Текст книги "Чаадаев"

Автор книги: Борис Тарасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 37 страниц)

В приведенных строках Чаадаев возражает не только, скажем, Тютчеву или отдельным славянофилам, но и собственным убеждениям, не столь уж отдаленным по времени. Наступивший исторический момент, повлиявший на особенности его духовного настроения, определил новое, частично возвратное, направление его мысли.

В это же время произошло событие, на которое почти все возлагали большие надежды, но вопреки общему мнению расцениваемое Чаадаевым иначе. После смерти Николая I в 1855 году на престол вступил Александр II, отменивший многие, дискредитировавшие власть в предшествовавшее царствование, указания и готовый к благотворным реформам. Чернышевский замечал в письмах к отцу: «Люди, которые, по всей вероятности, довольно основательно могут судить о делах, говорят, что все действия нового императора отличаются благоразумием и «верным тактом», как принято выражаться. От него надеются много доброго… Государь деятельно занимается внутренними улучшениями по гражданской части. Все единогласно признают в нем самое искреннее и мудрое стремление к тому, чтобы улучшить администрацию, и все единодушны в привязанности и признательности к нему».

Менее благодушно был настроен Хомяков, не ждавший скорых перемен и считавший, что характер грядущего правления будет зависеть от того, «кто первые подадут голос: честные или бездушные… Велика ответственность на всех и на каждом».

В новой обстановке подал свой голос и Чаадаев. Историк С. М. Соловьев так передает обсуждение возможных перспектив России двумя старыми приятелями-противниками, которым уже не суждено будет увидеть то или иное их осуществление. «Как-то я зашел к Хомякову. Тот надеялся по-своему: «Будет лучше, – говорил он, – заметьте, как идет ряд царей с Петра, – за хорошим царствованием идет дурное, а за дурным – хорошее. Притом, – продолжал Хомяков, – наш теперешний царь – страстный охотник, а охотники всегда хорошие люди: вспомните царя Алексея Михайловича, Петра II». В разговорах с Хомяковым я обыкновенно улыбался и молчал; Хомяков точно так же улыбался и трещал. «А вот, – продолжал он, – Чаадаев никогда со мной не соглашается, говорит об Александре II: разве может быть какой-нибудь толк от человека, у которого такие глаза». И Хомяков залился своим звонким хохотом. Вот как главы двух противоположных московских кружков отзывались о новом главе России».

Это мнение Петр Яковлевич высказал и А. И. Дельвигу за две недели до смерти, когда после заключения парижского мира государь приехал в Москву. По случаю великого поста генерал-губернатор Закревский не мог дать в его честь бал, замененный раутом, на котором присутствовал и Чаадаев. Когда Дельвиг столкнулся с ним и спросил, почему он так грустен, Петр Яковлевич, отметив плачевный исход Крымской войны, указал также на Александра II и сказал: «Взгляните на него – просто страшно за Россию. Это тупое выражение, эти оловянные глаза».

Немалую роль в оценке грядущего царствования играло присущее Петру Яковлевичу соединение позы умеренного фрондерства и страсти противоречить общему мнению. Подобное сочетание вкупе с искренними сужениями приводило иной раз к тому, что даже часто общавшимся с ним людям трудно было разобраться, идет ли речь о намеренном розыгрыше окружающих или об очередном изменении даже самых заветных убеждений «басманного философа». Хорошо знавший последнего Дельвиг писал, что незнание «потребностей народа и привычка к оппозиции довели его до того, что с воцарением Александра II, когда начали ходить слухи об освобождении крестьян, он мне неоднократно говорил, что намерен запереться дома и изредка видеться с близкими людьми, чтобы заняться сочинением, в котором он докажет необходимость сохранения крепостного права. К чести Чаадаева постигшая его в начале 1856 года смерть помешала ему написать это сочинение, если только он действительно намерен был осуществить свои слова».

28

Жизнь Петра Яковлевича, вобравшая в себя противоречия разных поколений и сменявшихся идейных направлений, на шестьдесят втором году завершалась, как и протекала, в драматической двойственности и загадочности, свойственным самому течению бытия. Смерть, прерывавшая трагедию чаадаевского сознания, бессильного обнять всю полноту «божественного действия» и окончательно раскрыть «тайну времени» и «сфинкса русской жизни», явилась последней загадкой его одинокого, несмотря на «философию всеединства», существования.

