Текст книги "Нас немного"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

Соавторы: Джон Ринго
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

– Пока мы не нашли ни одного, – сухо заметил Роджер.

– Очевидно, – сказал Катроне, поморщившись. Он откинулся на спинку стула, почесал нос и задумчиво нахмурился.

– В захвате дворца есть свой ритм, – сказал он через мгновение. – В этих местах есть охранники в форме, – продолжил он, выделяя позиции. Большинство из них уже были заполнены, но он добавил еще несколько в "золотом" и "серебряном" секторах, о которых Косутич не знала. – Но настоящие проблемы – это отряд быстрого реагирования в броне, который у вас есть здесь, – он выделил позицию, – автоматизированная оборона и основная масса охранников, которые находятся в казармах.

Он кратко осветил два других места угрозы.

– Я долгое время отвечал за безопасность дворца, – кисло сказал он, – и одной из моих мыслей всегда было, как я мог бы занять это место. Я решил, что, основываясь на некоторых моих собственных изменениях – ну, на сменах различных командиров, которые я вроде как предложил, – это будет сучье дело. Но я также знал, что независимо от того, что я мог сделать, у меня была слабина. Ключ – это ворота номер три и северный двор, – сказал он, выделяя их.

– Почему?

– В северном дворе есть два охраняемых поста. – Катроне указал на них: – Но туда можно попасть через третьи ворота. Это предполагает, что автоматическая защита отключена, вы это понимаете?

– Да.

– Внутренний двор также является плацем для личного состава императрицы. Он более или менее отделяет казармы и внешнее крыло для прислуги от собственно дворца. Есть соединительные коридоры, но все они выходят во внутренний двор. Возьмите внутренний двор, и вы сможете использовать его как зону высадки сил поддержки. Единственное, что их остановило бы, – это оборонительные позиции, но обычно они слабо укомплектованы. Даже при повышенной безопасности число этих охранников не увеличивается, потому что они не охраняют напрямую главное, понимаете?

– Да. – Роджер внимательно изучал схему. – Захватите ворота, заприте большую часть гарнизона в казармах и захватите внутренний двор в качестве места высадки. Затем вводите свои войска, используйте большую часть своей поддержки, чтобы уменьшить количество охранников, все еще находящихся в своих казармах, и проведите группу во дворец. Как насчет воздушной поддержки охраны?

– Эскадрилья боевых кораблей. – Катроне выделил ангар, встроенный в раскинувшийся дворец. – По моей информации, только в половинном составе; во время первого переворота она потерпела поражение, и найти для нее больше людей сложнее, чем тех ворчунов, на которых Эйдула был готов согласиться. Им требуется не менее пятнадцати минут, чтобы встать на крыло. Отряд быстрого реагирования, если он полностью обучен, может быть вооружен за три минуты и появиться в любой точке дворца в течение десяти. Охрана заполняется меньше чем через час. Совершенно подавленная и удивленная, когда я был главным, все были в доспехах и отражали нападение через сорок минут, но час – это стандарт.

– Их связь будет нарушена, – сказал Роджер. – Я могу отключить их, нарушить их внутреннюю связь с помощью протоколов. Оставим Тему Джина на месте, чтобы они такими и остались.

– Что означает сначала занять командный пункт. – Катроне выделил один из новых, возможно, безопасных маршрутов. – Вам придется это сделать. Вы человек с кодами, и большинство из них будут отвечать только вам.

– Согласен.

– Отправьте первую волну мардуканцев, чтобы захватить ворота, – продолжил Катроне, и Роджер кивнул.

– Они могут взобраться на стену, если им придется. Они делали это раньше. И у меня тоже есть коды для открытия ворот.

– Как бы они это ни делали, они проникают внутрь, – сказал Катроне, – и забирают двор у дежурной роты, прежде чем остальные соберутся с силами.

– С мечами и пиками против шариковых ружей. – Роджер поморщился. – Но они могут это сделать.

– Как только они захватят внутренний двор, прибудут шаттлы, – продолжил Катроне. – Могут ли они использовать человеческое оружие? Кое-что должно валяться где-нибудь поблизости.

