Текст книги "Край Ветров: Пироманс (СИ)"

Автор книги: Диэр Кусуриури

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 49 страниц)

Рин с Найком еще и уселись достаточно далеко, так, что ей пришлось продефилировать к ним через полкоридора.

– Мне нужна твоя рубашка, – сказала она удивленно приподнявшему брови Найку, замершему с открытым ртом.

Когда она, уже более-менее одетая, привела ребят обратно в круглую залу, земля в проеме люка показалась совсем близко – мелькали какие-то поля, одинокие озера-лужицы… Корабль потихоньку останавливался, снижаясь.

Никс подумала – что, если Керри слишком далеко? Поймет ли он, что нужно лететь к Фантасубвеструму?

Корабль стал тормозить, и вся его громада протестующе застонала, с трудом сбавляя скорость и кренясь вперед. Никс ухватилась за один из золотых корней, Найк – за перила, Рин каким-то образом сумел перераспределить вес и устоять, разве только руки смешно расставил.

Створки люка разошлись, а корень, за который держалась Никс, внезапно зашевелился. Она едва успела отскочить от него – корень, сплетаясь с другими, устремился в образовавшийся проем, завязываясь в подобие трапа или лестницы, поддерживаемой теми же золотыми корнями, но потоньше. Нижний ее край не доставал до земли, да и, судя по всему, Фантасубвеструм все еще двигался, пускай и медленно. Видимо, полностью погасить скорость было сложно.

Никс ступила на лестницу из корней и, держась за витой поручень, спустилась на десяток ступеней, оказавшись под днищем корабля. Ветер тут же предпринял попытку сорвать с нее Найкову рубаху, а саму ее сдуть с трапа, но ему явно недоставало силы. Никс оглянулась. Слева и справа продолжали взбивать воздух весла – медленнее, под другим углом, но движение их не прерывалось. Сзади и спереди тянулось сплошное золотистое брюхо корабля. По лестнице, следом за Никс, спустились Рин и Найк. Они смотрели по сторонам, пораженные видами морока, еще к нему до конца не привыкшие… Наверное, поэтому Никс первой заметила вдалеке мелкую черную точку, которая все росла, росла, вселяя в душу надежду.

Точка приближалась скачками. В какой-то момент солнце затмил алый цвет – развевающиеся плащом длинные красные волосы Керри. Зависнув на распростертых крыльях черно-золотой мантии, он явился перед Никс во всем величии своего морокового образа: чуть более взрослый на вид, с кроваво-красным мечом в когтистой руке, серьезный, словно на кону чья-то жизнь. Он опустился на самом дальнем конце ажурной лестницы, так, что Никс теперь смотрела на него сверху вниз. Он поднялся на пару ступеней, глядя на нее как-то… как-то неописуемо жутко, словно в нем борются нестерпимо противоречивые чувства. Никс сразу это увидела, но почему-то решила не верить себе и подумала, что это он просто рад тому, что за ним прилетели, и пытается эту радость не показать.

Но таким – взрослым, в этой форме мантии, с таким мечом – Никс видела Кровавый Рассвет впервые.

– Мы пришли за тобой, – сказала она, – как я и обещала.

Керри поднялся еще на несколько ступеней, оказавшись примерно в трех метрах от Никс. Он сдержанно улыбнулся, склоняя голову. Теперь в его взгляде Никс почудилась… странная горечь.

– Долог был путь твой, и вот снова ты во плоти здесь, на священной земле, – заговорил Керри. – Но печалит меня, что блуждали внутри небесного корабля вы чрезмерно долго. Глубока, словно Тлеющее море, скорбь моя. Вы переме…

– Вот только не надо мне этого, – Никс перебила его, смотря ему в глаза рассерженно и прямо, понимая теперь, что именно она почувствовала в нем. – Ты еще скажи, что собираешься нас убить. Да я ради тебя Фантасубвеструм уговорила!.. Нет, Керри, ты что, серьезно?..

Он смотрел на нее долго. Достаточно долго, чтобы Рин и Найк подошли ближе, встав по обе стороны от Никс.

