Текст книги "Дорога затмения"
Автор книги: Челси Куинн Ярбро
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)
Когда центральный город округа Шу-Р разграбили и сожгли, окружной трибунал разместился в городишке Бей-Во, выглядевшем совсем захолустьем. С тех пор минуло два года, но время не принесло каких-либо улучшений. Высокий суд по-прежнему ютился в домишках, мало чем отличавшихся от соседних лачуг, однако главный судья округа был, как и всегда, одет столь тщательно, будто его удостоили приглашения на имперский прием. Он сидел за простым канцелярским столом, пристально глядя на командиров окружных ополчений. В свою очередь пятеро мужчин и одна женщина молча разглядывали его.
– Судья By Синг-Ай, – сказал наконец самый старший из группы, – ты пригласил нас сюда. Может быть, скажешь нам, в чем, собственно, дело? – Военачальнику было за сорок. Седина и морщины позволяли ему задать этот вопрос.
By Синг-Ай хмуро осмотрел свои руки, выложенные на середину стола. Выражение лица его сделалось таким мрачным, что приглашенные невольно поджались.
– Вчера к нам пришли сообщения из обеих столиц. Власти решили, что удаленным районам военная помощь оказываться не будет, ибо задача армии – отобрать у монголов Пекин. – Стыдясь своих слов, чиновник прикрыл глаза.
– Освободить Пекин? – покачал головой Тан Манг-Фа. – Это невероятно! – Командиру крепости Шуи-Ло не исполнилось и тридцати, однако наличие высокопоставленных родичей добавляло ему веса в глазах товарищей и позволяло высказываться раньше других.
– Это просто безумие! – вскричал Шао Чинг-По, хватаясь за рукоять меча. – Прежде чем отвоевывать то, что утрачено, следует хорошо защитить то, что у нас еще есть! Что по этому поводу говорит военное министерство?
– Оно согласно с высочайшими повелениями, – пробормотал By Синг-Ай.
– Согласно?! – возопил Тан Манг-Фа, теряя лицо. – Кто позволил такому случиться? Я только-только всеми правдами и неправдами вытребовал себе пятьдесят имперских солдат…
– Их придется отправить обратно. – Голос судьи был ровен и сух. – Всем регулярным имперским силам предписано объединиться для штурма северо-западного оплота монголов.
Тан Манг-Фа замолчал. В комнате воцарилась мертвая тишина.
– Они решили, что мы для них не представляем особенной ценности, – тихо сказал Шао Чинг-По и обернулся к седому военачальнику.
– Канг, скажи что-нибудь! Или я сейчас лопну от злости!
Старый воин угрюмо кивнул.
– Ты прав, нас бросают. Причем в ужаснейшем положении. – Он вызывающе заложил большие пальцы за пояс, – By, ты многое знаешь. Ответь, кто это все допустил?
Судья By Синг-Ай приложил ладони к глазам.
– После того как пал Шу-Р, – заговорил он после длительной паузы, – я почему-то уверился, что эта беда заставит центр прислать к нам военную помощь, и стал ее ждать, доверив защиту интересов нашего округа двум посланным в Ло-Янг офицерам – людям расторопным, смышленым, но – увы! – не имеющим веса. Я понадеялся, что отчет, составленный мной, произведет впечатление на чиновников, и потому ничего более не предпринял. Хотя, наверное, мог. Мне следовало самому поехать в Ло-Янг. Я сознаю это, я упрекаю себя, но, к сожалению, время упущено и его не воротишь.
Хуа Дьо-Танг, дотоле молчавший, вскипел:
– Значит, всему виной твоя тупость?
– Как ты смеешь?! – угрожающе крикнул судья, но тут же взял себя в руки. Более того, он встал со своего места и, низко поклонившись всем командирам, сказал: – Ничтожная здесь присутствующая особа считает своим долгом поставить достойных военачальников в известность, что она не сумела распорядиться своими возможностями в той мере, какая могла бы принести им пользу.
