Текст книги "Ниоткуда с любовью"

Автор книги: Даша Полукарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

– Маш, ты что стоишь, как бедная родственница?

Маша очнулась и вдруг осознала, что ее начальник стоит рядом с ней. Его зеленые глаза были очень близко. Пальцы крутили кольцо с брелоком от машины.

Маша судорожно выдохнула.

– Может, все-таки не стоит? – протянула она. – Вы же, наверное, куда-то спешите?

Ее начальник завел глаза к небу и, решительно взяв ее за локоть, препроводил к машине.

Машинка подала дружелюбный сигнал, как верный пес, дождавшийся хозяина и от радости виляющий хвостом. Красовский раскрыл дверь и помог Маше сесть.

Господи, ну за что ей это все? Может, уволиться к чертовой матери, чтобы полегчало?

Маша тихо вздохнула.

Олег обошел машину и сел на водительское место. Машина ожила в его руках, мотор, приятно урча, заработал.

Его подчиненная печально смотрела в окно, предаваясь каким-то своим сложным мыслям, и ему до ужаса хотелось заглянуть внутрь ее головы и понять, о чем она думает. Она была непривычно задумчива и молчалива сегодня, даже когда все веселились в ресторане, она то и дело отводила глаза и словно пряталась внутри себя. И чем больше она замыкалась, тем чаще он обращал свой взгляд на нее, уже не в силах противиться мыслям о ней – любопытствующим и заинтересованным мыслям. Для того-то он и придумал все это провожание до дома. В большей степени для того, чтобы не позволить этим мыслям погаснуть.

Он выехал на проезжую часть, и ресторан вместе с его праздным великолепием остался позади. Затих шум посторонних голосов, они остались вдвоем в этой машине, и уже некуда было прятаться друг от друга. Маша больше всего этого боялась. Этой тишины, этого молчания, которое совсем не было уютным, этого его спокойствия. Он заполнял собой все пространство ее мыслей и в то же время был рядом. Это было пыткой для нее, и молчание усугубляло эту пытку.

И тогда она не выдержала.

– Олег Александрович. – Она произнесла его имя и дождалась, пока он посмотрит на нее, чтобы продолжить. – Зачем вы… предложили меня подвезти?

– Не мог смотреть, как ты одна пойдешь под таким ветром домой. – Усмехнулся он.

Она мотнула головой. Каждое слово давалось ей с трудом, но она уже не могла молчать.

– Нет, я серьезно.

Он посмотрел на нее, и улыбка сползла с его лица.

– А ты сама как думаешь, почему?

– Я не знаю. Я просто ваша сотрудница, и если кто-то из… наших увидит, что вы меня подвозите, и не в первый раз, они могут подумать, что…

– Что подумать, Мария? – он искоса взглянул на нее. Он вздохнул, перестраиваясь в крайний ряд. – Это моя машина и мое желание подвозить того, кого я хочу. К тому же… может быть мне хотелось подвезти именно тебя. Может я хотел побыть с тобой наедине.

Сурмина недоверчиво покачала головой, словно осуждая его за шутки, но интонации его были достаточно серьезными, когда он произносил все это.

– Это не смешно. – Сказала она, отворачиваясь от него к окну. – Давайте тогда вообще не будем разговаривать, если… если вам тяжело говорить серьезно.

Красовский бросил на нее взгляд, но не успел ответить – машина перед ним резко дернулась и затормозила. Красовский интуитивно нажал на тормоз, и Машу рвануло вперед, едва не припечатав к стеклу. Позади раздался сигнал, резко вставших машин.

– Черт! – голос Красовского разнесся по салону, заставив Сурмину в удивлении посмотреть на него. Она так и сидела с выставленной интуитивно перед собой рукой. Глаза ее были слегка испуганными.

– Маш, все нормально? – Красовский поймал ее взгляд и резко повернулся на своем сиденье. – Ты… не ударилась?

Она покачала головой.

– Все нормально.

Он выскочил из машины. До столкновения оставалось всего несколько сантиметров. Водитель впереди стоявшей машины тоже выскочил наружу.

– Что случилось?

– Да вот… упал прямо передо мной.

