Текст книги "Стеклянная Крепость (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

Собака пришла в себя и попятилась. – Ты связана с другим! – прорычала ее средняя голова. – У другого нет ни чести, ни вежливости. Это монстр, который убивает. – Ты связана с ним!

Илна начала поднимать руки, снова расправляя узор. Собака повернулась и скрылась из виду, ее огромные лапы отбрасывали комья дерна.

Илна пожала плечами, пытаясь избавиться от воспоминаний о собаке и ее зловонном дыхании. – Здесь налево, – сказала она, кивая на перекресток дорожек перед ними. Она вздохнула и начала развязывать узелки, чтобы пряжа была готова к использованию в следующий раз. – И снова налево на следующем повороте. Пошли! У меня нет ни малейшего желания оставаться здесь.

Мерота положила свою маленькую ручку на плечо Илны, когда они отправились в путь. – Ты не чудовище, Илна, – тихо сказала она.

– Боюсь, тут ты ошибаешься, – ответила Илна. – Но я твой монстр, дитя мое; и в этом месте он тебе нужен.

***

Кэшел услышал, как ученый встал, и тоже поднялся с постели. Было еще до рассвета, но свет пробивался сквозь восточную стену, где саман не совсем заделал щели между костями мастодонта.

Он протянул руку и взъерошил короткие волосы мальчика. – Проснись, Протас, – тихо сказал он. – Мы скоро уходим.

– Я устал! – сказал мальчик, крепко зажмурив глаза, но мгновение спустя сбросил покрывавший его гобелен и сел. Он держал лицо опущенным, пока не забрался под одеяло и не достал оттуда топазовую корону. Прочно водрузив ее на голову, он застенчиво улыбнулся Кэшелу и встал.

Антесиодор раскладывал предметы из своей коллекции на прямоугольнике плотной ткани – попоне, как догадался Кэшел. Она была украшена геометрическими узорами черного и белого цветов на фоне винного цвета. Ученый уже упаковал несколько книг и свитков; теперь он выбирал среди склянок и шкатулок, размещенных вдоль боковой стены.

– Я могу понести это для вас, если хотите, сэр, – сказал Кэшел. Связка была бы довольно тяжелой на любом расстоянии, и Антесиодор выглядел так, словно сильный ветер мог сбить его с ног.

– Мне бы не хотелось, – отрезал ученый. – Я уверен, у тебя есть свои обязанности. Ты можешь оставить меня с моими.

Кэшел кивнул и подошел к глиняному кувшину с водой. Он был покрыт красной глазурью на черном фоне; крылатые демоны с женскими головами мучили мужчину, привязанного к мачте его корабля.

– Мне жаль, Мастер Кэшел, – сказал Антесиодор ему в спину. – Я расстроен из-за того, что от меня требуют, но это не твоя вина.

– Все в порядке, – сказал Кэшел, улыбаясь про себя. – Принц Протас и я знаем, что мы чужеземцы. Мы ценим вашу помощь.

Он снова наполнил чашку и отдал ее мальчику, который с жадностью выпил воду. Здесь воздух был настолько сух, насколько это вообще возможно.

Антесиодор помолчал, затем взял с полки тонкую палочку с головкой-щупальцем. Кэшел сначала подумал, что это растение, но потом понял, что это, должно быть, морская лилия, подобная тем, что выветрились из известнякового утеса на дороге из деревушки Барка в Каркозу. Однако все они обратились в камень. Лилия, которую Антесиодор сунул за пояс, была сухой, но достаточно свежей, чтобы Кэшел почувствовал соленый запах гниения, прилипший к полой скорлупе.

– Нужно вам что-нибудь поесть? – спросил Антесиодор, забирая чашку у Протаса и протискиваясь мимо Кэшела, чтобы снова наполнить ее. – Это недалеко. Это...

Ученый выпил, помолчал и допил воду. Он с сомнением посмотрел на кувшин, затем поставил чашку на стол.

– Мы будем там самое большее через два часа, – сказал Антесиодор, глядя прямо на Кэшела. – Если мы вообще сможем туда добраться. Я полагаю, что, поскольку вас послали ко мне, могут найтись те, кто захочет помешать вашему путешествию?

Он вопросительно приподнял бровь.

