Текст книги "Гибельный огонь"

Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

– Он не умер, – сказал Ник.– Он даже не потерял сознания. Но у него лопнула селезенка, и через десять-двадцать минут он истечет кровью.

Денни Малленс отвернулся к стене, и его вырвало.

– Избавьтесь от этого мяса, ребята, – приказал Смоки Джо. – Никогда не доверяй тому, кто увлекается религией, – серьезно сказал он Большому Тому, когда Ник и Анджело вынесли Махони за дверь.– Они еще хуже, чем те, кто все время был паинькой. Они думают, что у них есть что-то, чтобы компенсировать это, и они не возражают поставить вашу задницу на горячее место, если решат, что это «правильно».

Передние ножки стула Джо глухо стукнулись об пол, когда он встал. Он игриво похлопал большого Тома по плечу. – Взбодритесь, улыбнитесь нам. Мы направляемся по разным местам. Большой Том встряхнулся, словно огромный бык, вырвавшийся из пасти волнующего его чувства. Он выдавил из себя бескровную улыбку. – Да, вперед. – В некотором смысле, – добавил Смоки Джо.

– Я не могу в это поверить, – сказал Большой Том Малленс, толкая бухгалтерскую книгу через исцарапанный стол.

– Вы думаете, я вас обманываю? – беззлобно спросил Смоки Джо. – Вовсе нет. А Ник и Анджело выполнят свою часть сделки.

– Не то чтобы я думал, что вы губите меня, – признался Малленс, озадаченно хмурясь на стройную фигуру. Смоки Джо оказался таким же безупречным бухгалтером, каким он был человеком действия до смерти Лода. – Это… ну, черт возьми, Джо; я не понимаю, как Ник мог бы все это устроить, начав с нуля, без всякой уличной организации. А Анджело держал бордель в университетском городке – Господи, он же мог продавать лед эскимосам.

Джо удовлетворенно рассмеялся, как отец, собирающийся объяснить сыну, как ему удалось заставить работать заглохшую газонокосилку. – У Ника нет никакого секрета, – сказал он. – Конечно, люди толкают героин за деньги, но самые лучшие толкачи – это те, кто только что сам взялся за это дело. Они «на коне», они счастливы, и они хотят, чтобы все их друзья были там вместе с ними. Бог для них – белый порошок, и у них столько же энтузиазма, как у апостола Павла.

Смех Смоки Джо, когда он встал, внезапно стал ужасным. Он повернулся лицом к окну, но сквозь панели из лексана можно было увидеть только рябь, без тени.– А эти дети, они такие умные. Они «знают», что не могут подсесть на крючок, если только нюхают эту дрянь, потому что она мало попадает в их кровь. Только они не знают, что мы продаем 97% чистого героина – пока для них не станет слишком поздно об этом позаботиться.

Большой Том сжал виски. Богатство, которое просачивалось сюда в течение последних месяцев, не улучшило его внешности. Его костюмы были сшиты на заказ из шелка, но живот уже начал выпячиваться за пояс, и пот быстро выступал на всем, что он носил. Возможно, его волосы на самом деле не поредели, и только усилившийся румянец лица придавал ему такой вид. – А как же тогда Анджело? – спросил он.

Смоки Джо обернулся. – Вы продаете клиенту то, что ему никто не даст, – тихо сказал он. – Я думаю, что экскурсия будет лучше, чем любые слова, которые я мог бы использовать для объяснения. Давайте прокатимся до Третьей улицы.

– В три часа пополудни?

Джо приподнял тонкую линию бровей.– В десять утра, Большой Том. Даже банкиры стали работать столько, сколько хотят клиенты, а мы продаем то, что они не могут получить бесплатно, понимаете?

Поездка была короткой, и без дальнейших разговоров. Штаб-квартира Большого Тома находилась в старом промышленном районе, рядом с железнодорожной станцией и автосалонами. Анджело обосновался в огромном каркасном доме, оставшемся от викторианской эпохи на окраине делового района. Малленс вспомнил, что прежний владелец однажды отказался продать дом, предпочтя сохранить его от дальнейшего перепродажи в коммерческое или квартирное пользование. До сих пор Большой Том не задавался вопросом, почему старик решил продать его Анджело.

