Текст книги "Помни"

Автор книги: Дини Ши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 38 страниц)

Ей было известно несколько таких мест – теперь они, по-видимому стали появляться чаще – возможно, система, несмотря на все запреты и новые законы, стремилась вернуться в состояние равновесия. Но мало кто обращал на это внимание. Возможно ли, что ее создатели мертвы, и процесс стал неуправляемым? И есть ли тогда надежда на избавление для этого мира?

Телефонный звонок прервал ее размышления, доказав, что окружающая ее реальность все же реальна.

– Дэйна! – голос брата звучал обеспокоено. – Ты в порядке?

Ну вот, пожалуйста. Не хватало еще добавить ему проблем. Он, конечно, почувствовал ее состояние...

– Все хорошо, Крис, – она улыбнулась, понимая, что обмануть его вряд ли удастся.

– Да ну? – осведомился он язвительно. – И почему это я тебе не верю?

Черт! Давно пора взять себя в руки и выбросить из головы эти мысли. Сейчас, вот только кофе глотнуть для просветления. Она покосилась на валяющийся на столе ноутбук. Рангольд... Нет, при свете дня все это определенно выглядит чистейшим безумием.

– Да ладно тебе, Криси, – она, зевнув, сгребла со стола ноутбук и направилась в кухню. – Я просто устала вчера.

– Опять видела сон, да?

– Ну... да, – отозвалась она неохотно, заливая воду в кофеварку.

– Поезжай отдохни, говорю тебе. Это добром не кончится.

– По-моему, это я спец по нехорошим предчувствиям, нет?

– Дэйни... я просто беспокоюсь.

– Да, конечно...

– Ладно, – она почти увидела, как Кристиан бросил быстрый взгляд на часы. – У меня тут перерыв заканчивается. А надо еще успеть переговорить кое с кем. Я еще позвоню, как только освобожусь.

– Конечно. Не волнуйся, Крис. Со мной все будет в порядке. И удачи тебе.

– К черту, – бросил он торопливо и отключился.

Вылив кофе в чашку, она уселась за стол, открыла ноутбук и тупо уставилась на появившийся на экране текст.

– Бродил по мирам, значит, – пробормотала она некоторое время спустя. А какого же черта ты не можешь прийти в мой мир? – она принялась читать дальше, рассеянно постукивая ногтем по клавиатуре...

Допив кофе, она нерешительно тронула клавиши... Нет. Не сейчас. Она уронила руки на колени. Итак, кто же он в действительности? Император, маг, играющий с законами бытия... Она неожиданно осознала, что эта часть его жизни до сих пор оставалась для нее тайной. Все это прошлое... далекое прошлое... и все это написал Кристиан. И... кто такая эта Ши'нтар? Это имя неожиданно заставило ее вздрогнуть. Кожа покрылась мурашками. Ши'нтар... Дэйна помотала головой, избавляясь от наваждения.

"Я вообще не сразу смог найти путь к твоему миру, – услыхала она внезапно. – Слишком далеко, слишком мало возможных точек перехода в этой области... и слишком много... препятствий..."

"Ах, ну да, конечно... Погодите-ка – не сразу? Что значит, не сразу?!"

Нет ответа... Он был одинок, этот император и маг. Могли они не понимать этого? Те, кто его окружал? Или просто не считали нужным замечать? "Он всегда был одинок". Мысль возникла из ниоткуда и пронеслась так быстро, что Дэйна едва успела осознать ее.

"И я действительно люблю его, эту тень из прошлого, которого не было?"

Потянувшись, Дэйна решительно поднялась из-за стола. Кристиан был прав, предлагая ей уехать из города. Самое время. Ладно. Значит, завтра и поедем... и будь что будет.

...Зеленые глаза... Переменчивые, как океан, прозрачные, словно изумруды на солнце... Лишающие дыхания, лишающие воли... у них столько оттенков, что не хватит жизни, чтобы научиться различать их все... Вихрь ярких осенних листьев, пылинки, танцующие в столбах света, падающих сквозь поредевшую листву на булыжную мостовую... журчание фонтанов и запахи моря... Глаза... его глаза, глядящие на нее с немым изумлением... Солнечный свет и танцующие листья... меркнущий свет...

