Текст книги "За миллион или больше (сборник)"

Автор книги: Бретт Холлидей

Соавторы: Питер Чейни,Луи Тома
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

– Значит, Сирак мертв? Кто же его убил? И когда его убили?

– Я не знаю,– ответил Каллаган,– кто его убил и когда его убили. Существуют несколько человек, и вы в том числе, которые были бы счастливы убить его. Дело прошлое, но он был довольно темной личностью. Один из тех, кто живет ночной жизнью, связывается с женщинами, которые поручают ему всякие дела, вроде похищения диадемы.

Он зевнул и продолжал:

– Потом Сирак занимался шантажом – такие мастера шантажа связывались не с одним человеком, а с множеством людей и особенно с женщинами. Вы его любили?

– Нет, но не ненавидела. Он мне не нравился. Я находила его глупым и нечестным.

– Он не был глупым,– возразил Каллаган,—и был не более .бесчестным, чем вы. Я представляю себе, что вы посещали его немалое время, и что вам было неплохо друг с другом, и что вы чувствовали себя влюбленной в него. И только после того, как он стал с вами жестоко обращаться, вы открыли, что не любите его. Во всяком случае, он, по. крайней мере, один раз был очень мил с вами.

Она удивленно, открыла глаза.

– Со мной? Вот новость! Я хотела бы знать когда?

Каллаган улыбался.

– Теперь вы начинаете ненавидеть меня... и это не очень умно с вашей стороны! Вы действительно не понимаете, в каком случае Сирак поступил, с вами хорошо?

– Я не понимаю, о чем вы говорите! – холодно ответила она.

– Тогда я вам скажу! Почему вам понадобилось выкраситься в темный цвет, когда вы приехали ко мне в отель «Звезда и полумесяц»? В тот вечер, когда вы представились мне под именем миссис Паолы Денис?Очень просто, чтобы блондинкой сопровождать Дениса в отель Лалехем.

– Вы лжете! – злобно воскликнула она.

Каллаган посмотрел на нее с иронической улыбкой на губах.

– Не сердитесь так,– тихо сказал он.– Вы провели несколько дней с Артуром Денисом в отеле Лалехем. Сирак написал об этом письмо вашей сестре, котopoe давало возможность Паоле начать дело о разводе, но он не назвал вашего имени. Зная, что Денис в Лондоне был связан с некоей Жульеттой Лонгис, очень интересной особой, несмотря на то, что она некрасива, он в своем письме только указал, что дама блондинка и что она некрасивая блондинка. Такие приметы, по которым вас нельзя узнать. Он это сделал для того, чтобы оградить вас от неприятностей!

– Эта история нелепа. А если представить себе, что факты правильны,' то с какой стати Сирак старался меня выгородить?

– Вы не догадываетесь? Причина, между тем, проста. Это только потому, что письмо к вашей сестре было написано совместно с вами! Это была часть вашей маленькой махинации... и казалось, что тем же ударом вы сможете уничтожить и Сирака. Кстати, полиция может подумать, что это вы убили Сирака. Прибавлю, что я со своей стороны не верю, что это вы убили Сирака.

– Вы рассказываете невероятные вещи, вы претендуете...

Каллаган перебил ее.

– Я говорю правду, и вы знаете это. Ирена, если в вас осталась хоть капля совести, вы последуете моему совету и не будете спорить со мной. Если вы сделаете то, что я вам скажу, хорошо! Если нет, выкарабкивайтесь сами, мне нет до вас дела!

 – Что я должна сделать?

– Покинуть Лондон и поселиться где-нибудь. Например, в Вильвертоне, Сусексе. Там есть хороший маленький, отель «Чекерс». Местность там пустынная, никто вас не побеспокоит, и у вас будет время подумать о многом, чем вы и займетесь в свободное время. Во всяком случае, я хочу, чтобы вы были вне Лондона.

– Почему?

– Потому что агентство Каллагана работает для Паолы Денис, нашей клиентки. Она вас знает, или, вернее, думает, что знает. Она не знает, какая вы мерзкая дрянь, и я не сомневаюсь, если узнает, ей будет, дурно. Со своей стороны, я не стремлюсь сообщать ей об этом.

Она цинично рассмеялась.

– Вы ее бережете? Вы не хотите причинить ей неприятности?

