Текст книги "Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным]"

Автор книги: Дональд Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 36 страниц)

14

Да, конечно, все получилось на редкость глупо, и если бы я увидел эту сцену на экране ТВ, то застонал бы и выключил телевизор. Возможно, с комментариями в адрес предположительно опытного и компетентного частного детектива, попавшего в такую дешевую ловушку. В свое оправдание могу только сказать, что я уже две ночи провел без сна, причем последняя была что надо! Я находился не в лучшей форме, но так обычно и бывает в моменты кризиса. В отличие от олимпийских чемпионов, этих счастливцев, мы не имеем возможности подойти к решающему моменту только после длительных тренировок, специального питания и строгого режима. Предполагается, что, если потребуется, мы все сделаем на таблетках бензедрина и крепкой выпивке. И обычно так и выходит.

Тем не менее они застали меня врасплох, что с человеком вроде меня случаться не должно. Я-то полагал, будто полностью раскусил оппозицию. И момент, когда начинаешь так думать, очень часто и есть момент, когда сильней всего ошибаешься. Кроме того, нельзя сказать, чтобы тот факт, что я пошел открывать дверь, больше думая не о том, кто это там звонит, а о девушке, находившейся без всякой одежды, никак не отразился на моей неосмотрительности.

Человек с дубинкой оказался экспертом. Его удар был не сильнее, чем следовало, но и не слабее. Когда я падал, тип в комбинезоне поддержал меня, чтобы я не ударился лицом о кирпичные ступеньки. Я потерял сознание, но не полностью. Каким-то образом я сознавал, что субъект с дубинкой прячет свой инструмент с глаз подальше – «умиротворитель», как его зовут в кругах бывших знакомых Дюка Логана. Понятия не имею, почему я его вдруг вспомнил. Потом меня заволокли в дом и бросили на ближайшую кушетку. Я видел все это совершенно ясно, хотя мои глаза были закрыты. Такое ощущение будто находишься где-то вверху, вне своего тела, и глядишь вниз на маленькие оловянные фигурки, совершающие какие-то микроскопические действия.

– Зачем ты так сильно его ударил? – произнес чей-то голос. – Если ты его убил…

– Никогда не убиваю, если мне за это не платят, – возразил другой голос. – Что я, по-твоему, должен был сделать? Снять показания счетчика? Что вообще тут делает мужчина, черт возьми? – Голос был мне незнаком, он продолжал: – Предполагалось, будто в доме находятся девушка и собака. Последи за псом и этим типом тоже – на случай, если он придет в себя.

Раздался знакомый голос:

– Мэтт, кто это, бэби?

Я должен был что-то сделать. И второй раз за сегодня я оказался не в состоянии что-либо предпринять. Я даже не знал, что именно. Только знал, как это важно и какие ужасные вещи произойдут, если я не вмешаюсь. Но я и пальцем не мог пошевельнуть. Я услышал, как где-то открылась дверь.

– Мэтт, я… – голос изменился, – Кто вы такие, черт возьми? И что вы здесь делаете?

Дверь снова захлопнулась. Послышались шаги, затем удар плечом еще до того, как успел щелкнуть замок. Затем какая-то возня и мужской голос:

– Лу, ради Бога, иди сюда и отбери пистолет у этой кошки, прежде чем она… Уф! Ты, сука!

Послышался звук удара и крик боли. Второй субъект бросился на помощь, и я остался один. Но не совсем. Что-то новое возникло в комнате. Это был словно кошмар из детства, когда в углу появляется нечто огромное и черное, оно ширится и растет, и стоит ему добраться до вас, как вы пропали. И вот оно появилось здесь, сначала неподвижное, а затем бесшумно тронувшееся с места. Я хотел крикнуть, предупредить их. В конце концов, со всеми своими недостатками они все же были людьми, как я. Но я не мог заговорить.

Оно без единого звука проплыло к двери в спальню, и тут-то начался подлинный кошмар со звуковыми эффектами прямо из ада. А девушка была там, и я должен был находиться рядом с ней. Сделав усилие, я упал с кушетки и потерял сознание.

– Мэтт, Мэтт, пожалуйста, очнись!