Еще в 1855 году, в тяжелый для России и для него самого месяц сдачи Севастополя, Чаадаев составил завещание, в котором просил прощения у всех друзей и приятелей в том, в чем мог вызвать их неудовольствие, и у брата «в огорчениях, невольно ему причиненных». Брату же поручалась выплата оставшихся долгов, а племяннику предназначались все бумаги и рукописи. Петр Яковлевич выразил также желание отпустить на волю служившего у него мальчика Егора и упокоить свой прах завещал рядом с женщинами, более всех любившими его и более всего согревавшими его «ледяное существование», – рядом с Авдотьей Сергеевной Норовой, или Екатериной Гавриловной Левашевой, или Анной Михайловной Щербатовой.

Как известно, в кризисные минуты Чаадаев заводил разговор с близкими ему людьми и родственниками о возможности скоропостижной смерти и даже о самоубийстве, а в последнее время носил в кармане рецепт на мышьяк. По свидетельству Бодянского, он «всегда желал умереть не лежа и не обезображенным мучениями от болезни». Как бы дополняя это свидетельство, Свербеев упоминает о предчувствии Петром Яковлевичем внезапной кончины. «Мало того жить хорошо, надо и умереть пристойно», – говаривал он мне и еще недели за две или три повторил то же, прибавив: «Я чувствую, что скоро умру. Смертью моей удивлю я вас всех. Вы о ней узнаете, когда я уже буду на столе». Такое странное и страшное предвещание меня напугало (я же давно замечал в нем какое-то нравственное н умственное раздражение и знал ему причину), так напугало, что я решился спросить его: «Ужели вы, Петр Яковлевич, способны лишить себя?..» Он не дал мне договорить, на лице его выразилось негодование, и он отвечал: «Нисколько, а вы увидите сами, как это со мной будет».

Известные факты последних недель жизни Чаадаева не позволяют судить о том, как «это» произошло. В последней декаде марта 1856 года хоронили скончавшегося на руках наемной прислуги Вигеля, пожелавшего незадолго до смерти нанести визит Петру Яковлевичу, который, прослышав такое желание, сам изъявил готовность первым посетить Филиппа Филипповича. Но ни тот, ни другой не ехали. «Наконец, – вспоминал впоследствии М. А. Дмитриев, – Вигель занемог и вскоре умер. Чаадаев действительно сделал ему визит первый; но поклонился уже его тлену. Нынче обоих их нет на свете; смерть примирила соперников».

Через несколько дней после похорон Вигеля Лонгинов видел Петра Яковлевича, беседовавшего с С. А. Соболевским, в полном здравии в Английском клубе, а затем А. И. Дельвиг встретил его 30 марта на уже упоминавшемся рауте у Закревского. Увидев Дельвига, Чаадаев стал отдавать ему деньги, когда-то занятые у него, а тот, как он пишет в мемуарах, сказал: «Да зачем же здесь? Видите, мне и положить некуда: надо расстегиваться». – «Нет, нет, возьмите, а то, может быть, больше не увидимся». В мрачном настроении он говорил, что дни его сосчитаны, что он чувствует приближение смерти».

В начале апреля с Петром Яковлевичем виделся у С. П. Шипова Бодянский, отметивший в дневнике, что Чаадаев дурно себя чувствовал и ушел из гостей против обыкновения рано, в одиннадцать часов вечера. В страстной понедельник, оказавшийся последним приемным днем «басманного философа», в его ветхий флигель заехал Лонгинов. Хозяин, показавшийся последнему не совсем здоровым, но бодрым, встретил его словами: «Вот он, друг настоящий, и сегодня приехал, когда верно никто не будет». Действительно, на этот раз никто больше не приехал, и разговор почему-то зашел о Пушкине, во время которого Лонгинов попросил у Чаадаева разрешение списать дарственную надпись поэта на экземпляре «Бориса Годунова». В среду они снова виделись мельком в полумраке закрывавшегося до конца недели Английского клуба, где Петр Яковлевич пожаловался своему молодому другу и почитателю на сильную слабость и отсутствие аппетита.

А на следующий день началось стремительное увядание, казавшееся Жихареву «одним из самых поразительных явлений этой жизни, столько обильной поучениями всякого рода… Со всяким днем ему прибавлялось по десяти лет, а накануне, и в день смерти, он, в половину тела согнувшийся, был похож на девяностолетнего старца».

