Текст книги "К свету"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

Соавторы: Крис Кеннеди
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 44 страниц)

Робот снова потянулся к животу его дочери, и Фреймарку опять пришлось отвести взгляд, когда его желудок свело спазмом. Он сосредоточился на стене, стараясь не расстаться с обедом. – А вот и ваш сын! – объявила доктор, когда второй вопль присоединился к первому.

– Подождите! – сказал Фреймарк. – Близнецы?

– Да, папочка, – сказала Камила. – Мы с самого начала знали, что у нас будут близнецы – новые медицинские технологии замечательны – мы просто хотели, чтобы это было сюрпризом. Мы знаем, что в этом смысле ты немного старомоден. Сюрприз!

– О боже, – сказал Фреймарк. Он присоединился к своей жене на краю кровати, где Камила держала одного из младенцев, а Мигель – другого. Он с благоговением смотрел на двух младенцев – прошло много времени с тех пор, как он принимал участие в родах, – и ему казалось, что его сердце вот-вот разорвется от радости. Они стали бабушкой и дедушкой! Не один раз, а дважды! Увидев эти два крошечных, сморщенных, красивых личика, он поклялся сделать все возможное, чтобы обеспечить им долгую, здоровую и свободную от инопланетян жизнь... независимо от того, чего хотел кто-либо в совете по планированию. Они строили и готовили, потом они строили и готовили еще что-то. Они были бы готовы.

Его внимание привлекло какое-то движение, и он посмотрел вниз, на живот своей дочери. Робот закрыл участок кожи – все было на удивление бескровно – и обработал края разреза спреем. Его глаза расширились, когда порез сросся и кожа восстановилась, как будто ее никогда и не было отдельно.

– Как это ... как это возможно? – спросил Фреймарк. Даже он сам услышал благоговейный трепет в своем голосе.

– Наноботы, – ответил доктор. – Микроскопические машины, работающие на клеточном уровне.

– Я знаю, что такое наноботы, – сказал Фреймарк. – Я просто ... я просто никогда не видел этого раньше. Это... – его голос затих, он подыскивал слово. – Это чудесно, – наконец сказал он, хотя и обнаружил, что это слово не соответствует его чувствам. Он посмотрел на свои часы. Прошло всего десять минут.

– Я, вероятно, сегодня сделаю двадцать пять таких, – ответила доктор. – Это не чудо. Это просто наука.

III

ФОРТ САНДЕРС,

СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

– Что я должен там искать? – спросил Элиас Фавр, осматривая местность, проносящуюся за окном низко летящего вертолета. Высокий темноволосый представитель из пригорода того, что осталось от Женевы, уже проявил себя любознательным и чрезвычайно заинтересованным в учениях, проходящих в полях и лесах под скоростным вертолетом UH-60. Бывший член швейцарского ополчения, он также хорошо разбирался в военной технике и тактике.

– Вон там вы можете увидеть одну из наших новых танковых рот, готовящуюся к атаке на позиции противника в том песчаном районе дальше слева, – ответил полковник Рассел Клейтон, указывая в левое окно "Блэк Хоук". Хотя Клейтон предпочел бы находиться на земле, командуя войсками, президент – без шуток, президент Планетного союза – позвонил ему и попросил позаботиться о двух представителях, и вот он здесь, устраивает им шоу собак и пони.

– Вы имеете в виду те танки вон там? – Лука Гербер мог бы быть специально разработан для контраста с Фавром. В то время как Фавр выглядел как военный – высокий и аристократичный, Гербер, профессор Бернского университета, был его прямой противоположностью: невысокий и чрезвычайно коренастый, с волосами столь же светлыми, насколько темными они были у Фавра,. Он представлял регион, который был центром экономики, образования и здравоохранения центральной Швейцарии, и его поддержка имела решающее значение для продвижения страны в правильном направлении.

– Да, сэр, – ответил Клейтон. – Эти цели – то, что раньше было нашими первоклассными танками – вроде тех, которые батальон полковника Аластера Сандерса использовал для разгрома шонгейри в Афганистане во время вторжения "щенков".

