Текст книги "Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным]"

Автор книги: Дональд Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 36 страниц)

Краем глаза я заметил, что Мартелл отошел в сторону за моей спиной и ухмыляется до ушей. Она заставила его почувствовать себя чем-то вроде низшей формы жизни, а теперь наступил черед другого, и ему это очень нравилось. Он находил это настолько забавным, что для смеха решил не вмешиваться и наблюдать за происходящим. Джо это тоже забавляло, но он беспокоился, как бы не рассердился мистер Фредерикс – очень неразумно заставлять Хозяина ждать.

Я сказал:

– Бет, правда! Чего ты ждала от меня?

– Ждала! – бросила она, сделав еще один шаг вперед, – Ждала?! Я надеялась, что ты что-нибудь сделаешь. Что угодно! Ларри бы сделал, но он не мог!

Я сердито возразил, сделав шаг назад:

– Из-за тебя Ларри уже прострелили ногу! Возможно, у него достало бы глупости дать себя убить без всякой пользы!

– Да, – прошипела она, – да. Ты это, конечно, считаешь глупостью? Не так ли, дорогой?

Я обнажил зубы, изображая мерзкую ухмылку, и злобно сказал:

– Какого черта ты раскудахталась, милочка? Вон там Ларри с простреленной ногой. А тут я после четырех часов трепки. Но позволь мне спросить: что, черт возьми, такого особенного случилось с тобой? Ничего такого, что в худшем случае нельзя исправить с помощью небольшой операции и пары уколов пенициллина. Ну и, может быть, визита к психиатру, если тебе угодно принимать это так близко к сердцу. Я хочу сказать, что, черт возьми, дает тебе право…

Это сработало. Гордиться тут было нечем, и мне бы не хотелось повторить все снова, но это сработало. Я имел дело с Бет, женщиной, которая никогда не устраивает сцен, но, наверное, у каждой есть свой предел, и она его достигла. Бет бросилась на меня, царапалась ногтями, лягаясь, рыча и брызгая слюной, обзывая меня такими словами, каких, я думал, она и не слышала.

Прикрыв лицо рукой, я сделал еще шаг назад, слыша, как за моей спиной покатывается со смеху Мартелл. Вдруг он перестал смеяться, но было уже поздно – он допустил ошибку, забыв, что я могу быть опасен. Я немало для этого потрудился и дорого заплатил за такую возможность, но дело того стоило. К тому моменту, когда Мартелл осознал свой промах, я оказался слишком близко к нему, прямо на том месте, где мне и следовало находиться.

Я рывком опрокинул стол на Джо. Колесо «ягуара» помогло: соскользнув со стола, оно ударило его в грудь. Тем же движением я развернулся, и мой расчет оказался точен: Мартелл как раз вытаскивал пистолет из кармана. Я нанес ему удар в солнечное сплетение – прямой выпад четырьмя вытянутыми пальцами, большой палец оттянул в сторону для придания жесткости остальным, – гораздо эффективнее, чем боксерский удар кулаком. Он согнулся, парализованный, пополам, и пистолет очутился у меня в руке.

Послав пулю в Мартелла, я бросился на пол, и первый выстрел Джо пришелся поверх моей головы. Для второго выстрела я ему возможности не предоставил. Дистанция была почти нулевая, и я выбрал для прицела голову Джо. Первая пуля продырявила в ней аккуратное маленькое отверстие, но вторая вроде как разнесла все внутри. Итак, минус Джо, который имел одно хорошее побуждение в жизни. Если имел – другие не могли бы похвастаться и одним.

Я встал. Мартелл как будто еще дышал, и я не переставал следить за ним, но сейчас меня больше беспокоил случайный выстрел Джо: Бет сидела на полу. Я подошел и рывком поднял ее. Она издавала какие-то негромкие, хныкающие звуки.

– С тобой все в порядке? – спросил я. – Тебя не задело?

Смешно сказать, но я действительно беспокоился, хотя минуту назад не дал бы за нее и цента, в рубашке или без таковой. Но теперь, когда все более или менее закончилось, я не хотел, чтобы она пострадала. Бет продолжала бессвязно всхлипывать.

