Текст книги "Муки ревности"
Автор книги: Джастин Харлоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)
– Поверь, мы все ближе к нашей цели. Не буду больше ничего говорить, просто трижды плюну через плечо. Это долго не продлится, дорогая. Вот о чем говорит стихотворение. Я тебя люблю. Ну как, тебе уже лучше?
– Гораздо лучше. В четверг позвони мне в Париж. Спокойной ночи, дорогой.
Глава 2
Давай, мой хороший, вверх, вверх, – приговаривала Керри, стараясь подбодрить Линди, взбиравшегося по ступенькам главной лестницы отеля «Плаза». Когда они оказались в вестибюле, Керри развернула коляску и расстегнула мальчику новую бейсбольную куртку, подходившую к его голубым глазам. На этой неделе она купила ему все новое – от кроссовок до вельветовых брюк. Поправив светлые волосы сына, Керри покатила коляску к стойке. Сейчас она полностью ощущала себя женой нового младшего партнера Виндхэма и Хэнбери. На Керри был голубовато-лиловый твидовый костюм и серая кашемировая шаль – они прекрасно подойдут для Лондона. Медно-красные волосы были заколоты черепаховыми гребнями, а в перекинутой через плечо большой темно-красной сумке находились пеленки, печенье и игрушки – в общем, все необходимое для дежурства. Линди ван Бурен мог прийти за ключом очень нескоро.
Как только Марк улетел в Лондон, оставив Керри доделывать дела, она позвонила в нью-йоркскую «Плазу» и бостонский «Ритц-Карлтон», чтобы узнать, когда там ожидают Линди. Керри была готова ехать даже в Медоуз. Больше не будет шансов сделать то, что она планировала. Керри совсем не хотелось, чтобы три тысячи миль океанских просторов разделяли ее с миллионами ван Бурена. Особенно теперь, когда Картер вышла замуж за Дюпона и готовилась произвести на свет внуков Линди.
Взглянув на шкафчик для ключей, Керри совсем не удивилась тому, что Линди еще не вернулся. Она устроилась на стуле так, чтобы видеть происходящее перед стойкой.
Ей не пришлось долго ждать. Менее чем через полчаса Линди вошел через боковой вход в отель и знакомой походкой направился к портье. При виде его сердце Керри учащенно забилось. Одетый в темный костюм, Линди явно пришел с деловой встречи.
– Линди, дорогой! – громко, на весь зал, позвала Керри как раз в тот момент, когда тот спрашивал ключ от номера.
Вздрогнув, Линди обернулся.
Керри подбежала к нему и поцеловала в щеку.
– Что, черт возьми, все это значит? – вполголоса прорычал Линди.
– Выпить чаю в твоем номере? Ну конечно! Ты не возьмешь у меня маленького Линди? – громко сказала Керри, сунув в руки Линди изумленного малыша. Сходство между ними было поразительным, даже комичным. Прелестный, пухленький мальчик был миниатюрной копией своего отца. Протянув покрытую ямочками руку, он вытащил из кармана Линди носовой платок.
– Да, это твой деда, – ворковала Керри. – Подожди минутку, я только возьму коляску, – сладко улыбаясь, сказала она Линди.
Беспомощно держа на руках ребенка, тот двинулся за ней к лифту.
Двери лифта закрылись, и Линди в бешенстве произнес:
– Какого черта, что тебе нужно?
– Пожалуйста, в присутствии маленького Линди не говори со мной таким тоном, – нежно сказала Керри.
– Не шути со мной, ты, маленькая сучка!
– Разве не лучше обсудить все в спокойной обстановке?
Войдя в номер, Линди с грохотом захлопнул за собой дверь и опустил ребенка на пол.
– Что все это значит? Я хочу, чтобы ты немедленно ушла отсюда – немедленно!
– Ты не ответил на мои письма, вернул фотографии Линди, которые я тебе посылала. – Глядя ему в глаза, Керри не испытывала страха – только жестокое желание сравнять счет.
– Ты и мой сын, а также ваш ребенок совершенно меня не интересуете. Я считал, что уже давно совершенно ясно дал об этом знать. Не понимаю, чего ты добиваешься подобной наглостью, но ты не оставляешь мне другого выбора, кроме как выкинуть тебя отсюда.