Подобное самоуничижение со стороны высокого должностного лица вызвало у присутствующих ропот протеста. Ответом, казалось, остался доволен только Хуа.
– Ладно, – пробурчал Су Сон-Тай, пятый, державшийся чуть в стороне, командир. – Есть ли у вас на примете хоть кто-нибудь, к чьей помощи мы могли бы прибегнуть?
– Нет, – безнадежным тоном ответил судья. Его глаза застыли, как камни, а лицо обрело цвет проса. – Как только мне стало понятно, к чему все идет, я попытался связаться с некоторыми могущественными персонами, но, зная, что император уже все решил, никто не осмелился обеспокоить его нашей нуждой.
Хуа Дьо-Танг, крякнув, сложил на груди могучие руки.
– Кто тут из нас имеет ходы к Трону Дракона? Тан, что молчишь?
Тан Манг-Фа смущенно потупился.
– Я, конечно, могу обратиться к своим родственникам, но не знаю, что из этого выйдет. Убедить императора переменить свое мнение не так-то легко. – Он вскинул голову и раздраженно взглянул на Хуа. – Хочу также еще раз обратить внимание всех, что Шуи-Ло – наша самая восточная крепость. А потому, если солдат к нам все же пришлют, я буду настаивать, чтобы их отдали мне, ибо монголы придут, безусловно, с востока.
Шао Чинг-По протестующе фыркнул.
– Монголы спалили отнюдь не твою долину, а одну из моих. Из этого ясно, что они рвутся к перевалу Ци-Гай, где стоим я и военачальница Тьен. – Он широко улыбнулся Чи-Ю. – Твои бойцы подоспели вовремя, иначе мы бы пропали.
Глаза Чи-Ю благодарно блеснули, и все же она сочла нужным кое-что пояснить.
– Их жалких усилий было бы недостаточно, если бы Тан Манг-Фа не ввел в бой своих и имперских солдат.
Похоже, Шао недолюбливал Тана, ибо никак не отреагировал на эти слова.
– Ты обеспечила погорельцам охрану, ты организовала вывод скота. Ты в итоге спасла и людей, и живность. Такое не забывается. Это настоящая помощь.
Семейство Шао, как и семейство Тьен, уже более четырех столетий принадлежало к военной элите империи, а фамилия Тан стала известной лишь полтора века назад, и с этим фактом командир укрепления Шуи-Ло не мог ничего поделать. Красный от возмущения, он не решился перечить Шао и потому нарочито участливо обратился к Чи-Ю:
– Твой отец поступил ужасно, превратив дочь в солдата. Что поделаешь, древние семьи цепляются за свои привилегии, не сообразуясь ни с чем. Кажется, генералу Тьену вовсе не было дела до того, что ни один достойный человек не женится на тебе и что ты сделаешься посмешищем для обеих столиц.
Тан так и не понял, как сильно он рисковал. Невероятным усилием подавив желание выхватить меч, Чи-Ю смерила своего оскорбителя презрительным взглядом.
– Генерал Тьен прежде всего заботился не о благополучии дочери, а о безопасности той земли, которую ревностно охраняли семнадцать колен его предков. Сколько колен, мальчик, насчитывает твой славный род? И скоро ли тебе сыщут родовитую невесту в столице?
Тан побледнел, Шао с Хуа одобрительно заулыбались, Канг Же и Су сердито нахмурились: намеки Чи-Ю на безродность обидчика косвенно задевали и их.
– Военачальники, – несколько запоздало заметил судья, – будьте учтивы друг с другом. Потеряв поддержку империи, мы можем погибнуть, если не сыщем к спасению каких-то иных путей.
– Каких же? – с вызовом бросил Су.
Чиновник смолчал, хотя начинал уставать от дерзкого поведения командиров. Переплетенные пальцы рук его побелели.
