Текст книги "Нас немного"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

Соавторы: Джон Ринго
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц)

– То, чего ты хочешь, на самом деле не имеет отношения к делу, – сказала Косутич. – Единственное, что имеет значение, – это то, что хорошо для империи. Меня не волнует, если ты считаешь каждый день своей оставшейся жизни живой жертвой империи. Ты дала клятву; ты взяла плату.

– И это никогда не входило в должностные инструкции! – сердито огрызнулась в ответ Депро.

– Тогда считай, что это очень необычные обязанности, если тебе так нужно! – так же сердито сказала Косутич.

– Успокойтесь – вы обе! – резко сказала Элеонора. Она переводила взгляд с одной на другую, затем сосредоточилась на Депро. – Нимашет, просто подумай об этом. Тебе не обязательно говорить "да" сейчас. Но, ради Бога, подумай о том, что будет означать отказ выйти замуж за Роджера. Для всех нас. Для империи. Для твоей родной планеты. Черт возьми, для каждого государства в галактике.

– Совесть человека принадлежит только ему, – упрямо сказала Депро.

– Если это так, то тебе звонят небесные колокола, – едко заметила Косутич. – Мы проводим большую часть нашей жизни, делая что-то, потому что знаем, что в глазах других людей это правильные поступки. Особенно в глазах людей, о которых мы заботимся. Это то, что делает нас людьми. Если он потеряет тебя, он сделает все, что ему заблагорассудится. Он знает, что большинству из нас будет наплевать. Если бы он приказал нам собрать всех рыжих левшей и запечь их в духовке, я бы так и сделала, потому что он Роджер. Если бы он приказал Джулиану сбросить ядерную бомбу на планету, Джулиан бы это сделал. Потому что он Роджер. И даже если бы мы этого не сделали, он нашел бы кого-нибудь другого, кто сделал бы это – из-за власти, или потому, что у него есть законные полномочия приказывать им, или потому, что они хотят совершить поступок. Единственным человеком, который мог бы держать его под контролем, был Панер, а Панер мертв, девочка. Единственный оставшийся, к кому он будет обращаться за... совестью, – это ты.

– Я не говорю, что он плохой человек, Нимашет – мы все согласны с этим. Я просто говорю тебе, что сам он будет в одном из райских уголков, но, куда бы он ни посмотрел, не увидит ничего, кроме новых ударов сапогами по людям, за защиту которых отвечает император. Точно так же, как он был ответственен за нас на Мардуке. И неужели ты хоть на мгновение думаешь, что он не убил бы все остальные живые существа на этой планете, чтобы сохранить нам жизнь?

Она впилась взглядом в глаза Депро, призывая ее отвести взгляд, и, наконец, после небольшой, напряженной вечности, молодая женщина медленно покачала головой.

– Элеонора объяснила это по буквам, – продолжила Косутич более мягким голосом. – Роджер выучил набор реакций, которые работают . И он узнал об ответственности, узнал на собственном горьком опыте. Он сделает все, чтобы выполнить этот долг, но как только он начнет клониться в сторону целесообразности, каждый дополнительный шаг туда будет даваться все легче и легче. Если только кто-нибудь не встанет у него на пути. Кто-то, кто мешает ему сделать эти шаги, потому что его ответственность перед ней – быть тем человеком, которым он должен быть для нее, – является таким же мощным мотиватором, как и его ответственность перед всей остальной вселенной, вместе взятой. И этот человек – ты. Ты – это оно, девочка. Ты уходишь, и между ним и вселенной нет ничего, кроме волчьего разума.

Депро опустила голову на руки и покачала ею из стороны в сторону.

– Я действительно не хочу быть императрицей, – сказала она. – А как насчет династических браков? – добавила она из-за своих рук.