Керри, не торопясь, подошла к камину.
– Ты, возможно, не знаешь, что Марк только что получил назначение в лондонский филиал «Виндхэм энд Хэнбери». Фактически он уже там, а через две недели я к нему присоединюсь.
– Ну, это хорошая новость! Слава Богу – теперь я избавлюсь от вас обоих!
– На самом деле я пришла не поэтому. Подлинная причина в том, что я подумала: ты захочешь повидаться со своим сыном, прежде чем он уедет в Англию.
Линди встретил эту новость гробовым молчанием, только недоверчиво прищурил глаза. Керри спокойно продолжала:
– Все считают, что Линди родился недоношенным, но недоношенные дети никогда не весят три с половиной килограмма. Линди родился точно в срок в конце ноября, через девять месяцев после того, как был зачат в феврале в бостонском «Ритце», когда мы в последний раз виделись с тобой.
Он саркастически засмеялся.
– Ну ты и штучка, Керри! Но знаешь, ты не так умна, как я считал, если ожидаешь, что я этому поверю. Все продумано, не правда ли? Особенно если учесть, что ты прекрасно чуешь денежки.
Внимательно глядя на Линди, Керри знала, что ее ошеломляющие откровения все же пробили брешь в его обороне. Подергивание века, незаметная пауза показали ей, что цель поражена, и Керри поспешила закрепить успех.
– Посмотри на него повнимательнее, – сказала она мягким, просительным тоном, подтаскивая ребенка поближе к себе. Линди стоял спиной к Керри, задумчиво глядя, как в Центральном парке падают листья. – Если не веришь тому, что я сказала, можешь связаться с доктором Сиднеем Бамбером из Бостона. Он все знает. Но просто взгляни на мальчика – взгляни на эти голубые глаза. Это же твои глаза, Линди. Посмотри на его волосы, на руки. Все в нем похоже на тебя. – Говоря это, она ласково гладила ребенка по голове, и тот, довольный, застыл в ее объятиях.
– Когда я начала спать с тобой, у меня никого больше не было – даже Марка, до того момента, как мы поженились. Но к тому времени я уже была беременна. Наверно, ты удивляешься, почему я не сделала аборт. Действительно, почему? Тогда я и сама не знала. Это просто не приходило мне в голову. Но теперь знаю. Я хотела, чтобы у нас был ребенок, Линди. Но у меня не было иллюзий насчет того, какое место я занимала в твоей жизни. О нет! Конечно, ты заплатил бы за аборт. Однажды ты ведь это уже сделал. Я вышла замуж за Марка, потому что моему ребенку – нашему ребенку – нужен был отец. Я знала, что Марк любит меня. Стала ему хорошей женой, Линди. Сейчас он в Лондоне только потому, что я боролась за него, проталкивала его. И здесь я не затем, чтобы тебя шантажировать. Что касается меня, то, что бы ты ни сказал, – твои слова не уйдут дальше этой комнаты. Иначе это могло бы когда-нибудь повредить маленькому Линди, а я этого не хочу. Я здесь для того, чтобы наш сын унаследовал то, что ему принадлежит, и чтобы мы все могли снова стать одной семьей. Подумай об этом – однажды ты уже потерял мальчика, которого любил. В этом не было твоей вины. Но если ты сейчас потеряешь своего сына, то тебе будет некого винить, кроме себя самого.
Линди стоял, отвернувшись к окну, не подавая вида, что тронут ее речью.
Смирившись, Керри принялась собирать в дорогу свою сумку, коляску и Линди. У нее было ощущение, что все это уже когда-то происходило. Она вновь словно оказалась в библиотеке Медоуз, собирая с письменного стола пачку стодолларовых купюр. Но на этот раз спасается бегством не она. Сейчас, если кто и спасается бегством – так это Линди.
– А сейчас до свидания? – спросил маленький Линди. – До свидания! – Он помахал рукой.
Сжав его крошечные пальчики, Керри повела ребенка к двери. Уже поворачивая ручку, она услышала тихий, почти неслышный голос Линди:
– Керри, подожди минуту! Не уходи.
