Текст книги "Край Ветров: Пироманс (СИ)"

Автор книги: Диэр Кусуриури

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 49 страниц)

"Поверните налево и следуйте до конца", – произнес голос, и Никс от неожиданности вздрогнула: она успела засмотреться на старинный, мертвый механизм.

Следующий коридор был таким же темным, пыльным и длинным, вот только двери в стенах были поменьше и шли в два ряда: один – сразу возле пола, а другой – прямо над нижним рядом, и никаких тебе ступенек, лестниц или еще чего-то подобного.

Оканчивался проход на первый взгляд тупиком, но затем Никс заметила, что пол – железный, а сбоку приютились металлические рельсы и рычаг.

"Приведите механизм в действие", – снова послышалось будто бы отовсюду.

Никс подчинилась.

Платформа содрогнулась, скрипнула и стала медленно подниматься вместе с Николой вверх. Движение это вскоре показалось полетом через пустоту, так как стены кончились и свету от солнечного кинжала теперь не от чего было отражаться.

Никс пригнулась к платформе, боясь упасть, хоть та и шла плавно и довольно медленно.

Стены окружили ее так же внезапно, как кончились, и в следующий миг платформа вынесла Никс в комнату, залитую солнцем.

Дерево, бархат, латунная ковка. В огромных окнах, обрамленных витражными полосами, обыкновенное здесь, невообразимое, сумасшедшее небо искристых опаловых оттенков. Посредине стоит стол, на столе лежит закрытая книга в алой матерчатой обложке. Рядом с книгой – чернильница и перо.

Никс подошла к столу, пробежала пальцами по шершавой обложке, по тисненым золотом буквам, гласящим: "Дневник Неотправленных Писем". Открыла книгу на первой странице и обнаружила, что она пуста.

Но не совсем. На титульной странице имелся мелкий отпечатанный текст – что-то вроде инструкции, написанной с таким обилием архаизмов, что Никс едва сумела уловить суть. На переднем форзаце, испещренном золотистыми цветочными узорами, так же имелась рукописная пометка, быстрая, выполненная синим карандашом: "А это не так-то здорово, как казалось".

Никс, сосредоточенно нахмурившись, взяла в руки перо и откупорила стеклянный пузырек с чернилами.

Что ж, на этот раз, кажется, ей повезло.

– И привет нам передает некто Н., – видимо, он пожелал остаться неизвестным! – и просит зачитать поздравление… Или обращение… Итак! «Я не знаю, как именно оно сработает, но – привет!» Отлично сработает, я вам сообщу! Шлите нам свои сообщения на короткий номер, мы их обязательно прочитаем! Так вот, некто Н. продолжает: «Ищу как выбраться, пока что дело – дрянь, но я…», – и тут сообщение обрывается, и мы так и не сможем узнать, какую песню хотел заказать некто Н. В любом случае, мы желаем ему или ей удачи и предлагаем вашему вниманию зажигательный хит позапрошлого лета…

Помехи. Голос вернулся, прервался, вступили гитары.

– Выключи эту муть, – попросил я, протирая глаза. – Что, приехали уже?

– Уже пять минут как, – ответил Тиха, выставляя регулятор громкости на минимум.

Я оглянулся по сторонам. Местности не узнал. Надел очки. Посмотрел еще раз.

– Тиха, а зачем ты за этими кустами встал? Ближе никак?

– Тут ларек рядом, – ответил Тихомир загадочно. – К тому же, где твоя паранойя, Рейни?

– Кончилась моя паранойя, – выдохнул я. – А зачем?..

– А посмотри, включив мозги, на свой дом внимательнее.

Я пригляделся. Пышная крона акации, нисколько за первую неделю осени не поредевшая, мешала, но все же позволила увидеть окна второго этажа и, в частности, мое. В окне горел свет и наблюдалось какое-то движение.

– Что это хозяйке понадобилось у меня в комнате, – подумал я вслух.

– Он не видит, – сказала Берса.

Тиха полез в бардачок и выудил оттуда самый настоящий бинокль, большой, в кожаном чехле.

– На.

Мне понадобилось время, чтобы настроить прибор под себя. И когда линзы наконец скомпенсировали близорукость, я смог разглядеть совершенно определенно мужской силуэт. Человек был одет во что-то мешковатое, темно-серое, с капюшоном.

