Текст книги "За миллион или больше (сборник)"

Автор книги: Бретт Холлидей

Соавторы: Питер Чейни,Луи Тома
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

– У вас нет никаких доказательств, что шансы сто к одному. Высокоинтеллектуальный человек может сократить риск до минимума.

– Но он не сумеет предусмотреть все срывы и случайности.

 – И тем не менее; предусмотрит почти все.– Немного подумав, Дюпон добавил:– Можно вообще каждую деталь предусмотреть.

И поскольку Даниель сделал скептическую мину, он с новым подъемом пустился в спор:

– Хотите, докажу?

Желая сосредоточиться, он закрыл глаза. Продолжая беседу, он едва шевелил губами: его слова, казалось, следовали за мыслями.

– Предположим...– Он наклонился, и Даниель снова почувствовал, как гость сверлит его взглядом,– Предположим, я пришел сюда, чтобы убить вас.

– Меня... убить?

Даниель громко рассмеялся. Ему эта мысль показалась очень забавной, но посетитель не разделил его веселья.

– Это не шутка, месье Морэ.

– Ну, тогда неудачный пример.

– О нет, он не так плох, как вы думаете.

– Великолепно,– Даниель поднес горящую спичку к только что набитой трубке и, глубоко затянувшись, спросил: —Как вы будете убивать меня?

– При помощи пистолета,—Дюпон хлопнул рукой по портфелю,—Того, что лежит у меня здесь.

– А грохот выстрела?

Пистолет, естественно, снабжен глушителем.

– Хорошо,– Даниель кивнул.– Интересно, а вас видел кто-нибудь, когда вы шли ко мне?

– Я ехал один в лифте, и лестничная клетка была пуста. Мне только придется соблюдать осторожность, когда я буду выходить из дома. Но даже если кто-то меня заметит... В этом здании еще по меньшей мере пятьдесят квартир.

– Даже шестьдесят.

– Поэтому я буду некой безымянной фигурой среди многих .других безымянных людей. Кроме того, наша встреча не планировалась заранее. Десять минут назад вы даже не подозревали о моем существовании. Вряд ли вы кому-то про меня рассказали.. .

Даниель обрадовался, найдя прореху в аргументах Дюпона. Торжествующим жестом он остановил своего гостя. .

– Минуту! Откуда вы знаете, что я никому не сообщил о вашем приходе?

– У вас не было времени принять до меня даже одного посетителя.

– Но я мог пообщаться по телефону..

Дюпон выслушал его возражение с неясной усмешкой. Потом пожал плечами, встал и с портфелем под мышкой подошел к окну. Тусклое октябрьское солнце нежным светом озарило его лысый череп.

– Месье Морэ, если бы я хотел убить вас,– он кашлянул,– то просто блокировал бы ваш аппарат после своего звонка.

Даниель чуть не схватил трубку, но овладел собой. Вместо этого он судорожно вцепился в глиняный сосуд с табаком.

«Нет,– подумал он,– этого не может быть. Он не может ничего знать, это просто случайность. Обыкновенное случайное совпадение». В некоторых районах Парижа, обслуживаемых устаревшими телефонными станциями, для блокировки аппарата одному из участников разговора нужно было просто не класть трубку. Как-то он сам это пробовал, чтобы использовать подобный прием в своем романе. Но не воспользовался ли им Дюпон?

«Нет,– повторил про себя Даниель,– об этом он не знает. Просто случайное совпадение». Однако теперь его уверенность ослабла.

– Здесь, наверху, мы совершенно изолированы,– продолжал Дюпон, взмахом руки указывая на небо, по которому двигались кучевые облака.– Точно на вершинах Гималаев. Справа и слева от этой комнаты расположены подсобные помещения. Над нами больше нет жилья, внизу временно тоже никто не живет.

Даниель замер, отключившись от разговора. Какой-то внутренний голос тихо нашептывал ему.: «Он точно информирован о твоей квартире и твоих жизненных обстоятельствах. Он принял все меры предосторожности, чтобы сохранить встречу в тайне. Он явился с совершенно определенным намерением и, наверняка, не затем, чтобы обсуждать твое, интервью. Что содержится в его черном портфеле? Бумаги, документы? Почему бы там не быть оружию?»