– Вот чего я не понимаю, – сказал Гербер. – Если мы уничтожили броню "шонгейри" нашими старыми танками, почему мы хотим сейчас использовать более дешевые модели "шонгейри"?

Клейтон одарил его охотничьей улыбкой.

– Эти танки – собственно говоря, мы назвали их "Сандерс" в честь полковника – могут выглядеть так, как те, с которыми он столкнулся в Афганистане, но они определенно не те. Как оказалось, у шонгейри был доступ к гораздо лучшим технологиям, чем те, что они привезли сюда; они просто не использовали ничего из этого. А мы используем!

Брови Гербера нахмурились. – Но в этом нет никакого смысла. Если у них была лучшая технология, почему они ее не использовали?

– Похоже, что во всех их предыдущих завоеваниях им никогда не требовалось ничего более сложного и способного, чем то, что они принесли с собой, и они не ожидали, что мы продвинемся так далеко, как удалось нам. Последний раз они были здесь в 1415 году, и тогда длинный лук был королем сражений. Снаряжение, которое они привезли, было бы очень эффективным против войск, вооруженных длинными луками...

– Но мы продвинулись до танков, – закончил Фавр.

– Вот именно, – кивнул Клейтон. – Они были не готовы к тому, как далеко мы продвинулись. И согласно истории, которую мы у них узнали, они, вероятно, были не более развиты, чем мы, к концу Второй мировой войны, скажем, когда они вели свою последнюю войну против настоящего равного им противника. Таким образом, несмотря на то, что на их антигравитационных танках были установлены лазеры, они не были оптимизированы для использования против врагов, чьи технологии соответствовали их собственным – это было оружие самого низкого класса. Они бы полностью разгромили силы, выставленные во время Столетней войны, или наполеоновских войн, или даже Первой или Второй мировой войны пятьсот лет спустя. Но их энергетическое оружие, установленное на транспортере, не смогло пробить лобовую броню танка "Абрамс" с одного попадания.

– Однако что еще интереснее, – добавил он, переходя к теме, – так это тот факт, что как только они узнали, как далеко мы продвинулись, то, похоже, не смогли адаптироваться к нашим новым возможностям. Временной интервал был недостаточно широк, чтобы они могли внести какие-либо серьезные изменения в свое оборудование – их промышленные модули все еще работали, когда вампиры уничтожили их самих, так как физически было невозможно запустить новые проекты в производство, даже если бы они попытались – но они должны были быть в состоянии понять, как использовать то, что у них было, гораздо эффективнее, как только узнали, с чем на самом деле столкнулись. Только они этого не сделали. Как будто они настолько привыкли издеваться над технологически неполноценными расами, что, когда мы подошли и дали им пощечину, они не знали, что делать. Их единственным ответом было нанесение ударов с орбиты. Мы не ожидаем, что в следующий раз они будут такими неподготовленными; мы должны быть готовы.

– Неужели мы? – спросил представитель Фавр. – Готовы ли мы к ним?

– Давайте выясним. – Клейтон включил радио. – Управление – всем силам, продвигайтесь вперед и уничтожайте вражескую бронетехнику.

Вертолет перешел в режим зависания, и Клейтон указал в окно, как танки рванулись вперед на своих антигравитационных полях. Вертолет приблизился к танкам, и Клейтон мог видеть, как двигаются их прямоугольные стволы, выискивая цели. Парящие танки находились примерно в семи милях от целей, между ними был небольшой подъем. Когда танки преодолели холм, они открыли огонь.

– Пустяк! – сказал Гербер. В отличие от старых 120-миллиметровых гладкоствольных пушек на M1A2 Абрамс, при стрельбе новых танков не было огромного огненного шара. На самом деле, это было на редкость невпечатляюще для тех, кто привык к артиллерии до вторжения. Однако прямо перед танком было отчетливо видно облако чего-то, а затем четыре куска чего-то еще вылетели из облака по дуге и приземлились лишь на небольшой доле пути до цели.