– По шкале от одного до десяти, с твоим стабилизирующим воздействием на него на уровне десяти, важность поддержания династического брака оценивается примерно в минус шестьдесят, – сухо сказала Элеонора. – Внешне это спорный вопрос. В большинстве других человеческих политий нет нашей системы, или же они настолько незначительны, что в любом случае их кандидатки не собираются выходить замуж за императора. Внутри почти то же самое. Есть несколько членов двора, которые могут думать иначе, но большинство из них будут смещены вместе с Эйдулой. У меня есть список, и мы их никогда не пропустим.

– Но это поднимает еще один момент, который ты, возможно, захочешь рассмотреть, – сказала Косутич.

Депро подняла голову, чтобы еще раз настороженно взглянуть на старшего сержанта, и армаганка криво улыбнулась.

– Давайте признаем, что с дерьмовой бурей, надвигающейся на галактику или, по крайней мере, на империю, возможно, даже есть некоторые преимущества в том, чтобы иметь волка на троне. Кого-то, кого историки назовут "Ужасным". По крайней мере, мы чертовски хорошо знаем, что он сделает все, что нужно, и я думаю, мы все в значительной степени согласны с тем, что он сделает это по верным причинам, какими бы ужасными они ни были. Но когда-нибудь один из его детей унаследует трон. Только кто будет воспитывать этого ребенка, сержант? Одна из тех злоречивых придворных сучек, с которыми ты не хочешь связываться? Каким будет суждение ребенка, растущего с папой, крушащим все, что встает у него на пути, и мамой, которую интересует только власть и ее преимущества?

– Тоже важное соображение, – поддержала Элеонора, – хотя и более дальнодействующее. – Настала ее очередь на мгновение заглянуть в глаза Депро, затем она пожала плечами. – Тем не менее, это то, что тебе придется добавить в список, когда начнешь думать об этом.

– Хорошо. – Депро подняла руку, чтобы предотвратить что-либо еще от Косутич. – Я подумаю об этом. Я подумаю об этом, – повторила она. – Только этом.

– Прекрасно, – сказала Элеонора. – Я добавлю еще только одну вещь.

– Что теперь? – устало спросила Депро.

– Ты любишь Роджера?

Тихий вопрос повис в каюте Косутич, и Депро посмотрела вниз на руки, которые каким-то образом снова сомкнулись у нее на коленях.

– Да, – ответила она после долгой паузы. – Да, люблю.

– Тогда подумай вот о чем. Давление, связанное с тем, чтобы быть императором, огромно. Это свело с ума не одного человека, и если ты уйдешь, ты оставишь мужчину, которого любишь, сталкиваться с этим давлением в полном одиночестве. Как его жена, ты можешь помочь. Да, у него будут советники, но в конце концов именно ты не дашь этому напряжению стать невыносимым.

– А как насчет давления на императрицу? – спросила Депро. – Его протез совести?

– Жертва Роджера – это вся его жизнь. – мягко сказала ей Косутич. – А твоя? Твоя – наблюдать, как мужчина, которого ты любишь, приносит эту жертву... и маршировать каждый метр пути прямо рядом с ним. Это твоя истинная жертва, Нимашет Депро. Так же верно, как ты была бы принесена в жертву на том алтаре в Кирсти, если бы этому не помешал Роджер.

– К этому нужно немного привыкнуть.

Джулиан потеребил свой подбородок. Его волосы были светло-каштановыми, а не черными, а подбородок гораздо более округлым. В остальном у него были в целом европейские черты лица, вместо слегка средиземноморских, с которыми он родился.

– Каждый день, – согласился Роджер, глядя на Тему Джина, единственного человека на борту "Эмерэлд доун", который не изменился. У агента ИБР были совершенно законные документы, свидетельствующие о том, что он был уволен со своего поста на Мардуке с хорошими рекомендациями и теперь возвращался на Старую Землю несколько окольным путем.

– Где мы находимся? – спросил Роджер.

– Еще один прыжок, и мы будем в Торалло, – сказал Джин. – Это точка маршрута, которую обычно используют святоши. Они достигли взаимопонимания с тамошними таможенниками.

– Это довольно необычно для альфан, – заметил Роджер.