Тут я услышал размеренный голос Логана:

– Та пуля попала в стену, вон там. Элизабет просто слегка в истерике, неужели не понимаете?

Это я понимал. Еще много дней мне будут об этом напоминать царапины на лице. Я помог Бет пересечь комнату. Она села рядом с Логаном и закрыла лицо руками.

– Ну а вы? – спросил я.

– В полном порядке, – ответил он и бросил взгляд на жену. – Вы, старик, несколько сурово обошлись с ней. Такие вещи женщины не очень легко переваривают.

– Наверное, это нелегко, – возразил я, – Но уверен, что у многих получалось.

Логан, казалось, был слегка сбит с толку, потом сказал:

– Да, конечно. Пожалуй, – и добавил: – Вам бы стоило заняться нашим другом. Он, по-моему, снова тянется к оружию. По крайней мере, он еще жив.

– В этом нет никакой необходимости, – заметил я, подошел и выстрелил Мартеллу в затылок.

Я услышал, как ахнула за моей спиной Бет. Она, очевидно, достаточно очнулась от транса, чтобы засвидетельствовать мой жестокий акт. Даже Логан как будто встревожился.

– Послушайте, старик…

Я перевернул носком ботинка тело Мартелла. Он лежал, свернувшись калачиком, как ребенок, но распрямился, когда безжизненно перевернулся на спину. Одна его рука отлетела в сторону, не выпустив из пальцев мой 38-й, который он отобрал у меня утром. Следовало отдать ему должное: настолько силен в нем был боевой командный дух. Его отхлестали по лицу и выслали в Сибирь – Америку то есть. Но он остался верен делу и не прекращал усилий до самого конца. Потянувшись, я взял пистолет из рук Мартелла, перезарядил, заменив патроны, израсходованные им на юного Логана, и положил оружие в карман. Кому-то, возможно, и мне, еще предстояло рассказать Логану о сыне, но момент казался не очень подходящим. Без особого удовлетворения я посмотрел на лицо Мартелла с толстыми чувственными губами. Личные счеты были сведены, Поль отомщен и агент по имени Фрэнсис, которого я никогда не видел, тоже. Нельзя сказать, впрочем, чтобы Поль числился в моих друзьях, но так или иначе Мак теперь может облегченно вздохнуть и перевести досье Мартелла в картотеку закрытых дел. Только моего золингена мне будет недоставать.

Я вздохнул, подошел к колесу на полу, выудил из камеры блестящую баночку и с помощью штопора вытащил пробку. Пошарив пальцами в белом порошке, я осторожно извлек наружу маленький металлический цилиндр. Он оказался довольно тяжелым. На металле оставались царапины от ногтя, так что это, судя по всему, был свинец. Два маленьких проводка, закрученных спиральками, торчали из одного конца цилиндра.

Бет подошла ко мне.

– Что это? – спросила она.

– Не знаю, – ответил я. – Но не думаю, что для нашего здоровья будет полезно соединить эти проводки между собой. Особенно если в электрической цепи окажется батарейка.

– Не понимаю…

– Значит, нас – двое, – заключил я.

Логан произнес ленивым тоном:

– Что я хочу сказать, старик…

Мне уже надоели его британские словечки и акцент, подлинный или мнимый.

– В чем дело, старик?

– Похоже, вниз по каньону едет автомобиль. Может быть, конечно, и не к нам, но тем не менее…

– О, Бог мой! – взмолился я.

Мы еще отнюдь не выбрались из леса, хотя между деревьями уже виднелся просвет. Я запихнул цилиндр в его гнездо с героином и закрыл банку пробкой. Пока пальцы выполняли свою работу, я соображал, как быть дальше. Всегда хочется, чтобы все вокруг думали, будто ответы на любые вопросы у вас прямо на кончике языка.