– Просто смотрите! – сказал Клейтон, но прежде чем он успел закончить, взорвались два танка на полигоне.

– Что ... что, черт возьми, это было? – спросил Гербер. – Лазеры?

Клейтон покачал головой. – Мы могли бы использовать лазеры – они есть в технологической базе принтеров, – но вместо этого мы выбрали рельсотрон. Он меньше подвержен влиянию погоды и может работать с более широким спектром типов боеприпасов. Это также позволяет нам использовать танки для ряда различных миссий. Облако, которое вы видели, было не от ракетного топлива; это была просто пыль, поднятая атмосферной ударной волной. И черные детали, которые вы видите, – это не настоящие снаряды – это башмаки, которые ходят вокруг снарядов, как сабо; они выбрасываются после того, как снаряды выходят из ствола.

– На самом деле рельсотрон каждого Сандерса – это увеличенная версия личного оружия, которое вы увидите чуть позже, – объяснил Клейтон. – Он дает начальную скорость порядка трех тысяч четырехсот метров в секунду, что в два раза превышает среднюю начальную скорость основного орудия "Абрамса". При такой скорости его баллистические характеристики близко приближаются к баллистическим характеристикам энергетического оружия на дальностях, на которых оно, вероятно, будет использовано. С таким же успехом это мог бы быть лазер... за исключением того, что рельсотрон бьет с гораздо большей силой.

– Но снаряды не могут быть очень большими, если они упакованы в сабо, которое мы можем видеть отсюда, не так ли? – спросил Гербер. – Как что-то такое маленькое может нести достаточно взрывчатки, чтобы выполнить эту работу?

– В противотанковых снарядах не используется взрывчатка, – ответил Клейтон. – На самом деле это оружие с кинетической энергией, которое, подобно пуле, использует для поражения цели только свою кинетическую энергию. Как только снаряд пробивает броню, тепло и осколки, которые он генерирует при прохождении, уничтожают цель. Идея пенетратора не нова – в наших танках Абрамс использовалось нечто подобное, – но теперь, с рельсотроном, мы можем генерировать гораздо больше мощи.

– Я этого не понимаю, – сказал Гербер. – Почему снаряд просто не отскакивает? Разве не для этого предназначена танковая броня? Заставлять снаряды отскакивать от него?

– Ну, да, для этого и предназначена броня танка, – сказал Клейтон, напомнив себе, что Гербер был академиком, а не опытным военным офицером. – Но в этом типе снарядов столько энергии, что они пробивают броню, а не отскакивают от нее. – Клейтон повернулся к представителю, чтобы установить зрительный контакт. – По сути, энергия зависит от массы и скорости снаряда, верно?

Гербер кивнул.

– Чтобы максимально увеличить количество энергии, которую мы прикладываем к цели, мы максимально увеличиваем массу, используя материалы настолько плотные, насколько можем найти. Для "Абрамса" это был обедненный уран; то, что мы можем производить сейчас, намного плотнее даже этого, так что мы действительно можем увеличить массу. Затем мы минимизируем диаметр конечного снаряда, чтобы вся энергия была сосредоточена на как можно меньшей площади. В "Абрамсе" мы помещали снаряд в полнокалиберный сабо, по сути, в башмак для опускания в ствол, потому что основание сабо было достаточно широким, чтобы обеспечить максимальную скорость порохового заряда. Затем сабо отбрасывалось, когда снаряд покидал ствол, и сердечник продолжал движение к цели, испытывая гораздо меньшее сопротивление воздуха и неся гораздо большую кинетическую энергию, чем в случае снаряда полного калибра.

– Рельсотрон по-прежнему использует башмак для взаимодействия с магнитным полем и стабилизации пенетратора на пути дальше по стволу, но он не обязательно должен быть таким большим, как у сабо Абрамса. По сути, мы делаем действительно тяжелую стрелу, затем выпускаем ее с чрезвычайно высокой скоростью, и она попадает в такую маленькую область, что проходит насквозь, а не отскакивает. Проходя насквозь, она тянет за собой куски брони, к которой прикасается, а затем выбрасывает все это во внутренности танка почти с той же скоростью. Из-за попадания осколков и избыточного давления внутренняя часть танка становится непригодной для жизни.