Смоки Джо вывел машину через переулок на огороженный двор позади дома. Внутри уже стояли три машины: «Бьюик», «Крайслер» и ржавый серый «Нэш». – Персонал здесь не паркуется, – сказал Джо. – Конечно, девочки вообще не покидают этого места.

Дверь открылась прежде, чем кто-либо из посетителей успел позвонить. Анджело коротко кивнул Смоки Джо, что могло означать либо признание, либо почтение. – Хорошо, что вы пришли, мистер Малленс, – сказал он. – Я думаю, вы будете впечатлены нашей деятельностью – то есть вашей деятельностью.

Внутри дом, казалось, был немного изменен по сравнению с его первоначальным дизайном. По задней лестнице спустились двое смеющихся мужчин – огромный негр в сапогах, набедренной повязке и с хлыстом; и белый мужчина средних лет, который при виде Большого Тома прикрыл лицо полями шляпы. Малленс уже узнал судью Фейрберна.

Фейрберн поспешно вышел за дверь. Чернокожий кивнул Анджело, с легким интересом оглядел Джо и Малленса, а затем с важным видом прошел через холл в соседнюю комнату. Что-то капнуло с его хлыста на запястье большого Тома. Похоже, это была кровь.

– Это принц Руперт, – вмешался Анджело. – Некоторые наши клиенты предпочитают наблюдать, а не что-либо делать. Руперт очень хорош для этого. И мы, конечно, используем его и для других целей.

– А почему он так гладит свою промежность? – спросил Большой Том с отвращением, но, не желая признаваться в этом.

– Здесь нет мягкой обивки, – вмешался Смоки Джо, ведя своего работодателя по коридору с высоким потолком. – У него лимфогранулема, и рубцы в его случае привели к слоновости.

– О, Господи! – хмыкнул Малленс. – Я не знаю, как вы можете платить женщинам достаточно за это.

– Мы не можем, – с улыбкой согласился Анджело. Он отпер первую дверь слева. – По крайней мере, не деньги. Все девчонки под наркотиками. Пока они получают свои четыре дозы в день, им все равно – они даже не понимают, – кто и что с ними делает.

Он рывком распахнул дверь. Большой Том с трудом сдержал рвотный позыв, когда увидел кровать, обширный реквизит и хныкающую женщину, лежащую посреди него. Он сам закрыл дверь. – Ей всего восемнадцать лет! – сказал он.

Анджело развел руками. – Они стареют быстрее, чем вы думаете, – ответил он. – Затем нам придется продать их на юг или в Азию.

– Они сами идут к нам, Большой Том, – сказал Смоки Джо. Его глаза были напряжены, как алмазные иглы. – Помните это. Каждая из участниц предупреждается о том, что ей предстоит. Если они потом передумают, это очень плохо.

Малленс стряхнул с себя тошноту. – Как, черт побери, вы с этим справляетесь? Никакая взятка не смогла бы скрыть такое дело, как… Он взмахнул руками, чтобы сохранить в душе слова, которые не хотел произносить.

– Как вы думаете, судья Фейрберн подпишет ордер на обыск этого дома? – съязвил Смоки Джо.

– В округе есть и другие судьи. Они еще не все здесь побывали.

– Вы бы удивились, – сказал Анджело. – И даже те, кто не…

Его голос затих, но Смоки Джо уже открыл дверь переделанного чулана для метел, и отпер ящик встроенного картотечного шкафа. – Предположим, вы мэр, и вы собирались выступить против… ну, вы назвали их «силами преступности и разложения», когда проводили свои пресс-конференции. Потом ваша дочь напилась настолько, что ее подзадорили несколько подружек-девушек, с которыми она выросла, хотя, возможно, если бы вы уделяли ей больше внимания, вам было бы наплевать на их компанию в последнее время. Она рискнула и пошла немного дальше, чем ожидала.

– Итак, на следующее утро, – продолжал Смоки Джо, доставая пачку фотографий, – посыльный приносит вам ролик фильма «Супер-8». Что же вы тогда делаете, мэр Лоуренс?