Я подошел и бросил на кушетку Логана автоматический пистолет Мартелла, затем, не теряя времени на дурацкие советы, вышел из хижины. Если Дюк заслуживал своей репутации, – а пока этого что-то не замечалось, – он должен сообразить, как ему поступить. Если же не сумеет, то, вероятно, и по моей указке не сможет сделать все, как надо.

Они появились передо мной как на ладони, словно дикие гуси, летящие на приманку. Я сидел в кустах на склоне холма, когда длинный кондиционированный «кадиллак» выскочил по ухабам прямо под прицел моего пистолета. В нем сидели Фредерикс и водитель – тот тип, что сторожил дверь в кабинет босса. Прямо подо мной они остановили машину, вылезли наружу и огляделись.

– Обе машины здесь, – услышал я голос Фредерикса, – Какого же черта…

Из хижины донесся пронзительный возмущенный крик женщины: Логан сообразил, а Бет выполнила. Не забыть наградить обоих медалями.

Водитель рассмеялся.

– Так заняты, что не слышат, как мы подъехали.

– Черт побери, могли бы гоняться за юбками в свободное от работы время! – сердито бросил Фредерикс. – Я покажу им, как заставлять меня ждать!

Я взял под прицел водителя, полагая из них двоих его более опасным. Фредерикс уже, наверное, не один год не расстреливал лично своей жертвы. Все должно было быть легко и просто, но тут я совсем некстати вспомнил слова Мака: «Сделать это надо хотя бы с видимостью законности, чтобы не расстраивать наших коллег из других ведомств».

– Руки вверх! – скомандовал я, – Вы арестованы!

Дурацкое положение. Наверное, подобные вещи делаются как-то иначе и лучше – полицейские, говорят, справляются с этим шутя. Но я, очевидно, что-то сделал неправильно, потому что оба арестованных бросились в разные стороны, хватаясь за пистолеты в карманах.

Водителя я подловил по всем правилам, проследив за его нырком так, чтобы он еще в прыжке наткнулся на пулю. Тут же я переключил внимание на Фредерикса, но в тот же момент ощутил сильный парализующий удар в грудь.

Я попытался перехватить оружие в левую руку. Прием, известный со времен ковбоев, как «перехват-на-границе». Вы этаким трюком перекидываете оружие из одной руки в другую. Но проблема в том, что данный фокус не очень-то получается, если ваша правая рука выведена из строя, а когда еще вам все это нужно? Если я не ошибаюсь, последний раз, согласно Истории Запада, этот трюк пытались сделать, когда какой-то пьяница случайным выстрелом зацепил правую руку профессионального игрока Люка Шорта. Люк пытался сделать знаменитый перехват, но не сумел, так как тот тип застрелил его вторым выстрелом.

Я выпустил пистолет из пальцев и упал на него, стараясь нащупать рукоятку левой рукой и чувствуя всей кожей наводимый на меня ствол револьвера. А в голове была одна мысль – куда мне достанется на этот раз.

Выстрел действительно прозвучал, затем второй, но ни одна пуля не пролетела вблизи меня. Я подобрал свой 38-й и оглянулся. Фредерикс стоял на прежнем месте со странным пустым взглядом, не шевелясь и абсолютно ничего не предпринимая; пистолет лежал у его ног. Неожиданно он пошатнулся и упал.

Я посмотрел в сторону хижины. Что ж, должен же он что-то уметь – при той репутации, которую приобрел в здешних местах. Как он добрался до дверей с раздробленной ногой, пусть даже и с помощью жены, я себе и представить не мог, а спрашивать не собирался. В ответ он презрительно подожмет губы на этакий британский манер, и только.

Логан стрелял, тщательно прицеливаясь, как в тире по мишени: корпус расслаблен, насколько позволяет рана, рука вытянута вперед, но не выпрямлена. Когда Фредерикс упал, он всадил в него еще две пули – не торопясь и обдуманно, чтобы быть уверенным, так как когда-то и сам бывал в деле.

