Текст книги "К свету"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

Соавторы: Крис Кеннеди
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 44 страниц)

Бут бросил на него очень красноречивый взгляд человека, который по какой-то причине считает, что его недостаточно проинструктировали.

– Спасение номер один, башня Ки-Уэст. Я так понимаю, теперь вы осознаете, что мы могли бы уничтожить вас по своему желанию?

– Башня, мы понимаем ваше предупреждение, – ответил Лонгбоу. Облет не дал ему возможности увидеть, был ли самолет вооружен – что, вероятно, было сделано намеренно, – и он не был готов признать это. Однако это доказывало, что у них был по крайней мере один действующий истребитель, что было больше, чем у него было на данный момент.

– Хорошо, – ответила башня. – Развернитесь и немедленно покиньте наше воздушное пространство.

– Я могу это сделать, – ответил Лонгбоу. – Но если я это сделаю, я собираюсь вернуться с полетом четырех F-22, и мы посмотрим, кому принадлежит небо. – Двое могли бы сыграть в игру с блефом.

– Не верю, что ты можешь, – ответила башня. Последовала пауза, а затем голос спросил: – Чего ты хочешь?

– Спасение один хотел бы приземлиться и поговорить с тем, кто за это отвечает. Я представитель законного национального правительства, – ответил Лонгбоу. Ну, во всяком случае, в основном законного, – добавил он про себя.

На этот раз пауза была еще длиннее, и Лонгбоу знал, что он добился прогресса, если контролеру пришлось пойти поговорить с кем-то более высоким в цепочке командования.

– Спасение один, – в конце концов ответил голос, – вам разрешено доставить один вертолет на международный аэродром республики Конч. Не пытайтесь приземлиться на поле Бока-Чика, иначе вы будете уничтожены. Остальные три вертолета в вашем рейсе должны сейчас развернуться, или вы все четверо будете уничтожены.

– Что такое с этим парнем? – спросил Бут. – У него тяжелый случай "или ты будешь уничтожен". Разговаривает как кто-то с комплексом Дэйлика!

– Понятия не имею, – сказал Лонгбоу, – но, по крайней мере, у нас есть разрешение на продолжение. Отправьте другие вертолеты обратно, пока я поговорю с ним.

Он снова переключился на радио.

– Принято все, башня. Мы направляемся на международный аэродром и отправляем троих обратно на базу.

Он увидел, как другие вертолеты оторвались от земли и развернулись, и почувствовал, как его охватило чувство неловкости. Хотя он был почти уверен, что сможет пережить крушение вертолета – черт возьми, он с угнанного шаттла "вышел в открытый космос" без какой-либо защиты от жесткого вакуума, чтобы сесть на флагманский корабль шонгейри, – все же он не был уверен на сто процентов. И не особенно хотел пробовать это выяснить. Кроме того, нужно было подумать об экипаже. Они, конечно, не пережили бы этого, и это заставило его почувствовать что-то еще, чего он давно не чувствовал... а именно, неудобство. Ему никогда не нравилось терять людей под своим командованием.

– Ты уверен в этом? – спросил Бут, вероятно, чувствуя то же самое.

– Да, просто поставь меня на землю, и я во всем разберусь.

– Уверен, что у тебя все будет хорошо, когда мы туда доберемся, – сказал Бут. – Я слышал ... рассказы... о вас. Хотя мой второй пилот и я... немного больше... уязвимы для вражеского огня, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– С нами все будет в порядке, – ответил Лонгбоу. Хотя его голос звучал уверенно, в глубине души он явно не чувствовал себя так. Что именно представляла собой вся эта "история с вампирами"? Были ли у этого пределы? Был ли у него срок годности или предел ущерба? В него стреляли, и он выжил, но что, если его унесет ветром с неба? Сможет ли он пережить это? Если да, то будет ли он все еще цел и невредим?