– И это одна из вещей, на которые мы собираемся им указать, – ответил Джулиан. – Это не единственный пункт, где у них также есть некоторые проблемы с безопасностью границ. Возможно, это и близко не так плохо, как проблемы империи, но они будут удивлены, узнав, что они у них есть.

– Это "взаимопонимание" с людьми? – спросил Роджер.

– Да, с некоторыми людьми, – сказал Джин. – Но командир поста и другие, кто должен быть в курсе, – это альтари.

– Я думал, они неподкупны, – нахмурившись, сказал Роджер.

– Так, по-видимому, поступают альтари, – ответил Джин. – Они не такие, и фенуры тоже. Поверьте мне, я видел секретные отчеты. Я собираюсь избежать этого конкретного момента, и, слава Гху, у меня нет никаких имен наших агентов. Но у нас есть агенты как среди альтари, так и среди фенуров. Однако давайте не будем делать это очевидным.

– Не буду, – сказал Роджер. – Но пока мы ходим вокруг да около, не делая этого очевидным, что еще происходит?

– Наше первоначальное прикрытие заключается в том, что мы артисты бродячего цирка, чтобы объяснить всех тварей в трюмах, – сказал Джулиан. – Мы отправимся на Альтар Четыре, а затем установим контакт. Как у нас это получится, мы не узнаем до самого прибытия туда.

– Разве тамошние фенуры не... почувствуют, что мы лжем?

– Да, почувствуют, – сказал Джин. – Это будет то, чего следует ожидать. У нас нет никаких предварительных контактов. Тут мы должны играть полностью на слух.

Альфаны были именно такими, какими их описывали.

Офицер службы безопасности альтари на пересадочной станции – мужчина – был не таким высоким, как мардуканец, но по крайней мере в два раза шире, не говоря уже о том, что он был покрыт длинным шелковистым мехом с полосами по бокам. Фенур, стоявший рядом с ним, был намного меньше, настолько мал, что выглядел как какое-то домашнее животное, которое должно было сидеть на плече альтари. Но он был старшим из них двоих.

Вход в пространство альфан прошел гладко. Хотя "Эмерэлд доун" несколько раз посещал Торалло, дружелюбные к святошам таможенники в Торалло едва взглянули на его документы, несмотря на то, что теперь они идентифицировали его как имперское грузовое судно "Шериданс прайд". Они просто поставили свою обычную отметку, не проведя ничего, кроме беглого осмотра, который даже не отметил очевидных боевых повреждений, и корабль продолжил движение вперед.

То же самое нельзя было сказать два прыжка спустя, в столичной системе Альянса альфан,. Стыковка прошла гладко, и они предъявили свои карантинные и въездные пропуска официальному лицу, человеку, посланному к ним на борт. Но после этого они были прикованы к кораблю в течение двух изматывающих нервы часов, пока "мистера Чанга" не вызвали для беседы с некоторыми "высокопоставленными таможенными чиновниками".

Они встретились в перегрузочном отсеке пересадочной станции, космической станции, расположенной недалеко от границы Цукаямы Альтара, звезды G-класса. Он выглядел почти как любой другой погрузочный отсек, который Роджер когда-либо видел, с потертостями по бокам и полу, помеченный предупреждающими знаками на нескольких языках. Большим отличием был комитет по приему, в который, помимо двух "старших таможенных чиновников", входила группа охранниц альтари в боевых доспехах.

– Мистер Чанг, – сказала альтари. – Вы мало что знаете об альтари, не так ли?

– На самом деле я знаю довольно много, – ответил Роджер.

– Одна из вещей, о которых вы, очевидно, не знаете, заключается в том, что мы очень серьезно относимся к нашей безопасности, – продолжила альтари, игнорируя его ответ. – И что мы не позволяем людям лгать нам. Вас зовут не Огастес Чанг.

– Да, это так. И этот корабль не "Шериданс прайд".

– Кто вы? – угрожающе спросила альтари.