Вдруг Даниеля охватила паника. Иррациональная, вне всякого смысла й так же трудно объяснимая, как и ее причина.

«Полное безумие,– думал Даниель.– Настоящее идиотство все, что я себе вообразил. Если я захочу, то смогу уложить его одним ударом кулака».

Но он ничего не предпринимал, поскольку, в сущности, не имел ни малейшего основания наброситься на своего гостя. Возможно, причиной разыгравшейся фантазии была его профессия. Подсознательная борьба неожиданно закончилась. Разум победил инстинкт: если кого-то собрались убить, должен найтись мотив.

Когда Даниель высказал вслух это соображение, оно прозвучало как вызов судьбе.

Оноре Дюпон, задумчиво смотревший на кучевые облака, повернулся к нему. На его губах играла загадочная улыбка.

 – Всякий человек имеет хотя бы одного смертельного врага, даже если не знает об этом.

– Я – нет. – Даже если не знает об этом,—повторил с ударением Дюпон.– Может, именно я ваш смертельный недруг. Например, я могу вам завидовать или ревновать вас.– Он эффектно проковылял к своему креслу и добавил: – А вдруг я муж Валери?

– Валери не замужем.

– Откуда вы знаете?

Да, откуда он это знает? Ему известно, что Валери Жубелин двадцать восемь лет, что у нее длинные белокурые волосы, что она элегантно одевается, что очаровательна и совсем не глупа. Жубелин работала, графиком в рекламном агентстве на Елисейских полях, жила одна и любила утку с апельсинами.

В октябре прошлого года – на той неделе исполнился ровно год – он встретил ее на одной вечеринке. От скуки она рисовала на салфетке карикатуры на гостей.

– Бокал шампанского, мадемуазель?

Она поблагодарила и набросала карандашом его портрет. Валери всегда держала в руках карандаш. Оноре Дюпон послужил бы для неё идеальной моделью. Смешно было представить его мужем этой молодой женщины, и Даниель отбросил эту мысль. Однако сердце забилось сильнее.

А если все это верно? Если Валери просто не живет с мужем и взяла– девичью фамилию? Если Дюпон действительно пришел к нему, руководствуясь ревностью? А он, Даниель, с наивностью, граничащей с глупостью, только что признался в любовной связи?

– Не волнуйтесь, месье Морэ,– насмешливо проговорил Дюпон.– Я не муж Валери.

Но может ли он не волноваться?

– Однако вы знакомы с ней? – спросил Даниель.

– О, да, и очень близко. Впрочем, она меня, вероятно, не знает.

«Он удивительно хорошо информирован о твоей личной жизни,– снова повторил Даниелю внутренний голос.– Он произвел о тебе целое расследование. Почему?»

Дюпон, похоже, догадывался о мыслях Даниеля.

– Я тоже живу на улице Гей-Люссака, в доме № 57. Да, где и мадемуазель Жубелин. Я часто ее встречаю.

Почему бы и нет? Столь правдоподобное объяснение должно было бы рассеять все опасения. Однако страх Даниеля прежде всего был вызван странным поведением гостя: он окончательно отошел от главной причины визита – предлога, как его назвал Даниель в своем воображении.

– Вернемся к нашей теме,– снова заговорил Дюпон.– К тому, что мотив действительно часто приводит убийцу к провалу..  -

– Да. Золотое правило полиции – прежде всего поставить вопрос о том, кому выгодно совершенное преступление.  .

С повышенным усердием Даниель продолжил беседу, чтобы отогнать свои тревоги.

– Человек с мотивом автоматически попадает под подозрение,– согласился Дюпон.

– К счастью для полиции и к несчастью для преступника, как правило, мотив имеют сразу несколько людей.

– Однако у кого-нибудь может быть скрытая причина', о которой никто не знает,– задумчиво заметил Дюпон.

– Все тайное рано или поздно становится явным.

Дюпон уселся на ручку кресла. Одной ногой он уперся в пол, а другой покачивал. Даниель обратил внимание, что на нем ботинки, давно вышедшие из моды.

– Итак, следует признать,– продолжал Дюпон,– что всего лучше шансы у убийцы, не имеющего мотива.

