Текст книги "Помни"

Автор книги: Дини Ши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 38 страниц)

– А ты назовешь меня Джаэль? – прошептала она, все еще ощущая прикосновение его губ. Всего лишь физическое прикосновение, неспособное заполнить пустоту в ее душе...

– Боги! – он со вздохом откинулся на подушки и закрыл глаза. Его била дрожь. – Скажи, – произнес он с трудом сдерживаясь, – неужели тебе действительно никогда не приходило в голову, что я могу назвать Джаэля твоим именем?

– Но он любит тебя, и ты можешь позвать его... быть с ним, – потрясенная услышанным, Ши'нтар медленно провела пальцами по струнам синталя, и над террасой поплыл серебряный перезвон. Назвать Джаэля ее именем? О чем он говорит?

– Нет, не могу! – в ярости он выхватил у нее синталь и отшвырнул прочь. – Я не могу отобрать у него целый мир только для того, чтобы он был рядом со мной! Мне нечего дать ему взамен!

– Отдай ему свою любовь, – сказала она, глядя в его пылающие гневом и болью глаза, и чувствуя, как один за другим рушатся совершенные защитные барьеры, которыми он окружил свое сознание, – отдай ему себя... ему не нужно ничего кроме этого...

– Ты не понимаешь, о чем говоришь! – простонал он, не отрывая от нее взгляда, но его гнев внезапно угас. – О, Ши'нтар! Ты и в самом деле демон! Мое сердце, моя душа принадлежат тебе – они всегда тебе принадлежали, а ты просишь меня отдать их Джаэлю... Катриэль все еще интересует тебя больше, чем я? Неужели ты думаешь, я не могу коснуться тебя так, как он? Целовать тебя так? Неужели...

Он провел рукой по ее распущенным волосам, и по всему ее телу от макушки до кончиков пальцев на ногах пробежала теплая волна, мгновенно заставившая расслабиться напряженные мышцы и омывшая ее сознание сладостным теплом... давно забытым теплом!

– Слишком много вина, – ошеломленная, она попыталась было отстраниться, но не смогла – тело не слушалось ее.

– В самом деле? – его глаза горели безумным пламенем.

Кончики его пальцев скользнули по ее шее, и под кожей, следуя за их движением, растеклось пламя. Он склонился над ней и коснулся губами ее губ – коснулся сознанием ее сознания, погружая ее в блаженную истому. Он полностью уничтожил свою защиту, открываясь ей... и ее сознание рванулось навстречу прежде, чем она успела понять, что делает.

– Что мы делаем? – прошептала она потрясенно. – Рангольд...

Он не ответил. Отстранившись, он посмотрел ей в глаза, дав ей время самой осознать то, что произошло. Могла ли она ошибаться? Никто не мог так касаться чужой души, кроме се-нха... но он не был ее се-нха! Кроме тье-шан... Она похолодела. Возможно ли не понять, спутать тье-шан и те-нха? Се-нха, огонь души, ослепительная страсть... ее не спутаешь ни с чем. Тье-шан намного более глубока по своей сути... намного более совершенна... все в ней застыло, когда она вновь заглянула в светлые глаза, которые видели столь многое. Она никогда не задумывалась над тем, как ему удается с такой легкостью угадывать каждое ее желание. Ее тайя ... ее тье-шан... это все объясняло! Вот откуда это ощущение, не покидавшее ее все эти годы – ощущение того, что она знает его... что все это уже происходило с ними, того, что они связаны...

– Почему ты не сделал этого когда мы встретились? – спросила она в отчаянии. – Почему не прикоснулся ко мне?

– В этом не было смысла, – сказал он тихо. – Когда мы встретились, ты уже была очарована Катриэлем. Он действительно был твоим се-нха – кто бы устоял против такого? Я ведь поцеловал тебя тогда, помнишь, но ты ничего не почувствовала. Кайли неспособны любить двоих одновременно.

– А Джаэль? – прошептала она еле слышно. – Он... он знал! – поняла она внезапно. – Боги, все это время он знал...

– Я никогда не смог бы видеть в нем женщину, – сказал Рангольд. – Он понял это с самого начала и никогда не пытался соблазнить меня. Он мой самый верный друг... тайя, но не более.