У него не было информации ни по одному из этих вопросов. Он хотел потратить больше времени на обсуждение пределов вампиризма с Владом, прежде чем захваченные дредноуты отправятся на свою миссию мести, но у них так и не дошли руки до этого. О, Влад предельно ясно разъяснил всем им субординацию, оставил им кучу предостережений о вещах, которые им было запрещено делать, и дал Лонгбоу и Петру Ушакову отдельный список того, на что следует обратить внимание, но все это оставило мало времени для изучения физических пределов того, с чем вампир мог столкнуться и выжить, что оставляло его в некоторой степени в подвешенном состоянии. Он знал, что он больше, чем человек... но насколько больше? Будет ли этого достаточно?

Он пожал плечами и отложил вопросы в сторону, разделив свои страхи на части, как он научился делать давным-давно, будучи пилотом истребителя. Беспокойство о вещах, на которые вы не могли повлиять, отвлекало и не способствовало завершению миссии. У него был допуск в аэропорт, и он был в пути. Он бы заставил это сработать.

– Посмотри по левому борту, – сказал Бут, прерывая его размышления.

Они пролетали мимо бывшей военно-морской авиабазы на Бока-Чика-Ки, и он мог видеть мигающие огни приземляющегося F-18.

– Я вижу это, – сказал он.

– Предположим, это тот, кто нас облетал? – спросил Бут.

– Возможно. Я не могу себе представить, что их у них слишком много. Если бы здесь была развернута эскадрилья, сомневаюсь, что они избежали бы любящего внимания шонгейри.

– Похоже, у "Хорнета" ракеты на концах крыльев. В конце концов, он мог бы сбить нас.

– Может быть, а может и нет, – ответил Лонгбоу. – У них всегда есть Сайдуиндеры на кончиках крыльев. Я думаю, это помогает их аэродинамике. Хотя понятия не имею, являются ли эти ракеты боевыми или просто учебными снарядами.

– Достаточно справедливо. Я просто говорю, давайте постараемся не делать ничего такого, о чем мы узнаем, хорошо, сэр?

– Конечно, – ответил Лонгбоу.

– Ха, – сказал второй пилот, капитан Дэвид Пэкер, несколько секунд спустя. – Ты бы видел пристани, мимо которых мы собираемся проехать.

– Почему это? – спросил Лонгбоу.

– Они полны. И не только с лодкой в каждом слипе. Все приливные бассейны полны кораблей, стоящих на якоре. Они упакованы, как сардины.

– Возможно, это какие-то из пропавших лодок, – добавил Бут. – Их определенно целая куча.

– Да, это они, – ответил Лонгбоу. – Мы подтвердили их принадлежность с помощью снимков, сделанных сверху. – У него не было времени раздумывать над этим дальше, поскольку еще через минуту они достигли международного аэродрома. Их ждал грузовик с мигалками и табличкой – "Следуйте за мной", и Бут последовал за ним к пандусу перед зданием терминала и месту посадки, окруженному мощными огнями. Наземный экипаж проводил его туда, дождался посадки, а затем приказал им выключить вертолет, когда прибыло еще несколько грузовиков с людьми с винтовками.

Лонгбоу выскользнул из вертолета, держа руки так, чтобы мужчины – теперь наставившие винтовки на него – могли их видеть. – Поехали, – сказал один из мужчин, указывая винтовкой на ближайший грузовик.

– А что насчет них? – спросил Лонгбоу, кивая в сторону двух пилотов вертолета.

– Они могут остаться здесь, – ответил тот же мужчина. Он одарил Лонгбоу злобной ухмылкой. – Не волнуйся, с ними ничего не случится ... при условии, конечно, что ты хороший мальчик. А теперь залезай в грузовик!

Лонгбоу забрался в кузов грузовика, и он с ревом помчался вниз по пандусу на шоссе А1А. Через пару минут они подъехали к ряду роскошных кондоминиумов, и его провели в комнату на верхнем этаже. Лидер группы постучал, и через несколько секунд дверь открыла женщина... почти без одежды. Лонгбоу предположил, что это был купальный костюм, но количество материала, которое на ней было надето, могло бы послужить лейкопластырем. Для очень мелкого пореза.

Она прошла мимо них, задрав нос, и направилась в сторону бассейна, так что Лонгбоу решил, что это действительно купальник. Один из головорезов толкнул его в спину, и Лонгбоу повернулся, чтобы свирепо посмотреть на него.

