Текст книги "Гибельный огонь"

Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

Позвольте мне сказать вам, что продажа рассказов – это зависимость. Потребность только усиливается.

Я достаточно хорошо учился в юридической школе, и в начале второго курса мне предложили место в Юридическом журнале Дьюка. Старшекурсник, описывая этот журнал, сказал мне, что если мне действительно повезет, то на третьем курсе я смогу опубликовать заметку в один абзац под своим собственным именем. – Как приятно увидеть свое имя в печати! – сказал он.

И я подумал: – «Ну, ты и кретин. Люди платят, чтобы напечатать мое имя!»

Но это было неправдой: Август Дерлет заплатил за то, чтобы напечатать мое имя, и он был мертв. Мне предстояло найти другой рынок, если я надеялся когда-нибудь снова что-нибудь продать.

Два профессиональных журнала в 1971 году публиковали некоторую фантастику. Я послал в «Фантастику» рассказ, который полностью исчез. Это событие, возможно, было связано с проблемами, которые позже привели редактора к обвинению в уголовном преступлении за торговлю наркотиками. После этого опыта «Фантастика» больше не была для меня потенциальным рынком сбыта.

А еще был «Журнал фэнтези и научной фантастики», прекрасное периодическое издание, которое примерно в то же время опубликовало героическую фантастическую повесть писателя с высокой литературной репутацией. (Это была не очень хорошая история сама по себе, что должно было насторожить меня.)

Я написал «Самый короткий путь», и отправил его в этот журнал с сопроводительным письмом, в котором говорилось: «Я знаю, что вы не публикуете много героической фантастики…» Оно вернулось с приятным личным отказом от редактора, мистера Фермана, согласившегося, что они не публикуют много героической фантастики, хотя это был хороший рассказ.

Точный подсчет бывает только в подковах и ручных гранатах. И действительно, у моего друга Карла было еще более сильное столкновение. Одна из его героических фантазий «Темная муза» вернулась из «Журнала фэнтези и научной фантастики» уже скопированной. В этом деле мистер Ферман очень поздно решил – не публиковать.

«Самый короткий путь» основан на легенде о Соуни Бине. Я слышал о Соуни Бине много лет назад, но впервые узнал подробности, когда прочитал полный «Ньюгейтский Календарь» в библиотеке юридической школы Дьюка. (Мне не нравилась юридическая школа, но были кое-какие компенсации). Сама дорога – настоящая дорога в Далмации, разрушенная в третьем веке до нашей эры по причинам, которые археология не может определить. И я использовал для этой истории те же два персонажа, что и в «Черном железе»: я начал писать серию.

Стю Шифф – Стюарт Дэвид Шифф, основал журнал «Виспэс» в системе каталогизации книг в 1972 году с заявленным намерением заменить издательство «Аркхем» (которое умерло вместе с мистером Дерлетом) в качестве обиталища для новой фантастики, поэзии и статей. Стю использовал бы название «Виспэс из Аркхема», если бы «Аркхем Хаус» согласился. Но они не согласились. Он купил этот рассказ и опубликовал его в третьем номере журнала, с замечательной обложкой Ли Брауна Койе.

В то время, когда я писал «Самый короткий путь», я не был уверен, что «Черное железо» когда-нибудь будет напечатано. В конце концов, оно вышло в 1975 году как часть антологии, которую Джерри Пейдж собрал для «Аркхем Хаус», используя весь материал, приобретенный мистером Дерлетом перед смертью, дополненный значительным количеством, который сам Джерри купил для этого тома. Эти истории не обязательно читать в каком-то определенном порядке; они просто часть одного и того же мира.

Тем не менее, решение написать эти истории в серии, вероятно, было связано с тем, что я немного позже написал вторую историю о группе будущих наемников под названием «Молотобойцы». Именно этот выбор помог мне начать настоящую писательскую карьеру, хотя в то время я этого еще не знал.