Он не улыбался, но лицо его светилось радостью.

– Таким образом, идеальным для убийцы,—он понизил голос,– будет совершенно бессмысленное преступление. ...

То есть поступок сумасшедшего, хотел возразить Даниель. Но, увидев пристальный взгляд серых глаз, воздержался и промолчал. Ему вдруг открылось то, о чем он до сих пор лишь смутно догадывался. Перед ним сидел безумец!

Мурашки пробежали по его спине.

Да, в этом не приходилось сомневаться. Дюпон был из тех ненормальных, которых на первый взгляд не различишь. Он вообразил, что Даниель сделал ему вызов своим интервью в «Криминалистике». Так среагировать мог только сумасшедший.

«Вы утверждаете, что убийца – человек не интеллигентный? А я докажу обратное».

Такого, правда, Дюпон не говорил, но эта мысль – как, во всяком случае, считал Даниель – составляла основу всех его высказываний.

– Убийство, кажущееся бессмысленным,– продолжал Дюпон,– и есть идеальное.

«Как далеко может зайти безумец со своей навязчивой идеей?» – спросил себя Даниель.

Он медленно сдвинул назад свой стул. Столь же медленно встал, глядя на Дюпона, сидящего на ручке кресла, словно на птицу, которую не хотел бы вспугнуть, и заметил:

– Но вы при этом кое-что забыли.

Не сомневаясь более в том, что ему грозит опасность, Даниель попытался сосредоточиться. Его мозг лихорадочно работал, порождая обрывки идей, еще не сложившихся в разумный план.

Действительно ли в портфеле Дюпона было оружие? Убил ли он уже кого-нибудь?

Пистолет с глушителем...

Он сам так сказал...

Нетактичным или неестественным поведением можно вызвать у сумасшедшего недоверие...

Глушитель довольно велик...

 На черном портфеле, который посетитель не выпускал из рук, виднелась в середине отчетливая выпуклость, по размеру соответствующая глушителю.

Пистолет с глушителем...

Да, похоже...

– Ну, что же я упустил, месье Морэ?

В вежливом тоне гостя Даниель уловил плохо скрытую неприязнь.

Вероятно, он считает себя сверхчеловеком... гением... гением преступлений:.. Важно выиграть время.

Если он уже совершал преступления, которые до сих пор не раскрыты, это могло привести к своего рода мании величия... «Прежде всего я должен выиграть вр,емя... Необходимо что-то придумать...»

– Разрешите мне задать встречный вопрос,– сказал Даниель. – Что вы будете делать, уходя из квартиры?

– Если речь идет об отпечатках пальцев, то мне их стирать не нужно. Я ни до чего не дотрагивался.

  Даниель обошел вокруг стола. Взгляд его был прикован к черному портфелю. Дюпон уже в сотый раз нервно играл с его замком.

– Итак, ваша точка зрения не изменилась? – спросил гость.

Даниель заметил, как в его серо-голубых глазах вспыхнули угрожающие искорки.

– О чем вы? – процедил Даниель и подошел ближе.

– Вы все еще утверждаете, что убийца обязательно глупец?

Даниель задумался, не может ли его ответ вызвать смертный приговор. Теперь он был совсем близко от Дюпона и, протяни только руку, схватил бы его.

 – Я нахожу..,– тихо промолвил Даниель и, стремительно наклонившись, вырвал у него из рук портфель.

Маленький мужчина выглядел озадаченным. Дрожащими руками Даниель открыл свою добычу и среди всевозможного хлама нащупал длинный круглый предмет. Он так быстро выдернул его на свет божий, что некоторые бумаги увлеклись вместе с ним и разлетелись по полу. Теперь Даниель озадаченно смотрел на мужской складной зонтик, оказавшийся в его руке.

Дюпон разразился громким смехом. Он никак не мог успокоиться и даже схватился за бока.

– Извините,– воскликнул он наконец, задыхаясь и снимая очки,;– но это просто комедия! Вы подумали, что я... Нет, это неподражаемо!

Даниель смутился и покраснел от стыда.

– Простите,– пробормотал он.