Полет... Беззвучное стремительное падение сквозь тьму, бегство от кого-то, бегство к кому-то... ужас и восторг, и невообразимая скорость, слитые в одно невиданное мироощущение...

– А-а-ах...

Дэйна с ужасом уставилась в темноту, судорожно пытаясь понять, где находится. Мгновение спустя кошмар отступил, оставив после себя чувство тревоги.

Крик разочарования застыл у нее на губах, и она неожиданно разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку, вцепившись в простыни так, что побелели пальцы... Недосягаем... и так близок! Только в эти неуловимые мгновения сна она и живет по-настоящему, каждый раз испытывая безумное сожаление и боль расставания, бессильная что-либо изменить, забыть его, отказаться от него...

Ощущение его присутствия рядом переполняло ее, разрывая душу на части... такое привычное – и каждый раз удивительно новое, ощущение силы и спокойной уверенности, почти забытое ею, осознание того, что только это правильно, что это единственная реальная реальность, реальность, способная вернуть им память о том, что такое единение душ, полное и безраздельное их слияние, когда одно-единственное прикосновение способно вызвать больше чувств, чем ночь любви в ее реальности, в том мире, что она привыкла считать реальным... но как же сильно она должна была любить его, чтобы пронести воспоминания об этом сквозь смерть... сквозь множество смертей?

Она была так близко, она почти нашла... но кого? Или что? Крик, все еще звеневший у нее в ушах, постепенно затих, растворившись в подступившей тишине. Проснувшись окончательно, Дэйна бросила взгляд на светящиеся зеленым цифры... Пять утра. Черт.

Высунув руку из-под одеяла, она нащупала выключатель и зажгла лампу. Рука все еще слегка дрожала, тело бил озноб. Она полежала немного, бездумно глядя в потолок, пытаясь успокоиться. Образы из сна ускользали, с каждой секундой становясь все более бледными и туманными, но необъяснимая тревога не покинула сознание вместе с ними. Пройдет еще много времени, прежде, чем она исчезнет окончательно... до следующего чудесного сновидения. Тяжело вздохнув, Дэйна выбралась из кровати и направилась в ванную. Спать она сегодня больше не будет. С нее довольно!

Через полчаса, соорудив кофе и через силу впихнув в себя пару бутербродов, она вернулась в спальню, натянула черные джинсы, рубашку и просторный свитер, извлекла из шкафа дорожную сумку и, побросав в нее первое, что попалось под руку, вылетела из квартиры, прихватив по пути теплую куртку и ключи от машины.

Спустившись в гараж, она забросила сумку в багажник, куртку на заднее сиденье, забралась в машину и, отхлебнув кофе из термоса, выехала на улицу.

Погода снаружи вполне соответствовала ее настроению. Небо было затянуто низкими тучами, сквозь которые никак не мог пробиться рассвет. Холодный ветер вбивал в стекла мелкие капли дождя и обрывки тумана... но зато, благодаря раннему часу и погоде, Дэйне удалось выбраться из города без особых приключений. Оказавшись на хайвэе, она включила музыку и прибавила скорость. Если не случится ничего непредвиденного, она будет на месте до темноты.

Она думала... вспоминала... Никогда раньше ее творения не пытались вторгнуться в реальную жизнь... или в сны. Но никогда раньше она не писала вдвоем с Крисом. Никогда раньше сценарий не появлялся раньше книги... а книга все еще не была закончена. И никогда еще судьбы героев не казались ей такими ясными... и запутанными в одно и то же время. И это странное ощущение причастности к происходящему никогда не посещало ее раньше.

Конечно, причин тому могло быть множество. Но каждый раз, просыпаясь после очередного "неправильного" сна, Дэйна испытывала необъяснимое мучительное беспокойство... и сожаление. Что сказал бы Кристиан, узнай он, как на самом деле обстоят дела? Что подсознание Дэйны старается поскорее закончить книгу? Или что она просто переутомилась? Жить в двух мирах одновременно... перспектива, заманчивая лишь на первый взгляд.