Кэшел пожал плечами. – Я не знаю, – честно признался он. – Я здесь, чтобы помочь Протасу, но никто не сказал нам, что должно произойти.

С широкой улыбкой он добавил: – Я привык к тому, что люди мне ничего не говорят. Я бы хотел, чтобы это было не так, но это так.

– Ну, я не думаю, что это имеет значение, – продолжил Антесиодор с сердитой гримасой на лице, которая делала его слова ложью. – Нам лучше всего идти. Солнце взошло. Это удержит худших в их логовах, но чем быстрее мы покончим с этим делом, тем лучше для нас.

Он жестом пригласил их пройти в дверной проем и последовал за ними. Снаружи ученый потрогал пальцами накидку, закрывавшую проход. Он нахмурился и выпрямился, повернувшись спиной к длинному дому.

– Мы направляемся на восток, – сказал Антесиодор. – Я знаю, что трудно удерживать направление в этих размытых оврагах, но на горизонте есть белая вершина. Вы можете сориентироваться по ней.

Кэшел ухмыльнулся, подумав о том, что сказала бы его сестра на подобный комментарий. – Да, и я могу дышать воздухом, ты, городской дурак, – или, возможно, что-то более оскорбительное.

Но это была Илна. Кэшел есть Кэшел, и вместо этого он сказал: – Я подумал, что сейчас вы могли бы надеть плащ, сэр. Вместо того чтобы оставлять его над дверью.

– Неужели? – рявкнул Антесиодор. Он быстрым шагом направился среди гниющих холмов. Кэшел мог не отставать, хотя обычно он передвигался со скоростью, с которой прогуливается овца. Протас, шедший впереди него, тоже не испытывал проблем. Время от времени он дотрагивался до короны, но она сидела прочно.

Через мгновение ученый сказал извиняющимся тоном: – Плащ защитил бы только одного из нас. Лучше, чтобы он оставался там, где есть, чтобы, если я не вернусь, те, кто проводит расследование, могли увидеть, что я был верен моему долгу.

Он оглянулся через плечо на Кэшела. – Ты это понимаешь? – спросил он.

Кэшел кивнул. – Думаю, да, – мягко ответил он.

Полоса холмов и оврагов сменилась короткой прерией. Трава была желто-коричневой, но ее корни были достаточно здоровыми, чтобы удерживать почву. Небольшое стадо бродячих животных увидело трех людей и пустилось на север неуклюжим галопом.

– Это были олени? – спросил Кэшел. – Они выглядели не так, как олени, которых я видел раньше.

– Это были верблюды, – ответил Антесиодор, – если это имеет значение. Ты можешь быть благодарен, если не увидишь ничего худшего.

– Эти птицы опасны? – спросил Протас. Он смотрел в небо, где три точки медленно поднимались вверх под дуновением утреннего ветерка.

– Нет, если только ты не умрешь, – ответил Антесиодор. – Или пока ты не умрешь, возможно, мне следовало бы так сказать.

– Это канюки, Протас, – спокойно объяснил Кэшел. – Хотя я никогда не видел таких больших канюков. Если я не ошибаюсь насчет размера, они весят столько же, сколько мужчина.

Ученому не было нужды так огрызаться на мальчика, но он явно был взвинчен. Люди часто поступали подобным образом.

– Во всяком случае, они весят больше, чем я, – сказал Антесиодор. Он оглянулся на мальчика, а затем на Кэшела. – Но сами они добычу не убивают. Есть много других способов сделать это, но, возможно, мы избежим их.

На южном горизонте паслось смешанное стадо. Конечно, там были лошади, но могли быть и другие… что ж, много чего может быть, и, ни одно из них было не знакомо.

– У этого оленя шесть рогов, Кэшел, – сказал Протас.

– Это антилопы, – поправил его Антесиодор.

Местность к северу слегка понижалась. На некотором расстоянии виднелось русло ручья, вероятно, пересохшего в такую погоду. Густые тополя окаймляли оба берега, а глубже в овраге росла ольха. Деревья вытягивали воду из потоков, текущих под землей.

– Там в овраге олень, – сказал Кэшел. – Я думаю, их три. Видишь, Протас? Под тополем, на котором еще сохранились листья?

Он не показывал пальцем; пастухи обычно этого не делают. Если указать на овцу, она, скорее всего, убежит в слепой панике. Это повредило бы мясу и заставило бы ее давать меньше молока, и это в том случае, если бы ей не удалось свалиться в овраг и сломать свою дурацкую шею.