Большой Том Малленс просмотрел фотографии. – Господи Иисусе, да вы и впрямь заполучили Бетти Джейн Лоуренс! Господи Иисусе! Она ходит в школу с моим сыном, он с ней встречался!

– Вы все еще думаете, что принц Руперт носит прокладку? – спросил Анджело.

– Это… Боже, меня тошнит, – простонал Большой Том, возвращая снимки улыбающемуся помощнику. – Его член выглядит так, будто он гниет.

– Ну, венерическая лимфогранулема – это неизлечимая болезнь, вы же знаете, – согласился Смоки Джо. – Не так уж и плохо на какое-то время, если вы обладаете личностью принца Руперта. И если у вас есть работодатель, который дает вам некоторые дополнительные льготы.

– Хотите посмотреть еще? – спросил он, указывая на десятки папок с документами. Когда Большой Том болезненно покачал головой, Джо захлопнул ящик и продолжил: – Между выплатами и таким давлением, Анджело здесь не в опасности. Однако операция Ника немного отличается, так как полицейское преследование на него в основном государственное, и у нас нет таких же запоров, как на этом бизнесе.

– А в чем дело?– спросил Большой Том, поворачиваясь к наружной двери, будто это были ворота его тюрьмы. – А вы не могли бы представить себе, как весь отдел по борьбе с наркотиками занимается групповой мастурбацией?

– О, что-нибудь такое возможно, – согласился Смоки Джо, следуя за большим рэкетиром по коридору. – Но нам повезет больше, если мы дадим парням из штата что-нибудь еще, кроме нас самих. Может быть, Ник устроит им небольшую диверсию, а, Большой Том?

– Устраивайте все, что хотите, – сказал Малленс. – Я не уверен, что мне вообще есть до этого дело. Кроме того, я больше не хочу видеть вас сегодня, и я никогда не хочу видеть Анджело.

Он захлопнул за собой дверь в нескольких дюймах от улыбки Смоки Джо. Из передней части дома донесся крик, затем еще один и еще, ритмично пульсируя. Улыбка стала еще шире.

***

Большой Том Малленс шлепнул сложенную газету перед Смоки Джо, который ждал его со стопкой бухгалтерских книг. – Мне чертовски надоело, что ваши люди играют со мной, в эти чертовы игры, – прорычал он. – Мне позвонили из Академии Шайло и сказали, что Денни не появлялся на занятиях уже полтора месяца. Я прихожу сюда, и Ник протягивает мне эту бумагу, спрашивая, как мне нравится работа, которую он сделал для меня. – Что это за работа?

Джо спокойно развернул газету.– Знаете ли, это не так уж необычно, когда мальчики в возрасте вашего сына бросают школу, – сказал он.

– Я не собираюсь тратить восемь гребаных тысяч долларов в год на то, чтобы этот ребенок бросил учебу! – сказал Большой Том.– У него есть шанс, которого никогда не было у меня, и он может быть наравне с детьми, чьи родители имеют деньги, и мне не нужно за это бороться. Если Денни думает, что он собирается бросить учебу, я оторву его чертову башку!

– Деньги не имеют значения, Большой Том, – сказал Смоки Джо. – Теперь у вас больше денег, чем вы могли мечтать год назад. Он разгладил первую страницу и повернул ее к Малленсу. – Ник, наверное, имеет в виду этот заголовок, – сказал он.

Большой Том повторил эти слова одними губами, а затем прочел вслух: – «ЛСД отравляет Блумингтонское водохранилище; Заговор хиппи убивает десятки людей; Город парализован». – Какого черта?

– Это та самая диверсия, которую вы нам поручили устроить, – с улыбкой объяснил Смоки Джо. – Кислота проходит через очистную установку, не отфильтровываясь. Мы подкрепили это письмом в «Дейли Ньюс», в котором говорилось, что если марихуана не будет легализована и армия не будет распущена в течение трех дней, то мы сделаем, то же самое со всеми другими городами страны. Так что теперь наркобароны, и почти все остальные – не только в Блумингтоне и не только в наших краях, они просто сбросили тяжелые наркотики по всему штату, чтобы досаждать хиппи из-за марихуаны и гашиша. Ловко, не правда ли?