– Но ты дважды помогал мне исцелить Катриэля, вернуть его... – она приложила к губам сложенные ладони, неожиданно осознав, что именно он сделал для нее тогда. – Ты все время был рядом... ох, Ран...

– А разве я мог поступить иначе? – спросил он тихо. – Отнять его у тебя... Ты возненавидела бы меня... я бы этого не вынес. Ты любила его... ты и сейчас его любишь – каждый раз, глядя в твои глаза, я вижу в них его! Как бы я хотел, чтобы вы никогда не встречались!

– Но... мне казалось... то видение в Диких лесах, мои воспоминания... – умение связно говорить внезапно покинуло ее. – Он был так похож на... – она посмотрела на Рангольда и едва не задохнулась... узкое загорелое лицо, серо-зеленые глаза, темные волосы... тонкие руки с длинными чувственными пальцами... Он горько усмехнулся. – О, боги, – прошептала Ши'нтар, закрывая лицо руками. Ее мир рушился – вот уже в третий раз за одну жизнь. Как она могла быть так слепа? Как она могла...

– Почему ты молчал все эти годы? – спросила она, глядя на него сквозь слезы. – Почему ты... почему ты солгал мне двенадцать лет назад, сказав, что мы должны были стать друзьями? У меня не осталось сомнений после этих слов... И Охотник... он говорил о том, что ты вернулся... но я думала, речь о Катриэле...

– Я не знал, как... не мог решиться, – он опустил голову. – Катриэль жил в твоей душе все эти годы. Твоя музыка разрывала мне сердце, когда ты думала, что тебя никто не слышит... когда играла для него, – в его голосе не было злости или ревности – только горечь. – А тогда, в прошлом... я солгал... это был единственный способ остаться рядом с тобой.

– Ты сказал, что будешь тем, кем я пожелаю видеть тебя... мой господин... мой раб... тье-шан... Я должна была понять! Ведь я сомневалась... это чувство, о котором ты говорил... сопричастность...

– Однажды я попытался все изменить... в ту ночь, когда ты нашла меня после смерти Катриэля, когда появился Джаэль... Но ты не хотела слушать. Вы двое... кайли... говорили мне о том, что это невозможно... что мне было делать? А потом... много раз я думал, что смогу сказать тебе – и не мог, потому что ты всегда относилась ко мне только как к другу. Не больше. Тайя... И я не хотел... нет, я просто не мог позволить себе потерять тебя, позволив чувствам взять верх. Я и сейчас боюсь, что ты отвернешься от меня...

– Я, наверное, ослепла, если не видела этого раньше, – шептала она, почти не слыша его слов. – Мне всегда было так хорошо, так спокойно рядом с тобой... и моя сила не убила тебя, когда ты помогал мне... Дамиру понадобилось больше года, чтобы научиться использовать ее, а ты... ты просто открыл свою душу и позволил ей течь сквозь тебя... и те заклятья Катриэля на воротах в мой дом, заклятья, настроенные на меня... и наш танец... гармония... эвьел-тери... как я могла подумать, что это просто совпадение настроения?! А когда Катриэль погиб, только лишь мысль о тебе не позволила мне последовать за ним... и все равно... я все равно не поняла... это безумие... безумие... ты должен был меня возненавидеть...

– Ши'нтар, – позвал он тихо.

Она повернула к нему лицо, залитое слезами.

– Я люблю тебя, – прошептал он. – Люблю так, как никогда никого не любил. Будешь ли ты со мной? Я не могу больше так жить...

Он опустил голову. Она попыталась отыскать его взгляд... и они оказались вдруг слишком близко друг от друга. В последний момент он успел уклониться, и поцелуй пришелся в уголок губ. Он умоляюще посмотрел на нее.

– Поверь мне, Ши'нтар... – прошептал он. – Даже если так... не надо... не сейчас... мы пьяны...