День постепенно вступал в свои права, и одновременно все сильнее портилась погода. Дождь и ветер усилились, сгустился туман, так что Дэйна была вынуждена сбросить скорость.

Возможно, идея отправиться за город все же не была такой уж удачной. Дэйна просто не могла больше оставаться в городе. Но чем меньше миль оставалось преодолеть, тем сильнее ее мучили сомнения. Дом, где начинаются дороги в иные миры... но по этим дорогам она обычно бродила в одиночку! Кристиан... теперь он нужен ей для этого. Раньше одиночество никогда не тяготило ее. А теперь она не знала, сможет ли остаться и работать одна, как прежде. Сможет ли она вообще писать... вот так?

И все же, чем объяснить ее странные видения и мысли? Кристиан мог бы сказать, что все придуманные ими миры существуют на самом деле, что люди, о которых они пишут, абсолютно реальны, что, возможно, их книги – да и любые книги вообще – всего лишь воспоминания о прошлой жизни... или что автор создает мир, описывая его. Истинная Магия. Виртуальные миры – так он это называл.

Виртуальные миры... Но ведь это фантазия! Красивая фантазия, которая просто не может быть реальностью. Почему же тогда ее не оставляет ощущение, что все это уже происходило когда-то? Ощущение невосполнимой потери? Несомненно, "Сумерки" были самой странной историей из всех, что они когда-либо придумывали... а Крис и раньше подсказывал ей идеи.

Обычная ролевая игра – так они считали поначалу. Новая головоломка, кусочки которой, возникая из каких-то неведомых глубин подсознания, постепенно складывались в целостную картину, заполняя пробелы в истории. И вот теперь оказалось, что картина разительно отличается от той, которую они начали собирать. Словно кто-то взял и подменил главные части.

Дэйна вздрогнула, неожиданно вспомнив, что идея "Сумерек" пришла к ним обоим практически одновременно. Сама Дэйна увидела тогда свой самый первый "неправильный" сон. Кристиан же никогда не говорил почему он вдруг решил активно вмешаться в ее работу. Но сейчас Дэйна была практически уверена, что и ему снятся сны. И значит, это была единственная вещь, которую они скрыли друг от друга. Единственная за столько лет! Но почему? Почему это так важно для них? Чувствует ли он то же, что и она? Дэйна надеялась, что найдет ответы на эти вопросы... если сумеет остаться в доме.

Теперь ей нетерпелось поскорей попасть туда. Однако природа не разделяла ее устремлений. Туман, правда, рассеялся, но одновременно колышущееся серое марево дождя побелело от снега, и к обеду с надеждами добраться Эйнвилля до темноты пришлось распрощаться.

Дэйна вела машину сквозь снежную круговерть практически вслепую, понимая, что лучше было бы переждать непогоду, но не желая останавливаться. Время шло, окружающий мир исчез, растворившись в метели. И Дэйна, постепенно теряя связь с реальностью, погрузилась в свои мысли.

15. Иллиарн, Хранилище Врат.

– Мы ошиблись!

Тарьен, ощутив присутствие в Матрице еще одного Хранителя, перенастроил часть своих чувств так, чтобы воспринимать не только происходящее на Иллиарне.

– Ошиблись? – переспросил он удивленно.

– Да. Да! Ужасно... он не Темный Лорд! Мы... мы отправили туда эту память... мы сведем его с ума! Он погибнет!

– Кристиан Райен – не один из Падших? – переспросил Тарьен удивленно, узнав Хранителя брата Дэйны.

– Нет... нет!

– Но... тогда...

– Наблюдатели обнаружили наше вмешательство! У нас есть абсолютно точные данные об их новых коррекциях... у нас практически не осталось времени!

– Они узнали о Ксартексе, – вмешался новый голос, полный глубокой печали. – Узнали все... Он уже не сможет нам помочь...

– Узнали... – Тарьен надолго замолчал, обдумывая услышанное.

Чужие эмоции качали его на своих медленных тяжелых волнах – сожаление, боль, разочарование, страх... еще несколько Хранителей присоединилось к ним.