Поворот, который вел в Портовый городок, был перекрыт. Посреди дороги лежал сбитый ветром столб с рекламным стендом.

– Этот столб еле держался. В последнее время так и кренился периодически. Должен же он был когда-то упасть.

– Немудрено при таком ветрище! – сказал еще один водитель рядом.

– Объявлено штормовое предупреждение, – вставил первый водитель.

– Это мы уже поняли, – пробурчал Олег себе под нос и обернулся к своей машине. Маша все еще сидела внутри, и взгляд у нее был странный. – Как можно объехать и попасть в городок с другой стороны?

– Только с окружной. – Поделился один из водителей, – вот только там пробка жуткая. Я уже пробовал и повернул сюда.

Позади них тоже уже образовалась пробка. Машины сигналили, водители выходили посмотреть на то, что загородило проезд.

– А если оттащить? – высказался кто-то.

– Ну и кто будет в грязи возиться? Надо дорожную службу какую-то вызывать!

Пока водители решали, что делать, Красовский вернулся к своей машине.

– Все въезды в твой район перекрыты, – сообщил он.

– Чудесно. Ладно, тогда я пойду пешком.

– Куда? – поразился Олег.

– Домой. Там же мой дом.

– До которого пилить через темные дворы и странные компании.

– Я отлично знаю свой район! – выкрикнула Маша неожиданно даже для себя.

Они помолчали.

– Маш, – успокаивающе протянул он. – Я знаю, ты устала и хочешь домой. Мы сейчас что-то придумаем.

– Да не надо со мной возиться, я не ребенок, понятно?! И вы мне не отец! – еще больше разозлилась она. Ну уж конечно, он явно не был ее отцом. Этот выкрик и вообще ее поведение ясно напомнило ему другого, хорошо знакомого ему человека, но напомнил как-то отстранено.

– Спасибо вам, Олег Александрович, но я дойду сама. Большое спасибо. Просто я и так вам доставила море хлопот. Извините, больше не буду.

Она проговорила что-то еще все так же быстро, подтянула к себе сумку и выскочила из машины на бордюр. Часть машин с проезжей части уже разъехалась, но кто-то из водителей разговаривал по телефону, видимо, описывая ситуацию, а кто-то переговаривался, в ожидании окончания разговора.

Маша бросилась мимо всей этой суеты и толкотни так решительно, как будто за ней гнались. И в этот момент в довершение всей картины с серого асфальтового неба на землю полились крупные капли первого в этом году дождя.

Дождь обрушился так стремительно, что не оставил времени на раздумья. В один миг запруженная улица опустела, а Олег выскочил наружу за своей стажеркой.

Дождь застиг ее врасплох так же, как и всех, но она, похоже, еще сопротивлялась, и хотела идти дальше, из личного упрямства. Пока стена не упала на нее сверху и не промочила ее с ног до головы. Она замерла в растерянности, чувствуя, как по лицу течет вода и капает за шиворот теплого пальто.

– Маш! – произнес позади голос Красовского. Маша Сурмина обернулась и упала в его объятья. Он обхватил руками ее лицо и сделал то, что хотел сделать очень давно: поцеловал ее. Ощущения свалились на обоих резко и безоговорочно. Как дождь. Только все было иначе. Они больше не замечали ни дискомфорт от капель дождя, ни ледяного пронизывающего ветра. Все Машины чувства сосредоточились на его губах, и немного колючих щеках, на которых к концу дня появилась щетина. Она закинула руку ему на шею, придвигаясь еще ближе.

Они целовались, и Олег забыл обо всей той каше, что ей удавалось сотворить в его голове. Забыл, как наплевал на самый главный принцип своей работы, а потом передумал, поняв, что она не готова, и кажется, передумал снова. Ладонью он провел по ее теплой щеке, чувствуя, как по коже побежали мурашки, потом обнял ее еще крепче. Отпускать ее совсем не хотелось, и когда, они, наконец, остановились, переводя дыхания, как-то так вышло, что он снова поцеловал ее, не в силах просто смотреть на нее или думать о чем-то кроме.

И только когда он ее поцеловал, ее, наконец, отпустило это напряжение, эта нервозность, терзавшая ее все время изнутри.

