитают блондинок. Значит, я – то, что надо.
– А как насчет тебя, Керри? Как ты думаешь, сколько ты стоишь с твоей фигурой да с рыжими волосами? И титулом! Ух ты!
– Я? Ну, меня должны подавать за тысячу долларов на специальной тарелочке с голубой каемочкой. И обложить петрушкой во всех подобающих местах, – с холодным сарказмом сказала Керри, вызвав у девушек довольный смех.
В следующую субботу Керри подождала, пока Бетси уйдет заниматься в библиотеку, затем приняла ванну и тщательно сделала макияж. Из своего гардероба она выбрала самое вызывающее платье – черное джерси с глубоким вырезом. Керри купила его в Нью-Йорке, представляя, как будет обедать в нем с Рэндольфом Ханнивеллом. Но по иронии судьбы впервые надела это платье для мужчины, готового заплатить за ее тело. Щедро облив духами запястья и шею, Керри надела серьги из горного хрусталя с жемчугом и взяла в руки пальто, собираясь спуститься вниз к такси, которое заказала на шесть тридцать. Она уже выходила из комнаты, когда неожиданно появилась Бетси.
– Выглядишь великолепно! – ахнула от восхищения она. – Что, звонил Рэндольф? Почему же ты мне не сказала? – возбужденно затараторила Бетси. – Когда он тебя увидит, будет просто ошарашен. И куда ты идешь?
Керри посмотрела на свой письменный стол и лежащую на нем стопку писем, заботливо перевязанных голубой ленточкой. Письма были адресованы достопочтенной Керри Фалун. Портье выполнил свое обещание каждую неделю посылать ей письмо, а нью-йоркский почтовый штемпель Керри объяснила тем, что из Ирландии письма курьером доставлялись в офис дяди в Нью-Йорк.
– Нет, это не Рэндольф. Дядя Десмонд только что позвонил из Бостона и пригласил меня на обед. Он будет в городе только один вечер.
– Ну-ну! – сказала Бетси, с которой сразу слетело все возбуждение. – Мне в это верится с трудом. Что ж, желаю приятно провести время.
Выйдя из такси у отеля «Статлер», Керри вошла в вестибюль и сразу направилась к пустому креслу в углу. Там она села, с независимым видом закинув ногу за ногу, и закурила сигарету. Взглянув на часы, Керри притворилась, будто кого-то ждет. Если слухи верны, сегодня вечером она вернется домой богаче, чем была. Когда мысль о таком способе заработать впервые пришла ей в голову, Керри сразу решила остановиться на двухстах долларах. Две сотни – это и неплохие деньги, и не слишком дорого. Сердце ее стучало, во рту пересохло. Керри никак не могла решить, как дать знать мужчинам, что она продается. Ни у кого из проходящих мимо не отражалось на лице ничего, кроме восхищения, а Керри, с томным видом держа сигарету, избегала смотреть им в глаза. Оглядев вестибюль, Керри не обнаружила никого похожего на девушек из Мейпл-Хилл, и это открытие вызвало у нее нехорошие предчувствия.
Прождав примерно полчаса и почувствовав, что нервы у нее на пределе, Керри в панике заметила, что на нее смотрят два клерка, стоящие за стойкой отеля. Она уже была готова сорваться с места, когда, смотря на ковер, вдруг увидела перед собой пару начищенных до блеска коричневых туфель. Они принадлежали лысому мужчине за сорок, в очках и с тонкими усиками. Мужчина мог пройти мимо с десяток раз, но Керри не запомнила бы его.
– Привет! – сказал он, нервно облизнув губы. – Могу я угостить вас выпивкой?
– Возможно, – сказала Керри, стараясь казаться хладнокровной. – Только бар здесь не слишком вдохновляет.
– Тогда, может, поднимемся ко мне в номер? – отважился спросить мужчина.
– Конечно. Почему бы и нет? – коротко ответила Керри. Волнуясь, она встала, подняла пальто и сумочку и прошла вслед за ним к лифту. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Когда дверь лифта закрылась, мужчина натянуто улыбнулся.
– Как вас зовут?
– Сандра. – Она смотрела прямо перед собой, дожидаясь момента, когда они доедут до нужного этажа.
– А меня – Арт Шенклин. Я из Рейсина. Вот сюда – мой номер шестьсот десятый, – небрежно сказал он, когда двери лифта открылись. Керри последовала за ним по длинному, устланному коврами коридору, который с каждым шагом становился все темнее.
– После вас, – сказал Шенклин, распахивая дверь в номер.
Войдя, он зажег свет, затем ослабил галстук и снял пиджак. Керри молча осматривала комнату.