Рот Большого Тома был открыт, но из него не доносилось, ни звука. Его ладони лежали на столе ровно, чтобы выдержать вес тела, но предплечья дрожали.

Дверь открылась. Большой Том резко обернулся. – Денни! – воскликнул он. А потом: – Эй, что с тобой, черт возьми, случилось?

Мальчик был одет в засаленную спортивную куртку и пару хорошо подобранных слаксов, на которых почти вся правая манжета была оторвана. Хотя в прошлом году отец откормил его, сейчас Денни выглядел почти таким же мертвецом, как и Анджело. Он посмотрел на себя с легким удивлением. – Я не обратил особого внимания на то, как я выгляжу, – сказал он. – Нет, с тех пор как я ходил к врачу. Его рука сжала лист гладкой бумаги, который он сунул отцу. – Тебе это о чем-нибудь говорит? – потребовал он ответа.

Большой Том хмуро посмотрел на листок, вырванный из медицинского учебника. – Я даже не могу прочитать эту чушь, – сказал он. – Нет, это ничего не значит.

– Тогда, может быть, это скажет. Этот тон заставил бы Большого Тома резко повернуть голову, даже если бы не движение руки Денни из-под пальто. Смоки Джо наблюдал за мальчиком с выражением скучающей покорности, которое не изменилось при виде автоматического пистолета 45-го калибра, дрожащего в тонком кулаке.

– У людей есть свои дела, парень, – протянул Смоки Джо. Его пальцы рассеянно барабанили по бухгалтерским книгам. – Почему бы тебе не взять свою маленькую игрушку и не закрыть за собой дверь?

– Вы ублюдок, – сказал мальчик, направляя пистолет прямо на стройную сидящую фигуру.

– Вы ведь и есть настоящая причина, не так ли? Я должен использовать эту игрушку на вас.

– Конечно, малыш, – согласился Смоки Джо, слегка отодвигая стул, – но у тебя кишка тонка. У тебя, наверное, кишка тонка, чтобы использовать ее даже на себе.

– Это я-то не смогу? – спросил Денни. Он посмотрел на озадаченный гнев в глазах отца, а затем снова на холодное презрение Смоки Джо. Пистолет, казалось, сам по себе воткнулся ему в правое ухо.

– Подожди, Денни! – воскликнул Большой Том. Он выбросил вперед руки, когда пистолет выстрелил. Стекла в окнах задрожали. Глазные яблоки Денни выпучились, и осколки его головы хлюпнули в сторону от выстрела, прежде чем его тело рухнуло на пол.

Большой Том скорее споткнулся, чем опустился на колени рядом с сыном. Смоки Джо поднял вырванную страницу с того места, где она упала. – Конечно, – сказал он, – он, наверное, сам пытался вылечить ее с помощью того, что у его соседа по комнате осталось от дозы для лечения гонореи в прошлом году. Когда доктор сказал ему, что у него есть, и каковы его шансы избавиться от этого сейчас, Денни не захотел ему поверить. Да и кто ему поверит? И он взял книгу, чтобы проверить это. Венерическая лимфогранулема – это заболевание вирусного происхождения, обычно передаваемое половым путем. Ну, единственное, что важно в этой лимфогранулеме, так это то, что она похожа на веснушки – она не убьет тебя, но ты будешь носить ее до самой смерти.

Малленс сжимал вялые руки сына. – Обычно ее получают только черные, – продолжал Смоки Джо. Он присел на корточки рядом с рэкетиром, лицо которого приобрело восковой оттенок. – Это не… скажем, закон Божий? Дайте ей шанс, и белая девушка поймает ее. И если у нее будет шанс, она сможет передать ее дальше… Джо протянул руку мимо Малленса, чтобы расстегнуть ремень Денни. – Забавно, но вы, же не ожидали, что Бетти Джейн заинтересуется мужчиной в течение долгого времени после того, что Принц Руперт сделал с ней. Может быть, она была слишком пьяна, чтобы обращать на это внимание, а может быть, Денни использовал довольно прямой подход. Ведь нет никакого реального вреда в том, чтобы, хм… вставить девушке, не так ли? Он рывком стянул с Денни брюки.