– Ой, – сказал Фавр.

Клейтон кивнул. – Как бывший танкист, я согласен на сто процентов. Однако главное – сделать это с ними до того, как они смогут сделать это с вами.

– И эти новые танки позволят нам это сделать?

– Да, они это сделают.

– Почему бы просто не сбросить на них что-нибудь с орбиты, чтобы они не смогли нанести вам ответный удар? – спросил Гербер.

– Конечно, в некоторых случаях это вариант, особенно если враг находится на открытом месте, но что, если вы пытаетесь захватить город? Есть причина, по которой армия просто не просила военно-воздушные силы разрушать целые поселки в Ираке и Афганистане. Вы можете сравнять с землей полдюжины городских кварталов, чтобы уничтожить прячущийся там танк, но местным горожанам это ужасно не нравится. Вы не сможете завоевать сердца и умы вражеского населения, если будете убивать всех гражданских лиц, одновременно уничтожая их армию – от них ничего не останется.

– Думаю, в этом есть смысл, – сказал Гербер, пожимая плечами.

Клейтон кивнул в сторону окна. Даже с вертолета было очевидно, что все танки-мишени были уничтожены.

– Давайте спустимся вниз и посмотрим, как новая технология применяется к простому солдату.

– Это рота одного из других батальонов моей бригады, – с гордостью сказал полковник Клейтон, когда они приблизились к полигону недалеко от того места, где приземлился вертолет. Рота, о которой идет речь, как раз заканчивала погрузку в несколько антигравитационных грузовиков. – В состав бригады входят четыре батальона – бронетанковое подразделение, которое вы уже видели, батальон механизированной пехоты, батальон беспилотных летательных аппаратов и зенитный батальон – а также приданные инженерные роты и роты тяжелого вооружения. В общей сложности у нас около четырех тысяч пятисот сотрудников, включая наших собственных специалистов по логистике, инженеров, поваров, медиков и другой персонал.

– Это звучит как хорошо продуманный пакет, – сказал Фавр.

– Это так, особенно когда вы видите возможности задействованного персонала.

Клейтон повел их к концу линии огня, где главный сержант бригады стоял по стойке смирно вместе с капралом.

– Доброе утро, главный сержант.

– Доброе утро, сэр! – сержант повернулся к двум представителям. – Доброе утро, джентльмены! Я главный сержант Дженкинс, и мы с капралом Гонсалесом покажем вам возможности нового ударного ружья М-1. Капрал Гонсалес!

– Доброе утро, джентльмены, – сказал Гонсалес с улыбкой и легким андалузским акцентом. Клейтон кивнул – испанец был выбран потому, что он умел быть высокопрофессиональным, одновременно открытым и обаятельным. – Как сказал главный сержант, я покажу вам моего нового лучшего друга, мой М-1.

Он поднял свое ружье к левому плечу и открыл его для осмотра, чтобы два представителя могли его увидеть. Оружие имело высокотехнологичный, блестящий вид бутафории, которую можно увидеть в фильмах. Хотя Клейтон и не ожидал, что отделка ружья сохранится, как только оно попадет в руки его солдат – если вы хотите найти пять новых способов что-то сломать, отдайте это солдату, – но отделка превзошла его ожидания, и все ружья его батальона выглядели так же, как и в тот день, когда они поступили из "типографии". Из какого бы инопланетного композита они ни были сделаны, он был прочным!

– М-1 – это десятимиллиметровое рельсотронное ружье с воздушным охлаждением, конденсаторным питанием и магазинным заряжанием, – продолжил капрал. – Ствольная коробка М-1 изготовлена из алюминиевого сплава, ствол, затвор и затворная рама – из легкого инопланетного сплава, а цевье, пистолетная рукоятка и приклад – из инопланетного композита.

