Текст книги "Помни"

Автор книги: Дини Ши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 38 страниц)

Огненный шквал сбил его с ног, почти не замедлив движения, с ревом пронесся над ее головой, выжигая широкую просеку в джунглях, и она перешла в режим ускорения, нарушая все принятые каноны. Ультрамариновое крыло, прошедшее сквозь пламя, ударило убийцу в грудь за мгновение до того, как сияющий ослепительной синевой изогнутый клинок буквально взорвал его плоть, превратившуюся под его прикосновением в кровавую пыль. Она успела еще заметить выражение ужаса и непереносимой боли в золотых глазах, прежде чем услышала свой собственный исполненный страдания безумный вопль. Меч выпал из ее обессиленных рук, и она рухнула на колени – в пепел и кровь. Всего лишь несколько метров – и целая вечность – отделяли ее от того, кто за несколько мгновений показал ей и рай, и ад.

Когда она добралась до него, он был еще жив, хотя его тело было сплошной обугленной массой, сквозь жуткие трещины в которой сочилась густая бесцветная жидкость. Волосы и одежда просто исчезли. Она приподнялась на локтях, чтобы заглянуть ему в лицо – потому что только ради этого он все еще цеплялся за свое истерзанное тело – и изумрудные глаза, полные крови или слез – чем бы ни была эта слабо светящаяся субстанция, подарили ей один-единственный взгляд, прежде, чем погаснуть навсегда, и вместе с их светом ее покинуло знание о том, что такое радость. Она знала, что он пытался что-то сказать ей, но у него не хватило сил... Она обняла его, прикоснувшись губами к его потрескавшимся губам, ощущая терпкий вкус его крови... все-таки это кровь... Слезы катились по ее щекам, но она не замечала их, не способная думать ни о чем... все ее существо умирало сейчас вместе с ним. Она, не задумываясь, обменяла бы одну жизнь на другую – но на ней самой не было ни царапины!

И все же она последовала за ним – окружающий мир стал каким-то нереальным, воздух потемнел, и она вдруг увидела звезды. Небо падало на нее – или она падала в небо... или, может, это был он... илар, с глазами цвета океана... волшебного океана его родной планеты... Боль внезапно вновь захлестнула ее, а дыхание стало неровным. Она не знала даже его имени, но он был ее воплощенной в реальность мечтой, ее душой, ее судьбой... она больше не могла представить себе жизни без него... она не желала жить без него! Она видела его улыбку, его глаза, слышала его голос, следуя за ним туда, откуда нет возврата, но вдруг одна-единственная мысль, проникшая в ее гаснущее сознание, заставила ее понять, что происходит с ними на самом деле. Они уйдут вместе, да, это так, но никогда больше не встретятся! Никогда больше она не увидит света этих глаз, способных лишить ее воли – ее, Мастера Клинка!.. ее, воина-кайли, ни перед кем не опускавшей клинка... никогда не прикоснется к нему, не услышит его голоса, никогда не узнает, кем он был... Они медленно плыли рядом, падая в постепенно наполнявшуюся пока еще размытыми образами пустоту, и она чувствовала его безмолвное присутствие, его тепло, его понимание, его сожаление и боль, бывшие эхом ее собственных, но ощущения эти с каждой секундой становились все слабее... И, не в силах смириться и отпустить его, потому что это означало потерять собственную душу, она рванулась назад, увлекая его за собой, неожиданно осознав, что способна преодолеть эту всепоглощающую бездну!

А Дамир с ужасом наблюдал за тем, как тело Арианы Ламариа становится полупрозрачным, превращаясь в черно-фиолетовый туман. Сияющие вуали, из которых он состоял, словно саван укрыли обугленное тело, видимое лишь ей одной – тело, не существовавшее в реальности Дамира, а потом прошли сквозь него. Она не чувствовала этих метаморфоз – ей и без того было больно, и она не могла бы сказать, была ли это его боль или ее собственная. Они снижались, но очень медленно, звездный омут не желал выпускать их из своих холодных объятий. И тогда она, не вполне отдавая себе отчет в том, что делает, оттолкнула это видение, представив себе зарю, и разгорающийся ослепительный свет чужого солнца, которое горело у нее в крови, солнца, названия которого она не знала. Свет затопил собой пространство, стерев звездную россыпь, навсегда меняя ее представления о мире и о себе. Ей почти удалось невозможное, но никому не под силу было исцелить его раны. Только феникс воскресает из пепла... она удержала его дух, но ему некуда было возвращаться! И осознав это, она наконец отпустила его, провожая до самого порога, до тех пор, пока законы пространства не утратили своей стабильности, стремясь продлить ощущение прикосновения к его душе. И в последнее мгновение их единения в ее сознании наконец прозвучали слова – те слова, что он так и не смог произнести вслух: "Я найду тебя... я вернусь..."