***

Грязная сменная станция скособочилась у дороги. Она выглядела заброшенной и покинутой, хотя свет просачивался сквозь щели в камне, где осыпался известковый раствор. Разбитые черепицы крыши темнели в лунном свете, словно отсутствующие зубы. Сзади громоздились конюшни, где в своих грязных стойлах топтались и ржали сменные лошади для посыльных, а душную ночь сгущал запах лошадиного помета.

Приближаясь, трое всадников замедлили шаг.

– Подождите, не спешите, – приказал Веттий. – Мы здесь поедим и спросим дорогу.

Харпаго проскакал еще немного, прежде чем остановиться. Он был достаточно аристократичен, чтобы спорить с вышестоящим офицером, и достаточно молод, чтобы считать это достойным внимания. – Если мы не будем двигаться дальше, сир, то никогда не доберемся до Аврелии до рассвета.

– Мы никогда туда не доберемся, если будем продолжать блуждать по этим проклятым Далматинским холмам, – парировал Веттий, спешиваясь. У него болел бок. Возможно, он стал слишком стар для такого дела. На рассвете он крепко привязал свой круглый щит к спине, чтобы тот не хлопал по ней во время долгого пути. Весь день щит терся о его кирасу, и теперь от него осталась рана размером с его ладонь.

Сам щит раздражал его меньше, чем то, что он собой представлял. Яркое солнце, лучи которого разделяли десять сердец, расположенных по периметру, были нанесены чернением на тонкую бронзовую облицовку: герб Домашней Кавалерии. Командование отрядом телохранителей императора должно было стать кульминацией карьеры Веттия, но он быстро обнаружил, что на самом деле его работа – это работа специального штаба, у которого мало возможностей сражаться. Его посылали собирать информацию для императора там, где ставки были высоки, а тайная полиция ненадежна. Было опасно прощупывать язвы умирающей империи, но Веттий не находил в этом никакого возбуждения, только отвращение.

Дама усмехнулся с облегчением, снова оказавшись вне седла. Он использовал свою тунику, чтобы смахнуть пот с ног, выглядя несерьезно рядом с двумя сильными солдатами. Несмотря на то, что он был штатским, меч ударил его по бедру. В отдаленной местности оружие было скорее признаком осторожности, чем воинственности. Он кивнул в сторону все еще безмолвного здания, его светлые волосы блестели так же ярко в лунном свете, как и бронзовые шлемы двух его спутников. – Если бы не свет, я бы сказал, что там никого нет.

Дверь станции со скрипом отворилась, так что отвечать было бесполезно. Человек, стоявший на пороге, был таким же старым и искривленным, как сосны, которые росли на склонах долины. Он смотрел на них с бессловесной враждебностью. Последний постоянный курьер уже прошел, и он уже задремал, когда прибыла эта новая партия. Как и многие мелкие чиновники, начальник станции упивался своей властью – но не хотел, чтобы ему напоминали о тех обязанностях, которые сопутствовали его положению.

Веттий шагнул вперед, держа в руках свиток пергамента. – Еды для нас, – распорядился он, – и вы можете дать нашим лошадям немного зерна, пока мы едим.

– Все будет в порядке для вас и вашего спутника, – прохрипел начальник станции. – Штатский пусть сам находит себе еду.

– Это государственная служба, – пробормотал Харпаго. Он сплюнул.

Веттий принялся разминать одно запястье другой рукой. Маленький торговец тронул своего друга за локоть, но Веттий оттолкнул его. – Я сам обо всем позабочусь, – сказал он. За время изнурительной поездки его терпение истощилось, и насмешливая неряшливость начальника станции действовала ему на нервы.

– Старина, – продолжал он сдержанным голосом, – я имею право распоряжаться пищей и жильем для себя и моего персонала. Штатский человек находится со мной в составе моего штаба. Вы оспариваете полномочия императора?

Начальник станции запрокинул голову и посмотрел солдату прямо в глаза. – Даже император не может позволить себе накормить каждого голодного вора, который попадется ему на пути, – начал он.

Веттий сбил его на землю. – Неужели вы снова назовете моего друга вором? – он заскрежетал зубами.

Глаза старика сузились от ненависти, когда он угрюмо вытер кровоточащую губу, но он покачал головой, съежившись перед солдатом. – Я вовсе не это имел в виду.

