Текст книги "Нас немного"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

Соавторы: Джон Ринго
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

– О? – сказал фенур. – В нечестности есть какой-то смысл?

– Конечно. Даже фенуры и альтари не носят свои мысли на рукавах. Например, Роджер, командующий империей, будет очень беспокойным соседом. Вы должны это знать. Наверняка есть другие, которых вы бы предпочли?

– Ну, да, – признал Сриетот.

– Но вы не поднимаете этого вопроса, не подчеркиваете его. По-своему, это нечестно – или, по крайней мере, притворство. И я не сомневаюсь, что вы способны лгать по недомолвке, господин министр. – Она посмотрела прямо в глаза фенуру. – Что есть вещи, которые вы не намерены раскрывать, потому что это может вызвать реакцию, которая будет противоречить желаемым результатам.

– Без сомнения, – признал Сриетот, уважительно кивая ей головой. – И вы правы. Личность Роджера, стиль правления, который мы от него ожидаем, не будут... успокаивающими даже при самых благоприятных обстоятельствах.

Он издал мягкий звук, который их импланты истолковали как тихий смех.

– Однако, возможно, это не так уж плохо, – продолжил он. – Его дедушка, например, был довольно успокаивающим. Тоже честный человек, но окруженный обманом и практически не подозревающий об этом. Его некомпетентность помешала империи стать угрозой для нас, что успокаивало, но также создала предпосылки для кризиса, с которым мы все сталкиваемся сегодня.

– Тем не менее, это не означает, что беспокойный человеческий правитель обязательно отвечает нашим наилучшим интересам. Мать Роджера, в отличие от своего отца, очень лживый человек, но совсем не, как вы выразились, беспокойная. Она была сосредоточена исключительно на внутренней работе империи и оставила нас, по сути, в покое. Судя по нашим отчетам, маловероятно, что она долго продержится на посту императрицы. Это оставит этого... беспокойного молодого человека на посту императора. Мы могли бы предпочесть кого-то менее беспокойного, но он, безусловно, лучший из доступных нам вариантов.

– Насколько серьезно пострадала мама? – сердито спросил Роджер.

– К сожалению, довольно сильно, – ответил фенур. – Успокойтесь, пожалуйста. Ваши эмоции до крайности огорчительны. Именно поэтому мы раньше не говорили о полной мере ущерба.

– Я... попробую, – сказал Роджер так спокойно, как только мог, и глубоко вдохнул. Затем он посмотрел прямо на своего хозяина. – Насколько она повреждена?

– Характер отчетов о ее состоянии, которые мы получили, – само их существование – означает, что поддерживать безопасность для защиты нашего источника... сложно, – ответил Сриетот. – Нам удалось привлечь только одного специалиста по психологии и физиологии человека, чтобы он ознакомился с ними, но она является одной из лучших, кого Альянс может предложить в своей специальности, и я ознакомился с ее анализом. Похоже, что... используемые методы, вероятно, нанесут непоправимый долгосрочный ущерб. Это не убьет ее, но она больше не будет... на вершине своей формы. Скорее всего, это форма старческого маразма.

Роджер закрыл глаза, и одна челюстная мышца неистово дернулась.

– Я приношу извинения за свои нынешние... чувства, – сказал он через мгновение голосом, похожим на кованую сталь.

– Они довольно кровавые, – сказал ему Сриетот.

– Мы разберемся с этим, – сказала Депро, положив руку ему на плечо. – Мы разберемся с этим, Роджер.

– Да. – Роджер испустил долгий, шипящий вздох. – Мы с этим разберемся.

Он легонько коснулся ладони на своей руке всего на мгновение, затем вернул свое внимание Сриетоту.

– Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Мне нравится ваш дом. У вас нет соседей?

– Фенуры, как правило, живут в отдельных жилищах, – сказал его хозяин. – Совершенно невозможно полностью оградить свои чувства и мысли. На раннем этапе мы учимся в какой-то степени контролировать их, но находиться в толпе для нас – это что-то вроде пребывания на большой вечеринке. Все мысли других фенуров подобны бормотанию десятков людей одновременно. Все эмоции других подобны постоянному реву моря.