Покинув «Плазу», Керри вернулась в свою квартиру, чтобы оставить ребенка с приходящей няней и переодеться. Встретившись с Линди за обедом, они к моменту подачи счета успели переговорить обо всем, кроме главного – о маленьком Линди и о себе. В молчании их глаза встретились, и Линди положил руку на ее ладонь.
– Вернемся в мой номер и пропустим стаканчик?
От прикосновения и от слов по телу Керри пробежала знакомая дрожь. Простого движения руки Линди оказалось достаточно, чтобы они вернулись в прошлое.
«Будет ли все таким же?» – спрашивала себя Керри, слушая низкий голос Линди. Взяв такси, они ехали в отель. Последние два с половиной года радостей секса для нее не существовало, она оставалась безразличной к ласкам Марка. Теперь же, когда пальцы Линди коснулись ладони, Керри почувствовала, как в ней вновь загорается желание.
Закрыв за собой дверь номера, Линди жадно заключил ее в объятия, целуя так, как будто хотел съесть. Дрожащими руками он расстегнул ее платье и отнес в кровать. Керри задыхалась, ее полные груди вздымались и опускались, глаза блестели чувственностью. Плавные линии тела манили, рыжие волосы полыхали огнем. Увидев, что эрекция у Линди усиливается, Керри раздвинула бедра. Глаза Линди пожирали каждую клеточку ее тела, и волна нетерпеливого желания пробежала вдоль ее позвоночника.
– Линди, о Линди! – кричала Керри, оказавшись в его объятиях. Их страсть была подобна дождю, пролившемуся на бесплодную землю. Семена обновления быстро взошли, время описало полный круг, вернув любовников в самое начало пути.
Когда потом они, утомленные, лежали в объятиях друг друга, Керри заметила, что выражение глаз Линди изменилось. Он задумчиво курил сигарету, и Керри знала, что сейчас ван Бурен думает об их ребенке. Впервые они были на равных. Странное созвучие душ, сделанных из одного и того же материала, теперь связало их бесповоротно. Керри смотрела на своего любовника с видом юной королевы, предлагающей стареющему монарху бесценный дар – бессмертие.
– Когда Линди подрастет, я хочу, чтобы он на лето приезжал в Медоуз. Хочу, чтобы он рос с лошадьми. А в Англии у него будет собственный пони.
– Что может быть естественнее, если мальчик проводит много времени со своим дедушкой? – проворковала Керри, проводя пальцем по подбородку Линди.
– Я позабочусь о том, чтобы вы с Марком хорошо устроились в Англии. Не важно, сколько он зарабатывает, но у вас будет достаточно денег, чтобы жить в комфорте. Лондонское общество – это крепкий орешек, но если у тебя есть нужные связи, тебя сразу примут. Они любят американцев, особенно подходящего сорта. У меня там много друзей – Вести, Баркеры, Сангстерсы. Все они выращивают лошадей и занимаются скачками. И есть одна очень давняя моя подруга, которую я знаю много лет. Она представит вас всем, кому нужно. На этой неделе я ей позвоню и попрошу пригласить вас с Марком на обед, как только ты туда приедешь. Это будет неплохим началом.
– Спасибо, Линди. Это замечательно. – Керри свернулась калачиком и прижалась к нему как сонный котенок, крайне довольная тем, что все ее мечты теперь исполнятся.
– И еще одно, – помолчав, сказал Линди и погладил ее по волосам. – Я хочу вернуть тебе Чудотворца.
Из всех его удивительных обещаний именно последнее пробудило в Керри самые сильные чувства: для нее никакая победа еще не казалась слаще.
– Я хочу, чтобы у тебя был лучший гунтер. Начни искать сразу после того, как приедешь туда. Я тебя сведу с людьми в Ньюбери, которые тебе помогут. Я заплачу за лошадь и ее содержание.
– Не знаю, как тебя и благодарить, – прошептала Керри.