– Я не могу вам сказать. – Роджер поднял руку, чтобы предотвратить любой ответ. – Вам не обязательно знать. Но мне нужно – вам нужно, – чтобы я поговорил с кем-то в вашем правительстве на политическом уровне, и вам нужно, чтобы этот разговор был очень конфиденциальным.

– Истина, – сказал фенур свистящим шипением. – Абсолютная вера.

– Почему? – спросила альтари, все еще сосредоточив внимание на Роджере.

– Опять же, вам не обязательно знать, – ответил Роджер. – Мы даже не должны были вести этот разговор перед вашими людьми, потому что одна из вещей, которые я могу вам сказать, это то, что существуют проникновения в вашу систему безопасности. А времени очень мало. Что ж, для меня важно, чтобы мы быстро вышли на следующий уровень, и это имеет определенное значение для Альянса альфан. Сколько – зависит от того, кто намного выше вас по уровню допуска. Извините.

Альтари посмотрела на фенура, который сделал странный тычок головой.

– Снова правда, – сказал ящероподобный инопланетянин своему партнеру, затем снова посмотрел на Роджера. – Нам нужно связаться с нашими руководителями, – говорилось в нем. – Пожалуйста, на время вернитесь на свой корабль. У вас есть какие-нибудь неотложные потребности?

– Не совсем, – сказал Роджер. – За исключением некоторых ремонтных работ. И они не так уж важны; мы не планируем улетать на этом корабле.

* * *

– Мистер Чанг, – сказала Депро, изображение которой появилось поверх голограммы императорского дворца, которую изучали Роджер и Элеонора О'Кейси. – Фенур Сралл хочет поговорить с вами.

Голограмма растворилась, превратившись в лицо фенура. Роджер не был уверен, был ли это тот же самый индивид, с которым он разговаривал. Они не были представлены друг другу, и все они казались ему одинаковыми.

– Мистер Чанг, – сказал фенур, – вашему кораблю разрешен переход на пятую станцию. Вы отправитесь туда по отмеченному маршруту. Любое отклонение от предписанного курса приведет к тому, что ваше судно будет обстреляно подразделениями системной обороны. Вы упомянули о необходимости ремонта; способно ли ваше судно совершить это путешествие без таких работ?

– Да, – сказал Роджер, улыбаясь. – Нам просто было бы трудно выбраться из системы.

– Любая попытка приблизиться к границе Цукаямы также приведет к обстрелу вашего судна, – предупредил фенур. – Вас встретят высокопоставленные представители моего правительства.

Экран отключился.

– Не слишком склонны к любезностям, не так ли? – сказал Роджер.

– Да, если ты им не нравишься, – ответила Элеонора. – Они знают, что это выводит нас из себя. Они могут быть очень грубыми в подобных вещах.

– Что ж, нам просто нужно посмотреть, насколько тонко мы сможем их убедить.

Роджер стоял во главе стола в кают-компании, когда внутрь вошла альфанская делегация. Там был фенур, который, опять же, был главным, две альтари и человек. Одна из альтари была охранницей – неуклюжей фигурой в несиловой боевой броне, которая заняла позицию у задней переборки. На другой была офицерская униформа с четырьмя кластерами адмирала флота планеты.

Сотрудники Роджера собрались вокруг стола, и когда прибывшая троица уселась, он жестом пригласил остальных занять свои места. На этот раз Хонал отсутствовал; его непомерно большое место заняла адмирал альтари.

– Я Сриетот, – сказал фенур. – Я глава таможенного контроля Альянса альфан, что чуть ниже должности в кабинете министров. Как таковой, я настолько близок к "политическому деятелю", насколько вы можете убедиться без дополнительной информации. Мои спутники – адмирал Чок Рал, командующая флотом Метрополии Альтара, и мистер Мордас Дрен, начальник инженерного управления системы Альтар. Итак, кто ты такой? Говори честно.

– Я принц Роджер Рамиус Сергей Александр Чанг Макклинток, – официально ответил Роджер. – В течение последних десяти месяцев я был на планете Мардук или в пути к этой звездной системе, и не имел никакого отношения ни к какому перевороту. Мою мать держат в плену, и я пришел к вам за помощью.