Я пришел в себя и открыл глаза. Передо мной возникло две Мойры, затем они слились в одну, и такого зрелища мне видеть не приходилось: казалось, она трудилась маляром по окраске дома, но это была не краска. Я привстал с кушетки, но голова раскалывалась на части.

– Мойра! – ахнул я. – Девочка!

– О, ради Бога, ничего страшного… Просто немного крови… и она не моя. Со мной все в порядке.

Я внимательно посмотрел на девушку и убедился, что с ней действительно ничего не случилось, хотя она и выглядела как индеец на тропе войны. Вдруг комната закружилась вокруг нас, и Мойра поддержала меня за плечи.

– Пожалуйста, бэби, – сказал она, – пожалуйста, постарайся.

– Что постараться?

– Тебе надо встать! Он там, я… – ее голос дрогнул. – Ему больно, ему ужасно больно. Ты должен пойти и посмотреть, нельзя ли что-нибудь… что-нибудь сделать. Пожалуйста, бэби, попытайся встать!

Я сделал усилие, и мне удалось устоять на ногах. Мойра помогла мне пройти до дверей в спальню. И тут в голове у меня все сразу прояснилось. Я даже не чувствовал головной боли – разве чуть-чуть, но на такие пустяки можно было не обращать внимания.

Тот, что находился ближе к двери, хотел защититься, выставив вперед руку. Шейк начисто перегрыз ее у локтя – во всяком случае, так это выглядело на первый взгляд – и рванулся прямо к горлу. Там он поработал не менее основательно. Другой бандит стал стрелять, но он не обратил внимания ни на руку, ни на револьвер, а просто схватил его, как зайца, за шею. Голова, повисшая под невозможным углом, свидетельствовала, что пара-другая артерий и шейных мышц были порваны. Более тщательный осмотр производить не имело смысла, так как между головой и плечами почти ничего не осталось.

Должен сказать, что я не считаю себя экспертом по части серьезно изувеченных тел, поскольку мое участие в войне происходило на тайном фронте и мне не часто доводилось видеть последствия разрывов бомб и осколочных снарядов. Можно сказать, что хуже сцены, развернувшейся перед моими глазами, я доселе не видел и потому вынужден был пару раз судорожно глотнуть. Девушка не обратила ни малейшего внимания на кровавый кошмар на полу.

– Сюда, – сказала она, – быстрее.

Я обогнул кровать и увидел пса, лежащего на боку. Он тоже выглядел достаточно жутко. Трудно не запачкаться, когда рвешь направо и налево сонные артерии и яремные вены. Впрочем, девушка почистила ему голову, сильно измазавшись кровью, что так поразило меня, когда я очнулся. Когда мы подошли, пес попытался поднять голову, а кончик хвоста у него зашевелился. На моих глазах чего он только не проделывал со своим хвостом, но в первый раз он вильнул им по-настоящему. Видно было, что он доволен собой и считает, что показал себя хорошо. Тем не менее он не переставал следить за нами, так как никогда не знаешь, что эти загадочные человеческие существа одобрят, а что нет.

Мойра села на корточки и положила длинную серую морду себе на колени. Пасть открылась, и я в первый раз мог увидеть и как следует оценить большие челюсти боевой собаки и длинные белые зубы, расправляющиеся с леопардами. Шейк стал лизать руку Мойры. Я молча смотрел на них. Я имею в виду – кто может сказать, как надо извиняться перед собакой?

– Спокойно, Шейк, спокойно, – сказала Мойра и обернулась ко мне с умоляющим видом. – Что скажешь?

Я наклонился и осмотрел пса. В него попало не меньше трех пуль. Одна прошла сбоку навылет – вероятно, когда он расправлялся с субъектом у дверей, вторая – в грудь, под углом, в тот момент, когда Шейк повернулся ко второму противнику; а третья – прямо в грудь, со следами пороха, – когда он бросился вперед прямо на пистолет.

– Ну что? – прошептала девушка, – Можем мы ему помочь?

Не было смысла ее обманывать.

– Только одним, – ответил я, – и тебе бы лучше пойти в другую комнату.

Ее глаза негодующе раскрылись.