– Как пистолеты, – сказал Роджер. – Опять что-то, что они делали.

– Это займет, скажем, пять минут, – сказал Катроне. – Еще. Им нужно пересечь парк, чтобы добраться до ворот.

– Тысяча метров. – Роджер поджал губы. – Две минуты для цивана бегом; не намного больше для диаспранцев. Скажем, семь-десять минут, чтобы осмотреть внутренний двор.

– Что означает, что к этому времени группа реагирования готова.

– Да, но они заняты борьбой с бронированными силами, которые уже глубоко проникли во дворец, – возразил Роджер, указывая маршрут от командного центра до покоев своей матери.

– Вы важны, – осторожно сказал Катроне. – Что означает, что вы на командном пункте, верно?

– Неверно. Потому что я должен открыть двери здесь, здесь – много дверей, – сказал он, выделяя их. – Вот почему там будет пятнадцать людей в броне – для моей защиты.

– Ладно, ладно. – Катроне это явно не понравилось, но он осознал как необходимость, так и непримиримость, когда увидел их. – Так что, вероятно, отряд быстрого реагирования отправится в погоню за вами, когда наши силы высадятся и нанесут удар по наемникам Эйдулы. Одна группа отделяется, чтобы захватить собственно дворец.

– Автоматизированная защита перейдет под местный контроль, когда будет захвачен командный пункт, – отметил Роджер. – Я могу отключить вторичный пункт от включения в сеть, но не могу отключить автоматику от локального включения.

– С этим мы разберемся, – сказал Катроне и отступил от голограммы. Они с принцем вместе изучали это в течение нескольких секунд молчания, затем Роджер вскинул голову.

– Думаю, у нас есть план, – сказал он.

– Да, – задумчиво произнес Катроне, все еще глядя на схему. – Вы действительно так сильно доверяете мардуканцам? Если они не захватят этот двор, на нас обрушится более тысячи вооруженных до зубов наемников.

– Я доверяю им свою жизнь. Более того – я доверяю им империю. Они захватят ворота.

* * *

– Знаете ли вы, что ежегодное собрание ассоциации собственных сил императрицы запланировано во время имперского фестиваля? – потребовал Нью-Мадрид, входя в офис Джексона Эйдулы.

– Да. – Эйдула не отрывал взгляда от голограммы на своем столе.

– Как и у ассоциации рейдеров... и ассоциации специальных операций, – сердито продолжил Нью-Мадрид.

– Да, – спокойно ответил Эйдула.

– Вы не думаете, что из всего этого могут возникнуть какие-то незначительные проблемы? – спросил Нью-Мадрид, вскидывая руки.

– Мой дорогой граф, – сказала Эйдула, все еще глядя на его голограмму, – у нас есть святоши, которые рыщут по границе силами размером с флот. У нас есть альфаны, готовящиеся к тому, что очень похоже на атаку. В парламенте есть еще один законопроект об обследовании императрицы – на этот раз его выдвинули мои оппоненты, и поэтому его гораздо труднее отменить – и даже этот трусливый триммер Янг заявил, что его последняя встреча с императрицей была менее чем удовлетворительной. Очевидно, наш добрый премьер-министр считает, что то, что она жеманничала с вами во время встречи, было... странно. Как и то, в какой манере она постоянно передавала все вопросы на ваше усмотрение.

– У этой сучки стальной ум, – жестко сказал Нью-Мадрид, – и ее естественная устойчивость к наркотикам высока и становится все выше. И я не могу позволить себе оставить какие-либо заметные синяки. Так что даже с... другими средствами контроля на месте, мы должны держать ее на уровне дружелюбной идиотки, если хотим быть уверены, что она не скажет чего-то такого, что мы не сможем повернуть правильно. Она даже не может вспомнить, сколько у нас планет, не говоря уже о том, какая инфраструктура где лучше всего развита. И она, конечно, не может отследить, в чьих округах они находятся.