– Я… не могу… противиться… – сквозь зубы ответил Керри. Дернул головой: – Долг… Я должен…

– О нет, – Никс чуть попятилась, осознавая ужасную правду, но уткнулась в Найково плечо. Снова впилась глазами в Керри: – Сколько мы там блуждали?..

– Трое… трое… – он вдруг согнулся, держась за голову. Потом с силой отшвырнул свой меч в сторону, и тот, стукнувшись о переплетение корней, соскользнул вниз и понесся к земле. – Быстрее! Бы… Сделайте что-нибудь!

Никс увидела, как в его правой руке снова стал формироваться меч – словно из ничего. Красный всполох – лезвие сверкнуло в сантиметре от ее носа, но ее резко дернули назад. Она завалилась на пол, больно ударившись пятой точкой, но головой впечатавшись во что-то мягкое, впоследствии оказавшееся животом Найка. В это время мимо Никс с быстротой и проворством, удивительными для такого большого роста, пронесся Рин. Он взмахнул правой рукой по направлению к Керри, описывая сложную фигуру, одновременно уклоняясь от удара, и в воздухе белыми пионами расцвели ледяные кристаллы. Три тут же раскрошились, пробитые алым лезвием, но остальные заветвились, выстрелив тонкими ледяными шипами. Несколько впились Керри в живот и грудь, пронзив насквозь. Керри зашипел, мигнул, словно попытался исчезнуть на секунду, но снова восстановился на том же месте, свободной рукой пытаясь удержать руку с мечом. Рин создавал все новые кристаллы, которые росли, стремительно обволакивая Кровавый Рассвет, лишая его возможности двигаться, заключая в ледяную клетку и вмораживая в себя. Керри снова дернулся, пытаясь вырваться из ледяного плена, и еще, и еще, его била крупная дрожь, челюсти ходили ходуном. Рин выбросил ладонь вперед, новый морозный цветок раскрылся, словно челюсти неведомого чудовища, и лед окончательно обездвижил Керри, сковал со всех сторон. Капкан захлопнулся. Внутри него, за толстой полупрозрачной стенкой, Керри превратился в густую красную кровь, затем, мигнув, в скользкого багрового червя, а потом, потрепыхавшись, снова в человека, застывшего в изломанной позе, мерцая, словно поломанный экран – но все было без толку.

Никс обескуражено смотрела на это, отказываясь верить в произошедшее. Все случилось слишком быстро. Как же… что же теперь делать?..

– Бывает, – проговорил Рин обманчиво будничным тоном, выравнивая сбившееся дыхание. – Все целы?

Никс все еще не могла отойти от шока.

– Целы, – ответил за нее Найк. – Отделались легким испугом. Ох, не зря он мне не нравился!

– Что делать-то с ним теперь? – спросил Рин задумчиво.

Никс наконец оправилась. Она мягко высвободилась из рук Найка, взглянув на него немного виновато и в то же время благодарно, встала ровно, поправила рубашку и сказала решительно:

– Мы берем его с собой. Рин, ты сможешь поддерживать этот лед?..

– Да, но…

– Я знаю пару путей наружу. Антарг, например. Теперь, с Фантасубвеструмом, мы сможем переправить его туда.

– Нам придется его катить, – заметил Рин, оглядывая получившуюся конструкцию. – В горку.

– Я помогу его катить, если что, – сказала Никс. Тут же слегка смутилась: – То есть… Если надо, я буду катить его сама.

Найк, нахмурившись, склонил голову набок:

– По-моему, брать его с собой – неоправданный риск. Почему бы не выбросить его прямо тут? Шлепнется, оттает, соберется обратно.

– Я обещала, – настойчиво повторила Никс. – Он не виноват, что не смог побороть свою природу. Он пытался, ты же видел.

– По сути, он позволил себя "победить", – добавил Рин, потирая подбородок. – Если б не это – фиг бы я его запечатал.

– Я думаю… – осторожно предположила Никс, – если… когда мы вытащим его обратно, он перестанет быть… таким.

– Ладно-ладно, я понял, – Найк примирительно поднял ладони. – Но, надеюсь, все согласны, что заниматься им стоит после того, как мы наконец разберемся с нашей основной задачей?

– Курс на Черный Город, – сказала Никс. – Пойду сообщу Второму Дитя, что… что с обещанным братцем небольшие проблемы.