– Я постараюсь уберечь ее от этого,– ответил Каллаган,– но я сделаю все, что будет необходимым для лучшего решения дела. – Вы ненавидите ее, да? – спросил он с улыбкой.– И с какого времени?

– Это неправда!

– Нет, это правда, Ирена, и я скажу вам почему. Вы хотите, чтобы я сказал, или поверите мне на слово?

Она опустила голову.

– Итак, вы уезжаете или остаетесь?

– Мне кажется, у меня нет выбора!

– Вы не знаете даже, насколько вы правы!

Она встала.

– Только мне не так легко уехать,, как вам кажется.

– Вероятно, денежный вопрос? – с улыбкой спросил он.– Я думаю, что у вас осталась еще тысяча долларов. Те, которые вы мне дали и которые я вернул вам. Но, мне кажется, я знаю, где они.

Вытащив из кармана пачку банковских билетов, он продолжал:

– Вот ваш. отпуск! Я еще раз напоминаю вам, что ваше отсутствие должно продолжаться до тех пор, пока дело не будет более или менее закончено.

Она пробормотала:

– Это действительно шикарно с вашей стороны и...

Он перебил ее.

– Не продолжайте. Эти деньги не мои, это Артур Денис дал их мне.

– Боже мой! Вы работаете также и на него?

– Я трудолюбив как пчелка,– ответил он беспечным тоном,– и я обслуживаю весь свет. Теперь, моя маленькая, Ирена, вы наденете свое пальто и исчезнете. Я вас достаточно видел. Надеюсь, что завтра утром вы покинете Лондон, и я вас увижу не раньше чем через месяц. Иначе все может обернуться для вас плохо.

Он помог ей надеть пальто и проводил до дверей.

– А «корона»? – спросила она.

Он кинул взгляд на коробку, в которой находилась «корона».

– Не думайте о ней. Я ею займусь. Спокойной ночи,

Выходя, она сказала:

– Вы, может быть, мне не верите, но несмотря на ужасы, которые вы мне наговорили, я вас не ненавижу! Я продолжаю думать, что вы парень себе на уме..

Каллаган не ответил ничего. Он тихо затворил за ней дверь.

 9.Технический вопрос

Сидя за столом в своем бюро в Нью Скотленд-Ярде, инспектор-шеф Георг Генрих Гринголл курил короткую вересковую трубку и отдыхал, занимаясь своим любимым делом,– рисовал фрукты на промокательной бумаге. Он нанес последний штрих на рисунок арбуза, положил карандаш и взялся за трубку внутреннего телефона, по которому попросил инспектора Шеррика зайти к нему. Он хотел поговорить с ним о деле Сирака.

Когда Шеррик вошел в его кабинет, Гринголл стоял спиной к окну и грыз мундштук трубки.

– Что нового? – спросил он.

– Ничего, сэр. Мы занимаемся обычной рутиной. Мы Исследуем жертву, его связи и тому подобное. Вы что-нибудь вспомнили?

– Я думал о многих вещах,– ответил Гринголл с мрачным видом,– но в настоящее время мои мысли занимает Каллаган. Он придет к нам после полудня.

– Вы ничего нового мне не сказали, сэр,– ответил Шеррик.– В тот момент, когда был обнаружен труп Сирака, если не ошибаюсь, присутствовал Каллаган.

– Да,—сказал Гринголл.– Он сказал мне по телефону, что у него было деловое свидание с Сираком, он был уверен, что застанет его дома, так как дело было совершенно неотложным, и так как никто не отвечал на его звонок, он попросил управляющего открыть ему дверь в квартиру Сирака. Они вошли и нашли тело. Тип был уже мертв задолго до их прихода.

– Я спрашивал себя,– заметил Шеррик,– почему Каллаган настаивал на– том, чтобы ему открыли дверь. Ведь часто бывает, что люди не приходят на свидание, которое сами назначают!

– Не правда ли, можно сказать, что Каллаган рассчитывал найти его мертвым?

– Мне так же это кажется. Нужно будет узнать, о каком деле должна была идти речь, на этом свидании.

– Это будет не так легко, как вы думаете. Каллаган силен. Он бывает иногда даже слишком силен. И он очень хитер, вы знаете!

– Это возможно, сэр. Но как бы он ни был хитер, он не посмеет вводить в заблуждение полицию или держать при себе нужные нам сведения.'