Врач запрещает Петру Яковлевичу выезжать, но тоска и привычное желание прогуляться на свежем воздухе заставляют его превозмочь себя и покинуть свою «Фиваиду». Он по обыкновению едет обедать к Шевалье, где к нему подходят Соболевский и Лонгинов.

Оба они старались скрыть тягостное впечатление, произведенное на них «живым мертвецом», едва проглотившим ложку супу, и завели разговор о последних светских новостях. Чаадаев же рассказывал им о своей простуде, мучительных желудочных коликах, а после их ухода еще долго полулежал в кресле, закинув голову, пока кто-то из знакомых не окликнул его.

Вернувшись в новобасманный флигель вечером, Петр Яковлевич велел слуге пригласить священника Николая Александровича Сергиевского. Он любил беседовать с этим протоиереем, обладавшим, несмотря на молодость, обширными познаниями в богословии, философии, психологии, логике. Впоследствии Сергиевский станет профессором Московской духовной академии и Московского университета, протопресвитером Успенского собора. Сейчас же он уже почти два года исполняет обязанности приходского священника в церкви Петра и Павла, и за это время Чаадаев весьма коротко сблизился с ним.

Но не для философской беседы нужен ему теперь отец Николай. «Чаадаев встретил его словами о своей болезни, – пишет Свербеев. – Священник сказал, что до сего дня ожидал увидеть П. Я-ча в церкви и тревожился, не болен ли он; ныне же решился и сам навестить его и дома предложить ему всеисцеляющее врачество, необходимое для всех. Все мы, сказал он, истинно больны и лишь мнимо здоровы. Чаадаев сказал, что боится холеры и, главное, боится умереть от нее без покаяния; но что теперь он не готов исповедаться и причаститься… На другой день, в великую субботу, после обеда, священник поспешил к больному. Чаадаев был гораздо слабее, но спокойнее, и ожидал святыню: исповедался… удаляющемуся священнику сказал, что теперь он чувствует себя совсем здоровым…»

После ухода священника Петр Яковлевич приказал закладывать пролетку, а тем временем стал пить чай и заговорил с Шульцем о своих хлопотах за него перед Закревским. Почувствовав за чаепитием внезапную слабость, он едва перешел из одной комнаты в другую, где его усадили на диван, а ноги положили на стул. Пульс уже почти совсем не бился, и приехавший доктор объявил хозяину дома, что жизнь его квартиранта подходит к концу.

Когда врач уехал, Шульц, явившийся единственным свидетелем его последних минут, вошел к умирающему жильцу, продолжавшему несколько несвязно говорить о его деле. Затем Петр Яковлевич заметил, что ему становится легче и что он должен одеться и выйти, так как прислуге необходимо сделать уборку к празднику. Сказав, пишет Жихарев, Чаадаев «повел губами (движение всегда ему бывшее обыкновенным), перевел взгляд с одной стороны на другую – и остановился. Присутствующий (Шульц. – Б. Т.) умолк, уважая молчание больного. Через несколько времени он взглянул на него и увидел остановившийся взгляд мертвеца. Прикоснулся к руке: рука была холодная». Спустя два часа навестить больного и поздравить его с наступающим праздником приехал Хомяков, но застал старого приятеля на кресле с запрокинутой головой.

Чаадаев скончался 14 апреля 1856 года, за несколько часов до первого полуночного удара в большой кремлевский колокол.

В разгар пасхального торжества москвичи узнают о его смерти. Потрясенный внезапной кончиной Петра Яковлевича, которого он видел еще несколько дней назад, Шевырев сообщал о ней Погодину, отвечавшему: «Как поразил ты меня известием о смерти Чаадаева. Удар что ли? Вот наша жизнь! Черкни мне два слова, что знаешь. Где хоронят? Верно, в Девичьем монастыре».

Большой некролог, написанный для «Московских ведомостей», цензура не пропустила в печать из-за якобы найденных в нем нежелательных намеков и сравнений. 17 апреля газета поместила лишь скупое сообщение о кончине «одного из московских старожилов, известного почти во всех кружках нашего столичного общества». Указывались также время и место погребения Петра Яковлевича, которого ждала могила, вырытая прямо возле церкви Донского монастыря, рядом с захоронениями Авдотьи Сергеевны Норовой и ее матери Татьяны Михайловны.