Тащить замерзшего Керри внутрь корабля было опасно – еще оттает, просочится, и опять разбирайся с ним… Так и вышло, что весь путь до Тлеющего моря и дальше Никс провела на спущенном из Фантасубвеструма трапе, обдуваемом всеми ветрами, рядом с вмерзшим в лед Кровавым Рассветом.

Судя по его поведению, от льда ему ничего не делалось, но и выбраться он не мог. Смотрел теперь отрешенно вперед, словно слепец, и даже дергаться перестал. Рейнхард запаял его ледяную клетку на славу, но все равно иногда спускался вниз и проверял ее.

Найк тоже часто спускался, но вскоре, замерзая, уходил греться наверх.

Когда Тлеющее море показалось на горизонте, Никс сбегала и позвала вниз обоих. Они все вместе сгрудились у перил, пялясь на распростершийся перед ними пейзаж во все глаза.

Они приближались к берегам Тлеющего моря.

Никс почувствовала, что небесный корабль ускоряется – весла заработали быстрее, ветер ударил сильней. Наверное, даже ему небезопасно задерживаться над этими просторами слишком долго.

С высоты полета Фантасубвеструма очень хорошо просматривался величественный рельеф неумолимо приближающейся горы Антарг, висящей в воздухе подобно другим летучим островам вокруг нее. Внизу, под горой, лежала темно-серая пустошь, испещренная, словно язвами, яркими очагами тления, черными выжженными пятнами, застланная полупрозрачной взвесью из пепла и дыма. Вот оно какое, это их "море"…

Над пустошью, начинаясь примерно на половине пути от берега, парили острова, увеличиваясь тем заметней, чем ближе они подходили к Антарг. Каждый был так или иначе связан с другим островом тонким дугообразным мостом, и на саму гору тоже вели мосты и мостики от каждого ближайшего острова. Но не было видно никаких мостов, которые вели бы через Тлеющее море на самые первые, крошечные острова, и не было мостов к самому берегу.

Громаду Антарг венчало Игольное Ушко – два утеса, похожие то ли на пару неравных ладоней, то ли на согнутые указательный и большой пальцы руки, пытающиеся поймать вертящееся между ними яблоко красной луны.

Фантасубвеструм скользил над Тлеющим морем, на всех парах несясь к Антарг, ввинчиваясь в горячую, душную мглу. Внизу замелькали огненные пятна, до трапа стали долетать искры и разреженный дым. Запахло гарью, жжеными волосами и, почему-то, болотом.

Но никто не покинул трап. Прикрыв носы чем нашлось, все упорно смотрели на то, как приближается Сердце Мира, по легенде вырванное Потерянным из реальности и перемещенное в морок.

Что ж, выглядело оно… внушающе.

Фантасубвеструм сменил курс, обходя гору справа. Мимо его правого борта пронесся один из островов, блеснувший в пробивающихся сквозь дым солнечных лучах, – он весь казался выплавленным из темно-фиолетового стекла. Мост, ведущий от него к следующему острову, оказался кораллово-красным, и с такого расстояния легко можно было разглядеть резные узоры на его боках.

Острова замелькали один за другим, громада Антарг полностью закрыла солнце. Фантасубвеструм на предельной скорости преодолел Тлеющее море и, слегка замедляясь, вошел в тень Сердца Мира, отчего разом похолодало. На фоне багровеющего неба темная громада Антарг показалась прорезью, одной огромной дверью в другой мир.

Найк обнял Никс за плечи – он, пожалуй, подобрал очень подходящий момент, потому как ей тут же стало спокойней, пускай до этого она и не понимала, насколько напряжена.

Она положила ладонь на его скрещенные руки, прямо напротив своего сердца.

Она чувствовала, насколько важно то, что сейчас происходит, и это осознание наполнило ее торжеством, теплотой и уверенностью.

Они справятся с любой бедой. Поворачивать поздно, да и незачем: скоро все разрешится, и она приложит все усилия, чтобы все разрешилось хорошо.

Корабль начал плавно снижаться.

Внизу, покоясь в сизом пятне тени, виднелось что-то настолько черное, что нельзя было разобрать, что это. Только зная, что их пункт назначения – черный город Сол, Никс догадалась, что там, внизу – город.