– Это что за хрен с горы? – возмутился я.

– Что делать будем? – спросил Тиха.

– Что-что, пойду по ушам ему надаю, – я принялся на ощупь разыскивать рычажок на двери.

– Рейни, не смей!

Берса вцепилась мне в куртку сзади и как-то умудрилась заехать ногтем по щеке.

– Кей, отпусти. У меня там… материалы! Всякое!

– Не ходи, кому говорю! – зашептала Берса громко, чуть ли не рыча, не отнимая цепких, проворных пальцев, впившихся мне в ворот.

– Да я из него эскимо сделаю, – пообещал я, начиная злиться всерьез. – Отпускай!

И тут зазвонил телефон.

Кей от меня отцепилась, увидев, что я намерен хотя бы посмотреть, кто звонит.

Звонила Ирвис. Я принял вызов.

Голос Ирвис дрожал – то ли от гнева, то ли от слез, и я даже не успел спросить, по какому поводу она звонит мне за полночь.

Я выслушал ее, чувствуя как из глубин естества поднимается уже не просто злость, но настоящая ярость, и возникает желание натурально кого-нибудь покалечить.

– Ир, бери руки в ноги и двигай к нашему кафе на углу. Я знаю, что закрыто. Рядом стой. Мы там тебя подберем. Минут через десять, да. Десять-пятнадцать.

Я спрятал телефон и повернулся к Тихе:

– Рули к "Чашке Тлена".

– Что случилось с Ирвис? – снова возникла из-за спинок сидений Берса.

Тиха неразборчиво выругался и завел колымагу.

– И заедь по пути к Абеляру. Чисто рядышком прокатись. Нужно посмотреть, нет ли там чего.

– Рейнхард, будь ты неладен, что сказала Ирвис? – зарычала Кей. – Что аж эскимо неактуальным стало!

Я обернулся к ней. Пока формулировал ответ, заодно проверил состояние Керри – тот сидел, прилипнув к окну, тычась в стекло белым носом.

– Ну?!

– Ирвис говорит, что возвращалась домой с каких-то посиделок, а там – пожар тушат. Поджог, вроде как. Да не абы какой – кто-то вытащил половину мебели в подъезд и ее тоже подпалил.

– Зачем? – искренне удивилась Берса.

– Тут вариант один: чтобы выжечь воздух в подъезде, а вместе с ним – все ее простенькие обереги. Ветра вне подъезда, ясное дело, чужие, дикие, и ей с них никакого толка, учитывая ее уровень.

– О мои рваные полосатые носки, в этом городе остались не-маги? – взмолился Тиха. – Хоть одна девушка без лишних способностей? Ну хоть одна?

– Молчи, чья бы корова мычала вообще, – отмахнулся я, – рули!

– Да рулю-рулю. Вон, после развязки повернем – будем закоулок Абеляров проезжать. Заезжать, нет?

Но заезжать не понадобилось.

Проезд в переулок был перекрыт. Расставленные вокруг знаки предупреждали о том, что на этом отрезке пути ведутся дорожные работы. Однако вместо асфальтоукладочной техники и возможных рабочих вокруг красных шашек и оградительной ленты терлось подозрительное количество полицейских, а сама дорога не выглядела нуждающейся в ремонте.

Мы проехали въезд в переулок в гробовом молчании.

– Я заверну к площади, расчехляй бинокль, – сказал Тиха. – Глянешь на академию.

– С площади ж не видно, – удивился я.

– Между мэрией и гастрономом как раз просвет, академия как на ладони.

– Юноша знает толк в развлечениях, – хмыкнула Берса невесело.

– Да уж, – согласился Тиха, переключая передачу.

Минивэн притормозил.

Я снял очки и снова приладил к глазам бинокль. Академия и в самом деле показалась целиком, и даже деревья, окружающие ее, не сильно мешали смотреть с этой стороны. Здание, венчающее холм, ощетинившееся крышами и дымовыми трубами, в такое время суток должно было быть черным и монолитным, как кирпич, и только окошко в сторожевом домике могло бы, теоретически, светиться.

Но Академия бодрствовала. Свет горел в окнах четвертого и третьего этажей, и совершенно точно кто-то был в той аудитории, что амфитеатром.

