Текст книги "За миллион или больше (сборник)"

Автор книги: Бретт Холлидей

Соавторы: Питер Чейни,Луи Тома
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

 Глава 3

Морис поспешил домой. Ему хотелось как можно скорей еще раз прочесть рукопись Даниеля. В тишине своего кабинета он имел возможность изучить ее внимательнейшим образом. Но потом путаница только увеличилась.

В свете происшедших событий текст принял совсем другое значение. Многие подробности, без сомнения, были не выдуманными, а реальными. Например, телефонный звонок Даниеля.

«Добрый день, мой мальчик, как жизнь? Послушай, у меня к тебе просьба... Ты случайно не знаешь кого-нибудь из Национального института? Мне хотелось выяснить, работает ли там некий –  Дюпон... Оноре Дюпон, криминалист?»

Может, автор желал убедиться, что в ЦНИИ нет мужчины с такой же фамилией, как у его героя, во избежание последующих неприятностей? Именно это сперва: пришло Морису в голову. Но теперь...

– Вчера он мне звонил. А сегодня утром я получил рукопись и, между прочим.., Слушай внимательно, Милорд...

Кот, точивший когти о ковер, застыл в позе сфинкса.

– ...Между прочим, Даниеля застрелили из пистолета с глушителем. Это орудие убийства и предложил Оноре Дюпон, персонаж его романа. Может, ты считаешь это простым совпадением? А я – нет!

Даниель тоже не верил в совпадения, о чем и сказал в своем произведении. И что отсюда вытекает? Те, что существует очевидная связь между его сочинением . и преступлением, жертвой которого он стал.

Похоже, Милорд с большим интересом следил, за рассуждениями своего хозяина.

– А если Оноре Дюпон, его визит к Даниелю, его угрозы и запугивания не плод фантазии писателя – то почему бы и всему остальному не быть правдой?

И в такое возбуждение привела его подобная мысль, что он на короткое время даже забыл про свою печаль. Морис встал и закурил сигарету – как всегда во время сильного умственного напряжения. Он прекратил свой монолог и даже перестал обращать внимание на Милорда. Недовольный кот прошлепал к двери, открыл ее когтями и возмущенно вышел вон. Через открытую дверь Морис услышал голос Изабели в роли Камиллы:

– ...И если священник меня благословит, наденет на меня золотой венец и соединит,с моим чудным супругом, то супруг мой сможет укрыться, как плащом, моими волосами.

– Мне кажется, ты разгневана,– отвечал ей голос Жана-Люка – Пердикана,

Когда Морис вернулся домой, молодые люди репетировали в комнате. Жан-Люк, симпатичный молодой человек двадцати четырех лет, изучал медицину и мечтал о карьере актера. Небольшого роста, худощавый, он совсем не был похож на романтичного Пердикана, однако Изабель считала его «просто классным».

С беззаботностью молодости она за короткое время вновь обрела свою жизнерадостность. Едва прошел шок, она опять стала думать только о своей. роли в предстоящем спектакле.

Морис закрыл дверь и, взяв телефонную книгу, отыскал под буквой «Ж» Валери Жубелин, графика, проживающую в доме № 57 на улице Гей-Люссака. Поскольку эта Валери действительно существовала и Даниель почти дословно перенес в рукопись телефонный разговор со своим другом – почему бы ему и вправду не звонить из квартиры Валери?

Латель все больше склонялся к мнению, что сочинение Морэ представляет собой автобиографический Документ.

Но отчего он избрал именно такую форму повествования? Чтобы не выставить себя в смешном свете из-за своих необоснованных опасений? Или просто потому, что происшествие показалось ему очень подходящим для начала романа? Морис сам бы поступил так же.

Противоречивые чувства нахлынули на него. Собственно говоря, ему следовало давно передать рукопись комиссару Фушеролю. Он тут же представил себе полицейского, изрекающего с презрительной миной, что к столь сумасшедшей идее способен прийти только писатель.