Трусов на мальчике не было. Его пенис был искажен тремя узловатыми язвами, покрытыми желтым гноем.

Большой Том поперхнулся и с трудом выпрямился. Его правая рука обхватила рукоятку пистолета. Смоки Джо удивленно поднял на него бровь. – Это ошибка, Большой Том. Разве вы не слышите эту сирену? Когда приедет полиция, они подумают, что вы застрелили собственного сына. Лучше позвольте мне позаботиться об этом – просто скажите мне, и я все улажу так, чтобы вас не беспокоили. Вам ведь все равно, как я об этом позабочусь, правда? Он протянул руку к пистолету.

– Сначала я увижу тебя в аду! – проскрежетал Большой Том.

– Конечно, Большой Том, – согласился Смоки Джо. – Если вы этого хотите.

Большой Том с грохотом выпустил шесть пуль, остававшихся в магазине пистолета. Среди дульных выхлопов прокатились раскаты сатанинского смеха Смоки Джо.

Пробуждение

Многие фантасты 1930-х и 40-х годов были очарованы коллекциями необъяснимых явлений Чарльза Форта. Мой друг Мэнли Уэйд Уэллман рассказал мне, что Ф. Орлин Тремейн, редактор журнала «Эстаунинг» с 1933 года до прихода Джона У. Кэмпбелла в конце 1938 года, купил права на коллекцию Форта, чтобы искать идеи для рассказов. Я не уверен, что это правда, но Тремейн определенно выпустил серию книг. Я не видел ни одного дешевого журнала, пока один из моих школьных учителей не одолжил мне пару выпусков «Странных историй», но в подростковом возрасте я прочитал много научной фантастики того периода в антологиях.

Метод Форта состоял в том, чтобы просматривать научные журналы и отмечать странности, которые он затем пересказывал в четырех томах, начиная с «Книги проклятых». Он высказал несколько предположений о том, чем вызваны факты, которые он сообщал: – «Я думаю, что мы чья-то собственность» или «возможно, кто-то собирает Амброзию», которые знакомы даже людям, которые не имеют ни малейшего представления о том, откуда берутся эти фразы. Лично я убежден, что Форт шутил – то есть верил в то, что эти предметы были такими же правдивыми, как и все остальное, что вы найдете, скажем, в природе, но он понимал, что причины явлений, о которых он сообщал, были непознаваемы по имеющимся данным.

С другой стороны, возможно, он был ненормальным, не имеющим чувства юмора, который верил в дикие заговоры. Видит Бог, многие люди, которые пошли по его стопам, подходят под эту категорию.

Фантастические рассказы привели меня к Чарльзу Форту, но потом я прочитал его ради него самого. Что касается того, во что я сам верю: я верю, что мир – это очень странное место, определенно более странное, чем я могу объяснить.

Я не использовал много материала Форта в своей художественной литературе, потому что нахожу, что попытка объяснить эти явления приводит к очень глупым результатам. Это так же верно для фантастики, как для «Что-то сверху» Дональда Уондри, как и для «научных» объяснений всех НЛО как плазменных эффектов (понятие, которое физики плазмы считают смехотворным). Правда, время от времени я пытался это сделать. «Пробуждение» – тому пример.

Я не уверен, что стал бы утруждать себя включением этого маленького кусочка настроения в «Гибельный огонь», но была одна вещь: это единственная история, которую я продал, пока был во Вьетнаме. Я написал ее от руки и напечатал второй черновик на машинке в ординаторской однажды воскресным утром в Диане. Пока я печатал рассказ, за моей спиной раздался громкий хлопок. Я оглянулся через плечо и увидел, как склад боеприпасов разрушается серией все более громких взрывов. Никогда не бывает скучно…

Я послал свой машинописный текст моей жене Джо, домой в Чапел-Хилл. Она перепечатала его и отправила мистеру Августу Дерлету, владельцу «Аркхэм Хаус», который купил у меня два предыдущих рассказа. Он взял «Пробуждение» за 25 долларов. Это одна из немногих хороших вещей, которые случились со мной в Юго-Восточной Азии.