– Оттуда же выгоняют в девять, – произнес я недоуменно. – Что за неофициальный слет полуночников?..

– После "Чашки Тлена" куда? – спросил Тиха, выруливая из закоулка.

– Давай сначала к "Чашке", – ответил я. – Надо подумать.

Я обернулся к Берсе:

– Кей. Что все это может значить, Потерянный меня забери?

– Ну, ты же сам понимаешь, Рейни, – вкрадчиво проговорила Кей, косясь на безучастного Керри. – Только говорить стесняешься. Думаешь, что если произнесешь это вслух, то я тебя обвиню в безосновательной панике. Но я не обвиню, мне тоже кажется, что кто-то или что-то идет по следу нашего огонька. К тебе наведались, к Ирвис наведались, к Абеляру, теперь академию потрошат. И их, судя по всему, много. И у них, судя по всему, связи.

– А огонек-то известно где, – продолжил я. – И просто так ее не найти.

– Так, может, и не стоит пока ее оттуда доставать? – спросила Кей. Обернулась к Керри: – Слушай, а как там у вас – опасно вообще? Что может случиться с одинокой девушкой ее возраста?

Керри перевел на нас взгляд темно-малиновых глаз. Он будто бы раздумывал о чем-то с минуту и потом только ответил:

– Первые сутки, думаю, опасно не чрезмерно… ей могут встретиться только пепельные гиены и слабые, боязливые химеры. Гиены охраняют Башню Тайны, а с химерами она справится и с тем клинком, что у нее есть. Другое дело, что там сейчас нет меня… и через несколько ваших ночей, если я правильно понимаю смысл здешнего времени, чудища станут… станут смелее. Боюсь, они поймут, что меня больше нет. А если и не поймут, их станет больше в любом случае – они же начнут свою перемену.

– Начнут свое – что? – переспросила Берса.

– Перемену, – ответил Керри. – Спящие станут меняться и… я не знаю, к чему это приведет. Обычно я успеваю разрушить их связь с мороком до того, как перемена случается. Я не ошибаюсь почти никогда. Тут главное успеть. Они, конечно, все равно по капле меняются – но жизни их слишком коротки для того, чтобы яд успел подействовать полностью.

– Ох, не нравится мне этот гнилой базар, – посетовал Тиха, – не нра-авится.

– Но хуже этого то, что измениться может она сама, – продолжил Керри.

Я напрягся.

– Как?

– Тех, кто ступил в морок во плоти, надобно уничтожать любыми методами. После четырех часов пребывания в мороке необходимо осуществить преследование с целью изгнания, максимальный срок преследования – двенадцать часов. По прошествии этого времени нужно прекратить преследование и приступить к уничтожению. Эта мера обусловлена тем, что пришедшие во плоти тоже могут начать свою перемену, и она – навсегда, – Керри покачал головой и вздохнул. – Недопустимо отпускать в земли исхода измененных. Измененному положено умерщвление.

Мы молчали. Я начал осознавать, что именно едет с нами в минивэне Тихомира и от чего на самом деле защищала меня Берса там, на берегу.

– Ну, охренеть теперь, – прервал наше молчание Тиха. Он вел и говорил, не оборачиваясь. – То есть, если вернуть тебя в морок, то ты тут же ринешься умерщвлять вероятно изменившуюся Николу? Плохой план, приятель. Очень плохой план.

– Я неволен пред сводом правил и законами бытия, – смиренно ответил Керри, глядя на свои руки с длинными красными ногтями. – Так было всегда.

А потом он поднял взгляд на нас с Берсой и произнес спокойно и просто:

– Мое имя – Кровавый Рассвет, я – последний хранитель снов, Третье Дитя Нашедшего Путь. Мое предназначение – справедливо наказывать тех, кто посмел пронести в сверкающий морок свою несовершенную плоть и грязную кровь, ведь всем известно, что намерения беглецов преступны. Но вы называйте меня Керри, пожалуйста.

И он снова потупился.

Я должен был бы удивиться или испугаться, а, может быть, не поверить ему. Но как тут не верить. Зачем?..

Я устало потер переносицу.

Слов у меня уже не было, остались одни междометия.

Кровавый Рассвет так Кровавый Рассвет, чего уж тут.

Последний хранитель снов – пускай, бывает, у каждого свои недостатки.

