Текст книги "Титус Кроу"

Автор книги: Брайан Ламли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 43 страниц)

Я повернул бумажный ролик в первоначальное положение и уже собрался было уйти, как вдруг заметил то, что мой дядя упустил. Это был маленький медный винтик, валявшийся на полу. Я снова размотал ленту самописца и обнаружил отверстие, на которое прежде внимания не обратил – по размеру как раз подходящее для найденного мною винтика. В механике я далеко не дока, и я не мог понять, какую роль играла эта крошечная деталька в работе прибора. Тем не менее я закрутил винтик и установил бумажный ролик на место. Затем я немного постоял, чтобы убедиться, что самописец работает как надо. Несколько секунд я не замечал ничего особенного. Но потом я услышал звук. Прежде сейсмограф работал, издавая негромкое жужжание, наподобие часового механизма. К этому добавлялось тихое шуршание иглы самописца, соприкасавшейся с бумагой. Теперь я услышал жужжание, но вот тихого шуршания не осталось и в помине. Вместо него самописец стал издавать визгливый скрежет. Я испуганно уставился на иглу самописца.

Похоже, от маленького винтика зависело очень многое. Не стоило удивляться тому, что небольшое землетрясение, столь сильно потревожившее моего дядю, прибор не заметил и не записал. Тогда сейсмограф работал неправильно, а теперь он действовал!

Теперь невооруженным глазом было видно, что каждые несколько секунд землю сотрясала дрожь. Пусть она была почти неощутима мной, но зато ее регистрировал и записывал прибор, игла которого наносила дикие зигзаги на бумагу…

Когда в ту ночь я наконец решил лечь спать, меня трясло посильнее, чем землю. Но какова была истинная причина моей нервозности – я понять не мог. Почему меня так напугало мое открытие? Верно, теперь я четко удостоверился в том, что от работы сейсмографа напрямую зависит психическое состояние моего дяди. Возможно, ему грозила новая вспышка психоза… но почему понимание этих фактов так встревожило меня? Поразмыслив, я не смог дать ответ на вопрос, почему какая-то определенная область страны должна получать слишком большую порцию землетрясений.

Поразмышляв об этом, я сделал вывод, что прибор либо совершенно неисправен, либо слишком чувствителен. Возможно, нужно было подкрутить медный винтик. В общем, в итоге я заснул, заверив себя в том, что землетрясение, которое мы ощутили, просто случайно совпало с обострением состояния дяди. Но как раз перед тем, как я погрузился в сон, я обратил внимание на то, что воздух словно бы заряжен каким-то странным напряжением, а еще на то, что легкий ветерок, весь день шевеливший листву деревьев, совершенно затих, и наступила абсолютная тишина. И в этой тишине я заснул, и всю ночь мне снилось, что под моей кроватью содрогается земля…

5

На следующее утро я встал рано. У меня заканчивались письменные принадлежности, и я решил съездить ранним утренним автобусом в Рэдкар. Из коттеджа я ушел, когда сэр Эмери еще спал. Во время своего путешествия я поразмышлял о событиях прошедшего дня и решил во время пребывания в городе провести небольшое расследование. Я позавтракал в кафе, а потом наведался в редакцию газеты «Рэдкар миррор». Помощник редактора, мистер Маккиннен, оказал мне большую помощь. Он позвонил по телефону целому ряду людей и задал им интересующие меня вопросы. Через некоторое время мне стало известно, что на протяжении большей части года никаких серьезных подземных толчков в Англии зарегистрировано не было. С этим утверждением я бы явно мог поспорить, но промолчал, однако чуть позже были получены другие сведения. Я узнал о том, что несколько небольших толчков все же произошло: как сравнительно недалеко – в Гуле, то есть всего в нескольких милях от коттеджа дяди (этот толчок был зарегистрирован за последние сорок восемь часов), так и подальше – в Тендердене, поблизости от Дувра. И уж совсем незначительный толчок произошел в Рэмси, в графстве Хантингтоншир. Я горячо поблагодарил мистера Маккиннена за помощь и уже был готов уйти, как вдруг он спросил меня, не интересно ли мне просмотреть публикации в их газете из-за рубежа. Я с благодарностью принял это предложение и остался наедине с большой стопкой статей, переведенных на английский. Конечно, как я и ожидал, большая часть публикаций не представляла для меня никакого интереса, но в самом скором времени я отобрал тот материал, который мне был нужен.