Ксартекс, Старший Координатор Акрона, информа, управляющего работой Врат... Ксартекс, перенесший несколько принудительных психокоррекций за сочувствие к кайли, но ни разу не предавший их...

– А Закс?.. – прошептал кто-то. – Он ведь...

– Он не сможет! – пространство заколебалось, наполнившись беззвучными голосами. – Он ничего не знает об истинных целях Ксартекса!

– Но он молчал... помогал ему...

– Неважно! Мы должны быть готовы вмешаться... Тарьен... Шарн, Меч Измерений и ее брат... Лорд он или нет...

– ...они связаны...

– ...мы должны быть готовы вывести их обоих из системы...

– ...вывести немедленно...

– ...по первому сигналу о коррекциях...

– ...с полным объемом памяти...

– ...если только мы не хотим вновь их потерять...

16. Иллиарн, Центр Психологической Коррекции, Координационный Центр Артемии.

– Он больше не поддается коррекции, – Координатор запустил руки в непокорную темную гриву и уперся локтями в край пульта.

– Пять коррекций подряд – такого никогда не делали прежде, – отозвался глава Центра Психокоррекции. – Удивительно уже то, что он пережил их.

– И все оказалось бесполезно! – Закс повернул голову и посмотрел на него. В голубых глазах отражалось намного больше эмоций, чем позволяли приличия.

– Последняя коррекция три года назад... – Мион посмотрел на голографическую панель терминала.

– Три стандартных года! – Координатор покачал головой. – Это просто смешно! Программа должна была исправить все отклонения в поведении и подарить ему новую жизнь... три стандартных года!

– Успокойся, – голос главы Центра прозвучал холоднее, чем обычно.

– Успокойся? – Закс бросил на него быстрый взгляд из-под ресниц. – Прошу меня простить, – голубые глаза мгновенно затянула непроницаемая пленка льда, скрывая все отголоски эмоций. – Итак, прогноз Артемии показывает 35% вероятность смерти объекта прямо на платформе корректора, 23% – вероятность того, что удастся вернуть его и отреставрировать мозг в степени достаточной для простейших функций, 72% вероятность того, что после этого он утратит собственную личность и станет полностью неадекватен. 3% вероятность того, что процесс коррекции будет завершен и 98,7% – вероятность того, что после этого он станет идиотом, не способным даже справить нужду самостоятельно. 91,3% вероятность того, что после этого он все же выживет – в качестве растения. И общая 97% вероятность того, что его мозг будет необратимо поврежден! Это же Ксартекс, Мион! Как... как можно... сделать такое с ним?!

– Ему не следовало так себя вести, – произнес глава тихо, и Координатор, обернувшись, с удивлением прочел усталость и тоску в его глазах. – Он изменился задолго до того, как мы впервые применили к нему психокоррекцию. Тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было. Мне... не следовало позволять тебе присутствовать.

– Он единственный из нас, кто действительно понимал эти машины, – произнес Закс с горечью. – Он мог справиться не только с Акроном, но и с Артемией. Он слишком хорошо изучил их... он сопротивлялся. Я больше, чем уверен, такие результаты – следствие противодействия его воли машинам. Информация, которую хотели получить от него Наблюдатели, так и не была найдена. И его вина не доказана!

– Я знаю. Это вопрос... не закрыт. Но ведь он был без сознания... в процессе сканирования, – Мион недоверчиво сузил глаза. – Я лично наблюдал... как он мог бы скрыть информацию от Артемии?

– А разве кайли это могло бы помешать? – перебил его Закс. – Это же просто физическое тело.

– Кайли?! Он чистокровный иттрианин!

– Вот именно... – голос Координатора упал до шепота. – Мы были равны когда-то. Он всего лишь хотел помочь...

– Ты набрался от него этой ереси... ты с ума сошел! Посмотри на него! Хочешь разделить с ним и это?!

Взгляд Координатора невольно обратился к терминалу... тело, прикованное к платформе нейрокорректора, до пояса укрытое термофольгой, не подавало видимых признаков жизни. И все же Закс чувствовал присутствие Ксартекса... он был там, запертый в этой безвольной оболочке, но более свободный, чем кто-либо из них когда-нибудь будет.