И если этот красно-белый трепетный монстр не врет, а он не врет, – значит, неприятности наши куда более серьезны, чем я мог себе представить.

– Мы будем называть тебя Керри, – заверила его Берса после паузы, и голос ее прозвучал мягко и даже нежно. – Только, пожалуйста, не прикасайся пока ни к кому живому тут – на всякий случай. Можешь только ко мне. Пока мы не проверим твои способности на чем-то, чего не жалко.

Я покосился на нее, но вопроса нужного так и не задал. Вместо этого перевел взгляд на Керри:

– Кто такой Нашедший Путь?

– У меня нет слов, чтобы рассказать о нем, – ответил Керри.

– Что подразумевает собой изменение?

– Морок – не место для человека, – ответил Керри, – изменения преступны, недопустимы.

– Ты думаешь, что недопустимы, – заметил Тиха. – Но ты даже не знаешь, что такое эти изменения, раз не можешь нам рассказать!

– О, я знаю, – ответил Керри грустно, – я видел…

Машина резко притормозила так, что меня даже подбросило. Керри ухватился за поручни, я – за что пришлось, Берса стукнулась головой об обивку салона и стала шипеть, потирая макушку.

– Приехали, – сообщил Тиха. – Где там ваша повелительница ветров?

Я открыл дверцу и вышел наружу. Огляделся, разыскивая Ирвис, и заметил ее на другой стороне улицы, как раз рядом с закрытой на ночь "Чашкой Тлена". Я помахал ей рукой. Ирвис, оглядевшись по сторонам, перебежала дорогу, обошла машину сзади и поздоровалась сквозь зубы, ежась от вечерней прохлады.

– Что, совсем все плохо? – спросил я. – Залезай внутрь. Не пугайся только – у нас там, видишь ли, красноволосый летающий палач из параллельной реальности. Довольно симпатичный.

Ирвис натянуто улыбнулась. Взмахнула ресницами, устремляя на меня пронзительный взгляд темно-фиолетовых глаз.

– Странное что-то затевается, Рейни, – сказала она. – И я не удивлюсь, если ты не врешь.

– В самом деле симпатичный, – уверил я ее, открывая перед ней дверцу. – И Берса. И еще вот Тихомир Одиш, – представил я Тиху, забравшись на свое сидение.

– Здорово, – Тиха изобразил рукой приветственный жест.

– Ирвис Вандерфальк, – представилась Ир, умостившись. – А по какому поводу сборы? Ну, кроме того, что я, например, теперь без жилья, денег и документов.

– В последнее время концентрация требующих спасения девушек вокруг Рейнхарда увеличилась вдвое, – проворчал Тиха. – Таки соболезную. Едем куда аль тут постоим?

– Двигай к круглосуточной пиццерии на выезде, – скомандовал я. – До тех пор разберемся.

– Пожрать – это всегда хорошо, – согласился Тиха, заводя машину. – Тем более, север севером, а еда у нас всяко лучше.

– Это вы – палач из параллельной вселенной? – тем временем спросила Ирвис у странно замершего Керри.

– Ир, ты лучше расскажи конкретней, что случилось, – попросил я. – Поджог? Мебель в подъезде? И почему ты позвонила именно мне?

Она горько улыбнулась.

– Ну а кому мне звонить в полночь, Рейни? Родственников у меня здесь нет, ты по ночам не спишь, да и… дело – сам понимаешь, пахнет… – она мельком глянула на Берсу, – не очень.

– Ты в самой квартире была?

– Нет, меня внутрь не пустили какие-то ребята в форме… черная с золотым тонким кантом – я не поняла, кто это. Ваша церковь, что ли? Удостоверения какие-то показывали мельком, рассматривать не давали. Они хотели меня там куда-то препроводить для допроса или типа того – но я улучила момент и смылась.

– Колдовала?

– Колдовала, – призналась она.

– Что колдовала? – насторожилась Берса.

Ирвис замешкалась, поджала губы. Я запоздало сообразил, что Ирвис и Кей, вроде бы, знакомы, но в каких они отношениях именно, мне не известно.

– Отталкивающую подушку, – наконец произнесла Ирвис. – Ну, и ветер в спину, пока бежала.

– Молодец, что сообразила, – ответила Кей.

– Как ты вообще? – спросил я.