Сначала я с трудом поверил собственным глазам. Я прочел, что в августе произошло землетрясение во Франции, в департаменте Эн – причем такой силы, что пара домов обрушилась и несколько человек получили ранения. На несколько недель раньше похожие толчки были зарегистрированы в Ажене, в департаменте Аквитания, но их сочли не настоящим землетрясением, а проседанием почвы. В начале июля были также замечены подземные толчки в Испании – в Калаорре, Хихоне и Ронде. Цепь толчков пролегала прямо и ровно, словно полет стрелы, через Гибралтарский пролив до Ксауена в Испанском Марокко, где рухнул целый район на окраине. И еще дальше, до… Но с меня и этого хватило. У меня уже не было сил просматривать газетные статьи дальше. Я не хотел знать – даже приблизительно, где находится мертвый город Г’харне…

О! Я так увлекся, что даже забыл о том, зачем изначально приехал в Рэдкар. Но моя книга могла подождать – теперь у меня появились дела поважнее. Я отправился в городскую библиотеку, где взял «Атлас мира» издательства «Nicheljohn» и раскрыл его на той странице, где располагалась большая складная карта британских островов. Географию я знаю довольно сносно, а особенно – географию графств Англии, и я обратил внимание, казалось бы, на не связанные между собой места, где произошли «незначительные толчки». Тут было нечто странное. Я не ошибся. Взяв с полки книгу, я использовал ее край как линейку. В прямую линию выстроились Гуль в Йоркшире и Тендерден на южном побережье. У меня мурашки по спине побежали, когда я увидел, как близко к этой линии находится Рэмси в Хантингтоншире. Со страхом и любопытством я провел эту линию дальше на север и, вытаращив глаза, обнаружил, что она прошла всего лишь в миле от дома дяди на болотистых пустошах!

Онемевшими пальцами я перевернул в атласе мира еще несколько страниц и нашел карту Франции. Я долго медлил, а потом, еле шевеля руками от страха, перешел к Испании, а от нее – к Африке. Довольно долго я просто сидел в тишине, время от времени скованно переворачивая страницы и машинально сверяя географические названия и координаты.

К тому моменту, когда я покинул библиотеку, мысли у меня в голове бешено метались, спина покрылась холодным потом. Мне чудились позади меня шаги некоего ужаса из бездны доисторических времен. Моя нервная система, прежде довольно крепкая, начала трещать по швам.

К дому дяди я возвращался вечерним автобусом. Гул мотора убаюкал меня, и в полусне я вдруг услышал голос сэра Эмери. Однажды он пробормотал эти слова во сне. Наверное, ему что-то снилось. Он сказал: «Они не любят воду… Англии нечего бояться… Уж слишком глубоко им пришлось бы…»

Стоило мне вспомнить эти слова, как я резко очнулся от дремоты и холод ужаса пробрал меня до костей. И мои мрачные предчувствия меня не обманули, потому что в конце пути меня ожидало такое, что привело мою психику к почти полному коллапсу.

Как только автобус сделал последний поворот, объезжая лес, за которым скрывался дядин коттедж, я все увидел! Дом рухнул! Я просто не мог поверить своим глазам. Даже зная все, о чем я теперь узнал, мало-помалу собирая сведения, все равно это было не под силу воспринять моему измученному сознанию. Я вышел из автобуса и дождался момента, пока водитель проведет его через лабиринт припаркованных у дороги полицейских машин и автомобилей любопытных зевак. Только потом я перешел дорогу. Забор, окружавший коттедж, был повален на землю, чтобы к дому могла подъехать машина «Скорой помощи». Теперь она стояла в странным образом покосившемся саду. Горели фары, потому что было почти совсем темно. Бригада спасателей с отчаянной быстротой разбирала завалы на жутких развалинах. Я остолбенел и был не в силах тронуться с места. Ко мне подошел офицер полиции. Я, запинаясь, представился и выслушал следующую историю.