Он был прав, конечно он был прав... но слишком сильно им обоим хотелось разделить с другим свою тоску и желание. Не отвечая, она покрыла легкими поцелуями его лицо, шею, плечи... Он застонал и закрыл глаза. Как много боли она ему причинила... она закрыла глаза, смахивая слезы, провела кончиками пальцев по его плечам, позволив своей собственной силе коснуться его, и он со вздохом зарылся лицом в ее волосы, прижался к ней всем телом... Она замерла, чувствуя, что еще немного, и она не сможет контролировать себя. Как же ей хотелось, чтобы он любил ее... ее тайя! А она до сих пор скрывала это даже от себя... почему она ни разу не попыталась прикоснуться к нему так? Она была уверена, что все ее чувства умерли вместе с Катриэлем, а он все это время знал, что это не так, но боялся причинить ей боль... он был рядом, заботился о ней, исполнял все ее желания... слушал ее Музыку Мертвых... и никогда ни о чем не просил.

– О, Ран... прости меня... прости... – но разве могла она позволить себе поверить в то, что прощение возможно? Слишком много страданий...

Он поднял голову и с тревогой заглянул в ее полные слез глаза. Она потянулась к его губам, и на этот раз он ответил, сначала неуверенно, а потом все настойчивей, так, что у нее перехватило дыхание – словно боялся, что в следующую секунду она вдруг исчезнет. Стон вырвался из груди Ши'нтар, и он оторвался от ее губ, посмотрел на нее – изумленный, испуганный открывшейся в нем жаркой бездной, ранее ему неведомой, не решаясь вновь прикоснуться к ней. А она тонула в океане его глаз, чувствуя, как растворяется в нем воля и меркнет сознание, не в силах вынести напора внезапно вырвавшихся на свободу чувств. Ей была знакома душа слившаяся воедино с ее душой, она знала, какими нежными могут быть эти губы, помнила тепло этих тонких сильных рук... этих чутких пальцев... огонь его прикосновений... Где, когда это было? Как давно... и раньше, много раньше той встречи у озера...

– Тебе следовало бы убить меня, – прошептала она, чувствуя, как опьяняет ее его близость, омывая тело жаркими волнами, – за все, что я сделала... за то, что не замечала...

– Ни за что, – он со стоном стиснул ее в объятиях, прижимая к себе с такой силой, словно боялся, что она вдруг исчезнет. – Вспомни, что это значит, люби меня...

Тело его горело, словно в лихорадке, и его жар передавался ей. Теперь, даже если бы он захотел, то уже не смог бы остановиться. Он поднял ее на руки и унес с балкона. Плечом открыв дверь в спальню, он вошел внутрь... и замер, вглядываясь в ее лицо в поисках сомнений или нерешительности. Мгновение они смотрели друг на друга, а потом он наклонил голову и поцеловал ее – но не так, как прежде, желая, чтобы она принадлежала теперь лишь ему одному. И повинуясь его желанию, его безмолвному приказу, она уничтожила все защитные барьеры в своей душе, открывшись навстречу его осторожным прикосновениям. Он ответил ей всем своим существом, окончательно утратив ощущение реальности. Он слышал, как она шептала его имя, и звал ее по имени, не зная, произносят ли они слова вслух, став единым целым и больше в них не нуждаясь. А потом мир изменился, исчезла мучившая его боль, и впервые за последние двенадцать лет он заснул спокойно, даже во сне ни на мгновение не выпуская ее из своих объятий, не восстанавливая защиту своего сознания, все еще объединенного с ее сознанием, уверенный в том, что и ее сон ничем не будет омрачен.

Прощание

– Я должна уехать, – сказала Ши'нтар утром.

Трехъярусная опаловая пирамида императорского дворца испускала мягкое завораживающее сияние, озаряя отраженным светом разбитые на ее стенах висячие сады.

Маг окинул ее печальным взглядом. Она стояли у парапета на верхнем ярусе, глядя на всплывающий из туманной дымки раннего утра город. Вместо обычного темно-зеленого платья с расшитым золотом корсажем на Ши'нтар была серо-синяя шерстяная рубашка и костюм из мягкой черной кожи – жилет, куртка и штаны. На плечи был накинут теплый плащ, а за спиной висела дорожная сумка, скрывающая в себе гораздо больше, чем можно было предположить по ее размерам, и меч. Взгляд светлых глаз императора остановился на рукояти меча, торчащей над правым плечом, и он едва заметно нахмурился.