– Немного в шоке, – призналась Ир. – Поверить в произошедшее все еще особо не получается. Пальцы вот трясутся. А так, сама по себе, я будто бы спокойная. А пальцы…

Минивэн вырулил на ярко освещенный проспект, ведущий прямиком к выезду из города. Тоненькие, изящные пальцы Ир и вправду подрагивали в мелькающем свете придорожных фонарей.

– Я полагаю, стоит позвонить опекуну Николы, – произнес Тиха. – Попросить его передать трубочку нашему знакомому некроманту. Во-первых, предупредим их о творящейся здесь фигне и расскажем заодно, где находится Никс. А во-вторых, ты, Рин, спросишь у него, как именно он проник тогда в морок, и нужно ли для этого что-то особенное. Если я все правильно понял, Керри туда отправлять, пока Никола там, нельзя. Следовательно, на ее поиски должен пойти кто-то из нас. Это если способ перехода осуществим. Если нет – мы не теряем времени и едем на север, как и планировалось, со всеми вытекающими.

Я проглотил язык. Звонить опекуну и… говорить с некромантом?.. Ну нет.

– Рейни, меня не волнует, что там у тебя было с этим молодящимся козлом, звони. Чтобы, когда мы доедем до пиццерии, вопрос был решен.

– А он всегда такой суровый? – тихо спросила Ирвис у Берсы. – И какой такой север?

И пока Кей рассказывала Ирвис обо всем том веселье, в которое нас угораздило вляпаться, я вдоволь нарассматривал телефон, изучив заново все его трещинки и осознав, что пора бы, в сущности, завести новый. Несолидно, как бы. Пальцы сами прошлись по гладкой поверхности, выискивая нужные комбинации, и несущая сигнал волна полетела сквозь пространство и время туда, где сейчас находится опекун Николы и его товарищи.

Гудки были долгими и пронзительными, как песнь загулявшего по весне кота. Я понял, что времени формулировать не осталось, и вздрогнул, когда вместо голоса опекуна Николы услышал протяжное, ласковое, хищное:

– Приве-ет. Марик занят немного.

Я не нашелся, что ответить. Точнее, я потерялся напрочь.

– Что там у вас случилось? – продолжил голос обеспокоенно. – Ну же, не молчи. Ты бы еще в трубку подышал прерывисто. Рин?

– Попробуй положить это в рот и подвигать челюстями вот так, – Кей продемонстрировала Керри, как именно стоит поглощать пиццу. – Давай. Тебе должно понравиться.

Керри, видимо, позабыл закрыть рот при жевании, и оттого его лицо приобрело выражение легкой недалекости.

Тиха хмыкнул, сдерживая смех.

– Что ржешь? – задиристо спросила Кей. – К кустам сам его поведешь, инструктаж проводить.

Тиха не был уверен, что это существо – мужского пола, но решил согласиться на всякий случай:

– Да без проблем.

– И переодеть бы его, – заметила Ирвис.

– Ну, с этим мы с тобой вдвоем справимся, – Кей обернулась. – Рейни, ты пиццу-то будешь или где? Хватит маячить! У тебя что, хомячок сдох?

– Он все еще не может отойти от разговора с некромантом, – объяснил Тиха с ухмылкой. – У него там какие-то очень странные отношения с этим стариком, что-то крайне загадочное.

– Да какой же он старик, – цыкнула Кей.

– Весьма потрепанный, – уверенно ответил Тиха. – Это точно.

Тиха иногда проговаривался, и далеко не всегда – против воли. Ни Кей, ни кто-либо еще из собравшихся не смог бы увидеть, сколько путей пройдено тем или иным скитальцем, а значит, они ничего не поймут. Рассказывать, доказывать и объяснять – тоже дело неблагодарное, а значит, незачем и пытаться.

Из-за контраста с освещенным пятачком ночь вокруг казалась плотной, словно кисель. Чудилось, будто бы вокруг вообще ничего больше нет, есть только этот вот клок земли, минивэн, остатки пиццы, две перепуганные девчонки (одна – так точно перепуганная) и два растерянных беспомощных обалдуя, которые вообще не знают, что дальше делать, но обоим надобно держать лицо и никак нельзя в растерянности признаваться. И этот еще, красно-белый – существо, не прошедшее на своих двоих и пары километров, этакий дорожно-путевой младенец, диво дивное.