– Должно быть, интересно работать на таможне, – заметила Депро.

– Это одна из причин, по которой большая часть работы по непосредственному контакту выполняется людьми и мужчинами-альтари, – согласился Сриетот. – Увы, это оказалось несколько менее успешным, чем мы надеялись. Ваша информация о проникновении Каваза к нам вызвала довольно неприятный ажиотаж с некоторыми серьезными политическими и социальными последствиями.

– Почему? – спросил Роджер. – Я имею в виду, что у вас честное общество, но у всех найдется несколько паршивых яблок.

– Люди были частью Альянса альфан с момента его создания, – объяснил Сриетот. – Но они, как правило, были – не низшим классом, но чем-то в этом роде. Немногие из них достигают самых высоких уровней альфанского правительства, что не устраивает многих из них. Они знают, что альтари и фенуры просто заслуживают большего доверия, чем представители их собственного вида, но для них это неприятное признание, и какова бы ни была причина или какое бы ни было оправдание их исключения, факт остается фактом: они не пользуются полным спектром прав и возможностей, доступных альтари или фенурам.

– Однако мужчины-альтари, скорее всего, относятся к низшему классу. Самки альтари до недавнего времени считали их почти второстепенными существами, полезными только для размножения и в качестве прислуги.

– Босиком и... ну, я думаю, не беременными, – сухо сказала Депро и поморщилась. – Отлично.

– Это люди настаивали на расширении прав для мужчин-альтари, и за последние несколько поколений они добились большинства этих прав. Но святоши развратили людей и самцов альтари, а также одного фенура, который должен был присматривать за ними. Я уже видел, как растет уровень недоверия к мужчинам у женщин, которые работают с ними, у тех, кто знает об их предательстве. Такое предательство со стороны женщины-альтари считалось бы еще худшим и могло бы поколебать их мировоззрение... и их предрассудки. Но, увы, в этом участвовали только мужчины. И люди.

– Итак, теперь обе группы находятся под подозрением, – сказал Роджер. – Да, я вижу проблему.

– Это разрушительная работа, которая заняла целое поколение, чтобы закрепиться, – сказал Сриетот. – Весьма огорчительно. Адмирал Рал восстановила ограничения на общение с мужчинами в ее доме, поскольку вы остаетесь там. Это само по себе является показателем степени возникшего недоверия. Она потеряла веру в честь мужчин из ее собственного дома.

– Очень весело, – сказал Роджер и поморщился. – Я почти жалею, что мы дали вам эту информацию.

– Ну, я не могу желать этого, – сказал фенур. – Но нам пришлось повысить уровень контролирования и увеличить число контролирующих инспекторов. Это сложный процесс, поскольку им нужно передвигаться так, чтобы контролеры были недоступны для коррупции. На самом деле, это то, на чем я настаивал ранее, но до получения вашей информации средства были недоступны. Они становятся доступными. Быстро.

– Извините, – сказал Роджер, нахмурившись.

– Я не в претензии, – сказал Сриетот. – Это помогает мне убедиться, что дела моего ведомства в порядке. Но вы, кажется, действительно несете хаос, куда бы вы ни пошли, юный принц. Это то, чего следует остерегаться.

– Я не нарочно, – запротестовал Роджер, думая о следе из тел, мардуканских и человеческих, который рота оставила после себя на Мардуке.

– Кажется, что вы просто реагируете на свое окружение и угрозы, с которыми сталкиваетесь, – сказал Сриетот, – не стремясь стать силой разрушения. Но будьте осторожны. Какими бы оправданными ни были ваши ответы, вы процветаете в хаосе. Это не оскорбление; я делаю то же самое. Быть на таможне – это необходимость.

– Думаю, это была шутка, – сказал Роджер.