– Что это такое, Ши'нтар? – спросил он, кивнув на изящную рукоять. – Шарн? После стольких лет...

Она пожала плечами, ничего не ответив. Рангольд прекрасно знал, что это такое.

– Значит, после всего, что между нами было, ты все же решила оставить меня одного? – спросил он, не дождавшись ответа.

– Ненадолго, – Ши'нтар повела плечом – тяжесть меча, когда-то успокаивавшего ее своим присутствием, стала ей непривычна.

– Сколько времени ты не брала в руки Разрывающий? – спросил Рангольд, покосившись на меч.

– Не знаю, – сказала Ши'нтар тихо.

– А теперь – время пришло?

– Не знаю, – повторила она вновь, – но я чувствую, что скоро произойдет нечто такое, что изменит очень многое в этом мире. Я уже говорила тебе вчера...

– Этот мир меняется непрерывно, – вздохнул Рангольд, – и тебе это известно не хуже меня.

– Я не имела в виду эти изменения, – заметила Ши'нтар спокойно. – Изменения будут таковы, что никто не сможет от них укрыться. Вторжение... война, быть может...

– Так что, это все-таки Пророчество? – Рангольд саркастически выгнул бровь. – Ты мой Советник, моя правая рука – и ты нужна мне здесь! Я... я больше не прикоснусь к тебе, если ты этого не хочешь...

– Ран, – произнесла она мягко, – я должна идти. Вот, взгляни, – она протянула ему свернутый в трубку пергамент.

Эта необычная мягкость в ее голосе заставила мага похолодеть от дурных предчувствий. "Советник Ши'нтар! Жду тебя в таверне "Меткий стрелок", – прочел он, развернув свиток. И подпись – Дамир. Подпись... он однажды отправился в путь из-за такого вот письма – и это едва не стоило ему жизни. "Но Лилиан мертва, – напомнил он себе, – она мертва!" И все же...

– Что такого ты видишь? – спросил он с нажимом. – Что заставляет тебя отправляться неизвестно куда? В никуда... я прав? Где эта таверна?

– Я не знаю, – проговорила она, избегая его взгляда. – Полагаю, где-то на тракте. Но в любом случае... я должна вернуть себе меч. Вернуть возможность его использовать.

– О Боги, – выдохнул Рангольд, и в его светлых глазах гнев и боль сменились неподдельной тревогой. – Ты ведь избегала этого... и что это за записка?

– Ее доставили вчера вечером. Обычный посыльный.

– Удивительно, что он хотя бы подписался, – буркнул Рангольд. – Это действительно его почерк. Но с чего вдруг тебе ехать к нему? Он бросил нас... так какого демона ему теперь нужно?!

– Я не могу ничего тебе объяснить, – сказала Ши'нтар. – Я просто не знаю.

Рангольд мрачно кивнул – такое случалось с ней и прежде, и ни разу ее предчувствия не обманывали. Но сегодня... боги, ну почему именно сегодня?

– Скажи, Марайя все еще с тобой? – спросила она неожиданно. – После всего...

– Да, – опешил император. – А что?

– Ничего, – пробормотала Ши'нтар, – просто... не тратьте оставшееся время на споры.

– Оставшееся время? – Рангольд схватил ее за плечи, заставив смотреть себе в глаза. – Что значит – "оставшееся время"?!

– Так ты мог бы вызвать его сюда? – спросила Ши'нтар вместо ответа.

– Я-то мог бы, ты же знаешь, Путь существует. Но ему не выжить здесь, а мне – на Эолисе. Я ведь уже сказал тебе вчера, мы... – он замолчал, прикусив губу. Зачем, зачем она говорит об этом?!

Путь существует... почему-то от этих слов Ши'нтар пробрала дрожь. Означает ли это, что опасность связана с кайли? Или с другими, способными идти по Пути? Марайя Изар эрДжаэль мог бы провести на Озамене некоторое время без особого для себя вреда, но потом от него потребовалось бы либо вернуться, либо изменить свой облик и принять подходящую для этого мира материальную форму – навсегда. Рангольд не смог бы смириться ни с тем, ни с другим. Но если Джаэль останется на Эолисе, они могут потерять друг друга, когда все начнется...