Она чувствовала, чем все должно завершиться. Чем должна закончиться сегодняшняя ночь. Но… размышлять об этом, планировать, как обычно все на несколько шагов вперед на этот раз не удавалось, будто кто-то разумно перекрыл кран ее фантазии, заставляя принимать все происходящее здесь и сейчас, наслаждаться каждым происходящим моментом.

Сознание ее, правда, сопротивлялось. Оно вопило на все голоса, призывая одуматься. Он старше почти на пятнадцать лет (по сути на 14), он известен, он талантлив, он богат!.. В конце концов, это ведь когда-то он, а точнее его работы, вдохновили ее, четырнадцатилетку, понять, что она хочет быть архитектором и только им. И это чувство пиетета и безмолвного уважения не вязалось с теми чувствами, которые она испытывала к нему сейчас. С первого дня их знакомства, еще не зная, не понимая, что это за чувства.

Да и сейчас с трудом понимала, если честно. Слишком уж они были противоречивы.

Хотя… может быть, все эти мысли – это лишь ее забавная манера все не кстати усложнять? Подумаешь, служебный роман! Да в ее районе, или в школе, или даже в университете, нашлось бы немало девчонок, которые запросто, ради развлечения устроили бы себе этот служебный романчик – хотя бы просто потому, что у них никогда такого не было, и это так необычно и по-взрослому звучало, – и при этом они вряд ли задумывались бы о каких-то там чувствах.

Все эти мысли, крутящиеся в ее голове по кругу, враз остановились, когда Красовский оторвался от нее. Он посмотрел на нее тяжелым, затуманенным взглядом зеленых кошачьих глаз.

– Тебе нужно согреться, – произнес он.

Они не успели заметить, как темнота сгустилась вокруг. Они снова оказались внутри машины, в которой воздух было словно наэлектризован. Олег включил печку, и Машу тут же начало обдавать струями теплого воздуха. Но будто на контрасте, ее, наконец, проняло, она задрожала и вдруг осознала, насколько промокла. Секунду она смотрела на него молча, а потом не выдержала, решив – была не была, – потянулась к нему, подтянула его к себе за отвороты куртки и поцеловала снова.

– Поехали, – прошептала она, отстраняясь, и он молча развернулся, кажется, не в силах больше говорить, и выехал в противоположную от Портового городка сторону.

Всю дорогу до его дома они молчали, боясь растратить силы и сказать лишнее. Он привез ее в один из старейших районов – не такой старый, конечно, как Машин, но все же… не тот, в котором должна располагаться по статусу квартира модного архитектора.

– Олег…

– Да? – он обернулся к ней от двери, которую открывал в темноте лестничной клетки.

– Ты понимаешь, что мы делаем? – осторожно спросила она.

Его глаза в темноте сверкнули.

– Честно?

– Да.

– Не знаю. А выдумывать не хочу.

В квартире было холодно. И слегка… разорено. Вещи не на своих местах, многие сложены в коробки.

– Не самая романтичная обстановка… – протянул Красовский, словно глядя на свою квартиру глазами Маши, пришедшей сюда в первый раз.

– Для тех, кто отмечает выигранный тендер – особенно…

Олег засмеялся, оглянувшись на нее, притянул к себе, поцеловал.

– Спальня дальше по коридору, – заметил он.

– И боюсь, если ты не примешь меры, нам в ней будет очень холодно, – прошептала в ответ Маша.

Все было странно.

Странное место, странная квартира, странный чужой Красовский. Странная ситуация, странный шторм, пришедший с моря и неизбежно соединивший их вместе.

Маша Сурмина, не обладавшая большим опытом романтических отношений с мужчинами, ужасно трусила. Потому что – надо же было этому случиться – первым ее мужчиной должен был стать ее начальник, больше чем на десять лет старше ее.

Однако, все, что она сейчас думала, осмысляла, или вернее, пыталась осмыслять, было глупым и непоправимым враньем. Она хотела этого. И большего сказать здесь нельзя.

Все получилось совсем не так, как она себе представляла. Кровать была огромной, застеленной черным покрывалом, в котором, казалось, можно было поймать свое отражение.

