Текст книги "Гибельный огонь"

Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

Дэвид Дрейк

Гибельный огонь

Перевод с английского Белоголова А.Б.

Я родился в Дубьюке, штат Айова, и в возрасте десяти лет переехал с семьей в Клинтон, в пятидесяти милях к югу вдоль реки Миссисипи. Посторонние люди склонны думать, что Айова плоская. Большая часть штата действительно такова, но там, откуда я родом, утесы поднимаются прямо из реки. У Дубьюка есть действующая канатная дорога (фуникулер), которую построил богатый банкир, чтобы доставлять его из его офиса в пойме реки к своему дому на утесе в 300 футах выше. Вид на реку Иллинойс открывается поистине потрясающий.

Другие люди тоже так думали. По всей округе находятся могильные курганы американских индейцев, глядящие вниз с утесов. Один из них находится на ферме, которая принадлежала моему тестю.

Мой отец был электриком, но в Айове никто не живет далеко от фермы. Когда я был мальчиком, у друзей семьи тоже были фермы. А семья моей жены была и остается молочными фермерами. Я провел достаточно времени на некоторых из самых продуктивных семейных ферм в мире и вокруг них, чтобы иметь чувство реальной жизни.

А это очень, очень трудно. Работа должна выполняться каждый день, независимо от того, как вы себя чувствуете или что делает погода: вы не можете сказаться больным, позвонить и сказать коровам, что они не будут доиться сегодня утром. Техника опасна настолько, что современный фабричный рабочий и представить себе не может. И еще органо-фосфатные инсектициды, которые были изобретены как раз к началу Второй мировой войны, когда они снабдили нацистов первыми нервнопаралитическими газами. И даже горожане знают, что если кто-то и разбогател на сельском хозяйстве, то это не семейный фермер.

Персонажи этой истории созданы по образцу реальных людей, но они не мои родственники. Ферма принадлежит моей свекрови, включая такие детали, как шкафчик с редкостями и охотничье ружье.

Я часто использую историю, которая произвела на меня большое впечатление, как образец для одного из моих собственных приключений. Это не совсем такой прямой случай, как некоторые, но я хочу отметить сходство с «Киллдозером» Теодора Старджена. Заглавие (которое было генезисом истории) происходит от поэмы Роберта Браунинга «Чайлд Роланд дошел до Темной Башни».

***

Развернув трактор, чтобы в последний раз пересечь поле Сак-Ридж, Дихолтер увидел, что земля на склоне индейского кургана перевернута. Здоровяк включил ручную муфту «Аллис-Чалмерса» и заглушил дизель, глядя сквозь колючую проволоку на новую траншею. – Этот чертов Кернес, – прошептал он. – Если мне еще долго придется с ним работать…

Он завел двигатель и включил передачу трактора. Хмурый взгляд фермера был таким же черным, как волосы, вьющиеся по его рукам от тыльной стороны ладоней до закатанных на бицепсах рукавов рубашки.

На южной оконечности поля Дихолтер поднял культиватор и повел «Аллис» по длинной петляющей тропе к хозяйственным постройкам. От вершины хребта вела какая-то дорога прямо на запад, но она была слишком крутой для трактора. Более пологий склон вывел Дихолтера через полдюжины ворот и, в конце концов, привел к зданиям с юго-запада. Слева виднелся коровник и три бетонных силосных бункера, выглядывавшие из-за его крыши. Доильный зал представлял собой одноэтажную пристройку к восточной стороне коровника, обращенную к сараю с оборудованием и бензоколонке. А у бензоколонки Том Кернес со своим десятилетним сыном – племянником Дихолтера, заправлял джип.

Дихолтер остановился рядом с ними и, прежде чем выключить двигатель, позволил ему на мгновение потарахтеть. Кернес, невысокий рыжеволосый человек, поднял голову. Его руки были не загорелыми, а темно-красными, с более яркими наклонными полосами там, где лямки его нижней рубашки перекрывали часть солнечного света. Кернесу было тридцать пять, на пять лет меньше, чем его шурину, но его морщинистое загорелое лицо сошло бы за любой возраст. – Уже закончили Сак-Ридж, Ди? – спросил он своим приятным гортанным голосом. Напряжение в его мышцах свидетельствовало о том, что он правильно понял гнев Дихолтера.