– Иди! – сказал громила. – Перестань пялиться на подружку губернатора.

Лонгбоу решил, что губернатор потеряет наглядный урок, если он на самом деле этого не увидит, поэтому он проигнорировал мужчину и вошел в комнату, где его приветствовала другая женщина, одетая во что-то похожее на то, что было на первой женщине. Он пожал плечами; может быть, это была какая-то форма. Эта женщина улыбнулась и указала на балкон.

– Губернатор примет вас на веранде.

Лонгбоу фыркнул – балкон отеля вряд ли можно было назвать верандой, – но вышел и обнаружил губернатора сидящим напротив и смотрящим на Мексиканский залив. Тот сделал глоток фруктового напитка и махнул Лонгбоу на место по другую сторону маленького стеклянного столика от себя.

– Итак, – сказал он без всяких предисловий, – ты своего рода представитель правительства?

– Да, – сказал Лонгбоу, садясь. Двое головорезов последовали за ним на балкон и встали за его стулом, из-за чего балкон казался переполненным. – Я майор Дэниэл Торино, военно-воздушные силы США, и я здесь, чтобы поговорить с тем, кто руководит этой маленькой операцией.

– Небольшая операция? – спросил мужчина. – Ты ранишь меня. Я приложил к этому много усилий, и у нас здесь происходит нечто замечательное. Возможно, он пока не такой большой, как нам бы хотелось, но он растет с каждым днем. Наркотики, пиратство... мы можем даже немного заняться секс-торговлей. У нас большие мечты.

– А вы кто такой?

– Я Пол Бич, губернатор республики Конч. – Он склонил голову набок. – А ты из какого правительства?

– Правительство Соединенных Штатов Америки.

– Я не думал, что оно больше существует, точно так же, как ваши военно-воздушные силы. Шонгейри избавились от них обоих.

– Возможно, какое-то время это было правдой, – сказал Лонгбоу, – но мы избавились от шонгейри и снова объединяем Соединенные Штаты. На этот раз у руководства есть большие мечты...

– Не так ли, как у всех нас, – перебил губернатор.

– Уверен, что у вас есть планы воспользоваться анархией, которую вызвали шонгейри...

– ...Где анархия, там и прибыль, – процитировал губернатор, снова перебивая.

Лонгбоу нахмурился. – Вы хотите услышать то, что я должен сказать, или нет?

– На самом деле, нет, не хочу, – ответил губернатор. – Мы вполне довольны здесь тем правительством, которое мы создали. Люди приносят нам свои игрушки, – он махнул рукой в сторону огней десяти парусников, стоящих на якоре у берега, – а мы превращаем их в наркотики или наличные деньги – все, что нам нужно, – и закупаем необходимый нам импорт. Учитывая все обстоятельства, сейчас у нас здесь довольно хорошо, и нам не нужно, чтобы какое-либо правительство на севере указывало нам, что мы должны делать или сколько из наших денег мы должны им отправлять.

Губернатор снова повернулся к Лонгбоу и улыбнулся. – Тем не менее, я действительно благодарю тебя за подарок в виде твоего вертолета. При перелетах на Кубу и обратно это сделает нашу логистику намного более управляемой.

– Понятно. – Лонгбоу встал, не обращая внимания на головореза позади себя и пистолет, направленный ему в затылок. – Я так понимаю, это ваша окончательная позиция, и вас не интересует то, что я могу предложить?

– Все, что ты предложишь, будет иметь определенные условия. Мы здесь, в республике Конч, не любим поводья. – Губернатор сделал прогоняющее движение рукой. – А теперь, беги вперед. Я уверен, что мы сможем найти для тебя какой-нибудь транспорт, чтобы ты мог отвезти мое послание обратно вашему правительству.

– Я не могу этого сделать, – сказал Лонгбоу. – О чем я забыл упомянуть, так это о том, что мое предложение не подлежит обсуждению. Ты можешь принять его... или я убью тебя и найду кого-нибудь другого, кто будет разумнее. Мы сформируем правительство, независимо от того, скольких преступников нам придется казнить, чтобы это произошло.