– Стойте очень тихо! – приказал Антесиодор.

Кэшел застыл. – Что... – спросил Протас, поворачиваясь к Кэшелу с обеспокоенным удивлением. Кэшел не пошевелился и даже не нахмурился, но мальчик понял намек по его совершенно отсутствующему выражению лица.

– Я никогда не хотел быть волшебником, – тихо сказал Антесиодор, повернувшись лицом к ручью. – Я ученый. Я кое-что нашел, вот и все. Нашел их в пространстве и даже во времени, но только для того, чтобы изучать.

Три человека с оленьими головами вышли из оврага и встали рядом с большим тополем. Двое были мужчинами, а одна – женщиной. Как и у северного оленя, у нее, как и у самцов, были рога. Они обнюхивали ольху, обрывая листья своими узкими мордочками.

– В нашем содружестве нас было двенадцать человек, – продолжал Антесиодор. – Полагаю, мне следует сказать «наше братство», если я хочу, чтобы вы поняли.

– Я знаю, что такое братство, – обиженно запротестовал Протас.

Кэшел нахмурился. Он не знал, но в целом мог понять, что люди имели в виду, по тому, как они это говорили. В любом случае, когда их гид рассказывает им то, что им, возможно, нужно знать, они не должны перебивать.

Троица людей-оленей перестала кормиться и пристально посмотрела в сторону Кэшела и его спутников. Через мгновение они исчезли в овраге так внезапно, что, казалось, не было никакого движения: они были на берегу, а потом исчезли.

Антесиодор выдохнул. – Хорошо, – сказал он, – теперь мы можем продолжать движение.

– Они были опасны, сэр? – спросил Кэшел, пристроившись позади Протаса, как он делал это ранее.

– Нет, – ответил Антесиодор. – Но когда кто-то охотится на них, у них есть привычка увести охотника на след добычи, которая не может бежать так быстро, как они. А потом убегают.

– Какой трусливый поступок! – сказал Протас.

– Что ты знаешь об этом, мальчик? –  зарычал Антесиодор. – Ты знаешь, каково это, когда на тебя охотятся? По-настоящему травят!

– На меня охотились, Мастер Антесиодор, – сказал Кэшел. Он не повысил голоса и не вложил в него никаких эмоций, но по его тону было ясно, что сейчас он пошел на выручку мальчику. Протас высказался неправильно, о чем стоило пожалеть, но это было не то, что он хотел сделать.

Их проводник оглянулся через плечо; его худощавое лицо выражало страдание. – Да, – сказал он, – я полагаю, что так оно и есть. Но вы всегда знали, что умеете драться, не так ли, Мастер Кэшел?

– Да, сэр, – ответил Кэшел. – Но я не знал, что смогу выигрывать каждый раз. Я просто знал, что лучше умру, чем буду жить, зная, что переложил свое невезение на кого-то другого.

Антесиодор повернулся лицом вперед и немного сместился влево от линии, по которой следовал; слабое жужжание, и блеск крыльев в воздухе показали, что они вот-вот окажутся рядом с норой ос. Он сказал: – Да, в этом-то и проблема, не так ли? Возможность жить с человеком, которого ты видишь перед собой, когда просыпаешься в темноте. Но у вас ведь не было такой проблемы, не так ли?

– Нет, сэр, – тихо ответил Кэшел.

На северо-востоке паслось стадо крупных животных, которые держались тесной компанией. Их было больше, чем Кэшел мог сосчитать по пальцам обеих рук. Они вели себя как коровы, но были крупнее, и у них была темная шерсть на передних конечностях и рогатые головы. Одно из них мгновение наблюдало за людьми, затем вернулось к своей еде.

– Я многое знал, – сказал Антесиодор. – Очень многое. И это все, что меня волновало. Я никогда не использовал найденные предметы, кроме как для того, чтобы найти еще что-нибудь. Я позволил своим братьям использовать их, но это был их выбор. Я никогда не хотел заниматься волшебством. Это несправедливо, что меня принуждают к этому!

– Тогда кто же вас заставляет? – спросил Протас. Это был честный вопрос, но мальчик задал его таким тоном, который показывал, что он был более чем обеспокоен тем, что ученый огрызнулся на него.