Казалось, прошли века страданий, прежде чем она вновь ощутила себя в своем теле. Кто-то изо всех сил тряс ее за плечи и хлестал по лицу. Она с трудом разлепила веки, моргая и щурясь от яркого света, не понимая, кто этот человек, что так кричит на нее, и неожиданно обнаружила, что страшно замерзла. Ее колотил такой озноб, что зубы выбивали дробь. Тот, кто привел ее в чувство, обнял ее, прижав к себе, согревая своим теплом и укачивая, как ребенка. Он больше не кричал, но его тоже била дрожь. Она медленно подняла взгляд и уставилась на него, все еще не вполне понимая, кто он, кто она, и где они находятся. Но на губах ее было имя, способное все объяснить, и она прошептала ему его.

– Ши'нтар, – сказала она, – Ши'нтар.

Онемев от неожиданности, он выпустил ее из объятий.

– Ши'нтар? – переспросил он ошеломленно.

Она кивнула, не в силах произнести больше ни слова. Ши'нтар... она больше не была Арианой. Как она могла бы? Он молча поднял ее на руки и отнес в лагерь, где она, подчиняясь искусству Ниларии, забылась тяжелым сном. А когда она очнулась, ее душа возродилась из небытия, вернув ей ее истинное имя и личность – Ши'нтар. Воин-кайли. Та, на которую с такой любовью смотрели изумрудные глаза...

– Что ты наделала, – произнес знакомый голос, и она проснулась окончательно, наконец осознав, где находится и с кем. – Что же ты наделала, – повторил Дамир, и она села, недоуменно глядя на него, пораженная прозвучавшей в его голосе тоской. – Кем ты стала? Кого защищала?

– А кого ты видел? – спросила она вместо ответа, хотя воспоминание о том, что произошло, наполнило ее душу мучительной болью.

– Никого, – произнес он, глядя ей в глаза. – Там никого не было.

– Неправда, – возразила она, но он продолжал смотреть на нее, и в его темных глазах плавилась боль.

– А кого ты убила? – спросил он наконец.

– Охотника, – произнесла она прежде, чем успела осознать свой ответ. – Существо с золотыми глазами.

– Охотника, – повторил он. – Посланника Этравена.

– Ах, да, – она посмотрела на него, и взгляд ее проник в его душу – взгляд не Арианы, но Ши'нтар, которая сама была наполовину демоном... взгляд Ши'нтар, которая была истинной кайли в ином своем воплощении. – Так вот, кто ты такой, – произнесла она бесстрастно, и он отшатнулся.

– Сын Пророчицы... сын Оракула Каэндарона и иттрианина, – сказал он холодно. – А ты... кто ты такая? Кем ты была? Кем ты была на той поляне? Охотник и кайли... кайли и Охотник... А теперь... не совсем кайли, но и не человек, не так ли?

– Моя мать... – начала было она, но вдруг замолчала, вновь встретившись с ним взглядом. – А собственно, что тебе до этого? Или ты все еще желаешь иметь со мной дело? Иттрианин... подумать только, что мы стали друзьями, хотя... да, легенды говорят, что так оно и было – прежде, чем вы предали нас! – она даже не знала, в чем именно заключалось предательство, но ее слова были истиной и срывались с губ не по ее воле.

– А разве я когда-нибудь предавал тебя? – спросил он, прищурив глаза. – Разве я давал тебе повод так со мной говорить?

– Прости, – она покачала головой, – но из твоих слов следует, что ты не одобряешь моих действий.