– Я, например, наняла на службу алхимика, – сказала Чи-Ю и, выждав, когда стихнут смешки, продолжила: – Он инородец, у него свежий взгляд, его ум не отягощен бременем наших традиций. Теперь укрепление Мао-Та окружено рвом, выстланным камнем. Мы, где возможно, вбили в землю острые колья, вырыли возле полей скрытые ямы, мы соорудили запруду с секретным затвором и теперь можем в любую минуту заполнить наш ров водой. Инородец понимает в металлах, он изготавливает особые гвозди, которые, как ни брось их, встают остриями вверх, он вместе с оружейниками пробует увеличить предел дальнобойности наших арбалетов и луков. Все это, может быть, мелочи, но все-таки лучше, чем ничего.
– Превосходно, – спокойно заметил Шао. – Кое-кому из нас неплохо бы у тебя поучиться.
Тан, поймав его взгляд, рассерженно заворчал.
– А земледельцы? А скот? – вскричал Хуа Дьо-Танг. – Под моей опекой девятнадцать хозяйств. Случись что, наша крепость всех беженцев не вместит; и потом, селяне не захотят рыть ямы. Туда будут падать козы и свиньи. Как в этом случае быть? Нет, Тьен, я вовсе не против твоих начинаний, но ты пойми и меня. Твоя застава лепится к горному склону, не так ли? Моя стоит прямо у озера. Твои задумки достойны всяческой похвалы, но как я могу применить их?
Чи-Ю мысленно улыбнулась. Возмущение великана было притворным. Вовлекая ее в разговор, Хуа надеялся выведать у нее еще что-нибудь полезное для себя и своих подопечных.
– Ты говоришь, твоя крепость стоит у воды? В таком случае нетрудно вообще превратить ее в остров. И перекинуть через каналы поднимающиеся мосты, устройство я нарисую. Еще я могу попросить инородца уделить тебе часть твердых сплавов. Возможно, твой оружейник со временем сумеет их изготавливать сам.
– Любое разумное предложение принимается, – улыбнулся Хуа. – Правда, лишь теми, кто к этому расположен, – добавил он, покосившись на Су, о чем-то вполголоса толковавшего с Таном.
Тот принял вызов мгновенно.
– Мои уши устали вас слушать. Эй, Канг, а ты-то на чьей стороне? Неужто и ты околдован баснями этой болтливой девицы?
В воздухе явно запахло расколом. Обеспокоенная Чи-Ю оглядела мужчин. Канг прост, прямодушен, Шао умен, но упрям, Хуа себе на уме, Тан и Су амбициозны и откровенно враждебны. Она не смотрела на By Синг-Ая. С ним было все ясно и так. Судья погружен в бездны отчаяния, от него уже нет проку. «Нас всего шестеро, – подумалось ей, – а у Тэмучжина тысячи командиров».
– Мы не имеем права на ссоры, – заявила она. – Поодиночке нас с легкостью перебьют.
– Впечатляющий вывод, – с издевкой заметил Су и поглядел на Тана.
– Тихо, – прикрикнул вдруг на него Канг Же. Лицо старого воина помрачнело. – Я потрясен, – пробормотал он сердито. – Насмехаться над дельными предложениями могут только глупцы. – Канг раздраженно потеребил косичку своей бородки. – Покуда я обладаю правом ношения шлема, я буду требовать уважения к себе и к своим сединам. И к мнениям окружающих, высказываемым на военном совете! Мне сорок три, но я еще жив. И все еще могу задать взбучку капризным молокососам.
Су скрипнул зубами и вкрадчиво осведомился:
– Понял ли я тебя правильно, Канг? Уж не меня ли ты хочешь отшлепать?
– Не будь идиотом, – примирительно произнес Шао. – Ты ведь знаешь, что Канг прав. Он самый старший из нас. Он может нас поучать, а нам надлежит его слушать. Во всем должен быть хоть какой-то порядок.
– Вот-вот, порядок, – раздался вдруг повелительный голос. – И я намерен незамедлительно его навести!
Присутствующие встрепенулись и замерли, завороженно наблюдая, как судья By Синг-Ай встает со своего места и, направляясь к ним, обходит рабочий стол.
– Ошибки, мной совершенные, уже не исправить, однако я вовсе не собираюсь усугублять их дальнейшим бездействием. Я все еще управляю округом Шу-Р.