– Мне не нравится, как ты разговариваешь с губернатором, – сказал головорез, который толкнул его ранее, приставляя пистолет к виску Лонгбоу.

Лонгбоу повернулся так, что дуло оказалось у него между глаз, и смотрел поверх него на головореза. – Ты пытаешься напугать меня? Потому что, если это так, тебе придется постараться еще больше.

– Ты что, издеваешься надо мной, чувак? – спросил бандит. – Я убью тебя! Я убью тебя прямо здесь, прямо сейчас!

– Не-а. Все равно не выйдет.

– Почему бы? – спросил губернатор. – Потому что ты думаешь, что кто-то придет и спасет тебя? Может быть, какие-нибудь спецподразделения из того правительства, о котором ты упоминал? Ты ошибаешься. Может быть, ты думаешь, что мы боимся вашего мнимого президента, или как там он себя называет? Ну, а мы – нет. Теперь мы республика Конч, и ты на нашей земле.

– Нет, я не боюсь, потому что мог бы убить вас всех, если бы захотел, и вы никак не смогли бы меня остановить.

– Что? – спросил бандит. – Ты думаешь, что ты что-то вроде мастера каратэ?

– Нет, – ответил Лонгбоу, поднимая руку, – я вампир. – Челюсти отвисли через балкон, когда кончики его пальцев удлинились, а ногти превратились в когти.

– Трахни меня! – заорал бандит.

Он выстрелил, но Лонгбоу уже был в движении. Его рука скользнула по головорезу, и глаза мужчины расширились, когда Лонгбоу разорвал ему горло, брызнув кровью. Другой крепыш начал нажимать на спусковой крючок своего пистолета, но Лонгбоу поднял его и отвел в сторону, затем рубанул по шее мужчины, сломав ее. Лонгбоу схватил свежий труп – почти вдвое больше его самого – легко поднял его и перебросил через балкон. Он приземлился с глухим стуком сразу после того, как первая пуля ударилась о пол балкона. Из глубины номера донесся крик.

– Нет, спасибо, – сказал Лонгбоу, глядя на труп на балконе. – Ты не в моем вкусе.

Губернатор отодвинул свой стул от Лонгбоу, пока тот не оказался вплотную к стене. Одна рука указывала на Лонгбоу поверх остатков его пролитого напитка, стекавших с края стола.

– К-к-как... – заикаясь, пробормотал он, широко раскрыв глаза. – Как ты это сделал?

– Он скучал по мне, – сказал Лонгбоу, с отвращением глядя на каплю крови на одном из своих когтей. – Вероятно, под воздействием наркотиков, – отметил он, затем вытер его о штаны мертвого бандита.

– Нет, он не промахнулся, – ответил губернатор, указывая на углубление на голове Лонгбоу, которое закрылось у него на глазах. – Я видел это! Пуля прошла через твою голову! – зубы мужчины стучали, и Лонгбоу мог видеть, что он быстро теряет контроль над своими способностями. – Как ты все еще жив?

Лонгбоу пожал плечами. – Я же говорил тебе. Вампир. – Он улыбнулся, поправляя свой стул и садясь обратно. – Итак, мы говорили о том, какое послание я собирался передать своему президенту. Ваше намерение вернуться в Штаты, или вы хотите посмотреть на некоторые другие вещи, которые я могу сделать?

– Нет. – Губернатор испуганно улыбнулся Лонгбоу и резко покачал головой. – Нет, думаю, что увидел достаточно, – сказал он. – Где мне подписаться?

VII

ГРИНСБОРО,

СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

– Я говорю тебе, ты мог бы с таким же успехом просто сдаться, улыбнуться и смириться с эти, – сказал Дэйв Дворак своему шурину.

– Черт возьми, я так и сделаю! – сердито парировал Роб Уилсон, ковыряясь в картофельном пюре на своей тарелке.