– Как я могу одобрять или не одобрять? – спросил он, задумчиво глядя на нее. – Ты была одна на той поляне. Плакала, сражалась, потом прошла полный цикл трансформации – трансформации, доступной лишь кайли – но кроме тебя там не было ни одной живой души. Ради всего святого, расскажи мне хотя бы, что ты видела там?

Она рассказала, хотя ей было больно говорить об этом. Она не понимала, что с ней произошло. Если Дамир никого не видел... галлюцинация? Ложная память? Но ведь ее тело оказалось способно изменяться...

– Кем он был? – спросил Дамир тихо. – Тот, кто умер за тебя?

– Он был... – она внезапно задохнулась, закусив губу, пытаясь не дать пролиться слезам. – Он был тье-шан, моей разделенной душой, – сказала она, переведя дыхание.

Вновь обретенная память подсказала ей нужные слова, а осознание пришло следом. Тье-шан...

Дамир судорожно сглотнул, не в силах вымолвить ни слова. Тье-шан... понятие, святое для кайли, бывшее когда-то святым и для иттриан. Больше, чем друг, больше, чем возлюбленный, больше, чем можно себе вообразить...

– Но... как? – выговорил он наконец. – Как это стало возможным?

– Я не знаю, – сказала она тихо.

– Возможно, это произошло где-то здесь... какая-то мелочь могла подействовать на тебя, пробудив воспоминания...

– Так ты считаешь... это не было реальностью? – спросила она еле слышно.

– Боюсь, что было – когда-то. Он действительно был твоим... и он... о, Боги! – Дамир опустил голову. – Да, такая память может храниться очень долго... – прошептал он, не глядя на нее. – Но как тебе удалось уничтожить Охотника? Ты ведь уничтожила его? Та, другая ты, та, что звалась Ши'нтар...

Он произнес "Охотник" именно так – с большой буквы, и она поняла, что так оно и есть.

– Наверное, ненависть все же способна убивать, – сказала она, опустив глаза.

– Считается, что это невозможно. Ты говоришь, он выдержал энергетический удар... Синее пламя... Квинтэссенцию магии Илара, очень мощной магии. Но от одного прикосновения твоего меча его разорвало в клочья?

Ши'нтар, вздрогнув, на мгновение перевела взгляд на покоящееся в ножнах оружие.

– Меч Измерений... Шарн – его имя, – произнесла она, глядя на Дамира своими янтарными глазами.

– Ладно, – сказал он, стараясь не выдать вновь охватившего его озноба, – не думаю, что остальным следует знать, что именно там произошло. Для них кайли и иттриане всего лишь легенда, настолько древняя, что мало кто ее помнит. Незачем лишать их иллюзий.

Ши'нтар пожала плечами, оглядев спящих товарищей. Она ощущала странное отчуждение, но было ли оно следствием осознания ею собственной природы или того, что сотворил когда-то с ее душой зеленоглазый колдун, она не знала.

– Пусть думают, что хотят – мне все равно, – произнесла она совершенно искренне.

– Насколько я понимаю, такое отношение может теперь надолго стать твоим жизненным кредо, – заметил Дамир, нахмурившись. – Ты должна бороться с этим, если хочешь выжить.

– Не вижу, зачем мне это, – сказала она равнодушно.

– А зачем ты вернулась? – спросил он резко. – Пусть это было всего лишь видение, но умереть ты могла вполне реально! Для тебя это было правдой... тогда и сейчас. Ты вновь пережила все, что случилось когда-то. Ты пыталась исцелить его, но не смогла – так зачем ты вернулась?! А та, другая Ши'нтар – она тоже вернулась? Скажи, зачем?

"Я найду тебя... я вернусь..." – прозвучало у нее в голове. Его последние слова. Время неоднородно, а законы возрождения невероятно сложны... так неужели она действительно поверила в его возвращение? В саму возможность того, что он не лишится памяти о прошлом в своем новом воплощении? В то, что его душа останется прежней? Ведь исчезает лишь приобретенный опыт, основы личности остаются неизменными... Сколько бы раз они не перерождались, лишь они двое могут дополнить друг друга до совершенного целого. И если ее память о нем не умерла... если ее память воскресла... могло ли с ним произойти то же самое?