– Уйти… Ты хочешь сказать, оставить его? Кто я, по-твоему? – Она посмотрела на Шейка и почесала между длинными ушами борзой. Он не сводил с нее глаз. Не глядя на меня, Мойра сказала:

– Ну же, черт тебя возьми. Чего ты ждешь? Быстрее, пока он не шевельнулся и не причинил себе лишней боли.

Я сделал это. Как – не важно. Положение было довольно неловким, так как девушка сидела, прижав пса к себе, но в такого рода делах я – специалист и проделал все быстро и чисто. Мойра некоторое время продолжала сидеть, держа его голову на коленях. Она беспомощно плакала, не вытирая мокрые от слез щеки.

Я пошел в ванную, включил душ, вернулся назад, взял девушку на руки и, снова пройдя в ванную комнату, поставил ее прямо под струю. Любовь к собаке – это очень хорошо, но она могла страдать ничуть не меньше, не выглядя при этом словно жертва тотальной войны.

Я достал из аптечки три таблетки аспирина, запил их водой, после чего решил подождать, пока не удостоверюсь, что с ней все в порядке. Немного погодя мокрые лифчик и трусики перелетели через ширму, заслонявшую душ, едва не задев меня при этом. Что ж, если на это у нее сил хватает, то она как-нибудь выживет. Я нашел губку и вытер ею следы на ковре в гостиной. В спальне, превратившейся в своего рода склеп, ничего сделать было нельзя – разве что начать капитальный ремонт, и потому я просто закрыл за собой дверь.

Когда я вернулся в ванную, девушка все еще стояла под душем. Тогда я направился в туалетную комнату и занялся устранением повреждений в моем внешнем виде – насколько мыло, вода и умывальник позволяли это сделать. Бритва бы очень не помешала, и у нее таковая имелась, но новых лезвий я не нашел, а мой супружеский опыт не позволял довериться тем, которые дама уже использовала на ногах и подмышках. Затем я пошел на кухню, чтобы приготовить что-нибудь поесть. Это может показаться несколько бесчувственным, но создавшееся положение требовало тщательного обдумывания, а на пустой желудок это у меня плохо получается. Кроме того, я сомневался, что девичий аппетит надолго пострадает от горя и перенесенного ужаса.

Ожидая, когда закипит чайник, я просмотрел первую страницу газеты, которую мы подобрали на пороге. Одна заметка имела заголовок: «Вторая жертва радиоактивности в Лос-Аламосе». Автор напоминал читателям, что там погиб инженер, и о начале расследования, имеющего целью выяснить, не были ли некоторые лаборатории несколько беззаботны в обращении с радиоактивными элементами. Я дочитал заметку до конца и решил, что это не лучший вариант расставания со здешним миром. С другой стороны, какой лучше? Тут я услышал, что меня зовет Мойра.

– Мэтт, где ты?

Отложив газету, я вошел в гостиную. Девушка стояла у дверей во вторую спальню (ванная находилась между ними) и вытирала волосы. Я подошел к ней. В голом виде, сверкающая чистотой, девица выглядела интригующе. Она посмотрела на себя, затем на меня и улыбнулась. Улыбка получилась не очень, но все-таки это была улыбка.

– Ничего не могу сделать! – оправдываясь, сказал она, – Вся моя одежда там, но я не в состоянии… – Улыбка погасла, на глаза навернулись слезы, – Бедный Шейк. Он был такой милый и застенчивый, и такой смешной. А какой смелый! Когда понял, что мне плохо.

Если она могла говорить об этом, значит, все будет в порядке.

Я сказал:

– Если ты сообщишь, где что лежит, я схожу и…

Я замолчал: Мойра меня не слушала, она смотрела в сторону входной двери. Я повернулся. Мы не слышали ни звука. Незваные гости, должно быть, оставили дверь приоткрытой, когда втаскивали меня внутрь. Теперь она была открыта, и на пороге стояла Бет.

15

Девчонке следовало отдать должное: никаких дурацких и будто бы неосознанных фокусов с полотенцем – как на картинке в календаре для мужчин. Она просто продолжала вытирать волосы. В конце концов, чей это был дом? И если ей вздумалось принимать джентльмена в гостиной без клочка одежды на себе, то это ее дело.

– Буду признательна, – сказала она, – если вы, миссис Логан, закроете дверь. С любой стороны.