Фуд-корт вокруг них был наполнен гулом разговоров и звоном столовых приборов. Несмотря на стиль самообслуживания в кафетерии фуд-корта, одноразовая пластиковая посуда и тарелки еще не вошли в производственные очереди трехмерных принтеров, поэтому молодое национальное правительство закупило все запасы оборудования столовой и столовых приборов в мегацентре Уолмарт в четырех милях к западу от I-40. Вновь вернулась, хотя, вероятно, временно, работа посудомоек, и в целом процесс приема пищи стал довольно шумным.

– Ты действительно думаешь, что сможешь отказать ему, Сэму и Ландерсу? – скептически спросил Дворак.

– Эй! Просто потому, что тебя втянули в это шоу собак и пони, не значит, что я должен делать то же самое, – прорычал Уилсон. – Кроме того, это не моя работа. Это даже не то, что я делал, когда все еще был в отстое!

– О, это правда? – Дворак откинулся на спинку своего стула. – Полагаю, моя собственная долгая карьера в дипломатии и деликатные международные переговоры на высоком уровне объясняют, как он запугивал меня, чтобы я согласился на новую работу?

– Даже не упоминай это! – Уилсон помахал указательным пальцем перед носом своего шурина. – У меня был долгий разговор с моей любимой младшей сестрой об этом твоем выступлении в качестве "государственного секретаря". Помню, что ее точные слова были "как пчела на мед".

– Я выдержал значительно более жесткую борьбу, чем она мне приписывает, – с достоинством сказал Дворак. – Она все еще ... просто немного злится, вот и все. Уверен, что со временем она справится с этим. Например, когда-нибудь в следующем, я не знаю – ты думаешь, может быть, десятилетии? Это звучит примерно так?

– Ха! Скорее, двадцать лет – если тебе повезет!

– Тогда это еще одна причина, по которой ты должен расписаться на пунктирной линии. Страдание любит компанию.

– Нет, – упрямо сказал Уилсон.

– Роб, это произойдет. И ты знаешь, так же хорошо, как и я, хочешь ты это признавать или нет, что если Хауэлл лично скажет "Но вы нам нужны", бросив на тебя этот серьезный, орлиный взгляд, он получит то, что хочет. Он всегда так делает. Посмотри на меня!

– Я так стараюсь этого не делать, – возразил Уилсон. – Я имею в виду, посмотри на себя. – Он вздрогнул. – Это первый раз, когда я вижу тебя в галстуке с тех пор, как вы с Шарон обновили свои свадебные клятвы.

– Ну, по крайней мере, это не будет таким большим потрясением для твоего организма. Ты привык носить форму.

– Я не надевал ее почти шесть лет!

– И к чему ты клонишь? Я полагаю, что обновление обета, о котором ты говоришь, произошло семь лет назад.

– Но...

– Господи, Роб. – Дворак покачал головой. – Послушай, я знаю, что ты должен крепко бороться из уважения к себе. Но я также знаю, что ты тоже не хочешь сидеть в стороне, когда все это будет построено. Итак, в чем, черт возьми, проблема?

Уилсон на мгновение впился в него взглядом, затем поморщился.

– Он хочет сделать меня гребаным офицером, – прорычал он наконец. – Я был гребаным E-8 – главным сержантом – Дэйв. Что я знаю о том, чтобы быть офицером? Черт возьми, я зарабатывал на жизнь!

– Гм. – Дворак снова откинулся на спинку стула, потирая бороду. Этого он не слышал, и ему пришлось признать, что в непокорности Уилсона было гораздо больше смысла. Но все же...

– Роб, будет много людей, которые будут делать много вещей, для которых, по их мнению, они на самом деле не подходят, и это, вероятно, более справедливо в военной сфере, чем где-либо еще, во многих отношениях, – сказал он более мягким тоном. – Щенки вышибли все дерьмо из вооруженных сил США, и ты это знаешь. Ужасно много ветеранов тоже погибло, сражаясь в одиночку. Ты сам был достаточно близок к этому раз или два, и ты держал себя чертовски хорошо. – Он потер все еще восстанавливающееся плечо, спокойно глядя через стол на своего шурина. – Ты мог бы сказать, что у Хауэлла довольно хорошее резюме в том, что касается тебя. И я знаю, что ты никогда не был офицером, но ты потратил двадцать проклятых лет – на самом деле двадцать три, если кто-то считает, – выясняя, как спасти офицеров от самих себя. Ты думаешь, это очко не в твою пользу?

