Текст книги "Гибельный огонь"

Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

– Спасибо за пиво и компанию, – сказал Лорн. – В один из таких вечеров я принесу сундук со льдом, и мы действительно напьемся.

Уши Лорна следовали за спиной пожилого человека, его сапоги издавали дружелюбный ровный звук в теплой апрельской темноте. Легкий ветерок подхватил запах живой изгороди из глицинии на другой стороне улицы и принес ее сладость, уже слегка разбавленную, к Лорну. Он затушил сигарету и тихо сел, вдыхая этот запах. Мусорный бак Дженкинса со скрипом открылся, и одна из пустых банок упала в него, отдавшись эхом. Другая банка не упала. – Какого черта? – удивился Лорн вслух. Но было что-то в этой ночи, несмотря на ее городскую невинность, что пробуждало воспоминания о прошлых годах сильнее, чем когда-либо прежде. Через некоторое время Лорн пошел дальше. Он все еще шел, когда рассвет смыл огненные картины из его головы, и он вернулся к своему жилищу, чтобы найти три полицейские машины, припаркованные на улице.

Двое других жильцов ставили свои машины в боковом дворе многоквартирного дома. Лорн уже проходил между ними, когда услышал крик женщины – рекламного агента: – Это он! Не дайте ему уйти!

Лорн обернулся. Седовласая миссис Пьюрфой и двое полицейских в форме стояли перед ним на крыльце жилища Дженкинса. Более молодой человек наполовину вытащил револьвер. Третий человек в форме, Бен, быстро вышел из-за угла дома. – Я никуда не иду, только спать, – сказал Лорн, разводя пустые руки. Он направился к остальным. – Послушайте, в чем дело?

Самый старший и самый грузный из полицейских одним прыжком поднялся по ступенькам крыльца и едва сдерживаемой рысью приблизился к Лорну. У него были майорские звездочки на погонах. – Где ты был, змей? – спросил Бен, но майор тут, же встал между ними и прорычал: – Я разберусь с этим, Грешем. Мистер Чарльз Лорн?

– Да, – прошептал Лорн. Его тело вспыхнуло жаром, будто толстый полицейский был огнем, вздымающимся оранжевым листом, покрытым рябью от пылающих пятен трассирующих пуль…

– … и в любое время во время допроса вы можете отозвать свое согласие и после этого хранить молчание. Вы понимаете, Мистер Лорн?

– Да.

– Вы видели мистера Дженкинса сегодня вечером?

– Угу. Он вышел, когда ты уехал от меня, Бен? 10:30? Лорн сделал паузу, чтобы закурить еще одну сигарету. Его пламя колебалось, как лезвие малайского кинжала. – Мы выпили по банке пива и поболтали о разных мелочах. Это все. А что случилось?

– Где вы в последний раз видели мистера Дженкинса?

Лорн махнул рукой. – Я сидел на пне. Он обошел дом сзади – к своему жилищу. Я думаю, что мог его видеть. Во всяком случае, я слышал, как он выбросил банки в мусорный бак и… и это все.

– Обе банки? – вмешался Бен, несмотря на хмурый взгляд своего командира.

– Нет, ты прав – только одну. И я не слышал, как закрылась дверь. На ней есть пружина, которая закрывает дверь, и, как правило, сильно грохочет. Слушай, а что случилось?

Последовала пауза. Бен подергал себя за кончик усов. Слабый солнечный свет лился на Лорна сквозь деревья. Стоя, он казался выше своих шести футов, как шишковатый посох мужчины в пшеничных джинсах и зеленой крашеной футболке. Она начала распадаться за годы, прошедшие с тех пор, как ее выдали ему по дороге в зону боевых действий. Корсет был розовым, как у младенца. Это придавало ему совершенно неуместный вид человека с бычьей шеей, пришельца.

– Он мог бы переодеться, – предположил молодой патрульный. Он убрал оружие в кобуру, но продолжал держаться за рукоять.

– Он этого не делал, – отрезал Бен, признаки его вспыльчивости были очевидны Лорну, если не всем остальным полицейским. – Сейчас он одет в то же, что было на нем, когда я уехал от него.