– Кернес, что вы делали с индейским курганом?– спросил более мощный мужчина с сиденья трактора. – Вы же знаете, что это надо оставить в покое! На заднем сиденье джипа лежали кирка и лопата. Дихолтер заметил их, и по его лицу пробежал черный румянец.

Кожа Кернеса была слишком красного цвета, чтобы можно было разглядеть румянец, но в его голосе прозвучал вызов. – Когда фермой владел старый Джон, он мог говорить что угодно, но теперь он мертв. Будь я проклят, если не получу индейский череп, как твой. Указывая на восток, на гребень холма, маленький человечек добавил: – Мне принадлежит половина этого проклятого места, и я собираюсь получить череп.

Антикварный шкаф в гостиной Дихолтера был собран его дедом еще до Первой мировой войны. Среди агатов и наконечников стрел, трости-меча и страусовых перьев виднелся коричневый человеческий череп. Семья всегда считала, что череп был найден в каком-то кургане, но даже старый Джон не был в этом уверен. Череп очаровал Кернеса, возможно, только потому, что Дихолтер отказался отдать ему его. Главный дом и вся его обстановка, включая кабинет, перешли к Дихолтеру по завещанию отца – точно так же, как новый дом, в котором жила его сестра Алиса с Кернесом и их детьми, перешел к ней. Остальная часть шестисот акров фермы была завещана Дихолтеру и Алисе совместно, с условием, что если кто-то из них попытается разделить имущество, то все это перейдет к другому лицу. Дихолтер разговаривал с адвокатом, и он был уверен, что Кернес сделал то же самое. Худшей новостью, которую они оба слышали за долгое время, было то, что завещание, вероятно, будет рассмотрено в суде.

– Есть закон, запрещающий раскапывать курганы, – пробормотал Дихолтер.

– Есть закон, запрещающий выставлять череп индейца напоказ, – выпалил в ответ коротышка. – Вы собираетесь привести сюда закон, Ди?

– Ну, – неуверенно произнес Дихолтер, – в кургане всего не найдешь. Вы не имеете на это права.

Кернес стоял, уперев руки в бока, пот от июньского солнца блестел на его лице. – Если я буду копать всю эту чертовщину, то я буду, – сказал он. – И вообще, сначала я вытащу череп.

Дихолтер вытер лицо огромной мозолистой ладонью. Ему не нравилось возиться с курганом. Тридцать лет назад старый Джон ударил его наотмашь, когда поймал своего сына, ковырявшегося в гладком склоне с помощью бура-ямкокопателя. Но Дихолтер помнил также кошмар, который будил его в течение многих месяцев после того дня, и этот сон был не более обычным, чем избиение его отцом. Тем не менее, позволить Кернесу забрать все… – Хорошо, – сказал Дихолтер, – я помогу вам копать. Но я могу выбрать всё, что угодно, кроме черепа. Я бы не удивился, если бы там было золото вместе с вождем. Вообще-то Дихолтер знал о курганах достаточно, чтобы сомневаться, что найдется что-то, что заинтересует не-археолога – часто курганы даже не были построены над телом. Но это было не то, что мог сказать массивный фермер своему шурину.

– Папа, – неожиданно сказал мальчик Кернес. – Если дядя Ди поможет тебе, я тебе не понадоблюсь, не так ли?

Кернес посмотрел на ребенка так, словно хотел его ударить. – Тогда продолжай, – рявкнул он. – Но я хочу, чтобы этот чертов сарай был покрашен, когда я вернусь. Это все!

Мальчик бросился бежать к дому. Винер, фермерская собака – наполовину колли, с лаем погнался за ним. – Малыш послушал свою мать, – проворчал Кернес. – Судя по тому, как вела себя Алиса, можно было подумать, что старина Джон вылезет из могилы, если я раскопаю этот курган. Должно быть, он вбил это ей в голову кувалдой.