– Тогда позаботьтесь об этих лошадях и скажите спасибо, что я не заставляю вас обтирать их вашим языком. Веттий сердито потопал на станцию, Харпаго и Дама последовали за ним.

– Еды! – с гневом сказал Веттий. Коренастая крестьянка поспешила открыть шкаф.

– Я мог бы кое-что заплатить, Луций, – предложил торговец, когда они уселись за стол на козлах. – В конце концов, я приехал сюда, потому что думал, что смогу открыть здесь свое собственное дело.

– А я привел вас сюда, потому что мне нужны ваши контакты, – ответил его друг. – Здешние торговцы не скажут мне, действительно ли губернатор пытается собрать деньги на бунт.

Он помолчал, массируя внутреннюю сторону бедер, где они болели от того, что он с раннего рассвета сидел в седле без стремян. – Кроме того, – тихо добавил он, – это был долгий день – слишком долгий, чтобы нас мог провести какой-то ленивый бюрократ.

Дама вздохнул, когда служанка поставила на стол ячменный хлеб и сыр.– В любом случае, это не очень хорошая еда, не так ли?– сказал он.– Я думал, что империя кормит своих почтовых курьеров лучше, чем этим, даже в глубинке страны.

– А я-то думал, что здесь мы узнаем дорогу, – пожаловался Харпаго. – Если мы не доберемся до Аврелии до конца ярмарки, то обнаружим, что все купцы разъехались, и тогда как мы вообще что-нибудь узнаем?

– Мы найдем способ, – кисло заверил его Веттий. Он сделал большой глоток вина, которое женщина налила ему, и с грохотом поставил деревянную чашу обратно на стол. – О боги! Ужасное вино.

– Местный винтаж, – согласился Дама. – Может быть, мне стоит попробовать продать здесь какое-нибудь приличное вино вместо шелка.

Более старый солдат отхлебнул еще вина и криво усмехнулся. – Старик! – закричал он. Через минуту в дверях показался начальник станции. Он слегка прихрамывал, и его распухшая губа казалась цветным пятном на напряженном лице.

Солдат не обратил внимания на гнев в глазах старика.– А как далеко отсюда до Аврелии? – потребовал он ответа.

– По какой дороге?– прорычал старик.

Веттий ухватился за рукоять своей спаты так, что длинный прямой клинок с грохотом ударился о скамью. – Самым коротким путем, – раздраженно ответил он.

– Вам придется… – начал начальник станции и замолчал. Казалось, он тщательно обдумал этот вопрос, прежде чем начать снова. – По самому короткому пути, говорите вы. Ну, есть дорога сразу за станцией. Если вы повернете на север, это всего, лишь около двадцати миль. Но вы должны хорошо смотреть, потому, что никто не ездил по этой дороге в течение пятидесяти лет, и начало дороги заросло деревьями.

Служанка вдруг что-то забормотала на своем родном языке. Мужчина зарычал на нее в ответ, и она замолчала.

– А вы что-нибудь поняли из того, что она сказала? – тихо спросил Веттий у Дамы.

Маленький каппадокиец пожал плечами. – Она говорила что-то о бандитах. Он велел ей молчать. Но я ведь на самом деле не знаю этого языка.

– С бандитами мы справимся, – пробормотал Харпаго, проводя пальцем по вмятине на шлеме, который он положил на стол.

– А как еще мы можем добраться до Аврелии? – переспросил Веттий, слегка прищурившись, словно пытаясь измерить начальника станции для креста.

– Вы можете продолжать путь до Пасини, а затем повернуть на запад по дороге на Сальвиум, – ответил тот, не глядя офицеру в глаза. – Это в несколько раз длиннее.

– Значит, мы пойдем прямым путем?– спросил Веттий, вопросительно глядя на своих спутников.

Харпаго встал и поднял за ремень свой щит.

– А почему бы и нет? – согласился Дама.

Начальник станции смотрел, как они садятся в седла и уезжают. Его узловатое лицо исказилось от ужасного ликования.