Увидев эту кровать, Маша растерянно отстранилась от Красовского.

– Олег, я… – поймав его взгляд, она не смогла закончить.

– Ты хочешь этого?

– Да.

– Уверена?

– Да.

– Тогда ничего не бойся, – попросил он.

Дождь, подгоняемый ветром с моря, со всей силы бил в окно. В комнате было темно, уютно разгоняя свет, на дальней тумбочке горел ночник. Мир вокруг отдалился. Дождь превратился в стену, за которой на черном покрывале двое ловили отражение друг друга.

Он накрыл ее руку своей, провел кончиками пальцев снизу вверх – от ладони к плечу; от плеча рука переместилась к атласной спине, вдоль позвонков – вниз. Ее руки легли ему на плечи и изо всех сил сжали. Она хотела почувствовать его плотность, осязаемость – только это помогло бы ей поверить в реальность его рядом с собой. Не было больше мыслей. Не было страхов. Это был мир, в котором не причиняли друг другу боль, не лгали, не предавали, в котором не было рамок, границ, субординации, людей вокруг. Темные глаза ее сверкали, черные волосы, обычно собранные и уложенные так, как правильно, нестройным водопадным потоком упали и рассыпались по спине, разметались по подушке, сделались неразличимыми с ней, сделались частью его мира. Не было и не могло быть ничего гармоничнее этих двоих в одной комнате, и когда их взгляды пересеклись, она поймала так недостающий ей зеленый свет его глаз, и у нее перехватило дыхание, а мир развалился и потонул в раскате раннего весеннего грома.

Когда Маша открыла глаза, дождь уже затихал. Падали последние капли, замедляя свой призрачный бег. Красовский лежал рядом, взгляд его был направлен на Машу.

– Дождь кончился, – заметила она.

– Дождь в это время год – рановато, правда? – тихо произнес Олег.

– Ты же сам сказал, что это боги гневаются.

– Интересно, – усмехнулся Красовский. – На кого и за что?..

– А мне неинтересно, – она пожала плечами. – Гнев богов ничто, по сравнению с гневом моей мамы. И потом, Неруда писал «Вот и пролился ливень прямо на март, прямо на ласточек, реющих в струях, и опять у меня на столе – соленое море…»

– А дальше, кажется, про то, что все это задумали волны? – откликнулся он, потянувшись к зажигалке и сигаретам.

– Да, да, – она с удивлением посмотрела на него. – Что все так было и все так будет… Я поражена, господин архитектор.

– Ты не знала, что все архитекторы наперебой цитируют Неруду? В наших кругах это считается хорошим тоном. Так что, начало и для тебя положено.

– Смеешься, – констатировала Маша, оборачиваясь в простыню и вставая, – смеешься.

– Нет. – Он серьезно посмотрел на нее. Лицо осветилось всполохом света от зажигалки. – Разве можно смеяться над девушкой с такой обезоруживающей улыбкой.

– Поверь мне, еще как можно! – рассмеялась она.

– Мне было очень хорошо с тобой сегодня.

– Я знаю, мне тоже. – Она помедлила, прежде чем отвернуться.

– Пусть наши отношения останутся прежними, – выдыхая дым, он отвернулся в сторону открытой форточки, и Маша при всем желании не могла увидеть выражения его лица.

– Прежними? – переспросила она.

– На работе.

Она отвернулась от дверного косяка, в который вцепилась так, что даже костяшки пальцев побелели.

– Не волнуйся. Все останется прежним. – Она надеялась, что поняла его правильно. – Ты будешь кофе?

* * *

Март, 8-е

…Маша наклонила голову, обхватила ее руками. Типичный жест усталости и недовольства. Посидела, вслушиваясь в тишину своей квартиры и шорохи квартиры соседей, потом протянула руку и схватила телефон. Набирая номер, шагнула к форточке и распахнула ее. Город ворвался в кухню, пошевелил листы на холодильнике, прошелся по шторам и вырвался в другую комнату.

– Алло, – голос был слегка раздраженным, впрочем, как осознала Маша, к ней это вряд ли имело отношение.