Да, вероятно, нужно самому быть писателем, чтобы понять, отчего человек решил превратить в роман случившееся с ним происшествие. Какой гость – будь он безобидным человеком или убийцей – мог предугадать, что хозяин после его ухода тотчас бросится к пишущей машинке? Это был непредвиденный поступок сочинителя, который в поисках темы воспользовался подвернувшимся случаем и превратил, сам того не подозревая, идеально задуманное убийство в самое заурядное.

Морис, помедлив, взялся за телефонную трубку. Он чувствовал настоятельную потребность проверить все: факты, содержащиеся в рукописи.

Он набрал номер Валери, услышал гудки, но никто не ответил. А Морис все никак не мог решиться положить трубку.. Он понимал, что сейчас только шесть часов вечера и девушка еще может находиться на работе, что это вполне нормальное явление, но все же его охватило беспокойство.

Вошла Изабель.

– Мы уходим, папа,– заявила она.– Начало только в семь, но сегодня мне нельзя опаздывать.– Заметив огорченное лицо отца, она добавила: – Швини.

– Ну зачем же извиняться.

Он заставил себя улыбнуться и положил ей руку на плечо. Она заторопилась к Жану-Люку, ожидавшему ее в коридоре. Морис снова подумал, что этот юноша со своей незначительной внешностью не производит впечатления молодого героя-любовника.

– Когда ты вернешься?—спросил Морис вдогонку.

– К девяти или к половине десятого.

– Не беспокойтесь, месье,– сказал Жан-Люк.– Я провожу ее, у меня машина.

У Жана-Люка был старый четырехместный автомобиль с ярко-красным кузовом, на котором белой краской были написаны разные безумные изречения.

– Обо мне не волнуйтесь,– предупредил Морис,– сегодня вечером меня, вероятно, не будет.

Лицо Изабель омрачилось.

– Это из-за Даниеля?

Вместо ответа он кивнул, не желая посвящать дочь в свои планы.

– Желаю вам успешной репетиции,—сказал он.

– Спасибо! – прокричали молодые люди, сбегая по лестнице.

Морис вернулся в свой кабинет и уже в третий раз перечитал одну из страниц текста: ему хотелось окончательно убедиться. Наконец он решительно встал и надел пальто.

Кот, не спускавший с него глаз, немедленно бросился к двери и сел, вытянув хвост.

  – Да, верно, я про тебя забыл.– Морис вздохнул' и, пошел на кухню.– Не бойся, голодным не останешься. Если у меня нет аппетита, ты же не виноват.

Милорд привык получать пищу вовремя. Морис открыл банку консервов и вывалил их в мисочку, куда обычно клали сочную смесь мясного фарша и свежей рыбы. Милорд обнюхал свою еду с явным презрением.

–Очень жаль, малыш, но сегодня мне некогда.

Не обращая внимания на жалобное мяуканье Милорда, он вышел из дома. Уже стемнело, и в саду лежали тени. Легкий ветер трепал листву каштана. Морис от холода поднял воротник пальто и зашагал к своей машине. С учетом заторов в движении он окажется на улице Гей-Люссака минут через сорок.

Его вычисления подтвердились, несмотря на то что он вынужден был дважды объехать здание, прежде чем нашел место для стоянки.

В доме Валери он отыскал на двери консьержки список жильцов.. Там значилось: «Ва:лери Жубелин, пятый этаж налево».

Лестница была широкая и чистая, хотя стены уже давно требовалось побелить. Забравшись наконец на пятый этаж, Морис стал раздумывать: «Должен ли я вообще вмешиваться в это дело? О чем я стану ей говорить? И что это, собственно, даст?» .

Но, возможно,, причиной .его колебаний была проста^ трусость. Он решительно нажал на кнопку звонка. Один, два, три раза прозвучал сигнал, видимо, в пустой квартире. Было без десяти минут семь.