Фантасубвеструм спускался все ниже.

Как-то вдруг оказалось, что трап, на котором все сгрудились, пролетает мимо черных башен, внизу мелькают крыши, не отражающие света, а впереди, выделяясь кляксой на фоне лилового неба, высится гигантская крылатая статуя – судя по силуэту.

Корабль закряхтел снова, с трудом сбрасывая скорость, перламутровые весла, замерев, погребли в другую сторону. В этот раз судно сумело полностью остановиться, пускай и далось ему это с трудом.

Золотой небесный корабль завис на расстоянии двадцати метров над чернильно-черной улицей и окончательно замер.

Никс переглянулась с Найком и Рейнхардом.

– Спускаемся? – спросила она.

Вопрос был риторический, но Рин ответил:

– Секунду, я тут, кажется, придумал кое-что… надо проверить.

Он подошел к покоящемуся на ступеньках Керри, заключенному в кристалл. Обойдя его пару раз, коснулся льда в четырех местах, вытягивая из него угловатые полупрозрачные "ноги". Затем, положив на ледяной гроб обе ладони, на секунду прикрыл глаза… "Ноги" вздрогнули, разогнулись, приподнимая гроб над поверхностью трапа и, неуклюже притопывая, понесли Керри вниз.

– Вперед головой его переверни, – тихо посоветовал Найк.

– Да какая разница, – отмахнулся Рин.

Никс подумала, что с этими двоими любой серьезности дело способно превратиться в балаган. Она достала из-за пазухи огненный клинок, тут же удлинившийся, и тот попытался осветить дорогу… но не смог. Его пламени словно не в чем было отражаться. Он лишь выделил силуэт ледяной темницы Керри, которая, кстати, уже спрыгнула на поверхность Сола.

– Вроде со льдом все в порядке, – проговорил Рин, – значит, и нам, по идее, не должно ничего сделаться. Можно спускаться.

Никс запоздало поняла, что Рин убил двух зайцев разом – сообразил более комфортную транспортировку Керри и заодно базово проверил, что у здешней местности за свойства. Корить его за такое использование Керри было бессмысленно – она сама чуть радостно не спрыгнула на черную землю…

– Я так понимаю, нам туда, – Никс, справившись с собой, указала на силуэт крылатой статуи.

– Ну что, почувствуем себя святотатцами? – с улыбкой проговорил Найк, следом за ледяным саркофагом Керри ступая в темноту.

У Никс на секунду обмерло сердце.

Но ничего не случилось. Найк сделал шаг, второй, обернулся…

– Словно шершавый… асфальт? Или боковая поверхность спичечного коробка… сцепление, словом, что надо.

Рин спустился следом за ним.

Оба обернулись к медлившей Никс.

Она подняла глаза с поверхности Сола на них, затем оглядела окружающую их черноту, абрисы высоких, угольно-черных башен, силуэт вдалеке…

Ей все еще сложно было поверить в происходящее. Неужели, действительно?..

Да, это правда. Они, преодолев Тлеющее море, пришли в черный город Сол, принесли сюда Кровавый Рассвет, которому тут не место, заручились поддержкой Второго Дитя Нашедшего Путь, пообещав ему найти его отца, и вот теперь они собираются…

Теперь дело за малым.

Осталось найти и разбудить Вьюгу.

Путь через черный город был таким же смазанным, как и путешествие по золотым кишкам Фантасубвеструма: Никс не смогла бы точно сказать, долго ли они шли, прошел ли день или несколько. Она понимала, что это странно, что ей, например, не хочется есть, а она ведь тут во плоти… Она вспоминала, как Оливер Вайс с радостью пил здешний эль – но он-то был тут во сне.

Керри, наверное, смог бы сказать, сколько длился их путь. Но он ехал в своем ледяном коробе, и лицо его не выражало ничего. Можно было бы измерить время длиной и смыслом бесед – да вот беда, черный город Сол не располагал к беседам. Никс слышала лишь шорох одежд, стук шагов, собственное дыхание – но никакого эха, словно звук поглощался черным городом так же, как свет.

