Текст книги "Стеклянная Крепость (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)

– Двойник, что ты знаешь об этом? – крикнула Шарина откуда-то издалека. – Чалкус и Леди Мерота вошли в стену! Я видела, как это произошло!

– Почему ты спрашиваешь меня? – спросил двойник волшебника, который сам был волшебником.

В данный момент у Илны не было времени на Двойника. Он расставил хитроумную ловушку. Он знал, что не сможет поймать ее в ней, но он также знал, что она последует за теми, кого любит. Кто-то сказал бы, что любила больше жизни, но Илна никогда не любила жизнь ради нее самой.

Она увидела закономерность. Она сделала шаг вперед, но не в плоти, а между мирами, которые соприкасались на уровне, недоступном зрению.

– Илна! – воскликнула Шарина.

Когда пальцы Илны коснулись колючих ветвей густо сплетенного тиса, она услышала, как волшебник издалека пропел: – Я был Двойником. Теперь я Черворан.

И затем очень тихо: – Я буду Богом!

***

Гаррик вспомнил, какой удручающей показалась ему эта земля, когда он впервые попал сюда в дождь. Снова пошел дождь, обычно мелкий, но время от времени крупные капли хлестали по болоту. Тем не менее, настроение у него было таким же приподнятым, каким он его когда-либо помнил.

Он рассмеялся и сказал: – Донрия, мы свободны. Это лучше, чем быть животным на чьей-то ферме при солнечном свете, даже если нас держат как домашних животных, а не как будущий ужин.

Донрия с сомнением улыбнулась ему, затем посмотрела на Птицу, порхающую с пня на ветку впереди них, как яркий движущийся дорожный знак. – Куда мы идем, Гаррик? – спросила она.

– Мы возвращаемся в деревню Вандало, где у Гаррика есть друзья, – ответила Птица своим сухим мысленным голосом. – Коэрли выследят нас, но не скоро. Дым притупляет их обоняние, и в любом случае огонь приводит их в замешательство. Пройдут дни, прежде чем они пустятся в погоню.

– «И что дальше?» – подумал Гаррик, внезапно снова ощутив тяжесть будущего. Сбежать было так приятно, что он не думал наперед.

Рядом с маршрутом, который выбирала Птица, упало дерево. Из его ствола выросла дюжина молодых деревцев высотой по колено. Пробегая мимо, Гаррик все меньше убеждался в том, что это было не просто дерево, которое росло на земле и тянуло свои ветви вверх. Несколько сгустков – лягушки? Насекомые? – соскользнули со ствола в воду. Если бы они не двигались, Гаррик подумал бы, что это бугорки на коре.

– Птица? – сказал Гаррик вслух. – Откуда ты?

– Я родом отсюда, Гаррик, – ответила Птица. – Мой народ ровесник самой земли, он возник, когда горные породы кристаллизовались из магмы. Мы жили в пузыре в скале, мы все вместе. Когда скала раскололась, через большее количество веков, чем вы можете себе представить, мы продолжали жить в том, что теперь стало пещерой. Мы могли бы рассредоточиться, но не сделали этого, потому что это означало бы быть отделенными от наших собратьев.

Она рассмеялась – отчетливый кудахчущий звук, который Гаррик слышал раньше. В этой туманной глуши он прозвучал как предсмертный хрип.

– Пещера была где-то поблизости? – спросил Гаррик. Его не волновал ответ; он заговорил инстинктивно из-за внезапного повышения эмоциональной температуры. Он задал, как он надеялся, нейтральный вопрос, чтобы дать Птице возможность сменить тему. Гаррик сделал бы то же самое из вежливости, если бы разговаривал с человеком, которого он плохо знал.

– Я была другой, – ответила Птица, очевидно, проигнорировав вопрос. – Человек мог бы назвать меня дерзкой, но мы не люди. Для моего народа и для меня самой, Гаррик, я была сумасшедшей.

Дождь прекратился, и солнце представляло собой широкий яркий круг на голубовато-сером небе. Птица порхала над ручьем, слишком широким, чтобы перепрыгнуть его. Вода была черной и непрозрачной. Гаррик попробовал ее своей ногой; Донрия просто пошла через него.