***

– А что же они сделали, всю дорогу раскопали, что-ли? – спросил Харпаго. Несмотря на предупреждение начальника станции, они почти проехали перекресток. Дорожные плиты и бетон, конечно же, были подняты и убраны. В оставшемся щебне поселились семена, и к этому времени они уже превратились в большие деревья, так что единственным признаком узкой дороги было относительное отсутствие подлеска.

– Местные жители, должно быть, разобрали эту дорогу, потому что она мало использовалась, и они устали от налогов на рабочую силу, чтобы чинить ее, – предположил Веттий. – Они, вероятно, использовали камень, чтобы заполнить ямы на одной из главных дорог.

– Но если эта дорога ведет в районный рыночный городок, то она должна была бы приносить довольно много пользы, – возразил Дама.

– По крайней мере, он приведет нас туда, куда мы идем, – вставил Харпаго, ныряя в лес.

Сосны росли близко друг к другу, и их ветви часто переплетались; ехать через них было трудно. Веттий начал подумывать, не остановиться ли им и не повернуть ли назад, но примерно через сотню ярдов разобранный участок дороги сменился обычной дорогой.

Дама помолчал, озадаченно оглядываясь назад, пока его пальцы вычесывали сосновую хвою из волос. – Вы знаете, – сказал он, – я думаю, что эти деревья посадили на дорожном полотне, когда разобрали поверхность.

– А зачем это было делать? – фыркнул Веттий.

– Ну, так посмотрите вокруг, – заметил его друг. – Дорога здесь тоже потрескалась, но деревьев на ней нет. Кроме того, нигде в округе деревья не растут так густо, как на этом участке дороги. Кто-то посадил их, чтобы полностью блокировать ее.

Солдат снова фыркнул, но тут, же повернулся в седле. Дама был прав, понял он. На самом деле сосны, возможно, даже растут грубыми рядами. – Странно, – признал он наконец.

– Сир!– позвал Харпаго, который уехал далеко вперед. – Так вы едите?

Веттий поднял бровь. Дама рассмеялся и хлопнул своего коня по боку. – Он молод, он еще научится.

– Извините, если я слишком тороплюсь, – извинился адъютант, когда они рысцой двинулись вперед, – но мне не нравится терять время на этом отрезке дороги. Здесь для меня слишком мрачно.

– Мрачно? – изумленно повторил Веттий. Впервые за все время он обратил более чем поверхностное внимание на окружающую обстановку. Болотистый овраг слева от дороги когда-то был дренажной канавой. Длительное отсутствие чистки привело к тому, что канава задыхалась от тростника, а редкие ивы лениво прорастали по ее краям. Справа неровный лес поднимался по склону долины. Сосновый молодняк пробивался сквозь густо переплетенный подлесок, образуя суровый, пустынный ландшафт.

Но мрачность? Лунный свет омывал разбитую мостовую, превращая ее в металлическую змею, извивающуюся в лесу. Деревья были низкорослыми, чтобы затенять дорогу, а брусчатка блестела на фоне частых трещин и выбоин. Даже на покрытых струпьями стволах сосен виднелись серебряные чешуйки там, где на них попадал лунный свет.

– Я бы не назвал это место мрачным, – вслух заключил Веттий, – хотя в этих зарослях можно спрятать целый полк.

– Нет, он прав, – неожиданно возразил Дама. – Здесь действительно мрачно, и я не могу понять почему.

– Только не говорите мне, что вы оба начинаете нервничать из-за теней, – усмехнулся Веттий.

– Я просто не могу понять, почему перекрыли эту дорогу, – неопределенно ответил торговец. – Судя по всему, эта работа заняла большую часть района. Интересно, куда нас отправил этот начальник станции…

***

Под копытами их лошадей мрачно прогремели пройденные мили. Это была вырубка, пустошь, жалкая парадигма для большей части империи в эти последние дни. Однако эта извилистая долина никогда не могла бы сильно измениться. Влажные низины никогда не были обработаны; возможно, лишь несколько охотников ловили оленей среди ее поникших сосен. Для остальных, кто прошел этим путем – одиноких путников, караванов, солдат в сверкающих доспехах, – долина была лишь случайностью перехода.