Кэшел продолжал наблюдать за шерстистым скотом. Двое из них подняли головы; они смотрели прямо на север. Одно из крупных животных фыркнуло; все стадо вскинуло головы. Через мгновение они начали медленно двигаться на юг, в то время как большой бык стоял, напрягшись, и смотрел в другую сторону.

– Я находил вещи и отдавал их своим братьям, – снова сказал ученый. – Я никогда ими не пользовался, никогда, разве что для того, чтобы найти еще... кое-что. Они выиграли от моих действий, а не я сам. Вы ведь понимаете это, не так ли?

– Вы делали то, что хотели, – сказал Кэшел. Он поглядывал и в другие стороны, особенно прямо за ними, но в основном не сводил глаз с того места, куда смотрел бык. – Вы и ваши друзья получили то, что хотели.

– Я нашел заклинание, – продолжил Антесиодор, как, будто не слышал этого комментария. – Никто другой не смог бы сделать то, что сделал я – никто, я уверен. Оно было вырезано на пластине из серого нефрита, тонкой, как пергамент. Оно было разбито на шесть частей, каждая из которых была так же необходима, как и следующая, чтобы заклинание сработало, и я нашел все шесть. Я один!

– Тогда что же сделало это заклинание? – спросил Протас. Он утратил свою раздражительность и снова стал любопытным маленьким мальчиком.

Кэшел заметил движение по другую сторону животных. Земля перекатывалась, и что бы это ни было, оно оставалось в траве, но существа наблюдали за ним и его спутниками.

– Заклинание? – повторил Антесиодор. – Оно позволяло пользователю управлять демоном. Сам я, конечно, никогда бы не стал этого делать. Никогда!

Он прочистил горло. – Я нашел шестую часть, – продолжил он. – В одиночку оно было бесполезно, совсем бесполезно. Только в случае с остальными пятью оно имело смысл, и только я смог найти весь комплект целиком. Но тот, у кого была эта вещица, услышал, как я взял ее, и последовал за мной.

– Владелец, – сказал Протас. – Владелец поймал вас.

– Как может кто-то владеть вещью, которая была древней еще до появления людей и которая не имела никакой ценности для владельца? – сказал Антесиодор срывающимся голосом. – Это была не его собственность, это была просто вещь, которая у него была! И он не поймал меня, нет.

Он оглянулся на Кэшела, а не на Протаса, и сказал: – Тогда он меня не поймал, потому что я оставил эту часть своим братьям, членам моего сообщества, и убежал, пока они изучали весь комплект. Видите ли, они были в восторге; они не могли вдоволь меня похвалить. Мы поклялись поддерживать друг друга во всем, и все они говорили о том, каким ценным братом я был. Они не знали.

– Вы спасли себя, натравив демона на своих друзей, – сказал Протас. В тоне мальчика вообще ничего не было, только слова. Это было так, будто из него вытряхнули все чувства.

– Нет! – ответил Антесиодор. Он прерывисто рассмеялся. – Или, возможно, да, если смотреть только на поверхность. Это был не демон, это было гораздо хуже. И они не были моими друзьями; они были братьями по моей клятве, но не друзьями.

– И вы не спаслись, – сказал Кэшел. – Оно все равно вас поймало, и теперь вы ему служите.

– Ты думаешь, что ты такой умный! – крикнул гид.

– Нет, – ответил Кэшел. – Я – нет. Не я.

– Я думаю, что, возможно, ты ошибаешься, мой простодушный друг, – сказал Антесиодор прерывающимся голосом. – Во всяком случае, ты слишком умен, чтобы оказаться в моей ситуации. Теперь, когда у меня было время подумать об этом, я верю, что то, как нефрит был разбит и разбросан, было ловушкой для... кого-то вроде меня. Тому, кому нравилось что-то находить. У меня было много времени, чтобы подумать об этом, как вы можете оценить.

– Сэр? – официально произнес Кэшел. – Посмотрите, пожалуйста, на север. Вон там, на небольшом гребне. Они смотрят на нас с тех пор, как скот начал движение.

Существа, наблюдавшие за ними, появились в поле зрения. Они были похожи на собак, но размером с лошадей, и у них были огромные сморщенные уши летучих мышей. Их было пятеро, по одному на каждый палец на одной руке.