– Мы отведем его туда, – неожиданно решил майор. В сопровождении конвоя – Бена и другого нервного патрульного по обе стороны от Лорна, а также майора, замыкавшего шествие, они вошли во двор Дженкинса по крутому склону. Миссис Пьюрфой смотрела на него с крыльца. Ниже нее рос куст гортензии, чьи цветки слева были красными, а справа – синими, с тщательно подобранной кислотностью почвы. Это было зеркало для ее лица, румяного на солнце и серого от страха в тени.

– А в чем проблема? – спросил Лорн вслух, осматривая заднюю часть дома. Мусорный бак был открыт, но стоял на ребре, его крышка лежала на гладкой лужайке рядом с ним. Рядом была одна из пустых банок «Будвайзера». Вторая банка лежала в одиночестве на дне мусорного бака. Самого Дженкинса нигде не было видно.

Квадратная рука Бена указала на дугу брызг высотой шесть-восемь футов, черную на фоне белого сайдинга. – Нам обещали прислать лабораторную команду, но, черт возьми, это, же кровь, змей. Мы с тобой видели достаточно, чтобы понять это. Миссис Пьюрфой встала в четыре утра и не нашла своего брата. Я увидел это, когда проверял и… Он замолчал.

– И нет тела? – спросил Лорн. Он закурил новую сигарету. Хлещущее пламя окружило его.

– Нет.

– А Дженкинс, сколько весит? 220 фунтов? Он рассмеялся тонким, как его запястья, смехом. – Вы ведь хотите достичь невозможного, доказывая, что человек со сломанной шеей измочалил его, не так ли?

– Со сломанной? Конечно, так мы в это и поверим! – усмехнулся нервный патрульный.

– Ты мне поверишь, фрикаделька! – прорычал Бен. – Он сломал ее, но вытащил меня из этого гребаного горящего вертолета, в, то время, когда наши боеприпасы начали детонировать. И клянусь Богом…

– Спокойно, сержант, – тихо сказал Лорн. – Если кому-то понадобится пострелять, я одолжу оружие и сделаю это сам.

Майор перевел хмурый взгляд с одного мужчины на другого. Его внезапная неуверенность была столь же очевидна, как и значок с флагом на лацкане: Лорн теперь был ветераном, а не стареющим хиппи.

– Я амбулаторный пациент в госпитале ветеранов, – сказал Лорн, видя, что ему удалось потушить огонь. – Что-то там не в порядке с нервами, и они пытаются что-то с этим сделать. Черт возьми, как бы хотелось, чтобы они поскорее это сделали.

– Грешем, – сказал майор, жестом приглашая Бена отойти в сторону для негромкого обмена репликами. Третий полицейский покраснел, когда Бен огрызнулся на него. Теперь он был белым, впервые за свои двадцать два года осознав свою смертность.

Лорн ухмыльнулся ему. – Расслабься, черепаха. Ни Бен, ни я никогда не убивали никого, кто не нуждался бы в этом больше, чем ты.

Парень начал дрожать.

– Мистер Лорн, – сказал майор рассудительным, но не враждебным тоном, – мы свяжемся с вами позже. И если вы вспомните что-нибудь, что может иметь отношение к исчезновению мистера Дженкинса, немедленно позвоните нам.

Руки Лорна согласно кивнули. Бен подмигнул, когда подъехал лабораторный фургон, и затем отошел вместе с остальными.

Боль Лорна была меньше, чем обычно, но сны будили его в холодном поту каждый раз, когда он засыпал. Когда он, наконец, включил радио, то услышал, что ночью исчезли еще три человека, кроме Дженкинса, и все они находились в пяти кварталах от квартиры Лорна.

***

Воздух был очень плотным, приглушая блеск звезд. Был вечер пятницы, и с Авеню Донован, расположенной в квартале к востоку, доносился рев машин, идущих на юг. Три северных переулка Джонс-стрит, следующий к западу от Ранкин, еще не были так забиты машинами, как будет позже ночью, но фары нервно мелькали среди домов и деревьев, когда Лорн поворачивался на своем пне, чтобы посмотреть. Ранкин стрит тихо лежала между ними, освещенная в разных кварталах голубыми шарами ртутных паров. Она была узкой, так что машины не могли проехать мимо припаркованных вдоль тротуара машин, не сбавив скорости; это был спокойный островок, окруженный современной стесненностью.