Бет сухо заметила:

– Да, я вижу, что вы, Мойра, можете легко подхватить насморк, – Она шагнула внутрь, прикрыв за собой дверь. Бет выглядела изящно и элегантно, хотя едва ли одевалась специально для этой встречи. На ней была белая рубашка (или блузка – никогда не мог усвоить, в чем разница) с ее монограммой на кармашке: «Э» – то есть Элизабет. Со мной она была Бет, но я вспомнил, что Логан называет ее Элизабет. Юбка моей бывшей жены, прекрасного покроя, была из отличного сукна цвета хаки, которое могло оказаться даже аристократической фланелью. Ноги, как всегда, голые, о чем я в свое время жалел, но летом в здешних местах торговля чулками дремлет. Впрочем, ровный загар компенсировал этот недостаток, а аккуратные туфельки из отлично выделанной кожи выставляли в выгодном свете ее лодыжки.

На голове у Бет красовалась все та же широкополая белая шляпа – «стетсон», которая вместе с остальным антуражем придавала ей вид этакого старожила Дальнего Запада. Судя по всему, она очень серьезно относилась к своей роли «хозяйки ранчо». Я не мог не подумать: как жаль, что у Логана нет семейных владений в Англии, Бет получила бы немалое удовольствие, разгуливая в шотландском твиде, и, кстати сказать, неплохо бы в нем выглядела.

– Вам что-нибудь от меня нужно или это просто визит вежливости, миссис Логан? – осведомилась Мойра.

– Нужно или нет, но я выбрала подходящий момент, милочка, разве не так? – заявила Бет. – Чтобы увидеть вас, я имею в виду… Вообще-то, я искала мистера Хелма… Постучала, и дверь сама открылась.

– Существуют такие вещи, как дверной звонок, дорогая миссис Логан, – возразила Мойра. – Знаете, электрическое устройство, приводимое в действие небольшой кнопкой? Почему вы решили, что найдете здесь мистера Хелма?

Хороший вопрос. Бет молчала. Меня же просто шокировало, что она вот так стоит в растерянности, пойманная на откровенной лжи. Умение лгать требует определенных навыков, а Бет никогда не уделяла достаточно внимания этой проблеме. Ей в лицо был брошен неловкий для нее вопрос, она не задумываясь отреагировала первой пришедшей на ум выдумкой и теперь влипла. Бет явно не могла придумать, откуда ей может быть известно, что я нахожусь здесь. Для такого предположения у нее вообще не было никаких оснований.

Одержанную победу Мойра не отметила ни улыбкой, ни каким-либо другим способом.

– Что ж, тогда я оставлю вас с мистером Хелмом, чтобы вы могли обсудить с ним ваши дела.

Только теперь она небрежным движением закуталась в полотенце. Безупречная тактика: дама, покидающая комнату с голым задом, просто не может сохранить при этом благопристойный и строгий вид. Я вошел в спальню следом за ней. Закрыв дверь, она резко бросила:

– Черт возьми, отправь ее отсюда побыстрее и подальше, пока я не выцарапала ее лживые глаза!

– Успокойся, девочка, – сказал я и огляделся, – Как насчет соседей?

– Что ты имеешь в виду?

– Была стрельба. Людей рвали на части дикие звери.

– А, выбрось все из головы! Дом кондиционирован, разве ты не заметил? Дан в любом случае – даже если Петр протрубит в свой рог, здешние кумушки только начнут ворчать, что вот опять эта взбалмошная, распущенная девчонка включила телевизор на полную громкость.

Мойра перевела дыхание.

– Какого черта ей вообще здесь нужно?!

– Не знаю, – ответил я, – Но думаю, что неплохо было бы узнать. А как ты думаешь?

Девушка взглянула на меня, поколебалась и сказала:

– Это зависит, бэби…

– От чего?

– От того, на чьей ты стороне.

Я смотрел на нее, и она встретила мой взгляд своими беспокойными зелеными и как-то повзрослевшими глазами. Я взял ее щеки в ладони и поцеловал в лоб.

Она сделала долгий выдох и сказала:

– Что ж, отлично.

– Принести тебе одежду из той комнаты? – спросил я.