Рейнхард, перестав вытаптывать траву на обочине, все-таки подошел к капоту минивэна и уставился на оставшийся кусок пиццы. Оперся на изрисованный огненными всполохами металл и, обведя всех собравшихся тяжелым взглядом, заговорил:

– Некромант сказал, что они уже пересекли Поющую, то есть примерно через сутки они втроем явятся в город. Выслушав перечень произошедшего, наш старший друг одобрил решение не ввязываться в драку с "грабителем". Он добавил, что в сад у его поместья снова пытались пробраться, но в этот раз безуспешно – так как были это живые, настоящие люди, а против них там развешаны специальные и сугубо действенные заклинания. Вероятно, это одна команда или, хуже того – организованная банда со связями наверху. Иначе чем объяснить оцепление дома Абеляра и подозрительных людей в форме, пытавшихся задержать Ирвис? Создается впечатление, что силы не равны, и нам, вчерашним студентам и все такое, лучше на время из города исчезнуть.

– А что насчет перехода в морок? – уточнил Тиха. – Ты спросил?

– Естественно. По мнению некроманта, точки слияния, отмеченные на довоенной карте, использовать у нас не получится, – Рин нахмурился. – Камориль говорит, что пробовал пробраться в морок снова, в качестве эксперимента, но его не пропустило. Причем, насколько я понял, он пытался не единожды. Ему кажется, что и в первый раз все получилось только потому, что он обладал тогда какой-то особенной магией.

– Какой магией? – настороженно спросила Кей.

– Он не ответил, – Рин задумчиво покачал головой, – похоже, вопрос был некорректен. Ясно только, что теперь этой магии у него нет.

– Может, в первый раз ему помогла Лунь? – предположил Тиха, вспомнив весенний цирк с конями в саду у некроманта. Это представление он наблюдал лично и был им, откровенно говоря, впечатлен.

– И с Лунью пробовал, говорит, – ответил Рин. – Безуспешно. Короче, я не уверен, стоит ли нам тыкаться в эти точки слияния, если не вышло у более опытного мага, который, к тому же, уже бывал в мороке.

– Так, погоди-погоди. То есть мы не сможем туда попасть? – напрягся Тиха. – О чем речь тогда?

– Я как раз к этому подхожу. Камориль утверждает, что кое-что они там, на континенте, уразумели. А именно, нашли свидетельства того, что задолго до Войны Причин алтари диад, которые сейчас почти вытеснены храмами Потерянного, использовались для манипуляций населением глубинки, для наказания и поощрения. Собственно, людей с их помощью забрасывали в морок. Все это маскировалось божественными байками. Тех, кого хотели поощрить, отправляли в морок через сны, а тех, от кого хотели избавиться, кидали во плоти. Наверное, чтобы наш приятель Керри не скучал.

Тиха нахмурился. Он, в отличие от своего брата, Пламенное Просвещение не слишком жаловал, но после слов Рейнхарда Пламя Самоубийц показалось ему чем-то чуть более гуманным и… честным, что ли. Эти-то хоть смертников сами казнят, без помощи третьих лиц. Но, если насчет алтарей – правда… значит, надежда есть.

Рин тем временем обратился к Керри:

– Слушай, а скольких ты, вообще, упустил? То есть было ли такое, чтобы измененный ушел от тебя?

– Не было такого никогда, – гордо ответил Керри, вздернув вверх бледный подбородок.

– Помидору ему кто-нибудь с лица сотрите, – попросил Рин.

Холодало. Коробку из-под пиццы с капота убрали, и Рейнхард развернул на ее месте помятую, видавшую виды карту. Все, кроме Керри, скучились вокруг, загораживая головами свет от фонаря на высоком столбе. Керри смотрел в ночь, а Тиха поглядывал на него, ожидая в любой момент подвоха.

Чуть раньше Тиха уже предлагал Рейнхарду все-таки связать красноволосого. Рин, прищурившись, зачем-то ответил "нет". И вроде бы он не из тех, кто до последнего не верит в возможность плохого исхода, и все же… почему-то Рейнхард решил обращаться с Керри как с человеком. Что ж, пускай будет так, по крайней мере, до первой попытки ушастого как-то кому-то навредить.