Он настолько растерялся, что никак не мог собраться с мыслями, Чем больше он думал о происшедшем, тем более стыдился. Чтобы скрыть свое смущение, он принялся собирать рассыпанные на ковре бумаги.

– Я вижу, что нагнал на вас изрядного страху,– заметил Дюпон.

Даниель молча сунул бумаги и зонтик в портфель.

– Если вы хотели добиться именно такого эффекта,– наконец ответил он и выпрямился,– это вам полностью удалось.

Вероятно, разумнее всего было сказать правду. Не удивительно, что он так отреагировал. У него были смягчающие вину обстоятельства.

– Вы должны сознаться, что сами ввели меня в заблуждение.

  – Во всяком случае, я ничего не сделал, чтобы рассеять недоразумение. Считая, что ваши опасения возникли в результате, так сказать, профессиональных пристрастий, я тем охотнее подыгрывал при создавшейся путанице. Вы склонны всем окружающим приписывать намерения своих героев.

– Совершенно верно. Ваш эксперимент это только что доказал.

– Я, конечно, не предполагал, что дело может зайти так далеко,– заметил Дюпон.

И Даниель понял, что криминалист, как исследователь, старался вникнуть в суть его поступков и мыслей, провозглашая после эксперимента полученный вывод: «Результат является очень интересным случаем самовнушения»..

Даниель хотел что-то возразить, но передумал, решив, что возобновлять дискуссию не имеет смысла. Ему не нравилось изображать подопытного кролика. У него было только одно желание: поскорее избавиться от своего гостя.

Он дёмонстративно посмотрел на часы.

– Уже три! – воскликнул Дюпон, последовав его примеру.– Я и вправду не могу вас больше задерживать.

Поскольку Даниель не протестовал, посетителю ничего не оставалось, как надеть шляпу и взять портфель..

– Прошу извинить за... за недоразумение,—; сказал он.

– Пустяки,– произнес Даниель, вышел с ним в переднюю и открыл дверь.

– До свидания, месье Дюпон.

Тот поклонился и шагнул за порог.

– До свидания, месье Морэ.

Высокая немодная шляпа с широкими полями, в которой он казался еще меньше ростом, прикрывала теперь его лысину.

– Встреча доставила мне истинное удовольствие.

– И мне тоже,– механически ответил Даниель и также механически пожал белую руку своего, гостя.

  Затем с огромным облегчением он запер дверь. У него было такое чувство, словно он избежал реальной опасности. «Возможно,– сказал он себе,– мне легче просто от того, что я уже не увижу свидетеля своего срама».

Его взгляд упал на бутылку виски, и он налил себе порцию. Вначале трубка и виски были для него всего лишь позерством, но со временем они стали насущной потребностью.

Не поморщившись, он выпил и пробормотал вполголоса: -

– Самовнушение – бессмыслица.

Вывод, сделанный Дюпоном, определенно не подтверждался. Напротив, многие пункты были спорными. Например, тот факт, что телефон не работал...

Чтобы лишний раз убедиться в этом, он поднял трубку. Но и теперь гудка не было. Он хотел уже положить ее, как вдруг отчетливо различил там мелодичный бой часов с колокольчиками: ровно три раза. Значит, на другом конце провода находились часы, отстававшие на пятнадцать минут. После разговора  с Даниелем там трубку не повесили, чтобы телефон был блокирован. Конечно это сделал Дюпон – кто же еще?

Если это предположение было верно,– а другая возможность казалась немыслимой – значит, одурачивание планировалось заранее. Криминалист не импровизировал, а действовал методично, по заранее намеченной программе. Теперь, стало ясно, почему он так хорошо был осведомлен о его местожительстве, о Валери и их отношениях.

Но зачем он составил этот план? К чему такие бессмысленные действия? У Дюпона должна быть причина. Может, он хотел напугать Даниеля? С какой стороны ни посмотреть, появляются новые вопросы. И поддается ли этот случай объяснению вообще? Bероятно, Дюпон – сумасшедший, или он действительно имел скрытый мотив?

Так или иначе, он был необычной персоной. После третьего бокала виски Даниель нашел– его даже интересным. Подобная авантюра и в незаконченном варианте наводит на размышления. Не хотел ли он повлиять на фантазию писателя? Пожалуй, Даниель использует странное посещение для начала новой книги.