– Тогда найдите нейтральный мир, – сказала Ши'нтар. – Я... мне не хотелось бы, чтобы ты был один.

– Я столько раз слышал от тебя этот совет, что возможно, последую ему, – сказал Рангольд с досадой. – Что еще мне остается? Может быть... Неужели тебе нечего больше мне сказать?

– Нет, – Ши'нтар опустила голову. – Кроме того, что я вернусь.

– Вернусь... и ты советуешь мне исчезнуть отсюда и прихватить с собой Джаэля... Нет, ты не веришь в свое возвращение. Но почему, Шиа? – не выдержал он. – Почему?

Она подняла голову и встретилась с ним взглядом... о, этот взгляд...

– Я... ты должен был сказать мне, – прошептала она совсем не то, что собиралась. – Впрочем, нет, не должен. Конечно, не должен. Но ты мог бы...

– Не мог. Я не хотел, чтобы этот разговор стал реальностью... я не хотел, чтобы ты оттолкнула меня... – "...как сейчас", подумал он, опустив голову.

– Но... я думала, мы с тобой в одинаковом положении... Ты... я думала, ты и Джаэль...

– Я никогда не говорил тебе, что люблю его, – сказал он чуть удивленно, – по крайней мере, не в том смысле. Но мы действительно были в одинаковом положении. Ты для меня была еще менее досягаема, чем Катриэль для тебя. Катриэль, который даже сейчас значит для тебя больше, чем я, – добавил он натянуто. – Знаешь, я почти уже начал верить в то, что твоя музыка способна долететь до него, где бы он ни был. И это я запретил Джаэлю говорить с тобой о... о нас.

– Но...

– Ты чувствуешь себя виноватой перед ним... я знаю. Наверное, мы могли бы защитить их от азалидов. Но кто мог бы с легкостью простить его за Лилиан? Кто мог бы забыть об этом? А предвидеть появление Лилиан и Охотника и нападение... кайли ты или нет, но будущее для тебя такая же тайна, как и для остальных, несмотря на всю твою интуицию. Ты и без того не раз спасала ему жизнь.

– С твоей помощью, шанни... Но и он спасал мне жизнь.

– Ты не должна ни в чем винить себя... – начал было он и осекся. – Как... – прошептал он, вглядываясь в ее лицо, – как ты назвала меня? Это слово...

– Любимый, – проговорила она еле слышно, вновь отводя взгляд.

– Значит... это, что ты чувствуешь? И вчера... все было правдой?

– Как бы я могла солгать своему тье-шан? – спросила она с горечью. – Конечно, это правда. Но мне... мне нужно подумать обо всем этом.

– Время... все эти годы – неужели этого было мало?

– Все эти годы я считала, что это Катриэль нашел меня в бездне времени.

– А кто сказал, что это не так?

– Прошу тебя, Ран. Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

– О да. Я понимаю, – произнес он глухо. – Я все же совершил ошибку.

– Мы оба слишком много выпили. Это не должно было быть... так. Но – ошибка? Нет, ошибкой было наше прошлое... все эти годы...

– Мне-то казалось, мы поняли друг друга... но нет?

– Не говори так, прошу тебя, – она отвернулась, чтобы скрыть слезы. – Я вернусь. Поверь, я... мне просто нужно подумать. О том, как мне теперь жить.

– А как мне теперь жить? Ты собираешься снова похоронить себя? Я не позволю тебе!

– Каким образом, позволь спросить?

– Каким образом? – переспросил он, похолодев. – Неужели тебе было плохо со мной?

– Мне было так хорошо, что это меня пугает. Но я не думала, что... Я так долго считала тебя только другом! Тайя... Я не замечала... А теперь...

– А теперь ты боишься того, что можешь полюбить меня? Полюбить кого-то кроме него? Ты кайли...

– Звучит как оскорбление, – прошептала она.

– Ты кайли до мозга костей. Ты считаешь это предательством. Я прав? Прав?!

– Да! – она вскинула голову. – Ты прав. Ты действительно хотел это услышать? Ты прав! И что мне с этим делать?! Никто не должен выбирать между се-нха и тье-шан! Это... это просто невозможно!

