Текст книги "До особого распоряжения"

Автор книги: Борис Пармузин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

– Мы готовы служить нашему общему делу до последней минуты жизни. У нас есть сыновья, есть

родственники, есть связи в Стране Советов.

– Ваши имена, уважаемые? – спросил Баймирза и вытащил записную книжку.

А Махмуд-беку надо было эти имена запомнить.

– Мы ждем ваших указаний! – сказал обнищавший бай.

– Будут, будут. . – ответил Баймирза и задумался.

Видно, одна мысль не давала покоя.

– Что это за босяк сегодня кричал? – как можно небрежней спросил он.

– Закир... Воевал против немцев. Ранили. Попал в плен. Ненавидит фашистов и...

– Ну, – подбодрил Баймирза.

– И ваш... наш комитет. Говорит, обманывает простых людей.

Сошлись брови у Баймирзы.

– Такой человек не должен жить среди нас, – жестко сказал он.

– Это можно, – торопливо согласился бывший бай. – Это сделают мои сыновья.

– Вот и хорошо, – сказал Баймирза.

Каждая минута у Махмуд-бека была на учете. Шло оформление документов, были заказаны билеты.

Следовало через три дня выезжать из страны. Но появление Баймирзы добавило забот. Не все высказал

Баймирза в своих беседах. Выявляются новые факты, которые надо запоминать, а ночами записывать.

А тут еще история с эмигрантом Закиром.

Махмуд-бек попросил тоже замотанного Шамсутдина найти человека, который бы навел справки о

Закире и предупредил о грозящей опасности.

На другой день Шамсутдин, довольный, каким он всегда был после выполнения задания Махмуд-бека,

коротко объяснял:

– Да, Закир из Ташкента. Добровольно ушел в армию из школы. Воевал с немцами. Был ранен, попал

в плен. Пытался бежать. Его немцы пытали. Лагерь, где он был, освободили американцы. Домой не

пускали. Да и он сам побоялся. Американцы напугали. Вот оказался здесь.

– Предупредил, что ему грозит смерть? – спросил Махмуд-бек.

– Он засмеялся...

– Как? – не понял Махмуд-бек.

202

– Просто засмеялся и махнул рукой. «Знаю, – говорит. Выставил свои ладони. Они у него крепкие. -

Вот, – говорит, – все пережили, а сила осталась. Да я не один, у меня много друзей. Мы сильны. Мы их

скрутим, фашистов, гадов». Так и сказал – фашистов.

И еще одна мысль пришла Махмуд-беку. Не все, наверное, высказал Баймирза Хаит о планах

Туркестанского комитета, А что, если их свести с муфтием Амин-аль-Хусейном?

На другой день Махмуд-бек и Баймирза посетили муфтия Амин-аль-Хусейна.

Бывший сотрудник гитлеровской разведки и бывший эсэсовский офицер нашли общий язык быстро.

Ни одного плохого слова о гитлеровцах они не сказали. У них были добрые воспоминания, сквозило

сожаление, что немцы так плохо кончили.

– Мы честно боролись против большевиков, – поспешил сказать Баймирза. – Мы делали все, чтобы

помочь немцам. Но и сейчас не оглядываемся растерянно по сторонам, мы продолжим борьбу.

Он говорил приподнято и решительно. Видно, хотел произвести доброе впечатление на муфтия... А

старик, конечно, все донесет англичанам.

– Дети мои, – ласково проговорил муфтий, – не стану скрывать, что я знаю о вашем неудачном визите к

майору Харберу. Это такой человек, который должен десять раз отмерить...

– А время идет, – не выдержал Баймирза.

– Время идет. . Сейчас начнется тщательная подготовка к новой войне. И англичане должны взвесить

все силы. На кого и какую делать ставку.

– Но ведь мы!.. – воскликнул Баймирза.

– Знаю, знаю, сын мой, о ваших планах. Кстати, майору Харберу вы доложили в общих чертах. Так

сказать, высказали политическую программу.

– Я думал, этого достаточно...