Чиновник упрятал кисти рук в широкие рукава форменной мантии и застыл в выжидательной позе.
– Что требуется от нас? – Хуа Дьо-Танг склонил голову, признавая власть By над собой.
Тан Манг-Фа усмехнулся:
– Ты что, и впрямь решил подчиниться этому дуралею, Хуа? Человеку, и пальцем не шевельнувшему, чтобы уберечь наш край от позора? Чем же он тебя подкупил? Скажи, не молчи.
– Он судья, – веско бросил Хуа. – Он стоит выше нас. Мы не вправе обсуждать его действия или приказы. У нас есть лишь право погибнуть за землю, которую нам надлежит защищать.
Тан свирепо ощерился.
– Что ты мелешь, ханжа? Погибай, если хочешь, но учти, что Ло-Янгу с Кай-Фенгом в высшей степени на нас всех наплевать!
Молодой военачальник выдержал паузу, ожидая, не пожелает ли кто из собравшихся ему возразить, потом, поскольку желающих не нашлось, повернулся к судье.
– Эй, By! Знай, что солдат я в центр не верну. Если им они так нужны, пусть приходят и забирают их сами. Я не стану ослаблять наши силы, потакая желаниям столичных чинуш.
Чи-Ю, хорошо помнившая о своих стычках со столичными бюрократами, сочувственно взмахнула рукой.
– Я понимаю тебя, Тан, и согласна с тобой. Вряд ли полсотни солдат что-то значат для штурма Пекина, нам же они – большое подспорье. На журавля в небе сеть не накинешь, но синицу в руках следует удержать.
– Тех, кто отказывается повиноваться императорской воле, предают мучительной казни, – проворчал Су. – Я не хочу, чтобы меня рассекли на сотни кусков. Магистрат получил приказ.
– Получил ли? – Чи-Ю взглянула на By Синг-Ая. – Возможно, никакого приказа и не было? Возможно, он затерялся в пути?
By виновато вздохнул.
– Нарочные уже ускакали с распиской, на которой указана дата получения документов и к которой приложена окружная печать. – Судья встряхнул головой. – У меня нет формальных резонов приостановить действие этого распоряжения. Если бы они существовали, я бы незамедлительно их применил.
Шао, поджав губы, уставился на свои сапоги.
– Думаю, перед центром можно будет как-нибудь оправдаться. Потом, когда в том возникнет нужда. Почему, например, не сказать, что мы не решились отпустить имперских солдат на верную смерть? На дорогах тревожно, повсюду засады. Монголы хитры, многочисленны и безжалостны. Что, – добавил он, усмехнувшись, – соответствует истине. Нам даже и лгать не придется. Мы не отпустим солдат в интересах империи. Чтобы не нанести государству урон.
– Центр не поверит в это, – заявил Су. – Там много не рассуждают. Хотите вы этого или нет, но они вас казнят. – Он говорил очень громко и даже отступил от группы товарищей, как бы показывая судье, что ему с ними не по пути.
– Время для этих волнений наступит лишь после того, как мы сдержим монголов, – высказал свое мнение Канг. – Если мы устоим против них, то уж как-нибудь урезоним и вонючих ло-янгских чинуш.
By Синг-Ай задохнулся, услышав столь оскорбительные для власти слова, но одергивать старого командира не стал, ибо мысленно был с ним согласен. Он сделал шаг вперед и сказал:
– Нам и впрямь угрожает опасность куда большая, чем императорский гнев. Мы должны думать и действовать, опираясь лишь на себя и заботясь лишь о безопасности нашего края. – Судья вдруг осознал, что сказанное является недвусмысленным подстрекательством к бунту, за которое не только его, но и каждого из присутствующих теперь надлежало казнить, однако переиграть ничего уже было нельзя, и эта мысль, как ни странно, принесла ему облегчение. – Имперские солдаты останутся здесь, ведь мы не хотим, чтобы их захватили враги. Надеюсь, это понятно. Округ Шу-Р от столиц весьма удален, министерские дознаватели сюда доберутся не сразу. Если вообще доберутся, хотя я бы хотел, чтобы это все же случилось, ведь тогда мы могли бы рассчитывать на какую-то помощь. Однако вот уже год, как никто из больших чиновников к нам не заглядывает, а это, может быть, означает, что они тут не появятся никогда.