Гринголл улыбнулся.

– Не сомневайтесь, Шеррик, он предвосхитит наши действия! Вы найдете его полным желания помочь вам. Только я лично предпочел, бы иметь дьявола против себя, чем Каллагана со мной! Я советую вам разговаривать с ним очень осторожно, потому что он может быть очень приятным, в особенности, если решит спрятать свои когти, а также потому, что если захочет, то сможет оказать вам большую помощь.

– Вы знаете его лучше, чем я!

– Да, я могу это утверждать! И самое забавное, что я его не ненавижу! Это особенный тип, у которого свои принципы и свои собственные стандарты действий, которых он -неукоснительно придерживается и которыми пользуется с необыкновенной изворотливостью.

– Можете ли вы сказать мне, сэр, как я должен вести с ним разговор?

– Я приму его, когда он. придет,– ответил Гринголл.– У меня будет с ним официальный разговор, и я попытаюсь понять, какую он ведет игру, если он ее ведет. Другими словами,– я попытаюсь выяснить, правдива ли его история.

И неуверенным тоном добавил:

– Во всяком случае, он придаст ей видимость правды. Потом я пошлю его к вам. Если я увижу, что он сможет дать вам полезные сведения, я позвоню вам по телефону, пока он будет спускаться с лестницы.

– А когда он придет?

 – Во время пятичасового чая.

Гринголл вздохнул и добавил:

– Когда он приходит сюда, то всегда к чаю. Он считает, что в это время атмосфера наиболее благоприятная.

– Можно подумать,– колко заметил Шеррик,– что Каллаган большого о себе мнения.

– Это так... Самое любопытное, что у него есть все основания так думать. Вы помните дело Виндаун? Он провел его артистически, с мастерством проделав исключительную работу, одну из лучших, какую я когда-либо видел. Неприятно, что он не всегда говорит правду, но он полон идей, иногда прямо блестящих. Не забывайте об этом, Шеррик!

– Не забуду, сэр. Но я не думаю, что сильно полюблю мистера Каллагана.

–.Я в этом уверен,– с улыбкой проговорил Гринголл,– я тоже вначале не любил его.

Шеррик вышел, а Гринголл вернулся к своему столу, взял карандаш и стал рисовать дыню.

* * *

Эффи Томсон сидела за своей пишущей машинкой, когда вошел Николс и прошел в кабинет Каллагана. Дверь осталась открытой, и она услышала, как он открыл дверцу шкафа, чтобы достать бутылку виски. Он ставил ее на– место, когда она подошла к нему.

Его массивная фигура расположилась в кресле Каллагана. Он улыбнулся, насмешливо взглянув на нее:

– Итак, дело не выходит, Эффи? Вы, видимо, не в своей тарелке? Одежда ваша на месте, но лицо ваше мне не нравится. Под глазами синяки. Что же происходит, малышка?

– Происходит,– ответила она,– такое, что я начинаю задавать себе вопрос, что он фабрикует? Он с некоторых пор сам не свой и это дело Денис начинает меня беспокоить. Оно мне не нравится и не нравится манера, с которой он ведет его!

Глаза Николса округлились от удивления. Он нагнулся, чтобы чиркнуть спичкой о подошву ботинка, закурил и бросил спичку в корзину.

– Почему вы не скажете ему? – спросил он.– Ему будет очень приятно выслушать все это! Он откинулся на спинку кресла и прибавил:

– Может быть, теперь он посадит вас на свое колено, чтобы разломать пополам!

– Я это знаю,– ответила она,– только на этот раз он играет с огнем. В этой истории с «короной» он все старается взвалить на спину миссис Паолы Денис, которую он приносит в жертву, чтобы вытащить эту несносную Ирену. Он не хочет, чтобы у нее были малейшие неприятности. Он..

– Что вы знаете?!

Она ответила мрачным голосом:

– Она была у него сегодня ночью на квартире. Мне сказал Уикки.

Николс рассмеялся.

– Он вам сказал! Просто так, когда вы не спрашивали! Я спокоен. Вы заставили его говорить?

– А что из этого. следует? – вызывающим тоном сказала Эффи.– Мне уже сказали, чтобы я забыла, что в первый раз именно Ирена приходила говорить о диадеме. Мне серьезно предложили утверждать, что это была миссис Денис. Но это неправда! Почему он хочет заставить думать, что это было так?