«Она еще не пришла домой»,– подумал Морис, сходя вниз по лестнице.

Он снова убеждал себя, что страшного ничего не случилось и нужно подождать возвращения девушки. На другой стороне улицы он увидел кафе, зашел туда и занял столик у окна, откуда мог наблюдать за входом в дом № 57.

На столе лежала вечерняя газета. Крупный заголовок на первой полосе заставил вздрогнуть его сердце.

«ПОСЛЕДНЕЕ УБИЙСТВО ДАНИЕЛЯ МОРЭ НЕ БЫЛО ИМ ВЫДУМАНО».

Непосредственно о деле в газете сообщалось очень немногое, зато там поместили несколько фото: сияющий Даниель награждается большим призом по разделу криминальной литературы четыре года назад; фасад его дома, два окна на четырнадцатом этаже отмечены крестиками; носилки, накрытые простыней, рядом санитарная машина; уборщица, смущенно застывшая перед объективом, и комиссар Фушероль с самодовольным выражением лица.

Просматривая заголовки, Морис не спускал глаз с дома, куда уже вошло множество людей. Женщины были либо старые, либо толстые, либо тощие, либо просто непривлекательные – никто из них не походил на Валери Даниеля.

Морис закончил чтение, ничего нового не выяснив, и тотчас увидел ее – даму, выпрыгивающую из такси. Это несомненно была она: фигура, длинные белокурые волосы, строгий серый костюм – все подходило. Такси поехало дальше, а Валери скрылась в подъезде.

Морис заторопился. Сопровождаемый проклятиями, он пробрался сквозь поток автомобилей, вошел в подъезд дома № 57 и поспешил вверх по лестнице, слыша впереди цоканье высоких каблучков.

Когда он, задыхаясь, добрался до пятого этажа, Валери открывала дверь.

– Извините, вы мадемуазель Жубелин?

Она испуганно посмотрела на него: он тяжело дышал, на лбу выступили капельки пота. Валери в страхе замерла с расширенными от ужаса глазами.

– Вы Валери Жубелин?—снова спросил он.

 Обеими руками она прижала чемоданчик к груди и напряженно кивнула. Очевидно, она была в шоке и только потому не позвала на помощь, что у нее пропал голос.

 Глава 4

– Не бойтесь, мадемуазель. Я ничего вам не сделаю.– Одышка у Мориса постепенно проходила,– Я пришел как друг.

– Я не знаю,– пробормотала она подавленным голосом.– Я ничего не знаю.

– Не пугайтесь, я друг Даниеля,

Он старался двигаться плавно и говорить тихо, словно перед ним стоял зверек, которого нужно было приручать.

– Мое имя Морис Латель.

Его слова произвели желаемое действие. Расширенные глаза приняли нормальный вид, искаженное лицо расслабилось.

– Извините, что я так глупо себя вела.– Валери снова повернулась к двери и открыла ее,—Даниель часто говорил о вас.

Она пригласила Мориса войти. Квартира точно соответствовала описанию Даниеля. Валери – тоже: она даже казалась еще более привлекательной и не только очаровательной и элегантной.. Глядя в ее глава, человек думал, что смотрит в зеркало глубокого Озера. Мориса взволновала эта серьезность.

– О его смерти,– проговорила она,– я узнала из газет.

Морис радовался, что она хотя бы не плакала.

–Я едва чувств не лишилась. Поскорее зашла в кафе, выпила коньяку и потом... потом купила еще одну газету. Но немного из нее выяснила.

– К сожалению, полиция тоже немногим располагает.

Валери опустилась на кушетку, а Морис в неудобной позе присел на пуфик.

– Вы его видели? – спросила она.

– Да, смерть не обезобразила его. Преступник практически не оставил следов. Полиция блуждает в потемках. – Морис с трудом проглотил комок, застрявший в горле, и, чтобы не расплакаться, резко спросил:– Почему вы так испугались, увидев меня? Приняли за Оноре Дюпона?