Гаррик последовал за ней, чувствуя себя немного смущенным. Вода была слегка прохладной и глубиной всего по щиколотку. Он не знал, что может обитать в таком ручье.

– Я ушла в глубину пещеры, – продолжала Птица. – Эта форма, которую я сейчас имею...

Оно затрепетала своими прозрачными крыльями.

– ... но, я могу принять любую форму, какую захочу. Я следовала по трещине в скале, пока не превратилась в лист хрусталя, к которому с обеих сторон прижимался гранит. Видите ли, я хотела испытать разлуку. Я была безумной.

Губы Гаррика не должны были пересохнуть в этом промозглом воздухе. Ему все равно пришлось их облизать.

– Я едва могла чувствовать своих людей, – продолжила Птица. – Они скучали по мне, но не возражали против моего выбора. Мой народ не принуждал: они были частью космоса и жили на своем месте и по-своему. У них не было власти, потому что использовать ее было бы неуместно и, следовательно, безумно. Как безумна я.

– Была, – сказал Гаррик. Он не усилил значение этого слова и не сделал особого акцента на том, как Птица использовала прошедшее время, обращаясь к своему народу.

– Прежде чем я решила вернуться в пузырь к своим собратьям, моим родственникам по рождению, моим другим «я», – продолжила Птица, – прибыли два волшебника. Мой народ проигнорировал их, продолжая созерцать космос и свое место в нем. Волшебники убили их и забрали их тела, чтобы использовать в своем искусстве.

Гаррик снова облизнул губы. – Мне очень жаль, – сказал он. Когда вам рассказывают об ужасе, слова могут и не оказать реальной помощи жертве; но слова и голая правда – это все, что было. – Кто были эти волшебники?

– Они были не от мира сего, – ответила Птица. – Они не были людьми; они даже не были живыми в том смысле, в каком люди оценивают жизнь. Они пришли и убили моих людей, а потом ушли с нашими хрустальными телами. Я хотела ощутить разлуку. Вот уже пять тысяч лет я знаю только разлуку.

Она снова издала свой ужасный дребезжащий смешок. – Стоит ли удивляться, что я сумасшедшая? – спросила она.

Легкий ветерок, приносящий легкий привкус корицы, колыхнул стоячую воду по обе стороны, ненадолго очистив воздух. Впереди виднелась сплошная полоса тростника, вздымавшаяся на десять-двенадцать футов в воздух. Стебли были толщиной с палец крупного мужчины, а кора покрыта чешуйками. – «Нам придется обойти», – подумал Гаррик; но Птица вспорхнула в тростник, лавируя между близко расположенными стеблями.

Донрия без колебаний продолжала идти вперед, врезаясь в стену растительности, ломая тростники, как множество грибов. Либо в этом месте не было штормов – а Гаррик, теперь, когда он подумал об этом, не испытал ни одного, – либо эти растения выросли в полный рост за день или два. Возможно, и то, и другое было правдой.

– Птица, – сказал он вслух. – Ты помогла мне сбежать от Торага. Если я смогу тебе помочь, я сделаю все, что в моих силах.

– У меня есть цели, Гаррик, – ответила Птица. – Твое выживание соответствует моим целям. Я не человек.

В двух шагах от тропинки росло растение, ствол которого был похож на ананас с четырьмя листьями, спускающимися с верхушки и стелющимися по земле. Птица села на него и повернула свою хрустальную головку, чтобы снова посмотреть на Гаррика.

– Однако спасибо тебе за то, что относишься ко мне так, как, если бы я была человеком, – сказала Птица. – Это не имеет значения для моего народа, но это хорошо говорит о тебе и твоей расе; и, возможно, это все-таки важно для меня. После стольких лет одиночества я больше не принадлежу полностью к своему народу.

– Я чувствую запах дыма, – внезапно сказала Донрия.

– Да, – подтвердила Птица, снова взмывая в воздух. – До захода солнца мы доберемся до деревни Вандало.