– Так уж и не знаешь? – саркастически ответил Линди. Обхватив своей рукой ее подбородок, он игриво ущипнул ее за губу. – И еще одно, – пробормотал Линди, когда Керри обняла его за шею и страстно прижалась. – Первое, что я сделаю завтра утром, – это отведу тебя в «Тиффани». Я хочу кое-что подарить на прощание матери моего сына…
– Я бы предпочла получить рекомендательное письмо владельцу конюшни, – сказала Керри, сохраняя присутствие духа.
Линди засмеялся.
– Можно ведь и то, и другое.
Положив свертки около порога, Керри открыла дверь дома на Маркхэм-сквер. Надо сказать миссис О’Брайен, подумала она, чтобы начистили медную ручку двери так, чтобы в ней можно было видеть собственное отражение. Вдохнув запах воска и оранжерейных цветов, Керри вновь почувствовала удовольствие, которое впервые ощутила тогда, когда Марк впервые ввел ее в их белый четырехэтажный дом в день, когда они с маленьким Линди прилетели в Лондон из Нью-Йорка.
– Это я, Тереза, – сказала Керри в сторону лестницы. – Есть какие-нибудь новости?
– Да, – ответила молодая филиппинка. – Звонил мистер ван Бурен и просил, чтобы вы забрали из чистки его смокинг.
– Я уже забрала, – ответила Керри, оставляя покупки на кухне. Она прошла в просторную гостиную, которую уже начала обставлять по своему вкусу старинными вещами с Кингз-роуд. Здесь стояли викторианский столик для вышивания из красного дерева и застекленный книжный шкаф эпохи короля Эдуарда. На столе стопкой лежали разнообразные образцы тканей, и Керри в сотый раз принялась размышлять о том, из чего сделать новые занавеси и обивку стульев – ткани «Сэндерсон либерти» или «Осборн энд Литтл». Из того, что они привезли из Нью-Йорка, ничто не соответствовало духу дома в Челси в стиле английского ампира. Керри хотела, чтобы каждая деталь была на своем месте – от графина на подносе дворецкого до бумаги с тиснением и визитных карточек, только сегодня полученных из типографии. Керри достала визитки из ящика стола, не в силах противостоять искушению взглянуть на них еще раз: «Миссис Марк ван Бурен, 57 Маркхэм-сквер, Лондон». Глядя на эти простые слова, она наслаждалась их значением. А ведь для того, чтобы этого достичь, понадобилась целая жизнь, подумала Керри, проведя пальцем по выпуклым буквам. Сейчас она не хотела быть кем-то другим.
Посмотрев на часы, Керри поняла, что осталось полчаса до того, как проснется Линди. Она села за письменный стол у окна с видом на прелестный сад и набрала номер телефона драпировщика. Нужно убедиться, что к коктейлю, который она собирает перед Рождеством, софа будет готова. Следующий звонок был к поставщику провизии, рекомендованному кем-то на приеме в американском посольстве неделю назад. Поблагодарив его за прекрасно организованный обед, Керри открыла свой ежедневник. Красиво оформленные приглашения на различные мероприятия уже начали заполнять каминную полку. Из всего этого самым важным будет сегодняшний обед в «Амбассадоре». Они с Марком будут почетными гостями на приеме, организованном леди Джонкуил Фортескью, что означает вхождение в самый узкий круг английского высшего общества. И это результат всего одного звонка через Атлантику, сделанного Линди. Из всех щедрых подарков Линди после примирения, этот маленький жест, по мнению Керри, будет иметь даже большее значение, чем модный дом. Никакие деньги не могут купить престиж, создаваемый именем ван Бурена.
Устроившись в кресле с чашкой черного кофе, Керри с удовлетворением обозревала свои владения, которые становились все больше похожи на образцовый английский дом. Взяв последний номер «Харперз энд квин», она нашла «Дневник Дженнифер», где красовались фотографии балов и приемов, сопровождаемые длинным, многословным рассказом о светских событиях. На следующий год их с Марком, возможно, будут приглашать на такие свадьбы, как та, что изображена на снимке – с приемом в Сент-Джеймском дворце с участием королевы и королевы-матери.