А для него уже не было времени, которое перемалывало в своих жерновах государства, судьбы, идеи и за убыстряющимся бегом которого в XIX веке он явно не поспевал. Еще в 1855 году умер Грановский. В этом году оно унесет из жизни братьев Киреевских, через несколько лет Хомякова и Константина Аксакова. Уйдут люди с их тревогами и надеждами, спорами и предчувствиями. А время беспрерывно будет раскрывать все новые и новые стороны своей бесконечной тайны и, не переставая, показывать, как разрешаются их сомнения и чаяния, в какой степени сбываются или не сбываются их пророчества. В историческом гуле движения России и Европы, всего человечества, как выражался Чаадаев, к «неисповедимым судьбинам» и «непредсказуемой развязке» их имена и думы порою станут забываться и стираться из памяти. Но в годы спокойного осмысления пережитых катаклизмов, всю трагичность которых они не могли просто предвидеть, духовный опыт этих людей, их несомненные ошибки и верные догадки, их совестливый поиск ответов на вопросы, кто прав и кто виноват, трудно переоценить при выборе путей на новых поворотах истории. И время извлекает из забвения их имена, оживляет их личности, вовлекает их идеи в свои собственные споры и надежды. К числу таких имен относится и имя Петра Яковлевича Чаадаева, подлинное осмысление драматической судьбы которого и для современников, и для потомков окажется небесполезным уроком.

ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА П. Я. ЧААДАЕВА

1794, 27 мая – В Москве, в семье отставного подполковника Якова Петровича Чаадаева, родился сын Петр.

1808–1811 – Петр Чадааев учится в Московском университете.

1812, 12 мая – Зачислен подпрапорщиком в лейб-гвардии Семеновский полк.

1812, июнь – 1814, март – В составе Семеновского, а затем Ахтырского гусарского полка участвует в Отечественной войне и в заграничных походах русской армии.

1812, 10 сентября – Приказом по Семеновскому полку Чаадаев произведен в прапорщики.

1816, апрель – Переведен корнетом в лейб-гвардии Гусарский полк, квартировавший в Царском Селе.

Июнь – июль – Знакомство с Пушкиным в доме Карамзина.

Август – сентябрь – Чаадаев произведен в поручики.

1817, декабрь – Переезжает в Петербург и назначается адъютантом к командиру гвардейского корпуса И. В. Васильчикову.

1819 – Получает звание ротмистра.

1820, 21 октября – Отправляется на конгресс Священного Союза в Троппау для доклада Александру I о волнениях в Семеновском полку.

1821, февраль – Выходит в отставку.

Июнь – июль – Дает согласие на предложение И. Д. Якушкина вступить в общество декабристов.

1822, май – Раздел наследства между Петром и Михаилом Чаадаевыми.

1823, 6 июля – Отъезд Чаадаева в трехгодичное путешествие по Англии, Франции, Швейцарии, Италии, Германии.

1826, 17 или 18 июля – Чаадаев задержан и обыскан в Брест-Литовске при возвращении в Россию.

10 сентября – Встречается с Пушкиным на квартире у С. А. Соболевского в Москве и слушает авторское чтение «Бориса Годунова».

4 октября – Уезжает в подмосковное имение тетки А. М. Щербатовой в Дмитровском уезде.

1828–1830 – Работает над циклом «Философических писем».

1831 – Появляется в Английском клубе после длительного затворничества, просит Пушкина содействовать публикации философических писем, пишет статью о польском восстании.

1832 – В одиннадцатом номере журнала «Телескоп» печатаются философские афоризмы Чаадаева и его размышления о египетской и готической архитектуре. В Опекунском совете продается по третьей закладной его последнее имение.

1833 – Переезжает в дом Левашевых в Москве, на Новой Басманной, где будет безвыездно жить до самой кончины. Делает попытки напечатать философические письма и поступить на государственную службу.

1834, июль – Знакомится с Герценом в доме М. Ф. Орлова.

1835 – Пытается опубликовать философические письма в «Московском наблюдателе».

1836, май – Последняя встреча Чаадаева и Пушкина.

Сентябрь – Выход в свет пятнадцатого помора журнала «Телескоп», где напечатано первое философическое письмо.

Октябрь – ноябрь – Обыск, допрос и высочайшее наказание Чаадаева в связи с публикацией норного философического письма и запрещением издания «Телескопа».

1837 – Чаадаев пишет «Апологию сумасшедшего». Знакомится с Белинским.

1843–1845 – Чаадаев посещает публичные лекции Грановского н Шевырева в Московском университете.