Мысленным голосом, который не был заглушен расстоянием, Птица добавила: – Пещера, в которой был создан и умер мой народ, все еще фокусирует энергию. Волшебники Коэрли используют эту пещеру, чтобы попасть в это место из далекого прошлого, где они охотятся. Когда-нибудь я сама вернусь туда.

Птица щелкнула своим смехом. – У меня есть цели, Гаррик, – добавила она.

***

Кэшел отступил на шаг и поднял свой посох, когда демон подпрыгнул в воздух, сильно взмахнув крыльями. Нечто настолько большое – и хорошо, что демон был тонким, как змея, но все равно был размером с человека – не должен был летать на крыльях длиннее, чем Кэшел мог бы размахнуть руками, но он летел.

Повиснув, как колибри, над Кэшелом и мальчиком, он сердито крикнул: – Теперь летите! Вы ведь умеете летать, не так ли?

– Кэшел, что нам делать? – в отчаянии воскликнул Протас.

– «Он боится потерпеть неудачу», – подумал Кэшел. – «Он не может сделать то, что только что сказал ему демон».

Зная это и зная, что демон на самом деле не верил, что они могут летать – он просто издевался над ними, заставляя их чувствовать себя виноватыми, – Кэшел резко сказал: – Спускайся, ты! Ты сказал, что будешь вести нас. Перестань валять дурака и иди делать свою работу.

– Ты не можешь приказывать мне, человек! – ответил демон, все еще паря.

–  Может, и нет, – согласился Кэшел. – Это касается только тебя и того, кто назначил тебя вести нас. Но, поскольку Дузи мой свидетель, ты не можешь отдавать нам приказы. Если ты не спустишься и не сделаешь то, что тебе сказано, мы пойдем своим путем.

– Глупцы! – сказал демон, но сложил крылья и приземлился рядом с ними. – Тогда мы пойдем пешком. Но лететь было бы легче.

Дело вернуло Кэшела к жизни быстрее, чем следовало бы, возможно, из-за шума, который производили музыканты. Он бы ни в коем случае не назвал это музыкой.

Вместо того чтобы оставить демона в покое, Кэшел быстро протянул левую руку и зажал его плоский чешуйчатый нос между большим и указательным пальцами. Демон пронзительно взвизгнул и попытался отпрыгнуть назад, на что у него было не больше шансов, чем у попавшего в капкан кролика, пока Кэшел не разжал руку.

– Помни, кто поручил тебе проводить нас, парень, – сказал Кэшел, глубоко дыша, чтобы успокоиться. Он держал свой посох наготове в правой руке, чтобы использовать короткий конец как дубинку, если демон попытается укусить его. – И помни, что я Кэшел ор-Кенсет, так что придержи язык за зубами, когда будешь разговаривать со мной и моим другом.

– Да, да, – сказал демон, теперь его голос звучал примирительно. Человек помассировал бы рукой свой ушибленный нос, но чешуйчатое синее существо только покачало головой. – Тогда давайте покончим с этим. Знаете, в этом есть риск и для меня тоже.

Они отправились пешком – на восток, судя по тому, как сдвинулось солнце за то короткое время, что прошло с тех пор, как Кэшел появился здесь. Протас надел корону себе на голову. Она подошла ему, что немало удивило Кэшела. Она подошла бы и гораздо более крупному Черворану.

Когда они оказались на расстоянии выстрела из лука от рощи и музыкантов, Кэшел почувствовал себя немного неловко из-за того, как он повелся за демоном. Все, что он пытался сделать, – это сохранить лицо.

У такого крупного парня, как Кэшел, было много такого, что люди притворялись, что не собираются драться с ним только потому, что им этого не хочется. Он научился не обращать на это внимания, в основном из-за темперамента, но также и потому, что, если ты унижаешь или выставляешь напоказ каждого, кто выпил слишком много эля, и начал болтать без умолку, у тебя появляется репутация человека, которая Кэшелу не нравилась.

Однако на этот раз демон пришел и за  мальчиком. Издеваться над детьми было неправильным поступком. Делать это на глазах у Кэшела было действительно неправильно.