– Ни то, ни другое, – сердито сказал Эйдула, наконец оторвав взгляд от голограммы, – очевидно, ты не можешь. Я дал очень четкие инструкции относительно того, что она должна была сказать во время переговоров. Мы оба знаем, почему она не смогла сделать это; вопрос в том, почему ты тоже не смог.

– Твои "инструкции" охватывали шестьдесят отдельных звездных систем! – взорвался Нью-Мадрид.

– Тогда тебе следовало принести записки!

– Ты сказал, что ничего не записывать! – закричал Нью-Мадрид.

– В этом случае, по-видимому, – холодный, ровный тон Эйдулы прорезал буйство графа, как скальпель, – мы должны сделать исключение. И момент, который, по-видимому, ускользнул от тебя, заключался в том, что не должно было быть записано ничего, что могло бы быть привязано ко мне,. Однако к следующей встрече я позабочусь о том, чтобы у вас были точные письменные инструкции относительно того, что следует потратить и где. Я даже позабочусь о том, чтобы они были написаны очень короткими словами. В то же время, твои опасения по поводу этих идиотских ассоциаций должным образом приняты к сведению. Я приведу своих охранников в состояние повышенной готовности на случай, если они придут корчить рожи во дворце. Дворец со стенами, хромстеновыми воротами, автоматизированной защитой, эскадрильей боевых кораблей и сотнями вооруженных охранников. У тебя еще что-нибудь на уме?

– Нет. – Нью Мадрид сердито вскочил на ноги.

– В таком случае, мне нужно заняться настоящей работой. – Эйдула махнул на дверь. – Доброго дня.

Он не потрудился посмотреть, как Нью-Мадрид выбегает – это действительно был единственный подходящий для этого глагол – из его кабинета. Жаль, подумал он, что дверь с электроприводом нельзя было захлопнуть как следует.

Он ввел следующий список и покачал головой. В ИБР было слишком много сторонников Макклинтоков, но запас верных ему людей был ограничен. Привлечение надежных людей во все необходимые места должно было занять время.

Кто это сказал: "Проси меня о чем угодно, только не о времени"? Он не мог вспомнить сразу, но знал, что сам просил об этом.

Всего лишь немного времени.

– Ты кажешься довольно напряженным, – сказала Депро, скользнув на руку Роджера и положив голову ему на плечо.

– Угу.

– Все идет хорошо, – добавила она. – Ассоциация, поставки. Это так хорошо, как никогда не выглядело за долгое время.

– Угу.

– Так какого черта ты отвечаешь мне односложно? Что-то, чего я не знаю?

– Больше похоже на то, что, я думаю, ты знаешь, но не сказала мне, – сказал Роджер, сжимая челюсти. – Что-то о моей матери?

– Черт. – Депро села и настороженно посмотрела на него. – Ассоциация знала?

– Катроне, по крайней мере. Он предположил, что мои столь способные источники уже проинформировали меня. Я думаю, ему было интересно, почему я так... спокойно отнесся к этому.

– Почему ты так спокойно относишься к этому? – спросила она.

– Я не отношусь спокойно, – ответил он. – Я, как ты могла бы назвать, в ярости из-за того, что происходит с моей матерью. И я почти так же взбешен этим открытием, как тем, что мне никто об этом не сказал. Не то чтобы я не собирался это выяснить. И если бы я сначала узнал, когда Нью-Мадрид или Эйдула были в пределах досягаемости... – Он покачал головой. – Я не хочу думать о том, что я мог бы сделать.

– Я знаю, – сказала она несчастным голосом. – Мы обсуждали это.

– Да? Что ж, вы обсуждали это не с тем человеком. – Он наконец посмотрел на нее, и его взгляд был жестким. – Ты должна была обсудить это со мной . Помнишь меня? Принц? Мужчина-босс? Наследник? Парень, который убивал людей за чертовски меньшую цену, чем за то, что месяцами пытают и насилуют его мать? Парень, которому действительно не стоит начинать свое правление с того, что он безрассудно отрубает головы крупным политическим игрокам? Роджер? Я? Помнишь меня, Нимашет?!