Он напряженно ожидал ее ответа. Валери содрогнулась.

– Разве Даниель рассказал вам о нем? – пробормотала она..

– Да.

Она наклонилась к нему ближе, и Морис снова заметил ужас в ее глазах.

  – Ведь он сумасшедший, правда?

– Разве Даниель был такого мнения?

– По-моему, да. Но он в этом сомневался.

  – А что он сообщил вам позавчера вечером в «Попугае»?

Когда Морис сказал ей название ресторана, она съежилась.

– Неужели вы встречались с ним после этого? – спросила она.– Где? Когда?

Морис предпочел промолчать. Ему хотелось сначала услышать из ее уст описание событий, изложенных в рукописи, и получить доказательство того, что они действительно имели место, а не были плодом фантазии Даниеля.

– Сперва вы расскажите мне об этом вечере,– попросил он.

–Если вам непременно нужно...

–  Прежде всего меня интересует ваша беседа. Если я правильно информирован, Даниель впервые произнес имя Дюпона за десертом, не так ли?

– Да. Я еще подумала, что он ревнует, но ошиблась. И потом... Сейчас я, конечно, жалею, но тогда меня рассмешили его опасения.

Как только Валери приступила к рассказу, фразы начали складываться сами собой. Ее изложение совпадало с версией Даниеля по всем пунктам.

– После ужина он зашел ко мне —Она говорила об их связи спокойно и без ложного стыда.– Мы познакомились около года назад на вечеринке, организованной рекламным агентством, в котором я работаю.

  Вытянув ноги вперед на своём низком сиденье, Морис казался вдвое длинней, чем был. Он вдруг поймал себя на том, что стал воображать Валери совсем другою. Он представил, как она раздевается, собираясь улечься на кушетке. Кровь прилила к его лицу, и он побыстрее отвел глаза в сторону. Смущение, досада и стыд были реакцией на его эротическое видение. Сила вскипевшего чувства испугала Лателя. Он встал и начал расхаживать по комнате.

– Вы любили его? —спросил он с агрессивностью, непонятной даже ему самому.

– Мне хотелось обладать им,– ответила Валери.

«Значит, не любила»,– подумал он с радостью. А затем сообразил, что и в этом пункте обе версии – ее и Даниеля – совпадают. Даниель написал, что они скорее были любящими товарищами, нежели страстными любовниками.

  – Итак, попытаемся обобщить,– сказал Морис, желая выделить важнейшие обстоятельства.– Позавчера к Даниелю явился Дюпон, в тот же день Даниель с вами ужинал и потом провел здесь ночь. После вчерашнего звонка из вашей квартиры он послал мне текст и был убит. Сегодня я получил фрагмент рукописи, а уборщица нашла труп Даниеля. И вот – я у вас.– Он пожал плечами и добавил: —Но вы знаете не больше моего. А полиция еще меньше.

Нетвердыми шагами Валери подошла к окну и задернула гардины.

– Почему же полиции известно меньше нашего? – спросила она.

– Я не сообщил им, как вас зовут: боялся, что вам это не понравится.

Она поблагодарила его улыбкой и открыла чемоданчик, лежавший на кушетке. Под желтым альбомом эскизов обнаружилось множество всяких предметов. Она извлекла из кучи пачку сигарет.

  – Так или иначе завтра утром я отправлюсь в полицию,– заявила она.—Но сначала мне необходимо кое-что вспомнить. Сегодня вечером не пойду, поскольку...– Она нервным движением схватила зажигалку, отделанную крокодиловой кожей, и закурила сигарету.– ...Поскольку я боюсь.

– Вы боитесь Дюпона?

– Нет, все случившееся меня перепугало. Если этот парень сумасшедший, он может найти себе еще какую-то жертву. Даниель советовал мне на всякий случай быть осторожной.

Она стряхнула пепел с сигареты в хрустальную пепельницу и, видимо, вспомнив, что не угостила своего посетителя, торопливо протянула ему пачку.