– Думаю, нам стоит попробовать отыскать способ задействовать эти алтари, – проговорил Рин, глядя на карту. – Тиха, где тут ближайший целый алтарь?

Тиха, слегка поразмыслив, ткнул пальцем в лесок рядом с западным краем листа. Уточнил:

– Только я там не был. Знаю, что он есть, слышал, что вроде бы даже используется местными, но в глаза, честно говоря, не видел.

– Ага. Используется? Это отлично. Может, они все еще практикуют что-нибудь из нужных нам ритуалов? В общем, нам туда. Но, чтобы не просчитаться, давайте подумаем, какие у нас есть еще варианты? Мы могли бы отправить кого-то на поиски Никс с помощью осколка Лок, но это бы значило, что этот кто-то выбывает из игры до тех пор, пока мы не решим вопрос с самим зеркалом.

– Отпадает, – Кей покачала головой. – Еще неизвестно, решим ли мы вопрос с зеркалом и поможет ли это.

– Значит, остаются алтари, – подытожил Тиха. – Поедем, посмотрим. Не выйдет – на север. Такой план.

Мимо припаркованного под столбом минивэна прошла фура. Достаточно далеко, чтоб до машины не долетела пыль, но и достаточно близко, чтобы заглушить ненадолго все разговоры.

Керри смотрел в ночь. Ирвис ежилась. Рин гипнотизировал карту.

Надо было уже начинать двигаться, что-то делать, но все медлили, будто бы это мгновение – перекресток, и, пока они в нем, пока ночь черна, словно деготь, возможностей больше, чем будет после. Но миг истек.

– Есть у кого-нибудь закурить?.. – спросил Тиха.

Кей протянула ему пачку сигарет и синюю пластмассовую зажигалку.

– Ты, Ирвис, как вообще… – Тиха затянулся, отметив про себя странный сладковатый привкус у непривычно густого дыма. Выдохнул через ноздри. – Что собираешься делать? Как видишь, ясно одно: покой – это не про нас. Будем кататься. Возможно, доедем до весьма прохладных широт, и это я пытаюсь как-то смягчить формулировку. Чтоб не все сразу наваливалось. То есть понимаешь, да? Нам предстоит путешествие из лета в осень и дальше по карте. Походные условия и все прилагающееся по списку.

– Я уже начала догадываться, – растягивая слова, ответила Ирвис. – Перспектива, конечно, внезапная. С другой стороны… с другой стороны у нас неизвестные с очевидно недобрыми намерениями. И они приходят за теми, кто контактировал с Никс. И я в списке, благодаря собственной доброте и Рейни.

– Рейни тебе капитально задолжал, – кивнул Тиха. – Хоть и не со зла.

– Деваться мне особо некуда, – проговорила Ир. – Я здесь не родилась, я с юга. Что уж там скрывать – не совсем легально. Здесь я – несертифицированный маг, и на мелкие мои проделки департамент закрывал глаза, но эти, в черном с золотом – не оттуда. Этим, кажется, не до шуток.

– Уж не использовала ли ты невидимое перо? – медленно проговорила Берса.

Ирвис смолчала.

– Использовала! – Кей ахнула. – И как?..

– Обошлось без крови, – ответила Ир. – Выбора у меня особо не было.

– Ну да, так все выглядит серьезней, – кивнула сама себе Кей.

– Барышни, я ничегошеньки не понимаю в ваших словесных перемигиваниях, – пожаловался Тиха. – Чую только что-то неладное.

– Короче говоря, мои обстоятельства на данный момент складываются так, что, судя по всему, наиболее разумно мне будет оставаться с вами, – сказала Ир.

– Ну и отлично, – Тиха криво улыбнулся. – Будете с Кей картошку чистить помогать.

– Если все-таки поедем известно куда, – начала Берса, воруя у Тихи из пальцев сигаретку, – то надо бы для Ир и Керри одежки раздобыть. Околеют же.

Керри, услышав свое имя, уставился на Кей.

– Да-да, я о тебе, красавчик, – подтвердила она, закусывая губу.

Керри потупился и стал проверять золотистые пуговицы на своих одеждах. Кей разулыбалась, довольная собой и производимым эффектом. Тиха цыкнул, Ирвис удивленно приподняла брови.

Тем временем Рин надумал что-то еще.