– Ладно, мы облажались с этим! – Она всплеснула руками. – Может быть, мы не так сильны морально, как физически! Ты действительно думаешь, что мы не хотели тебе сказать? Фенуры совершенно ясно дали понять, что они не хотели быть рядом с тобой, когда ты узнал. Я тоже, ясно?

– Нет, это не "хорошо". Цель персонала – управлять информацией таким образом, чтобы начальник получал ту информацию, в которой он или она нуждается. Мне нужна была эта информация. Мне не нужно было быть застигнутым этим врасплох – ни когда мы наконец вытащим мою мать, ни на переговорах с все еще не особенно надежным союзником!

– Ты не доверяешь ассоциации?

– Я не доверяю никому, кроме нас и мардуканцев. И теперь я задаюсь вопросом, должен ли я доверять тебе.

– Это нечестно! – сердито сказала она.

– Почему это нечестно? Привет! Ты вроде как забыла рассказать мне кое-что очень важное об операции, о послеоперационных условиях, о моих реакциях... Почему это нечестно?

Ее лицо исказилось, и было очевидно, что она боролась с тем, чтобы не заплакать.

– Черт возьми, Роджер, – тихо сказала она. – Не делай этого. Не колоти меня за это. Ладно, мы разошлись во мнениях. Мы должны были сказать тебе. Но не набрасывайся на меня, чтобы выплеснуть свое бешенство.

– Черт. – Он соскользнул вниз и зарылся головой в подушку. – Черт. – Он сделал паузу и покачал головой, голос все еще был приглушенным. – Мне жаль.

– Мне тоже, – сказала она, плача в открытую.

– Ты права, – сказал он, все еще уткнувшись лицом в подушку. – Мне действительно нужно было поднять этот вопрос, но сейчас было не время и не место. Мне жаль. Как, черт возьми, ты меня терпишь?

– Что ж, – сказала она легко, хотя слезы все еще душили ее голос, – ты хорош собой. И богат...

– Боже.

– Почему ты не заговорил об этом сегодня раньше? – спросила она через мгновение.

– Время было неподходящее. – Роджер пожал плечами. – Слишком много всего происходит. Мы чертовски уверены, что нам не нужна была большая внутренняя ссора перед ребятами из ассоциации. Но я не смог сдержаться, как только мы легли в постель. И я все еще злюсь, но теперь я злюсь и на себя тоже. Христос.

– Роджер, – тихо сказала Депро, – это то, что называется боем подушками. Для этого есть правила.

– Один из них – "не поднимай тему бизнеса, чтобы избить свою девушку"? – спросил он, наконец оторвав голову от подушки.

– Нет, правила так не работают. Не столько о том, из-за чего мы ссоримся, сколько о том, как мы из-за этого ссоримся. И это правило, о котором тебе нужно помнить – либо мы решаем это, пока еще бодрствуем, либо ты идешь спать на диван.

– Почему я должен спать на диване? Я принц. Если уж на то пошло, это моя комната.

– Ты спишь на диване, потому что ты парень, – сказала она, хлопая ресницами. – Таковы правила. Не имеет значения, твоя это комната или моя комната – это моя кровать. И ты не можешь воспользоваться ни одной из других спален. Тебе придется спать на диване. С одеялом.

– А мне дадут подушку? – жалобно спросил он.

– Только если ты будешь хорошо себя вести. В противном случае у меня останутся они все.

– Я.. Мне не нравятся эти правила.

– Очень жаль. Таковы правила.

– Когда я стану императором, я собираюсь изменить их, – сказал Роджер, затем покачал головой. – Боже, это снова поднимает этот вопрос.

– И так далее, и тому подобное, – сказала она. – Пока один из нас не устанет настолько, что ты сможешь лечь на диван.

– Не скрывай от меня важных вещей, – тихо сказал Роджер, – и я постараюсь не использовать бизнес, чтобы бить тебя. Хорошо?

– Справедливо. – Депро опять легла и заново положила голову ему на руку. – Мы обсудим более продвинутые методы ведения ссор в другой раз. Что разрешено, что нет, что работает, а что только ухудшает ситуацию.