– Мастер Демон? – спросил Протас. Он был вежливым малым, чего нельзя было сказать о каждом сыне дворянина, которого Кэшел встречал с тех пор, как покинул деревню. – Как далеко нам еще идти?

– Час ходьбы, – ответил демон. Он повернулся и сердито посмотрел через свое узкое плечо на Кэшела и Протаса. – Если ничего не случится.

Кэшел кивнул, просто показывая, что понял. Он предположил, что демон, возможно, пытается напугать их пустяками, но в этом месте нетрудно было представить, что существуют реальные опасности. Он бы все равно держался начеку.

Земля представляла собой сухую красную глину. Трава росла на ней серо-желтым покрывалом; головки семян царапали колени Кэшела. Деревья стояли редко, и их серые листья обвивались вокруг стеблей.

Поскольку Кэшел был занят тем, что смотрел во все стороны, именно Протас первым увидел город на южном горизонте. – Смотри, Кэшел, – сказал он, указывая пальцем.

Сначала Кэшел подумал, что это гряда невысоких холмов, но когда они прошли немного дальше, он решил, что горбы слишком правильные, чтобы быть естественными; должно быть, это куполообразные здания. На вершине одного из них что-то блестело, но было слишком далеко, чтобы даже превосходные глаза Кэшела могли различить что-либо, кроме того, что что-то блестело.

– Кто живет в этом городе, Господин Демон? – спросил Протас. По крайней мере, пока они так шли, его брюки были лучше для этого места, чем туники Кэшела и его голые ноги.

Демон снова оглянулся. – У нас нет с ними никаких дел, – ответил он. – Тебе лучше надеяться, что у них тоже нет к нам никаких дел. Если ты веришь в Богов, мальчик, молись, чтобы, потянувшись к ним, ты не призвал их к нам!

Протас отдернул руку. Кэшел нахмурился, затем решил оставить это без внимания. По тому, как демон отвернул свое лицо с резкими чертами, он увидел, как тот нахмурился, и понял, о чем подумал Кэшел. Может быть, он вспомнит, что нужно быть повежливее, когда в следующий раз предупредит Протаса.

Совсем рядом, слева от пути, по которому они шли, находилась роща деревьев. Они были больше, чем те, которые Кэшел видел, когда они прибыли сюда, но они были мертвыми, а не просто сухими: большая часть коры отслоилась от стволов и ветвей.

Однако что-то все еще могло прятаться за стволами. Кэшел не позволял деревьям завладеть всем его вниманием, но он следил за тем, чтобы его взгляд возвращался к ним достаточно часто, чтобы ничто не могло ускользнуть незамеченным, даже когда они были на расстоянии броска камня.

В этом дуплистом стволе прячется женщина!

– Привет, госпожа! – крикнул Кэшел, поднимая свой посох. Понизив голос, он прорычал: – Протас, отойди от меня, но не слишком далеко!

Женщина вцепилась в ствол руками, прижавшись всем телом к дереву. Она удивленно подняла лицо, затем широко улыбнулась. На ней не было никакой одежды!

– Кто ты такой, незнакомец? – сказала она, обращаясь к Кэшелу и полностью игнорируя его спутников. Она выдвинулась вперед из углубления. – Боже, сегодняшний день благословляет меня так, как я никогда не думала, что буду благословлена снова в этой жизни!

 – «Дузи, дерево занималось с ней любовью! Или, скорее всего, она была…»

Кэшел отвернулся. – Демон, – сказал он, – давай пойдем дальше. Здесь не место для порядочных людей.

– Куда ты направляешься, незнакомец? – подала голос женщина. Ее голос начинался с приятного воркования, как у голубей на голубятне, но стал совсем пронзительным. – Ты пришел сюда и не уйдешь, пока не доставишь мне удовольствия!

– Демон, я сказал, пошли! – повторил Кэшел, потому что их проводник стоял на одной ноге, а другая опиралась на его колено. У него были когтистые пальцы на ногах, как у птицы.

– Иди вперед и обслужи ее, – сказал демон. – У нас нет недостатка во времени, и сейчас, когда она воодушевилась, слишком опасно этого не делать.