Человек откинулся на спинку стула, оглядывая группу в безумном предположении. Альтари выглядела... нечитаемой. Сриетот склонил голову набок странным движением насекомого и оглядел отсек.

– Правда. Все это правда, – сказал фенур через мгновение. – Предчувствие, страх настолько сильный, что его можно было бы разрезать лезвием... за исключением мардуканцев и принца. И большая нужда. Большая нужда.

– И почему, в своих самых смелых мечтах, ты веришь, что мы могли бы положить наши шеи на плаху ради тебя? – прогрохотала альтари подземно-глубоким голосом.

– По нескольким причинам, – сказал Роджер. – Во-первых, у нас есть необходимая вам информация. Во-вторых, если нам удастся свергнуть узурпаторов, которые используют мою мать в качестве марионетки, мой Дом будет в долгу перед вашим Альянсом, что вы сможете использовать до предела. И в-третьих, альфаны требуют правды. Мы расскажем вам правду. Вам будет трудно получить хотя бы грамм этого от кого-либо, связанного с Эйдулой.

– Опять правда, – сказал фенур. – Некоторые придирки по поводу долга, но я полагаю, что это простой вопрос признания того, что потребности его империи могут превалировать над его собственными желаниями. Но я все еще не уверен, что мы решим помочь вам, принц Роджер. Вы стремитесь свергнуть свое правительство?

– Нет. Чтобы восстановить его; оно уже было свергнуто... в какой-то степени. На этот момент положение Эйдулы по-прежнему ограничено нашими законами и Конституцией. На данный момент... но ненадолго. Мы считаем, что у нас есть время до рождения вынашиваемого ребенка, чтобы спасти мою мать; после этого она станет препятствием для планов Эйдулы. Так что она, несомненно, назначит его премьер-министром, и он или граф Нью-Мадрид, – голос Роджера ни разу не дрогнул, несмотря на твердость в его глазах, когда он произносил титул своего отца, – будет назначен регентом для ребенка. И тогда она умрет... и переворот Эйдулы будет завершен.

– Это все предположения, – сказал Сриетот.

– Да, – признал Роджер. – Но это обоснованные предположения. Мать никогда бы не вступила в союз с Эйдулой, и я определенно не был замешан в перевороте. На самом деле, я был полностью лишен связи с внешним миром, когда это произошло. Она также ненавидела и поносила моего биологического отца... который теперь всегда рядом с ней, и который также является биологическим отцом ее будущего ребенка. Учитывая все это, психологический контроль – единственный разумный ответ. Согласны?

– Ты веришь, что это так, – сказал фенур. – И я согласен, что логика внутренне обоснована. Это ничего не доказывает, но...

– Это правда, – пророкотала Чок Рал. – Мы осознаем это.

– Я вляпался по уши, – пылко сказал Мордас Дрен. – Я знаю, вы, ребята, думали, что здесь вам нужен человек, но это настолько не в моей лиге, что я хотел бы провести чистку мозгов и промыть это. Иисус! – Его лицо на мгновение исказилось, и он крепко зажмурился. – Эйдула – это змея. Его пальцы есть в каждой корпорации, которая пытается выбить наши двери. Если он станет императором... Это то, о чем ты говоришь, верно?

– В конце концов, – сказал Роджер. – Что еще хуже, мы не думаем, что это сработает. Более вероятно, что империя распадется на конкурирующие фракции. И без императрицы, чтобы стабилизировать это...

– И насколько это было бы плохо? – спросила адмирал альтари. Затем она дернула своей массивной головой в человеческом стиле. – Да. Я согласна, это было бы плохо. Святоши захватили бы территорию, увеличив свою и без того огромную ресурсную базу. Если бы им удалось заполучить и часть вашего флота, мы бы столкнулись с серьезными обязательствами по обороне на другой границе. И это мое профессиональное мнение, что империя действительно распалась бы. В таком случае, хаос – это слишком мягкое слово.