– М-1 немного тяжелее некоторых своих предшественников – одиннадцать целых две десятых фунта с заряженным магазином на сорок патронов; однако десятимиллиметровый патрон, которым он стреляет, намного больше, чем у его предшественников. Более ранний патрон калибра 5,56 имел примерно половину этого диаметра, а пуля весила менее четырех граммов. Даже старый патрон калибра 7,62 мм имеет всего три четверти диаметра патрона М-1 и весит менее десяти граммов. Пуля, выпущенная из М-1, весит почти двадцать граммов, но ее масса пропорционально меньше, чем была бы, если бы мы просто увеличили размер существующего патрона до десяти миллиметров. Фактически, подкалиберный пенетратор имеет всего шесть миллиметров в диаметре, что меньше, чем старый натовский калибр 7,62; большая масса возможна благодаря тому, что он изготовлен из чужеродных композитов, как и новые танковые снаряды. Несмотря на свой гораздо больший размер, весь подкалиберный пенетраторный патрон – патрон и пенетратор – весит всего около сорока пяти граммов, а разрывной патрон весит всего около сорока. Следует отметить, что это всего лишь примерно на девяносто и семьдесят процентов больше, соответственно, чем в стандартном натовском патроне, но удар получается чертовски сильным.

Главный сержант взглянул на капрала, который перехватил его взгляд.

– Упс, извините, джентльмены, – сказал Гонсалес с полуулыбкой, – я имею в виду, что это чертовски круто.

Гербер усмехнулся. – Я знаком с местным наречием. С чем я не знаком, так это с тем, что такое под... под... пенетратор. Ты так это назвал?

– Это подкалиберный пенетратор, сэр, – объяснил Гонсалес, возвращаясь к делу. – Точно так же, как и у танковых патронов, которые вы видели ранее, пуля, выпущенная из М-1, на самом деле на сорок процентов уже диаметра ствола, через который она выпущена. Пуля сбрасывает свои защитные лепестки после того, как выходит из ствола, и сверхплотный сердечник проходит оставшийся путь до цели. Это позволяет ему фокусировать кинетическую энергию на меньшей площади мишени.

– Прямо как в танковом снаряде, – сказал Фавр, кивнув. – Понял. Еще ... с такой тяжелой пулей начальная скорость должна быть довольно низкой, не так ли? Хотя я понимаю, что у нее была бы большая убойная сила, не сократит ли значительно меньшая начальная скорость эффективную дальность стрельбы ружья?

– Вы правы, – сказал Гонсалес, кивая. – Для приведения в действие новой пули требуется чертовски много энергии, и если бы мы попытались сделать это с традиционным пороховым зарядом, как в наших старых боеприпасах, это либо не сработало бы, либо вывихнуло бы плечо солдата при выстреле. Однако М-1 – это модифицированный рельсотрон – в нем вообще нет пороха. Он использует электрический заряд, чтобы протолкнуть пулю дальше по стволу.

Гонсалес показал мужчинам конец ружья, который представлял собой прямоугольник из композитных материалов со стволом в центре. – Вы заметите, что цевье ружья доходит до самого дула. Это потому, что в цевье находится электроника и магниты, которые приводят пулю в движение. Все это питается от конденсатора уровня Гегемонии, который входит в комплект каждого из пулевых патронов. В отличие от старых пуль, в патроне которых был "порох", в наших новых пулях есть "сила", – улыбнулся он.

Фавр выглядел задумчивым. – Однако вопрос в том, достаточно ли этого?

– Безусловно! – воскликнул Гонсалес. – Начальная скорость пуль наших старых винтовок составляла чуть более девятисот метров в секунду. У этих новых ружей начальная скорость выстрела составляет ровно двадцать одну сотню – это больше, чем было у наших старых танков. И когда вы прикладываете такую энергию к пуле в 300 гран, вы получаете начальную энергию более тридцати двух тысяч футо-фунтов – э-э, около сорока трех килоджоулей. Это более чем в два раза больше, чем у старой винтовки Барретт 50-го калибра, и М-1 намного легче носить с собой, чем Барретт! К тому же, оно уберет все, что вы захотите!