– Я сказал, пошли! – ответил Кэшел, тыча железным концом своего посоха в лицо демону. Он отпрянул назад, иначе получил бы удар по носу.

– Ты с ума сошел? – недоверчиво воскликнул демон. Он снова взмыл в воздух, паря, как воробей над подсолнухом. – Если тебя убьют, что будет со мной?

Кэшел занес посох для повторного удара. Демон взмыл выше, затем развернулся и полетел в том направлении, куда они направлялись.

– Тогда ты должен бежать, – пронзительно крикнул он через плечо. – Ты дурак и хуже, чем дурак.

– Я думаю, мы побежим, Протас, – сказал Кэшел. – Не должно быть слишком далеко от того места, куда мы направляемся, учитывая то, что он сказал в начале.

– Да, Кэшел, – ответил мальчик. Он поднял руку, чтобы придержать корону, и бросился бежать, хотя, прежде чем Кэшел успел что-либо сказать, он сбавил темп до легкого прыжка.

Они не знали, как далеко это было; лежать на земле на исходе своих сил было бы  неправильным поведением, если за ними действительно что-то гналось. Хотя Кэшел полагал, что его посох сможет разобраться с этой женщиной, если понадобится.

Он оглянулся. Круг мертвых деревьев вытягивал свои корни из земли. То, с которым она занималась любовью, нагнуло большую ветку и подняло женщину на себя.

– Теперь уже слишком поздно! – закричал демон. – Ты будешь жалеть об этом всю свою оставшуюся  короткую жизнь!

– Не думаю, что я это сделаю, – сказал Кэшел, ковыляя рядом с Протасом. – Короткая или длинная, но я не думаю, что это сделаю.

Он сосредоточился на беге. Это было не то, в чем он когда-либо был хорош, хотя при необходимости он мог двигаться достаточно быстро. Правда, недолго; он не был создан для этого, а наблюдение за овцами не дало ему должной практики.

Кэшел бросил быстрый взгляд через плечо. Он снова повернулся лицом вперед, чтобы не попасть ногой в то, что могло оказаться единственной сусличьей норой на расстоянии крика.

В любом случае, ему не так уж много хотелось видеть то, что позади. Деревьев было больше, чем он мог пересчитать по пальцам обеих рук. Казалось, они двигались не очень быстро, но каждый их корень был длиннее, чем он был ростом. Они преодолевали расстояние так же быстро, как Кэшел бежал рысью, и, возможно, немного быстрее.

Он снова оглянулся. Наверняка быстрее.

– Бегите! – крикнул демон. – Бегите! Вы должны добраться до скал!

Впереди виднелся выступ – глыба примерно в человеческий рост диаметром. Она выглядела естественно, но верхушка и одна сторона были приплюснуты. Большая часть ее была серо-галечной, но жаркое солнце отслоило часть камня. Там, где это произошло, поверхность была бледно-желтой.

Она было недалеко, но слишком далеко для Кэшела, и деревья догонят его раньше. Что ж, в любом случае ему не очень-то хотелось бегать.

– Продолжай бежать, Протас! – крикнул Кэшел. Мальчик все равно вырывался вперед; с ним все должно было быть в порядке.

Кэшел повернулся лицом к приближающимся деревьям, вращая посохом перед собой. У каждого из множества деревьев, сколько бы их ни было, ветви были толще, чем его посох из гикори, но он делал все, что мог. Они низко завизжали, как лес, прогибающийся под порывами ветра.

Деревья несколько замедлили погоню, но,  большое дерево, на котором ехала женщина, было даже ближе, чем думал Кэшел. Она стояла в развилке, смеясь и жестикулируя, пока дерево скакало вперед. Его длинные ветви были в два раза длиннее его посоха.

Демон издал визг, как боров, которого кастрируют. Кэшел не оглядывался через плечо; деревьев было предостаточно, чтобы занять его внимание. Когда он приготовился шагнуть вперед и вонзить свой посох прямо из вращения в ствол дерева, демон спикировал перед ним.