Я встал. Грудь болела не очень – боль придет потом. Подойдя к вновь прибывшим, я проверил работу Логана, затем свою, после чего пошел к хижине. Логан все еще стоял, опираясь о косяк. Бет рядом поддерживала его. Я окинул их обоих взглядом и обратился к Дюку:

– Для здешних сельских мест, старик, перестрелка получилась неплохая. Пока сюда не наехало народу, скажите, что из всего этого вы хотите взять на себя? Официально.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

– Ничего, если это можно устроить.

Я подумал о том и о сем и сказал:

– Можно устроить вам медаль или благодарность от Дяди Сэма. Что-нибудь в этом роде.

Логан посмотрел на Бет.

– Мы бы предпочли, если возможно, вообще не фигурировать в этом деле.

Бет кивнула, Логан легонько улыбнулся.

– И уж, конечно, я бы не хотел, чтобы меня запомнили как человека, который перевез контрабандой через границу большую партию героина, не говоря уже о том, что в нем спрятано. Если, конечно, старик, это для вас все равно.

Мне не было все равно. Не совсем. Но он только что спас мою жизнь – по крайней мере, я так тогда думал. В последующую пару недель я уже не был в этом очень уж уверен.

25

Молодой человек из Комиссии по атомной энергии сказал:

– И конечно, мистер Хелм, вы понимаете, что все это строго конфиденциально.

– А как же, – откликнулся я, – Но что все-таки было в этих банках? Их новая карманная модель атомной бомбы?

– Ну, – протянул он неохотно, – не совсем. Это оказалось очень… остроумное устройство, предназначенное для саботажа и представляющее собой защищенный контейнер с радиоактивными отходами и небольшим подрывным зарядом. Сам взрыв не представлял никакой опасности, но при этом на довольно большой территории распространялись радиоактивные осадки с весьма нежелательными последствиями для окружающих. Особенно если люди не осознавали опасность и не подвергались немедленной дезактивации. Имело место несколько случаев…

– Знаю, – сказал я, – Читал в газетах.

– Были и другие происшествия, не с таким фатальным исходом, которые не попали в прессу. В ряде мест благодаря принятию срочных мер последствия оказались относительно незначительными. Но для морального состояния людей ущерб был немалый.

Он нахмурился.

– Вы должны понимать, мистер Хелм, что люди, работающие с радиоактивными материалами, имеют, скажем так, тенденцию относиться с повышенной чувствительностью ко всему, что связано с радиоактивностью. Точно так же, как те, кто по роду деятельности имеет дело со взрывчатыми веществами, повышенно реагируют на неожиданно громкие звуки. Когда начались неприятные происшествия там, где их быть не должно, – вы меня понимаете, – и когда люди стали получать большие дозы облучения в местах, считавшихся достаточно безопасными… Такие вещи, по меньшей мере, снижают эффективность работы. Вчера, например, на одной станции отказались вывозить отходы, пока не выдадут полного защитного снаряжения, предназначенного для экстремальных ситуаций. Такого рода конфликты. С психологической точки зрения, это чертовски коварное устройство. Если бы их завезли много…

Я посмотрел в ярко освещенное окно, через которое мог видеть только безоблачное голубое небо Невады.

– Вы сказали «защищенный контейнер», – заметил я, – Такая ли уж это защита – тонкая свинцовая оболочка?

Молодой человек засмеялся.

– Можете не беспокоиться, мистер Хелм. Вас тщательно проверили. Им ведь не нужно было неконтролируемого заражения, поэтому контейнер служил достаточно надежной защитой. Ситуация становилась по-настоящему опасной только при разбрасывании его содержимого в помещении или на открытой местности. Но, конечно, если какой-нибудь джентльмен в Мексике спал, положив весь груз себе под голову, то сейчас он чувствует себя не очень хорошо. И не знаю, стал бы я, будучи наркоманом, вводить этот героин себе в вену. Конечно, в этом и состояла их главная трудность. При более обычных каналах доставки могли засечь радиоактивные материалы на любой таможне. Поэтому они и переправляли эти штучки столь замысловатым образом.

– Глупый вопрос – но почему не изготовить их здесь, прямо в Штатах? – поинтересовался я.