– Ты вот что скажи мне, – обратился он к Керри, – кроме Сердца Мира – есть ли еще какие-то выходы из морока? Куда ты гнал бедолаг?

Керри перестал мять в пальцах золотистый кант платья, сдвинул тонкие ркасные брови к переносице.

– Я никуда их не гнал – я лишь грозил, заставлял спешить, – помедлив, ответил он. – Мне же их путь неведом, мысли людские сокрыты от меня. Все уходили по-разному, и казалось, будто бы кто-то умеет ступать по всем измерениям, а кому-то доступна лишь часть. Кто-то натыкался на стены, невидимые даже мне. Кто-то бродил по кругу, как оглушенный слепец.

– То есть выход наверняка – Сердце Мира и все? – Рин был настойчив.

– Она не успеет к нему прийти, – ответил Керри, качая головой. – Она переменится. Это недопустимо.

– Предположим, – голос Рейнхарда звучал низко и глухо. – Предположим, ей угрожает перемена. Как мы можем помочь ей выбраться оттуда, если найдем ее там? Куда идти? Как еще можно покинуть этот твой Мир Снов, требующий защиты от нас, "беглецов"?

– Я… я не знаю, – растерянно ответил Керри.

Рейнхард шумно выдохнул. С лица его пропали всяческие эмоции, и только тонкая черта, обещающая в будущем стать одной из глубоких морщин, прорезала лоб посередине.

Тиха выбросил сигарету в пыль и затер подошвой.

Нащупал в кармане ключи и сжал так, чтобы ощутить впивающийся в ладонь металл.

Он немного жалел, что испугал тогда Никс.

А все дороги сейчас ведут на север, и никаких "но".

Конечно, они попробуют, заедут к алтарю, может быть, даже что-то получится – но предчувствие, что с намеченного пути уже не свернуть, было острым, словно край отколотого стекла.

Повернулся ключ, взревел мотор, ночь разделилась на "до" и "после" росчерком дальнего света, и мир, в котором не было девочки-огонька, ринулся навстречу.

Мироходцы: перекресток

– Ну вот, ты меня догнал, – произнес безликий, не оборачиваясь. – Что дальше?

– Поговорим, – сказал преследователь.

– Как мне тебя называть? – спросил безликий.

– Айра.

– Тогда ты зови меня Ветивер.

– Хорошо.

– Зачем ты идешь за мной, Айра?

– Я ищу путь домой.

– Ты не хочешь убить меня?

– Нет.

– Ты не хочешь забрать мою силу?

– Нет.

– Как ты догнал меня?

– Я понял, что лишь тот не может поравняться с преследуемым, кто идет с ним одинаково быстро. Чтобы настичь тебя, я должен был стать быстрее тебя, и я стал.

– Тогда я открою тебе свой лик, Айра, и увижу твой.

Тот, кто отбрасывает сорок теней, обернулся. Меж длинных красных прядей, спутанных, сплетенных косами, унизанных золотыми кольцами и колокольчиками, явилось, проступило из тени лицо – остроносое, с глазами узкими и хищными, зелеными, как безымянный океан, что охватывает с трех сторон позабытый дом Айры. Ветивер вздернул узкий белый подбородок, и колокольчики запели.

– И вот он, перекресток миров, но ты вряд ли рад мне, Айра.

– Я рад тебе. Я успел к тебе привязаться, пока шел за тобой, я смог многое выучить, следуя твоим путем. Я лишь не знаю, равноценно ли это новое знание тому, что я успел позабыть.

– Чего же ты хочешь еще, мальчик?

– Давай вернемся домой, – тихо попросил Айра.

Ветивер отвернулся от него и стал смотреть на лиловые громады ежесекундно меняющихся облаков, сплетающихся кольцами и спиралями.

– Ты же знаешь, я все еще не нашел того, что должен. Ты сам… да, ты сам, тот, кого ты оставил там, приказал мне искать. Возможно, – Ветивер снова обернулся, – ты поможешь мне в поисках? Ведь так, в самом деле, может быть проще… Помоги мне найти искомое и я помогу тебе вернуться туда, куда не существует путей.

Айра стукнул деревянным посохом по выгнутому высокой дугой мосту, и ветер вздул его рваный оливковый плащ:

– Да будет так.