Демон развел руки в стороны. Голубой волшебный свет сорвался с кончиков его пальцев, прочертив сверкающую дугу между Кэшелом и деревом. Трава вспыхнула мягким оранжевым пламенем. Корни заставили дерево остановиться, пропахав борозды в твердой почве. Грязь и гравий посыпались на ноги Кэшела.

– Убирайтесь! – закричал демон в сторону деревьев. – Я так приказываю! Я должен сохранить их!

Этого он раньше не говорил. Если Черворан был причиной того, что это происходило, то он был достаточно могущественным волшебником, чтобы напугать даже демонов.

Женщина неловко покачнулась, когда дерево резко остановилось. Она, вероятно, упала бы, если бы дерево не протянуло ей ветку, чтобы дать возможность ухватиться. Остальная часть рощи тоже остановилась. Кэшел не расслабился, пока нет, но он глубоко вздохнул. Он не видел никакого хорошего способа, как все могло бы сложиться.

Скорчившийся демон застыл с все еще раскинутыми руками. Он повернул голову и закричал: – Теперь вперед! На вершину скалы. Вы ведь можете это сделать, не так ли, забраться на скалу?

Кэшел повернулся и снова пустился бегом. Первые пару шагов он пошатывался; он был ближе к тому, чтобы запыхаться, чем предполагал. Остановить что-то, и начать снова, было намного сложнее, чем просто продолжать с первого раза.

Протас ждал, прислонившись спиной к скале. Кэшелу показалось, что мальчик сжимает кулаки от страха, но когда он подбежал поближе, то увидел, что в каждой руке у него по камню.

Кэшел широко улыбнулся. Конечно, метание камней не принесло бы большой пользы против деревьев такого размера, как те, что преследовали их, но и посох, которым он был готов воспользоваться сам, тоже не годился. Он был рад видеть, что мальчик думает так же, как и он.

– Что нам теперь делать, Кэшел? – спросил Протас. Его голос был выше, чем раньше, но он все равно держался храбро.

– Брось камни и позволь мне поднять тебя! – ответил Кэшел. Ему следовало бы прислонить посох к скале, чтобы освободить обе руки, но вместо этого он воспользовался только левой, чтобы схватить Протаса сзади за одежду – тунику, пояс и брюки, все вместе в тугой горсти – и швырнуть его вверх по склону валуна. Когда Кэшел отпустил его, он понял, что замахнулся сильнее, чем намеревался, но мальчику удалось ухватиться и не улететь с обратной стороны, как он чуть было не сделал.

Кэшел оглянулся, выставив свой посох на расстояние вытянутой руки от валуна. Деревья стояли плотной дугой сразу за тем местом, где все еще тлела трава. Когда демон увидел, что Кэшел и Протас добрались до скалы, он развернулся и подпрыгнул в воздух. Деревья снова рванулись вперед, поначалу казалось, что они гнутся во время шторма.

Кэшел подпрыгнул, опершись о посох, чтобы забросить ноги на вершину валуна. Там он выпрямился и снова занес посох поперек своего тела. На камне была вырезана звезда так давно, что бороздки были такого же грязно-серого цвета, как и плоская поверхность.

Он ухмыльнулся. Это была изящная работа. Она потребовала не только силы, но и времени, и потребовалось больше сил, чем могли бы выдержать большинство двух других мужчин.

Демон кружил вокруг них, свирепо, глядя. – Вы стоили мне массы мучений, чтобы спасти вас так, как я это сделал! – воскликнул он. – Но лучше это, чем вся вечность. Продолжайте в том же духе и принесите несчастье какому-нибудь другому несчастному существу!

Зависнув, он протянул свои когтистые лапы к Кэшелу и мальчику. Кэшел напрягся, вспомнив взрыв голубого пламени, который остановил рощу, а теперь снова обрушился на них; пыль поднялась грязным шлейфом, когда их корни заскребли по земле.

Звезда на валуне засияла лазурью. Поверхность внутри ее границы исчезла, как и мир за ее пределами. Кэшел падал сквозь звездное пространство, ощущая только отчаянную хватку Протаса на своем поясе.