Но никто не исчез, ни к востоку от Донована, ни к западу от Джонса.

Лорн затушил сигарету о щербатую древесину пня. Он был пронизан термитами, и иногда он представлял себе, как они пробираются сквозь темноту. Он ненавидел насекомых, особенно личинок и спрятавшихся тварей, трупно-белых термитов… но он сидел на пне прямо над ними. Какая-то извращенно объективная часть сознания Лорна знала, что если бы он мог сидеть в самом сердце огненной печи, как товарищи Даниэля, он бы так и сделал.

Из густой тени соседнего крыльца донесся скрип пружин: Миссис Пьюрфой перемещала свой вес на подушках старого кресла с откидной спинкой. Ранним вечером Лорн заметил ее лицо, уставившееся в окно гостиной, с плоскими, как воск, мышцами. Когда глубокая тьма расплылась и сгустилась, она выскользнула под ее прикрытие. Лорн чувствовал, как горят ее глаза, понимая, что она никогда не простит ему исчезновения брата, даже если будет доказано, что Дженкинс уехал куда-то по собственному решению. Лорн всегда был для нее грешником; его невиновность этого не изменит.

Еще одна сигарета. Кто-то еще наблюдал за ним. Проезжавшая мимо машина отбросила угловатую тень Лорна вперед и на дом Дженкинса. У Лорна внутри все сжалось, и он раздавил пальцами незажженную сигарету. Свет. Двенадцать человек на рисовом поле, когда над ними вспыхивает осветительная ракета. Хлоп-хлоп-хлоп звуки пулемета вдалеке, и всплески, колеблющиеся вокруг лейтенанта Бернса. – Господи! – вскрикнул Лорн, вставая с такой быстротой, что боль пронзила все его тело. Ночью что-то было ужасно не так. Свет фонарей навевал воспоминания, но они гасили реальную угрозу, таившуюся в темноте. Лорн знал, что он чувствует, знал, что в любой момент из паучьей норы выглянет коричневое лицо с АК-47, или мина разнесет по тропе стальные окатыши…

Он остановился, заставив себя снова сесть. Если это было его время, то он ничего не мог с этим поделать. Новая сигарета автоматически легла между его губ, и яркое, как игла, пламя зажигалки сфокусировало его взгляд.

И наблюдатель исчез.

Что-то приготовилось убить Лорна, а затем прошло мимо, не нанеся удара. Это было так же неестественно, как, если бы рухнувшая на него стена отделилась в воздухе, оставив его невредимым. Руки Лорна дрожали, кончик сигареты превратился в оранжевое пятно. Когда патрульная машина Бена остановилась рядом с ним, Лорн сначала не смог ответить на вопрос другого мужчины: – Эй, змей.

– Господи, сержант, – прошептал Лорн, и из его рта и ноздрей повалил дым. – Здесь кто-то есть, и он плохой ублюдок.

Шум несущей частоты слегка брякнул, прежде чем автомобильное радио сообщило серию номеров и названий улиц. Бен теребил усы, пока не убедился, что его собственная патрульная машина не упомянута. – Да, он очень плохой человек. Сегодня вечером пропала еще одна маленькая девочка в трех кварталах отсюда. Пошла в магазин, чтобы обменять шесть пустых бутылок и десятицентовик на кока-колу. Господи, змей, я же видел ее два часа назад. Бутылки мы нашли, а ребенка – нет… Ты видел каких-нибудь маленьких девочек?

Перед радиоприемником Бена появилась вертикальная тень полицейской винтовки, прикрепленный к приборной доске. – Я не видел ничего, кроме машин, сержант. Много полицейских машин.

– Да, выделено дополнительно еще десять человек, – кивнув, согласился Бен.– Несколько минут назад мы обошли старую баптистскую церковь. Это была отличная тактическая работа наряда. И ничего. Проклятые замки были заржавлены.

– Думаешь, баптисты уже занялись принесением младенцев в жертву? – усмехнулся Лорн.

– Черт возьми, но где-то, же есть пять тел. Если этот ублюдок грузит их в кузов грузовика, то можно подумать, что он разбросал свои пикапы по чуть большей площади, не так ли?

– Послушай, детка, я не хочу встречаться с тем, кто утащил Дженкинса на своей спине.