– Влияние на торговлю было бы... неоптимальным, – сказал Сриетот. – Но если ты попытаешься вернуть свою мать на трон и потерпишь неудачу, результаты будут теми же. Или, возможно, еще хуже.

– Не... точно. – Роджер переводил взгляд с одного представителя Альянса на другого. – Если мы попытаемся и потерпим неудачу, и обнаружится, что мы те, кто мы есть, тогда следы Эйдулы будут полностью заметены. Очевидно, что все это время это был я, и в этом случае у него было бы гораздо больше шансов удержать ситуацию под контролем. Репутации дома Макклинток был бы нанесен серьезный ущерб, и эта репутация была бы одной из тех вещей, которые противостояли бы ему. Если на меня официально возложат ответственность за все, то на самом деле он будет в лучшем положении, чтобы заменить мой Дом с точки зрения легитимности и общественной поддержки.

– Только в том случае, если наружу никогда не просочится ни слова о том, где вы были на самом деле во время первоначальной попытки переворота, – указал фенур.

– Да.

Чок Рал наклонилась вперед и долго смотрела на Роджера.

– Ты хочешь сказать нам, что в случае неудачи ты намерен скрыть тот факт, что не виновен в организации первого государственного переворота? – сказала альтари. – Что ты скорее запятнаешь репутацию своего Дома на все времена, чем позволишь обнародовать эту информацию.

– Да, – повторил Роджер. – Обнародование этого привело бы к разрушению империи. Я бы предпочел, чтобы мой Дом, с тысячелетним почетным служением человечеству, запомнился только моим позором, чем позволил случиться этому. Более того, вашему Альянсу – вам троим и тем, кто еще будет посвящен в тайну, – придется хранить ее, если не вечно, то очень долго. В противном случае...

– Хаос на границе, – сказал Дрен. – Иисус Христос, ваше высочество.

– Я не зря попросил старших политиков, – сказал Роджер, пожимая плечами инженеру. – Добро пожаловать в джунгли.

– Как ты собираешься скрывать правду? – спросил Сриетот. – Если тебя схватят? Некоторые из вас, что бы ни случилось, будут схвачены, если вы потерпите неудачу.

– Потребовались бы согласованные усилия, чтобы распространить информацию в любой форме, которой можно было бы поверить, за пределы экрана безопасности, который выставит Эйдула, если мы потерпим неудачу, – подхватил Роджер. – Мы просто избежим согласованных усилий.

– А твои люди? – спросила альтари, указывая на персонал. – Ты действительно доверяешь им следовать этому безумному приказу?

Роджер напряг челюстную мышцу и был вознагражден приземлением каблуков на обе свои ноги. У Депро давление было немного больше, чем у О'Кейси, но они наступили практически одновременно. Он закрыл глаза и на мгновение перевел дыхание, затем откинул руку назад и собрал каждую прядь волос в линию.

– Адмирал Чок Рал, – сказал он, глядя альтари в глаза. – Вы воин, да?

Элеонора была слишком опытным дипломатом, чтобы поморщиться; Депро и Джулиан – нет.

– Да, – прорычала адмирал. – Знай, человек, что даже задавать этот вопрос – оскорбление.

– Адмирал, – спокойно сказал Роджер, встречая ее гневный взгляд за взглядом, – по сравнению с самым последним морским пехотинцем, который у меня есть, вы не знаете значения этого слова.

Огромная альтари поднялась со своего кресла с рычанием, похожим на крошащиеся гранитные валуны, и охранница в углу выпрямилась. Но Роджер просто указал пальцем на Сриетота.

– Скажи ей! – рявкнул он, и фенур ткнул одной рукой в резком, повелительном жесте, который оборвал яростный ответ альтари, как гильотина.

– Правда, – прошипел он. – Истина, и вера в эту истину настолько сильна, что она подобна огню в комнате.

Ящероподобное существо полностью повернулось к похожей на медведя альтари и помахало такой же маленькой ручкой своей гораздо более крупной коллеге.