Через пять минут Даниель уселся за электрическую пишущую машинку и включил ее. Тихое гудение мотора действовало успокаивающе.

На этот раз ему не пришлось долго раздумывать. Он точно знал, что должен написать. Фразы складывались сами собой, когда его пальцы бегали по клавишам. Он не курил и приостанавливал работу только для того, чтобы вставить новый лист бумаги. Время еще никогда так быстро не летело.

Вдруг зазвонил телефон. Даниель с досадой остановился.

Кто это может быть? Да и аппарат только что был неисправен.

– Алло, месье Морэ?

Низкий бархатистый голос он бы узнал из тысячи других.

– Это говорит Дюпон. Оноре Дюпон.

– Вы наконец-то положили трубку?

– Я вас ненадолго задержу,– продолжал Дюпон.

– Все же это вы блокировали мой телефон, не правда ли?

– У меня к вам коротенькое сообщение,– проговорил Дюпон, не обращая внимания на вопрос.

– Ответьте сперва, да или нет? – сердито настаивал Даниель.

– Дайте же мне сказать.

Даниель с трудом успокоился.

– Пожалуйста.

– Месье Морз, когда я у вас сидел, то совсем забыл о цели своего визита.

– Весьма приятно слышать.

– Я хотел заметить вам, что ваше утверждение неверно.

– Эта идея до меня не дошла,– иронически промолвил Даниель. -

Дюпон принял его заявление за чистую монету.

– Вот как! Ничего, скоро я вам все докажу.

Наступило молчание. Даниель подумал, что Дюпон положил трубку,

– Алло,– произнес он.—Что докажете-то?

– То, что существуют интеллигентные убийцы.

Последовал короткий' смешок. И прежде чем Даниель успел что-то ответить, связь прервалась. На этот раз Дюпон действительно положил трубку.

* * *

Ресторан мало-помалу пустел. Разноцветный попугай, в честь которого называлось заведение, был главным его аттракционом. Он сидел, покачиваясь, на перекладине и глубокомысленно смотрел на посетителей. Казалось, он не считал нужным тратить зря свой запас слов на столь малое количество слушателей.

Валери уже нарисовала на меню депутата, превратив его сперва в высокомерную вдову, затем в капельмейстера и гусара. Теперь она отложила карандаш в сторону и вплотную занялась второй порцией десерта —настоящей поэмой из шоколадного теста с ванильным кремом. Она могла поглощать удивительные количества сладостей, не прибавляя в весе ни грамма.

Неожиданно она взглянула на его тарелку и спросила:

 – Что, собственно, с тобой? Работа не ладится?

– Да нет,– ответил Даниель.

 В. эту минуту мадам Эмма принесла кофе, и он воздержался от дальнейших объяснений. За столом он всегда был очень молчалив.

Но почему он, в самом деле, не рассказывает о Дюпоне? Из-за того, что не хочет обременять Валери заботами? Из тщеславия? Или вследствие бессознательной недоверчивости, либо Валери тоже фигурировала в этой истории?

За время от первого блюда до десерта его настроение заметно ухудшилось.

Валери снова перешла в наступление:.

– У тебя неприятности?

Он поднес к губам чашку с горячим кофе и, сделав глоток, воскликнул:

– Дюпон! Оноре Дюпон!

Валери подхватила пальцем каплю ванильного крема, стекавшего по ложке, и, поскольку Даниель больше ничего не. сказал, спросила: .

– Ну и что? Что произошло с этим Дюпоном?

– Тебе ничего не говорит это имя?

– Ничего. А кто он?

– Очень комичный парень. Посетил меня сегодня во второй половине дня. Он якобы криминалист, проводит исследования в ЦННИ.

Даниель закурил трубку и испытующе поглядел на Валери. Не отрываясь от десерта, она спросила скорее из вежливости, чем от любопытства:

– Чего же он хотел?

– Поговорить со мной по поводу интервью в «Криминалистике».

– Смотри-ка, ты становишься видным авторитетом,– заметила она.

  – Итак, слушай. Все началось с телефонного звонка.