– Не думаю, что сам Дженкинс хотел этого, – проворчал Бен. – Или другие.

– Полицейский участок вызывает Д-5, – прервало его радио.

Бен включил микрофон. – Да, продолжайте.

– 10-25 лейтенант Купер на Ранкин и Дьюк.

– 10-4, 10-76, – ответил Бен, возвращая микрофон в держатель.

– Д-5, подтвердите, – раздраженно приказал приемник.

– Чертов ублюдок! – прорычал Бен, с грохотом опуская микрофон. – Перепроверяет примерно половину этого гребаного времени!

– Будь сдержанней, сержант, – пробормотал Лорн, но даже если бы он закричал, его слова потонули бы в грохоте выхлопных газов, когда Бен развернул машину на улице, и левые колеса ударились о край тротуара. Затем педаль газа выровнялась, и большая машина рванулась к месту встречи.

Во Вьетнаме Лорн всегда сдерживал свое желание умереть во время обстрела, окопавшись и опустив голову. Теперь он встал и зашел внутрь, в свою комнату. Через некоторое время он заснул. Если его сны были яркими и мучительными, то так было всегда…

***

– Конечно, ты был в курсе насчет Джексона, – объяснил Бен, и выхлоп его мотора стал живым звуком в ночи. – Он тот блондинистый подонок, который… не верил, что ты сломал себе шею. Вчера утром.

– Тогда невелика потеря, – усмехнулся Лорн. – Но ты следи за своей пятой точкой, слышишь? Если там никого нет, кроме копов, там будет еще больше копов, чем когда исчез Джексон.

– Копы и чертовы дураки, – проворчал Бен.– Когда я не увидел тебя здесь в первый раз, я подумал, что, может быть, у тебя хватило ума остаться внутри.

– Я и собирался. Конечно… О, черт возьми! Какова сейчас сводная таблица результатов?

– Похоже, семерых не стало. Да, семерых точно, – поправил себя патрульный сержант. – Одного схватили за то время, пока он шел от крыльца своей девушки к машине. Этому ублюдку повезло, но он сумасшедший, если думает, что ему так и дальше повезет.

– Он сумасшедший, как черт, – согласился Лорн. С крыльца Дженкинса донесся скрип пружины, и Лорн, услышав шум, кивнул туда кончиком своей сигареты. – У нее тоже не все очень хорошо. Весь прошлый вечер она смотрела, уставившись на меня, а теперь снова смотрит.

– Господи, – пробормотал Бен. – Да, майор Хусман говорил с ней сегодня утром. Ты, наверное, самый плохой человек на свете, заставлял Джорджа курить, пить и, задерживать его, допоздна, прежде чем убить его.

– Никогда не заставлял его курить, – сказал Лорн, зажигая Бену сигарету, а себе – еще одну. – Скажи, Джексон курил?

– А? Нет. Бен нахмурился, глядя на закрытые окна со стороны пассажирского сиденья и отражение в них своих приборов. – Да, если подумать, так оно и было. Но он никогда не носил форму, в этом было что-то особенное.

– Он исчез вчера вечером, когда я закурил сигарету, – сказал Лорн. – Нет, не Джексон, а тот, другой. Мне просто интересно…

– Ты его видел? – голос Бена внезапно стал резким, как у охотника, почуявшего добычу.

Лорн покачал головой. – Я просто почувствовал его. Но он был там, детка.

– Как и до того, как они нас сбили, – тихо сказал полицейский. – Ты сжимаешь мою руку и кричишь сквозь треклятые двигатели: – «Они ждут нас, они ждут нас!» И ни хрена я не мог сделать – я не отдавал приказа о штурме, и капитан точно не собирался его отменять, потому что так сказал мой пулеметчик. Но ты был прав, змей.

– Пламя…– прошептал Лорн, и его глаза стали расплывчатыми.

– И ты тупой ублюдок, что сделал это, но ты вытащил меня от них. Нам никогда не помогало то, что ты знал, когда запахнет жареным. Но ты чертовски хороший человек, чтобы иметь тебя с собой, когда это происходит.

Мышцы Лорна задрожали от воспоминаний. Потом он встал и засмеялся в ночь. – Знаешь, сержант, за двадцать семь лет я нашел только одну работу, в которой был хорош. Мне это не очень понравилось, да и вообще – миру, похоже, не нужны убийцы.