– Он был силен в этом, – рассеянно согласился Дихолтер.– Я знаю, что когда он был мальчиком, на ферме еще жила пара индейцев племени саков. Может быть, они с ним разговаривали. Но он был силен во многих вещах.

– Ну что, вы готовы идти? – потребовал Кернес. Он повесил шланг насоса и теперь вспомнил, что нужно закрыть бак джипа.

Дихолтер поморщился.– Я поставлю культиватор в сарай, – сказал он. – И тогда мы отправимся.

Кернес ехал по прямой тропе через восточное пастбище. Там был ручей, который можно было перейти вброд, и пара оврагов, которые нужно было объехать, но трудный путь начался только тогда, когда они достигли подножия хребта. Они купили джип десять лет назад из армейских излишков, и резкие уклоны гребня заставляли мотор хрипеть даже на повышенной передаче. Склон усеивали кедры, перемежаясь с бычьим чертополохом, чьи пурпурные прицветники были готовы лопнуть. Перед самым подъемом на вершину, тропа сделала последний поворот назад. Когда Кернес резко повернул руль влево, мотор зашипел и заглох. Дихолтер вылез из джипа и прошел последние тридцать ярдов, а тот, что пониже ростом, выругался и нажал на стартер.

Курган был построен на северном конце хребта. Эта часть никогда не использовалась как поле, потому что почва была слишком тонко разбросана над скальной породой. Курган был овальной формы, около пятнадцати футов в длину по оси восток-запад и три или четыре фута в высоту. Хотя он и был маленьким, но явно искусственным – рельефный вал земли на гладкой поверхности гребня. Траншея Кернеса находилась в центре южной стороны, на полпути вниз до уровня окружающей почвы. Дихолтер изучал раскопки, когда джип поднялся за ним и снова заглох.

– Мы просто уперлись в камни, – объяснил тот, что пониже. – Мы не продвинулись так далеко, как я предполагал, перед тем, как начать.

Дихолтер присел на корточки и ткнул в раскопки пальцем, похожим на кукурузный початок. – Вы уперлись не в камни, – сказал он, – а в камень. Это какая-то, богом проклятая плита. Мы ни за что не очистим ее от грунта, не поработав неделю, или не взяв напрокат бульдозер. И даже если мы доберемся до скалы, эта плита толщиной в фут и весит тонны. Мы просто потеряем здесь время – или могли бы потерять, если не вернемся назад прямо сейчас.

Кернес выругался. – Мы могли бы прицепить цепь к «Аллису»… – начал он.

Дихолтер прервал его. – Сначала нам надо будет убрать грунт с верхней части плиты, а на это уйдет все это чертово лето. Это была плохая идея, и она быстро стала еще хуже. Ну же, давай вернемся. Он выпрямился.

– А как насчет динамита? – выпалил Кернес.

Дихолтер уставился на своего шурина. Тот, что пониже ростом, избегая встречаться с ним взглядом, продолжал: – Под сиденьем все еще лежит одна шашка, оставшаяся с тех пор, как вы взорвали бобровую плотину. Мы могли бы использовать ее.

– Кернес, – сказал Дихолтер, – вы так боитесь этого динамита, что скорее оставите его в джипе, чем дотронетесь до него, чтобы достать. Кроме того, он вышибет всю дрянь, которая находится под этой плитой – если там что-то есть, и плита не лежит плашмя на скальном основании по всей длине. Что вы пытаетесь доказать?

Красное лицо Кернеса стало еще ярче от смущения, достигнув оранжевого цвета. – Послушайте, – сказал он, – я собираюсь вляпаться в эту чертову историю, даже, если мне придется нанимать подрядчика. Я сказал, что сделаю это, и я сделаю. Вы не хотите помогать, это ваше чертово дело.

Дихолтер еще мгновение смотрел на него. – О, я сделаю все, что в моих силах, – сказал он, наконец. – Он указал на кирку и добавил: – Посмотрите, сможете ли вы прорезать щель глубиной в один дюйм, и, может быть, в восемь дюймов длиной в шве между верхней плитой и скальной породой. А я приготовлю динамит. Он ухмыльнулся. – Если только вы не хотите сделать это вместо меня?