Теперь даже дорога начала рушиться. Хотя систематически уничтожалась лишь небольшая часть дороги, природа и время взяли верх над остальными. Плиты сгорбились и раскололись, когда зимой замерзала вода, и одна большая секция упала в овраг, который подрезали весенние потоки. Они вели своих лошадей по развалинам, а сосны принимали их проклятия.

Обычные ночные птицы притихли или вовсе отсутствовали.

Даже Веттию стало не по себе. Лунный свет давил на его плечи, словно осязаемая сила, придавливая его к седлу. Луна теперь висела прямо над головой. Редкие полосы света пронзали ощупывающие их ветви, окрашивая темные стволы лезвиями мечей.

Стало совсем темно. Ни одно белое лицо не сверкнуло на опушке леса, предупреждая о том, что бандитская стрела вот-вот полетит в них. Неужели именно страх перед бандитами так напрягал его? За двадцать лет службы он ездил в нужную точку и в более труднодоступных местах!

Позволив своей лошади самой выбирать путь по разбитой дороге, Веттий оглядел лес. Он снял шлем и плотно облегающую его голову кожаную шапочку. Воздух был приятен, колючая прохлада сохранялась даже после того, как он снова надел шлем, но от зловещего напряжения не было никакого облегчения. Кряхтя, он попытался поднять свой щит немного выше на спине.

Дама хихикнул в подтверждение своих слов. – Нервничаете, Луций? – спросил он.

Веттий пожал плечами. – Женщина на станции сказала, что здесь есть бандиты.

– На таком заброшенном участке дороги, как эта? – Дама горько рассмеялся. – Жаль, что ее сейчас здесь нет. Я бы точно узнал, что она сказала. Как вы думаете, она знает что-нибудь по-гречески, кроме «еды» и «вина»?

– Нет, она слишком уродлива для других развлечений, – ответил Веттий. Его вымученный смех пронесся сквозь деревья.

После недолгого молчания Харпаго сказал: – Ну, по крайней мере, мы уже почти добрались до Аврелии.

– Посмотри, где Луна, мальчик, – усмехнулся Веттий. – Мы едем всего два часа или около того.

– О, конечно же, прошло гораздо больше времени, – настаивал молодой человек, с изумлением глядя на небо.

– Нет, это не так, – решительно заявил его командир.

– Может быть, мы дадим лошадям немного отдохнуть? – предложил Дама. – Этот водоем, кажется, весной наполняется водой, а я немного хочу пить.

– Хорошая мысль, – согласился Веттий. – Я бы тоже хотел смыть это мерзкое вино из своего рта.

– Послушайте, – вмешался Харпаго, – Аврелия, должно быть, уже за следующим поворотом. Почему бы нам не проехать немного дальше и не посмотреть…

– Езжай сам, если хочешь быть проклятым дураком, – огрызнулся Веттий. Он не любил, когда его подталкивали, особенно когда он был прав.

Харпаго покраснел. Он официально отдал честь. Когда Веттий не обратил на него внимания, он развернулся и уехал.

Веттий отстегнул свой щит и огляделся, пока каппадокиец хлебал воду из сложенной чашечкой ладони. Адъютант уже скрылся из виду, но до них отчетливо доносился быстрый стук копыт его лошади.

– Если этот молодой осел не научится хорошим манерам, кто-нибудь сломает ему шею, прежде чем он станет старше, – проворчал Веттий. – Может быть, даже я.

Дама вытер лицо рукавом и начал наполнять бутыли водой. – Здесь что-то витает в воздухе, – объяснил он. – Но мы вместе.

Солдат поковырял пень, расположенный у дороги. Гнилая древесина осыпалась от удара его ноги, и изношенные остатки бронзового гвоздя звякнули о мостовую. – Здесь кого-то мучили или распяли, – сказал он.

– Урна?

– Эти столбы вдоль дороги, – объяснил Веттий. – Там, позади, было еще несколько других. Это то, что остается от крестов, когда верхушка сгниет.