Каким чудом им удавалось не налетать ни на какие препятствия? Возможно, это потому, что они шли по главному проспекту?.. Никс иногда оглядывалась назад и видела застывший в темноте золотой Фантасубвеструм, в котором отражалось невидимое отсюда солнце морока.

Рин не выдержал первым и затянул что-то ей незнакомое, но известное Найку, который присоединился к Рину через пару минут солирования. Может, это что-то из репертуара группы?.. Никс мелодии не знала.

Отчего-то мелодия, выводимая их голосами, привнесла в шествие что-то еще, пробирающее до костей. Они прошли под черной аркой, и снова звук не отразился, не вернулся…

Песня без слов резко оборвалась.

Никс посмотрела вперед.

Крылатая статуя оказалась вдруг ближе, чем она ожидала, нависнув сверху исполинской тенью.

У ее основания на черную землю был нанесен странный геометрический рисунок – тонкие, светящиеся слабым серебром линии, круги, треугольники, ромбы… Присмотревшись, Никс заметила, что над этими фигурами парят в воздухе черные сферы количеством шесть штук, заметные потому, что… Она подошла ближе к тем, что были ниже остальных, держа перед собой огненный меч, чтобы проверить наверняка. Фигуры отражали свет! Гладкие, непрозрачно-черные, они отличались от абсолютной черноты остального города.

На полу под сферами имелись еще и некие странные росчерки, серебрящиеся, как рассыпанные блестки, на первый взгляд похожие на следы птичьих лап.

На том, что было, возможно, подолом статуи, тоже имелись тускло сияющие знаки.

Несколько секунд они смотрели на все это и каждый молчал.

Никаких ворот нигде не было. Ничего, похожего на вход. Никс задрала голову и посмотрела на статую.

Лестниц, кажется, не было тоже.

И как это понимать?

В тишине опасно и резко прозвучал сухой смех Рейнхарда. Никс обернулась к нему:

– Что?.. Что смешного?

– Рейни спятил, – "догадался" Найк.

– Нет, я… я в порядке, – ответил Рин, хищно улыбаясь. – Просто я уже думал, что зря… а тут оказывается, нет.

– Что? Что зря? – продолжала допытываться Никс, которую такие недомолвки всегда нервировали.

– Что зря я терзал тот дневник… – Рин говорил медленно, в его голосе слышалось болезненное осознание, – зря впитал память оживших Белых Королей, оставив из вороха воспоминаний только слова… но лакуны заполнены. Да… теперь я могу читать это.

– Поведай же нам, что тут написано, – предложил Найк. – Неужели кто-то все-таки оставил краткое руководство приключенца на случай форс-мажора?..

– Нет, – Рин убрал с лица даже намек на улыбку. – Не дождетесь. Так, думаю, тут вполне можно осмотреться… Главное шаров этих попытайтесь не касаться, думаю, это может быть… чревато. А мне нужно подойти поближе к надписи на самой статуе – будете смеяться, но в мороке я все еще близорук.

Никс не слишком хотелось осматриваться. Похоже, Найку тоже. В итоге они вместе с Рином подошли ближе к стене, и стали смотреть то на стену, то на Рина, ожидая от него объяснений.

– Ну? – не выдержала Никс.

Рин долго молчал. Никс была почти уверена, что это он не специально, просто слова подбирает, но ничего не могла с собой поделать и злилась.

– Тут написано… – наконец заговорил Рин, – одно слово. Самый ближайший аналог… что-то вроде "назови себя". "Представься", вроде. В общем… если я правильно понимаю, теперь этот город требует от нас пароль.

– А те знаки? – Никс обернулась и указала на фигуры на полу.

– А это – мини-игра, – с дурацкой улыбкой сказал Рин. – Или, если быть точным, устройство ввода.

– И… как это понимать?

– Надеюсь, я не наврал. Наверное, я не должен был высказывать сразу интерпретацию…

– Переведи все дословно, – потребовала Никс.

– Ох, как же мне надоели эти лингвистические мозголомства, – вздохнул Рин. – Поймал бы я этих любителей кроссвордов, поймал бы и…

– Рин!

– …то пророчества они в стихи запихивают, то вот это. Значит… сначала небольшой ликбез по устройству языка. Форма слов у нас не меняется, но меняется значение фразы в зависимости от того, как слова расположены относительно друг друга.