Единственным ответом Кернеса было то, что он поднял инструмент, сжав его в кулаках, и начал рубить камень.

Дихолтер откинул сиденье джипа вперед и вытащил из-под него коробку из гофрированного картона. Там, как и сказал Кернес, осталась еще одна динамитная шашка, моток проволоки и коробка поменьше с детонаторами. Взрывчатка пугала Кернеса так же, как змеи или пауки пугают других людей. Несмотря на частые просьбы шурина, Дихолтер намеренно отказывался вынуть шашку из джипа. Наконец, Кернес перестал упоминать об этом – до сих пор. Кернес был так упрямо настроен, чтобы заполучить индейский череп, что преодолел свой страх перед взрывчаткой. Дихолтеру пришло в голову, что он сам делает то же самое со своим страхом перед курганом.

Большой фермер прислонился к джипу, расковыривая огрызком карандаша стакан взрывателя в динамите. Кернес эффективно раскалывал мягкую породу даже в ограниченном пространстве. – Не слишком широко, – предупредил Дихолтер, прикручивая провода от капсюля-детонатора к удлинителю.

Ему не нравилось то, что они делали. Образы из давних кошмаров витали в его сознании, неясные, но от этого не менее неприятные. Он никогда не слышал, чтобы индейцы использовали камень в своих курганах, и это тоже беспокоило его. Но почему бы и нет? Бассейн Миссисипи был богат мягким желтым известняком, уже слоистым из-за наводнений и отложений в мелководных морях. Значит, не камень или что-то еще рациональное грызло Дихолтера, а что-то холодное и очень неправильное внутри него.

– Этого достаточно, Ди? – задыхаясь, спросил Кернес. Его футболка без рукавов посерела от пота.

Дихолтер наклонился вперед.– Сойдет, – согласился он. Кернес отпрянул от взрывчатки в руке Дихолтера.– Перегони джип через гребень холма и открой капот. Этого провода достаточно, чтобы дотянуться до него.

Пока его шурин пытался подчиниться, Дихолтер опустился на колени в траншее и выполнил свои приготовления. Сначала он вставил капсюль-детонатор в отверстие на конце динамита. Затем он осторожно вставил взрывчатку в прорезь, которую Кернес проделал в скале. Тяжелая вощеная бумага и наполнители из опилок, нитрата аммония и нитроглицерина были горячими и легко деформировались. Многие люди не знали, как пользоваться динамитом; они растрачивали силу взрыва впустую. Дихолтер не хотел взрывать курган, но будь он проклят, если не сделает этого правильно, если вообще сделает.

Когда динамит был воткнут в скалу, здоровяк набросал сверху земли и ногами плотно утрамбовал образовавшуюся кучу. Тонкая проволока торчала из земли, как тень от травинки. Дихолтер повесил моток провода на ручку кирки, используя ее как свободное веретено, чтобы размотать провод, пока он шел к джипу.

– Так достаточно далеко от заряда? – спросил Кернес, с опаской оглядывая курган.

– Если только по-настоящему большой кусок не упадет прямо сюда, – сказал Дихолтер, безмолвно радуясь нервозности собеседника. – Господи, это всего лишь одна шашка, даже если она эквивалентна шестидесяти процентам.

Кернес пригнулся за джипом. Дихолтер присел на корточках впереди. Он был защищен от взрыва выступом холма. Он поднес оголенный конец одного провода к отрицательному полюсу аккумулятора, затем прикоснулся другим проводом к положительному полюсу. Но ничего не произошло. – Черт возьми, – сказал он, с силой ткнув проводом в полюс, чтобы пробить белую коррозию на нем.

Динамит взорвался с громким ударом.

– О, Господи! – крикнул Кернес, вскакивая на ноги. Более опытный Дихолтер сгорбился под бейсбольной кепкой, в то время как грязь и крошечные осколки камней дождем сыпались на него и джип. Наконец, он встал и последовал за своим шурином. Тот, что поменьше ростом, теперь ругался и пытался левой рукой смахнуть грязь с головы и плеч; в правой руке он держал батарейный прожектор.