– Мы всегда будем нужны, змей, – тихо сказал Бен. – Иногда этого не признают. Затем он продолжил: – Ну, я думаю, что потрачу еще немного бензина.

– Сержант… – слово повисло в пустой темноте. Слышался шум мотора, шипение шин на близком расстоянии – и ничего больше. – Сержант, минуту назад миссис Пьюрфой была у себя на крыльце и не заходила внутрь. Но сейчас ее там нет.

Мощный фонарик Бена скользнул узким лучом по крыльцу: диван на роликах, кресло с откидной спинкой. На дальних перилах ряд фиалок в горшках с промежутком в один горшок, который теперь рассыпался по доскам, будто кто-то перепрыгнул через перила, но волочил одну пятку…

– Я даже не слышал, как он упал, – пробормотал полицейский, открывая дверцу машины. Свет салона разлил на двух мужчин пугающее пятно желтого цвета. В этот момент белое мерцающее движение задрожало на полквартала дальше по Ранкин стрит.

– Ублюдок! – сказал Бен. – Он не мог перепрыгнуть через улицу, он бросил что-то, и оно вспыхнуло. И Бен вернулся в машину.

Лорн прищурился, взбешенный тем, что он ослеп в критический момент. – Сержант, клянусь Богом, он направился в церковь. Лорн с трудом обошел машину спереди и сел на пассажирское сиденье.

– Мать твою! – рявкнул коренастый полицейский, роняя микрофон, который уже трижды не давал ему ответа. Он потянулся к рычагу переключения передач и вдруг посмотрел на Лорна, когда субтильный мужчина взялся за ружье. – А куда это ты собрался?

– С тобой.

Бен включил передачу и с визгом развернулся на пустой улице. – Первый патрон – дробь, следующие четыре – двойные на крупного зверя, – сказал он ровным голосом.

Лорн дважды поднял затвор, дослав первый патрон, и затем выбросил его инжектором. Он бледно поблескивал в свете приборов. – Не думаю, что мы охотимся за птицами, – объяснил он.

Бен свернул на другую сторону улицы, перескочив на проезжую часть. Машина с грохотом остановилась на небольшой стоянке, заслоненной громадой старой церкви. Это было высокое, узкое здание с двумя ярусами заколоченных окон по всей длине восточной и западной сторон; квадратная башня стояла на южном конце. Через некоторое время после постройки церковь была облицована искусственным камнем. Это была тусклая серая масса в ночи, окруженная темнотой, которую не могла объяснить сама ночь.

Бен выскользнул из машины. Луч его фонаря коснулся маленькой двери справа от башни. – С замком все в порядке, – сказал Лорн. Это был внушительный замок, поставленный на патентованный засов, чтобы закрыть дверь от вандалов и бродяг.

– Вчера было крепко заперто, – сказал патрульный полицейский. – Он все же может залезть в одно из этих окон. Посмотрим. Он повернулся к багажнику машины и открыл его, держа фонарик на сгибе руки, чтобы освободить правую руку для револьвера.

Быстрый взгляд Лорна скользнул по стене над ними. Он согнулся в талии, вместо того чтобы наклонить голову. – У тебя есть ключ? – спросил он.

Коренастый мужчина усмехнулся, доставая пару складных лопаток, армейские излишки окопных инструментов. – Держи эту кукурузную молотилку наготове, – приказал он, убирая свое оружие в кобуру. Он зафиксировал лезвие одной лопатки под углом 90° к древку и установил его поверх замка. Другая лопатка, все еще сложенная, громко ударила по основанию первой и аккуратно открыла замок. – Полевые методы, змей, – рассмеялся Бен. – Если мы ничего не найдем, то просто снова закроем это место, и никто не заметит разницы.

Он отбросил лопатки в сторону и распахнул дверь. В дохнувшем из двери воздухе чувствовалась ожидаемая затхлость давно закрытого сооружения со сладковатым оттенком, который ни один человек не смог бы распознать. Лорн еще раз огляделся, затем последовал за патрульным сержантом внутрь. Пламя в его голове было очень близко.

– Выглядит примерно так же, как прошлым вечером, – сказал Бен.