За поворотом послышался топот копыт, и в ужасе заржала лошадь. Веттий выругался и просунул левую руку между ремнями щита. Металл с грохотом упал на камень.

Кто-то страшно закричал.

Рослый солдат вскочил в седло. Одним быстрым рывком Дама освободил плащ, привязанный к луке седла, и быстро взмахнул им в воздухе, чтобы обернуть его вокруг левой руки для защиты. Он вскарабкался на своего коня.

– Подождите! – крикнул Веттий. – Вы одеты не для таких неприятностей. Поезжайте назад и приведите помощь.

– Не думаю, что я это сделаю, – заметил торговец, вытаскивая короткий пехотный меч, висевший у него на поясе поверх туники. – Вы готовы?

– Да, – ответил Веттий. Его спата мерцала в руке.

Они галопом обогнули поворот. Ветер трепал их одежду. Туника каппадокийца раздулась, превратившись в приземистого тролля, а короткая красная офицерская накидка Веттия слетела с его плеч. Когда какой-то человек уставился на их приближение, солдат испустил ужасный вопль банши, которому он научился у своего первого командира эскадрона ирландских наемников, когда они убивали пиратов на саксонском берегу.

Один из мужчин на дороге завыл в ответ.

Лошадь Харпаго дико дернулась, когда двое грязных, одетых в кожу людей отрезали ее поводья. Вздрогнув от вопля Веттия, дюжина таких же фигур на середине дороги расступилась, открывая взору самого адъютанта. Он лежал на спине, широко раскрыв глаза и глядя на Луну. Один из убийц все еще лакал кровь, вытекающую из разорванного горла Харпаго.

Бандиты бросились им навстречу. Юноша со спутанными волосами и в шерстяной тунике, слишком грязной, чтобы показать ее первоначальный цвет, замахнулся дубинкой на Веттия. Она ударила по его щиту с глухим звуком, и бандит зарычал от ярости. Веттий нанес ответный удар с отработанной грацией, свалив владельца дубинки ударом через плечо, а затем, нанес удар другому противнику по его спине, когда тот выдернул свой клинок. Бросив поводья, он с размаху ударил щитом в лицо третьего, который ударил его по бедру ниже кожаного фартука с шипами. Ее грубый плащ упал с туловища, когда она откинулась назад.

Дама сбил одного из бандитов, наехав на него верхом. Он обменивался яростными ударами со вторым, облаченным в пурпур старцем с мечом, когда третий человек прополз под брюхо его лошади и ударил ее закаленным копьем. Животное взвыло в агонии и сбросило каппадокийца в овраг. Он едва успел выпрямиться, чтобы отразить удар человеческой бедренной кости, использовавшейся в качестве дубинки, а затем ударил нападавшего человека в шею.

– Возьмите лошадь Харпаго! – крикнул Веттий, прорываясь сквозь толпу, чтобы освободить своего друга.

Дама схватил поводья животного. Бандит с запачканным кровью ртом ударил его дубинкой по плечам, и он снова уронил их. Ошеломленный, он, шатаясь, подобрался к лошади. Прежде чем его противник успел поднять оружие для очередного удара, Веттий рассек ему позвоночник. Капли крови стекали с кончика меча солдата, когда каждый удар достигал цели.

Дама бросился в седло. Пока он пытался разместиться в нем, одетый в пурпур воин, который нанес ему удар ранее, проскользнул за спину лошади Веттия и ударил белокурого торговца по лицу. Веттий ловко развернулся и отрубил бандиту правую руку.

Горстка уцелевших бандитов бросилась назад в хныкающем ужасе. Затем из темноты донесся плач ребенка, будто мать оторвала его от груди и бросила его на землю. В лесу раздался треск от безумного движения. Из черных сосен выскочили дикие фигуры – дети, едва способные ходить, и дикие женщины. В тишине было слышно, как их босые ноги скребут по камням. Их мужчины, увеличив численность, целеустремленно двинулись вперед.

Все они были похожи на зверей.

Веттий схватил шатающегося главаря разбойников за волосы и приставил клинок к его костлявому горлу. Омерзительная орда застонала в бессильной ярости, но заколебалась.