– Да, вы, люди, сочли бы это такой... ироничной реальностью, – ответил он. – Есть те, кто хорошо управляет хаосом. Вы – одним способом, я – иным. Есть и другие, которые вообще не могут справиться с хаосом и пасуют перед его лицом, и их гораздо больше. Работа правителя или любого политика состоит в том, чтобы уменьшить хаос в жизни, чтобы те, кто просто хочет, чтобы завтра было более или менее таким же, как сегодня, возможно, немного лучше, могли продолжать жить своей жизнью.

– Однако опасность для тех, кто хорошо управляет хаосом, заключается в том, что они стремятся к тому, на чем процветают. И если у них нет этих условий в их окружении, они могут стремиться создать их. Я обнаружил в себе такие склонности; на них мне рано указал один из моих начальников. С тех пор я стремился, вопреки своей природе, создать спокойствие в своем ведомстве. Находя тех, кто преуспевает в устранении хаоса. У меня много подчиненных, людей, альтари и фенуров, которые также процветают в хаосе – но тех, кто не может создать из этого порядок, я удаляю. Их способность управлять хаосом неважна перед лицом дополнительного хаоса, который они создают. Так что же вы будете делать, юный принц? Создавать хаос? Или устранять его?

– Надеюсь, что устранять, – сказал Роджер.

– Этого следует желать.

Затем они поели со шведского стола, состоящего из продуктов фенуров, пригодных для употребления людьми, небольшими порциями из нескольких блюд, а не из одного основного блюда. Разговор сосредоточился на их путешествиях по Мардуку, вещах, которые они видели, продуктах, которые они ели. Роджер не мог полностью избежать воспоминаний о мертвых – их было слишком много. И всякий раз, когда у него был прекрасный обед, а это было одно из таких, это навевало воспоминания о Костасе и замечательных блюдах, которые он готовил из такого скудного, бесперспективного материала.

Когда с едой было покончено, они ушли, выйдя из рощи к ожидавшему их шаттлу. Это был обычай фенуров, а не просто "есть и убегать". Званые обеды у фенуров прекращались по окончании трапезы. На самом деле, первоначальный обычай фенуров заключался в том, чтобы в завершение любого сбора раздавать еду для последующего употребления. Этот обычай был изменен только после столкновения культуры фенуров с обычаями людей и альтари.

Роджер подумал, что это довольно хороший обычай. У людей никогда не существовало проблемы выяснить, когда вечеринка закончится.

Они с Депро в молчании сели в шаттл и пролетели половину пути обратно к адмиральскому гнезду, прежде чем Роджер покачал головой.

– Ты думаешь, это верно? – спросил Роджер. – Что сказал Сриетот? Что я создаю хаос, куда бы я ни пошел?

– Думаю, это непросто, – ответила Депро. – Конечно, везде, куда бы мы ни пошли, царит хаос. Но обычно, когда мы заканчиваем, наступает некоторый покой.

– Покой могилы, – мрачно сказал Роджер.

– Больше, чем так, – сказала Депро. – Некоторый хаос, если точнее. Но активный и растущий хаос, а не просто какой-то вихрь разрушения. Ты... встряхиваешь.

– Но Сриетот прав, – заметил Роджер. – В любом обществе есть место только для определенной встряски, которая будет стабильной в долгосрочной перспективе.

– О, обычно ты достаточно хорошо оставляешь все в покое, если оно не сломано, – возразила Депро. – Ты не сильно встряхнул ситуацию в Ран Тай. В остальном это были места, которые отчаянно нуждались в некоторой встряске. Даже Бухта К'Вэрна, где ты только показал им, что нужно оторвать свои задницы и как это сделать. Нелегко быть рядом с тобой, но это интересно.

– Достаточно интересно, чтобы ты осталась? – тихо спросил Роджер, впервые взглянув на нее.

Последовало долгое молчание, а затем она кивнула.

– Да, – сказала она. – Я останусь. Если это правильно, что нужно сделать. Если нет серьезных возражений против этого, я останусь даже твоей женой. Даже как – черт возьми! – императрица. Я действительно люблю тебя, и я хочу быть с тобой. Сриетот и в этом тоже был прав. Я не чувствую... целой, когда меня нет рядом с тобой. Я имею в виду, время от времени мне нужно личное пространство, но...