Она зевнула и прижалась ближе.

– Я могу здесь спать?

– Мы закончили?

– Я думаю, да, – сказал он. – Я уничтожу остальных безумцев с Эйдулой.

– Сделай это.

– Эй, у нас только что была любовная ссора, верно?

– Не ходи туда... – пробормотала она, затем снова зевнула. – Итак, кроме этого, это работает?

– Слишком рано говорить. Слишком много вещей, которые могут пойти не так. – Настала его очередь зевать, и он притянул ее ближе к себе. – Пока все, что мы можем сделать, это держаться тропинки и надеяться, что никто не заметит.

– Мисс Субианто, – сказал Роджер, останавливаясь у столика женщины. – Приятно видеть вас в Доме Мардука. Надеюсь, вам нравится басик.

– Прелестно, – ответила Субианто, прикасаясь к губам салфеткой. – Поистине новое вкусовое ощущение. В наши дни это такая редкость.

– А этот атул великолепен, – сказал Тебич, отрезая еще кусочек. – Я не могу поверить, что это так нежно.

– Мы используем специальный умягчитель, – сказал Роджер со спокойной улыбкой. – Самые редкие ингредиенты. Мариновался тридцать шесть часов.

Указанные ингредиенты состояли из растворяющих мякоть ферментов столбчатых убийц в соотношении один к ста. Одно из открытий Костаса во время долгого похода. Однако принц воздержался от подробностей.

– Вы, безусловно, очень быстро запустили этот ресторан, – сказала Субианто. – И в таком... отличном месте.

– Вряд ли оно отличное, – возразил Роджер. – Но район, похоже, действительно улучшается. Вероятно, на собственном примере.

– Да, – сухо ответила она. – Врачи в имперском главном госпитале заметили некоторые из... примеров.

– Надеюсь, это не официальная жалоба? – приподнял одну бровь Роджер. – Конечно, одинокий инопланетянин имеет право на самооборону?

– На самом деле это вообще не было жалобой, – сказала Субианто. – Команда местной полиции по борьбе с бандитизмом считает, что вы лучший человек после... жареного басика. – Она улыбнулась. – И многие сотрудники парламента ценят ресторан с такой... продуманной, хотя и тихой, электронной системой безопасности.

– Конфиденциальность моих гостей важна, – сказал Роджер, улыбаясь в свою очередь. – Это такая же часть услуг Дома Мардука, как и все остальное в меню, в конце концов, это город со многими секретами. Многие из них – это те, которые нужно защищать, верно?

– Конечно, – мягко сказала она, – другие – это те, в которые мы должны проникнуть. Например, кто такой Огастес Чанг на самом деле? Почему некоторые из его помощников встречаются с адмиралом, который так... небрежно реагирует на приказы центрального командования? Почему некто Огастес Чанг получал тяжелое вооружение и броню из внеземного источника? Какие мардуканцы проходят обучение операциям со стингшипами? Почему мистер Чанг встречался с представителями ассоциации собственных сил императрицы? Почему, на самом деле, такие представители, которые, как известно, преданы императрице, вообще встречаются с ним?

– Полагаю, я мог бы сказать, что понятия не имею, о чем вы говорите, – ответил Роджер, все еще слабо улыбаясь. – Но это было бы довольно прозрачной и бессмысленной ложью. Я думаю, единственный ответ – это другой вопрос. Почему вы не сообщили об этом принцу Джексону? Или, что более важно, вашему начальству, что, как мы оба знаем, было бы одним и тем же.

– Потому что, каким бы ни было его нынешнее необычное положение, – сказала Субианто, – ИБР находится на службе империи, а не принца Джексона или его дружков. Все имеющиеся у нас доказательства указывают в одном направлении, мистер Чанг. Итак, я здесь, пробую вашего превосходного басика и задаюсь вопросом, какого черта, по-вашему, вы делаете. И кто вы есть на самом деле. Потому что простой захват дворца ни на йоту не поможет империи, и если у вас в голове больше ничего нет, кроме этого – спасения ее величества из ее нынешних, по общему признанию, ужасных условий – тогда... необходимо будет принять другие меры. Для империи.