– Где бы они взяли нужные ингредиенты? Мы их, знаете ли, не продаем с молотка. Их все равно пришлось бы импортировать. Да и само устройство не сделаешь в подвале, из водосточной трубы и пары палочек динамита. – Он встал, – Эксперимент получился удачным. Первая партия, последствиями которой мы сейчас заняты, имела большой успех. Если бы им удалось переправить и распространить вторую партию прежде, чем мы поняли, что это такое, нас ждали бы серьезные неприятности. Сейчас мы, понятно, примем меры против саботажа такого рода. Хотя, должен сказать, наверное, впервые приходится беспокоиться о том, чтобы радиоактивный материал не попал на атомную станцию. Все равно что возить уголь в Ньюкасл, а? Что ж, желаю удачи, мистер Хелм. Ваш шеф хотел, чтобы вас, когда вы поправитесь, проинформировали о всех подробностях этой истории. Надеюсь, я вас не очень утомил.

Я смотрел ему вслед, когда он закрывал за собой дверь. Информация, бесспорно, интересная, но мне от нее пользы было мало. Я заснул.

Утром ко мне пришла Бет.

Она вошла в комнату несколько неуверенно, словно бы сомневаясь, как ее встретят. На ней были рубашка и юбка из поблекшего (несомненно, искусственным способом) материала. На голове – все тот же белый «стетсон». Я был рад, когда она сняла широкополую шляпу и перестала выглядеть девицей с родео.

– Сиделка сказала, что я могу тебя навестить, – объяснила она, – Как ты себя чувствуешь, Мэтт?

– Отлично, – ответил я. – Более или менее. А как ты?

Она, казалось, удивилась моему вопросу.

– Я? Превосходно, – тут она сообразила, что я имею в виду, и покраснела, – У меня все в порядке. Правда! – Она коротко рассмеялась, – Думаю, тебе известно, что семья Логанов попала в автомобильную аварию?

– Это так подали?

– Разве ты не знаешь?

– Откуда? Я только и успел сказать нужные слова нужным людям перед тем, как из меня стали извлекать кусочек свинца. Поэтому мне не известно, что они придумали.

– Мы втроем разбились на «ягуаре» в каньоне Бакмена, – сказала Бет. – Такова наша история. К счастью, туда понаехало немало офицеров служб безопасности. С какой целью – нам, понятно, не сказали, но они были очень внимательны и любезны. Один даже отдал мне свою куртку. А Питера и Ларри тут же увезли в больницу, – Бет помолчала, потом продолжила: – Твой босс, видимо, влиятельный человек. Ни один из врачей даже не заикнулся о пулевых ранениях. В газетах нашей аварии уделили несколько строк, и только. Я… мы очень признательны за это, Мэтт. Если бы вся история стала известна, нам бы никогда не удалось жить по-прежнему, ты меня понимаешь? Ларри так старался забыть свое прошлое. Он стремится стать героем не больше, чем… рэкетиром. Он просто хочет быть мирным, законопослушным гражданином, заурядным обывателем. Я думала, ему будет жаль отдать «ягуар» для инсценировки аварии, но он говорит, что так даже лучше: ему не следует иметь подобную машину. Отныне, по его словам, он водит только автомобиль семейного типа.

Да, подумал я. По той же причине я много лет разъезжал на пикапе, но когда настал решающий момент, это мало чему помогло. Вслух я, впрочем, этого говорить не стал.

– Передай Ларри, что я желаю ему удачи.

– А мне?

– Тебе тоже. Естественно.

Бет улыбнулась.

– Ты был очень мною недоволен тогда, не правда ли? Я тебя не виню. По твоим стандартам я вела себя плохо. К счастью, Ларри нужна жена и подруга в жизни, а не… партнер по охоте, надеюсь, я правильно подыскала слово? А я, Мэтт, могу быть очень хорошей женой и верным другом, даже если никуда не гожусь в роли секретного агента.

Я усмехнулся.

– Не годишься – это слабо сказано. Что ж, в любом случае хорошо, что мы оба это выяснили. Я вспоминаю один момент при нашей первой встрече…

– Да, – согласилась Бет, – Если бы не дети… – Она поежилась. – Слава богу, что они подъехали.