– Я знаю, что ты имеешь в виду, – сказал Роджер. – Спасибо. Но как насчет твоего абсолютного заявления, что ты никогда не станешь императрицей?

– Я женщина. У меня есть право изменить свое мнение. Напиши это у себя на руке.

– Хорошо. Попался.

– Я не собираюсь молчать, – предупредила его Депро. – Не собираюсь быть кроткой маленькой фермерской девочкой в углу. Если ты зайдешь слишком далеко, я собираюсь сделать это очень, очень просто.

– Хорошо.

– И я не занимаюсь мытьем окон.

– Во дворце есть люди для этого.

– И не собираюсь ходить на каждую чертову церемонию перерезания ленточки.

– Согласен.

– И держи прессу подальше от меня.

– Я постараюсь.

– И я хочу потрахаться.

– Что?

– Послушай, Роджер, это глупо, – сердито сказала Депро. – Я не была в постели с парнем – или с женщиной, если уж на то пошло – почти десять месяцев, и у меня тоже есть потребности. Я все ждала и ждала. Я не собираюсь ждать какой-то чертовой брачной церемонии, если и когда. И для тебя это тоже вредно. Кое-что начинает страдать.

– Нимашет...

– Мы это обсуждали, – сказала она, поднимая руку. – Если ты собираешься взять в жены деревенскую девушку, то ты должен быть готов взять ту, которая явно не девственница, хотя бы по той причине, что она спала с тобой. И мы больше не на Мардуке. Да, технически я одна из твоих телохранителей, но мы оба знаем, что это больше просто должностная инструкция. Наверное, я одна из твоих сотрудниц, но в основном я здесь для того, чтобы поддерживать мир. Нет никакой этической причины, или моральной, если подумать, почему мы не можем иметь... отношения. И у нас будут отношения, хотя бы по одной иной причине, кроме как для того, чтобы снять с тебя напряжение. Ты все время как провод под напряжением, и я тебя заземлю.

– Ты всегда наказывала меня, – сказал Роджер, похлопывая ее по руке. – Мы обсудим это.

– Уже обсуждали, – сказала Депро, беря похлопывающую руку и кладя ее себе на колени. – Любое дальнейшее обсуждение будет проходить в постели. Скажи "Да, дорогая".

– Да, дорогая.

– И эти сиськи новые, так что они все еще немного болят. Будь с ними осторожен.

– Да, дорогая, – сказал Роджер с усмешкой.

* * *

– Боже мой, ваше высочество, – сказал Джулиан, поднимая глаза, когда в кабинет, который он оборудовал, вошел насвистывающий Роджер. – Вы сегодня выглядите бодро.

– О, заткнись, Джулиан, – сказал Роджер, безуспешно пытаясь не ухмыляться.

– Это засос, который я вижу у вас на шее?

– Вероятно. И это все, что мы собираемся обсудить о событиях вечера, сержант. Итак, что ты хотел мне сказать?

– Я изучал информацию, предоставленную альфанами о расположении нашего флота. – Джулиан все еще ухмылялся, но заговорил своим обычным деловым тоном.

– И? – подсказал Роджер.

– Флоты не могут бесконечно существовать без припасов, – сказал Джулиан. – Обычно они пополняются флотскими транспортами и кораблями общего снабжения, отправляемыми с баз флота. Но Шестой флот находится на грани того, чтобы его определили как действующий в состоянии мятежа, учитывая все, что происходит. Поэтому базам флота было приказано не пополнять запасы его подразделений.

– Так где же они берут свои припасы? – спросил Роджер, заинтересованно прищурив глаза, прислонившись плечами к стене офиса и скрестив руки на груди.

– На данный момент с трех планет и станции в скоплении Холливелл.

– Ты имеешь в виду еду и топливо? – спросил Роджер. – Я не вижу, чтобы они пополняли запасы ракет. И что они делают с запасными частями?