– Садись, Чок Рал, садись. Принц горит правдой. Его солдаты – даже женщина, которая ненавидит быть одной из них – все они горят правдой этого заявления. – Он оглянулся на Роджера. – Ты ступаешь на опасный путь, человек. Известно, что при такого рода оскорблениях альтари впадают в то, что у вас называется неистовством.

– Это не было оскорблением, – сказал Роджер. Он пристально посмотрел на троицу посетителей. – Ты хотел бы знать, почему оскорбления не было?

– Да, – сказал фенур. – И я думаю, что желание Чок Рал узнать горит даже сильнее, чем мое собственное.

– Это займет некоторое время.

На самом деле, это заняло чуть больше четырех часов.

Роджер никогда по-настоящему не садился и не рассказывал историю, даже самому себе, пока они не разработали презентацию, и он был поражен, когда впервые по-настоящему осознал все, что они сделали. В интеллектуальном смысле, он знал, все это время. Но он был так погружен в работу, так сосредоточен на каждом ужасном шаге марша, который они фактически предприняли, что по-настоящему никогда не рассматривал его целиком. Не раньше, чем они сели, чтобы собрать все это воедино.

Даже за четыре часа это были голые кости, только самые яркие моменты – или слабый отсвет, как выразился Джулиан, – всей поездки.

Там были данные о нападении зомби на "Деглоппер"; загруженные данные датчиков о жестокой, жертвенной битве транспорта с крейсерами святош и его окончательном самоуничтожении, чтобы забрать второй крейсер с собой, после того, как тот взял его на абордаж. Там были записанные на шлемы виды сражений и вопящих волн варваров, мардукских хищников, болот, грязи и вечных проливных дождей, пока хрупкие системы шлемов не поддались гниению джунглей. Там были карты сражений, описания оружия, анализ тактики, данные о битве за "Эмерэлд доун" из тактических систем святош, количество убитых врагов... и душераздирающая перекличка их собственных мертвецов.

Это был отчет о событиях в боях в аду.

И когда это было сделано, они показали делегации альфан корабль. Адмирал и ее охрана отметили боевые повреждения и потрогали шрамы Пэтти. Инженер кудахтал над повреждениями, совал голову в дыры, которые все еще не были залатаны, и восклицал по поводу того факта, что корабль вообще ходил. Циван чуть не оторвал адмиралу руку – что, по-видимому, показалось ей восхитительным, – и им показали атулов и басиков в клетках. После этого Растар с каменным лицом, каким мог быть только мардуканец, показал им испачканный в боях флаг собственных сил басика. Адмирал и ее охрана подумали, что это великий флаг, и, увидев настоящего басика, сразу поняли шутку.

Наконец, они вернулись в кают-компанию. Каждый член командной группы принимал участие в презентации, точно так же, как каждый из них принимал участие в их выживании. Но оставалось показать одну последнюю записанную визуальную последовательность.

Адмирал альтари откинулась на спинку большого кресла и издала кудахчущий звук и странное атональное мурлыканье, от которого по телу каждого слушателя пробежала дрожь, когда Роджер запустил видеозапись с внутренних визуальных датчиков мостика, и они наблюдали за финальными действиями Армана Панера. Принц наблюдал за этим вместе с ними, и его карие глаза потемнели, словно барьеры, охраняющие его душу, когда последние угольки жизни угасли в разбитом, закованном в броню теле, зажатом в его руках.

И тогда это было сделано. Все это.

Тишина повисла на бесконечные секунды, которые казались часами. А затем лицо и ладони Чок Рал поднялись вверх.

– Они пройдут маршем за Хрустальные горы, – сказала она низким, почти музыкальным тоном. – Они будут подняты на плечи гигантов. Их песни будут петь в их домах, и они будут покоиться с миром, чему послужит подсчет их убитых. Сама Чрорр Кай будет стоять рядом с ними в битве целую вечность, ибо они действительно вошли в царство Воительницы.