Она лучезарно улыбнулась ему.

– ИБР – это департамент исполнительной ветви власти, верно? – осторожно спросил Роджер.

– Правильно. – Субианто настороженно посмотрела на своего хозяина. Она уже заметила, что ее обычные чары, казалось, сразу же соскользнули с него. Он заметил в ней женщину, и она была уверена, что он не гей, но помимо этого он казался абсолютно невосприимчивым.

– И императрица – это глава исполнительной власти, ваш главный босс, тоже верно?

– Да.

– И мы могли бы также отказаться от притворства, что императрица не находится под принуждением, – отметил Роджер. – Что означает, что контроль над исполнительной властью переходит к... кому?

– Наследнику, – сказал Тебич, нахмурившись. – За исключением того, что его нет. Джон и Александра, а также дети Джона, все мертвы, а Роджер, как сообщается, находится на свободе и сыграл важную роль в предполагаемом перевороте. Но это не так. Эйдула приказал его убить. Корабль подвергся саботажу и затерялся в глубоком космосе. Мы это знаем.

– Чертовски надеюсь, что вы узнали об этом после того, как это случилось, – сказал "Чанг", впервые проявляя признаки эмоций.

– После. – Субианто нахмурилась от интенсивности реакции. – Мы выяснили это благодаря информации, полученной после того, как Эйдула взял управление на себя, но у нас есть три подтверждения.

– В таком случае, мисс Субианто, я вас покину, – сказал Роджер, снова улыбаясь, хотя и несколько натянуто. – Но на прощание я хотел бы, чтобы вы присоединились к мистеру Тебичу и попробовали атула. Мясо действительно нежное, как... откормленный телец. Пожалуйста, обдумайте это. Молча. – Он снова улыбнулся. – Приятного аппетита.

Когда их хозяин ушел, Тебич посмотрел на своего босса и нахмурился.

– Толстый... – начал он. Он мог распознать кодовую фразу, когда слышал ее, но эта не имела для него никакого смысла.

– Не надо, – сказала Субианто, ковыряя оставшиеся кусочки басика на своей тарелке. – Не говори этого.

– Что?..

– Не здесь. Я не уверена, где именно. Я не верю, что наши охраняемые комнаты будут контролироваться нами. Ты христианин, не так ли, Тебич?

– Эм. – Тебич пожал плечами из-за явно полной непоследовательности. – Вроде того. Я был воспитан в армянской православной церкви. Мой отец исповедовал реформистский ислам, но он никогда не ходил в мечеть, а я не был в церкви с детства.

– Я не уверена, что это переводится на армянский таким же образом, – сказала Субианто, – а я зороастрийка. Но я узнаю это. Я думаю, это фраза из Библии – версия императора Тэлбота. Это все еще самый распространенный имперский перевод.

– Я могу запустить поиск по данным... – начал говорить Тебич, сосредотачиваясь, чтобы активировать свой имплант.

– Не надо! – сказала Субианто более резко, чем она намеревалась. Запаниковала, возможно, было бы более подходящим словом. – Даже не думай об этом. Не записывай это, не выкладывай в Сеть, не говори об этом публично. Ничего. Понимаешь?

– Нет, – сказал Тебич, посерьезнев. – Но если ты так говоришь...

– Я знаю, – сказала Субианто. – Получи чек.

* * *

На следующий день, поздно утром, Субианто вошла в офис Тебича с книгой в руке. Настоящей, честное слово, бумажной книгой. Тебич не мог припомнить, чтобы видел больше полудюжины из них за свою жизнь. Она положила ее на стол и открыла на отмеченной странице, указывая на строку текста.

«И приведи сюда откормленного тельца, и заколи его; и будем есть и веселиться; ибо этот мой сын был мертв и снова ожил; он пропадал и нашелся».

Вверху страницы был заголовок: «Притча о блудном сыне».

– Святой... – голос Тебича затих, а его глаза расширились.

– Да. – Субианто взяла книгу, вынула маркер и закрыла ее. – Все, что свято. Будем надеяться, что это останется святым. И очень, очень тихим.