Едкий черный дым клубился в яме, как клубок змей. Дерновые стены траншеи выглядели так же, как и до взрыва, но земля, утрамбованная зарядом, исчезла, и открытый край каменной плиты разлетелся вдребезги. Поскольку известняк не мог ни сдвинуться, ни сжаться, удар сломал его так же основательно, как падение с двадцатифутовой высоты.

Кернес наклонился над отверстием и схватил кусок камня, чтобы отбросить его в сторону, и тотчас динамитные пары обвились вокруг его лица. Кернес закашлялся и задрожал, и на мгновение Дихолтеру показалось, что его компаньон потерял концентрацию. Затем Кернес снова вскочил на ноги, обмахиваясь лопатой, чтобы быстрее разогнать дым, и воскликнул: – Ей-богу, Ди, там действительно что-то есть! Ей-богу!

Дихолтер, нахмурившись, ждал, пока Кернес разгребал завалы. Немного поднапрягшись, лезвием можно было раскрошить край плиты на кусочки размером с кулак, как трехмерную головоломку. Еще больше грязи попало внутрь, но ее легко было вычерпать. Само отверстие оставалось небольшим, потому что единственной полостью в скальной породе была неглубокая, размытая водой, впадина. Она шла под уклон так постепенно, что даже после того, как с верхней плиты был отрублен двухфутовый зубец, в полости едва хватало места, чтобы просунуть руку.

Дым рассеялся. Кернес отсыпал последнюю лопату земли и гравия, а затем отбросил инструмент в сторону. Опустившись на колени так близко к отверстию, как только мог, и, оставив место для прожектора, он начал обыскивать полость. – Черт возьми, – вдруг сказал Кернес. – Черт возьми! Он попытался дотянуться левой рукой, но обнаружил, что там слишком мало места, и отодвинул фонарь в сторону, так как он уже нашел предмет мысленно. Луч прожектора коснулся травинок, затененных от Солнца, – скорее это был цвет, чем освещение.

– Посмотрите на это, Дихолтер! – закричал Кернес, отползая назад. – О, Боже!

– Я уже видел черепа, – кисло сказал черноволосый человек, разглядывая обесцвеченную кость, которую его шурин держал за глазницы. Нижняя челюсть отсутствовала, но взрыв, казалось, не причинил большого вреда. Разве что передние зубы…

– Там есть что-то еще, – буркнул Кернес.

– Тогда они мои, – резко ответил Дихолтер.

– Я что, черт возьми, сказал, что это не так? – потребовал Кернес. – И вы можете вытащить это сами, – добавил он, глядя на свою рубашку, испачканную грязью и потом.

Больше Дихолтер ничего не сказал. Он осторожно лег на свежую землю и направил луч прожектора себе за голову. В неглубокой впадине виднелись и другие кости. Взрыв потряс их, но их порядок был слишком точен, чтобы какое-нибудь крупное животное могло сорвать с них плоть. Действительно, пучки кожи и сухожилий, все еще цепляющиеся за бедра, указывали на то, что даже мыши не входили в гробницу. Точность укладки «камень к камню» была удивительно безупречной.

За костями поблескивал металл. Дихолтер приметил его место и потянулся вперед, так что его плечо сильно прижалось к неровному краю плиты. Он ожидал почувствовать отвращение или внезапный страх своего детства, но полость была сухой и пустой даже от смерти. Его запястье скользнуло по ребрам, и он подумал, что предмет за ними был слишком далеко. Затем его пальцы коснулись его, коснулись их, и он осторожно их вынул.

Кернес перестал рассматривать череп на солнце под разными углами. – Что за чертовщина у тебя там, Ди? – осторожно спросил он.

Дихолтер и сам не был уверен, поэтому промолчал. Он держал две половинки полой металлической капли, похожей на слезинку, длиной шесть дюймов. Снаружи она была черного цвета, и казалась пузырящейся, внутри же сферическая полость была не больше ореха гикори. Сопрягающиеся поверхности и сама полость были насыщенного серебристого цвета, без единого пятнышка и гладкие, как линзы фотоаппарата.

– Одна из них моя, – резко сказал Кернес. – Череп и половина всего остального. Он потянулся за одним из кусочков.