– Мы совсем не знаем, как работают информы, – вырвалось у Координатора. – Когда-нибудь настанет миг... возможно, он уже настал!.. когда мы больше не сможем контролировать их.

– Мы прекрасно знаем, что произойдет, – возразил Мион больше по привычке, чем из желания оспорить его слова. – Вплоть до изменений атомов в его клетках.

– Для физического тела – да, это так. Но его сознание – это не атомы и не клетки, и мы не знаем, что именно машина с ним сделает, – прошептал Координатор с болью в голосе. – Да она изменит его, уничтожит его память, внесет новую... сотрет память о коррекции... а мы даже не будет знать... что, если над каждым из нас уже произвели такую операцию когда-то? Что, если это машины управляют нами? Уничтожают неугодных... таких, как он? Тех, кто зашел слишком далеко?

– Вы отдаете себе отчет в том, что ваши слова могут привести вас на его место? – осведомился Мион ледяным тоном. – Понимаете вы, с кем говорите?

– Прекрасно понимаю... Советник, – Координатор перевел на него горящий гневом и болью взгляд. – Что его ждет? Подземелья? Ведь он по-прежнему достаточно силен для того, чтобы служить Источником... Что ж, давайте, Мион, уничтожьте его. А потом и меня. И вскоре вы останетесь наедине с Акроном. Наедине с Артемией и Амедис... и Атрайей. Сможете вы тогда ими управлять? Не этого ли они добиваются?

– "Они" – всего лишь информы, интеллект, созданный нами, неспособный быть враждебным по отношению к своим создателям, – от удивления Мион даже не заметил, что объясняет прописные истины – и кому – Главному Координатору Амедис, второму, после того, кто лежал сейчас в камере перед ними – второму из тех, кто еще способен разобраться в том, что происходит с их безупречно умными машинами!

– Не будьте так наивны, Советник, – Закс явно не собирался сегодня соблюдать даже видимость приличий. – Подумайте – эти машины были созданы тысячелетия назад! Да, мы способны наблюдать за ними, требовать от них отчета... нам кажется, что мы понимаем, что происходит, но мы не сможем воссоздать их, если что-нибудь вдруг случится. Только не думайте, что вы действительно контролируете Артемию!

– Случится что? – поинтересовался Мион, решив пропустить мимо ушей очередную дерзость ради того, что он мог услышать. – Каждый блок этих машин защищен индивидуальным стасис-полем, они способны производить тестирование и самостоятельно устранять неполадки в программах, способны выращивать новые биоэлементы... они проработали тысячелетия, как вы только что упомянули...

– А разве не было сбоев в их работе? – Закс прищурил светлые глаза. – Разве можем мы теперь знать, такова ли были их изначальная программа?

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Мион, похолодев.

– Только то, что за эти тысячелетия количество самокоррекций программы даже по самым приблизительным подсчетам таково, что от первоначальных текстов могло ничего не остаться!

– Но Врата по-прежнему работают... все работает! – Миону стало совсем уж не по себе – никогда прежде подобные мысли не приходили ему в голову – рядом с Координаторами – рядом с Ксартексом, Заксом, Сивьеном, контролирующем Атрайю и работающим с Артемией Эреаном – он всегда чувствовал себя так уверено... Он припомнил вдруг недавний визит Наблюдателей, а теперь вот еще и это! И кто говорит ему, что неуверен? Закс!..

– Конечно, – усмехнулся Координатор, глядя на безжизненное тело на экране. – Смотрите... вот как все работает! Величайший ум нашего народа вот-вот станет Источником для машин!

– А машины – Источник для нас. Система должна была самосовершенствоваться, чтобы адаптироваться к новым условиям... это же каноны, – прошептал Мион. – Она пытается устранить дестабилизирующий фактор... как иначе?..