– Не стоит. Я так разозлилась, что могу теперь гулять по колено в трупах. Лучше бы ты, Мэтт, пошел и развлек даму. Да, Мэтт…

– Слушаю.

– Не возьми это, ради Бога, в привычку. Что хорошего в поцелуе в лоб?

Я ухмыльнулся и вышел из спальни. Бет успела снять шляпу. Без нее она перестала быть Элизабет с ранчо «Двойное Л», а снова превратилась в привлекательную женщину, на которой я когда-то был женат.

– Мэтт, – заметила она мягко, – Я удивлена: такое дитя…

– Все наличествующие данные, – возразил я, – подтверждают, что она таковым не является, – в том числе и свидетельство о рождении. И кроме того, какое тебе, Бет, до этого дело? Насколько я помню, ты объявила, что случившееся при нашей первой встрече было ошибкой, которую повторять не следует.

– Да, – сказала она. – Просто я удивилась, увидев тебя здесь.

– Сначала ты говорила другое. Ты же искала меня тут, разве не так?

Бет улыбнулась.

– Знаю. Не правда ли, глупая выдумка?

– Теперь ты придумала лучше?

– Нет. Но я…

– Конечно, в качестве последнего средства всегда можно сказать правду. Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

– Я? – Бет рассмеялась, – Знаешь, как-то странно слышать «Бет». Ларри зовет меня Элизабет…

– Знаю. Кстати, если речь о сюрпризах, то подумай о том, как удивился я, когда узнал, что ты замужем за бывшим телохранителем Салли Фредерикса, очень компетентным джентльменом, экипированным автоматическим пистолетом в хорошо пригнанной кобуре под мышкой. Если вспомнить, почему ты ушла от меня…

Бет поморщилась.

– Да, это кажется странным. Я… – Она замолчала.

В дверях спальни появилась девушка. На ней были шорты в обтяжку небесно-голубого цвета, белая накрахмаленная рубашка навыпуск, с короткими рукавами, на ногах – сандалии. Рубашка была мужского покроя, но на ней все мужские признаки просто исчезали. Волосы у нее еще не высохли, и она захватила с собой полотенце, чтобы еще поработать им в свободное время.

– Не ослышалась ли я, или это имя моего отца произносится всуе? – поинтересовалась Мойра.

Мне пришлось мысленно пробежать наш разговор с Бет, чтобы вспомнить, как я назвал Салли Фредерикса.

– Да, – подтвердил я, – Но вообще-то мы говорили о его когда-то правой руке, Дюке из Невады.

– А, Дюк! – Мойра энергично обтерла голову полотенцем. Повернувшись к Бет, она заметила: – Думаю, он бы нам тут не помешал, а, миссис Логан? Ему, наверное, совсем невмоготу сидеть в одиночестве в машине или где-то еще и ждать вашего отчета.

Бет нахмурилась.

– Не понимаю, что вы имеете в виду. Ларри не…

Девушка оставила полотенце в покое. Ее яркие волосы беспорядочной копной свисали вокруг головы. Тем не менее она вдруг перестала казаться этакой забавной девушкой. Одного ее взгляда было довольно, чтобы погасить любую улыбку.

– Дюк меня удивляет, – мягко заметила она. – Посылать свою жену… Стареет, должно быть, и сам боится, – Мойра не спускала с Бет жестокого напряженного взгляда. – А вы, миссис Логан, вы не побоитесь?

– Девочка, о чем ты? – удивился я.

Она резко повернулась ко мне.

– Где твои мозги, бэби? Ладно, ты был на ней женат, но разве ты обязательно должен терять всякое соображение, когда она входит в комнату? Что ей тут нужно? Разве ты этого еще не понял? Те субъекты приходили не за тобой. Я слышала их разговор – они удивились, застав тебя тут, и она – тоже. Это означает, что их послал не отец, а кто-то другой. За мной он никого посылать не станет. Если ему понадоблюсь я, достаточно снять телефонную трубку и… Я его не боюсь и всегда приду. И уж, конечно, он не направит двух бандитов, чтобы задать мне трепку. Эту привилегию он оставляет себе. Тогда кто же еще мог их послать, если не Дюк Логан? Чтобы отплатить этим отцу за какие-то дела. У Дюка еще остались друзья, которые пойдут на это. Но они не вернулись, и он, став с возрастом осторожнее и сознавая, что в Рено его хорошо знают, посылает свою жену, чтобы та разузнала и разнюхала, почему дело сорвалось… Так, миссис Логан?