– Нет, сын мой, – покачал головой муфтий.

Он пил кофе осторожно, едва касаясь сухими, тонкими губами края изящной чашечки.

Баймирза забыл о своих европейских манерах. Не до них сейчас. Выпил остывший кофе залпом.

Лишь бы отделаться от этого аристократического угощения.

– Им нужны конкретные действия: пропаганда, идеологические диверсии, шантаж. Нужна подготовка к

войне, сын мой.

И Баймирза заговорил. Как перестраивается пропаганда – печать и радио, об активизации

идеологических диверсий, о возможности подготовки шпионов, о наличии подобных людей, о странах и

правительствах, которые всегда могут прийти на помощь.

Информация была довольно обстоятельной. Название городов, фамилий... Это все надо было

запомнить. И Махмуд-бек только молча кивал головой, словно подтверждая рассказ Баймирзы Хаита.

А надо запоминать, запоминать.

Махмуд-бек не знал, выдержат ли нервы на этот раз. Не подведет ли память...

Теперь он по-настоящему почувствовал, как устал и ослаб.

Махмуд-беку удалось поспать часа три. Фарида осторожно потрясла его за плечо:

– Там приехал какой-то английский солдат.

Посыльный сообщил, что майор Харбер очень извиняется, он знает об отъезде господина Махмуд-

бека, именно поэтому хотел бы с ним встретиться всего на несколько минут. .

– По чрезвычайно важному делу, – добавил посыльный и с сожалением посмотрел на заспанное лицо

Махмуд-бека.

Майор Харбер рассыпался в извинениях:

– Простите... Перед самым отъездом. У вас, наверное, столько дел...

– Я не думаю, чтобы вы беспокоили по пустякам, – улыбнулся Махмуд-бек.

– Не будем терять времени, – решительно сказал Харбер.

– Слушаю вас, господин майор.

– Мы проанализировали деятельность туркестанских эмигрантов... И вашу, господин Махмуд-бек, и

вашего учителя, уважаемого муфтия Садретдин-хана. Вы много сделали. Но к сожалению, были и

провалы.

Махмуд-бек знает, о каком провале вспоминает Харбер. Может, он тоже приложил руку к посылке тех

«гостей», которые должны были втянуть туркестанцев в переворот в соседней стране.

– Увы, были! – согласился Махмуд-бек. – Руководители эмиграции жили не очень дружно. Распри,

борьба за власть.

– Это мы знаем... Я о другом...

– О чем, господин майор?

– У нас возникло подозрение, что в вашей среде есть советский резидент.

Махмуд-бек растерянно посмотрел на майора.

– Да, – твердо заявил Харбер. – Мы не знаем, в какой соседней стране он живет. Но живет. .

– Что же делать? – прежним тоном спросил Махмуд-бек.

– Делать будете вы, – сказал Харбер. – Вам следует приложить все силы... Но раскрыть... Вы опытный

человек. На вас и надеемся. – И Харбер подвинул к Махмуд-беку конверт.

– Что это? – не понял Махмуд-бек.

203

– Это чек... Пока аванс. Как будет раскрыт резидент, вы получите еще такую же сумму... Берите,

берите... И доброго вам отдыха... И разумеется, работы...

Чек был на крупную сумму. И явно за голову Махмуд-бека.

Чек так и остался в Центре, в делах разведчика Садыкова.

Даже в самолете Махмуд-бек не мог отделаться от воспоминаний о событиях последних дней.

Конечно, встреча Баймирзы с эмигрантами не дала существенных результатов.

В последний день они снова бродили по городу. Гость в эту жару надел модный европейский костюм.

Махмуд-бек был в легкой местной одежде... Вначале Баймирза критически осмотрел белую широкую

поддевку. И даже усмехнулся: «Вам бы еще тюрбан!» А потом понял преимущества этой одежды.

Приходилось то и дело доставать носовой платок и прикладывать ко лбу, к шее.