– А тебе и не нужно выбирать.

– Не нужно... ты остался один. Но неужели ты не понимаешь... – не договорив, она отвела взгляд.

– Отчего же, – проронил он тяжело. – Я видел все это в твоей душе. Ты связала себя с ним. Связала навсегда.

– Этого, возможно, не произошло бы, если бы ты с самого начала не скрыл от меня свои чувства! Зачем, ну зачем, Рангольд? Зачем ты солгал? Мы ведь оба ощутили это... Да, Катриэль предал меня... а ты – ты молчал!

– Я не думал, что все может так обернуться. Тогда это показалось мне верным решением. И кроме того, точно так же, как Катриэль, я был во власти Лилиан. Мне нечего было предложить тебе.

– Помнится, ты считал, что можешь исцелиться!

– Да, – он опустил голову. – Тогда у меня были лишь подозрения. Я предпочитал обманывать себя, считая, что она не применяла против меня свои способности принудителя. Гордость... Но, если ты помнишь, она достаточно скоро развеяла мои заблуждения. Но мы с тобой... ты ведь знаешь, мы тоже связаны, несмотря ни на что.

– И это связь гораздо более глубокая? Чем между мной и Катриэлем?

– Ты знаешь, что это правда, – сказал он тихо, – хотя отказываешься признать. Ты не считаешь, что у тебя есть такое право – любить... в то время, как он мертв.

– Проклятье... Ран...

– Это тоже правда, – сказал он, не позволив ей заговорить. – Катриэль мертв... но ты жива! Думаешь, он хотел бы для тебя такой судьбы? Но если ты все же сомневаешься, вспомни, что ты ощутила, когда увидела мою смерть, Руайенн Тамия шиНтар! Что заставило тебя избрать это имя? Что заставило тебя вернуться?

– Откуда ты его знаешь? – спросила она, вздрогнув. – Мое полное имя... Что еще ты помнишь? Рангольд...

– Что я помню? – повторил он задумчиво. – Ничего, кроме твоей обсидиановой кожи... кроме волны твоих волос... словно ночной океан, в котором я мог бы утонуть, и глаз, таких же золотых, как у Охотника... таких же, как сейчас... Ничего, кроме бескрайнего океана на Иларе... помню еще, мне казалось, что цвет твоих глаз как блики солнца на волнах. Это все, что Джаэлю удалось извлечь из той памяти, что не совсем моя. Он сказал, кайли считают, что память растворяется в общем информационном поле Универсума, и лишь чувства можно пронести сквозь смерть. И в новой жизни мы подсознательно сверяем все, что встретим, с прежними ощущениями. Еще он сказал, что так быть не должно. Что это сбой, связанный с... с той странной связью между двумя душами, что вы, кайли, называете тье-шан. Но даже тье-шан, умирая, обычно не способны сохранить свою память. Он сказал еще, что я не должен был родиться человеком.

– Что ж... наверное ты истратил слишком много сил на свое последнее заклинание...

– Но теперь ты готова отвернуться от меня?

– Я не знаю, что мне делать, Рангольд, – прошептала она, покачав головой. – Это двойное предательство – любить Катриэля и любить тебя. Или, возможно, любить тебя в нем. Видеть в нем того, кем он не был... Ты заставил меня понять, но... я не могу – я просто не смею – смотреть тебе в глаза.

– Шиа... Джаэль говорит, те из тье-шан, кто принес в новую жизнь свою любовь, обычно сходят с ума, пытаясь вновь отыскать ее, – сказал он, обняв ее, и она спрятала лицо у него на груди. – Даже если они этого не понимают. Они не способны оставаться в одиночестве. Встретить се-нха, настолько похожего на образ из прошлого – это искушение, против которого не устоит ни один перерожденный.

– Можно придумать тысячи оправданий, да? Я не могу без тебя, ты это знаешь... но и отречься от Катриэля я тоже не могу. Я не лгала ему, когда говорила, что люблю. И как... как теперь мне сказать это тебе?

– Я ведь тоже считал, что нашел то, что искал, когда встретил Лилиан... станешь ли ты ненавидеть меня за это?