– Ох, – воскликнул Антесиодор. Он продолжал идти, но споткнулся о травяную кочку и чуть не упал, хотя она была не такой уж и большой. – Ох. Ох.

Он глубоко вздохнул. – Минутку, пожалуйста, – сказал он, опускаясь на колени и раскрывая перед собой свою поклажу. – Я думал, что, двигаясь при дневном свете, мы, по крайней мере, избежим их, но, похоже, я ошибался. Снова ошибся.

Ушастые псы неторопливо спускались с холма, слегка расходясь по мере продвижения. Они были бледного цвета, как грибы, растущие в пещере; то, что Кэшел принял за полосы, когда впервые увидел их, теперь казалось морщинами на их голой коже.

Антесиодор поднялся, зажав свои вещи под левой мышкой. В этой руке он держал открытую книгу, отмечая большим пальцем какое-то место. – Пойдем! – сказал он. – Не бегите, но продолжайте уверенно двигаться.

Кэшел на ходу начал раскручивать свой посох. Это размяло мышцы его торса и, в общем, заставило его чувствовать себя более комфортно.

Он не боялся драки, но собаки были большие, и их было пятеро. Было бы трудно обеспечить безопасность Протаса, и это было именно то, что он должен сделать.

Кэшел слегка улыбнулся. Если бы все пошло так, как он ожидал, ему некому было бы жаловаться. И все же он устроил бы собакам хорошую драку.

По мере того как звери шли дальше, теперь немного быстрее, их рты раскрывались в клоунских улыбках. У них были длинные, заостренные зубы, как у змей, а их высунутые языки были раздвоены.

– Теперь идите впереди меня, – сказал Антесиодор, доставая морскую лилию из-за пояса; он должен использовать ее вместо волшебной палочки. Он сосредоточился на книге, которую держал в руке, затем крикнул: – Доде акруро акете! – и резко опустил морскую лилию.

Алый волшебный свет плясал и потрескивал над прерией. Мгновенно выросли крапива и чертополох, разрастались и переплетались, образуя живую изгородь, густую и высокую, как горный хребет. Земля содрогнулась, и раздался грохот, похожий на грохот утесов, падающих в море.

Антесиодор отшатнулся назад, выронив книгу и свою сумку, но продолжая сжимать свою волшебную палочку. – Пойдем, – прошептал он. Затем, более решительно: – Пошли!

Он наклонился, чтобы поднять вещи. Кэшел взял сумку и книгу и передал их Протасу, чтобы тот понес.

– Да, хорошо, – сказал ученый. – Но пошли.

Они пустились неуклюжей рысью. Кэшел предложил бы понести и Антесиодора, если бы не считал, что ему лучше держаться обеими руками за свой посох. Однако с ученым все было в порядке после первых нескольких шагов, когда он пошатывался, как пьяный на обледенелой дороге.

Кэшел оглянулся через плечо. Высокая колючая изгородь тянулась от горизонта до горизонта без перерыва. Антесиодор сказал, что он был ученым, которого не интересовало волшебство. Кэшел подумал, что это означает, что он похож на Теноктрис: кто-то умный и много чего знающий, но недостаточно сильный, чтобы многое сделать.

Человек, который поставил эту изгородь одним ударом и коротким заклинанием, был могущественным волшебником, без сомнения. Это означало, что тот, кто держал Антесиодора на привязи, был еще могущественнее.

Смешанное стадо животных бежало на юг. Кэшел мог видеть лошадей, оленей и еще больше забавных длинношеих верблюдов, но кроме них были и другие существа. Это было похоже на то, как травяной пожар гонит животных.

Кэшел ухмыльнулся, продолжая бежать трусцой. Он встречал множество людей, которые предпочли бы встретиться лицом к лицу с огнем, чем с волшебством. Даже если ни один из них не был нацелен на вас, находиться рядом с ними, скорее всего, было некомфортно.

Они двигались к высокому белому пику на горизонте. Кэшел достаточно хорошо разбирался в расстояниях под таким небом, как это, чтобы быть уверенным, что гора находится в нескольких днях пути, а может быть, и неделях. Антесиодор сказал, что им потребуется всего пара часов, чтобы добраться туда, куда они направлялись. Если они вообще смогут  это сделать, вот как.