– У меня нет для этого образования, – сказал Уилсон, отводя взгляд. – Ты знаешь, что я облажался, не воспользовался льготами на образование.

– Да, знаю, – кивнул Дворак. Он действительно знал это, так же как знал, как горько Уилсон иногда сожалел об этом. – Но я также знаю, что хочешь ли ты признаться в этом кому-либо еще – или самому себе, – ты один из самых умных парней, которых я знаю. Может быть, твое "книжное обучение" немного поверхностно, но у тебя есть тонны того, что моя мама называла "мудростью", и все те тяжелые удары, которые ты получил по пути, вбили много здравого смысла в твой толстый ирландский череп.

– Ты всегда говоришь самые милые вещи, – ответил Уилсон. Губы Дворака дрогнули, но он отказался отклоняться от темы.

– Послушайте, позволь мне указать тебе кое на что, – сказал он. – У тебя нет высшего образования. Ну, у меня их три, и когда щенки появились здесь, я занимался тем, чем хотел заниматься, а именно управлял стрельбищем и продавал огнестрельное оружие. Не думай, что все эти мои дипломы были точно частью описания работы. И, даже если отсутствие у тебя формального образования было бы дисквалифицирующим фактором до того, как щенки попали к нам, что, черт возьми, заставляет тебя думать, что сейчас это будет так? Не только из-за того, как сильно Хауэлл и Ландерс нуждаются в твоем опыте, идиот, но и потому, что у нас теперь есть нейронные педагоги. И я случайно знаю, что ты проводишь с ними много времени. Компенсируя некоторые из тех преимуществ образования, от которых отказалась ваша младшая версия, не так ли? Из того немногого, что уже сказал мне Ландерс, у меня возникло предчувствие, что с появлением Сети традиционные требования к образованию для присвоения звания, скажем так, будут существенно пересмотрены.

– Может быть, – сказал Уилсон через минуту.

Он сидел, глядя на что-то, что мог видеть только он, а Дворак терпеливо ждал. Наконец, глаза Уилсона сфокусировались.

– Ты понимаешь, что я точно знаю, что ты задумал, верно?

– Что заставляет тебя думать, что я "что-то задумал"?

– Ищешь укрытие – вот что ты делаешь. В следующий раз, когда Псих начнет приставать к тебе из-за всей этой истории с госсекретарем, ты бросишь меня прямо под автобус, не так ли?

– В тощую нью-йоркскую минуту, – сказал Дворак с улыбкой.

– Ну, ты же понимаешь, что мои ... сомнения по поводу моей собственной квалификации для, скажем так, более высокой должности – это только часть проблемы, верно? Ты знаешь, как они хотят назвать этот новый аборт, который они готовят, не так ли?

– Нет, не совсем. – Дворак пожал плечами. – Честно говоря, это не моя обезьяна. У меня у самого их предостаточно.

– Ну, я могу понять, почему они говорят о его переименовании. Не могут же они называть это американскими военными, когда нынешний президент США занят приготовлением чего-то значительно более грандиозного, не так ли? Так что, я думаю, называть это "вооруженными силами Континентального союза" имеет какой-то смысл. Но они говорят о полной отмене термина "морской пехотинец". – Он покачал головой. – Это слишком далеко, Дэйв. Шаг слишком далеко!

– Так что же они планируют использовать вместо этого?

– О, они все еще работают над этим. Последнее, согласно моим источникам, это что-то вроде "экспедиционных сил вооруженных сил Континентального союза".

– Ты шутишь, верно?

– О, нет, я не шучу. Просто подумай об аббревиатуре – ЭСВСКС. Как, черт возьми, ты это произносишь? Звучит так, будто кошку вырвало в углу, черт возьми!

– Итак, как бы ты их назвал?

– Должно быть, морские пехотинцы, – твердо сказал Уилсон. – Меня не волнует ничего другое, но они должны быть морскими пехотинцами. 'Космические десантники', может быть. В этом есть что-то приятное.