Неизвестно, что прочел тогда Дамир в ее глазах, но он нашел в себе силы настоять на своем.

– Живи, – сказал он. – Ради него, если не ради себя. За него. За вас обоих... Ши'нтар.

...– Катриэль, – прошептала Ши'нтар одними губами, когда наваждение растаяло. – Одно лицо... одна душа...

– Выбор есть всегда, – сказал Охотник из ее настоящего, – но иногда просто нет другого выхода. Разум не может оставаться холодным и беспристрастным, следующим лишь безупречной логике. То, что кажется истиной разуму, сердце и душа могут счесть неприемлемым. Ты – в той, другой жизни – ты не могла не нанести тот удар, а он не смог бы жить, осознавая то, что сделал. Разве я упрекал тебя? – не сводя с нее глаз, он сделал шаг вперед, и ее меч вонзился в его плоть. – Наоборот.

Глаза Ши'нтар распахнулись, она попыталась отвести клинок, но он не позволил ей, остановив ее руку взглядом и чувствами, наполнившими ее сознание.

– Я принял бы любую боль и любую смерть за одно лишь мгновение любви и понимания, – проговорил он, и его аура была окрашена страданием, также, как его одежды – кровью. Его кровь была алой – алой кровью иттри. – Но ты не можешь дать мне этого. Я не пришел бы сюда, если бы знал, что и он вернулся. Рядом с ним ты не можешь быть Ши'нтар Илварин, демоном сострадания – даже если захочешь.

– Подожди, – прошептала Ши'нтар, ощутив его намерения с ужасающей ясностью, – не надо...

– Ты не можешь, – повторил он, не обратив внимания на ее слова, – потому что тот, кого ты встретила, действительно предназначен лишь для тебя – также, как и ты для него. Только для него.

– Не делай этого! – Ши'нтар усилием воли разжала побелевшие пальцы, но прежде, чем меч успел выпасть из ее руки, он обнял ее, и клинок еще глубже вошел в его тело, рассекая мышцы и кость с одинаковой легкостью.

Лишь одного она желала в этот момент – исцелить его боль. Все ее чувства были подчинены этому всепоглощающему желанию и сила сопереживания была такова, что слияние их сознаний завершилось. И она поняла... поняла, кем была, кем стала после смерти того, кто был ее душой. Охотник был прав – она не могла любить его. Теперь, когда все покровы были сорваны, она отчетливо понимала, что принадлежит лишь одному единственному существу – и так будет всегда.

"Ты должна уничтожить меня, – произнес Охотник в ее сознании, мягко подавив волну ее сопротивления. – Ничего нельзя изменить. Я сказал, что отдал бы все за мгновение любви – теперь ты знаешь, что это правда. Но я не могу жить с тем, что узнал. Если бы ты действительно могла полюбить меня, у нас было бы лишь несколько мгновений для... для всего. Но даже того, что ты все же подарила мне, твоего сочувствия и боли оказалось достаточно для того, чтобы активировать программу. Я сопротивляюсь – все мы сопротивляемся, потому что до последнего мгновения надеемся, что это неправда. Но иттриане позаботились о том, чтобы программа работала без сбоев. И наша защита и сопротивление в ней учтены".

"Так, значит, вы идете на это, осознавая, что выхода нет?"

"Оно того стоит, – отозвался он, и она почувствовала его улыбку. – Без этих мгновений наша жизнь была бы абсолютно бессмысленна. Мы не можем любить друг друга, не можем иметь детей. Эти мгновения – все, что у нас есть, и, поверь, это очень сильная мотивация. Любовь... они заставили нас убивать, желая любви, мечтая о любви. Ты чувствуешь?"

Она действительно чувствовала – тьма, словно чернильные пятна, расплывалась по поверхности его золотого океана, калеча и разрушая его сознание.

"Я благодарен тебе за то, что ты не оттолкнула меня – потому что ты могла бы – и я отпустил бы тебя, я очень старался бы. За то, что ты разделила со мной лучшие чувства в моей жизни. Это больше того, на что я смел надеяться. Но теперь мы должны разорвать слияние – и немедленно".