Приезд в Англию был похож на возвращение домой из ссылки. К Керри вновь вернулись ощущения раннего детства, когда все английское казалось ей изысканным. Хотя они с Марком прожили здесь всего месяц, Америка уже казалась Керри туманным воспоминанием. В Лондоне ей нравилось буквально все: красные двухэтажные автобусы, дружелюбный почтальон, прикладывающий руку к фуражке, мясник в синем фартуке и соломенной шляпе. Керри восхищали коридоры власти и денег, таившиеся в тесноте улиц Мейфэра, великолепие Вестминстера, сияющие огнями дома Белгравии. Она обожала магазины на углу Челси и Найтсбридж, переполненные роскошными товарами – от изготовленных на заказ букетиков цветов и столовых скатертей с монограммами до свежих яиц ржанки. Щедрая поддержка Линди вместе с жалованьем Марка и дополнительными льготами означали, что впервые в жизни у Керри нет проблем с деньгами. Если честно, счастливо вздохнув, сказала она себе, проблем нет вообще. Листая страницы журнала, Керри наткнулась на занимавшую целую страницу рекламу «Самарканда». На фоне угасающего вечернего неба четко вырисовывались пурпурные купола, над которыми красовалась крупная надпись: «Самарканд» – обретение мечты, обещание легенды». Керри закрыла журнал, но перед глазами встал другой образ, преследующий ее последнее время… Образ Шаннон в тот вечер у «Пьера». Странно, подумала Керри. Они чуть не столкнулись, как два метеора, с противоположных концов света сойдясь в одну точку. Сейчас, когда сестер разделял лишь Ла-Манш, они никогда еще за последние годы не находились так близко друг от друга. Когда Керри позвонила Шаннон в ту ночь, ее единственным побуждением было услышать в последний раз голос сестры, прежде чем все связанное с ней окончательно отойдет в прошлое. Этот символический акт должен был навсегда освободить ее от власти Шаннон. С той ночи фортуна улыбалась Керри так ослепительно, что ей не на что было жаловаться. На небосклоне быстро всходила ее собственная звезда.
Протянув руку, Керри взяла номер журнала «Horse and Hound»[18]18
«Лошадь и охотничья собака» (англ.).
[Закрыть] и бегло просмотрела объявления о продаже лошадей, доставив себе удовольствие помечтать о гунтере, которого собирается купить. Пока что в выборе лошади она последовала совету леди Фортескью.
– Ничего не предпринимайте, дорогая, – сказала та, – до тех пор, пока не придете на обед в «Амбассадор». Там будет полно закоренелых лошадников. Они будут рады дать вам совет.
Вечером, когда Марк, стоя перед зеркалом, боролся с галстуком, Керри открыла ящик стола и достала бархатную коробочку от «Тиффани». Там лежала пара бриллиантовых серег с вкраплениями изумрудов. В тот день, когда Линди повел ее выбирать подарок, он сказал, что эти изумруды подходят под цвет ее глаз. Убрав волосы с шеи, Керри откинула голову назад, чтобы посмотреть, как все это смотрится в сочетании с черным платьем от Хэлстона. Марк подошел сзади и поцеловал ее в шею.
– Великолепно выглядишь, дорогая. Просто нокаут. А я думал, что на этот вечер ты наденешь что-нибудь новое.
– Я решила, что это платье приносит мне удачу. Вспомни, что случилось, когда я в последний раз его надела, – ты получил работу. – Подняв голову, она принялась рассматривать свое отражение в зеркале. Лицо Керри пылало от возбуждения, серьги напоминали огненные восклицательные знаки.
– Надеюсь, мы сегодня вернемся пораньше. У меня что-то разыгралось настроение, – прошептал Марк ей на ухо.
– Какой ты глупый, Марк! – со смущенным смехом сказала Керри. Подойдя к гардеробу, она достала шубу из рыжей лисы и надела ее. Робко улыбаясь, Марк с восхищением смотрел на жену.
– Ты выглядишь просто потрясающе!
– Ну, ты тоже выглядишь неплохо, – сказала Керри, целуя его в щеку. Но ее мысли сейчас были далеко – на предстоящем приеме, где молодые ван Бурены должны были выйти в свет.