– Ты только что жаловался на аббревиатуры, – заметил его шурин. -Ты же знаешь, что если вместо этого они выберут "космические десантники", это будет произноситься как К & Д, не так ли? Ты готов ко всем этим шуткам?

Уилсон скрестил руки на груди, расправил плечи и сердито посмотрел на меня.

– Это лучше, чем звучать как блюющий кот, – сказал он упрямо. – И, поверь мне, они услышат от меня об этом!

– Удачи, – сказал Дворак, со смешком качая головой. Затем он протянул через стол здоровую руку и легонько хлопнул Уилсона по плечу. – Иди и возьми их, Тигр.

– Я так и сделаю. Ты увидишь, что я так и сделаю! – сказал Уилсон. – Тут я точно не сдамся без боя!

VIII

САН-САЛЬВАДОР-ДА-БАЙЯ-ДЕ-ТОДОС-ОС-САНТОС,

БАЙЯ,

БРАЗИЛИЯ

– Ты уверен в этом? – спросил Фернандо Гарсао, выглядывая из окна конференц-зала. Конференц-зал – и вся анфилада офисов на четвертом этаже здания – когда-то принадлежали губернатору штата Байя, Бразилия.

В любом случае, они принадлежали губернатору... пока не пришли демоны. Теперь это был его офис – офис исполняющего обязанности президента Бразилии. Это была должность, которую он никогда не хотел и никогда не ожидал получить. Профессиональный юрист и судья, он совсем не имел политических устремлений. Даже если бы он собрался, они были бы недосягаемы – за несколько месяцев до прихода шонгейри он занял пост председателя верховного федерального суда и стал главным судьей верховного суда Бразилии, что практически исключало любое стремление к выборной должности.

После приведения к присяге он вернулся в свой родной город Сан-Сальвадор-да-Байя-де-Тодос-ос-Сантос, или Сальвадор, как его чаще называли, чтобы поддержать свою младшую дочь во время рождения ее первенца. К сожалению, демоны выбрали именно это время для прибытия, и они разбомбили города Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро, а также федеральный округ Бразилиа. В последующие дни был нанесен удар по ряду других, более мелких городов, а также по всем военным объектам Бразилии. Сальвадор, по какой-то причине, пощадили, но к тому моменту ущерб уже был огромен.

В результате удара по Бразилии было обезглавлено правительство, убиты президент, председатель палаты депутатов и председатель федерального сената. Еще один представитель власти выше Гарсао в президентской линии наследования, вице-президент Виктор Лопес, был убит, когда снаряд орбитальной бомбардировки попал в Рио-де-Жанейро к северу от статуи Христа-Искупителя на вершине горы Корковадо, где Лопес проводил фотосессию.

Четвертый в очереди преемства, председатель верховного федерального суда Фернандо Гарсао стал исполняющим обязанности президента Гарсао, ответственным за исполнение обязанностей президента в ожидании выборов нового президента и вице-президента, которые, как предполагается, завершат нынешний президентский срок.

Он иронически рассмеялся про себя. Как будто это было так просто. Провести новые выборы в стране, население которой внезапно сократилось с почти 200 миллионов человек до чуть менее половины, которая только что потеряла большинство своих федеральных законодательных, исполнительных и судебных органов власти, а также большую часть своей инфраструктуры и средств связи. Белу-Оризонти, Манаус, Гуарульюс ... список убитых городов был длинным и ужасным, но он сделал то, что было в его силах. Он держал страну вместе, как только мог.

Однако он не был полностью удовлетворен своим "только".

Байя, как и остальные бразильские штаты, была полуавтономной и имела свою собственную конституцию, систему правосудия и законодательное собрание. В основном это помогло сохранить стабильность в стране, поскольку выжившие губернаторы – более трети из них погибли вместе со своими столицами – вступили в управление своими штатами под железным правлением демонов. Хотя о некоторых более сельских штатах на западе некоторое время ничего не было слышно – они, по-видимому, создали себя как новые мини-нации, – большинство городских штатов вдоль атлантического побережья пережили зиму и правление шонгейри и избежали полного краха цивилизации.