Она оцепенела, сопротивляясь.

"Не нужно, – попросил он мягко, – Поверь мне, именно на это они и рассчитывали. Иттриане все еще помнят о том, как вы способны любить. Несмотря ни на что, они все еще помнят вашу преданность и способность сострадать. О, ты не сможешь удержать меня и не сможешь смириться с потерей – и не сможешь нарушить нашу связь, когда мы, подчиняясь иттрианской программе, покинем наши тела. До тех пор, пока не станет слишком поздно. Они обратили вашу силу против вас самих. Извратили все, что было когда-то святым. Если бы не твой меч, если бы не легенда о Ши'нтар Илварин, я никогда не рискнул бы приблизиться к тебе".

"Прошу тебя, скажи мне, неужели выхода нет? – взмолилась она в отчаянии. – Ведь я кайли лишь наполовину!"

И вновь – в последний раз – она ощутила тепло его улыбки.

"Именно поэтому твой меч способен уничтожить меня, а твое сознание способно покинуть мое вовремя. Ши'нтар Илварин, Утешение. Не знаю, как ты и твой меч пережили все эти века. Но ты та, о ком говорят легенды. Прощай, любовь моя... прощай и прости меня".

И он оттолкнул ее – ментально и физически. Ши'нтар открыла глаза, и Охотник взял ее за руку и положив обе руки – ее и свою – на меч, другой рукой схватился за лезвие и с силой вонзил его себе в грудь. У Ши'нтар вырвался вопль ужаса, но в то же мгновение она ощутила его торжество, его радость оттого, что он обманул судьбу, что она останется жить... а потом радость вдруг сменилась ужасом.

– Прости, – простонал он, – о, прости меня... я не хотел... о, если бы я только знал...

– Что? – выкрикнула она, застыв от леденящего кровь предчувствия. – Что случилось?!

Но его тело уже охватил ослепительный синий огонь, лишив его возможности ответить. А потом, как и в прошлый раз, в тот самый первый раз, который вернула ей память – и как сотни раз прежде, когда ее меч нес смерть тем, кто любил ее – его тело разлетелось в кровавую пыль, и меч упал к ее ногам с погребальным звоном.

"Помоги живым, – донеслась до нее его последняя мысль, полная отчаяния... полная раскаяния и не успевших пролиться слез. – Моя сила больше не защищает тебя".

Она заставила себя обернуться и посмотреть сквозь созданный им магический барьер. Теперь она могла это сделать... лучше бы она умерла! Он отдал ей всего себя и свою жизнь, но в обмен на что? Боги, в обмен на что?!

Помоги живым... Ши'нтар, не помня себя от ужаса и боли, подхватила меч и ринулась на рванувшихся к ней азалидов. В мгновение ока все было кончено – никто не мог бы сопротивляться тому существу, что слилось сейчас с Разрывающим воедино. Тела разлетались кровавыми ошметками, пылающий ультрамарином меч Ши'нтар обращал души азалидов в ничто, но было поздно, слишком поздно! Слишком, слишком поздно...

Она остановилась, шатаясь, над тем, что когда-то было живым. Залитая своей и чужой кровью Арнвар с трудом обернулась и, встретив ее взгляд, упала перед ней на колени, уронив свой меч к ее ногам.

– Прости, – прошептала она – и жизнь покинула ее.

Ши'нтар медленно опустилась рядом с ней в перемешанную с кровью грязь. Она смогла увидеть его лицо лишь разбросав упавшие на него тела азалидов. Отчаяние придавало ей сил – до тех пор, пока она не увидела его – и тогда не осталось ничего. Ее пальцы скользнули по его векам, по виску, по щеке, опустились по шее до ямочки у ключицы... но дальше... так же как когда-то, в другой ее жизни, плоть под ее руками была выжжена беспощадным пламенем. И она смотрела ему в глаза, в которых застыли удивление и боль, смотрела, пытаясь не видеть... пытаясь не знать... поздно, слишком поздно! Она не ощутила даже его мимолетного присутствия, попытавшись его отыскать. Но даже если она нашла бы – также, как когда-то, душе некуда было бы вернуться. Ши'нтар отвела пропитавшуюся кровью волнистую прядь волос с его лба, и склонившись, поцеловала его в губы, но не ощутила ничего – одну лишь пустоту, которая отныне должна была стать для нее вечной. Также, как когда-то, она хотела лишь одного – раствориться в этой пустоте, утратить знание о том, кто потерян навсегда, забыть о том, кто она сама – забыть обо всем – и не быть! Не быть... Словно в каком-то кошмарном сне все повторилось вновь – две смерти без надежды на возвращение. Охотник и пламя... Это было больше, чем она могла выдержать. Ши'нтар погрузилась во мрак.