– Сотни баксов хватит? Я знаю, вы, девушки, любите договариваться обо всем заранее. Знаешь, я несколько минут сомневался, играешь ли ты в эти игры. Я хочу сказать, ведь если бы ошибся, ты бы устроила жуткую сцену, – попытался пошутить он. Керри, однако, юмор не оценила.
– Обычно я беру две сотни, – сказала она холодным, каким-то не своим голосом. – Если нет, я спущусь вниз, – добавила она, повернувшись.
– Две сотни? Очень круто даже для Бостона. А ты этого стоишь, Сэнди? – Глаза Арта блуждали по ее телу, а с лица не сходила кривая ухмылка.
Керри почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Она могла изображать только безразличие. Когда мужчина стал расстегивать рубашку, сердце Керри, казалось, остановилось.
– Ты из числа молчаливых, а? Ладно, годится, если останешься на всю ночь. Между прочим, мне нравятся холодные и искушенные. За дополнительную сотню я просто лягу и буду наслаждаться. – Сняв запонки, он положил их на туалетный столик. – А как насчет бурбона со льдом, Сэнди? Я стараюсь ко всему относиться просто. Положи пальто вон туда, а я налью нам выпить. – Арт подошел к маленькому холодильнику и принялся готовить напиток.
– Кампай! – сказал он, чокаясь с ней пластмассовыми чашками. – У японцев это означает «пей до дна!».
Он включил телевизор, а Керри сделала вид, будто поправляет перед зеркалом прическу. В комнате сзади было темно, как в зале театра, а собственное лицо казалось Керри освещенным прожекторами. Звук телевизора, казалось, доносился откуда-то издали.
– Прости, милая. Я пока схожу в сортир. Устраивайся поудобнее, ладно? – Проходя мимо, Арт похлопал ее по заду. Керри почувствовала приступ отвращения. Она стояла, скованная собственным страхом, пока не услышала, как он мочится. Этот звук оказался столь невыносимым, что Керри схватила пальто, сумочку и мгновенно выскочила за дверь, пробежав мимо лифта прямо к лестнице.
У ярко освещенного входа в гостиницу Керри поймала такси. Колени дрожали, и она все оглядывалась – не появился ли поблизости Арт Шенклин.
– Ты просто сдрейфила, – прошептала себе Керри, когда такси помчалось по Ньюбери-стрит к центру Бостона. Почему у нее сдали нервы? Почему она не может через это пройти? В следующий раз ей нужно будет сперва пойти в бар и набраться как следует. Но при мысли о том, чтобы предложить себя еще одному Арту Шенклину – пусть даже за тысячу долларов, – по телу побежали мурашки. Она уже это делала, напомнила себе Керри. Почему нельзя сделать еще раз? Какая разница между тем, чтобы отдаться Линди ван Бурену за пять тысяч долларов и какому-нибудь незнакомцу за двести? Барьер, который Керри воздвигла между собой и прошлым, внезапно исчез, и в ней вновь ожили чувственные воспоминания о последней встрече с Линди. До сих пор Керри пыталась безжалостно изгнать из сознания все, связанное с тем инцидентом, понимая, что ван Бурен пробудил в ней такую страсть, над которой она не властна. Но сейчас память о том бесстыдном совокуплении пробудилась с ужасающей силой.
Однажды вечером, через неделю, Бетси ушла к соседям играть в бридж. Отвернувшись от письменного стола, за которым Керри якобы занималась, она посмотрела на сумочку Бетси, лежавшую на кровати. Был конец месяца, и Керри знала, что Бетси сегодня побывала в банке и получила месячное содержание. С бьющимся сердцем поднявшись со стула, Керри взяла в руки сумочку и вытащила кошелек, набитый хрустящими банкнотами. Бетси не сразу заметит исчезновения одной или двух двадцаток, сказала себе Керри, а когда заметит, она уже будет далеко. Керри решала, сколько взять, как вдруг услышала шаги за дверью. В панике она швырнула сумочку на кровать, схватила щетку и бросилась к зеркалу.
– Керри, тебя к телефону, – сказала Алисон.
– Кто? – спросила Керри, повернувшись к ней с безразличным выражением лица.
– Не знаю. Трубку взяла Марго. Кажется, мужчина.
Керри пошла по коридору, думая о том, что если кто-то хочет назначить ей свидание, то ему придется пересечь всю страну. Скоро она уже будет в Калифорнии.
– Алло, – спокойно сказала Керри.
– Алло, Керри? Это Линди ван Бурен.
Услышав его голос, Керри на мгновение потеряла дар речи.
– Керри? Вы здесь?
– Да, здесь. Что случилось? – Керри охватила странная смесь эмоций. Она одновременно чувствовала слабость, страх и возбуждение.
– Я пару дней буду в Бостоне, остановился в «Ритце». Мне хотелось бы узнать, свободны ли вы сегодня вечером.
– Свободна. И что же? – с подозрением спросила Керри.