Николс пожал плечами.

– Вы заставляете меня смеяться, бедная Эффи! Значит, вы совершенно неожиданно обнаружили, что настало время– агентству Каллагана говорить правду? Вы заметили, что шеф не всегда играет с открытыми картами на столе? И это вас смущает? Честное слово, можно подумать, что агентство. Каллагана никогда не лгало! Я вам повторяю, вы смешите меня! Вы хотите заставить меня поверить...

– Я совсем не хочу заставить вас поверить... Я констатирую факты.

– Гвозди! – закричал Николс.– Вы воображаете бог знает что! Вы не выносите Ирену, потому что она красивая женщина, как раз такая, какая может обратить на себя внимание нашего шефа. И вы не можете себе представить, что она пришла сюда вчера, может быть, только по делу. Вы просто ревнуете, Эффи, в этом вся ваша болезнь!

– Вы говорите глупости, мистер Николс,– горячо запротестовала она,– глупости такие же большие и толстые, как вы сами! Почему я буду ревновать? Разве меня интересует,. что делает или не делает мистер Каллаган. Разве...

Николе громко зевнул.

– Вы должны переложить это на музыку, Эффи. И я буду. играть это на моей старой гитаре. Отрицайте это, если вам так поется, у вас слабость к шефу, вы решили, что он взял в оборот Ирену, и это заставляет болеть ваш живот! Вот и все.

Она позеленела от. злости.

– У вас, мистер Николс, такая манера выражаться, что просто приходишь в ужас! У меня нет слабости ни к кому и у меня не болит живот. Я только секретарша мистера Каллагана. Я работаю на него, но лично он меня не интересует, и я не хотела бы прикоснуться к нему даже пинцетом.

Николс бросил окурок в пламя камина и весело сказал:.

– Не начинайте мне теперь рассказывать,-что он просил вас потрогать его при помощи пинцета. Я вам не поверю!-"

Он снова зевнул, вытер рот и продолжал:

– В сущности, вы, может быть, и правы. Очень возможно, что он влюбился в Ирену и Паолу по. ходу действия. От такого типа,-как он, можно ожидать всего. Но вы не можете изменить это, так же как и я! Учтите, что я согласен с вами. Бегать з.а двумя сестрицами опасно! Это все равно что играть с динамитом. Я вспоминаю, как однажды в Висконсине я знал одну беби...

Эффи перебила его твердым тоном:

– Эту историю, мистер Николс, вы мне уже рассказывали.

– Очень хорошо,—сказал он. – Возвращаясь к патрону, скажу, не занимайтесь им! Если он ведет игру с бандой, это касается только его! Не занимайтесь этим, и если вы нуждаетесь в утешении, приходите ко мне! Чтобы ободрить людей, у меня есть средства заставить расти волосы у апельсина!

– Я благодарю вас, мистер Николс, но я не нуждаюсь в утешении.

Он послал ей нежную улыбку.

– Я в этом не сомневался,– сказал он,– Но вы заставили меня вспомнить о малютке, которую я знал во Флетбиче...

Он замолчал, так как за Эффи с резким стуком закрылась дверь. Несколько секунд он скреб свой подбородок, занятый решением сложной проблемы: Потом, решившись, нагнулся и открыл дверцу шкафа, где находилась бутылка с виски.

Он выпил прямо из горлышка добрый глоток, заткнул бутылку, поставил ее на место, скрестил руки на животе и, уютно устроившись в кресле, задремал.

* * *

Когда Тринголлу принесли чай, в его кабинет вошел Каллаган.

Гринголл улыбнулся.

– Здравствуйте, Слим,– приветливо сказал он.– Я заметил, что вы появляетесь у нас точно во время чая!

Каллаган положил шляпу на край стола и, устроившись в кресле, ответил:

Я это делаю нарочно. В это время в Нью Скотленд-Ярде весь народ отдыхает. Вы понимаете, что я хочу этим сказать?

– Я знаю одного человека, который меньше всего думает об отдыхе.– ответил Гринголл.– Это инспектор Шеррик. Ему поручено следствие по делу об убийстве Сирака. Он, без сомнения, захочет, вас послушать. Но я решил, что будет неплохо, если мы с вами немного побеседуем.

Каллаган закурил.