Он подошел к одному из шаров, под которым на черной земле светился смутным серебром росчерк линий.

– Человек с огнем внутри, – сказал Рин. – Под этим шаром написано примерно это. Под тем, что справа – "человек с ледяным нутром". В принципе, то же самое. Кажется, тут гадать нечего, так?

– Предположим, – неуверенно проговорила Никс. – Дальше?

– Под вон той сферой, которая пожирнее, над квадратом, написано "открыть путь, если имеется цена"… Ворота, двери… Или "открыть путь, если есть достоинство". Или "если плата достаточна"… Под ней же обозначение мира, сущего, настоящего… Бытия, короче. Уже чуть менее понятно. Дальше… Следующие две сферы, слева направо: "смерть" и "любовь". И пока вы недоумеваете, сразу же последняя сфера, над, собственно, треугольником – под ней стоит слово "большой". Великий, огромный, больший, более…

Никс нахмурилась, почесала затылок – не помогло.

– Ты говоришь, значение фразы зависит от порядка слов, – Найк обратился к Рину. – И какие тут есть варианты прочтения?..

– Хм, ну давай посмотрим. Первые сферы обособлены, но от них идут линии к той, что про открытие пути и цену. От нее линии идут к двум следующим и обе они соединяются с последней. Доктор, я вижу в этой картинке рыбку, а вы?..

Черный город, казалось, замер, прислушиваясь к тому, что творится у подножия статуи.

Невдалеке ледяной гроб Керри переминался на ножках.

– Рейнхард, сейчас мы избавим тебя от проклятия, а потом я тебя сама придушу, – пообещала Никс, справедливо полагающая, что время для шуток кончилось. – Несильно, но чтоб запомнил.

– Короче, – тот снова посерьезнел. Вряд ли испугался, просто отбросил шутливый тон, наверное. – Меня тянет провести прямую линию через эти сферы, завернуть ее и… Словом, если соединить левую начальную, среднюю, вторую левую и последнюю, выйдет "Тот, в чьем сердце огонь, да откроет врата, если достоин мир смерти великой".

– О мой бог, – прошептала Никс.

– Погоди пугаться. Если соединить правые сферы и последнюю, будет "Лед хранящий в себе да откроет врата, если мир большой достоин любви".

– Два варианта? – спросила Никс. – А если… если от правой сферы, через серединную, потом на вторую правую, потом на последнюю, а потом на вторую левую?

– Хм, – Рин призадумался. – Вроде, выкинуть левую и замкнуть потом кольцо? Можно и так. "Лед хранящий в себе да откроет врата, если более смерти мир достоин любви". И, наоборот, от второй левой через последнюю ко второй правой: "Лед хранящий в себе да откроет врата, если пуще любви мир достоин смерти". Теперь-то вы понимаете, почему я был так обрадован этим всем.

– Да уж, – согласилась Никс. – Теперь я понимаю.

Она была крайне озадачена. Да, это действительно напоминало какой-то пароль. Парящие сферы – ключи? Клавиши? Возможно, хранящий огонь должен прикоснуться к той, что на уровне роста человека, послать в нее импульс огня… Понятно было, что пробовать лишний раз не стоит, пока они не решат эту… загадку.

– Соответственно, если поменять лед на огонь, вот это кольцо остается все таким же неопределенным, – продолжила Никс думать вслух.

– Вроде того, – согласился Рин.

– Неужели… – Никс прикрыла рот рукой.

Ей на секунду подумалось, что неправильный ввод пароля… Но нет, не может быть такого, чтобы вот это… чтобы вот это и решало все. Как тут не ошибиться?.. Нужно знать? Но… зачем тогда они здесь? Зря, что ли? Почему Вьюга не сказала пароль? Или сказала? Или она не могла его знать?

А если верны первые Риновы прочтения? "Лед хранящий в себе да откроет врата, если мир большой достоин любви". Но точно ли лед соответствует достоинству любви? Может, хранящий не лед, но огонь откроет врата, если мир достоин любви?

В том, что мир достоин любви, она не сомневалась ни секунды.