– Нет, спасибо.

Морис не переносил виргинский табак.

– Что же вам предложить? Портвейн, виски? – спросила девушка.

– Ничего, благодарю.

Валери старательно пыталась выполнить обязанности радушной хозяйки, но явно была не в своей тарелке. На. смену возбуждению пришла депрессия. Она буквально на глазах обессилела.

– Пойду выпью воды,– сказала Валери, встала и отправилась на кухню.

Морис кивнул. На такой счастливый случай он даже не мог надеяться. Едва она вышла, он схватил альбом и начал его перелистывать. В нем были одни рисунки. Некоторые незаконченные, другие – выполненные до мельчайших деталей.

– Вот! – прозвучал триумфальный возглас.

Мужская голова с характерной лысиной, без сомнения, изображала Оноре Дюпона.

 Глава 5

Морис занимал то же место, где тридцать шесть часов назад сидел его друг. У Лателя не было oснoваний щадить Валери.

– Вы знаете его? – резко спросил он и сунул ей под нос лист бумаги.

– Это мой альбом,– удивленно проговорила она.

– Да. Что это за рисунок?

– Рисунок? – непонимающе повторила она. Но потом до нее дошло, что он имел в виду, и она возбужденно добавила: —Не собираетесь ли вы утверждать, что?..

– Сначала ответьте на мой вопрос. Кто это?

– Какой-то парень, следовавший за мной по улице.

– Когда это было?

– Восемь дней назад. Я отлично все помню. Он сопровождал меня до самого дома.

– И вы не испугались?

– Нет. В конце концов, меня часто кто-нибудь преследует. Такое случается с женщинами.

«Но только с очаровательными»,—мысленно добавил Морис.

– И вообще он вел себя очень корректно: шел в отдалении и не пытался заговорить Чтобы отделаться от него, я даже решила по дороге выпить чаю. Он в это время бродил возле кафе. Я не придала этому особого значения.

– Но все же вы его нарисовали.

– Просто у него была необычная внешность. Я постоянно рисую незнакомых людей. Если мне бросается в глаза что-то нестандартное, я тотчас это фиксирую, совсем неважно, где и когда. .

Она указала на ухмыляющуюся, круглую как луна физиономию, изображенную на одном листе с Дюпоном.

– Вот, например, хозяин кафе, в котором я пила чай. Облик человека, на мой взгляд, интереснейший сюжет.

Даниель правильно оценил: Валери была исключительно талантлива. Ее искусство поражало своим изумительным реализмом. Когда она заговорила с Морисом о живописи, глаза ее заблестели, а теперь снова потускнели.

– Но ответьте мне, пожалуйста, кто это?

Морис вздрогнул, почувствовав прикосновение ее теплой ладони.

– Вероятней всего, Оноре Дюпон.

Она отдернула руку.

– Так вы знаете его?

– Нет, но мне известно, что Даниель обнаружил его изображение среди прочих ваших рисунков,

– Почему он не сказал об этом мне?

– Вероятно, случая не представилось.

Она кивнула.

– Видимо, он доверял вам больше, чем мне.– И затем с беспокойством добавила: – Он говорил, что мне грозит опасность?.

– По-моему, вам нечего беспокоиться.

– Но восемь дней назад Дюпон все же интересовался мной.

– Вероятно, он только хотел пополнить свои сведения о Даниеле. И совершенно неожиданно попал в беду, столкнувшись с таким редким человеком, как вы. Портрет грозит Дюпону тяжелыми последствиями.

Испытующе посмотрев на свою работу, Валери вырвала лист из альбома.

– Вы думаете, это пригодится полиции? —спросила она.

– Комиссар Фушероль будет счастлив. Получить портрет убийцы почти так же важно, как узнать его имя.

Незаметным образом Валери и Морис стали чувствовать себя друзьями. Как-то само получилось, что они решили на следующий день вместе дойти на набережную Орфевр.