Перед тем как спуститься, Марк проскользнул в детскую, чтобы взглянуть на Линди. В уютной комнате стояли детская кроватка и шкаф с изображением шариков и клоунов. Приятно пахло тальком. Линди посапывал во сне, обняв пухлой ручкой мишку. Марк не удержался от того, чтобы погладить ребенка по округлой щечке. При виде сына сердце его наполнилось гордостью. Тихо закрыв дверь, Марк вышел из детской.
– Пойдем, а то опоздаем, – позвала Керри, стоявшая внизу. Увидев выражение его лица, она поняла, что Марк только что побывал в детской. – Марк, ты мог его разбудить. Ты ведь знаешь, как трудно его вечером уложить в постель.
– Ему нужно маленького братика или сестричку, чтобы он мог с ней играть целый день, – заметил Марк.
Керри сделала вид, что не расслышала, и вышла из дома, оставляя за собой аромат духов.
Когда они ехали по Челси к Мейфэр, Марк по молчанию Керри понял, что ей не понравилось упоминание о втором ребенке. Эту тему Марк поднимал уже несколько раз. С тех пор, как они переехали в Лондон, его жена была поглощена столькими вещами, не имевшими к нему отношения – от оформления дома до охоты, – что Марк боялся ее потерять. Особенно остро он испытывал это чувство в такой вечер, как сегодняшний, когда Керри казалась неприступной красавицей.
Марк постарался преодолеть обиду. Он понимал, что обязан жене очень многим. Если раньше Марк смотрел на Керри снизу вверх, то теперь он ее просто боготворил. Проявив огромные дипломатические способности, она сумела помирить его с отцом, хотя казалось, что они больше никогда не встретятся. Назвать ребенка в честь Линди – Сэнфордом Линдхерстом ван Буреном V – это было гениально. Марк догадывался, что смягчить сердце отца оказалось очень нелегко. Если бы не Керри, Марк никогда не получил бы назначение в Лондон, и Керри блестяще использовала это, чтобы воссоединить семью ван Буренов. Доказательством изменения настроения отца была проявленная им щедрость. Теперь трудно даже представить, думал Марк, что раньше Линди был против его женитьбы на Керри. Перед тем как переехать в Лондон на постоянное жительство, Марк вернулся в Нью-Йорк, где Керри встретила его вестью о примирении с отцом. В тот же вечер они ужинали с Линди в клубе «Никербокер», и Марк, как никогда прежде, был благодарен отцу за его теплое отношение к Керри. Марк понимал, что именно обаяние Керри сумело преодолеть непримиримость Линди. Теперь, когда появился внук, носящий его имя, ван Бурен-старший понял, что должен позаботиться о них. Марк испытывал глубокое удовлетворение от мысли, что именно он распознал выдающиеся качества Керри в первый же день ее появления в Медоуз.
– Как красив Лондон вечером, правда, дорогая?
– М-м-м, – рассеянно ответила Керри. – Марк, леди Фортескью сказала, что сегодня вечером будет один человек, который очень хорошо разбирается в вопросах недвижимости. Обязательно возьми его на заметку. Такие люди, как он, всегда в курсе дела и, если что-нибудь появится, всегда дадут нам знать. Я уже почти остановила выбор на Глостершире.
– Но, дорогая, ты же там даже ни разу не была.
– Это не имеет никакого значения. Все, с кем я говорила, утверждают, что там очень хорошо. Именно там живут принцесса Диана и Чарльз – в Тетбери. Там у всех поместья.
– Поместья? Керри, но мы не сможем купить поместье.
– Коттедж. Не поместье. Коттедж в поместье.
– Не знаю, Керри. Я никогда об этом не думал. Сомневаюсь, что мы сможем содержать два дома.
– Глупости. Твой отец говорил, что хочет, чтобы мы купили что-нибудь в сельской местности. Он настаивал, чтобы я охотилась, потому что это даст нам возможность контактировать с нужными людьми. И для него это плюс. У него будет где остановиться.
Увидев решимость, написанную на лице Керри, Марк не посмел протестовать.