– Ребята, – Найк смотрел то на Рина, то на Никс, – я все понимаю… но… вы же осознаете, что это – не Вьюга? Это – дверь. Замок, если хотите. Кодовый. Я не думаю, что само открытие замка… может спровоцировать что-то страшное.

– Откуда ты знаешь? – Никс покачала головой. – Что-то мне как-то… как-то это все… подло.

– Ну почему же, – хмыкнул Рин. – Кто-то решил защитить свою собственность. Не такой уж плохой способ.

– Мы столько преодолели, чтобы прийти сюда. И теперь… – Никс поджала губы. – Так, я сейчас слегка поубиваюсь, а потом подумаю. Просто… просто… ну как так?..

– Мы можем, конечно, попробовать что-то одно… – медленно начал Рин.

– Нет, не думаю, что мы имеем право пробовать, – отрезала Никс. – А если оно настроено на самоуничтожение в случае неверного ввода? Что тогда? Посмотри на это все внимательно, может, ты что-то упустил? Какое-то еще прочтение? А если начать с конца?

– "Большой любви цена – открытие мировых дверей несущим в сердце лед", – вздохнув, начал перечислять Рин. – "Цена великой смерти – открытие мировых дверей огонь в себе хранящим". "Откроет двери в мир тот, кто любит большую смерть, заплатив огнем внутри себя". "Откроет двери тот, кто… смертит?.. а, убьет большую любовь, заплатив холодом своего нутра". Уф. Я даже не знаю, как еще это можно читать.

– Опять же, варианты – это прекрасно, – сказал Найк. – Но. Вообще. Если рассудить. О том ли мы думаем? Не стоит ли теперь все эти варианты проанализировать? Чего, по-вашему, в самом деле достоин мир?

– Ну, понятное дело, мир достоин любви, – сказала Никс.

– А вдруг там у них извращенная логика и смерть есть лучшее любви проявление? – парировал Найк. – Вроде избавить кого-то от тягот смертной жизни… мало ли.

– Это у тебя логика извращенная, – мягко улыбнулся Рин. – Это совсем поехавшим психопатом надо быть, чтобы так это воспринимать.

Услышав это, Никс обернулась на ледяную тюрьму Керри. Может, он бы смог им что-то подсказать… но как его спросить? Вряд ли в таком состоянии он будет им помогать.

– Не то чтобы я так считал, но ведь в мире действительно много всего нездорового, – заговорил Рин. – Войны, болезни, шлепанцы Кей – ну, вы понимаете. Может, будь я слегка эксцентричней, я б посчитал… что смерть – то, чего мир не стоит, но почти что заслуживает.

– Погоди-ка, "стоит"? – переспросила Никс. – Мир стоит смерти? Не достоин, а стоит? Типа за него можно и умереть?

Никс показалось, что она нащупала.

– А любви, значит, не стоит, – скептично заметил Найк. – Или стоит? Кто готов пожертвовать любовью ради мира?

– Ну, звучит драматично, – пожал плечами Рин. – Но да, это слово можно читать и как "достоин", и как "стоит". Но… хм, не сказал бы, что это сильно облегчает задачу.

Никс принялась усиленно думать. Она заметила, что Найк отошел чуть в сторону, ближе к статуе и стал рассматривать надписи на ней.

Если бы какой-нибудь хрен с горы сейчас пришел к ней и сказал: значит так, этот парень исчезает навсегда, зато с твоими близкими все в порядке, либо – парень в порядке, а близких больше нет, да и вообще кругом взрывы и ураганы, конец не так уж далек. Что ты выбираешь? Никс передернуло от одной этой гипотетической формулировки. Конечно, Эль-Марко часто говорил, мол, "любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда"… Но Никс никогда не хотелось принимать это на веру, особенно – сейчас. Ей хотелось верить в лучшее.

Если бы ее заставили выбирать – она бы… наверное, она бы сказала, что своими жизнями должны распоряжаться хозяева этих жизней, а никак не она. И себя бы ради мира она смогла… смогла бы с этим разобраться, а другого… отдать за мир жизнь другого было бы высшим наказанием для нее.