– Черта с два, – мягко сказал Дихолтер, сосредоточившись на кусках металла. Его большое плечо без малейшего усилия блокировало Кернеса. – Кроме того, это единая вещь, – добавил он, держа секции так, чтобы полированные поверхности соприкоснулись. Затем, когда он попытался их раздвинуть, половинки не разделились.

– А-а, – недоверчиво протянул Кернес и снова протянул руку за предметом. На этот раз Дихолтер позволил ему взять его. Несмотря на все усилия рыжеволосого мужчины, слезинка держалась крепко. Только после того, как Кернес, вспотевший и злой, вернул ему предмет, Дихолтер понял, в чем тут фокус. Было необходимо вращать половинки вдоль плоскости разделения – что, поскольку не было никакой видимой линии соприкосновения, было чисто вопросом удачи в первый раз, когда это сработало.

– Пошли домой, – сказал Дихолтер. Он кивнул на запад, в сторону солнца. До заката оставался еще час, но им потребуется время, чтобы вернуться. Хребет уже отбрасывал широкую тень на возвышенность на востоке. – Кроме того, – добавил Дихолтер почти шепотом, – мне не нравится ощущение, что я иногда здесь просыпаюсь.

Но прошло почти две недели, прежде чем у Дихолтера появилась хоть какая-то причина для беспокойства…

***

Несмотря на полную луну, стоявшую низко на западе, и свет большой ртутной лампы над коровником к северу от сарая, пухлая блондинка дважды споткнулась на посыпанной гравием дорожке, ведущей к машине. Во второй раз она схватила руку Дихолтера и, хихикая, вцепилась в нее. Фермер открыл пассажирскую дверцу «Крайслера» скорее для того, чтобы отвязаться от нее, чем из рыцарских побуждений. Естественно, она плюхнулась ему на колени, когда он сел за руль. Он с отвращением ее отодвинул.

Было три часа ночи, а в доме Алисы и ее мужа еще не горел свет. Дихолтер знал, что они видели, как он вечером привез Венди домой, знал также, что Винер разбудит их, когда будет гоняться за машиной. Кернес однажды пожаловался раскрасневшемуся Дихолтеру на пример, который он подавал племяннику и племянницам, приводя шлюх в дом их деда. Дихолтер ответил ему, что по завещанию это его дом, и что когда Кернес и Алиса перестанут заниматься любовью в их доме, он подумает о том, чтобы прекратить это в его доме. Тот, что поменьше ростом, даже не колебался, как на это надеялся Дихолтер.

Когда машина, хрустя гравием, начала проезжать мимо нового дома, Винер вприпрыжку выбежал к ним из сарая, сокращая путь. Он взлаивал каждый раз, когда его передние лапы касались земли. Шум был более раздражающим, чем даже быстрое стаккато. Окна машины были закрыты от ночного сырого холода. Палец Дихолтера уже лег на выключатель, чтобы опустить стекло и крикнуть дворняге, когда крик Венди заставил его обернуться.

Насыпь слева от подъездной аллеи шла под уклон, так что существо, стоявшее там, виднелось только на краю света фонарей. Оно было тонким и высоким, как проволока – на первый мимолетный взгляд в два раза выше человеческого роста, хотя какая-то часть Дихолтера поняла, что это был эффект насыпи и угла зрения. Сверкнула плоская морда, как у ящерицы с острыми зубами. Затем зверь развернулся, а большая машина рванулась вперед по подъездной дорожке, когда Дихолтер нажал на акселератор. Венди все еще кричала, спрятав лицо в ладонях, когда машина протаранила прорезь ограждения для скота и выехала на гравийную окружную дорогу.

Первые три мили, пока они не добрались до таверны и заправочной станции, Дихолтер держал скорость на опасной черте выше шестидесяти. Там он затормозил и включил верхний свет. Девушка захныкала. Большие руки Дихолтера схватили ее за плечи и рывком приподняли. – Заткнись, – жестко сказал он.

–Ч-что это было? – она всхлипнула.