– Топливо на самом деле не такая уж большая проблема... пока, – ответил Джулиан. – У каждого пронумерованного флота есть своя собственная эскадра обслуживания поездов флота, включая танкеры, и Шестой флот не проводил много учебных маневров с тех пор, как поднялся воздушный шар. Они не сжигали много реакторной массы, и даже если бы сжигали, питание термоядерной установки обходится довольно дешево. Я не думаю, что Хельмут колебался хотя бы минуту, когда дело дошло бы до "реквизиции" реакторной массы из гражданских источников, если уж на то пошло.

– С другой стороны, еда, вероятно, является проблемой или становится таковой. Пополнение запасов ракет пока без проблем – они не израсходовали ничего из своих предварительных запасов. Но теперь о запасных частях. Это определенно будет чем-то, о чем он беспокоится. С другой стороны, мы с вами оба знаем, каким изобретательным можно стать, когда отчаиваешься.

– "Изобретательный" не поможет, если разрядится конденсатор, – отметил Роджер. – Хорошо, значит, они получают пополнение с дружественных местных планет. Что это нам даст?

– Согласно альфанам, припасы Хельмута забирают три топливозаправщика из его эскадры обслуживания: "Каподиста", "Одзаки" и "Адебайо". Я просматривал имеющуюся у них информацию об офицерах Шестого флота...

– Мне понравилась их информация о нас, – сухо сказал Роджер.

– Дерьмо. Думаю, они знают о наших флотах больше, чем сам флот, – согласился Джулиан. – Но дело в том, что капитаном "Каподисты" является некто Марсиэль Поэртена.

– Какое-либо отношение к?..

– Троюродный брат. Или двоюродный дядя, или что-то в этом роде. Двоюродный брат его отца. Дело в том, что они знают друг друга; я проверил.

– И ты знаешь Хельмута.

– Не... точно. Когда-то давным-давно я был одним из морских пехотинцев на его корабле, но таких было пятьдесят. Мы встретились. Возможно, он вспомнит меня. С другой стороны, учитывая, что единственный раз, когда мы действительно встретились, это было для дисциплинарного взыскания...

– Отлично, – сказал Роджер.

– Кто такой посланник, на самом деле не так уж важно, – отметил Джулиан. – Нам просто нужно донести до него сообщение – что императрица в беде, что источник неприятностей доказуемо не вы, и что вы собираетесь это исправить.

– И что, если мы не сможем это исправить, он должен исчезнуть, – сказал Роджер. – Что мы не собираемся раскалывать империю из-за этого. Все, что угодно, лучше этого, и я не хочу, чтобы он пришел постфактум, с оружием наперевес, если мы облажаемся.

– У нас будет гражданская война, что бы ни случилось, – возразил Джулиан.

– Но мы не собираемся балканизировать империю, – строго сказал Роджер. – Он должен понять это и согласиться. В противном случае никакой сделки. С другой стороны, если он поддержит нас, и если мы победим, у него будет выбор: продолжать служить в Шестом флоте, пока он не состарится, или на флоте Метрополии, или начальником операций флота. По его желанию.

– Господи, Роджер! Есть причина, по которой все эти назначения рассчитаны на два года!

– Я знаю, и на самом деле мне все равно. Он предан империи в первую очередь – вот о чем я забочусь. Скажи ему, что я бы предпочел видеть его начальником операций или командующим флотом Метрополии.

– Я скажу ему?

– Ты. Передай свою собранную информацию Нимашет и Элеоноре. Затем позови Поэртену. Вы направляетесь в систему Холливелл на следующем корабле. – Роджер протянул руку. – Сделай действительно хорошую презентацию, Джулиан.

– Я так и сделаю, – сказал сержант, вставая. – Так и сделаю.

– Удачи, капитан, – добавил Роджер.

– Капитан?

– Это не официально, пока не станет официальным. Но с этого момента, с моей точки зрения, ты такой и есть. Будет проведено довольно много рекламных акций.

– Я не хочу быть полковником.