Девушка повернулась к Бет, которая стояла, облизывая губы.

– Не знаю, что вы…

Мойра схватила ее за руку, и, прежде чем я понял ее намерение, обе они уже стояли у дверей в ту, первую спальню. Девица пинком ноги открыла дверь и толкнула Бет внутрь.

– Не побоитесь взглянуть, миссис Логан? Хорошенько все осмотрите и убирайтесь ко всем чертям с вашим отчетом!

16

К тому времени, когда Бет вышла из спальни, девушка устроила для нее маленькую живую картинку. Я сидел на кушетке, а она на корточках у меня между ногами, и я изо всех сил тер ей голову полотенцем. Наверное, выглядело это очень уютно и по-домашнему.

Учитывая, что довелось ей увидеть в той комнате, Бет выглядела вполне прилично. Она сумела взять себя в руки, хотя у нее и был такой бледный, потрясенный вид и неуверенное выражение лица, как у человека, которого только что вывернуло наизнанку. Она остановилась на пороге и, как мне показалось, слегка поморщилась. Надо полагать, не очень легко признать тот факт, что мужчина, с которым вы много лет жили вместе, может чувствовать себя легко и свободно с другой женщиной и делать с ней все то же самое, а может быть, и кое-что еще.

– Я налила вам кофе, миссис Логан, – сообщила Мойра, – Он, наверное, еще не остыл. Уф! Осторожнее, бэби!

Бет еще несколько секунд разглядывала нас, но чувствовалось, что на уме у нее что-то другое. Она, казалось, была сбита с толку и не знала, что сказать.

– Кофе? – удивилась она, – Как вы можете? – Взгляд в сторону двери и снова на нас, – Разве не нужно что-нибудь… что-нибудь сделать?

– Что? – спросил я, – Только Бог мог бы им помочь.

– Но…

– Они подождут, – сказал я, – По крайней мере, пока.

Бет, как и было задумано, поморщилась от моей грубости. Но и для нее пришло время понять и осознать тот факт, что теперь и она зачислена в команду. Она, конечно, в ней была и раньше, но только узнала об этом слишком поздно. Теперь же Бет вышла замуж с открытыми глазами, если только Дюк не скрыл от нее свое прошлое, чего он наверняка не сделал, так как, судя по всему, был чертовски благороден в подобных вопросах.

Я сказал:

– Что-нибудь, конечно, сделать надо. Но когда я стану это делать, то должен знать, что поступаю правильно. Садись, Бет, и пей кофе, – Я указал ей на кресло.

Она поколебалась, потом быстро подошла к креслу и села. Взяв чашку, она осторожно сделала глоток.

– Они и вправду были друзьями Дюка? – спросил я, – Так?

Не поворачивая головы, Бет попросила:

– Пожалуйста, называй его Ларри… Он так старается забыть ту кличку и все, что с ней связано. Да, они были его друзьями в те времена, когда он… – Бет замялась.

– Когда он работал у рэкетира? – уточнил я.

– Да.

Никто не произнес ни слова. Бет резко подняла голову.

– Ты должен понять! Это все из-за детей. Им угрожали…

– Кто?

– Ее отец. Фредерикс.

– Угрожали чем?

Бет опустила взгляд в кофейную чашку.

– О, жуткими вещам. Он использовал детей – моих детей – как дубинку против Ларри. Чтобы заставить его…

– Заставить – что? – спросил я, когда она снова замолчала.

Бет качнула головой.

– Этого я сказать не могу.

Я не стал настаивать и сказал:

– Уже много лет Логан живет здесь со своим сыном и, следовательно, давным-давно уязвим в отношении подобных угроз. Но если он тот человек, за которого я его принимаю, то должен знать, как с ними справиться.

Бет снова покачала головой.

– Но все эти годы у него не было меня. Фредерикс решил, что я… что я не выдержу и окажу на Ларри давление…

Помолчав, она взволнованно добавила:

– И он оказался прав! Абсолютно прав! Я не могла этого вынести: едва дети за порог, я только и думаю о том, что может случиться. Ты же видел там на ранчо… Я схожу с ума!