– Значит, мы можем состряпать для них какой угодно отчет, – рассмеялся Канг Же. – Он будет храниться в архиве до тех пор, пока Бей-Во не сожгут.
Чи-Ю прикрыла глаза. Ох уж эти мужчины! Они готовы на все – ругаться, важничать, зубоскалить, – лишь бы не говорить о деле. «Мы плывем по течению, – подумалось ей, – и никто не подскажет, где нужно причалить. Никто». С привкусом горечи она осознала, что ей и самой не слишком-то хочется что-нибудь предлагать, и, ужасаясь своим словам, совершенно неожиданно для себя заявила:
– Нам нужна служба быстрого обмена посланиями между нашими крепостями. Чтобы в случае вражеского наскока успеть о нем сообщить, пока атакованную заставу не отрезали от внешнего мира. Возможно, следует сколотить особую группу посыльных, регулярно передвигающихся от укрепления к укреплению по установленному маршруту. Тогда задержка кого-то из них будет поводом для всеобщей тревоги. Мне кажется, в этом есть смысл.
Лица мужчин удивленно вытянулись. Шао, озадаченно покрутив головой, открыл было рот, но Су был быстрее.
– Ах-ах! Значит, нам, чтобы спастись от монголов, нужна всего-то группа посыльных, которым надо дать лошадей, которых надо поить-кормить и которые приносят пользу только тогда, когда пропадают! Ты, часом, не спятила, Тьен?
– Обожди, – прервал его жестом Хуа. – Что эти люди будут возить? Какого рода послания?
– Любого! – Чи-Ю мысленно выбранила себя за несдержанность, но отступать уже было нельзя. – Каждый день не похож на другой, в нашей жизни случается всякое. Кто-то, допустим, может заметить в лесу подозрительного вида бродяг и захочет предупредить об этом соседа. Или кому-то придет в голову обменять наконечники пик на стрелы для арбалета Или возникнет еще что-нибудь, чем стоило бы поделиться. Если бы мы задействовали, – она взглянула на потолок, – скажем, десять посыльных, движущихся навстречу друг другу, любая заслуживающая внимания новость облетала бы всех через день или два. Подумайте, плохо ли это?
Высказав наконец свою мысль, Чи-Ю вдруг увидела все ее слабые стороны, однако судья By Синг-Ай одобрительно закивал головой.
– Превосходное предложение, – сказал он довольным тоном.
– Полная чушь! – возразил ему Тан. Молодой командир пересек комнату и резко хлопнул рукой по гобелену, изображавшему единорога. – Этот зверь – символ мудрости, которой здесь, кажется, не обладает никто. Каждый из нас жалуется на нехватку людей, и тем не менее каждый вдруг почему-то решает поддержать сущую чепуху, о которой всерьез и говорить-то не стоит. И это несмотря на то, что затея грозит каждой заставе потерей как минимум двух конных бойцов, не говоря уж о том, что наши с вами сокровенные планы могут в любую секунду стать достоянием неприятеля. Вы что, совершенно утратили разум? Тогда позвольте вам объявить: я не стану участвовать в этаком безрассудстве. К какому бы решению вы тут ни пришли, меня уже с вами не будет. – Запахнув свою широкую куртку, Тан прошагал к выходу, не оборачиваясь на строгие окрики Канга и By.
– Простите, – срывающимся голосом пробормотала Чи-Ю, обращаясь ко всем командирам. – Простите меня за то, что я отняла у вас время! Я не сумела продумать свой замысел до конца и теперь вижу, насколько он смехотворен. – Она чуть не плакала и внутренне соглашалась с каждым критическим доводом Тана Манг-Фа.