– И Нимашет не хочет быть императрицей, – ответил Роджер. – Взгляни фактам в лицо, Ева. Мне понадобятся люди, которым я могу доверять, и у них должен быть ранг, соответствующий доверию. Если уж на то пошло, ты чертовски быстро станешь генералом. Я знаю, что ты в первую очередь думаешь об империи.

– Это... не совсем верно, – сказала армаганка. – Или не так, как это было раньше. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Теперь я одна из ваших людей, Роджер. Я согласна с вашими рассуждениями об империи, но тот факт, что я согласна с ними, менее важен, чем тот факт, что это ваши рассуждения. Вам нужно четко понимать это различие. В этом отношении называйте меня попутчицей.

– Принято к сведению, – сказал Роджер. – Но в любом случае, ты знаешь, что я пытаюсь сделать. Так что, если ты думаешь, что я делаю что-то вредное для империи, по какой бы то ни было причине, скажи мне.

– Ну, хорошо, – сказала она, затем усмехнулась. – Но если это то, чего вы на самом деле хотите от меня услышать, возможно, мне следует начать сейчас.

– Сейчас?

– Да. Мне просто интересно, вы на самом деле думали о последствиях присвоения Поэртене звания лейтенанта?

– Долбаные психи, вот кто они такие, – пробормотал Поэртена, глядя на знаки звания, лежащие на кровати. – Моддерпокерные психи.

Поэртена провел большую часть своей жизни как невысокий, смуглый, широкоплечий человек с длинными черными волосами. Теперь он был невысоким, широкоплечим, светлокожим человеком с копной вьющихся рыжих волос. Во всяком случае, новый образ лучше соответствовал его личности. Если бы не его акцент.

– Насколько это может быть плохо? – спросил Денат.

Мардуканец был племянником Д'Нала Корда. В отличие от своего дяди, он не был обязан честью странствовать вместе с людьми, но он действительно страдал от тяжелого случая лихорадки горизонта. Он сопровождал их в первый город – то, что он в то время считал городом – К'Нкок, чтобы помочь своему дяде в переговорах с местными правителями. Но когда Корд последовал за Роджером и его группой в дикую местность, населенную призраками кранолта, Денат (по причинам, которые он даже не мог определить в то время) последовал за ним, несмотря на то, что все знали, что это было самоубийство.

В последующую треть мардуканского года он был поочередно очарован, шокирован и перепуган сверх всякой меры. Однако ему очень редко бывало скучно. Он также обнаружил скрытый дар к языкам и способность "сливаться" с местным населением – обе эти способности были довольно хорошо скрыты среди племени дикарей, перемалывающих кости, – что оказалось весьма полезным для людей.

И в Маршаде он приобрел жену, по-своему такую же замечательную, как Пиди Карузе. Т'Лин Сена была таким блестящим агентом секретной службы, какого когда-либо создавала любая раса, и хотя она была маленькой – на самом деле миниатюрной – для мардуканки и вдобавок "девушкой из защищенного города", она также была очень, очень опасным человеком. Тот факт, что она сочла нужным выйти замуж за странствующего воина из племени варваров, использующих камни, мог бы шокировать ее семью и друзей; это не шокировало никого, кто знал Дената.

В дополнение к приключениям, богатству, славе и жене, в которой он души не чаял, они с Поэртеной стали друзьями. Представители двух непохожих видов, из совершенно разных слоев общества, каким-то образом они сошлись во мнении. Отчасти это была общая любовь к азартным играм, по крайней мере, если ставки были правильными. Они вдвоем представили различные карточные игры ничего не подозревающим мардуканцам на половине планеты и довольно неплохо преуспели в финансовом отношении. Для мардуканца мошенничество было всего лишь частью игры.

– Спроси меня, доверяю ли я ему, – проворчал Поэртена, собирая свой саквояж. – Он Поэртена! Я должен сказать "да", но они понятия не имеют, каким оскорблением это было бы. Конечно, ты можешь "доверять" ему.