Я об этом как раз и думал! Вы знаете, Гринголл, что я всей душой хочу быть вам полезным.

Гринголл разлил чай по чашкам.

Я знаю это,– ответил он.– И это меня пугает.

 Каллаган наморщил брови.

– Вы, наверное, считаете очень милым то, что вы говорите?

Гринголл встал, чтобы передать ему чашку с чаем, и сказал:

– Вы оказали нам большие услуги как в деле Виндаун, так и,в деле Ривертон. Но каким образом вы устроили, чтобы оба раза не попасть в тюрьму, мне до сих пар непонятно!

Каллаган не отвечал, пока Гринголл не занял снова свое место за столом.

– Если вы пытаетесь инсинуировать, что мои действия заслуживали моего ареста и пребывания в тюрьме его величества, я принужден буду преследовать вас за диффамацию.

Потом он улыбнулся и продолжал:

– -Горе в том,– что вы не переносите частных детективов. Вы нам не прощаете, что мы действуем более прямо-, нежели вы, что мы не рабы всевозможных правил и положений, что мы имеем, возможность не надевать перчаток, задавать вопросы, которые вы ставите со всевозможными оговорками.

Он отпил глоток чая и добавил:

– Я очень доволен, что не принадлежу к вашей полиции.

– Я разделяю вашу радость! – воскликнул Гринголл. – Такой тип, как вы, и здесь,– это было бы революцией!

Каллаган насмешливо улыбнулся.

– Я считаю все же вас несправедливым,– сказал он.– Я теряю время и иду сюда, прихожу с наилучшими намерениями, готовый вам помочь, и что же меня встречает? Упреки и Инсинуации! Кстати,если вы сможете дать мне второй кусок сахара, я буду вам благодарен. Не беспокойтесь, бросьте мне его!

Гринголл удовлетворил его просьбу.

– Слим,– сказал он,—я хочу играть с вами в открытую. В этой истории с Сираком Шеррик в полном недоумении. Человек этот был уже мертв порядочно времени, когда мы увидели его. В квартире холодно, как в холодильнике, и судебный врач в трудном положении. С другой стороны, в этом доме нет портье, нет привратника, и очень, трудно узнать, кто приходил к нему и кто выходил. Вы сами знаете это не хуже меня.

Каллаган согласился наклоном головы.

– Таким образом,– продолжал Гринголл,– все, что вы сможете сказать Шеррику относительна Сирака, будет ему полезным. Между прочим, Шеррик находит странным, что вы заставили открыть дверь в квартиру Сирака. Он вбил себе в голову, что вы надеялись найти Сирака мертвым! .

– По правде говоря,– ответил Каллаган,– это меня не очень удивило. Это был довольно водозрительный тип, у которого хватало врагов. Я предполагаю, что он еще занимался шантажом.

Гринголл допил чай, поставил чашку на блюдце и, набивая свою трубку, спросил:

– Я думаю, будет нескромным узнать у вас, зачем вы пошли на свидание с Сираком?

– Совсем нет! – воскликнул Каллаган.– Вы знаете мою систему, Гринголл! Я кладу карты на стол! Всегда!

Гринголл усмехнулся.

– Что вы говорите? Карты? Вы несколько карт кладете на стол! Но еще большее количество вы прячете в кармане.

– Не на этот раз, Гринголл! Здесь нет никакой тайны. Сирак стал беспокоить одного, из моих клиентов; желая вытянуть у него деньги. Клиент находил это весьма неудобным.

 – И вам поручили пойти уладить дело с Сираком?

– Совершенно точно. Я виделся с Сираком, я встретил его в одной коробке и поговорил с ним достаточно жестко. Я сказал ему, что если он не оставит в покое моего клиента, он вынудит нас обратиться к полиции.

– Я очень хотел бы знать, почему ваш клиент не начал с того, чтобы обратиться к нам?

Каллаган жестом показал, что это ему неизвестно.

– Тем не менее это так! Может быть, моя персона ему больше понравилась, чем фигура какого-то полисмена! Короче, клиент обратился к нам, и я взялся за дело, считая, что мы сможем уладить все не хуже, а, может быть, лучше, чем полиция. Я не представляю себе того, что вы Сделали бы на моем месте!

– Значит, обстоятельства представляются таким образом?