– Не следует так радоваться этому, – заметил я, – Ты можешь задеть мои чувства.

Бет засмеялась. Мои чувства ее не волновали. Будучи свидетельницей того, как я застрелил Мартелла в затылок, она, возможно, полагала, что у меня вообще никаких чувств нет. Подобрав шляпу, она сказала:

– Ну, мне пора.

– Минуточку, Бет, – позвал я.

Она повернулась ко мне у дверей.

– В чем дело?

– Те два субъекта, – сказал я, – которые пытались устроить похищение и были съедены собакой, помнишь? – Я бы не стал говорить об этом, если бы она не рассмеялась так беззаботно.

Бет облизнула губы.

– Как я могу забыть? Почему… почему ты об этом вспомнил?

– Потому что их послала ты, – объяснил я. Бет промолчала, и я продолжал: – Я тут размышлял о соотношении времени и расстояния и пришел к выводу, что иначе и быть не могло. Когда те двое пришли за Мойрой, Ларри был уже далеко на пути к границе: не мог не быть. И Ларри – не тот человек, чтобы оставить жену руководить похищением. Особенно при твоих способностях в такого рода делах, – не удержался я. – Он бы никогда не позволил тебе принять в этом участие, предполагая, будто он вообще способен на подобную выходку. Я просто уверен, что Ларри – в отличие от некоторых известных нам с тобой людей – слишком джентльмен, чтобы использовать юную девушку, которую он знает и любит, в качестве оружия против ее отца.

– Ты называешь его Ларри, а прежде то и дело звал Дюком, – заметила Бет.

– Он завоевал право на любое имя, какое ему вздумается принять, – сказал я. – Но ты меняешь тему. Я считаю, что твоя ссора с ним произошла гораздо раньше, чем ты старалась мне внушить. Возможно, утром, сразу после того, как он отослал детей в горы. Ты, наверное, затеяла спор, сомневаясь в их безопасности, и именно тогда он позвонил Фредериксу и в гневе умчался в Мексику. Тут ты почувствовала свою вину: то, что из-за тебя он уступил угрозе. А поскольку он оставил пару видавших виды субъектов присматривать за тобой и велел им выполнять все твои просьбы, тебе и пришла в голову блестящая идея; только она не сработала.

Бет еще раз облизнула губы.

– Я только старалась… помочь. Я подумала: если мы захватим девушку, то сможем заключить сделку, когда Ларри вернется. – Она глубоко вздохнула. – Ты, наверное, прав… Это была безумная, ужасная мысль. Я все еще просыпаюсь по ночам и вижу… Что ты намерен делать в связи с этим, Мэтт?

– Ларри знает?

– Конечно.

– Насчет меня не беспокойся, – сказал я, – Просто я хотел, чтобы между нами все стало ясно и чтобы ты не очень-то чувствовала себя в стороне от всего этого насилия – на твоей совести как минимум двое убитых. Можно задать вопрос?

Бет побледнела.

– Да, – ответила она, – Да, конечно.

– Отвечай, хорошенько подумав. Могло бы тебе когда-либо прийти в голову устроить подобное похищение ради меня?

Она заколебалась, потом сказала виноватым голосом:

– Не думаю, Мэтт.

– Тогда все хорошо так, как оно есть, да?

Бет кивнула.

– Все прекрасно.

– Что ж, – заметил я, – передай привет детям. Постараюсь не забывать их дни рождений.

– Ларри просил сказать… что все возражения, конечно, сняты и ты – желанный гость на ранчо в любое время.

– А как же.

Бет поколебалась, но мы сказали друг другу все или почти все, что было необходимо, поэтому она просто повернулась и вышла из комнаты.

Я откинулся на подушку и задумался о детях, которых я нечасто буду видеть. Что ж, я проявил себя не очень-то активным отцом, и Логан, наверное, будет стараться куда больше.

Должно быть, я заснул, потому что вдруг увидел, что рядом стоит Мойра и смотрит на меня.