Обрушение дома первым заметил проезжавший мимо автомобилист. Подземные толчки, сопровождавшие обвал, ощущались в ближайшей деревушке Марск. Автомобилист, решив, что сам ничем помочь не сумеет, на полной скорости доехал до Марска, чтобы сообщить о катастрофе и вызвать помощь. По всей видимости, дом просто сложился как колода карт. Полиция и «скорая» прибыли на место происшествия через несколько минут, и немедленно была начата спасательная операция. Судя по всему, в момент катастрофы моего дяди в доме не было, потому что его до сих пор не нашли. На месте происшествия поначалу отмечался странный сильный запах, но он исчез, как только начались спасательные работы. Во всех комнатах, кроме кабинета, уже успели расчистить полы, а за то время, пока со мной говорил офицер, было разобрано еще несколько помещений.

Неожиданно рабочие из спасательной бригады громко загомонили. Я увидел, что они стоят посреди развалин в окружении толпы зевак, и все они на что-то смотрели. У меня сердце забилось так, что чуть не выскочило из груди. Я протолкался сквозь толпу, чтобы увидеть, что привлекло внимание рабочих.

Там, где был пол кабинета моего дяди, я увидел то, чего больше всего страшился. Там зияла дыра… но судя по тому, как лежали сломанные половицы, как были разбросаны обломки, все выглядело так, словно земля не провалилась, а кто-то словно бы подкопал дом снизу…

6

С тех пор никто сэра Эмери не видел и ничего о нем не слышал. И хотя он считается пропавшим без вести, я-то знаю, что на самом деле он мертв. Он отправился в миры древних чудес, и я молюсь об одном: чтобы его душа осталась по нашу сторону порога. Ибо в своем невежестве мы были к сэру Эмери несправедливы – и я, и все остальные, кто думал, что он лишился рассудка. Все мы. Все его чудачества – как я их теперь понимаю, но понимание пришло ко мне с трудом и дорого мне обойдется. Нет, он не был безумен. Его поведение было продиктовано инстинктом самосохранения, и хотя его предосторожность в итоге ничего не дала, им руководило не безумие, а страх перед безымянным злом.

Но худшее еще впереди. Ибо меня ожидает такой же конец. Я это знаю, потому что подземные толчки преследуют меня. Или это все – всего лишь игра воображения? Нервы у меня вышли из строя, но психика в порядке. Я слишком много знаю! Они посещали меня в сновидениях, и я думаю, точно так же они посещали моего дядю, и то, что они прочли в моем сознании, предупредило их о том, что им грозит опасность. Они не позволят мне дальше заниматься расследованием, потому что именно из-за подобных проникновений в истину в один прекрасный день они могут стать раскрыты для людей – раньше, чем они будут готовы!

Господи! Ну почему этот дурацкий фольклорист Уилмарт из Мискатоникского университета не ответил на мои телеграммы? Должен же быть какой-то выход! Ведь они прямо сейчас копают, эти обитатели тьмы…

Но нет – это все без толку! Я должен взять себя в руки и завершить это повествование. У меня не было времени рассказать правду представителям власти, но даже если бы я сделал это, я понимаю, каков бы был результат. «Со всеми этими Уэнди-Смитами что-то не так», – сказали бы они. Но эта рукопись все расскажет вместо меня, а также станет предупреждением для других. Быть может, когда станет ясно, насколько сильно мой уход из жизни похож на то, как погиб сэр Эмери, людям станет любопытно. Если эта рукопись будет руководить людьми, быть может, они узнают все, что нужно, и уничтожат древнейшее зло Земли, пока оно не уничтожило их…

Через несколько дней после обрушения дядиного коттеджа на пустоши, я поселился здесь, в доме на окраине Марска, чтобы быть поблизости на тот случай, если дядя вернется (хотя я сам на это мало надеялся). Но теперь меня держит здесь какая-то страшная сила. Я не могу бежать… Поначалу их власть не была настолько сильна, но теперь… Я уже больше не могу покинуть этот письменный стол, и я знаю, что конец может настать очень быстро. Я словно бы корнями прирос к этому стулу и могу только печатать на машинке!

Но я должен… должен. А подземные толчки, подвижки почвы теперь ощущаются все сильнее. Этот адский, треклятый, насмешливый самописец – как безумно его игла скачет по бумаге!