– И мы, – Закс обернулся и посмотрел на него через плечо, отметив, что Мион бледен как полотно. – Мы тоже должны были совершенствоваться. Без дурного влияния кайли мы должны были достичь невиданных высот... но мы падаем в бездну, Мион, – закончил он с плохо срытым сарказмом. – Мы уничтожили то, к чему стремились наши предки, создавая для себя физические формы – они мечтали обрести чувственность – а мы ее уничтожить. Эмоции... смысл жизни кайли. Они все еще помнят. А мы – машины, такие же машины, как те, что контролируют нас. И мы все еще убиваем – снова и снова... с каждой новой смертью... с каждой новой жизнью...

– Вам проведут коррекцию, – прошептал Мион, в ужасе глядя на него.

– Где же ваше самообладание, Советник? – губы Закса изогнулись в улыбке, заставившей Миона вздрогнуть. – Ваша броня дала трещину... мне сотрут память, уничтожат мое сознание... что ж. Скажите мне, Мион – ведь если вы уничтожите меня, никто, кроме нас, не услышит ваших слов – так скажите мне – неужели вы никогда не хотели узнать, что это такое? Вам никогда не хотелось позволить их огню заполнить ваши вены? Растопить лед вашей голубой крови?

– Я прикажу Артемии обследовать вас... завтра же, – голос Миона заметно дрогнул.

– Прекрасно, – взгляд Закса не отразил ни удивления, ни печали. – Я не желаю больше думать об этом, мучить себя сомнениями и вопросами. Я вижу, несмотря ни на что, вы все же не верите, что ваша идеальная машина-информ не ведет запись этого разговора. Идите же, Мион, доложите Совету... и прощайте.

– Не сомневаюсь, что мы с вами еще увидимся, Закс, – произнес Мион, разглядывая его лицо, в этот момент полностью соответствующее ледяному образу совершенного иттрианина. – Первая коррекция всегда удачна... ведь вы же не станете сопротивляться? – "Ведь ты же не Ксартекс... ну пожалуйста, скажи, что все будет хорошо... скажи, что ты это несерьезно!"

– Не сомневаюсь, что вы еще увидитесь с этим телом, Советник, – произнес Закс без всякого выражения. – Но не со мной. Прощайте, Мион.

– Закс... – синие глаза на мгновение осветились тем самым огнем, который Координатор так жаждал увидеть. – Пожалуйста...

– Оставайтесь наедине с этим, – Закс обернулся к терминалу, по которому, в такт его голосу, пролетела стремительная волна огней, – оставайтесь и познайте суть бездны. Я всего лишь заглянул в нее... и она свела меня с ума.

– Закс... – Мион подошел ближе, а потом вдруг опустился на колени перед креслом Координатора и заглянул ему в глаза. – Зачем ты сделал это? – прошептал он, все еще стараясь контролировать себя, но обычная выдержка сегодня ему изменила. – Зачем вынудил меня? Ты же знал, что я не смогу игнорировать...

– Ты принял решение, Мион, – проговорил Закс устало. – Какая разница?

– Я думаю о тебе, друг мой, – проговорил Мион одними губами. – Я не хочу с тобой расставаться. Мы так давно знаем друг друга... скажи мне, неужели ты действительно уверен, что не вернешься?

– Ты и сам увидишь это, Мион. Может это заставит тебя, наконец, задуматься.

– Я... не хочу.

– Вы забываетесь, Советник, – он опустил голову. – Ты обязан уничтожить меня, Мион. Я слишком далеко зашел... у меня больше нет сил выносить это. Ты не посмеешь воспротивиться системе. Посмотри, – он вновь кивнул в сторону терминала, – я не хочу стать таким. Но выбора уже нет, не так ли? Прошу тебя... если сможешь, сделай так, чтобы я никогда не очнулся.

– Закс...

– Отдай приказ, Мион. Я задыхаюсь здесь. Я предпочел бы жизнь на Иллиарне тому существованию, что мы ведем. У них есть возможность ощутить хотя бы тень своих прежних чувств... ощутить себя живыми... ах, Мион, если б ты только знал... – он прерывисто вздохнул и спрятал лицо в ладонях.

Если бы кто-нибудь видел их сейчас, им не просто стерли бы память – их ДНК была бы навсегда удалена из генофонда Этравена.