Клейтон усмехнулся. – Несмотря на энтузиазм капрала Гонсалеса, такая энергия вызвала некоторые огромные проблемы на этапе проектирования, потому что отдача несет ту же энергию, что и пуля, вылетающая из дула. Без компенсации отдача от пули, выпущенной со скоростью шесть Махов, могла бы сломать капралу плечо, если бы не выбила его полностью.

– Мне сказали, что проблема довела дизайнеров до безумия, и они несколько раз чуть не отказались от этого проекта, прежде чем придумали ряд функций по смягчению последствий. В дополнение к некоторым низкотехнологичным вариантам, таким как возвратные пружины, изготовленные из инопланетных композитов, они также включили некоторые передовые технологии Гегемонии, и, наконец, заставили это работать. Вся система штурмовых ружей действительно крутая.

Он указал на дуло ружья.

– Действительно тяжелые винтовки, такие как Барретт, иногда использовали дульные тормоза, которые улавливали часть расширяющихся газов, приводящих в движение пулю, и выбрасывали их назад. Это похоже на использование ракеты Вентури, чтобы тянуть винтовку вперед, в то же время отдача отбрасывала ее назад. Поскольку у нас больше нет этих газов, в этом ружье используется вариация того же принципа. Внутренний ствол М-1 обладает некоторым диапазоном перемещения, и когда пуля проходит через ствол, сила отдачи создает электрический потенциал во внешней гильзе. Когда внутренний ствол отклоняется назад, то же самое магнитное поле, которое приводит в движение пулю, "захватывает" гильзу ствола и гасит большую часть силы отдачи, а пружины поглощают оставшуюся ее часть. По сути, внутренний ствол функционирует подобно гидравлическому поршню, когда он движется назад, а затем возвращается в исходное положение по мере ослабления усилия. Движение устраняет почти всю силу отдачи – она все еще больше, чем у M16, но меньше, чем у чего-то вроде старого M1 Гаранд, – и система обеспечивает дополнительное преимущество в том, что внутренний ствол заряжает устройство конденсаторного типа, подобно тому, как система рекуперативного торможения накапливает энергию, поэтому система патрона не обязательно должны содержать такой большой запас энергии.

– Во всяком случае, так написано в руководстве. На корпусе имеется керамическая трубка, которую нужно снять, чтобы очистить разъем. Если вы этого не сделаете, то при стрельбе из ружья оно разлетится как сумасшедшее.

– Керамическая трубка? – спросил Фавр.

– Да, в ней есть что-то вроде сетки. Вы же не хотите с этим связываться. – Клейтон пожал плечами. – Мы могли бы говорить об этом весь день, – добавил он, – но демонстрация, вероятно, была бы намного более информативной. Капрал, почему бы вам не показать им, как это работает?

– Да, сэр! Не последуете ли вы за мной, джентльмены? – Гонсалес повел представителей на огневой рубеж.

– Черт возьми! – пробормотал Фавр, глядя на горный хребет. Чуть громче он добавил: – Не слишком ли далеко эти цели? Какое расстояние?

Гонсалес улыбнулся. – Ну, да, они, вероятно, находятся дальше, чем вы привыкли, но это потому, что нам пришлось немного отодвинуть их назад, чтобы сделать это более сложным. Раньше считалось, что для того, чтобы пройти квалификацию, нужно было поразить по крайней мере двадцать три из сорока всплывающих мишеней на дистанциях от пяти метров до трехсот метров. Оказывается, со встроенным баллистическим вычислителем, датчиками, лазерным дальномером и новой оптической системой, которая входит в стандартную комплектацию M-1, они подобны стрельбе из лазера на расстояние более полумили – куда бы вы ни целились, пуля попадет именно туда. Даже без прицела вы все равно сможете всадить не менее тридцати пуль в цель с расстояния в пятьсот метров.

– Это правда?