Они двигались по центральной улице. Махмуд-бек предложил сфотографироваться. Баймирза так и

не дождался фотокарточки. Он улетел на следующий день в Карачи.

Посетит Баймирза и другие города... Но нигде ему не выпишут крупного чека, не соберут нужной,

крупной суммы денег.

Махмуд-бек больше не встретится с Баймирзой Хаитом. Останется только фотография. Статный

господин в светлом костюме. И он в местной одежде, худой, небольшого роста...

Махмуд-бек везет и другую фотографию, выпрошенную у доктора Азими. Доктор расстался с этим

снимком без сожаления.

– Только у наших воинов вид далеко не бравый, – усмехнулся он.

Азими решил, что снимок нужен для какой-нибудь пропагандистской цели. На фотографии застыл

строй туркестанских легионеров. Перед ними выступал Вали Каюм-хан. Поодаль от него в эсэсовской

форме стоял Баймирза Хаит.

Позже этот снимок появится в зарубежной печати... Тысячи эмигрантов узнают, что собой

представляют руководители Туркестанского комитета.

Доктор Азими, сославшись на занятость, не приехал провожать Махмуд-бека. Не было и других

эмигрантов. Махмуд-бек уезжал как-то тихо, незаметно.

Грустный разговор состоялся с Шамсутдином. Махмуд-бек предложил ему ехать с ним.

– Куда, господин?

– Сначала в Турцию... У меня же паспорт этой страны.

– Я вам нужен?

Махмуд-бек, помолчав, честно сказал:

– Я теперь буду только лечиться, ты же знаешь, Шамсутдин.

– Я знаю, господин, как вы устали. Но я не хочу знать, куда вы едете. Может, в Европу...

– Может, дорогой Шамсутдин, поеду в Европу. Если ты хочешь... – он недоговорил.

– Я вернусь назад, – сказал Шамсутдин, – туда, где с вами познакомился. Там меня ждут. Не

обижайтесь, господин.

– Это правда?

– Правда, уважаемый Махмуд-бек. Меня ждет невеста.

– Ты ничего не говорил о ней.

– А зачем? – вздохнул Шамсутдин и улыбнулся: – Некогда было.

– Я помогу тебе купить дом, немного земли. Ты тоже очень устал, Шамсутдин. Тебе надо тоже

спокойно пожить.

Шамсутдин ничего не ответил. Только наклонил голову.

...Самолет прорывался через облака. Вдали в тумане показались горы. Снег был и розоватым, и

голубым, и ярко-серебристым.

– Смотри, Фарида, как красиво!

– Красиво... – тихо ответила женщина.

Она еще не привыкла к самолету. Она еще не могла поверить в то, что произошло.

– Последний перевал... – сказал Махмуд-бек.

– Что? – не поняла Фарида.

– Я говорю, что за этими горами начнется земля, зеленая равнина. Потом город. Большой город. В нем

родилась твоя мать.

– А там? Дальше?

– Синее, теплое море. В это время оно совершенно синее...

И еще он хотел сказать, что за морем будет родная земля, родные люди. Самое светлое небо. И

самые красивые горы... Одна из вершин с удивительным названием – Айкар.

У него, Махмуд-бека Садыкова, в паспорте, выданном много лет назад турецким консулом, стоит и

этот псевдоним: Айкар Али... Консул выполнил просьбу Махмуд-бека: приказал записать в паспорт

псевдоним, который часто появлялся в разных документах самых разных стран. И когда звучало

знакомое, родное – Айкар Али, Махмуд-беку становилось легче, радостнее. Он хотел сказать жене об

этой вершине.

Правда, Махмуд-бек увидит Айкар не сразу. Но они все равно увидят Айкар – «Лунный снег».

Золотистые и розоватые краски на склонах горы. А внизу шумную, беспокойную речку.

Махмуд-бек молчал. Фарида, не отрываясь от иллюминатора, баюкала дочь. И пела. Тихо, без слов...

204

А он, Махмуд-бек, ведь никогда не слышал и даже не знал, что Фарида может петь...

205