– И в прошлом году, наверное. Колеблющийся овал фонарика высветился на полу. Твердая древесина искривилась, и через частые интервалы была покрыта дырами.

– Они демонтировали старые скамьи, когда уходили, – объяснил Бен. – Забрали и витраж, потому что его собирались снести.

Неф представлял собой единственную узкую комнату, идущую от алтаря на севере к башне, в которой находились органные трубы, а наверху – колокола. Главный вход находился в боковом проходе, через двойные двери в середине западной стены. Внутри все выглядело выпотрошенными развалинами.

– Вы проверили все здание? – спросил Лорн. Кафедра была сорвана. Перила алтаря остались, хотя и наполовину расколотыми, очевидно, чтобы пройти мимо органа и алтаря. В большой комнате валялись обломки дерева, смятые коробки и осколки стекла.

– Основную часть. У нас не было ключа от башни, а майор не хотел ничего ломать. Бен сделал еще один шаг в неф и поддал ногой стопку старых бюллетеней.

Белый жар, белый огонь… – Бен, вы проверяли потолок, когда были здесь прошлым вечером?

– А? Узкий готический свод чернел в сорока футах над землей. Луч фонарика Бена скользнул вверх по крашеной штукатурке к ребристому, обшитому панелями потолку, наклоненному к главной балке. И… – Господи!

К вершине крыши плотно прилегал большой кокон. Он мерцал бледно-лазурным светом, но из него пробивался мощный свет с человеческими очертаниями. Длинные тени дрожали на дереве, усиливая дрожь запястья полицейского, когда луч переместился от кокона к другому кокону рядом с ним, и к третьему… – Вся семерка ублюдков! – воскликнул Бен, делая еще один шаг и направляя свет в ближний конец комнаты, где южная стена перекрывала перевернутую V-образную форму потолка. Над дверью в башню висела суконная ширма чердака органных труб. За спиной миссис Пьюрфой, которая стояла, выпрямившись, в двадцати футах над землей, развевалась тряпка. Ее лицо, обрамленное взъерошенными седыми волосами, застыло в ужасе. Обе руки были слегка вытянуты вперед, но казались каменно-твердыми в кружевных рукавах платья.

– Она… – начал было Лорн, но в этот момент рука Бена легла на рукоятку револьвера, и миссис Пьюрфой начала падать, слегка наклонившись в шорохе юбок. Под смятым краем суконной занавески, освещенной лучом фонарика Бена, виднелась голова и передние лапы того, что сжимало женщину.

Глаза сверкали, как шестидюймовые опалы, яростные и горячие в мертвенно – белом экзоскелете.

Передние лапы со щелчком разошлись в стороны. Как будто они взвели пружину, и весь плоский торс обрушился на Бена.

Если бы существо было длиной в дюйм и юркнуло под камень, оно могло бы сойти за скорпиона, но этот прыгающий монстр был шести футов длиной, не считая длины хвоста, изогнутого дугой по всему телу. Когда палец Лорна дернулся в рефлексе опытного убийцы, сверкнули ноги, броня тела и жало, мелькнувшее, как драгоценные камни, и Лорн вздрогнул от отдачи тяжелого заряда. Существо развернулось, словно его ударили в воздухе, и рухнуло на пол в ярде от Бена, а не на полицейского. Револьвер выстрелил, из дула вылетела огромная желтая вспышка бутылочной формы. Пуля сорвала оконную ставню, потому что шестидюймовые клешни защелкнули запястье Бена. Существо встало на задние лапы двумя парами своих восьми суставчатых ног. Лорн отступил в сторону для точного выстрела, затвор его оружия дослал еще один патрон в патронник. На белом брюхе твари виднелась размазанная звездочка – заряд картечи срикошетил, оставив след, как воск на стекле.

Бен ударил своим фонариком. Он с треском врезался между горящими глазами, без какого-либо результата и вылетел из его руки. Другой коготь метнулся к лицу Бена и схватил его, не сокрушительно, но достаточно сильно, чтобы обездвижить и запустить кровавые дорожки по обеим щекам. Лезвия клешни тянулись от носа к волосам с каждой стороны.