***

Некоторое время они, молча, сидели в затененной гостиной, попивая чай и лениво глядя на тусклые деревья, видневшиеся за сетчатыми занавесками. Наконец, Маб прочистила горло, издав негромкий кашляющий звук. Мужчина поднял голову. – Да, Маб? – Фрэнк, я думаю, нам пора попробовать. Вы же знаете, что мы никогда не увидим равных Мисси.

Фрэнк поставил чашку с блюдцем на старый ореховый стол. Он провел левой рукой по гриве седых, как сталь, волос – почти все, что осталось от великолепного мужчины, каким он был в молодости. – Я полагаю, что вы правы, – наконец, признался он.– Мои… стремления, я полагаю, уже не те, что были прежде. И еще, Маб, я очень боюсь, что девочка еще не готова. Она все еще не считает себя одной из нас.

– Мисси уже год живет в этом доме, Фрэнк.

– Она провела двенадцать лет в переулке и сиротском приюте, изучая, что ведьмы – это ведьмы, которые живут в темных углах, научилась смеяться, когда кого-то запихивают в печь. Ее первая реакция… Ну что ж, Мисси не такой уж утонченный ребенок.

Маб, как подобает почтенной женщине, в узоре из пастельных роз, уклонилась от неодобрения. – И она вовсе не глупа. Времени, которое Мисси провела здесь, было более чем достаточно, чтобы она поняла, кто она и кто мы. Наш долг как старших – не дать ей растратить себя впустую.

Фрэнк рассеянно покусывал оправу своего кольца.– Ее нельзя заставить… Нет, я не имею в виду физическую силу. Но мы не можем заставить ее поверить в то, во что она не хочет верить, во что она была приучена, не верить. Это не поможет даже доказать ей, что у нее есть Всемогущество. Это будет означать для нее только то, что она сама – зло, и она возненавидит вас за это. В лучшем случае она не присоединится к нам, в худшем – с ее Всемогуществом…

Маб улыбнулась: – Так вот, Фрэнк, вас беспокоит сила этой девушки. Но мне уже давно пора было уйти в отставку. Я никогда не была очень хорошей Служанкой – теперь я знаю, что вы хотите сказать, что я была очень хорошо обучена. Вы научили меня всему, чему только можно было научить; вы были удивительно терпеливы. Но у меня никогда не было такого Всемогущества, этому нельзя научиться.

– Но она даже не умеет читать по-латыни, – сказал Фрэнк, печально качая головой.

– Нет, – твердо ответила Маб, – и, возможно, никогда не научится. Наша Мисси вовсе не ученица. Но у нее есть понимание вещей, которые мы с вами едва ли можем себе представить.

Она протянула руку к столу и резко позвонила в колокольчик.

– Мадам?

Девушка в дверях была одета в униформу горничной с чепцом и передником. Темные волосы и большие глаза подчеркивали ее треугольное лицо.

– Мадам? – повторила она.

– Мисси, мистер Бирни и я…

– О, Маб, – вмешался Фрэнк, поднимая свое тучное тело с мягкого кресла, – возможно, я оставлю вас с Мисси, чтобы вы могли обсудить все сами.

– Фрэнк, вы ведь подождете, правда?

– Да, в коридоре. Фрэнк кивнул обеим женщинам и закрыл за собой дверь в холл.

– Ну что ж, Мисси,– продолжала Маб, – я… но садись, дорогая, это не деловой вопрос.

Она махнула рукой в сторону места, которое освободил Фрэнк. Но девушка села на стул с плоской спинкой подальше от своей хозяйки.

– Ты пробыла со мной уже некоторое время, и ты узнала меня и группу друзей, которых встретила здесь. Мы бы хотели, чтобы ты присоединилась к нам сегодня вечером.

Девушка всплеснула руками. – Мэм, это было бы неправильно, только не я. Я не вашего класса.

– Но ты ведь наш человек, – спокойно настаивала Маб. – Например, зеркало в твоей комнате…

На лице Мисси промелькнула паника, и Маб быстро добавила: – О, не волнуйся, дорогая, именно поэтому мы его туда и поставили. Это старое стекло, и найти его было довольно трудно, но мы знали, что оно предназначено для тебя.