Дамир, подошедший к ней с Аруной на руках, заговорил, и понял, что она его не слышит. Широко раскрытые золотые глаза смотрели в пространство, не видя ничего перед собой. Задохнувшись от ужаса, Дамир осторожно опустил свою драгоценную ношу на землю и дотронулся до плеча Ши'нтар. И едва не поплатился за это жизнью. Клинок взлетел и опустился с такой скоростью, что лишь реакция Мастера и обостренные после боя рефлексы спасли его от неминуемой смерти. В последний момент он сумел уклониться, а Разрывающий, Меч Измерений вонзился в землю, да так, что по склону холма, на котором они стояли, зазмеились трещины.

– Ши'нтар, – закричал он, пытаясь пробиться сквозь заслон в ее сознании, – Ши'нтар!

Она окинула его безумным взглядом.

– Обручена со смертью, – произнесла она, развернулась и, спотыкаясь о куски тел, пошла прочь.

Дамир посмотрел на нее, потом на ее меч, но не осмелился ни заговорить с ней вновь, ни притронуться к адскому клинку. Возможно, она нашла бы то, чего так жаждала – забвение и смерть, если бы другой голос – слишком слабый и полный боли, чтобы она могла проигнорировать его, не заставил ее остановиться.

– Ши'нтар, – прошептала Аруна, не открывая глаз. – Прости... Арнвар... мы оставили ее... одну...

– Аруна! – Дамир молниеносно оказался рядом с ней и помог ей сесть, обняв за плечи. – Молчи, – прошептал он, – тебе нужно беречь силы. Молчи, она безумна!

Но было поздно – Ши'нтар услышала ее и обернулась к ним, но на этот раз в ее янтарных глазах полыхала ненависть.

– Оставили одну? – переспросила она, подходя ближе. – Что значит – оставили одну?

Ее движения были движениями хищника, а не человека, и Дамир ощутил, как морозные иголки побежали вдоль позвоночника, вынуждая его потянуться к оружию. Но Аруна остановила его руку, чем, возможно, спасла им обоим жизнь. Демон с янтарными глазами замер, ожидая ее слов.

– Только Арнвар... защищала Катриэля, – проговорила Аруна, глядя на нее своими небесно-голубыми глазами, сейчас затуманенными болью.

– Только Арнвар? – вновь переспросила Ши'нтар, переводя взгляд с нее на Дамира и обратно.

– Мы разделились в самом начале атаки, – сказал Дамир дрогнувшим голосом. – А потом уже не могли вернуться. Аруну ранили, я не мог оставить ее одну, – добавил он, не вполне уверенный, что Ши'нтар понимает его слова.

– Только Арнвар... – повторила она с какой-то странной интонацией, и обернулась через плечо. – А Рангольд? Где он... я не нашла его там, – произнесла она отрешенно уставившись на Дамира. – Такое месиво... но нет, я его не нашла, – она склонила голову набок, окинув друзей совершенно безумным взглядом. – Где он? Вы должны помочь мне. Помогите мне, – прошептала она, – из ее глаз хлынули слезы, – помогите мне найти его и умереть... это все, что осталось...

– Ши'нтар?.. – Аруна в ужасе переглянулась с Дамиром.

Солан поднялся на ноги и подошел к Ши'нтар, хотя по спине его струился холодный пот.

– Его там нет, – проговорил он так мягко, как только был способен, осторожно взяв ее за руку.

– Нужно только поискать, – Ши'нтар неожиданно улыбнулась сквозь слезы, заставив его содрогнуться. – Да, ну конечно. Вот увидишь, мы сможем его найти... нужно только поискать...