– Нет-нет, – возразил ей судья. – Конечно, твоя идея нуждается в доработке. Однако она сулит нам много практических выгод и служит в первую голову сплочению наших сил, что, как мне кажется, сейчас нельзя не приветствовать. – Чиновник с достоинством поправил свою черную шапочку и строго взглянул на притихших военачальников. – Ну? Или все тут согласны с Таном, опрометчиво полагая, что с монголами можно справиться в одиночку? – В голосе By Синг-Ая звякнул металл. – Тому, кто так думает, лучше незамедлительно покинуть совет.
Су Сон-Тай сунул руки за пояс.
– Я выслушаю все, что будет здесь сказано, но никого не собираюсь поддерживать. Вообще никого.
– Не могу тебя принуждать, – пожал плечами чиновник. – И не стану тратить время на уговоры. – Он обратился к остальным: – Кто-нибудь хочет высказать свое мнение?
– Мысль дельная, она может сработать, – проворчал седовласый Канг Же. – Но, видишь ли, By, Тан отчасти прав. Мы не можем разбрасываться бойцами.
Шао снисходительно улыбнулся.
– А кто нам велит посылать в разъезды бойцов? Многие пожилые селяне способны ездить верхом, их можно привлечь к несению службы.
– А устоят ли такие посыльные в стычке с монголами? – спросил сердито Хуа. – И сумеют ли ускакать от врага?
– Возможно, и не сумеют. Но если письмо запечатано, посыльный не может знать его содержания, а большинство монголов не умеют ни читать, ни писать. Мы потеряем гонца, и только, зато его смерть известит нас о вражеском нападении. – Шао потер лоб и сконфуженно хмыкнул. – Нас это, конечно, устроило бы, но… селяне – народ боязливый. И добровольно на риск не пойдут.
– Их следует рекрутировать на такую работу, – предложил вдруг Су из угла.
– Нет, не годится. Из-под палки такое не делается. – Шао вновь потер лоб. – Идея Тьен, безусловно, заманчива, но… в ней много подводных камней.
– Зато, – заметил судья, – мы могли бы согласовывать свои действия и в случае необходимости делиться друг с другом оружием, фуражом, лошадьми…
– Что? – вскричал Канг. – Делиться? Ну уж нет – никогда! Я не намерен в угоду кому-то разбазаривать то, что припас для своих людей! – Морщинистое лицо старого воина потемнело от гнева, – By, ты не видел войны и потому мелешь чушь! Ты и представить себе не можешь, что всех нас ждет, когда она разразится!
Судья встретил яростный взгляд ветерана с неожиданной твердостью.
– Я был в Шу-Р, когда его жгли, военачальник Канг! Я видел, как разрубали людей и как их бросали в огонь. Я слышал их вопли! И именно потому говорю вам сейчас: держитесь друг друга! Иначе все мы падем жертвами кровавой резни! – Взор, исполненный горечи, и резкий повелительный жест заставили Канга попятиться. – Если ты не согласен рискнуть всем, что имеешь, во имя общего дела, немедленно уходи!
Канг Же ошарашенно потряс головой и обвел взглядом товарищей.
– Рискнуть всем? Неужто кто-то готов пойти на такое? Ты, Шао? Ты, Хуа? Ты, Су?
Ответил за всех Шао:
– Иначе не выжить. Делай свой выбор, Канг.
– Это просто неслыханно, клянусь богами Войны и Грома! – проревел старый воитель и, развернувшись на каблуках, выбежал в дверь.
В зале совета сделалось тихо. Все прислушивались к удаляющимся шагам Канга, смущенно пряча глаза. Шао кашлянул.
– Я думаю, он вернется. Давайте пока наметим маршруты для связников. – Он подошел к столу и сел в одно из окружавших его кресел, приглашая других сделать то же. – Надеюсь, достойный судья не против?
– Разумеется, нет, – откликнулся By Синг-Ай, но к военачальникам не пошел. Дороги, тропы, мосты и броды, о которых затеялся разговор, казались сейчас ему чем-то не очень реальным. Реальными были жуткие хрипы истекающих кровью людей, рев пламени и немолчный стук копыт монгольских лошадок. Он мог бы закрыть уши руками, но это ничему бы не помогло.