– Я не сделаю ничего плохого, – угрюмо настаивала девушка.

За кухонной дверью послышался легкий визг, царапанье когтей, и в гостиную проскользнула сиамская кошка с темным кончиком хвоста. Она, молча, свернулась под стулом девушки, но не сводила глаз с Маб.

– Мы не хотим, чтобы ты поступила неправильно, – продолжала Маб, тряхнув седыми волосами, – но все говорит о том, что ты должна присоединиться к нам. Даже то, как животные обращаются с тобой – это ведь не только Хайма, правда, дорогая?

Девушка ничего не ответила, только слегка заерзала на своем сиденье.

– Со мной они не такие, – сказала Маб, – но у меня нет настоящего Всемогущества. Но у тебя есть, Мисси. В удивительной степени.

– Нет, Мэм, – прошептала Мисси. – У меня ничего нет. У меня этого не будет.

Маб, казалось, ничего не слышала.– Фрэнк был разочарован, когда ты проигнорировала книги, которые мы тебе оставили, но я это понимаю. Возможно, они тебе понадобятся после того, как ты поживешь у нас некоторое время.

– Сударыня, сударыня, – выдохнула девушка, вертя в узких руках свой фартук, – я не хочу быть с вами, я хочу уйти…

– Потому что мы ведьмы? – осторожно спросила Маб. – Нет ничего плохого в том, чтобы быть ведьмой, дорогая.

– Я не хочу быть ведьмой! – воскликнула Мисси, соскальзывая со стула и прячась за ним, словно деревянная спинка была щитом. Кот отступил между ее ног, не шипя, но с негнущимися ногами, и его позвоночник был окаймлен высоким гребнем меха.

– Но, Дорогая, – неумолимо настаивала Маб, – ты ведь уже ведьма…

– О, нет!

– …самая могущественная ведьма, которую я когда-либо встречала.

– НЕТ! – закричала девушка, и из груди пожилой женщины вырвался невнятный крик, когда ее ударил первый порыв обжигающего жара. Маб наполовину поднялась с кресла, окутанная белым пламенем, которое расплавляло плоть и сжимало ее до самых костей в своем шипящем реве.

– Маб! Маб!– крикнул Фрэнк, врываясь в комнату.

Но ответа не последовало. Комната была пуста, если не считать сморщенной мумии, откинувшейся на обгоревшую обивку кресла. Это, и еще толстый слой сажи, покрывший все вокруг.

Открытая дверь кухни дрожала на сквозняке.

Денкирх

Вот как я начал. Каждый должен с чего-то начать, но я должен признать, что многие писатели сделали это более благоприятно.

В 1961 году я позаимствовал несколько выпусков «Странных историй» у своего школьного учителя. В одном из них была реклама книги «Костяное Лицо и Другие» Роберта Э. Говарда, автора рассказов о Конане. Я прочитал «Конана Завоевателя», как половину «Двойного туза», и мне это понравилось. Несмотря на то, что объявлению было больше десяти лет, я рискнул и написал издателю «Аркхэм Хаус», чтобы узнать, доступна ли еще эта книга.

Мистер Август Дерлет ответил, что эта книга уже не печатается, но приложил каталог доступных названий. Я начал покупать книги «Аркхэм Хаус», получая введение в дешевую фантастику и ужасы, какие выбрал Мистер Дерлет. (Между прочим, несколько лет спустя он продал мне экземпляр книги «Костяное Лицо и Другие», который был не совсем из печати, как хорошему покупателю, а не незнакомцу.)

Летом 1965 года моя невеста Джо (с 1967 года моя жена Джо) и я поехали из Дубьюка в Сок-Сити, чтобы посмотреть «Аркхэм Хаус». Мы познакомились с мистером Дерлетом и его детьми, посмотрели «Аркхэм Хаус» – Издательство (которое он пристроил к своему дому) и купили книги.

Одна из этих книг только что поступила: «Обитатель озера» – сборник ужасных историй молодого британца Дж. Рамсея Кэмпбелла. Там была фотография автора на откидной створке. Молодежь не стеснялась – Рамсей выглядел не старше пятнадцати, а на самом деле ему было всего восемнадцать лет. Два года назад он продал мистеру Дерлету свой первый рассказ для антологии «Аркхэм Хаус».