Начав, рассказывать, Даниель уже не мог остановиться. Когда он описывал визит Дюпона, ему стало мерещиться, что события имели не угрожающий, а больше юмористический характер. Валери явно развеселилась. При сообщении о зонтике в портфеле она громко рассмеялась.

– Ты это. намеренно сделал, да? – спросила она.

– Нет.

– Но ты же видел, что он немного «того».

Она постучала указательным пальцем по лбу,

– Вот именно,– кивнул он.– Сумасшедший на все способен.

  . Серьезный тон Даниеля удивил девушку. Теперь ее лицо выражало самые противоречивые чувства.

– Но, Дэнни, ведь ты не станешь утверждать, что испугался? -

– Напротив. Ты бы тоже испугалась.

– Я бы просто выпроводила его.

  – Под каким предлогом? Он же ничего не сделал. Встань на мое место.

Он все же не убедил ее. Сидя в уютном ресторане после хорошего ужина, было невозможно воссоздать одними словами зловещую ситуацию.

– Но произошло еще кое-что...—Даниель до сих пор не упомянул, что Дюпон говорил о Валери.– Он знает тебя, знает даже, что мы подружились.

– От кого?

– Он живет в доме № 57 на улице Гей-Люссака.

  – В моем доме?

– Во всяком случае, он так утверждал.

– Ну, это легко проверить.– Валери съела последнюю ложку десерта и вытерла губы,– Кроме того, мне совершенно безразлично, о чем он знает и о чем нет. Я свободный человек.

– Совсем свободный?

Она невольно покраснела и вполголоса ответила:

– Иначе разве я бы стала с тобой спать?

 – Не сердись. Я ляпнул, не подумав.

Даниель сожалел, что затронув ее больное место. Он не ревновал Валери. Они скорее были любящими товарищами, нежели страстными любовниками. При хорошем взаимопонимании они нравились друг другу, встречались два-три раза в неделю, а в остальное время не страдали от пылкой страсти.

– Я не знаю, что этот парень тебе рассказал,– заметила Валери,– но, если тебе хочется в чем-то упрекнуть меня, тогда выкладывай.

– Нет. К тому же, он не так много говорил. Извини, но я отчего-то встревожен.

– В отношении меня?

– В отношении всего и тебя тоже. Чего, собственно, он добивался? Какие у него намерения?

 – Во всяком случае, заставить тебя поломать голову ему удалось.

.– Да, но зачем?

На этот вопрос он никак не мог ответить. Теперь его опасения были связаны с замечанием Дюпона, прозвучавшим как угроза: ему пытались доказать, что существуют, все-таки интеллигентные убийцы.

Но какие факты собирался представить Дюпон?

Если он действительно сумасшедший, то теперь следует ждать худшего.

– Так или иначе, я прошу тебя некоторое время быть начеку, сказал Даниель.

Валери рисовала уже четвертого попугая с физиономией гангстера рядом с тремя другими.

– Слушаюсь,– ответила она.– Каждый вечер перед сном я буду заглядывать под кровать. Ты не имеешь ничего против того, чтобы заказать мне еще одно пирожное с засахаренными фиалками?

Он терпеливо курил вторую трубку, пока Валери давала волю своему аппетиту, грациозно поглощая гигантское пирожное. Они были последними посетителями. Попугай заснул на своей перекладине. С обычной любезностью мадам Эмма подала счет. Она делала это не спеша и не выказывая нетерпеливости. В другом углу официант уже опрокидывал стулья на столики.

Они покинули ресторан. Был теплый субботний вечер, на площади Пигаль кипела жизнь. Они подошли к открытому спортивному автомобилю Даниеля. Он питал слабость к быстроходным машинам и любил свой «триумф», изысканные формы которого так и тянули к скоростной езде.

– Ты хочешь еще куда-нибудь зайти? – спросил Даниель.

Валери тяжело повисла на его руке.

– Ох, только домой.

Они сели в машину и покатили на улицу Гей-Люссака. Даниель был погружен в размышления. Он безмолвно лавировал в потоке автомобилей, казалось, не чувствуя мягкой руки Валери, нежно гладившей его по затылку.