– Я заеду за вами,– сказал Морис.

Валери так доверчиво глядела на него, что Морису захотелось рассказать ей все. «Иначе совесть меня замучает»,—подумал он. Но должен ли он сообщать о рукописи Даниеля, прежде чем она попадет в полицию? Пока он не смог этого решить и закурил сигарету.

Кто-то постучался в дверь. Тихие удары походили на условный знак.

– Это консьержка: она не звонит,– пояснила Валери и пошла открывать.

На пороге возникла симпатичная брюнетка.

– Вам пришло срочное письмо, мадемуазель Жубелин.

Валери взяла послание, не проявив к нему особого интереса. Ее мысли были заняты другим.

– Спасибо, мадам Барбье,– сказала она.– Не могли бы вы зайти на минутку?

Брюнетка прошествовала в комнату. По ее глазам Морис понял; что она посчитала его за нового друга Валери.

– Вчера я вас спрашивала,– продолжала Валери,– не живет ли в нашем доме мужчина по фамилии Дюпон.

– Да, и я ответила вам, что здесь таких нет,– Верно, но теперь взгляните, пожалуйста, на этот рисунок.

Мадам Барбье внимательно посмотрела на эскиз.

– Нет,– ответила она,– этого господина я у нас не видела.

– А где-нибудь еще?—спросил Морис.

– Да нигде. Я вообще его не встречала.– Хорошо ухоженным пальцем консьержка ткнула в портрет,– Такого человека нелегко забыть.

Затем она повернулась и вышла.

Погруженная в размышления, Валери смотрела прямо перед собой с альбомом в одной руке и письмом в другой..

Лишь бы поддержать разговор, Морис заметил:

– Хорошая была идея – показать эскиз консьержке. Вот если бы она узнала Дюпона! Однако я не хочу вас больше задерживать. Читайте спокойно ваше письмо.

Он тактично отвернулся, взял с кушетки свое пальто и надел его. Валери углубилась в послание так, что забыла о Морисе. Чтение продолжалось не более минуты.

«Вероятно, кто-то прислал соболезнование»,– подумал Морис.

Теперь он уже решил подождать с рассказом о рукописи. Для этого еще завтра будет время.

Он откашлялся, .и девушка взглянула на него.

– Так... ну, я пошел,–сказал он.

Она устало улыбнулась. Ему ужасно не хотелось с ней расставаться..

– Что вы собираетесь сейчас делать? – спросил он.

Она так пожала плечами, что он почувствовал, насколько ей необходимо остаться одной, и‘ потому сказал:

– Все, до свидания, мадемуазель.

Ладошка, которая еще недавно была такой теплой, а теперь холодная как лед, очутилась в его руке.

– До свидания, месье Латель.

– Я позвоню завтра утром.

Он бы обрадовался, задержи она его: ему было приятно находиться в ее обществе. Неохотно подошел он к двери и уже взялся за ручку, как вдруг Валери схватила его за локоть.

– Ах, прошу вас...– тихо проговорила она.

Ее широко открытые глаза теперь были полны тоски. Она пошатнулась. Морис подхватил ее и повел к кушетке. Девушка упала на подушки и залилась слезами.

– Я вам солгала,– промолвила она.– Я... я не из газет узнала о смерти Даниеля. Мне сообщили это уже сегодня утром. Весь день я работала и не осмелилась никому произнести ни слова.

Морис молчал, чувствуя, что сейчас любые возражения неуместны.

– Я вздрагивала от малейшего шума.– Ее страдающее лицо было подобно бледной маске.– Сегодня в шесть утра мне звонили.

– Дюпон?

– Да. Он так и сказал: «Говорит Оноре Дюпон». Я еще спала.

– Какой у него был голос?

– Низкий... и...

– Заискивающий? Бархатистый?

– Да, правильно. Он заявил, что я единственный человек, с которым Даниель встречался после него. Правда, тут он заблуждался, ибо вы тоже...