– Я подумал, может быть, вы захотите приехать поужинать со мной. Я пришлю за вами машину. В семь тридцать удобно?
– Думаю, будет удобно, – холодно ответила Керри, но от ее самообладания не осталось и следа.
– Хорошо. Тогда сначала поднимайтесь в мой номер. Мы выпьем. До встречи.
Керри положила трубку. Голос Линди, в котором можно было явственно различить нотку желания, все еще эхом отдавался в ее ушах.
– Ну, будь я проклята, – пробормотала про себя Керри.
Скоро Керри мчалась в Бостон, сидя на заднем сиденье роскошного лимузина, похожего на тот, что доставил ее в Бремар. Завернувшись в мохеровое пальто, Керри с удовольствием вспоминала, какое выражение было на лицах подруг, когда за ней зашел шофер. Бетси тут же разнесла по всему общежитию весть, что граф Шаннон прибыл в Бостон и послал за своей племянницей шикарную машину.
Когда мимо полетели огни Бостона, Керри почувствовала, как ее охватывает тревожное ожидание. Очевидно, Линди не смог ее забыть, и на несколько секунд Керри позволила себе признать, что и он обладает над нею такой же магнетической силой. Но ненависть к ван Бурену, рожденная в тот день, когда Керри потеряла Чудотворца, все еще жила в той части ее души, куда Линди никогда не удастся проникнуть. Никакая похоть не сможет устранить ту боль, которую Керри испытывала всякий раз, когда видела, как какая-нибудь девушка легким галопом несется по песчаным дорожкам для верховой езды, избороздившим всю территорию колледжа. Или как сборная Бремара по верховой езде отправляется на соревнования куда-нибудь в Пенсильванию, Вашингтон или Род-Айленд. Если Керри случалось видеть девушку в черной бархатной шляпе, куртке и брюках, ее охватывала горечь. А когда Керри как-то увидела выставку завоеванных сборной Бремара голубых лент и кубков, она почувствовала себя так, как будто все это было у нее украдено и нахально выставлено напоказ, чтобы подразнить. Теперь Керри решила, что ни в этот раз, ни в следующий Линди не получит ее просто так. Она заставит его заплатить долг.
У Керри даже возникла дикая идея потребовать обратно Чудотворца, но она вспомнила, как в спортивном разделе «Бостон глоб» читала о том, что его продали в Людвик. Новость совершенно потрясла Керри. Но это было очень похоже на Линди. Таким вот грубым способом он гарантировал, что Керри никогда вновь не получит лошадь, как он и обещал.
Когда лимузин притормозил перед входом в отель «Ритц», юркий привратник в униформе бросился открывать перед Керри дверцу автомобиля, а затем повел ее к вращающимся дверям вестибюля. Керри не могла удержаться от сравнения со своим тайным визитом в «Статлер» всего несколько дней назад. Вестибюль в «Ритце» сверкал, как шкатулка с бриллиантами, золотистый свет люстр отражался в зеркалах. В них отражались и великолепные букеты цветов, и женщины в норковых и собольих шубах. Сам воздух гостиницы, казалось, благоухал роскошью.
Высоко подняв голову, Керри уверенно направилась к стойке регистрации. Подойдя, она сказала хорошо поставленным голосом:
– Я Керри Фалун. Мистер ван Бурен ждет меня.
– Да, мисс Фалун, я сообщу о вашем приходе. Номер пятьсот семьдесят третий.
Пересекая вестибюль, Керри видела направленные на нее восхищенные взгляды. Керри знала, что еще никогда не выглядела столь ослепительно, хотя на ней было то же самое черное платье и то же самое пальто, что и в «Статлере». Но сегодня она выбрала для себя образ утонченно-элегантной, а не грубой обольстительницы. Керри жадным взглядом пожирала окружающую ее обстановку старомодного роскошного отеля, посещаемого сливками бостонского общества. Она чувствовала, что ее место именно здесь.
Постучав в дверь номера, который занимал Линди, Керри провела рукой по волосам, пытаясь успокоиться. Когда ван Бурен открыл дверь, она молча прошла мимо него. Бросив сумку в кресло, Керри сняла перчатки и затем обернулась, вызывающе улыбаясь.
– Ну, ну! Что же привело вас в Бостон? – Сняв пальто, Керри жестом героини из фильма бросила его на кресло.
Не дожидаясь ответа, она принялась обходить комнату, делая вид, что осматривает ее. Керри знала, что ван Бурен внимательно следит за ней. Дотронувшись до каминной полки над пылающим огнем, она увидела в зеркале, что Линди приближается. Почувствовав его руку на плече, Керри мягко убрала ее и повернулась с выражением притворного удивления на лице.
В ответ на такое театральное проявление скромности ван Бурен улыбнулся.