– И Дюк решил принять контрмеры?

Бет поколебалась, бросила взгляд на девушку и не выдержала:

– Почему она должна быть неприкосновенна?! Если он может угрожать моим детям…

– Но это не сработало, – заметил я, – Жаль, что все так вышло. Двое бандитов – потеря небольшая, но чертовски жалко собаку.

Бет вздрогнула и с ужасом посмотрела на меня: я не проявил должного уважения к ценности человеческой жизни. Что ж, пора бы ей начать привыкать к этому.

Я сказал:

– По-моему, все заинтересованные лица забыли одну вещь.

Ни одна из моих дам не прореагировала и не задала наводящий вопрос. Мне стало грустно, я почувствовал себя старым и усталым.

– Они и мои дети тоже, – пояснил я. – Если Дюк Логан не может присмотреть за ними, то этим делом придется заняться мне.

На данное рассуждение тоже не последовало никакой реакции. Я в последний раз решительно прошелся полотенцем по голове Мойры, после чего бросил его ей на лицо.

– Все высохло. Причешись, а то ты выглядишь, как Медуза Горгона с прической, полной змей.

– Что ты намерен делать, бэби?

– Мне надо позвонить. Беседа предстоит несколько конфиденциальная, так что я буду благодарен, если вы обе перейдете в соседнюю комнату.

Мойра встала и внимательно посмотрела на меня.

– Я же говорила, что ты их человек. Могу поспорить, что звонить ты будешь в Вашингтон.

Как обычно, она, конечно, была права. Я сказал:

– Иди и расчеши, как послушная девочка, свои золотые пряди.

Мойра еще несколько секунд изучала меня, затем легонько пожала плечами, как бы решив, что проблема не стоит ее внимания. Я пожалел, что не могу так же легко отбросить свои проблемы.

– Интересующий тебя аппарат находится вон там, – указала она, – Параллельных телефонов нет. Идемте, миссис Логан, он хочет остаться один.

Я следил за тем, как они выходили из комнаты. Бет выше Мойры на полголовы, тонкая и, изящная, с походкой как у английской леди. Девушка рядом с ней казалась еще подростком.

Я вызвал Вашингтон по нашему обычному номеру и после необходимых формальностей добрался наконец до Мака. Надо отдать ему должное: может быть, работать у него и нелегко, но, по крайней мере, он всегда на месте, а не играет на даче в гольф в тот момент, когда больше всего вам нужен.

– Эрик, – назвал я себя, – Думаю, сэр, вас интересует, как я тут развлекаюсь на каникулах.

– Хорошо проводишь время? – голос Мака звучал сухо, – Наверное, хотел прищемить мне нос за обман?

– Вы и вправду могли сказать мне о том, что тут замешана моя семья.

– Мне казалось, будет лучше, если ты обнаружишь это сам, – возразил Мак, – У тебя могли возникнуть нежелательные угрызения совести в связи с тем, что ты вынужден нанести им визит по долгу службы. Ты мог бы подумать, будто я предлагаю тебе шпионить за ними.

– А разве не так?

Мак рассмеялся и пропустил мой вопрос мимо ушей. Голос его принял деловой оттенок:

– Я знаком с ситуацией по последнему сообщению Поля и располагаю медицинским заключением, свидетельствующим, что его пытали, скорее, преследуя определенную цель, нежели удовлетворяя садистские наклонности. Надеюсь, ты меня понимаешь? Не то чтобы истязавшему Поля не хватало жестокости, но он явно хотел что-то узнать, – Мак откашлялся. – Поль не выдержал?

– Поль? – переспросил я, – Похоже, что нет.

– Имеешь доказательства?

– Мартелл знал обо мне, включая и мою кличку. Конечно, он мог ее узнать в другом месте, но, на мой взгляд, такое предположение маловероятно, учитывая, как недавно я вернулся к вам на службу.

Догадавшись, о чем думает Мак, я добавил:

– Кого угодно можно заставить заговорить, сэр.

– Справедливо. С некоторыми оговорками. Но я упрекаю себя, а не Поля, за то что поставил юношу в такое положение. Мне… мне не следовало посылать его одного, Эрик. Я же знал, что Мартелл ему не по зубам.