– Более или менее! Короче, я говорил с Сираком и предложил ему поскорей принять какое-нибудь решение и условился, что приеду к нему на следующий день, чтобы закончить тем, или иным образом это дело. Что произошло потом, вы знаете. Я ломился к нему в дверь, и без всякого результата, что меня весьма удивило: он так же, как и я, был заинтересован поскорее ликвидировать дело, и я был уверен, что он не станет рисковать, подсунув мне свинью. Кроме того, когда я уже собирался уходить, мне пришло в голову, что неплохо было бы бросить взгляд на его жилище. Я не говорю, что не допускал мысли, что с ним что-нибудь случилось. Ведь мой клиент был не единственной его жертвой, но мне было очень любопытно взглянуть на его жилище!

– Я вас понимаю. Вы заставили управляющего открыть дверь... и тогда вы обнаружили тело?

– Совершенно точно. И я немедленно выполнил свой гражданский долг: я оповестил полицию.

 – Я полагаю, что будет нескромным спрашивать имя вашего клиента?

 – Почему нескромным?

– Разве я знаю? – ответил Гринголл с некоторой аффектацией,—Вы можете подумать, что раз Сирак пытался заставить его петь, ваш. клиент мог иметь основания и много желания для исчезновения Си-рака.

– На этот счет я совершенно спокоен! – воскликнул Каллаган – Моя клиентка ничего не выигрывает со смертью Сирака. Она много дней не виделась с ним и я сомневаюсь, чтобы вообще она когда-нибудь ступала в его квартиру.

– Значит,– Сказал Гринголл,—это клиентка! Почему красивые женщины стараются не прибегать к услугам полиции и предпочитают обращаться в агентство Каллагана – этого я никак не пойму!

– Вероятно, мое личное обаяние притягивает их,– серьезно ответил Каллаган.

Гринголл зажег свою трубку.

– Мне кажется, Слим,– сказал он,– что будет разумнее —я ставлю себя сейчас на ваше место —доверить нам имя вашего клиента или клиентки.. Вы знаете наш метод работы и понимаете, что это имя будет названо только в случае крайней необходимости. Но будет лучше, если мы будем знать его..

– Я совершенно с вами согласен,—ответил Каллаган.– Моя клиентка – миссис Паола Денис, поверьте мне, это очаровательная женщина, за которую я отвечаю, так как навел о ней достаточное количество справок, что я всегда делаю прежде, чем взяться за дело. У нее серьёзные претензии к Сираку. Ее не в чем обвинить. Вообще-то я не должен был открывать ее имя, но вы знаете, что, когда я могу оказать вам услугу, я не рассуждаю!

Гринголл, не говоря ни слова, дымил своей трубкой.

– Эта миссис Паола Денис,– сказал он по прошествии некоторого времени,– никем не приходится Артуру Денису, владельцу «Пэрской короны Денисов»?

– Напротив! – ответил Каллаган.– Это его жена. Она не живет с ним, они находятся в состоянии развода, но это его жена.

– Это любопытно! Страховая компания просила нас заняться кражей «Пэрской короны Денисов». Этим вопросом занимается инспектор Леминг. И вот теперь мы встречаемся с миссис Паолой Денис в деле Сирака! Странное совпадение!

– Разве жизнь не полна самых неожиданных совпадений?!– сказал Каллаган.

Он встал.

– Я считаю,– сказал он,– что сказал вам все, что мог сказать. Если я вам могу еще чем-нибудь быть полезен, дайте мне знать.

– Уходя, не зайдете ли вы к инспектору Шеррику, этажом ниже?

Каллаган пожал плечами.

– Если вы настаиваете, я это сделаю, но я не понимаю, почему вы сами не можете рассказать ему все, что я вам сообщил! У меня мало времени!

– Я это сделаю... В настоящее время я не настаиваю" на своем предложении. Но если вы мне понадобитесь, я позвоню вам. Я знаю, что могу рассчитывать на вас! Еще раз благодарю... и до свидания!

– До скорого, Гринголл!

Когда за Каллаганом закрылась дверь,_ Гринголл взял телефонную трубку и позвонил Шеррику.

– Поднимитесь, пожалуйста, ко мне., Каллаган ушел. Он рассказал мне свою историю, и она мне очень не нравится.

– Он показал когти?

– Нет, но она так правдоподобна, что меня это беспокоит. Он слишком хочет нам помочь. А я этого не люблю!