– Я помешала?

– Нет… нет. – Голос заметно смягчился. – Привет, Мышонок.

– Ты свободен сегодня?

– Через пару часов освобожусь.

– Можешь прийти? – он помолчал на том конце провода. В отдалении раздались голоса, зовущие его.

– Сейчас иду! – и уже ей: – Что-то случилось?

– Ох… нет, или да. Я расскажу.

– Я приду.

– Спасибо, Родька, – выдохнула Маша. – Кажется, мне снова нужна твоя помощь.

V

Март, 7-е

Однажды при довольно серьезных обстоятельствах, связанных с Затерянной Бухтой, сестра назвала Полину ненормальной. Нина сказала это совершенно серьезно – она все и всегда делала серьезно. Она вообще часто потом называла ее такой.

Только сейчас Полина осознала, что, может быть, она была и права.

– Нормальность – это порок, – смеясь, всегда говорила Полька и, махнув рукой, устремлялась в пучину новых неприятностей.

Вот как сейчас.

А то​, что это самая настоящая неприятность, Полина поняла со всей определенностью. Только выручить ее на этот раз совершенно некому. Никто даже не знает, куда он пошла.

Нет, началось все довольно-таки спокойно. Она смогла дозвониться до старой подружки Ритки, что уже само по себе было удачей, и попросила ее дать номер Лешки – тогдашнего главаря их старой детской шайки.

Ритка молчала долго, а потом сказала, что не знает его номера. Она знает лишь, где его можно найти, и она даже готова показать. Уже тогда, встретившись с ней у «корабля» – старого памятника, полуразвалившегося, с облупившейся краской, и являющегося олицетворением Затерянной бухты, Полина поняла, что все будет не таким простым, как ей казалось с самого начала.

Рита очень изменилась. Полина помнила ее четырнадцатилетней девочкой – самоуверенной, воображающей, что уже точно знает свое место в этом мире, и презирающей жителей остальной части города. В свои годы она хотела казаться взрослее своих сверстников и лихо курила, сидя во дворе на детских качелях с видом королевы, случайно оказавшейся среди крестьян.

Эта новая Рита словно вся сжалась, навсегда изгнав из себя королеву. Она была очень худой, сквозь ее тонкую белую кожу просвечивались синие прожилки вен, глаза казались ввалившимися, волосы тусклыми. Вид у нее был довольно изможденный.

Полина не смогла удержаться и спросила, хорошо ли она себя чувствует.

– Да, просто на работе устаю, – сказала Рита, но Орешина подумала, что вряд ли дело только в работе.

– Я не виделась с этим уродом больше года, – поделилась подружка, когда они пересекали улицу, удаляясь от корабля во дворы. – Он же у нас стал таким крутым! Ездит на шикарной тачке, меняет телок каждый день… У него своя банда, но думаю, они теперь не только из магазина сигареты воруют.

– Откуда у него деньги на все это? – спросила Полина. – Девиц же тоже надо содержать.

– Откуда… кто ж тебе скажет! – фыркнула Ритка, на миг становясь прежней. – К нему теперь на драной козе не подъедешь. Меня год назад с работы вышибли. Я пошла у него денег попросить, пока на новую не устроюсь – мы же друзьями были и встречались как никак! Но он меня даже слушать не захотел. Вышвырнул из своего магазина, да еще и сказал, чтоб я ему на глаза не попадалась.

Полине было не обязательно знать, что в то время ей пришлось на самом деле худо. Отец спился окончательно, мать укатила к очередному кавалеру и больше не объявлялась. Ритка устроилась продавщицей, но начальник застукал за курением отнюдь не табака и погнал с работы. Новую ей давать никто не спешил, а денег не осталось совсем. Тогда Рита и пошла к Леше, надеясь, что он уже забыл, как плохо они расстались. Но он не забыл. Он всегда был злопамятным мелким засранцем.