– Но ты же не думал... не думал, что она – твое предназначение... или думал?

– Я понятия не имел, что именно ищу, – усмехнулся он. – Ты ведь знаешь, я тоже не могу жить без любви... хотя бы без ее видимости, рожденной самообманом. Так что – да, думал... Но все это в прошлом. Эта ночь искупила все... для нас обоих. Нет ничего, что мы остались бы должны после того, как отдали себя друг другу... так, как мы это сделали.

– Рангольд... – она подняла голову и прикоснулась ладонью к его щеке, и он закрыл глаза, принимая ласку. – Наверное, ты прав... но сейчас прошу тебя, отпусти... разве ты сомневаешься во мне?

– Нет, – прошептал он, открыв глаза, и на этот раз она не стала избегать его взгляда.

– Не волнуйся за меня, шанни, я буду осторожна. Ради тебя. Обещаю. Возможно... возможно, Шарн поможет мне вновь обрести уверенность... тебе намного проще простить меня, чем мне самой. Этот меч – еще одна часть меня, которую я до сих пор не понимаю до конца. Я должна вернуть его, вернуть себя... мы должны быть готовы к тому... к тому, что произойдет. Я боюсь, шанни. Боюсь, что, если я останусь, ты не сможешь больше полагаться на меня так, как прежде.

– Тогда иди, любовь моя, – сказал он, наклонившись, чтобы коснуться ее губ легким поцелуем, – и возвращайся. Возвращайся ко мне.

С этими словами он выпустил ее и, резко развернувшись, зашагал обратно во дворец.

– Я постараюсь, – произнесла Ши'нтар еле слышно, глядя на уходящий в затуманенную даль Поющий Тракт.

О да, "постараюсь", но задача, стоящая перед ней, казалась ей сейчас почти невыполнимой.

Обретение себя

Как она и предполагала, путешествие оказалось не просто легкой прогулкой. Она ехала верхом, предоставляя возможность Равьену – несравненному вороному жеребцу с белой звездой во лбу, подаренному ей Рангольдом год назад, самому выбирать с какой скоростью передвигаться. Мысли ее были полностью поглощены бесконечным диалогом, который она вела со своим оружием, отрешившись от окружающего мира. Выкованный кайли, меч был вновь настроен на нее долгими тренировками в Академии Айрнрода и, как и у всех остальных Мастеров Клинка, принимавших участие в создании собственного оружия, Шарн нес в себе черты ее личности. Но долгое время она владела им, не осознавая его истинных возможностей, открывшихся ей только во время транса в Диких Лесах. Когда выяснилось, что ее настоящее имя не имеет ничего общего с тем, что она носила, меч проявил себя, продемонстрировав способности, доступные лишь кайли. Он был Мечом Измерений, Разрывающим – ибо таково было его имя и суть. Едва заметно изогнутый легкий серебристый клинок оказался ключом к дорогам Универсума, знания о которых были скрыты в душе Арианы – в душе, принадлежавшей когда-то Ши'нтар Илварин, демону сострадания – с самого рождения. Смерть, которую он нес, была окончательной – сознание, сама основа личности оказывались уничтоженными, не имея возможности возродиться. Но владеть им по-настоящему мог лишь истинный воин-кайли.

Возможно, это было трусостью с ее стороны, но Ариана Ламариа, едва успевшая осознать, что ее родители не имеют ни малейшего отношения к кланам Гордеи, и еще не примирившаяся с этой потерей, отказалась от попыток установить новую связь со своим клинком. Собственно, она вообще отказалась от него, направив все силы на совершенствования того дара, что так долго был закрыт для нее. Этот дар не имел ничего общего с Магией Мастеров и заключался в способности непосредственно влиять на окружающую реальность, меняя ее по своей прихоти. Но то, что было нормой для кайли, на Озамене казалось почти невозможным. После долгих упражнений, огонь и вода подчинились ей, но все же она чувствовала, что ей необходим наставник, способный объяснить ей суть того, что она делает.