На ней было черное полотняное платье, черные туфли и перчатки. Она выглядела очень элегантно, но для нее – как-то в приглушенных тонах. Медного цвета волосы казались до невозможности гладкими и блестящими, каждый завиток – на своем месте. Может быть, она только что привела их в порядок, а возможно, просто повзрослела и наконец-то одержала победу над прической. По крайней мере, со времени нашей последней встречи выражение ее глаз цвета морской волны стало более взрослым.

– Привет, Мойра, – сказал я.

– Привет, бэби.

– Думаю, ты на меня злишься.

– Это было две недели назад, – возразила она, – Так долго злиться я не умею, – Помолчав, она добавила: – Моя мама вчера…

– Сожалею.

– Перестань. С чего бы тебе сожалеть? Она, наверное, просто ждала, желая пережить отца. Когда же услышала, что с ним случилось, то, не имея больше стимула к жизни, перестала бороться… – Девушка жестом указала на свое платье. – Так старомодно, траур, да?

Я сказал:

– А я подумал, будто это из-за отца.

– Из-за него? Да я бы и носки из-за него не сменила.

Последовала пауза. Потом она спросила:

– Ты не мог иначе? – Но, видимо, все эти бинты, видневшиеся через больничную пижаму, говорили сами за себя, потому что она добавила: – Думаю, вопрос глупый, но… – Мойра перевела дыхание, – ты понимаешь, что я имею в виду?

– Да.

– Что ж, все было очень хорошо, пока длилось, – сказала она решительным тоном, – Просто блеск!

– Да, – согласился я, – Блеск.

– Не следовало ли мне принести тебе печенье, цветы или еще что-то в этом роде?

– Нет.

– Я почему-то так и подумала, что ты это скажешь.

– Мне говорили, будто юный Логан лежит здесь же, дальше по коридору. Он как будто все еще в критическом состоянии. Некоторый стимул может помочь.

Девушка посмотрела на меня без всякого выражения.

– Может быть, ты и очень хорош в каких-то своих делах, – заметила она, – но как сводник никуда не годишься. Почему бы тебе не перестать совать свой нос, куда не просят?

– Просто моя мысль бродит где попало.

– Неудивительно, что она заблудилась. Кому она такая нужна? – Она вздохнула. – Номер комнаты?

– Сто тридцать четвертая.

– Проверю, как у него дела. Чтобы доставить тебе удовольствие. – Мойра несколько секунд критически разглядывала меня, – Знаешь, мой отец ничего не умел сделать как следует. Даже стрелять не умел! Если бы он тебя застрелил, я могла бы тосковать о тебе. Это было бы куда лучше, чем… До свидания, бэби.

– До свидания, – откликнулся я и проследил взглядом, как она быстро вышла из комнаты, заметив при этом, что одна золотисто-красная прядка выбилась из-за уха. Все-таки она еще не настолько повзрослела, чтобы решить эту проблему. Что ж, впереди у нее времени сколько угодно.

Можно было объяснить ей, что не я застрелил ее отца, хотя я и стремился к этому. Тогда, возможно, я еще какое-то время смог бы сохранить ее при себе. Это было бы очень приятно, но секрет был не мой, и к тому же я не мог дать ей в жизни ничего ценного. По крайней мере, в сравнении с тем, что она сможет дать кому-нибудь другому, теперь, когда стала свободна. Я подумал, что вот опять во мне проснулись благородные чувства, и от этой мысли, как всегда, почувствовал себя скверно.

Поэтому я обрадовался, когда меня отвлек телефонный звонок. Впрочем, как только я узнал голос на другом конце линии, радости у меня сразу же поубавилось.

Мак спросил:

– Как ты себя чувствуешь, Эрик?

– Для точного диагноза свяжитесь с лечащим врачом, – ответил я.

– Так я и сделал. Он говорит, что ты будешь жить.

– Очень рад, что наконец-то он решил это для себя.