– Я доверяю тебе, – сказал Денат. – Я имею в виду, не с картами или чем-то еще, но я бы поставил тебя за своей спиной. Я бы доверил тебе свой нож.

– Ну, конечно, – сказал Поэртена. – Но... черт возьми, тебе не обязательно придавать этому большое значение. И это не одно и то же. Если Джулиан готов на все "ради блага империи", Марсиэль заговорит.

– Ну, по крайней мере, ты убираешься с этой проклятой планеты, – проворчал Денат. – Это трахнутый ледяной шар, играть в карты с этими проклятыми медведями скучно, а над головой все время небо. Разве тут никогда не бывает дождя?

Дождь и пасмурное небо были постоянными спутниками на Мардуке, что стало одной из причин эволюции местных жителей с покрытой слизью кожей.

– Если хочешь пойти со мной, идем вместе, – сказал Поэртена, отрываясь от своих сборов.

– Не искушай меня, – задумчиво сказал Денат. – Сена убьет меня, если я сбегу без нее.

– И что? – фыркнул Поэртена. – Она также одна из тех "гребаных привидений", которых я знаю. Может быть, она пригодится в чем-нибудь подобном этому.

– Ты действительно думаешь, что Роджер согласился бы позволить пойти нам обоим? – Денат заметно оживился, и Поэртена усмехнулся.

– Эй, надо же как-то доказать, в какой дыре мы были последний год, не так ли? Я думаю, пара мардуканцев могла бы быть лучшими гребаными доказательствами, которые мы придумаем. – Он пожал плечами. – Мы можем достать больше билетов. Я не знаю, что мы делаем с паспортами, но кое-что мы оформляем. Те, что у нас получились, довольно хороши для полноценной выпечки.

– Спроси, пожалуйста, – сказал Денат. – Я здесь схожу с ума.

– Что ж, мы выдвигаемся. – Роджер вытащил прядь волос, затем заправил ее за ухо. – Мы можем отправить Джулиану сообщение об отмене, если оно дойдет до него вовремя. Но для всех практических целей жребий брошен.

– Запоздалые мысли? – спросила Депро. Они были в каюте Роджера и тихо ужинали вдвоем.

– Немного, – признал он. – Ты не представляешь, насколько хорошим мне время от времени казался план "правительство в изгнании".

– О, думаю, что знаю. Но на самом деле это никогда не было вариантом, не так ли?

– Нет, не совсем. – Роджер вздохнул. – Я просто ненавижу снова подвергать всех опасности. Когда это закончится?

– Не знаю, – пожала плечами Депро. – Когда мы победим?

– Если мы захватим маму и Нью-Мадрида, – он никогда не называл Нью-Мадрида "отцом", – и Эйдулу. Может быть, все будут держаться вместе. О, и захватим репликатор тоже. И если Хельмут сможет поставить мат флоту Метрополии. И если никто из клики Эйдулы не захватит часть флота и не сбежит обратно в сектор Стрельца. Если, если, если.

– Тебе нужно перестать беспокоиться об этом, – сказала Депро, а затем криво улыбнулась в ответ на его взгляд, которым он одарил ее. – Я знаю – знаю! Легче сказать, чем сделать. Это не мешает этому стать хорошим советом.

– Вероятно, нет, – согласился он. – Но нет особого смысла давать кому-то совет, которому, как ты знаешь, он не сможет последовать.

– Верно. Так что давай, по крайней мере, побеспокоимся о чем-то, с чем мы могли бы что-то сделать. Есть какие-нибудь новости о грузовом судне?

– Сриетот сказал, может быть, еще два дня, – ответил Роджер, пожав плечами. – У них в системе не было ни одного, которое было бы вполне подходящим. Они нашли такой у Сераноса. Все остальное готово к отправке, так что все, что мы можем сделать, это подождать.

– Что мы будем делать с этим временем? – Депро снова улыбнулась, совсем не криво.