Кэшел снова оглянулся. К своему удивлению, он увидел, что две собаки уже снова идут по их следу; остальные три преодолевали последний отрезок пути сквозь колючки. Они сделали это с помощью грубой силы, а не волшебства: у ведущей собаки были царапины на сгорбленных плечах, и она разодрала в клочья мочку правого уха, но бежала легко. У нее был хвост, как у свиньи, короткий, закрученный и направленный к небу.

– Они снова идут, – сказал Кэшел. Он говорил не потому, что боялся: он просто хотел, чтобы Антесиодор знал, что происходит.

Протас оглянулся через плечо. У него отвисла челюсть, и он споткнулся, но просто снова развернулся и продолжил бежать. Он действительно был хорошим мальчиком.

– Это недалеко, – отозвался Антесиодор. Он задыхался; Кэшел подумал, что он закричал бы, если бы у него хватило дыхания. – Недалеко.

– Сэр, собакам тоже! – сказал Кэшел. Еще несколько шагов – максимум пара двойного количества пальцев на руке – и он собирался повернуться и посмотреть, что можно сделать с посохом. Он был бы готов дать себе равные шансы против первой собаки, но вторая отставала от нее всего на несколько корпусов. Если остальные три догонят его – а они догонят, в этом нет никаких сомнений, – вопрос был, лишь в том, будут ли они рвать его тело какое-то время. Или быстро убьют и продолжат расправляться с остальными.

– Почему я? – сказал Антесиодор. На этот раз ему все-таки удалось закричать. Он добавил, задыхаясь: – Передай мне мое снаряжение, мальчик. И через мгновение мы остановимся.

Протас рысцой подбежал к ученому, держа сверток обеими руками на вытянутых руках. Кэшел, со своей стороны, немного отступил назад, отодвинувшись в сторону, чтобы иметь в поле зрения и своих спутников, и собак.

Ведущая собака бежала странным образом, ее задние конечности не совсем следовали за передними, так что ее тело было слегка перекошено. Так ей казалось удобнее, и ей не нужно было вытягиваться, чтобы добраться до своей человеческой жертвы. Глаза у нее были маленькие и блестели, как у разъяренного поросенка.

– Останавливаемся! – прохрипел ученый.

Кэшел замедлил шаг и обернулся. Он планировал оказаться далеко впереди –  между ближайшей собакой и своими компаньонами, но это животное повернуло влево, в, то время, как те, что были позади него, уклонилось вправо. Они уже делали это раньше…

Конечно, они делали это и раньше. Они уже дано не сосали своих матерей.

Кэшел попятился, оказавшись достаточно близко к своим товарищам, что было плохо для драки, но, возможно, это был его единственный шанс помешать одному из зверей проскользнуть сзади и сожрать Протаса и ученого, пока другой будет отвлекать Кэшела.

А позади было еще три собаки.

Антесиодор рассыпал содержимое маленькой алебастровой коробочки по широкой дуге в сторону собак. Это выглядело как песок, но, насколько знал Кэшел, это могли быть крошечные драгоценные камни. Даже если бы это был песок, это был не просто песок. Антесиодор направил на него морскую лилию и крикнул: – Ио гегегеген!

На этот раз вспышка волшебного света была голубой, как сапфир на ярком солнце. Грохот и дрожь сбили Кэшела с ног, хотя он думал, что готов устоять. Пыль поднялась огромной пеленой, ослепительно завиваясь назад.

Кэшел стоял, прищурив глаза. Он закрыл лицо левой рукой, чтобы дышать через рукав.

Какое-то мгновение он не мог понять, что происходит по другую сторону пылевого облака, но, по крайней мере, там не было собаки крупнее лошади, пробирающейся с открытой пастью. Он рискнул оглянуться. Антесиодор полулежал в сидячем положении, а Протас поддерживал его, чтобы он не упал плашмя.

Пыль немного рассеялась, достаточно, чтобы Кэшел увидел, что то, что раньше было холмистой равниной между ними и их преследователями, теперь превратилось в зияющую пропасть. Две собаки добрались до края со своей стороны. Одна сгорбилась, как будто готовилась к прыжку.