– Я знаю, Закс, – проронил Мион тяжело. – Знаю. Ты спрашивал об огне... я скажу тебе. Нет, мне никогда не хотелось испытать на себе чары кайли, хотя я не однажды слышал уже подобные разговоры, – произнес он, и с каждым его словом черты лица Закса все более походили на обычную ледяную маску. – Я никогда не молил судьбу об их огне... – Мион заглянул в бледно-голубые глаза, в которых читалось теперь лишь отстраненное ожидание, и закончил: – ...потому что только твой огонь мог бы согреть меня.

Он не видел глаз Закса, широко раскрывшихся от изумления и боли, не видел его слез, добавивших блеска голубому льду, не слышал вскрика, сорвавшегося с идеально очерченных губ – глава Центра Психокоррекции остановился лишь в дверях, на одно короткое мгновение позволив себе задержаться рядом с тем, кого должен был теперь потерять.

– Прощайте, Координатор, – прошептал он, не оборачиваясь, и тяжелые створки с мягким шелестом закрылись за ним, отрезав Закса от мира.

– Я люблю тебя, Мион, – прошептал Старший Координатор и, уронив голову на руки, впервые в жизни заплакал.

17. Иллиарн, Временная Линия (ВЛ) -1

– Понимаешь, я не вижу его, – Дэйна, прижав трубку ухом, налила в кофеварку воды и завинтила крышку. На самом деле она довольно четко представляла себе, как выглядит Рангольд Савьер, но ей хотелось узнать, что думает о нем Кристиан. – Какой он?

– В самом деле, сестричка? – Кристиан на том конце провода недоверчиво усмехнулся. – Ну, он – маг, своенравный, гордый, самоуверенный, у него стальная воля и острый ум, он привык получать желаемое. Он способен править своей империей как тиран или как благодетель, но ни то ни другое не доставляет ему особого удовольствия. Он способен на жестокость. Его месть врагу может быть ужасающей. Словом, не хотел бы я перейти ему дорогу. Правда, он был таким не всегда...

– Крис... это не совсем то, что я...

– Ну хорошо, – Кристиан рассмеялся. – Я понимаю, о чем ты. Итак, кроме всех прочих недостатков, он обаятелен, у него удивительные глаза и обворожительная улыбка, способная кого угодно свести с ума. Он пользуется всем этим как оружием. Можно вопрос, Дэйни?

– Да?

– Тебя волнует книга или этот маг?

– И то, и другое, – ответила Дэйна вполне откровенно. – Боюсь, первого без второго не будет.

– Разумеется, но... неужели этот колдун действительно тебе интересен? Никогда не мог в это поверить, – добавил он про себя.

Брови Дэйны удивленно изогнулись.

– Звучит так, словно я встречаюсь с ним, – хмыкнула она.

– Мне всегда казалось, что ты искренне влюбляешься в каждого из наших героев... но этот! Я бы ему даже врага не доверил, не то что сестру.

– Ого! – изумилась Дэйна. – А в чем, собственно, проблема?

– Я... хм... я ведь посылал тебе файл, знаешь ли. Ты вообще хоть иногда почту проверяешь?

– Хорошо, я посмотрю, но Крис... это ведь просто книга, да?

– Да, конечно. Всего лишь книга, – Дэйна почти физически ощутила, как он потирает виски, пытаясь избавиться от неожиданно сдавившей голову боли.

Просто книга... только Кристиан почему-то так не думает. Дэйна достаточно хорошо знала своего брата, чтобы поверить ему сейчас.

– Извини, Дэйни, я что-то немного устал, – его голос стал слишком напряженным. – Сегодня был тяжелый день. Я позвоню тебе завтра вечером, идет?

– Конечно. Спокойной ночи, Крис. И... прими таблетку.

Она ясно увидела, как брат понимающе кивнул. Они были близнецами в полном смысле этого слова. Чувства одного из них всегда отражались на другом.

– Спокойной ночи, Дэйни, – пробормотал Кристиан, морщась от боли и охватившего его непонятного раздражения, и в следующее мгновение в трубке раздались короткие гудки.