Никто из экипажа, набранного на грузовое судно, не знал об истинных личностях своих пассажиров. Их завербовали в барах космопорта вокруг системы Серанос, одной из периферийных систем Альянса альфан, которая граничила с Райден-Винтерхоу, и они знали, что что-то было подозрительно. Никто, каким бы богатым и эксцентричным он ни был, не фрахтует грузовое судно, не набирает команду и не загружает его варварами, живыми животными особенно отвратительного нрава и продуктами питания, которые, возможно, не смогут окупить стоимость рейса, по причинам, которые не были «подозрительными». Но команда, у большинства которой были какие-то сомнительные моменты, спрятанные в их собственном прошлом, предположила, что это было стандартное незаконное предприятие. Наверное, контрабанда, хотя какая контрабанда, был вопрос. Но они знали, что им платят зарплату контрабандиста, и этого для них было достаточно.

До границы имперского пространства было двенадцать дней пути, и их первой остановкой была таможня в системе Карста, регионе барона Сандхурта.

Они намеревались остановиться ровно на столько, чтобы пройти таможню, но это было нервное время. Это было "внедрение", самый опасный момент любой тайной операции. Что угодно может пойти не так. Все мардуканцы были проинформированы о своих легендах. Землянин нанял их, чтобы они отправились на Старую Землю работать в ресторанах. Да, некоторые из них были солдатами в их родном мире; но войны становились все короче, что оставляло их безработными, причем неконкурентоспособными. Да, некоторые из них были поварами. Хотите попробовать немного жареного атула?

Когда приблизился шаттл, Роджер ждал стоя у стыковочного узла, сложив руки за спиной и расставив ноги на ширину плеч. Не совсем спокоен; полное спокойствие выдало бы его с головой. На таможне всем всегда было неуютно. Вы никогда не знали, когда что-то может пойти не так – какой-нибудь член экипажа с контрабандой, изменение в каком-нибудь непонятном регулировании, которое означало конфискацию части вашего груза.

Бич выглядела гораздо спокойнее, как и подобало ее роли. Она была всего лишь наемной работницей, верно? Конечно, так оно и было, и она неоднократно проходила таможню. И если что-то было не так, что ж, это были не ее деньги, не так ли? Худшее, что могло случиться, – это черная метка против нее, и, что ж, это случалось раньше, не так ли? Она все еще была бы капитаном на том или ином судне. Это была просто таможня.

Внутренний люк шлюза скользнул в сторону, открыв молодого человека среднего роста с каштановыми волосами и небольшими складками эпикантуса у глаз. На нем был облегающий защитный костюм, а шлем он держал подмышкой.

– Лейтенант Уэллер? – сказал Роджер, протягивая руку. – Огастес Чанг. Я фрахтователь этого судна. А это капитан Бич, его шкипер.

За Уэллером последовали еще четыре таможенных инспектора – как раз то, что нужно для судна такого размера. Большинство из них были старше Уэллера, опытные таможенные инспекторы, но не из тех, кому когда-либо предстояло получить высокое звание. Как и Уэллер, они постучали шлемами по переборке, затем замерли в ожидании.

– Рад познакомиться с вами, мистер Чанг, – сказал Уэллер.

– Судовые документы, – сказала Бич, протягивая планшет. – И документы, удостоверяющие личности всех пассажиров и членов экипажа. Некоторые пассажиры... немного нерегулярны. Мардуканцы. У них есть удостоверения личности из офиса губернатора планеты, но... ну, у мардуканцев нет свидетельств о рождении, вы знаете?

– Понимаю, – сказал Уэллер, беря планшет и перенося данные в свой собственный. – Я просмотрю это, пока моя команда проводит свое обследование.

– У меня подобрана команда, чтобы показать вам детали, – сказала Бич, указывая на группу позади нее. Она состояла из Мачека, Марка Сент-Джона, капрала Беби и Депро. – Дерзайте, – продолжила она, глядя на помощников Уэллера. – Я буду доступна по связи, если понадоблюсь вам, но где я буду, так это в инженерном отделе. – Она перевела взгляд на Роджера. – Я собираюсь убедиться, что на этот раз чертовы конденсаторы туннельного привода не перегрелись, мистер Чанг.