– Да, сэр, – сказал Гонсалес. – Проблема, с которой мы столкнулись, заключалась не в попадании в цель, а в том, чтобы удержать пули на дистанции. Даже немного увеличив высоту, вы могли бы легко отбросить пулю от основания. В первый день, когда у нас появились новые ружья, мы выпустили пять патронов в дома и машины людей, которые восстанавливают Фейетвилл за пределами Форт-Сандерса. К счастью, никто не пострадал, но нам пришлось установить новый стрелковый тир, который был длиннее и имел более высокие заграждения. И скупить всю землю за ним примерно на десять миль. – Он одарил их застенчивой улыбкой. – Это был своего рода беспорядок.

– Думаю, да, – согласился Фавр.

– Ладно, Гонсалес, прими удобную позу для стрельбы лежа, – сказал главный сержант Дженкинс.

– А как насчет защиты слуха? – спросил Гербер, несколько лихорадочно оглядываясь по сторонам. – Разве нам не нужны наушники?

– Эти ружья не такие уж громкие, – ответил Дженкинс. – Я могу достать вам несколько, если хотите, сэр, но, как правило, мы больше не используем их для операций на обычных дистанциях. Большинство военных относились к этому довольно фанатично, используя огнестрельное оружие старого образца, и мы все еще используем его, если кто-то собирается стрелять в течение длительного времени или у нас много оружия на линии огня. Но обычно они не нужны для чего-то подобного.

– Если вы думаете, что все будет хорошо...

– С вами все будет в порядке, – заверил Клейтон Гербера, вручая каждому представителю по биноклю. – Если вы хотите отойти на несколько шагов, пожалуйста, не стесняйтесь.

Гербер выглядел смущенным, но когда Фавр подошел к тому месту, где на линии огня лежал Гонсалес, Гербер сделал шаг ближе, хотя по-прежнему оставался в десяти футах позади солдата.

– Подсоедините магазин на сорок патронов и заряжайте, – приказал Дженкинс. Гонсалес вставил магазин в ружье и вручную передернул затвор, чтобы зарядить его.

– Готовы справа? – спросил Дженкинс. – Готовы слева? – спросил он.

– Готово, – сказал Гонсалес, когда оба представителя огляделись.

– Огневой рубеж готов, – отметил Дженкинс. – Переведите рычаг переключения режимов на полуавтоматический режим, просканируйте свой сектор и начинайте стрелять.

Через пару секунд Гонсалес выстрелил, и ружье издало треск! Звук был резким, но не таким громким, как у обычной военной винтовки. На самом деле, он был менее шумным, чем у большинства винтовок 22-го калибра.

– И это все? – спросил Фавр. – Не так уж плохо.

– Нет, сэр, это не так, – сказал Гонсалес с улыбкой. – Но лай бронто по-прежнему является предвестником гибели ... то есть для врага.

Одна бровь Фавра поползла вверх. – Тот самый бронто?

Клейтон вздохнул. – Да, это жаргонное название, которое некоторые солдаты дали ружью. Как вы, возможно, заметили, само ружье довольно бесшумно; шум, который оно издает при стрельбе, – это треск пули, преодолевающей звуковой барьер со скоростью шесть Махов при выходе из винтовки.

Фавр кивнул. – Но 'бронто'?

– Как оказалось, – сказал Клейтон, – среди палеонтологов ведутся споры о бронтозавре. Некоторые из них полагают, что бронто мог использовать свой хвост в качестве оружия, точно так же, как трицератопс использовал свои рога или стегозавр – шипы на хвосте. Если вы представите себе пятидесятитонного бронто, взмахивающего как хлыстом своим сорокафутовым хвостом, некоторые палеонтологи думают, что он смог бы преодолеть звуковой барьер, и он бы издал треск! похожий на то, что производит патрон, вылетающий из винтовки. Один из солдат...

– Джим Билл, сэр, – вмешался Гонсалес.

Клейтон продолжил, несмотря на то, что его прервали. – Один из солдат был энтузиастом динозавров, и он сказал, что ружье издавало звук, похожий на то, как бронто хлещет хвостом, и название вроде как прижилось.