Она посмотрела на Полину сбоку – на ее красивое пальто, волосы разных оттенков, разлетающиеся пряди рваной челки, браслеты на руках, недешевую сумку явно не с ближайшего рынка – и ей до ужаса захотелось знать, какие у нее к Лехе могут быть дела. Полька была вся такая воздушная и аккуратная, она не вписывалась в это место, не подходила Ритке и вряд ли кто-то мог бы сказать, что когда-то они были подружками, что Полька проводила в Бухте все свободное время, прогуливала здесь уроки, пробовала курить и умела отбрить самых нахальных парней, пристающих к ним. Рита вдруг возненавидела подружку за ее успешность, за то, что она смогла вырваться из всего этого, за то, что теперь она смела возвращаться и демонстрировать свою благополучность.

Это было несправедливо. И Ритке захотелось скорее уйти отсюда и больше не вспоминать. Никогда.

Но нужно было довести дело до конца. Компания Лехи была довольно опасной и было даже забавно посмотреть, как Полина выкрутится из сложившейся ситуации. Неужели ее дело стоило того, чтобы идти сейчас туда?

Тем интереснее было посмотреть, что ее влечет.

Наконец, Рита привела Полину на старый рынок, который обычно посещали только жители Портового городка. Сюда практически никогда не попадали туристы – слишком далеко располагалось это место от экстравагантного Охотного ряда, являющегося визитной карточкой Старого города.

Несмотря на то, что на часах было три часа, а пришли они посреди рабочей недели, рынок был достаточно многолюден и шумен. Рита быстро вела ее между рядов, ловко лавируя в суматохе и толчее. Наконец они остановились возле магазинчика со спортивными товарами. За прилавком скучала девушка по возрасту немногим старше Риты и Полины.

– Инна, привет, нам нужен Леша.

Девушка мгновенно напряглась.

– Его нет здесь, Рит.

Рита выразительно переглянулась с Полиной и покачала головой. Полина достала из сумки корочку.

– Девушка, я из газеты, мы договаривались с Алексеем об интервью. Если его здесь нет, скажите, где он. Он мне по телефону сказал, что будет ждать меня здесь.

Продавщица неуверенно взглянула на Риту, потом снова перевела взгляд на Польку. Орешина вежливо улыбнулась.

– Вам нужно пройти со двора. Он там товар принимает.

– Вот дура, – цокнула языком Ритка, когда они вышли, – она не подумала, зачем бы нам брать интервью у этого придурка? Он всего лишь директор магазинчика!

– Неважно. Главное, что она сказала, где он, – хрустнув пальцами, заметила Полина.

С каждой минутой она ощущала все большее напряжение. Но не из-за предстоящего разговора, а из-за неведения, которое накрывало ее все больше. Ей нужно было знать, что с сестрой все в порядке.

Во дворе стояли не распакованные коробки с привезенным товаром. Дверь складика была открыта нараспашку, и двое парней лет шестнадцати таскали коробки с безразличными выражениями на лицах. Полина прошла мимо них и оказалась в предбаннике. Дверь слева вела на склад, табличка на двери справа оповещала о том, что внутри кабинет директора.

«Мда, тоже мне директор!» – подумала Полина, а потом постучала в дверь и быстро вошла.

Парень в кабинетике болтал по телефону, отвернувшись к окну. В комнате так же присутствовал еще один молодой человек, который сидел в кресле. Оба повернулись на звук открываемой двери.

– Здравствуйте, – спокойно сказала Полина.

– Эй! – начал парень в кресле.

– Что вы тут… – сказал, поворачиваясь, Лешка, и тут он узнал Полину.

– Я перезвоню, – бросил он в телефон и отключился. Секунда – и глаза его уже смотрели на девушек с деланным равнодушием.

– Полька! – произнес он. – Ты ли это?

Несмотря на то, что прошло пять лет, он, в отличие от той же Риты, не казался Поле изменившимся вообще. Может быть, только стал немного выше и крупнее, в остальном же был тем же мальчишкой, которому, правда, сейчас было 23, а не 18 лет.

– Угадал.

– И какими судьбами? – он заметил Риту, стоящую за спиной Полины со скрещенными на груди руками и поморщился. – Ты что здесь забыла, Рит? Мы же вроде договорились?

– Я лишь показывала Полине дорогу.

– Показала? Можешь идти.

– Ну уж нет. Я не к тебе пришла.