Лорн перекинул дробовик через правое плечо Бена и выстрелил в упор. Существо отшатнулось назад, издав крик полицейского, когда когти сжались сильнее. Свинец ударил в огромный левый глаз и отлетел в сторону, притупив опаловый блеск. Фонарик, все еще светивший с пола позади существа, высветил его разделенный хвост, изогнувшийся над головой полицейского. Напряженный кончик вонзился в основание его шеи. Бен напрягся.

Лорн крикнул и выстрелил из дробовика. Второй плотный красный цветок распространил, как стробоскоп, пунктирную линию капель крови, соединяющую шею Бена с извлеченным острым кончиком. Коготь схватил Лорна за талию в раскатистом эхе выстрелов из дробовика. Приклад ружья ударил по броне существа, сверкнула сталь, когда он соскользнул. Вытянутая клешня отбросила дробовик в сторону и зажала лицо Лорна, наполовину заслонив от него вид поднимающегося жала.

Затем оно врезалось в шейный корсет Лорна, и темнота взорвалась над ним вспышкой сверкающей боли.

***

Когда Лорн очнулся, на него сквозь оставшийся глаз существа смотрело сочащееся кровью лицо миссис Пьюрфой. Все плавало в синей тьме, кроме одного яркого пятна. Он моргнул, и пятно внезапно превратилось в уличный фонарь, светящий сквозь разбитую доску. Легкие Лорна горели, и его скованность казалась больше, чем даже бессознательность, и боль, скользящая по нервным путям, могла объяснить это. Он пошевелил рукой, и что-то зацепилось за ее поверхность; весь мир задрожал.

Лорн висел на крыше церкви в тонкой прозрачной оболочке. Миссис Пьюрфой была в ярде от него, и многочисленные обертки еще плотнее окутали ее тело. С силой, близкой к панике, Лорн вонзил правый кулак в окружавший его пузырь. Материал, выдавленный в широкие полосы существом, а не как ткацкий станок из нитей, провис, но не порвался. Прозрачная лазурь стала молочно-белой от напряжения и обвилась вокруг запястья Лорна.

Он отдернул руку. Оболочка пропускала немного кислорода, но недостаточно для активного человека. Лорн похлопал себя по карманам и, как и ожидал, не обнаружил ничего острого. В последнее время он не обрезал себе ногти на больших пальцах. Оттолкнувшись от огня в груди, он вытянул левую руку перед собой. Зажав кокон между большими и указательными пальцами, он развел руки в стороны. В белой непрозрачности под большим пальцем правой руки появилась трещина. В оболочку ворвался чистый и прохладный воздух.

– О Господи, – пробормотал Лорн, даже забыв о боли в теле, когда он увеличил разрыв до своего лица. Кокон покачивался на коротком поводке, вращаясь, когда разрыв изменял его равновесие. Лорн увидел, что он стал девятым в ряду висящих тел, случайно спасенный от паралича благодаря шейному корсету. Бену, чье лицо было размыто оболочкой, удерживающей его рядом с Лорном, повезло меньше.

В десяти ярдах от того места, где висел Лорн, и в двадцати футах под балкой крыши дернулась суконная занавеска чердака. Лорн застыл в боящейся неподвижности.

Существо было способно перепрыгнуть всю ширину улицы, неся на себе вес взрослого человека; его сила, должно быть, была столь же устрашающей, как и жесткость его брони. Независимо от того, сможет ли он вонзить свое жало в корсет Лорна, он наверняка разорвет его на куски, если поймет, что он очнулся.

Занавес снова шевельнулся, узкий кончик клыка клешни слегка приподнял его. Существо наблюдало за Лорном.

У Бена было три бронебойных патрона в Магнум-357 для пробивания автомобильных дверей. Лорн попытался вспомнить, остался ли револьвер в руке Бена, когда тот упал. В сознании Лорна не было никакого образа этого, только факел, похожий на дуло его собственного дробовика. Как бы ни было он тонко, его единственной надеждой было то, что пули в оболочках пробьют экзоскелет существа, хотя мягкая картечь этого не сделала.

Лорн вывернул верхнюю часть туловища из отверстия, чтобы лучше рассмотреть Бена, и его собственный кокон сердито закачался. Суконная занавесь поднялось еще выше. Свет уличного фонаря лежал на ней бледной полосой. Почему эта тварь не исчезла, чтобы закончить дело?