Он пожал плечами. – Как мы уже обсуждали, масса пули влияет на отдачу ружья; на звук, который она издает, влияет ее поперечное сечение – чем оно шире, тем больше шума она производит, преодолевая звуковой барьер, потому что создает большую ударную волну. Сам патрон, которым стреляет ружье, меньше по размеру, как игла, поэтому звук выстрела наиболее громкий прямо у дула, пока он все еще в патроннике, но он намного тише в нижнем диапазоне после сброса лепестков.

– В этом есть смысл, – сказал Фавр.

Клейтон посмотрел на Гонсалеса. – Не могли бы вы закончить демонстрацию, капрал?

– Да, сэр! – он продолжил стрелять. После нескольких выстрелов в яблочко образовалась дыра, достаточно большая, чтобы ее можно было увидеть без бинокля. К тому времени, как он закончил магазин, он расстрелял все мишени.

– Прекратить огонь, – приказал Дженкинс. – Поставь на предохранитель и убери свое оружие.

– Вау, это впечатляет, – сказал Гербер. После пяти выстрелов он встал рядом с Фавром, чтобы было лучше видно. Он по-прежнему подпрыгивал при каждом выстреле из ружья, но с каждым последующим выстрелом все меньше и меньше.

– Нет, – сказал Клейтон, – это просто действительно круто. Это впечатляет. – Он повернулся к главному сержанту. – Покажите им три заряда полнокалиберной взрывчатки очередью из трех патронов.

– Гонсалес, запри один магазин на три полнокалиберных разрывных снаряда и заряди, – приказал Дженкинс.

– Да, главный сержант, с удовольствием, – ответил Гонсалес. Он вытащил из грузового кармана небольшой контейнер, зарядил из него три патрона в магазин и вернул его на место. Он зарядил ружье и вернулся на свою огневую позицию.

– Готовы справа? – спросил Дженкинс. – Готовы слева?

– Готов, – сказал Гонсалес.

– Огневой рубеж готов, – отметил Дженкинс. – Переведите рычаг переключения в положение "Очередь", просканируйте свой сектор и начинайте стрельбу.

Крэк! Крэк! Крэк! Три снаряда были выпущены менее чем за секунду, и земля вокруг цели взорвалась тремя большими огненными шарами. Бум! Бум! Бум!

Когда дым рассеялся, Клейтон не смог найти никаких признаков цели. Он улыбнулся.

– Это полнокалиберные разрывные патроны, – объяснил он. – По сути, они похожи на десятимиллиметровые гранаты. Они стреляют с меньшей начальной скоростью, чем пенетраторы, всего около пяти Махов, потому что им не нужна такая же пробойная мощность для эффективности. Однако они столь же точны, а бортовой баллистический компьютер M-1 автоматически настраивает прицел. Если уж на то пошло, его датчики могут обнаруживать и измерять изменения силы тяжести – например, разницу между нашей здесь, на Земле, и на Марсе или Луне – и учитывать эту информацию наряду с ветром, влажностью и атмосферным давлением ... если таковые имеются.

Полковник улыбнулся, увидев выражение лица Гербера.

– Сами гранаты изготовлены из взрывчатого вещества, достаточно прочного, чтобы не нуждаться в гильзе, в отличие от обычных гранат, – продолжил он. – В стандартной американской сорокамиллиметровой гранате взрывчатое вещество составляло менее двадцати процентов от общего веса снаряда, а максимальная эффективная дальность стрельбы составляла всего около трехсот пятидесяти метров – и на таком расстоянии она была не очень точной. Этот снаряд эффективен на дальности более чем в три раза большей, с очень высокой степенью точности, и он обеспечивает девяносто процентов взрывчатого вещества сорокамиллиметрового калибра по массе. Поскольку взрывчатое вещество примерно на сорок процентов более энергичное, чем все, что было у нас до вторжения, на самом деле он примерно на тридцать процентов мощнее сорокамиллиметрового при диаметре всего в четверть диаметра старой гранаты. Это означает, что нам больше не нужен подствольный гранатомет; все, что нам нужно сделать, это вставить новый магазин и играть рок-н-ролл.