Полина слушала их перепалку и понимала, что Леха лишь выигрывает время, чтобы обдумать ее появление в магазинчике. У нее не было времени играть в игры, тянуть время и ждать, пока бывший главарь их банды созреет. Она решительно шагнула вперед.

– Мне нужно с тобой поговорить. Наедине. Это очень важно.

– О чем нам с тобой разговаривать, Полька? Мы не виделись пять лет, а перед этим ты просто сбежала, перестав появляться в Бухте… – лучезарно улыбался Леша, превратившись в смазливого паренька.

– Это очень важно, – с нажимом повторила Полька. – И не займет много времени.

Леша вздохнул и завел глаза к потолку, видимо, соображая, что легче поговорить с Полиной наедине, чем растягивать неудобный разговор еще на час.

– Хорошо. Выйдите. Саш… – Он кивнул парню и тот решительно поднялся с места, по дороге прихватив с собой упирающуюся Ритку. Дверь за ними захлопнулась.

– Ну ты и шифруешься, – усмехнулся Леха. – Что тебе нужно?

– Леш, я хочу знать о пропавших в Бухте девушках.

– О чем? – лицо бывшего главаря вытянулось. Напускное равнодушие слетело с него в один миг. Это явно была одна из тех тем, которые стояли у Лешки в черном списке. И уж тем более он не собирался обсуждать ее с Полиной, появившейся из ниоткуда.

– О девушках, Леша, о девушках. Не надо прикидываться идиотом.

– Нет, это ты меня, видимо, держишь за идиота. – Процедил он. – Я не знаю ничего о пропавших девушках. Или ты настолько отвыкла от этого места, что думаешь, как и прочие идиоты в городе, что здесь каждый житель в курсе происходящего?

Полина вздохнула и покачала головой.

– Не надо здесь распинаться, – прищурилась она. – И не надо притворяться, что ты такой весь из себя обычный житель бухты, который не в курсе всех дел. Только не надо из меня делать дуру, которая первый раз сюда попала.

Он вздохнул и облокотился о стол.

– Так если ты такая умная, скажи честно, почему ты думаешь, что я тебе что-то расскажу?

– Интуиция, – Полина нисколько не боялась его. Здесь ему нечем было ее побить. Все карты были у нее на руках. – Я должна узнать, что случилось с девушками.

– Лучше не распространяйся здесь об этом – не дойдешь до ближайшего поворота. – Тихо сказал Лешка.

– Ты мне угрожаешь? – спросила Полина.

– Мера предосторожности – а то уж слишком бойко ты повела разговор. Ты вроде бы стала журналисткой.

– Не стала еще. Откуда ты знаешь? – насторожилась Орешина.

– Слухи.

Полина на мгновение закрыла глаза, а потом открыла снова.

– Мне нужна эта информация лично для себя.

– Зачем?

Полька разозлилась.

– Я вот не должна ничего объяснять – а ты должен мне кое-что!

– Я тебе что-то должен? Откуда ты взялась такая, не пойму!

– Да, должен. Я ведь не рассказала в ту ночь приехавшей полиции, что кое-кто знал о засаде, которая поджидала Игоря!

– Я ничего не знал, – буркнул он, кусая губы.

– Знал! – крикнула вдруг Полина. – Ты все знал! Он погиб из-за тебя!

– Неправда! – заорал и Леша.

Крики их наверняка были слышны и на улице. Внезапно дверь кабинета распахнулась, ударившись о косяк, и в кабинет почему-то ввалилось сразу много народу. Вошедшим представилась интересная картина – по обеим сторонам от стола, наклонившись друг к другу, застыл директор маленького рыночного магазинчика и девушка с рыжими волосами. Стоявший впереди молодой человек вмиг оценил обстановку.

– Что здесь происходит?!

Леша резко выпрямился, увидев этого человека, Полина же едва рассерженно взглянула. Одного мимолетного взгляда хватило, чтобы оценить обстановку и понять, что на этот раз она вляпалась по-крупному.

Кабинет был слишком мал для выяснения обстоятельств дела. Полину вытащили во двор, едва только этот «мелкий засранец» Леха заявил, что «рыжая» вздумала здесь начать угрожать.