– Когда ты полностью поправишься, – продолжал Мак, – я хочу услышать от тебя полный отчет. Кое-что, на мой взгляд, требует детальных объяснений. Последние две недели мне пришлось заниматься двумя молодыми хулиганами со сломанными руками, шестью человеческими трупами и одним собачьим, тремя тяжело раненными людьми и двумя живыми и здоровыми леди, одна из которых была вне себя из-за того, что ее держали в плену, а другая просто разгуливала среди бела дня без одежды.

– Да, – согласился я, – Не говоря уже о нескольких килограммах героина и других материалах.

– Да, конечно, – сказал Мак, – И это тоже, не так ли? Наши друзья в Вашингтоне, хотя и шокированы использованными методами, вполне довольны достигнутыми результатами.

– А вы, сэр?

– Как ты сам думаешь, Эрик? Согласно полученной информации, один из моих людей допустил:

а) чтобы его огрели дубинкой по голове,

б) захватили в плен спящим,

в) подстрелили, хотя он держал стрелявшего на мушке.

– Ваша информация, сэр, достаточно полна, – сказал я, – И что вы намерены предпринять: уволить меня с позором и послать в Сибирь или ее эквивалент, чтобы я там держал почтовую контору?

Он промолчал, потом сказал:

– Именно так, Эрик, да! Именно этим и занимался Мартелл все эти годы – присматривал за почтой. Учитывая его прежний статус, неудивительно, что он возмущался своим положением. До недавних чисток транспортировка наркотиков у синдиката была отлажена до мельчайших деталей. Нашим друзьям только и оставалось, что поместить своих людей в ключевых местах и подсовывать свои штучки, предназначенные для передачи и последующего изымания в нужных пунктах. Синдикат же неведомо для себя проделывал всю работу, ввозя эту дрянь в страну. Как и говорил Мартелл, Риччи работал у него мальчиком на побегушках.

– Но это как если бы запрячь тигра-людоеда в коляску для пони, – заметил я.

– Они, возможно, использовали этот способ лишь в критических ситуациях и для трудновыполнимых перевозок вроде этой, – предположил Мак, – Но когда было нужно, то, пожалуйста – путь налажен.

Я услышал, как он откашлялся, и понял, что мы возвращаемся к теме, от которой, как я надеялся, я так удачно уклонился.

– Я уже говорил, Эрик. Складывается впечатление, что ты оказался не на высоте.

– Мог бы привлечь к своему оправданию недостаточный инструктаж и личную заинтересованность, но не стану. Признаю себя виновным по пунктам а) и б). Что же до в), то, как вы и велели, я объявил им, что они арестованы. Но мне почему-то не поверили. Может быть, я говорил недостаточно убедительно. Под вашим руководством, сэр, у нас мало возможности набраться опыта по части арестов.

– Это, конечно, довод, но не очень хороший, – возразил Мак, – Тебе, я думаю, не помешает отдохнуть. Кстати, я как раз знаю одно место… Ты ведь увлекаешься рыбалкой, да? Что ж, как только поправишься, бери свои снасти и…

Оказывается, есть такое озеро в горах (где – не важно), которое является идеальным местом для выздоровления после пулевого ранения.

– Да, сэр, – согласился я. – Звучит заманчиво. Благодарю вас, сэр.

Он продолжал:

– Ты можешь, если хочешь, остаться там до начала охотничьего сезона. Я даже настаиваю, чтобы ты захватил с собой дальнобойную винтовку, желательно с оптическим прицелом… Ну и конечно, необходимую амуницию, чтобы потренироваться как следует.

– Потренироваться! – сказал я, – Да, сэр. А вы уверены, что мне не стоит захватывать с собой еще и базуку или маленькую гаубицу?

– Не думаю, что они тебе потребуются, – ответил он. Но я обратил внимание на то, что голос его звучит неуверенно. – Что ж, до свидания, Эрик. Береги себя.

Похоже было, что мне так и придется сделать. Беречь себя, я имею в виду. Потому что он-то уж точно не имел такого намерения. Я повесил трубку на рычаг, откинулся на подушку и задумался об озере в горах. Меня очень интересовало, что Мак там потерял и что мне придется сделать, чтобы это найти…