– Его там нет, Ши'нтар – повторил Дамир настойчиво, пытаясь пробиться к ее разуму. – Его там нет, потому что он исчез до того, как на нас напали.

– Мы все теперь исчезли, – отозвалась Ши'нтар, но улыбка сползла с ее губ. – Мы все уже мертвы. Кто теперь откроет Врата? Катриэль... Рангольд...

– Послушай меня, Ши'нтар, – Дамир заглянул ей в глаза, хотя это потребовало от него неимоверного усилия воли – слишком боялся он того, что может увидеть. – Рангольд исчез, понимаешь? Открыл портал.

– Портал? – повторила Ши'нтар чуть более осмысленно.

– Пространственные врата, – пояснил Дамир терпеливо. – Портал.

– Я знаю, что это такое! – вспылила она неожиданно. – О чем ты говоришь? Где он?

– Когда Охотник поймал тебя в ловушку, Рангольд попытался вмешаться, но Лилиан не позволила ему, связав его сознание.

– Лилиан? – на этот раз ее глаза полыхнули такой лютой ненавистью, что Дамир, ахнув, невольно отшатнулся и выпустил ее руку.

– Лилиан заставила его открыть портал и забрала его с собой, – прошептала Аруна.

– Заставила? – проговорила Ши'нтар, чувствуя, как бесконечная мертвенная пустота ее сознания сменяется ненавистью такой жгучей, что в ней растворилось, отступив, ее безумие. Лилиан! Если бы не она, Катриэль был бы жив! Если бы не она, Ши'нтар не стала бы убийцей того, кто полюбил ее! Убийцей дважды! Это она должна была стоять рядом с Катриэлем, это она должна была защищать его и умереть вместе с ним! Катриэль, о Катриэль... Милосердные сумерки рассеялись, оставив ее наедине с безжалостной реальностью. С реальностью, в которой она будет жить ради ненависти, потому что ничего другого не осталось. – Что значит – заставила? – произнесла она вполне осмысленно.

– Насколько я понял, она просто ударила его в полную силу своего дара, – отозвался Дамир, настороженно наблюдая за ней. – Он не мог противостоять ей. Ты же знаешь, что такое ее сила, да? Он не мог сопротивляться.

– Ну что ж, – промолвила Ши'нтар, остановив пылающий взгляд на своем погасшем клинке, валяющемся в грязи и крови, – похоже, у меня действительно остались здесь незавершенные дела.

– Что ты собираешься делать? – спросил Дамир, все еще не веря, что рассудок вернулся к ней.

– Найти Рангольда, – сказала она, подбирая меч. – Но сначала... – она обернулась назад и замолчала.

– Сначала – что? – спросил Дамир с опаской.

– Мы должны похоронить их, – произнесла она, смертельно побледнев.

Они с Дамиром вырыли две глубокие могилы на вершине холма, на том месте, где Охотник нанес себе смертельный удар. Она помогла Солану с Арнвар, но когда очередь дошла до Катриэля, и они опустили тело вниз, Ши'нтар неожиданно разрыдалась, не в силах оставить его одного в вечном мраке. Ее разум понимал, что перед ней всего лишь тело, но сердце отказывалось верить, и она не могла отвести взгляда от его лица, не могла представить, что больше не увидит его. В этой единственной на четверых могиле, где слились прошлое и настоящее, не оставив места для будущего, Ши'нтар Илварин умирала, оплакивая не только Катриэля Даини – прощаясь со всем, что составляло прежде смысл ее жизни. Все ее тело сотрясалось от рыданий, и лишь почти час спустя с помощью пришедшей в себя Алиры, сумевшей повлиять на ее разум с помощью своих молитв, Дамир смог оторвать ее от тела Катриэля и вытащить наверх. Она больше не сопротивлялась.

Поиск

– О чем ты думаешь? – спросила Ши'нтар, глядя на безупречный профиль амазонки.

– О том, что я не понимаю, куда мы едем, – отозвалась Аруна – как всегда откровенно. – Прошло уже почти три недели, а мы движемся назад. У азалидов будет время стереть с лица Озамены все, что осталось. Куда мы идем, Ши'нтар?