Короткое движение разбудило вспышку сверкающего цвета с чердака органных труб. Занавес захлопнулся, будто его прорвал залп выстрелов. Лорн узнал этот рефлекс: паника паука, когда палка пронзает его паутину. Но это был не предмет, а сам свет, каким бы слабым он, ни был, который отбросил существо назад.

Яркий фонарик Бена не остановил его, что можно было предполагать, но монстр, должно быть, чувствовал боль при человеческом уровне освещения. Его глаза были приспособлены к свету звезд или сиянию солнца, неизмеримо более слабому, чем свет Земли. – Откуда ты взялся, ублюдок? – прошептал Лорн.

Свет. Это навело его на мысль, и он достал газовую зажигалку, настроив ее на максимальное пламя. Оболочки были относительно тонкими на лицах жертв, чтобы облегчить им дыхание. Однако на талии, где выпуклость выдавала руку Бена, прижатую к туловищу, оболочка была достаточно толстой, чтобы быть непрозрачной в тусклом свете. Лорн опасно наклонился, проклиная жесткость своего шейного корсета. Создав дюймовую струю пламени, он попытался проникнуть сквозь кокон Бена. Неожиданно ткань немного поддалась, и Лорн качнулся вперед, соприкоснувшись пламенем с материалом, обтягивающим Бена.

Оболочка зашипела, больно лизнув руку Лорна. Он дернулся назад, выронив зажигалку. Она падала, холодная и бесшумная, пока не ударилась о пол в сорока футах внизу. Несмотря на пятно света над ней, занавеска на чердак снова сдвинулась. Лорн в ужасе выругался.

Полоска зеленого огня зашипела на боку кокона Бена в том месте, где пламя коснулось его. Материал на его лице вспыхнул. Полицейский не подал виду, что почувствовал, как его кожа съежилась. Револьвер в его руке подмигнул зеленым.

Лорн закричал. Его собственная гибкая тюрьма качалась и провисала, как нагретый полиэтилен. Бен был окутан раковым адом, который ревел и вздымался под балками крыши, как живое существо. Зеленые языки от сухого дерева лизали желто-оранжевое пламя. Кокон Лорна и тот, что был по другую сторону от Бена, деформировались от жара. Еще один рывок, и Лорн скользнул на двадцать футов, все еще захваченный за пояс в мешке из голубой оболочки. Он вертелся, как волчок.

Занавеска на чердаке поднималась все выше каждый раз, когда пролетала мимо его зрения.

Дно кокона Бена сгорело, и он нырнул мимо Лорна, лицом вверх, все еще охваченный пламенем. При ударе хрустнула его кость. Тело отскочило на несколько дюймов, чтобы снова упасть лицом вниз. Рев пламени заглушил яростный вопль Лорна. Его собственная удлиненная капсула начала протекать. В подвеску Лорна ударило пламя, и оболочка натянулась еще на несколько дюймов и лопнула, как натянутая резинка. Удар о пол разбил челюсть Лорна о шейный корсет, раздробив каждый измученный позвонок о другой. Он не потерял сознания, но шок парализовал его на мгновение так, же сильно, как и укус существа.

Купаясь в зеленом свете и оранжевом отсвете пылающих панелей крыши, существо – скорпион втиснуло свою грудную клетку в неф. Его ходильные ноги цеплялись за плоскую поверхность, оставляя ямочки на штукатурке. Существо повернулось к огню, и еще три кокона вспыхнули, и их голодное пламя плескалось по балкам. Затем, частично окрашенные светом, его ноги сдвинулись, и опаловые глаза уставились на Лорна. Свет, должно быть, был пыткой для него, заглушая в нерешительности его реакции, но оно собиралось действовать.

Маленькая фигурка, завернутая в пылающий саван, упала на пол рядом с Лорном. Его руки снова смогли двигаться. С их помощью он снял с ног остатки оболочки. Она прилипла, когда жар горящего трупа начал плавить материал. Что-то извивалось из трещащей опухоли на шее ребенка. Существо было длиной с палец и, казалось, хватало воздух десятком крошечных ножек; его опаловые глаза доказывали его происхождение. Существо вызывало у своих жертв нечто большее, чем паралич: это была беременная самка.