Рангольд, вооруженный знанием Этравена, понимал, что на самом деле она оперирует вещами куда более тонкими, чем внешние проявления стихий, но даже он не знал истинного механизма воздействия ее силы. Ведь сам он не был ни иттрианином, ни кайли, и ему сложно было вообразить себе, что это значит. Изначальные расы обладали врожденными способностями изменять реальность, и кайли преуспели в этом гораздо больше, чем любая другая из Старших Рас. Марайя эрДжаэль пытался обучить Рангольда владеть такими приемами, но его возможности всегда были ограничены его физическим телом – Рангольд, несмотря на все свои способности, все же оставался человеком – телом, не приспособленным для подобных упражнений. Он учил и Ши'нтар, но все, что ей удавалось, она делала без осознания того, как именно это происходит. Она просто представляла себе, что должно получиться, частенько используя синталь, для того, чтобы лучше ощутить паутину энергий, окутывающую мир. В конце концов, она окончательно превратилась из Мастера Клинка в барда, способного убивать и воскрешать музыкой, не имеющей ничего общего с обычными балладами, которые она писала.

Но теперь она вдруг почувствовала, что ей необходимо вернуть себе контроль над мечом... контроль над собственным телом и силой. Она ощущала приближение перемен – приближение бури, способной разрушить этот мир, и Шарн был необходим ей... хотя она пока не знала, для чего именно. Именно это, а не странная записка Дамира заставило ее отправиться в путь.

В один из утомительных дней поздней осени, пропитанный непрерывным моросящим дождем, Ши'нтар, измученная безуспешными попытками подчиниться себе силу, скрытую в мече, въехала на постоялый двор, стремясь укрыться от надвигающейся темноты. У нее было достаточно денег, чтобы ни о чем не беспокоиться, но иногда она пела в придорожных гостиницах, уступая настойчивым просьбам хозяев и постояльцев – и собственному переменчивому настроению. Музыка помогала ей отвлечься от мрачных мыслей, все сильнее овладевавших ее сознанием, и упорядочить то, что она узнавала о мече.

Этот вечер не был исключением. Успевшая высохнуть, согреться и поужинать Ши'нтар согласилась сыграть несколько баллад, но стоило ей закончить первую из них, как по лестнице, ведущей из общего зала наверх, к комнатам постояльцев, вихрем слетели две закутанные в темное фигуры и бросились к ней. Ши'нтар резко вскочила, с грохотом опрокинув стул, и, к своему изумлению, обнаружила, что меч оказался в ее руке прежде, чем она успела осознать, что делает! Волна ультрамарина прошла сквозь ее сознание... сливаясь с ним! Но...

– Ши'нтар! – выкрикнул один из незнакомцев, откидывая на спину капюшон, и меч выпал из ее внезапно ослабевших пальцев.

– Дамир, – прошептала она, сжав его руки, чтобы не упасть, и, стремительно обернувшись, встретила сияющий из-под второго капюшона небесно-голубой взгляд Аруны.

Бросившиеся было к ней на помощь люди остановились, некоторые успели обнажить оружие и теперь неуверенно разглядывали всех троих, не зная, что предпринять.

– Все в порядке, – произнесла Ши'нтар, оглядывая зал. – Спасибо вам за помощь, но все в порядке. Это мои друзья, – добавила она, и блеск стали исчез, а место вокруг них расчистилось. Посетители вернулись за столики, бросая на них недоверчивые взгляды.

Ши'нтар, наклонившись, подобрала с пола Шарн, и разряды энергии укололи ладонь уже привычной болью – а ведь всего лишь минуту назад он так легко лег в ее руку! Ши'нтар поспешила убрать строптивый клинок в ножны.

– Что ты здесь делаешь? – спросили они с Дамиром одновременно и, удивленно уставившись друг на друга, неожиданно расхохотались.

– Так значит, наш дуэт все еще жив, – заметил Солан, разглядывая ее.

– Сомневаюсь, – отозвалась Ши'нтар, переводя взгляд с него на Аруну. – Ты хотел меня видеть?

– Мы наслышаны о том, что советник все еще стоит у трона Империи, – сказала Аруна, нахмурившись. – Неужели Император больше в тебе не нуждается?

– Или это ты оставила его одного? – спросил Дамир. – Означает ли это, что ты более не одобряешь его действий?