Когда возле дома Валери он заглушил двигатель, она посоветовала ему:

–. Если тебя так занимает этот Дюпон, то прочитай список жильцов. Он висит на двери консьержки.

Даниель вынул ключ зажигания и последовал за Валери в подъезд. У комнаты консьержки действительно красовалась бумага примерно с двадцатью фамилиями. Она была приклеена изнутри к стеклу. Фамилии Дюпон он не нашел.

– Это полный список? – спросил Даниель.

Валери просмотрела его еще раз.

– Да, квартиры записаны все. Твой Дюпон здесь не живет.

– Или назвался вымышленным именем.

– Возможно, он у кого-нибудь снимает комнату или поселился у друга. Завтра я спрошу у консьержки.

– Позвони мне тогда,-пожалуйста.

Даниель поцеловал Валери в щеку.

– Я хочу еще поработать. Спокойной ночи. И будь на всякий случаи осторожна.

Она придержала его за палец.

– Кстати об осторожности...– Она бросила на не-: го долгий взгляд, из-под длинных ресниц,—По-моему, неосторожно с твоей стороны сегодня оставлять меня одну...

Она выпрямившись стояла перед ним. Под ее облегающим платьем он без труда улавливал контуры юного тела, которое еще долго не потеряет для него привлекательности. Желание, как пламя, охватило Даниеля.

– Да, ты права,– сказал он и увлек Валери к лестнице.– Я чувствую настоятельную потребность охранять тебя ночью.

* * *

Валери взглянула на часы, доедая седьмой сухарик с маслом и запивая его чаем.

– Ах, как хорошо, что тебе не надо идти на службу..

На ней был строгий серый костюм с кружевным жабо. Судя по свежему цвету лица и сияющей физиономии, можно было подумать, что она проспала не меньше суток. Даниель зевнул и потянулся. Он был еще в пижаме.

– Не забудь спросить консьержку,– напомнил он.

– О твоем Дюпоне? Хорошо, спущусь и спрошу.

Она взяла со стола чемоданчик, которым пользовалась вместо сумочки, когда шла на работу.

– Я позвоню из конторы. Сюда или к тебе домой?

– Лучше сюда. Пока я соберусь...

Когда Валери исчезла, Даниель набил трубку и устроился на широкой кушетке в углу комнаты. Валери жила в однокомнатной квартире, обставленной Bi соответствии с ее личным вкусом: только необходимая мебель, зато полно маленьких столиков, дорожек, подушек и пуфиков. Здесь приходилось существовать практически на полу.

Белые стены украшали разноцветные плакаты, повсюду висели рисунки, гравюры и эскизы – на занавесках, сиденьях, и дверях.

Все казалось импровизацией, но говорило о хорошем вкусе. .

Даниель курил трубку и думал о работе, ожидавшей его дома. Появится ли в будущем материал для продолжения? Расследование о Дюпоне тут было очень кстати. Даниель знал, что успокоится, только когда его таинственный гость будет разоблачен.

Снова он вспомнил о Морисе Лателе – неисчерпаемом источнике информации. Даниель полулежал на кушетке, телефон находился под рукой.

– Добрый день, мой мальчик, как жизнь? Послушай, у меня к тебе просьба.

Морис готов был исполнить любое желание своего друга и не удивился, когда Даниель без предисловий перешел к делу.

– Я весь – внимание,– ответил Латель.

– Ты случайно не знаешь кого-нибудь из Национального института?

– Из ЦННИ? Так сразу не вспомнишь.

– Мне. хотелось выяснить, работает ли там некий Дюпон... Оноре Дюпон, криминалист?

– Ты меня удивляешь.

– Почему?

– Да потому, что в ЦННИ криминалистов вообще нет.

– Ты уверен?

– Конечно.

Если так сказал Морис, значит, с этим покончено. Даниель поблагодарил его и откинулся на подушку. Подняв глаза вверх, он стал наблюдать, как разно-'цветные бумажные рыбы, подвешенные, на нитках, плавно двигаются в воздухе. Они были похожи на маленькие зеленые и синие языки пламени. Вдруг зеленая рыба, раскрыв пасть, бросилась на него с диким сопеньем.

Даниель в ужасе проснулся. Звонил телефон.