* * *

Каллаган и Николс пили виски в баре «Уеллоу Анчер клуб» на Беркли-сквер.

– Кстати,– сказал Николс,– ты знаешь, что Эффи тобой недовольна?

Каллаган закурил.

– Что ты мне еще рассказываешь? На что она жаловалась?

– Она вбила себе в голову, что ты втрескался в

Ирену, что хочешь вытащить ее из бани и что все взваливаешь на спину Паолы, которая и будет жертвой. Вот что ее раздражает!

– Это для нее полезно! – сказал Каллаган.– Когда у людей появляются неприятности или заботы, это делает их энергичными.

– Похоже на то, что она не может этопереварить,– продолжал Николс.– В особенности то, что ты просил ее забыть, что это Ирена впервые пришла к нам под видом миссис Денис, которую она увидела позднее. Можно сказать, что это ее бесит!

– Это очень печально!

Каллаган допил свой виски и сделал знак бармену наполнить стаканы.

– Мой милый Уедмир,– сказал он,– завтра утром ты позвонишь в страховую компанию. Ты спросишь директора и скажешь ему, что мы более или менее интересуемся кражей «короны», что случай свел нас с одним делом, которое как-то связано с ней, что мы видели публикацию в «Таймсе» и что если кто-то расположен заплатить тысячу фунтов, то я, может быть, смогу рассказать что-то про «корону». Ты понял?

– Понял,– ответил Николс,– но ты думаешь, что это пойдет? Дело в руках полиции. Она его не упустит, даже если компания и расположена заплатить за возвращение «короны». Ты не думаешь об этом?

– Что заставляет тебя ломать себе мозги по этому поводу?– возразил Каллаган.– Позвони директору по телефону, и если тебе покажется, что его реакция на это благоприятна для нас, скажи ему,– что я приду к нему после полудня.

– Хорошо.

После небольшого, молчания Каллаган продолжал:

– В ту ночь, когда ты шарил вокруг дома Сирака, прежде чем войти к нему и прежде чем ты обнаружил тело, ты долго оставался на улице?

– Да. Мне даже стало казаться, что я нахожусь там целые годы.

– Видел ли ты кого-нибудь входящим или выходящим?

Николс покачал головой.

– Никого! Только было очень темно, и вход в дом был плохо освещен. На расстоянии нескольких ярдов было уже плохо видно, и, возможно, кто-нибудь и вошел или вышел из дома, а я мог этого не заметить.

– Это хорошо, я так и думал,– ответил Каллаган.

Николс выпил свой виски.

– Перед тем как я пошел туда, ты сказал мне, что я, может быть, встречу там Ирену. Ты считаешь возможным, что она могла быть там?

– Ты ее не нашел, не так ли?

– Нет. Это был неудачный день.

Каллаган закурил новую сигарету.

– Еще кое-что, что ты сможешь сделать завтра,– сказал он.– Ты позвонишь в «Савой» и узнаешь, уехал ли Денис. Если да, убедись, не вернулся ли он в Майфельд Плейс. Потом пойди к Жульетте. Лонгис, ты найдешь ее адрес в справочнике, и узнай, покинула ли она Лондон. После этого позови Вал или Маттео и пошли одного из них в Вильвертон, в Суссексе, чтобы он проверил,там ли находится Ирена. Она должна быть в отеле «Чекерс».

– Что? – воскликнул Николс.– Все покидают Лондон? Что они, заболели, что ли? Или испугались? – И, понизив голос, спросил: – Скажи же, Слим, я не хочу быть любопытным, но что флики думают относительно Сирака?.. Ты не считаешь, что они забросают тебя вопросами и превратят в окорок, чтобы заставить говорить?

– Я им все уже сказал,– ответил Каллаган.

– Это меня изумляет! Во всяком случае, я очень хотел бы знать, кто его угробил. Может быть, если не найдут никого другого, то скажут, что это я? Это будет ужасно!

– Будь спокоен. Никто не подумает, что у тебя хватит храбрости убить кого-либо. К тому же, если бы ты . хотел освободиться от Сирака, ты воспользовался бы чем-то другим, а не щипцами!

– Ты прав,– спокойно проговорил Николс.– Одного удара кулаком было бы достаточно. У него была голова, которая мне не нравилась!