Но она понимала также, что люди разные, и что другой вполне мог бы пожертвовать любовью. Кто-то, поставь его перед выбором, даже бровью не поведет и сделает все так, как надо. И это будет, в общем-то, горький, но… понятный, можно даже сказать хороший поступок, проявление баланса общечеловеческого альтруизма и врожденного эгоизма…

В этот момент она вспомнила о том, что говорил на последней лекции Абеляр Никитович. "Вы – не люди, когда-нибудь вы это поймете". Жаль, что он этого так никогда и не дождется.

Но кто они, если не люди? Не их ли отношение к смерти, любви и миру определяет их человечность? Не поэтому ли знаки на статуе требуют: "Назовись!".

И кем должен быть тот, кто придет сюда, будучи в своем праве? Кого ждет это место? Кто на самом деле должен был освободить Вьюгу? Не тот ли, кто ее здесь заточил?

Кто это был? Нашедший Путь? Где он? Кто он?

Узнать это сейчас, кажется, невозможно.

Никс затаила дыхание.

Да, она не знает, кто он.

Но! Она определенно может сказать, какой он. Каким он должен быть.

– Ты что-то надумала? – вопрос Рина прервал ее размышления, но она уже знала, куда копать.

– Я еще точно не уверена, – проговорила Никс, – но… кажется…

Найк, услышав ее голос, вернулся от стены.

Теперь на Никс выжидающе смотрели оба, и она слегка стушевалась. Но, взяв себя в руки, заговорила:

– Смотрите, мы не знаем, кого ожидает этот замок. А это замок, да. И к нему должен быть ключ. Но мы знаем, каков он. Тот, кого этот замок ждет. Итак… помните самое начало? Фантасубвеструм, не пожелавший менять курса? Нам показалось что это – косяк, но что, если нет? Вдруг тот, кто на самом деле должен был пройти этим путем, вызвал бы Второе Дитя на расстоянии, заставив его подвести корабль ближе? Или – заранее знал бы о маршруте Фантасубвеструма и создал бы те же самые ледяные ступени, но сразу, и спокойно бы в нужный момент взошел на борт?

– Если первый вариант, то ему бы это было ни к чему, – сказал Рин. – Он бы подозвал Фантасубвеструм, и тот просто опустил бы ему трап.

– Далее, – Никс лихорадочно подбирала слова, боясь потерять нить. – Если Фантасубвеструм повиновался ему, то повиновалось и Второе Дитя. Даже если их связывает телепатия, как у чтецов, то как-то возникнуть она должна была? Значит, этот… этот кто-то касался Второго Дитя. А это означает владение магией огня, причем… это проклятие большой силы. Я бы не смогла коснуться этой штуки. Я была на пределе.

– А как маг огня ты сильна, стоит признать, – подтвердил Рин. – Потенциально.

Никс решила не обращать внимания на его комментарий, хоть и была не согласна с такой оценкой. Продолжила свою мысль:

– Далее. Хотя нет, похоже, это все. Этот кто-то, под кого настроен замок, должен управлять огнем и должен иметь талант чтеца. Кроме того – но это уже мое предположение, оно вполне может быть ошибочным – я думаю, что где два проклятья, там и третье. Почему бы этому существу не владеть магией льда? Если он все это заварил и заставил уснуть Вьюгу. И вот представьте… что он пришел сюда, этот… исключительный чародей, способный одной рукой создавать пламя, а другой – лед. Сможет ли так Теодор, признанный архимагом? Сможешь ли так ты, Рейнхард, даже если ты теперь тоже исключительный чародей?

– Не смогу, – Рин покачал головой. – Я ограничен льдом. Измельчали исключительные нынче…

– Вот! А тот, кто все это устроил – думаю, он мог! И под себя все настроил!

– Стихии служат ему… – пробормотал Найк, – смерть у ног его, жизнь смотрит его глазами, ведает он будущее и прошлое, он многолик и един…

Никс и Рин тут же уставились на него.

– Чего? – Найк перегнул брови. – В храме давно были?

– Ни разу не посещал ни одного, – признался Рин. – Нам запрещено, знаешь ли.

Никс нервно рассмеялась:

– То есть мы предполагаем, что идем по следу божества. Тогда все логично. Если верить легенде о Сердце Мира, Потерянный совмещал в себе все то, что могут проклятые по отдельности, – она посерьезнела. – Так, не думаете ли вы…