Керри на миг вернулась к своим самым сокровенным мыслям. С тех пор как она рассталась с мечтой стать чемпионкой по конному спорту, Керри держала свое горе при себе. Никому, даже Марку, она не признавалась, что ее сердце разбито. Сейчас Керри чувствовала себя так, как чувствует калека, когда ему сказали, что он снова сможет ходить, как чувствует себя слепой, каким-то чудом прозревший. Скоро она снова сможет испытать потрясающее чувство единства всадника и лошади. Это был не просто пропуск в светскую жизнь – это был ее дар, ее право по рождению, душевная потребность, без которых дальше нельзя жить. Когда однажды в Гайд-парке Керри увидела женщину на выхоленной чистокровной лошади, ее вновь охватило неудержимое, страстное желание ездить верхом. Теперь в ее жизни все становится на свои места. С одобрения Марка или без него – Керри получит то, что хочет.
Вскоре они приехали в «Амбассадор» – красивое здание на Парк-Лейн, где разместился один из самых роскошных лондонских частных клубов. Привратник в ливрее приложил руку к фуражке и открыл перед ними дверь.
Пока Марк сдавал шубу, Керри прошла в великолепный холл, с обитыми деревянными панелями стенами, на которых висели картины, своей элегантностью вполне соответствуя репутации заведения.
– Сюда, пожалуйста, сэр, – сказала распорядительница. – Леди Фортескью и ее гости ждут вас в соседней комнате.
– Мои дорогие! – воскликнула Джонкуил, увидев Керри и Марка, и широко раскрыла объятия. На леди Фортескью было разрисованное бабочками платье из желтого шифона. – Еще не все собрались. О, вы выглядите просто ослепительно! – прошептала она Керри, целуя ее в щеку.
Взглянув через плечо Джонкуил, Керри увидела мужчину, лицо которого сразу показалось ей знакомым. При виде его по телу Керри пробежала дрожь. Неужели это возможно – через столько лет снова встретить Зана Фитцгерберта?
– Пойдемте, я вас всем представлю, – сказала Джонкуил, подводя их к гостям.
– Позвольте представить вам Керри и Марка ван Бурен. Я понимаю, что вы не можете сразу запомнить имена всех, но это не имеет значения. Ванесса и Джулиан Дэйвенпорт, Хьюго Деламейн и его жена Николь, Энтони Бонхэм…
Керри не обращала особого внимания на имена представляемых – до тех пор, пока Джонкуил не сказала: «А это Розмари и Зан Килгарин». Словно что-то разбилось у ног Керри, она посмотрела на Зана, боясь, что он ее узнает. Ничего не замечая вокруг себя, Керри машинально пожала протянутую руку. Через несколько мгновений все уже были заняты дружеской беседой.
Они прошли в главную гостиную, где сверкали хрустальные люстры и раздавался приглушенный звон фарфора и столового серебра. В элегантно оформленной комнате все напоминало о старом добром времени. Группа из трех музыкантов исполняла романтические мелодии. Поймав восхищенный взгляд Марка, Керри улыбнулась ему в ответ, но тяжелые предчувствия не оставляли ее.
– Керри, я посадила вас Между Заном и Ноэлем Вилльерсом, – прощебетала Джонкуил. – Между нами говоря, они знают о лошадях все, что только можно. – Вот, Зан, – проговорила она, – я сказала Линди ван Бурену, что Керри дадут здесь хороший совет насчет покупки охотничьей лошади. Она не купила ее только потому, что я сказала: здесь будут джентльмены, которые занимаются спортом.
– Я очень польщен, – ответил Зан, садясь рядом с Керри.
Керри сделала глоток вина и оглядела сидящих за длинным столом. Чтобы приветствовать ее с Марком, Джонкуил собрала впечатляющую группу. Несомненно, из мужчин с Заном никто не мог сравниться. Годы только усилили его неотразимое обаяние и добавили блеска его личности. Керри долго разглядывала Розмари, внешность которой ее удивила. Керри всегда считала, что выбор Зана остановится на женщине более мягкой, более нежной – вроде Шаннон. Вместо этого в глазах Розмари можно было разглядеть некий томный цинизм – качество, которое Керри раньше могла бы принять за утонченность. Ее внимание вновь переключилось на Зана. Его учтивость не давала возможности определить, узнал ли он Керри. Может быть, Зан просто притворяется, а может быть, за вечер вспомнит, кто она такая? Если вспомнит, с бьющимся сердцем решила Керри, она будет все отрицать.