* * *

Инспектор Гринголл закончил писать письмо, закрыл ящик и пошел,к вешалке. Он успел надеть правый рукав своего пальто, когда зазвонил телефон.

Он поднял трубку. У телефона был Шеррик.

– Мистер Гринголл,– сказал Шеррик.—Происходит что-то настолько странное, что я считаю нужным сообщить вам об этом. У меня в кабинете находится Лемицг, Он хочет с вами поговорить.

– Отлично. Пусть поднимется!

– Можно мне прийти с ним?

Гринголл наморщил лоб.

– Если хотите, приходите оба!

Он снова занял место за столом. Через минуту оба инспектора вошли.

– Мистер Гринголл,—сказал Леминг,– у меня подозрение, что между кражей, «короны» и смертью Сирака существует связь.

– Не может быть! – иронически проговорил Гринголл.—Жизнь полна сюрпризов, не правда ли, Ле-Минг? Расскажите мне об этом!

– Страховая компания получила анонимное письмо. Вот оно.

Он положил листок бумаги на стол к Гринголлу и продолжал:

– Автор этого анонимного письма советует компании воздержаться от уплаты страховых денег за кражу «короны». Это письмо, разумеется, меня очень заинтересовало. Если вы внимательно рассмотрите через увеличительное стекло эту бумагу, вы увидите, что она очень характерна выделкой и качеством.

– Ия уверен, Леминг, что вы это хорошо использовали.

Леминг улыбнулся.

– Совершенно верно, сэр. Существует только одно предприятие, которое выпускает такую бумагу. «Уан энд Холинг», на Конди-стрит. Обычно, формат такой, как этот, они редко выпускают, но один раз, в силу каких-то обстоятельств, они выпустили партию бумаги именно такого формата. И вся партия была закуплена одним клиентом.

– Что же вы узнали?

– Что это было агентство Каллагана, на Беркли-сквер.

– Все это становится весьма интересным,– заметил Гринголл.

– Письмо,– продолжал Леминг,– было, написано в бюро Каллагана. Я отправился в помещение «Глоб энд Консолидейтед» и был уверен, что. найду там что-нибудь. У Каллагана с компанией была переписка по поводу каких-то справок, которые он наводил. Те письма были напечатаны на той же машинке, что и это письмо, и на такой же бумаге. Значит, совершенно очевидно, это это письмо было написано в бюро Каллагана.

Гринголл слушал, дымя своей трубкой.

– Учтя то, что вы мне сказали, мистер Гринголл,– вмешался Шеррик,– после вашего разговора

С Каллаганом, мне кажется, что мы теперь имеем возможность поприжать его, как он того заслуживает, Вы мне говорили, что он очень силен. Мне– так не кажется. Он мог употребить другую бумагу, не компрометирующую его.

Гринголл печально покачал головой.

– Шеррик,– сказал он,– вы не знаете Каллагана. Он написал это письмо и бумагу специально выбрал именно эту, чтобы вы знали, что это он написал его. Он прекрасно знал, что с того момента, как будет объявлено вознаграждение за «корону», компания обратится к нам, захочет этого владелец диадемы или нет... Каллаган написал это письмо из предосторожности, желая обезопасить себя. Он знал, что диадему . украли, но не хотел официально советовать компании не платить денег и был достаточно, хитер, чтобы написать анонимное письмо таким образом, чтобы мы без труда узнали, что именно он написал его.

Леминг и Шеррик переглянулись.

– Я вам говорил,—продолжал Гринголл,– что он очень силён..

Несколько секунд продолжалось молчание.

– Если он действует таким образом,– спросил Леминг,—что же я должен делать, сэр?

– Я задам тот же вопрос,– сказал Шеррик.

Гринголл улыбнулся.

– Я могу держать с вами пари,—ответил Гринголл,– что Каллаган знает, что мы занимается этим письмом. Он, может быть, даже считает, что мы уже получили его. Что делать? Мы можем известить его, Что нам известно о том, что он написал это письмо. Что он нам ответит? Если захочет, он может сказать нам, что ничего не знает и, хотя нам будет ясно, что он говорит неправду, то из этого вытекает? Ничего особенного. Это письмо говорит о том, что человек, желающий остаться неизвестным, считал своим гражданским долгом предупредить «Глоб энд Консолидейтед», что для них было бы благоразумнее не платить. Тогда...