– Ты сказал ей? – закричал Катроне.

– Было мало, чего бы она уже не знала. – Роджер пожал плечами. – Если бы они хотели арестовать нас, мы бы уже были убиты или попали в перестрелку.

– Бюро не будет монолитным в этих обстоятельствах, – нахмурившись, сказал Тему Джин. Агент ИБР руководил аспектами электронной и физической безопасности миссии, оставаясь вне поля зрения в бункере Гринбрайер. Из всех них он был единственным, у кого не было модификации тела. Никто не смог бы обнаружить его связь с Роджером, не отправившись на Мардук и не собрав все воедино, и любая попытка сделать это столкнулась бы с серьезным сопротивлением со стороны местных жителей, которые были сторонниками принца. Тех, кто был его врагами, больше не было рядом, чтобы дать интервью.

Не было даже большой опасности того, что ИБР заметит Джина как "вышедшего из укрытия", если эта организация случайно обнаружит его. Он открыто числился специалистом по коммуникациям в штате ресторана, и если ИБР использует правильные протоколы, они могут распознать в нем одного из своих и понять, что у них уже есть агент на месте. В этом случае он был в состоянии подать совершенно ложный отчет о незначительной операции по незаконному обороту денег, не имея ни малейшего представления о том, откуда поступали деньги.

С другой стороны, он был оперативником контрразведки и имперской безопасности, а глава этого подразделения исчез при загадочных обстоятельствах. Он также разослал коды, сообщающие "его" агентам, что они в розыске, что означало, по всей вероятности, что записи о некоем Тему Джине были удалены электронным способом. Так что до тех пор, пока никто из тех, кто мог бы узнать его в лицо, на самом деле его не видел, он, вероятно, был чист. Но Бусех Субианто, которая работала в том же отделе, если не его начальницей, вполне могла бы сделать именно это. Он, конечно, узнал ее из видео с ней и ее компаньоном Тебичем.

– Субианто – одна из действительно честных игроков, – продолжил он. – Аполитична настолько, насколько может быть аполитичен любой сотрудник контрразведки. Вот почему она так долго находится на своем нынешнем посту; поднимитесь выше, и вы будете иметь дело с политикой, а политика означает политику.

– Сейчас она играет в политику, – пробормотал Катроне. – Если бы она подала рапорт, вокруг нас толпились бы морские пехотинцы или тактические группы ИБР. Но это не значит, что она на нашей стороне, Роджер.

– Она собирается оставаться настойчивой, – спокойно сказал Роджер. – Она агент ИБР, даже если она больше не работает на улицах, а любопытство – это то, чем они все занимаются. Но если я наследник, то любое решение, которое она принимает, – это политика. Моя оценка, основанная на ее вопросах и манере, в которой они были представлены, заключалась в том, что она бы просто не высовывалась, если бы знала, кто я такой. И я был тем человеком, который справлялся с этим; я должен был решить, как я собираюсь справиться с этим прямо тогда. Это было мое решение поступить с этим таким образом.

– Есть еще один аспект, который следует учитывать, – сказала Элеонора. – Одна из наших больших слабостей – это текущая разведка. Актуальная информация, особенно о действиях и передвижениях Эйдулы. Если бы у нас был контакт в ИБР...

– Слишком рискованно, – покачал головой Катроне. – Возможно, она не захочет высовываться и игнорирует нас. Если уж на то пошло, я думаю, что Роджер, вероятно, прав, что это так. Но мы не можем рисковать, приводя ее сюда или пытаясь выкачать из нее информацию.

– Согласен, – сказал Роджер. – И если это решено, давайте двигаться дальше. Мы договорились о плане?

– Флот Метрополии по-прежнему остается под большим вопросом, – нахмурившись, сказал Катроне.

– Я знаю, – ответил Роджер. – Мачек и Беби на позиции, но нам нужно узнать о Кьерульфе.

– Если мы свяжемся с ним, наша рука была бы заметна. – Катроне снова покачал головой.