1845 – Переводит на французский язык статью Хомякова «Мнения иностранцев о России».

1847, 29 апреля – Пишет послание Вяземскому с изложением собственного мнения о книге Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями».

1848, июнь – август – Обсуждает в московском обществе статью Тютчева «Россия и революция».

1850 – Оспаривает положения статьи Тютчева «Папство и римский вопрос с русской точки зрения».

1856, 14 апреля – Кончина Чаадаева.

КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ

Основные издания сочинений П. Я. Чаадаева

Чаадаев П. Я. Нечто из переписки N. – «Телескоп», 1832, № 11.

Чаадаев П. Я. Философические письма к г-же ***. Письмо первое. – «Телескоп», 1836, № 15.

Чаадаев П. Я. Философические письма и Апология сумасшедшего. – В кн.: Щербатов M. M. О повреждении нравов в России. М., 1908.

Чаадаев П. Я. Сочинения и письма. Т. 1–2. М., 1913–1914.

Чаадаев П. Я. Философические письма. Казань, 1906.

Чаадаев П. Я. Письма из-за границы к брату (1823–1826). Варшава, 1912.

Чаадаев П. Я. Отрывок из исторических рассуждений о России – «Вестник Европы», кн. I–IV, 1918.

Чаадаев П. Я. Воскресная беседа сельского священника Пермской губернии, села Новых Рудников. – «Вестник Европы», кн. I–IV, 1918.

Чаадаев П. Я. Неопубликованная статья. – «Звенья». М.—Л., 1934, т. III–IV.

Чаадаев П. Я. Два письма С. П. Жихареву. – В кн.: Жихарев С. П. Записки современника. М., 1934, т. 2.

Чаадаев П. Я. Неизданные «Философические письма». – В кн.: «Литературное наследство». М., 1935, т. 22–24.

Чаадаев П. Я. Три неизданных письма. – «Звенья». М.—Л., 1935, т. V.

Чаадаев П. Я. Неотправленное письмо к А. И. Тургеневу. – «Русская литература», 1969, № 3.

Tchadaief Pierre. Oeuvres choisies, publiées pour la première fois par le Père Gagarin. Paris – Leipzig, 1862.

Tschaadajew Peter. Schriften und Briefe. Mun., 1921.

Chaadaev P. Lettere filosofiche sequite dall'Apologia di un pazzo et da una lettera a Schelling.Baro, 1950.

Chaadaev P. Philosophical Letters Written to a Lady and his Apologia of a Madman – «Forschungen zur osteuropäischen Geschichte». Berlin, 1966, vol. XI.

Chaadaev P. The Major Works of Peter Chaadaev. London, 1962.

Tchaadaev Pierre. Lettres philosophiques adressées à une dame. Paris, 1970.

Архивные источники, касающиеся жизни и творчества В. Я. Чаадаева

В рукописном отделе ИРЛИ (Пушкинский Дом) фонды № 3, 50, 93, 250, 309, 334, 496.

В рукописном отделе ГБЛ фонды № 41, 69, 103, 219, Авт, 3, Елаг. 4, М. 2233 б~в, М. 3820, М. 5185, М. 6016, М. 6962, М. 6966, М. 6972, Пог. (11) 8, 11, 12, 20, 29, Полт. (12, 52, 61), ОР. (54–56).

В ЦГАЛИ фонды № 10, 40, 87, 129, 130, 141, 191, 195, 208, 236, 390, 441, 472, 546, 553, 1386.

В ЦГАОР фонды № 109, 239, 279, 635.

В ЦГВИА фонды № 28, 36.

Литература о П. Я. Чаадаеве

Адрианов С. Примечание к переписке П. Я. Чаадаева. – В кн.: С. Ф. Платонову ученики, друзья и почитатели. Спб., 1911.

Асмус В. О новых «философических письмах» П. Я. Чаадаева. – В кн.: Литературное наследство, т. 22–24. М., 1935.

Берелевич Ф. И. П. Я. Чаадаев и декабристы. – Ученые записки Тюменского гос. пед. и-та, т. 5. Тюмень, 1958.

Бобров Е. Шеллинг и Чаадаев. – В кн. г Философия в России, вып. IV. Казань, 1901.

Герцен А. И. Былое и думы. Собр. соч. в 30-ти томах, т. 9. М., 1956.

Гершензон М. О. П. Я. Чаадаев, жизнь и мышление. Спб., 1908.