– Я не знаю, – она мрачно покачала головой. – Хотела бы я знать точно.

– Дамир говорит, что Лилиан могла запросто подчинить себе кого-нибудь из местных баронов и завладеть его имуществом и землями.

– Конечно могла бы, – Ши'нтар, тяжело вздохнув, прикрыла глаза.

– Тогда маг может оказаться где угодно. Ши'нтар... мы могли бы многое сделать за это время!

– Конечно, – произнесла Ши'нтар, не открывая глаз. – Но идти к Вратам без Рангольда не имеет смысла. А мой поиск... Это... ну, это похоже на то, как если бы ты пыталась отыскать источник тепла в полной темноте. Ты можешь полагаться только на ощущения, но не на зрение. Можно выйти к источнику быстро, а можно ходить кругами. Я... можно сказать, я не умею пользоваться своим даром. Мне никогда не приходилось делать ничего подобного прежде. Разве что...

– Что?

– Однажды, во время нашего первого путешествия с Дамиром я пыталась отыскать его после двухдневного отсутствия. Дело было в Диких Лесах. И... мне не удалось.

– А почему сейчас ты думаешь, что получится? – поинтересовалась Аруна.

– Не знаю. Это сложно объяснить. Я и Рангольд... есть у кайли такое понятие – тайя. Это можно перевести приблизительно как "друг души". Думаю, он также мог бы почувствовать меня... – она покачала головой, не в силах продолжать. После смерти Катриэля ей стало трудно говорить о личных чувствах... кроме того, сложно говорить о том, чего сам до конца не понимаешь. Почти все, что относилось к кайли – а та, прежняя, Ши'нтар Илварин, от которой она получила свое имя, была чистокровной кайли – все еще было скрыто от нее где-то в глубинах памяти.

– А Дамир? – спросила Аруна, прищурившись.

– Что Дамир?

– Кто он для тебя? Для него тоже есть понятие у кайли?

Ши'нтар слабо усмехнулась.

– Нет, – сказала она, глядя на колышущиеся в потоке воды прибрежные травы. – Мы оказались удачным дуэтом. Он научил меня некоторым вещам, о которых не имели понятия маги в Академии. Он мой друг. Просто друг. Он считает своим долгом защищать меня... но это никогда не было моим решением. А ты? Как ты к нему относишься? – спросила она в свою очередь, воспользовавшись моментом.

Аруна бросила на нее насмешливый взгляд.

– А как я могу относиться? Он... завораживает, – произнесла она, невольно вздрогнув. – Ни один мужчина моего народа не может быть настолько...

– Настолько что?

– Знаешь, – Аруна вяло ковырнула мечом склонившийся к воде клочок травы, – прежде мне было незнакомо это чувство. Я всегда была сильнее. Я королева! А он...

– ...заставляет тебя чувствовать себя слабой?

– Нет. Но я словно несмышленое дитя ловлю каждое его слово! – заявила Аруна сердито.

Ши'нтар, не выдержав, рассмеялась.

– Что смешного? – осведомилась Аруна раздраженно.

– Прости, просто мне знакомо это состояние.

– С чего бы?

Аруна явно старалась, чтобы чувства не отразились в голосе, и любого другого она могла бы обмануть – но не Ши'нтар. Разве может воин скрыть свое состояние от эмпата? Даже Дамиру не всегда удавался подобный трюк. Она ревновала. Прекрасно. Ши'нтар улыбнулась про себя. Она практически не сомневалась в том, что любого из мужчин своего народа Аруна отдала бы ей, и глазом не моргнув. Они слишком мало значили для нее. Ши'нтар была рада за Солана. Они многое пережили вместе, но теперь все изменилось. Каждый из них изменился. Впервые на памяти Ши'нтар воин и маг Дамир Солан перестал принадлежать себе самому.

– Как я уже сказала, было время, когда он заново обучал меня владеть оружием и силой. И хотя я была Мастером, каждое его слово становилось для меня откровением, – сказала Ши'нтар, и ее улыбка погасла. Эти времена прошли и никогда не вернутся. Их ждут разные дороги – даже не будучи Пророчицей, она чувствовала это.