– Заткнись, ради Бога! – крикнул Дихолтер. – Ни черта не было! Он приблизил свое лицо к лицу Венди, и в глазах девушки был такой же страх, как и несколько минут назад при виде этого существа. – Ты видела кошку в свете фар, вот и все. Ты ведь не собираешься заставить всех топтаться по моей ферме и стрелять в мое дойное стадо. Ты будешь держать свой, чертов рот на замке, слышишь?

Блондинка кивала в такт словам Дихолтера. Слезы текли из ее глаз, и когда она попыталась вытереть их, то размазала остатки теней по щекам.

Дихолтер неожиданно отпустил ее и включил передачу. Никто из них не говорил во время остальной части поездки в город. Когда крупный фермер остановился перед квартирой девушки, она вышла и побежала вверх по лестнице, не удосужившись закрыть дверцу машины. Дихолтер закрыл ее и заблокировал.

Он вернулся на ферму в умеренном темпе, который заметно замедлился, когда он приблизился к дому. Сейчас ночь имела только свои обычные движения и шумы. Спустя час, когда Кернес вышел из дома, чтобы начать дойку, Дихолтер ждал в своей запертой машине, наедине с воспоминаниями, которые его беспокоили.

***

После ленча – сытного обеда из жареного мяса с картошкой, который Дихолтер готовил для себя и своего отца еще до того, как умер старый Джон, здоровяк спустился по дорожке и принялся обыскивать поросшую травой насыпь слева от нее. Однажды, подняв голову, он увидел, что его сестра пристально наблюдает за ним из окна кухни Кернеса. Он помахал ей рукой, но она отвернулась. К трем часам сам Кернес вернулся на джипе после осмотра заборов вокруг северо-западного пастбища. Дихолтер окликнул его. После секундного колебания рыжеволосый мужчина развернул машину и остановился.

– Подойдите и посмотрите на это, – сказал Дихолтер. Там, куда он указывал, дерн был размытым пятном. – Разве это не похоже на три отпечатка когтей? – спросил он.

Кернес странно посмотрел на него. – Отпечатки когтей? Что вы имеете в виду, Ди?

– Это… О, Боже, я не знаю, – сказал здоровяк, выпрямляясь и приподнимая фуражку, чтобы провести рукой по волосам. Он мрачно посмотрел назад, за сарай, на длинную громаду Сак-Риджа.

– Не видели ли вы сегодня Винера? – неожиданно спросил Кернес.

– Нет, не видел, с тех пор как я отвез Венди домой сегодня утром, – ответил Дихолтер со странным выражением лица. – Он облаял машину, как обычно. Вы, должно быть, слышали его.

– Научился спать, наверное, – сказал Кернес, и слова его прозвучали не совсем правдиво… Хотя, возможно, на это повлиял размытый отпечаток на земле и расплывчатая память Дихолтера о том, что оставило отпечаток. Кернес сел в джип. – Обычно он гоняется за кроликом и возвращается к завтраку. Дети до смерти достали меня из-за этой чертовой собаки.

– Я поеду с вами до коровника, – сказал Дихолтер. Весь остаток дня они не говорили ни о собаке, ни об отпечатке.

***

Вечером, когда Дихолтер закончил свою очередь доить, Алиса пришла в сарай, чтобы помочь вымыть оборудование. Алиса Кернес была на десять лет моложе брата. Хотя они никогда не были близки, между ними существовала нить взаимной привязанности, несмотря на взаимную ненависть Дихолтера к своему шурину. Алиса напевала, полируя стеклянные трубки и нержавеющую сталь. Это была невысокая женщина с черными волосами, стянутыми сзади платком, и в мужской рубашке, развевающейся на поясе поверх ее серой юбки.

– Винер уже вернулся? – спросил Дихолтер с притворным безразличием.

– Нет, а ты его видел? – сказала Алиса, остановившись, чтобы уловить, как Дихолтер покачал головой. – Сьюзи плакала весь день. Сегодня утром Том вышел, чтобы успокоить собаку, и я думаю, что он спугнул ее. Но я думаю, он вернется сегодня вечером.

Дихолтер щелкнул выключателем, который должен был слить воду, циркулирующую по передаточному трубопроводу. – Кернес встал, чтобы погнаться за ним?

– Угу. Ты разобрался с большой емкостью?