– Это зависит от Кьерульфа, – отметил Роджер. – И мы находим друзей в самых странных местах.

– Я знаю его, – внезапно сказал Марино. – Он был моим командиром, когда я был на "Тетри". – Он пожал плечами. – Я бы сказал, что он, вероятно, скорее друг, чем враг.

– Однако ты не можешь связаться с ним, – возразил Катроне. – Ты нужен, чтобы организовать репетиции. Кроме того, мы можем быть чертовски уверены, что Эйдула за тобой приглядывает.

– Элеонора могла бы это сделать, – сказал Роджер. – Он находится на Лунной базе. Это всего лишь шестичасовой перелет.

– Связаться с ним для встречи было бы... сложно, – отметил Марино.

– Есть ли какой-нибудь код, который он распознал бы как исходящий от вас? – спросил Роджер. – Что-то, что в остальном безобидно?

– Может быть. – Марино потер мочку уха. – Я могу придумать пару вещей.

– Ну, даже после всего остального, что я сделал, никогда не думал, что опущусь до этого, – сказал Роджер, – но мы разошлем спам-сообщение с вашим кодом в заголовке. Он получит по крайней мере одно из сообщений и распознает заголовок. Я надеюсь.

– Я могу это устроить. – Катроне поморщился. – Программное обеспечение для этого уже существует. Хотя меня от этого тошнит.

– Мы делали и похуже, и мы сделаем это снова, – сухо сказал Роджер. – Я знаю, в это трудно поверить, когда мы говорим о спаме, но это так. Согласны ли мы в остальном?

– Да, – ответил Марино. – По-моему, это лучшее, что мы можем придумать вместе. Однако я все еще не в восторге от того факта, что нет никакого резерва, о котором можно было бы говорить. Вам нужен резерв для чего-то большего, чем просто для того, чтобы на кого-то опереться.

– Согласен, и если бы я мог его предоставить, я бы это сделал, – сказал Роджер. – По крайней мере, есть "стингшипы" Шайенна и штурмовые шаттлы. Если они смогут добраться сюда вовремя. И если это продлится долго, мы, вероятно, сможем призвать морскую пехоту Шестого флота.

– Как продвигается обучение ваших мардуканцев? – спросил Катроне.

– Из того, что я слышал, – сказал Роджер с усмешкой, – самая большая проблема заключается в том, чтобы запихнуть их в кабины пилотов.

– Здесь долбаная теснотища, – пожаловался Хонал.

Отсек под главным заводом в Шайенне был намного больше, чем в Гринбрайере... и еще больше набит оборудованием. Там было пятнадцать более поздних и значительно более отвратительных боевых кораблей Биаркиллер, четыре штурмовых шаттла Велосираптор, десять легких ховертанков и серия симуляторов для всех них. В настоящее время Хонал был запихнут в один из таких тренажеров, пробуя новое сиденье.

– Это не моя вина, что вы, ребята, слишком большие, – сказал Пол Макмахон.

Инженер стингшипа находился в поисках работы, когда Розенберг нанял его через сеть для "безопасной работы в удаленном месте без возможности контакта с внешним миром". Предложенная зарплата в два раза превышала его обычную ставку, но когда он узнал, кто его нанял, произошел почти бунт, несмотря на то, что Розенберг был его командиром до увольнения из имперской морской пехоты. Он согласился помочь только под давлением и после вручения заявления под присягой о том, что он не был добровольным участником. Записанное, юридически засвидетельствованное заявление на имя Розенберга, вероятно, не уберегло бы его от тюрьмы, но, возможно, позволило бы ему, по крайней мере, сохранить рассудок, хотя он ни при каких обстоятельствах не был в восторге от своих перспектив.

Конечно, инженер мог бы чувствовать себя еще менее оптимистично, если бы знал, на кого он на самом деле работает. Насколько ему было известно, Розенберг просто руководил операцией ассоциации по спасению императрицы; он понятия не имел, что на самом деле попал в лапы гнусного принца-предателя. Розенбергу не нравилось думать о том, как Макмахон мог отреагировать на этот маленький кусочек информации.