Чувствуя, что голова начинает болеть и у нее, Дэйна присела на краешек стула, отхлебнула кофе и, придвинув к себе ноутбук, развернула мигающий значок нового сообщения. И застыла, не в силах вздохнуть.

"Да, он красив – для тех, кто способен увидеть эту красоту, разглядеть его огонь. Его лицо... в нем, пожалуй, нет ничего необычного – правильные черты, тонкие – но и только. Для иттри он ужасен, потому что они видят то, что скрыто от глаз простых смертных – его истинную сущность... темную сущность. Иные – те, на ком он никогда не испытывал своих чар, могли бы сказать, что внешность его ничем не примечательна. Он мастер "отводить глаза", когда не желает, чтобы его замечали. Тем не менее, он "притягивает" людей, словно огонь мотыльков. И так же для них опасен.

У него тело воина и душа мага, он строен, хорошо сложен и двигается с грацией танцора-джакко..."

Дэйна на мгновение нахмурилась. Танцора-джакко?.. Ах, да... Джакка, боевой танец, танец с оружием под резкие диссонансные аккорды, требующий фантастической ловкости, гибкости и пластики, а также умения сохранять равновесие в любом положении. Обычно они обсуждали такие вещи заранее... Так, что там дальше...

"Если он обращает на кого-то внимание, то этот кто-то может видеть перед собой ангела или демона, и верить тому и другому. Если он добивается любви, противостоять ему практически невозможно. Он пускает в ход свое обаяние и становится неотразимым, единственным, самым желанным... он в совершенстве владеет этим искусством. Он наслаждается этим, но никогда не пользуется слабостью своих жертв. В тот момент, когда они сдаются на его милость, он теряет к ним интерес. Это умение и отвращение к рабству в любой его форме он вынес из своего прошлого, о котором не говорит...

Любовь к нему не может принести ничего, кроме боли. Он ничего не может дать. Ничего иного. Он не умеет любить.

Тот безумец, что все же осмелится полюбить его по-настоящему, должен будет принять его таким, каков он есть. И сделать это против его воли."

Да уж!.. Дэйна сохранила текст и откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу и сцепив пальцы на колене. Вот и ответ на ее вопрос. Итак, Кристиан тоже задавал его себе. И пришел к определенным выводам. Без этого книгу не напишешь. Но что-то было не так... не все из сказанного было правдой... не умеет любить... нет, она так не думала.

"Что скажешь, Ран?" – прошептала она без особой надежды на ответ.

"Все правда... – донеслось издалека. – Ты осудишь меня за это?"

Но прежде, чем она успела ответить, его голос растворился в глубине осенней ночи, в шорохе дождя и шелесте опадающих листьев. Почти все это ложь... Он не был таким... или все же был? Для тех, кто смотрел со стороны...

"Почему, скажите на милость, – подумала Дэйна мрачно, – у меня такое чувство, словно я и есть тот самый безумец, осмелившийся действительно полюбить его? И можно ли придумать проклятье худшее, чем жизнь без этих глаз, пронзающих душу, читающих в ней так легко... Худшее, чем жизнь, проведенную в попытке отыскать его инкарнацию, инкарнацию, которая не будет помнить ничего о прошлом, пронеся сквозь время лишь чувство непонятной утраты, заставляющее искать свою потерянную половину? И как узнать, что каждый из нас нашел именно то, что искал, не обладая той полнотой чувств, что была доступна нам прежде, и которую мы, очевидно, не смогли уберечь? Что если его вообще нет на Иллиарне?"

Она бросила быстрый взгляд на часы. Одиннадцать... Тяжело вздохнув, она открыла остальные файлы и погрузилась в работу.

Когда она обратила внимание на время в следующий раз, было три часа ночи. Ну вот, опять! Едва ли не силой заставив себя захлопнуть ноутбук, она выключила свет и улеглась в постель. Но лицо Рангольда все еще стояло у нее перед глазами, задумчиво-печальное и решительное одновременно. Лицо – и тревожный взгляд невозможных зеленых глаз, в которых стыла готовность к смертельной битве, но не к откровению...