– Да, мы можем покричать его ночью, – сказал Дихолтер. Пятна крови в густой траве трудно распознать, даже труднее, чем следы на дерне, поэтому он не упомянул о пятнах, которые обнаружил в тридцати ярдах от дороги в тот день. Не было ни тела, ни даже клочка собачьей шерсти, оторванной в борьбе.

Но, несмотря на это, Дихолтер догадывался, что дворняга не вернется домой в эту ночь.

***

Корова разбудила Дихолтера резким звуком, похожим на обрывок звучания клаксона. Его «Ремингтон 30-06» стоял, прислонившись к оконной раме, и купаясь в лунном свете. Прежде чем натянуть комбинезон и ботинки, Дихолтер извлек из полной кассеты и защелкнул в патронник заряженный патрон. Без рубашки, в мешковатых брюках, отягощенных остатками коробки с патронами, Дихолтер открыл входную дверь и побежал через двор.

В коровнике было сто шестьдесят голов скота, и от шума все они обезумели. Сверх их рева раздался грохот и треск, когда обезумевшие тонны говядины разбили оборудование коровника. Обычно летом коровы могли свободно бродить по двору и пастбищу, но сегодня вечером Дихолтер загнал их в безопасное место. Он был в сотне футов от электрической ограды двора, проклиная свою ошибку, когда сосредоточил стадо в одном месте, и оставил его незащищенным, когда одна из черно-белых голштинок вылетела из коровника на коровий двор через обе половинки голландской двери.

Позади нее было что-то еще.

Язык твари и кровь на ее челюстях казались черными в ртутном свете фонарей. Стоя у стены коровника, она была почти восьми футов в высоту, хотя только тени придавали массу ее тонким конечностям. Она увидела Дихолтера и заскользила по скользкому бетону, царапая когтями шлам. Дихолтер вскинул винтовку к плечу. Казалось, он целился в скелет, сделанный из вешалок для одежды, настолько тот был тонок. Руки Дихолтера дрожали. Существо наклонилось вперед, выгибая свои бедра назад для равновесия. Оно так широко раскрыло пасть, что казалось, все игольчатые зубы были направлены на фермера. Затем оно завизжало, как разрывной снаряд, когда Дихолтер выстрелил. Его пуля аккуратно пробила стену коровника в десяти футах над землей.

Одним движением существо исчезло в глубине здания. Дихолтер еще раз выстрелил в пустой дверной проем.

Тяжело дыша, здоровяк опустился на колени и, не выпуская из рук винтовки, нащупал коробку с патронами. У него заныло плечо. Стреляные гильзы поблескивали серебром на траве справа от него. Когда Дихолтер перезарядил винтовку, он снова двинулся вперед. Он держал свою винтовку так, словно проталкивал ее сквозь густую жидкость. Двор был заполнен беспорядочно двигающимися коровами. Дихолтер прошел мимо них в низкий доильный зал и тщетно пытался заглянуть в пыльные окна. Затем, неловко держа винтовку, как огромный пистолет, он отпер дверь и включил свет. В помещении ничего не было, а его металлические ворота все еще были закрыты.

Дихолтер включил свет в главном здании. Внутри оставалось только два десятка испуганных коров. На полу-чердаке в восьми футах над голым полом было только немного соломы. Дверь чердака на южной стене висела косо. Вокруг сломанной защелки виднелись глубокие царапины. Дихолтер мрачно оглядел коровник слева. Внутренние стены были забрызганы кровью. В своем стойле лежала мертвая телка; длинные красные борозды были видны на шкурах нескольких других членов стада.

Уже почти рассвело. Черноволосый фермер стоял у двери на чердак, бормоча проклятия, и глядя на красный рассвет, который, словно длинный занавес, окутывал пастбище тенью от гряды холмов.

Хлопнула дверь доильного зала. Дихолтер резко повернулся и поднял ствол винтовки. Это был Кернес, босой, в рваной пижаме, а за ним, широко раскрыв глаза, стояла Алиса. Увидев кровь и мертвую телку, она закричала на мужа: – Боже мой, Том, неужели вы с Джорджем стреляли в коров?