Но затем Гарсао обнаружил, что есть кое-что еще хуже, чем то, что инопланетяне правят их обществом: когда эти инопланетяне внезапно исчезают, и не остается ничего, что могло бы заполнить пустоту власти, которую они оставили после себя.

До прибытия инопланетян восемьдесят два процента населения страны проживало в ее городах. В то время как некоторые люди покинули оставшиеся города после бомбардировки, чтобы укрыться в сельской местности – во всяком случае, те, у кого были для этого средства, – подавляющее большинство все еще жило в прибрежных анклавах Бразилии. Когда цивилизация пала, она пала быстро, поскольку отчаявшиеся – или беспринципные – люди в свою очередь стали причинять страдания, хаос и убийства своим собратьям. И без того подорванный авторитет того, что осталось от местных правительств, рухнул под натиском насилия и террора, когда криминальные авторитеты, увидевшие возможность стать полевыми командирами, сражались за руины, оставленные шонгейри. Ресифи и Наталь вдоль побережья погрузились в хаос, и большая часть их городских районов, уцелевших после бомбардировок шонгейри, была сожжена. Тысячи, а по некоторым сообщениям, и сотни тысяч людей погибли от рук своих собратьев только в этих двух городах, и одному Богу известно, сколько еще погибло в небольших городах, которые также пострадали от всеобщих восстаний и преступной деятельности.

Хотя в Сальвадоре и большей части Байи местная полиция до сих пор держала ситуацию под контролем, "Командо Вермельо", преступная организация, занимающаяся главным образом нелегальной торговлей оружием и наркотиками, захватила Аракажу, примерно в трехстах километрах к северу, и расширяла свое влияние в Байе. Банда была привлекательна для молодых, страдающих от нищеты мужчин – которыми трущобы Сальвадора были переполнены еще до вторжения – и вербовала их, спонсируя спортивные мероприятия и вечеринки с фанк-музыкой в караоке, где Командо Вермельо знакомила их с различными наркотиками.

Даже до шонгейри у Командо Вермельо были последователи в Байе, которая до вторжения страдала от одного из самых высоких уровней бедности в Бразилии, а также носила титул национальной столицы убийств. В Бразилии после шонгейри организация была сигналом сирены для мужчин, которым нечем было заняться и у которых не было других вариантов. Не потребовалось много усилий, чтобы подтолкнуть криминальный элемент к попытке захвата Байи, и он знал, что большая часть бедного населения Байи, столкнувшегося с предстоящей зимой, была готова восстать вместе с ними, если они пообещают то, что правительство в последнее время не могло обеспечить в достаточной мере – продовольствие.

– Ты уверен в этом, Рауль? – снова спросил Фернандо Гарсао. – Командо Вермельо организует продовольственный бунт на следующей неделе?

– Уверен. – Рауль Бельтраме, его министр юстиции, отвечал за федеральную полицию и соблюдение федеральных законов Бразилии. – Мы слышали об этом от слишком многих наших информаторов, чтобы ошибиться.

– Что они надеются получить от продовольственного бунта? Еще больше мертвых? Разве у нас уже не было достаточно смертей в Бразилии?

– Они надеются захватить власть в стране, – ответил Бельтраме. – И им все равно, сколько людей за пределами их организации умрет, чтобы поддержать это дело. – Он пожал плечами. – Их почти не волнует, сколько их собственных людей низкого уровня погибнет в ходе операции. Жизнь дешева для лидеров Командо Вермельо.

– Таким образом, они подталкивают людей к бунту. Что тогда?

– Они врываются и дают им еду, – ответил Эдсон Падилья, министр сельского хозяйства, животноводства и снабжения. – Если они делают это, то внезапно становятся героями в глазах людей, и они позиционируют себя именно для этого. – Его губы скривились. – Они скупают все запасы, которые могут найти, и это отчасти объясняет, почему нам так трудно снабжать города. Они либо заставляют фермеров продавать им это, либо убивают фермеров и забирают продовольствие у них. В любом случае, они иссушают поток продовольствия, направляющийся в Сальвадор.