* * *
Указ императора, разосланный по стране со специальными нарочными.
День падения Куана Ти, год Быка, четырнадцатый год шестьдесят пятого цикла. Врата Дракона в Кай-Фенге.
Летний зной охватил империю, но ее жители, утроив усилия, продолжают свои труды, уповая на помощь небес. Это мудро, однако ни для кого не секрет, что за пределами наших земель существуют опасные люди, намеревающиеся разрушить все то, что мы с вами усердно возводим. Кого в том винить? Злопыхатели говорят, что страну нашу ослабило бездействие административного аппарата и что именно потому она стала лакомым куском для врагов. Вздорное рассуждение. Ум проницательный, безусловно, не станет никого винить в том, что презренные варвары не желают шествовать стезей добродетели и сворачивают на кривые дорожки, упиваясь насилием и грабежом.
Генерал Ю сшибся на ратном поле с монголами – и что же? Воины Тэмучжина бежали. Мы заявляем об этом лишь для того, чтобы показать паникерам и маловерам, насколько ничтожен враг, не заслуживающий и тени нашего беспокойства. Головы монгольских военачальников выставлены в Кай-Фенге, дабы никто не мог усомниться в истинности события, повлекшего за собой перелом в ходе кровавой войны.
Если бы нам противостояли только монгольские конники, эта война стремительно и с триумфом была бы завершена и не оставила бы нам ни малейшего повода для глубочайшей печали, в которой мы сейчас пребываем.
Что же порождает эту печаль? То, что в империи все еще существуют отъявленные негодяи, оказывающие поддержку монгольскому паразиту. Забывая о непреходящей мудрости Канга Фу-Цзы, эти скрытые таоисты помышляют лишь о наживе. Они презренны, как шелудивые псы, распространяющие заразу, они подобны ядовитым источникам, несущим гибель всем, кто осмелится к ним припасть, они сродни демонам разрушения, мечтающим в злобной ярости уничтожить весь мир. Им нет прощения, им нет и не будет покоя. Для себя и для громадного большинства жителей нашей великой империи они все равно что мертвы.
Милосердие – неотъемлемая опора Трона Дракона – есть величайшая добродетель, которую должен лелеять сердцем каждый стремящийся к истинным ценностям человек. Но мудрый правитель обязан себя в этом качестве ограничивать, уничтожая толику скверны ради благополучия большинства. Может ли пощадить преступника глава большого семейства, зная, что тот вознамерился вырезать всех членов его семьи? Можно ли пощадить предателя, обрекающего своими деяниями на гибель сотни и тысячи ни в чем не повинных людей? Нет, нет и нет! И поэтому всем представителям знати, всем армейским чинам, всем военачальникам и ополченцам, всем чиновникам столичных и окружных магистратов дается право задерживать любого человека, если имеются основания полагать, что тот содействует распространению монгольской заразы. При этом нет необходимости ни в публичном вынесении приговора, ни в каком-либо дополнительном подтверждении объявленной при аресте вины. Данный указ позволяет всем вышеперечисленным лицам выявлять и карать монгольских пособников без пунктуального соблюдения установленных процедур. Во избежание беспорядков в округах, удаленных от центра, рекомендуется проводить подобные акции без излишней огласки. Документ, удостоверяющий факт поимки и казни предателя, должен передаваться в местный архив с обязательной пересылкой его заверенной копии в имперскую канцелярию, иные же пояснительные материалы к такого рода делам востребованы не будут.
Грустно сознавать, что наша прекрасная родина терпит множество бедствий от вероломных наскоков врага, но эта грусть зажигает в сердцах ее верных долгу сынов непримиримый огонь ненависти к ненасытным захватчикам.
Начертано Обладателем Пунцовой Кисти и скопировано искуснейшими каллиграфами для дальнейшей рассылки всем, к кому обращен настоящий указЗаверено имперской печатью.