Я пробыл в Марске всего два дня, когда полисмен доставил мне грязный, перепачканный землей конверт. Его нашли на развалинах дома дяди – около края странной ямы. Письмо было адресовано мне. В конверте лежали те самые заметки, которые я уже скопировал и процитировал здесь, а также там было письмо от сэра Эмери. По всей видимости, он дописал его как раз перед тем, как ужас явился за ним. Если задуматься, то неудивительно, что конверт остался цел во время разрушения дома. От не могли догадаться, что это такое, а потому конверт не мог их заинтересовать. Ничего из того, что находилось в доме, не было взломано намеренно – ничего из неодушевленных предметов, и насколько мне известно, ничего не пропало, кроме тех жутких шаров – или того, что от них осталось!

Но мне нужно спешить. Я не могу скрыться отсюда, а подземные толчки постоянно нарастают в частоте и интенсивности. Нет! Мне не хватит времени! Не хватит времени написать обо всем, о чем хотелось написать. Толчки слишком сильны… слишком сильны. Они мешают мне печатать. Завершу рассказ единственным доступным мне способом: приложу к этой рукописи письмо сэра Эмери.

«Дорогой Пол,

Если это письмо все-таки попадет тебе в руки, я хочу попросить тебя кое-что сделать для безопасности и здравомыслия всего мира. Совершенно необходимо изучить этих тварей и что-то с ними сделать – хотя, как это осуществить, я совершенно не представляю. Я хотел – ради того, чтобы самому не утратить рассудок, – забыть о том, что случилось в Г’харне. Я совершил ошибку, пытаясь скрыть это. В эти самые моменты, когда ты читаешь это письмо, есть люди, которые ведут раскопки в странных, запретных местах, – и кто знает, что они могут откопать? Безусловно, всех этих чудовищ нужно выследить и искоренить, но это не должны делать глупцы-любители. Это дело для людей. Готовых к встрече с жутким, космическим ужасом. Для вооруженных людей. Может быть, хорошую службу сослужат огнеметы… Непременно потребуются недюжинные познания в науке ведения войны… Нужно изготовить устройства для слежения за врагом… Я имею в виду специализированные сейсмологические инструменты. Будь у меня время, я бы подготовил детальное и точное описание, но, видимо, будущим охотникам за ужасами придется удовольствоваться этим письмом.

Понимаешь, теперь я абсолютно точно знаю, что они охотятся за мной, – и я с этим ничего не могу поделать! Слишком поздно! Поначалу даже я сам, как многие другие, думал, что сошел с ума. Я не желал признаваться самому себе в том, что то, что я видел, было на самом деле! Признаться в этом означало бы признать свое полное и бесповоротное безумие – но это было по-настоящему, да, это случилось – и случится опять!

Одному Богу известно, что стряслось с моим сейсмографом, но эта треклятая штуковина меня просто убивает! О да, да, они все равно до меня доберутся, но я бы мог успеть хотя бы оставить после себя подобающее предупреждение.

Я прошу тебя хорошенько поразмыслить, Пол… Подумай о том, что произошло с коттеджем… Я могу писать об этом так, как будто бы все уже произошло – потому что знаю, что это должно произойти! И произойдет! Шудде-М’ель явится за своими шарами…

Пол, обрати внимание на то, как я погиб. Потому что, если ты читаешь это письмо, я либо мертв, либо исчез – а это одно и то же. Внимательно прочитай приложенные к письму заметки, умоляю тебя. У меня не было времени изложить больше подробностей, но все же мои заметки должны тебе помочь. Если ты хотя бы вполовину настолько пытлив, как я о тебе думаю, ты наверняка очень скоро распознаешь фантастический ужас, в который, повторяю, должен поверить весь мир! Этого нужно добиться! Земля уже содрогается, и я понимаю, что это конец, и ужас теперь не покидает меня, но мыслю я ясно… Нет, я вовсе не жду, что ясность сознания сохранится надолго. Скорее всего, к тому моменту, когда они вправду явятся за мной, моя психика откажет полностью. Теперь я могу представить, как это будет. Затрещат половицы, сломаются, и они окажутся здесь. О! Даже от мыслей об этом мое сознание хочет спрятаться! Появится эта жуткая вонь, и слизь, и это пение, и они будут извиваться… а потом…

Я не могу спастись бегством и просто жду появления твари. Я охвачен той же самой гипнотической силой воздействия, которой подверглись мои друзья в Г’харне. Какие жуткие воспоминания! Я очнулся и увидел трупы моих друзей, из которых кошмарные твари, похожие на червей-вампиров, высосали всю кровь, досуха. Эти твари пришли из доисторических времен, из немыслимой древности… Это божества чужеродных измерений! Та же самая гипнотическая сила подействовала на меня. Я не мог ни броситься на помощь друзьям, ни спасти себя!