– Привет! – кричала Валери.– Почему так долго не подходишь? Ты был в душе?

– Да нет...– Еще совсем сонный, он с трудом открыл глаза.—Ты спрашивала консьержку?

– Да, она уверяет, что во всем доме нет никакого Дюпона.

Итак, он назвал не только фальшивую профессию, но и фальшивый адрес. Следовательно, все его слова были систематически подстроенной ложью.

– До свиданья, мое сокровище, целую,– закончил он разговор.

Положив трубку, Даниель пошел в ванную. Кроме электробритвы и зубной щетки, он всегда держал у Валери и чистое белье. Едва одевшись, он сразу захотел домой. Но как оставить комнату неубранной? Застилая постель, он заметил между стеной и кушеткой желтый скрепленный кольцами альбом Валери. К счастью, он сегодня ей не понадобился. Даниель перелистал его. Валери действительно была исключительно талантлива. Немногочисленными штрихами ей удавалось передать верное выражение лица.

И вдруг Даниель так испугался, словно альбом прыгнул ему в лицо. Среди прочих набросков его взгляд, как по волшебству, приковал один.

Да, Валери в самом деле очень талантлива. Большой лысый череп, торчащие уши —это был вылитый Оноре Дюпон.

* * *

На подоконнике взад и вперед прогуливался голубь. Полным достоинства взором оглядывал он жильца комнаты, сидящего за пишущей машинкой.

Даниель на секунду отвлекся и сделал опечатку. Он исправил ее и продолжил работу. Теперь он описывал события последних часов и уже приступить выводам из своих последних открытий.

«Дюпон солгал не менее трех раз.

1. Причину своего визита он несомненно скрыл.

2. Он не проводит никаких исследований в ЦННИ.

3. Он не живет в доме у Валери,

Кроме того, в ее альбоме имеется его портрет».

Даниелю осталось только спросить Валери, при каких обстоятельствах она нарисовала Дюпона. А на это он :никак не мог решиться.

Если между ними существовала связь, то почему она не рассказала о ней? Даниель, конечно, должен иметь в виду, что он не описал ей внешность Дюпона, ведь Валери могла знать его под другим именем.

Тогда на счету у Дюпона появляется четвертая ложь.

Мысли Даниеля следовали дальше: в любом случае Дюпон особо интересовался Валери. И все было совершенно иначе, чем он утверждал. Если бы только он ее знал, а она его нет, девушка не нарисовала бы Дюпона.

Правда, Даниель не должен ее винить: она могла набросать портрет любого встречного – попутчика в автобусе, посетителя кафе, попугая из ресторана. Но с другой стороны, трудно поверить, что ее встреча с Дюпоном была случайной.

Даниель смутно ощущал, что его втянули в какую-то интригу, автор которой и цели ему неизвестны. При этом вся авантюра, если Отбросить ее пагубное психологическое действие, казалась только смешной и даже нелепой. Валери вообще не приняла ее всерьез.

Даниель еще раз прочитал написанное. Он очутился в удивительной роли героя своего же собственного романа, героя, поступки которого от него, автора, больше не зависят. Он уже не мог трезво рассматривать события с точки зрения постороннего наблюдателя. Впрочем, и посторонний наблюдатель не смог бы почувствовать страх, вызванный скорее инстинктом, чем фактами. Удалось ли ему описать ситуацию так, что читатель разделит эти чувства?

Внезапно к нему пришла идея. Он вставил в машинку чистый лист.

«Дорогой Морис!

Моё интервью в „Криминалистике" поставило меня в положение, о котором я бы – хотел узнать твое мнение. В приложенной рукописи я все точно описал.

Честно говоря, я как-то стихийно взялся за этот роман. Намерения персонажей, их мотивы и взаимоотношения мне самому не совсем еще ясны, и я зашел в тупик. Но по-моему, тема очень хороша, только я не уверен, правильно ли начал ее раскрывать/ Не сможешь ли ты просветить меня на этот счет?

Ты знаешь, как я ценю твое мнение. Может, па этих днях нам удастся вместе поужинать?»

Даниель решил использовать это письмо как начало своего романа. Но сперва он хотел узнать мнение Мориса о приключившемся странном случае...