Она опустила лицо и посмотрела на Роджера, покачивая головой по кругу, что не было ни кивком, ни покачиванием головой, а чем-то другим, чем-то чисто альтарским.

– Я стираю пятно оскорбления с наших отношений. Вам была оказана великая честь знать таких воинов и руководить ими. Они самые достойные. Я бы с радостью сделала их врагами.

– Да, – сказал Роджер, глядя на стоп-кадр на голограмме. Самого себя, держащего тело своего отца-наставника в своих объятиях, закованных в броню руках, которые, несмотря на всю их силу, были неспособны удержать жизнь в этой искалеченной плоти. – Да, но я бы отдал все это за еще одну взбучку от Старика. Я бы все отдал за еще один шанс понаблюдать, как подшучивают над Гроннингеном за его прямодушие. Видеть, как улыбается в утреннем свете Доккум, вдыхая окружающий нас горный воздух. Услышать странный смех Аймы.

– Айма не очень-то смеялась, – тихо заметил Джулиан. Просмотр поверг всех людей в мрачное настроение.

– Она сделала это в первый раз, когда я упал с Пэтти, – напомнил ему Роджер.

– Да. Да, она это сделала, – согласился Джулиан.

– Принц, я не знаю, какими будут действия моего правительства, – сказала Чок Рал. – То, о чем ты просишь, подвергнет Альянс альфан немалой опасности, и благо клана должно быть уравновешено этим. Но ты и твои солдаты можете отдыхать в моих залах до тех пор, пока не будет принято решение. В моих чертогах мы можем спрятать тебя, даже под твоим настоящим именем, потому что моим людям можно доверять. И если решение будет против вас, вы можете покоиться в них всю вечность, если захотите. Приютить тех, кто совершает такие поступки, навеки прославило бы мой Дом, – закончила она, сложив обе лапы на груди и низко поклонившись через них.

– Я благодарю вас, – сказал Роджер. – Не за себя, а за честь, которую ты оказываешь моим погибшим.

– Вам, вероятно, придется провести эту презентацию еще раз, – сказал Сриетот, еще раз покачав головой. – Мне понадобятся копии всех ваших исходных данных. И если вы останетесь в доме Чок Рал, вам придется рассказывать свои истории весь день и ночь, так что имейте в виду.

– И что бы ни случилось, ты не поведешь этот корабль к Солнцу, – вставил Мордас Дрен. Инженер покачал головой. – Он не пройдет через сканирование империи, это точно. И даже если бы это было так, я бы не хотел доверять этому туннельному приводу ни на один прыжок. Хотя бы потому, что я видел место, где какой-то слабоумный примитив колотил по одному из конденсаторов.

– Да, – согласился Роджер. – Чтобы это сработало, нам понадобится другое грузовое судно – чистое, немного экипажа и совсем немного денег. Кроме того, доступ к текущим разведданным, – добавил он. Он был очарован тем фактом, что адмирал знала о контроле над его матерью.

– Если мы решим поддержать тебя, все это можно устроить, – прошипел фенур. – Но на данный момент мы должны доложить об этом нашему начальству. То есть некоторым из наших начальников, – добавил он, глядя на инженера.

– Министр захочет знать, в чем дело, – неловко сказал Дрен.

– Теперь это связано соображениями безопасности, – ответила адмирал. – Скажи ей это. И только это. Также никаких посторонних техников на корабле, пока не будет принято решение! И любой, кто в конце концов попадет на его борт, будет из технической службы военного флота. Думаю, Мордас, что ты останешься наедине с досужими домыслами.

– Нет, – сказал фенур. – Будут приняты другие меры. Такие условия трудны для людей, а тем более для такого, как Мордас. Мордас, ты бы пошел на флот?

– Я отвечаю за техническое обслуживание всей звездной системы, Сриетот, – указал Дрен, – и я немного слишком стар, чтобы держать гаечный ключ. Мне нравится держать гаечный ключ, вы понимаете, но уверен, что не собираюсь соглашаться на сокращение зарплаты.