Затем одна из женщин громко зарычала и бросилась на всадников в одиночку. Дама, пошатнувшись в седле, ударил ее. Она нырнула под его меч и вцепилась в ногу торговца зубами и ороговевшими ногтями. Дама неуклюже рубанул ее по спине. Женщина пронзительно вскрикивала каждый раз, когда тяжелый клинок ударял ее, но только после четвертого удара она осела на мостовую.

– Давайте выбираться отсюда! – воскликнул Дама, указывая на сгусток диких тел. Он мог противостоять их грубому оружию, но жажда крови в их глазах была ужасающей.

Веттий короткими ударами рубил бандита по шее. Наконец позвоночник развалился, и солдат снова взвыл, щегольнув своим трофеем, и пустив коня в галоп.

Когда они свернули за следующий поворот, Дама оглянулся через плечо. Тело Харпаго снова было покрыто корчащимися людьми. Или непонятными существами, имеющими форму людей.

***

Проехав милю по дороге, они на мгновение остановились, осматривая свои раны и жадно глотая воздух. Торговец низко опустил голову, чтобы осмотреться. Его лицо все еще было бледным, когда он выпрямился.

Веттий бросил свой трофей в седельную сумку, чтобы снова взять поводья левой рукой. Он продолжал держать спату на луке седла, вместо того чтобы вложить ее в ножны.

– Нам лучше уйти отсюда, – коротко сказал он.

***

Небо на востоке заметно посветлело, когда их забрызганные пеной лошади, шатаясь, въехали на очередной участок разбитой дороги. Кожа всадников покрылась мурашками, когда они пробирались между рядами деревьев, но дальнейший проезд прошел без происшествий. Дальше лежала Аврелия – кучка жалких домишек, окруженных шатрами купцов, приехавших на ярмарку.

Свет закачался вверх-вниз, когда стражник поднял свой фонарь в их сторону. – Эй, вы! – крикнул он, – откуда вы взялись?

– Со стороны юга, – мрачно ответил Веттий.

– О, Боги, – начал стражник, – никто не ходит по этой дороге… Всадники оказались в круге света фонаря, и его испуганный взгляд остановился на их разорванной одежде и окровавленном оружии. – О боги, значит, это правда! – снова выпалил он.

– А что за история? – прохрипел Дама, не отрывая взгляда от стражника. Он рассеянно вытер меч о свою испорченную тунику.

– На этом участке жила семья бандитов – точнее, каннибалов…

– Вы знали об этом и ничего не сделали?– взревел Веттий, и лицо его побагровело от ярости. – Клянусь кровью быка, я получу за это еще одну голову!

– Нет!– взвизгнул стражник, съежившись от поднятого меча.– Говорю вам, прошло уже пятьдесят лет! В течение долгого времени они убивали всех, на кого нападали, так что это продолжалось в течение многих лет, и никто не знал, что происходит. Но когда кто-то от них сбежал, губернатор привел с собой целый эскадрон кавалерии. Он распял их всех вдоль и поперек дороги и оставил там гнить.

Веттий разочарованно покачал головой. – Но они все еще там! – утвердительно произнес он.

Стражник судорожно сглотнул. – Так говорил мой дедушка. Вот, почему им пришлось закрыть эту дорогу пятьдесят лет назад. Потому что они все еще были там – хотя все они были мертвы.

– Луций, – тихо сказал торговец. Он открыл седельную сумку своего друга. Мгновение спустя отрубленная голова с глухим стуком упала на землю.

Розовый свет отражался от глаз, которые внезапно превратились в пустые глазницы. Кожа почернела, обвисла и исчезла. Остался только череп, ухмыляясь какой-то тайной шутке, которую могли бы понять только мертвые.

Повелитель глубин

«Повелитель глубин» – это более или менее сознательная копия «Королевы черного берега», одного из лучших рассказов Роберта Говарда о Конане. Однако детали моей истории выросли из классических моделей.