Мне было девятнадцать лет. Учитель, который одолжил мне эти «Странные истории» – Мистер Юджин Олсон, сам продавал художественную литературу; действительно, через год после того, как я окончил школу, он стал писателем на полную ставку под своим нынешним законным именем Брэд Стейгер. Благодаря Мистеру Олсону я понял, что можно писать профессионально, и в течение многих лет убеждал себя, что когда я достаточно подрасту, то продам свой рассказ.

«Достаточно подрасту» – очевидно, был возраст не менее шестнадцати лет. Я уже давно прошел через это.

Я вернулся домой (с кипой купленных книг) и послал мистеру Дерлету письмо, в котором спрашивал, не согласится ли он купить рассказ, если я напишу его достаточно хорошо, чтобы опубликовать. Он неохотно согласился.

Я написал то, что посчитал рассказом, и послал ему. Он состоял из 1600 слов и имел название «Посмертное вскрытие». (Я был латинским майором и думал, что латинский каламбур – отличная идея для названия). Мистер Дерлет прислал рассказ обратно с запиской, что это был хороший набросок, и теперь я должен расширить его до рассказа; и, кстати, добавил, что название было ужасным. Я деловито принялся за работу и закончил ее рассказом длиной около 4000 слов, озаглавленной (насколько я помню) «Звезды – это ад».

Мистер Дерлет снова прислал его обратно, сообщив, что я уже близко к цели. Мне просто нужно было убрать «фиолетовые проходы». Я не знал, что такое «фиолетовый проход», но старался изо всех сил. Поскольку я моделировал стиль письма на основе худших копий плохой прозы Г. П. Лавкрафта, написанной самим мистером Дерлетом, в рассказе было много витиеватого текста. Я снова отослал его.

На этот раз я получил чек на 35 долларов и записку от мистера Дерлета, в которой говорилось, что рассказ все еще не совсем хорош. Он сам его отредактирует; а я должен сравнить опубликованную версию с моей копией, полученной под копирку (это было еще до того, как повсюду появились копировальные машины), чтобы научиться, как не писать рассказ в следующий раз.

Я даже не знал, что нужно было хранить копию, полученную под копирку.

Я не думаю, что правка была очень обширной, но мистер Дерлет изменил название на имя центрального персонажа. Мне не нравится этот стиль названия, (который Мистер Дерлет часто использовал в своих собственных работах), но он был лучше любого из моих предложений.

Недавно я перечитал «Денкирх» впервые за сорок лет и понял, что это была хорошая компиляция незначительных «Странных историй» примерно из 1938 года. Это позитивный комментарий к моему мастерству, но в 1966 году это было очень глупо.

Так что это была моя первая продажа. Вы можете назвать это замечательной историей успеха: я продал свой первый рассказ первому редактору, которому отправил его. Но я слышал, что потенциальных писателей сокрушали письма с отказами. Я был так опустошен своим первым признанием, что только через полгода попытался написать еще один рассказ.

***

Теперь я сплю только днем или когда небо затянуто тучами, а когда звезды ярко светят на небе, я хожу маленькими закоулками, избегая других людей, потому что не хочу, чтобы мне напоминали о моей человечности и моей неизбежной судьбе. Мои знакомые считают меня странным, но они не поймут, если я скажу им, что в такие прелестные ночи звезды говорят со мной, и что если я не буду ходить, то сойду с ума. Итак, я иду по пустынным улицам, и гулкий ритм моих шагов помогает приглушить ритмичный шепот, но все же мой разум возвращается к Денкирху, который доказал уникальное место человека во Вселенной.

Я познакомился с Денкирхом в колледже, когда в конце нашего первого семестра каждый из наших соседей по комнате попросил перевода, и мы оказались вместе. Хотя он специализировался на физике и электронике, а я был на подготовительном курсе по истории, мы обнаружили, что у нас было удивительно много общего. Наши общие взгляды были очень схожи, мы оба хвастались чистым знанием и отказывались принимать что-либо священное или нечестивое, как нечто недоступное человеческому разуму.