– Хотите выпить? У меня есть виски, но я подумал, что вам захочется немного шампанского, – сказал он, кивнув в сторону стоявшей в ведерке бутылки.
– Спасибо – это будет замечательно.
Пока Линди открывал бутылку, Керри внимательно следила за тем, как под пиджаком ходят его плечи. Передав ей бокал, ван Бурен сказал:
– Я рад, что вы пришли, Керри.
Отпив глоток шампанского, Керри заметила, что на лице Линди, несмотря на всю железную волю, отражается смесь любопытства, уважения и желания. Это открытие несказанно обрадовало ее. Но несмотря на ощущение власти над ван Буреном, Керри почувствовала, как в ней самой растет желание, подавляя стремление поиграть на его откровенной похоти. Изменение в настроении не ускользнуло от Линди. Взяв бокал из ее руки, он притянул Керри к себе и нетерпеливо поцеловал. Когда они обнялись, ее тело затрепетало от страсти, которую Керри отчаянно пыталась сдержать хотя бы на миг.
– В чем дело? – хриплым голосом спросил ван Бурен, когда Керри отстранилась. – Не пытайся изображать, что не хочешь меня. Мы уже все это проходили. – Он с жадностью посмотрел на ее возбужденное лицо – этот образ часто преследовал его по ночам.
– Возможно, вы правы, – сказала Керри, высвобождаясь из объятий. – Но в последний раз вы, кажется, с удовольствием за это платили.
– Так вот оно в чем дело! – Линди иронически засмеялся и глотнул виски. – Вы просто не дали мне времени. Я собирался предложить, чтобы мы заключили некое соглашение. Я и не собирался действовать по-другому. Пятьсот долларов при каждой нашей встрече достаточно?
Вся непокорность Керри сразу испарилась.
– Неплохо, – пробормотала она.
– Обычно я приезжаю в Бостон раз в полтора месяца. Иногда даже чаще. Что скажете?
– Согласна, – ответила Керри, быстро подсчитав, что в таком случае сможет продержаться до конца года. Она должна сделать все, чтобы он захотел приходить к ней почаще. Принимая во внимание сильное влечение, которое Керри сейчас испытывала к Линди, она предположила, что это будет нетрудно. Предвкушаемое удовольствие будет еще сильнее, если Линди за него заплатит.
– Ну что ж, тогда займемся тем, ради чего пришли, – пробормотал ван Бурен, проводя пальцем от шеи к груди Керри.
В прошлый раз, движимый похотью, он спешил ее завоевать. На этот раз Линди не торопился. При первом же прикосновении страсть забурлила в нем. Он медленно снял с Керри платье, трусики, постепенно открывая для себя ее наготу – как будто обрывал лепестки, защищающие сердцевину цветка. Она гордо стояла перед ним, а Линди, не торопясь, обследовал руками каждый сантиметр ее восхитительного тела цвета густых сливок. Его губы сначала прикоснулись к плечам Керри, затем опустились на грудь, перешли на живот. Когда ван Бурен нетерпеливой рукой раздвинул ей ноги и языком слегка дотронулся до ее плоти, по телу Керри словно пробежал ток, в порыве страсти она изогнулась дугой. Дрожащими руками Линди принялся расстегивать ремень брюк. Ладони Керри сладострастно гладили его естество, еще больше разжигая нетерпение. Линди рывком подтянул ее к себе и понес к кровати – как тюк светлого атласа с золотой оторочкой.
– Боже мой, с того дня в библиотеке я хотел только тебя, великолепная маленькая сучка. Керри, Керри! – стонал он.
Услышав свое имя, повторяемое с таким пылом, Керри почувствовала, как в ее подсознании рушится одна преграда за другой. Красивое суровое лицо Линди было искажено яростным желанием. Чувствуя, как прекрасное юное тело Керри движется под ним, слыша ее крики, Линди упивался наслаждением, равного которому никогда до сих пор не испытывал. Выгнувшись навстречу, Керри испустила крик облегчения, выражавший экстаз, страстное желание.
– Линди, о, Линди! – не помня себя, взмолилась Керри, когда он вознес ее на еще одну вершину восхитительного наслаждения. Скоро желание вернулось, Линди начал снова, движимый энергией, которую Керри пробудила в нем, и наконец пронзил ее последним мощным толчком, идущим, казалось, из самой глубины его существа.
Тесно прижавшись, Линди долго лежал рядом с Керри, потрясенный той силой, в полной власти которой он только что побывал. Он поцеловал источник этой силы – нежные, манящие губы Керри, поглощая эликсир молодости, вернувший его к жизни.
– Что ты сделала со мной, Керри? – прошептал ван Бурен, опустив голову ей на плечо.
Чувствуя силу эмоций, на мгновение сливших их жизни воедино, Керри подвинулась к нему движением, означавшим полную капитуляцию.