– Это что-то новое,– заметил Морис.– Дальше!

– Видимо, он понял, что мне не ясны его желания. И сказал, что, если я ничего не знаю, мне нечего бояться. В противном случае я должна молчать, иначе со мной произойдет то же, что и с Даниелем. А потом он совершенно равнодушно заявил, что убил его. Вот и все. Затем он повесил трубку.

 Морис снова снял пальто. Сигарета у него погасла, и он раздавил ее в пепельнице.

  – И вы ему поверили? – спросил он.

– Конечно нет. Я подумала, что это неправда, но несколько раз звонила Даниелю, естественно, безрезультатно. Потом попыталась, позвонить с работы и тоже тщетно. Однако я все еще считала, что кто-то зло подшутил надо мной, пока в половине двенадцатого не передали сообщение по радио.

Остальное нетрудно было угадать. После подтверждения слов Дюпона его угрозы приобрели новое значение. Валери стала бояться.

 – Я никому ничего не сказала,– закончила она.

– Кроме меня...

 – Вы знали больше, чем я. Ведь я даже не предполагала, что нарисовала в альбоме Дюпона.

– Счастливый случай/ Иначе бы вы уничтожили эскиз.

Валери ничего на это не ответила. Она вынула из сумочки только что полученное письмо и протянула его Морису.

– Прочитайте.

На белом листе была всего одна строчка, написанная крупными печатными буквами красными чернилами:

«МОЛЧИТЕ, ЕСЛИ НЕ ХОТИТЕ УМЕРЕТЬ!»

Адрес на конверте вывели тем же шрифтом.

– Он хочет произвести на вас впечатление.

– Как и на Даниеля,– с горечью заметила Валери и добавила нежным тоном: – Пока вы сидели со мной, я чувствовала себя в безопасности. А как только пришло письмо и вы собрались уходить,– я перепугалась.

– Надевайте пальто и поедем ко мне,– предложил Морис.

– Куда?

– Ко мне.– И чтобы не создавать ложного впечатления, добавил: – Я живу вместе с девятнадцатилетней дочкой. Вы переночуете в ее комнате.

Пока Валери собирала в ванной туалетные принадлежности, Морис изучил письмо. Оно было написано авторучкой и вполне соответствовало его представлению о Дюпоне. Если полиция исследует его в лаборатории, наверняка выяснится, где и когда Дюпон купил такие бумагу и чернила. Значит, прибавятся новые данные, но все равно портрет Дюпона останется важнейшей уликой.

– Можно мне сохранить его до завтра? – спросил Морис, когда Валери, вернулась в комнату.

– Самб собой разумеется,

Она причесалась и переоделась. На ее внешности не отразилось душевное волнение последних часов. Она выглядела свежей и юной. Ее длинные белокурые волосы эффектно лежали на бобровом воротнике твидового пальто.

– Вы удивительно чутки ко мне,– с благодарностью произнесла Валери.

– Это я должен благодарить вас... В конце концов, Даниель был моим другом.

Даже если бы Валери вообще ему не понравилась, он из чувства долга поступил бы так же. Или нет? Он сразу выбросил из головы эти мысли. Не стоит заниматься излишними умозрениями, они ни к чему не приведут. Лучше сосредоточиться настоящих перед ним проблемах.

Спускаясь этаж за этажом по лестнице, они слышали, как по громко работавшему телевизору в ком. нате консьержки передают последние известия.

Редкие капли дождя нарисовали темные пятна на сером тротуаре. Валери с. Морисом поспешили к автомобилю. С раскрасневшимися от бега щеками и блестящими глазами Валери устроилась на переднем сиденье рядом с Морисом. Поток, машин буквально запруживал улицу. И только когда на ближайшем перекрестке загорелся красный свет, Морис умудрился вклиниться в нескончаемую колонну. В ту же минуту за ним пристроился чёрный, «пежо».