Но – о чудо! Как только луна зашла за облако, гипнотический транс исчез. Крича и рыдая, почти лишившись рассудка, я помчался прочь, слыша позади себя заунывное, бесовское пение Шудде-М’еля и орд его приспешников.

Я не соображал, что делаю, но ухитрился унести с собой эти адские шары… Вчера они мне приснились. Я вновь увидел письмена на стенках каменного ящика. Мало того – я сумел их прочесть!

Весь ужас, все кошмарные амбиции этих адских тварей предстали предо мной ясно и четко, как заголовки в утренней газете! Божества они или нет – это не так важно, но ясно одно: их планам захватить всю Землю мешает только одно: чудовищно продолжительный и сложный цикл размножения! Каждую тысячу лет рождается лишь горстка потомства, но, если учесть, как давно они здесь живут, может настать время, когда их станет достаточно! И естественно, это столь медленное и тягостное пополнение числа отвратительных себе подобных заставляет их страшиться потери хотя бы одного мерзкого отпрыска – и именно поэтому они прорыли столько туннелей под землей, смогли прокопать их даже под дном океанов – лишь бы только вернуть себе эти шары!

Я гадал, зачем им потребовалось выслеживать меня, – а теперь я знаю зачем. А еще знаю, как они это делают! Не догадываешься, откуда им известно, где я нахожусь, Пол, и зачем они движутся сюда? Эти шары – словно маяк для них. Голос зовущей сирены. И как всякий родитель, они откликаются на зов своего чада – но боюсь, к этому примешиваются еще и страшные амбиции, и абсолютно неведомые для нас эмоции.

Но они опоздали!

Несколько минут назад, как раз перед тем, как я начал это письмо, эти шары… проклюнулись! Кто бы мог догадаться, что это яйца – или что тот ящик, в котором я их обнаружил, – это инкубатор! Я не могу винить себя за то, что не понял этого. Как-то раз я даже попробовал подвергнуть шары исследованиям с помощью рентгена. Но, проклятье, рентгеновские лучи попросту отразились от них! Однако, как только яйца проклюнулись, эта прочнейшая скорлупа разлетелась на тысячи мелких осколков. Если учесть, какого размера взрослые твари, значит, у них поистине фантастическая скорость роста! Я их сжег горящей сигарой… и ты бы только слышал, как мысленно вопили их подземные родители!

Если бы только я мог знать раньше – знать определенно! – что это не безумие, то, быть может, я смог бы как-то уйти от этого ужаса. Но теперь бесполезно. Мои заметки – просмотри их, Пол, и сделай то, что должен был сделать я. Заверши детальное расследование и передай властям сведения. Тебе может помочь Уилмарт, а может быть, еще Спенсер из Университета Квебека. У меня почти не осталось времени. Трещины пошли по потолку.

Этот последний толчок… от потолка отваливаются куски… а пол… пол поднимается! Помоги мне Господь, они идут за мной. Я уже чувствую, как они забираются ко мне в сознание, приближаясь…»

«Сэр,

Прилагаю эту рукопись, найденную на развалинах дома номер 17 по Энвик-стрит в городе Марск, графство Йоркшир, после подземных толчков в сентябре сего года и считающуюся «фантазией», которую автор, Пол Уэнди-Смит, подготовил для публикации. Более чем вероятно, что так называемое исчезновение сэра Эмери Уэнди-Смита и его племянника, писателя, было всего-навсего попыткой разрекламировать эту историю. Прекрасно известно, что сэр Эмери интересуется (интересовался) сейсмографией, и, быть может, его племянника каким-то образом вдохновили эти два землетрясения, случившиеся одно за другим. Расследование продолжается».

Сержант Дж. Уильямс

Полиция графства Йоркшир,

2 октября 1933 года