Пауза. Мне стало слегка не по себе. Я хочу сказать, что не очень-то приятно, когда такая личность, как Мак, вдруг проявляет обычные человеческие слабости. Это подрывает веру в незыблемые категории основ философии и движения небесных тел.

Он опять откашлялся, потом деловито сказал:

– Как я понимаю, Мартелл предпринял какие-то действия на основе информации, полученной от Поля; иначе, как это тебе стало известно?

– Да, сэр. Он пытался убедить своего босса Фредерикса избавиться от меня – на время, по крайней мере. Точнее, я предполагаю, что идея принадлежала Мартеллу. Дело в том, что до некоторой степени он связан своей ролью послушного боссу громилы. Фредерикс задал бы ему пару неловких вопросов, если бы узнал, что его, так сказать, работник по найму действует самостоятельно.

Помолчав, я добавил:

– Вопрос, сэр.

– Да?

– Мы почему-то полагаем, будто Мартелл уже более семи лет выполняет у нас в стране какое-то таинственное задание. Рассматривалась ли вообще возможность, что он ведет здесь, если можно так выразиться, вполне честную жизнь? Я имею в виду, добросовестно занят рэкетом и ничем больше.

– Поясни свою мысль, Эрик.

– Что ж, может быть, в свое время он словил на одну юбку больше, чем следовало, и его просто выгнали из команды. Но ему же, бедняге, надо на что-то жизнь, да? Вот он и приехал в Штаты и нанялся в телохранители к одному из главарей банды. Любой человек, не только он, обычно ищет работу по специальности. Когда же Риччи посадили за решетку, Мартелл просто изучил рынок труда и пристроился к тому, кто лучше платит, и так уж случилось, что работодателем оказался Фредерикс.

– Как ты объяснишь тогда то, что произошло с Полем?

– Очень легко, сэр. Естественно, что Мартеллу ни к чему, когда субъекты вроде Поля или меня рыщут вокруг него, – не потому, что он выполняет данное ему из-за моря секретное поручение, а потому, что мы являемся угрозой новому амплуа в роли Джека Фенна. Подобно тому, как жулик, который уже много лет как «завязал», будет недоволен, если в его новую жизнь встрянет полицейская ищейка с цепкой памятью.

– Сам-то ты считаешь это возможным, Эрик?

– Считаю или не считаю, но, на мой взгляд, такой вариант следовало бы проверить.

– Его проверили и полностью отвергли.

– Почему?

– В частности, потому, что хозяева Мартелла, как тебе хорошо известно, склонны к гораздо более решительному избавлению от работников, уличенных в недобросовестном отношении к делу. Мало кто из них появляется на нашем рынке труда. Но в одном отношении ты прав: Мартелл действительно попал в опалу где-то между 1951 годом, когда он работал в Берлине, и 1954-м, когда его личность как Джека Фенна установили здесь, в Штатах.

– Откуда вам это известно, сэр?

– Раз речь о Мартелле, то откуда, как не от отвергнутых им женщин? Дама была обижена, мы это использовали и выведали у нее все, что она знала. Хотя Мартелл и не имеет особого пристрастия к выпивке, он тем не менее пару раз проговорился под пьяную руку. По утверждению дамы, он считал, что с ним обошлись несправедливо. «Одна маленькая ошибка, и тебя тут же ссылают в Сибирь». Америка – это Сибирь на его языке. Мартелл пытался произвести на нее впечатление, рассказывая, каким большим боссом он был в каком-то другом месте и как он низко пал сейчас, служа мальчиком на побегушках у такого ублюдка, как Риччи.

Мак замолк, и я заметил:

– Тем не менее это не доказательство…

– Это еще не все, – заявил Мак, – Девица испугалась подобного разговора о такой важной персоне, как Риччи, и не сумела это скрыть. Мартелл засмеялся ей в лицо и сказал что-то насчет того, что Риччи, может быть, и полагает, будто он, Мартелл (или Фенн, как называла его девушка), служит ему, но на самом деле все наоборот… Когда Мартелл протрезвел, он побил даму и предупредил, чтобы та не болтала, а не то он ее убьет.