У меня есть латинское издание «Естественной истории» Плиния, и во время моего медового месяца я читал отрывки из него. Один интересный момент заключался в том, что Александр Великий послал эскадру под командованием Неарха из Инда в Вавилон морем, в то время как сам Александр отправился обратно по суше со своей армией. Плиний отметил, что в пути моряки обнаружили очень крупных, агрессивных кальмаров. Я предположил, что Неарх отправился в исследовательское путешествие с несколькими кораблями.

Другим классическим влиянием была 14-я сатира Ювенала. В ней он борется с безумной жаждой богатства, которая заставляет капитанов кораблей грузить свои суда по планшир, рискуя жизнью ради еще большей прибыли.

Ювенал – блестящий и запоминающийся писатель. Критики всегда говорят о его горечи и брани, но я нахожу гораздо более интересным его замечательную способность рисовать характер с помощью одной или двух линий. Я надеюсь, что мне удалось чему-то научиться у его мастерства в целом, но только что упомянутая сцена, безусловно, сформировала настоящую историю.

Я специально не упоминал Александра в «Повелителе глубин» и намеренно не узнал о путешествии Неарха больше того, что нашел в мимолетном упоминании Плиния в разговоре о кальмарах. Я не хотел запятнать свою выдумку реальностью. Если вам это кажется очень глупым, то мне сейчас кажется еще глупее. Я не могу себе представить, почему я так себя чувствовал, но я знаю, что я чувствовал.

На самом деле Неарх командовал многотысячным флотом, предназначенным для снабжения Александра и армии на марше. Им это не удалось, потому что греки узнали о южно-азиатском муссоне лишь спустя два столетия. Я мог бы превратить настоящее событие в историю, но все было бы совсем по-другому.

Я написал «Повелителя глубин» на первом курсе юридического факультета и послал его мистеру Дерлету. Он потребовал, чтобы я вырезал сцену, которая, по его словам, не подходит: персонажи смотровой площадки преследуются гигантской ящерицей, которая убита стрелой из катапульты, установленной на палубе одного из судов. Мистер Дерлет не совсем ошибся – в этой сцене не было необходимости. Хотя я не думаю, что это повредило бы истории. Ему нравилось обращать внимание на разные мелочи. Когда я сделал это изменение, он купил эту историю за 50 долларов. Это самая большая сумма, которую он когда-либо платил мне.

Это была моя вторая продажа. Те из вас, кто уже читал рассказ «Денкирх», заметят, что в этой книге я сделал совершенно другой набор ошибок. Мне нравится думать, что это история моей жизни: бесконечные поиски новых форм, в которых можно было бы опростоволоситься.

***

У нас было пять кораблей. Я, вахтенный на палубе флагмана, керкуроса «Флайер» (своего рода легкое судно, свойственное Киприанам), отвернулся от постоянства моря и залитых лунным светом джунглей, чтобы оглянуться назад вдоль нашего кильватерного следа. Позади нас тянулись наши сестры «Форсайт» и «Кран», тащившиеся, как и мы, через тысячи лье равнин и пустынь, чтобы достичь, наконец, своей стихии в Великой реке, а оттуда – к морю. Несмотря на неправильное обращение, легкие суда были более мореходными, чем триера «Сервис» или пентера – «пятерка» «Доминатор» (судно с пятью рядами весел), которые барахталась далеко за кормой. Построенные на реке большие корабли страдали от недостатка знающих мастеров и высушенного дерева. Оба корабля протекали с самого начала, и «Доминатор» деформировался до такой степени, что дюжина членов экипажа захлебнулась в трюмах, удерживая уровень протекающей воды.

Мы двигались по ночам, потому что дневная жара была слишком сильной, чтобы ее выносить, не говоря уже о том, чтобы грести, на мерцающей, как печь воде. На рассвете мы причаливали к берегу, готовили то, что было поймано ночью или добыто на берегу, и молились, чтобы найти пресную воду. Дело в том, что все наши бочонки, кроме нескольких штук, тоже были из свежесрубленного дерева. Затем мы искали тень и покой, проклиная все это время безумие нашего вождя, отдавшего приказ о путешествии, и наше собственное, повинующееся ему.