Пока Зан говорил о предстоящей распродаже чистокровок в Ньюмаркете и в Ирландии, память Керри вернулась к тому ужасному вечеру в Кунварре, когда Брендан на танцевальной площадке унизил ее перед сотней людей. Когда все сидящие за столом включились в оживленную беседу, Керри впервые набралась храбрости и прямо взглянула на Зана. В тот момент, когда она взяла кусок копченой семги, Зан отложил свою вилку.
– Знаете, – сказал он, – вы совершенно непохожи на американских девушек, которых я встречал.
– Да? – холодно ответила Керри.
– Да. Большинство американок очень общительны. А вы скорее замкнутая.
Он вновь окинул взглядом ее лицо в форме сердечка, окруженное пламенем медно-красных волос. Непонятная отчужденность Керри контрастировала с ее яркой красотой. Видя ее критическую реакцию на свое замечание, Зан понимал, что его обычная непринужденная манера обращения с женщинами на этот раз не произвела впечатления. Лицо Керри казалось ему знакомым, но Зан постарался отбросить эту мысль.
– Вы тоже отличаетесь от англичан, которых я встречала. Обычно они очень неохотно делают поспешные суждения насчет тех, кого знают всего десять минут.
Зан откинул назад голову и засмеялся. Повернувшись, Керри встретила его внимательный взгляд. На красивом лице Зана по-прежнему не отражалось ничего, что свидетельствовало бы о том, что он ее узнал. Тем не менее Керри нервничала. А что, если он вспомнит ее через час, через неделю? Не сможет ли он во взрослой женщине, сидящей рядом с ним в «Амбассадоре», узнать тринадцатилетнюю девочку с косичками во фланелевой рубашке, которая вихрем носилась по австралийской степи?
Керри перевела разговор на лошадей.
– Как я понимаю, вы очень много знаете об ирландской линии, – заметила она.
– Лучшие лошади все еще выводятся в Ирландии. Если хотите, я постараюсь подыскать вам подходящего гунтера. И если получится, дам вам знать. Возможно, вы с мужем захотите в какой-нибудь уик-энд навестить нас в Килгарине. Это в самом сердце Лимерика, там находятся лучшие конезаводы в стране.
– О, большое вам спасибо, – ответила Керри, застигнутая врасплох великодушным предложением посетить Килгарин.
Всего через неделю Керри на машине, которую взяла напрокат в аэропорту Шаннон, мчалась по дорогам графства Лимерик, поглощенная разворачивавшимся перед ней пейзажем. Керри была так рада, что оказалась на земле Ирландии, что не обращала внимания на современные постройки аэропорта или города Лимерик, который только что проехала. Сейчас она уже мчалась по сельской местности – по настоящей Ирландии.
Если Керри раньше считала, что видела настоящий зеленый цвет, то она ошибалась. Только на Изумрудном острове зелень приобретала свою подлинную чистоту. Во все стороны, насколько хватало глаз, на холмах и лугах – везде господствовал ослепительный, сверкающий зеленый цвет. Когда Керри была маленькой девочкой, Брендан часто пытался ей это описать, но в голой австралийской пустыне сочные, чистые тона Ирландии было невозможно представить. «Кто сказал, что мечты не сбываются?» – спрашивала себя Керри. Ей нравилась здесь каждая деталь: от покрытых соломой крыш крестьянских домов, из труб которых поднимался дым, до клубящихся на горизонте темных облаков.
Когда на той неделе Зан позвонил ей и сообщил, что на конезаводе недалеко от Килгарина выставляется на продажу великолепный гунтер, Керри запрыгала от радости. Зан великодушно предоставил замок Килгарин в их с Марком распоряжение, несмотря на то, что сам не собирался туда приезжать. И когда Марк предложил Керри ехать одной, ее решимость только окрепла. Отсутствие Зана означало отсутствие беспокойства из-за того, что он ее узнает, а поскольку не будет и Марка, который ходил бы за ней по пятам, Керри сможет делать все, что ей заблагорассудится.