Голицын Н. В. Чаадаев и Е. А. Свербеева (Из неизданных бумаг Чаадаева). – «Вестник Европы», кн. I–IV, 1918.

Григорьян M. M. Чаадаев и его философская система. – В кн.: Из истории философии, вып. 2. М., 1958.

Дельвиг А. И. Мои воспоминания, т. I. М., 1912.

Жихарев М. Петр Яковлевич Чаадаев (из воспоминаний современника)., – «Вестник Европы», 1871, № 7, 9.

Кирпичников А. И. Чаадаев по новым документам. – «Русская мысль», 1896, № 4.

Лебедев А. А. Чаадаев. М., 1965.

Лемке М. К. Чаадаев и Надеждин (по неизданным материалам). – «Мир Божий», 1905, № 9—12.

Лонгинов M. H. Воспоминание о П. Я. Чаадаеве. – «Русский вестник», 1862, № 11.

Плеханов Г. В. П. Я. Чаадаев. – «Современный мир», 1908, № 1.

Рудаков Л. И. Проблема времени в философии истории Чаадаева. – В кн.: Философские аспекты проблемы времени. Л., 1980.

Свербеев Д. H. Воспоминании о Петре Яковлевиче Чаадаеве. – В кн.: Записки Дмитрия Николаевича Свербеева, т. 2. М., 1899.

Смирнова З. В. П. Я. Чаадаев и русская общественная мысль первой половины XIX века. – «Вопросы философии», 1968, № 1.

Стасов В. В. П. Я. Чаадаев (биографический очерк). – «Русская старина», 1908, № 1–2.

Филиппов Л. Религиозная утопия Чаадаева и современные теологи. – «История СССР», 1961, №. 6.

Фих Б. М. П. Я. Чаадаев в Бресте. – «История СССР», 1958, № 1.

Формозов А. А. Пушкин, Чаадаев и Гульянов. – «Вопросы истории», 1966, № 8.

Черепанов Л. Соотношение истины и нравственности в «философических письмах» Чаадаева. – В кн.: Актуальные проблемы истории философии народов СССР, вып. 4. М., 1977.

Чистяков В. К биографии Петра Яковлевича Чаадаева. – «Русская старина», 1907, № 8.

Шаховской Д. Чаадаев на пути в Россию в 1826 году. – В кн.: Литературное наследство, т. 19–21, М., 1935.

Шаховской Д. Якушкин и Чаадаев. – В кн.: Декабристы и их время. М., 1932.

Шкуринов П. С. П. Я. Чаадаев (жизнь, деятельность, мировоззрение). М., 1960.

Сavaiоn. Letteratura e acculturazione in Russia (Un protagonista: Pietro Caadaev). Firenze, 1971.

Falk H. Weltbild Peter J. Tschaadajews nach seinen acht «Philosophischen. Briefen». München, 1954.

Кemball R. J. Chaadaev's «Lettres philosophiques» and «Apologie d'un fou». – «Studies in Soviet Thaught», t. 8, 1968.

Коуré A. Russia's place in the wold: Peter Chaadayev and the Slavophils. – «Slavonic Review», vol. V, 1927.

Lavrin J. Chaadaev and the West. – «The Russian Review», t. XXII, 1963.

Mс Nally R. T. Chaadaev's Evaluation of Western Christian Churches. – «The Slavonic and East European Review», t. XLII, N 99, 1964.

Mс Nally R. T. Chaadayev and His Friends (An Intellectual History of Peter Chaadayev and His Russian Contemporaries). Tallhassee, Florida, 1971.

Moskoff E. A. The Russian Philosopher Chaadaev, his Ideas and his Epoch. New Jork, 1937.

Quenet Ch. Tchaadaev et les lettres philosophiques. Contribution à l'étude du mouvement des idées en Russie. Paris, 1931.

Scheibert P. Neue Texte von Peter Jakovievic Caadaev, – «Zeitschrift für Slavische Philologie», t. XXVIII, N 1, 1959.

Schelting A. V. Russland und Europa im russischen Religionsphilosophie. Bern, 1948.

Sсhullze В. Р. J. Caadaev, erster russischer Geschichtsphilosoph, über die Eucharistie. – XXXV Congreso Eucaistico Jnternacional. Barcelona, 1952.

Winkler M. Peter Jakovievic Caadaev. Ein Beitrag zur russischen Geistesgeschichte des 19. Jahrhunderts. Berlin, 1927.