Кэшел прошел несколько шагов по своей стороне пропасти, чтобы оказаться там, где приземлилась бы собака, если бы она совершила прыжок. Это казалось маловероятным, хотя он и не собирался дать ей шанс. Внезапно образовавшийся овраг оказался шире, чем он мог бы перебросить камень; шире, как подумал он, чем мог бы выстрелить лучник, рассчитывая попасть в конкретную цель, хотя он не сомневался, что стрела может долететь до другой стороны, чтобы только воткнуться в землю.

Собаке, должно быть, пришла в голову та же мысль; она на мгновение расслабилась. Остальная часть стаи присоединилась к двум вожакам. Они добрались до края пропасти, оставляя за собой дорожку из грязи и гальки. Стена была крутой, но не совсем отвесной, и у собак, похоже, не возникло бы никаких проблем со спуском вниз.

Подниматься обратно по другой стороне было бы намного сложнее, но Кэшел не думал, что они начнут спускаться, если не подумают, что смогут подняться. Учитывая, насколько они были велики, собаки не отличались большой скоростью, но никто не смог научить их решительности.

Антесиодор, пошатываясь, поднялся на ноги; мальчик делал все, что было в его силах, чтобы помочь ему. Ученый что-то пробормотал; каким-то образом он все еще держал морскую лилию.

Протас повернулся к Кэшелу и отчаянно крикнул: – Он говорит, что нужно идти! Он говорит, что это близко!

Кэшел подхватил Антесиодора на сгиб левой руки. – Неси вещи! – сказал он. Собакам потребовалось бы некоторое время, чтобы взобраться на ближнюю сторону пропасти; судя по виду ученого, прошло бы еще больше времени, прежде чем он смог бы ходить на собственных ногах, не говоря уже о беге.

У Кэшела не было другого направления, кроме общего – к далекой горе, поэтому он последовал туда. Он держал посох вытянутым в правую сторону, чтобы он уравновешивал вес ученого. Он не любил бегать, и у него это плохо получалось, но он мог плестись по дороге, как вол, которого распрягли после долгого дня и который почуял запах воды.

Прямо перед ними оказалась квадратная гранитная плита, вровень с землей. Нужно было находиться прямо на вершине камня, чтобы увидеть ее, и даже тогда это было потому, что на нем не росла трава. На поверхности была вырезана фигура с большим количеством углов, чем пальцев на руке.

– Встаньте на гептаграмму! – сказал Антесиодор. Его дыхание было прерывистым. – Пожалуйста. Пожалуйста, побыстрее.

Кэшел поместил себя на эту фигуру и крепко обнял Протаса; им двоим было тесно держаться внутри линии, что, по его мнению, им нужно было сделать. А вы, Мастер Антесиодор? – спросил он. – А как насчет вас?

Ученый указал своей волшебной палочкой на каменную плиту. – Чой..., – сказал он. – Чуи чаремон...

Голубой свет на мгновение блеснул среди узловатых ветвей морской лилии. Протас уронил сверток перед тем, как встать на камень, но Антесиодор не обратил на это внимания. Сверток раскрылся, когда упал на землю, из него вывалились дубинка из черного дерева и пара свитков, перевязанных красной лентой.

– Яо ибоэа... – пропел Антесиодор. Снова волшебный свет, на этот раз алый, заплясал на его палочке. Он произносил слова силы по памяти, вместо того чтобы зачитать их по одной из книг, которые принес с собой. На его лице застыло выражение абсолютной решимости.

Голова одного из огромных псов приподнялась над краем пропасти. Она соскользнула обратно в новом облаке пыли и гравия, выброшенных скребущими когтями зверя, но еще две собаки перебросили передние лапы через край и напрягли плечи, чтобы прыгнуть на равнину.

– Сэр! – крикнул Кэшел. – Собаки!

– Итуао! – закричал Антесиодор. Собаки вскочили, подобрали под себя задние лапы и галопом помчались вперед. Их слюнявые пасти были открыты.

Свет, синий и красный, а затем переходящий в фиолетовый, вспыхнул на многоконечном символе. Кэшел почувствовал, как камень прогибается под ним уже ставшим привычным образом.

– Я сдержал свою клятву! – крикнул Антесиодор, когда собаки бросились на него.

Завеса фиолетового света сгустилась, закрывая вид на мир, который Кэшел покидал вместе с мальчиком. Он услышал голос ученого: – На этот раз я сдержал свое...

Слова оборвались криком, или, возможно, это был всего лишь вой космоса, уносящего Кэшела по нисходящей спирали.