Задний дворик производил удушающее впечатление. В общем-то, это был даже не двор – обычный пустырь, через который редко ходили, так как путь пролегал через гаражи. В этот пустырь упирались все рыночные магазинчики, с изнанки выглядящие довольно непримечательно и даже мерзко.

Свет на улице изменился, приглушился, и Полина с тоской поняла, что приближается вечер, а сумерки в Затерянной Бухте не сулят ей ничего хорошего.

К ее удивлению, Ритка тоже оказалась здесь, но скорее из-за того, что не успела свинтить вовремя и теперь какой-то парень довольно зверского вида по-свойски держал ее за плечо.

– Итак, – произнес давешний гость, который, судя по всему, являлся непосредственным начальством Лехи. – Я жажду услышать подробности дела.

Пока Полина стояла напротив него, она успела заметить, что незнакомец молод. Он был на пару лет постарше Лешки, но вид имел крайне уверенный, как будто всю жизнь управлял банками. У него были темные прямые волосы и очень темные внимательные глаза. Одет он был в длинное черное пальто. Его громилы называли его Денисом Валерьевичем.

Он внимательно смотрел на нее, ожидая рассказа только от нее.

– Это мое личное дело.

– Ошибаешься, милая, – скучающим тоном заметил Денис. – Что тебе нужно от Алексея?

– Я хотела кое-что уточнить.

– А поподробнее?

Полина сжала губы. А что если этот парень напрямую связан с исчезновением девушек, что тогда? Он тут же прикончит ее на месте?

Один из «головорезов» – гоповатых парней разбойнического вида – положил свою огромную лапищу Полине на плечо и крепко сжал.

– Я ищу свою сестру, – тихо произнесла Полина. – Она пропала и мне нужно точно знать, связано это с исчезновением девушек за последние полгода или нет?

На мгновение в глазах Дениса похоже вспыхнул интерес. Но голос снова был равнодушным, когда Полина взглянула на него.

– Твоя сестра пропала. – С расстановкой проговорил он. – Но это не дает тебе права приходить сюда, когда тебе вздумается и запугивать моих сотрудников. Кстати, чем это ты его пыталась шантажировать?

– Я не шантажировала. Я напомнила о старом долге.

– Я тебе ничего не должен, дура! – крикнул все еще злой Леха и сплюнул ей под ноги.

– Урод, – прошептала еле слышно Полина, но Денис услышал. С другой стороны от ее плеча вырос еще один головорез и взялся за ее предплечье.

Полина безнадежно подумала, что если доживет, то завтра познакомится с чудесными свеженькими синяками на руках.

– Что же мне с тобой делать… – задумчиво процедил Денис, глядя на Полину.

Девушку передернуло.

Да что они могут ей сделать – здесь же не мафия шатается по улицам!

На лице Полины, видимо, отразилась усмешка, потому что Денис или как там его вмиг перестал улыбаться. Наступила мгновенная тишина – слышно было, как свистит ветер и переговариваются продавцы на стремительно пустеющем рынке.

Полина вскинула голову.

– Если вы не имеете к пропавшим никакого отношения то, что же вы можете мне сделать? – тихо, но отчетливо проговорила Полина. Рита на заднем плане издала горлом странный звук, руки на плечах Полины напряглись – она это почувствовала сразу.

– Повтори, – медленно произнес Денис.

Тут совсем рядом раздался звук приближающихся шагов, и вдруг все изменилось. До ужаса знакомый голос – голос из детства внезапно сказал:

– А, вот ты где, Полька!

Это имя – Полька, произнесенное с особой интонацией в этом месте, – произвело на Полину просто магическое действие возвращения в прошлое. Она не могла повернуться – ей было неудобно из-за громил, стоявших за ее спиной, но она всем своим существом ощутила присутствие этого человека, который просто взял и пришел сюда в этот самый жуткий момент.

– Это еще что такое? – с удивлением в голосе спросил Денис. – Рудольф? Что ты тут делаешь?

– Я искал Полину. – Сказал этот голос и в поле зрения, наконец, попала фигура этого человека. – Так и знал, что она во что-то вляпается тут.