Текст книги "Дорога в Эсхатон (СИ)"

Автор книги: Борис Миловзоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

– Удивительно!

– Да, воистину, божественно!

Проквуст задумался, помешивая палкой угли костра.

– Рукагин, – спросил он, – ты хочешь сказать, что у вас в Шумерии хранятся те легендарные 12 тысяч воловьих шкур с золотыми буквами текста Авесты?!

– О, Хозяин, ты знаешь эту легенду?

– Так легенда или нет?

– И да, и нет. Шкур у нас нет, а вот золотые пластины с древними текстами, есть и как раз двенадцать тысяч. Каждая вложена в футляр из воловьей кожи.

– А как же шкуры?

– Это миф, Хозяин. Его специально распространяли, чтобы унять алчность диких народов. Кому нужны тысячи старых шкур?

– То есть Авеста сразу писалась на золотых пластинах?

– Конечно!

– Рукагин, ты видел эти пластины?

– Только копии на пергаменте. Никто, кроме энси, не знает, где в Шумерии сокрыто хранилище пластин.

В повозке заворочался Артём, на востоке над лесом едва заметно посветлело. Проквуст зевнул.

– Скоро рассвет.

Рукагин встал и поклонился.

– Хозяин, прости, разреши уединиться?

– Зачем? – удивился Георг.

– Пришло время дорассветной молитвы.

– Конечно, молись, – Проквуст встал, – а я пойду ещё посплю.

Он тихо заполз в повозку, и улёгся рядом с сыном. Поднял раскрытую ладонь, на ней появился голубоватый прозрачный шарик.

– Охраняй нас, дар, – тихо шепнул он, шарик тут же рванулся в стороны и укрыл под собою повозку.

*****

Путешествие нового дня было будничным и однообразным: дорога шла сквозь кедровый лес, чуть забирая вверх. Проквуст, поспавший не больше двух часов, дремал на полу повозки, а Артём сидел на передней скамейке и беседовал с бывшим жрецом. К середине дня среди кедров появились ели и сосны, воздух стал заметно прохладнее. Повозку качнуло. Георг открыл глаза, увидел спину Артёма впереди, облегчённо вздохнул и сел. Сын обернулся.

– Как поспал?

– Замечательно! – Проквуст потянулся, потом привстал, вставил скамейку в пазы и сел на неё. – Ну, рассказывай, что тут, да как?

– А что рассказывать? – Артём пересел на скамью к отцу. – Вон, солнце уже давно за полдень, Рукагин ищет место для привала.

Как раз в это время за очередным поворотом открылся огромный камень, скорее даже скала почти правильной кубической формы. Рядом бил ключ и утекал весёлым ручейком вниз к высоким кедрам. Повозка свернула, остановилась. Бывший жрец обернулся. На его лице виднелась аккуратно подстриженная бородка. Проквуст изумлённо на него уставился.

– Рукагин, ты стал как профессор!

– А что это такое, профессор? – улыбнулся Рукагин.

– В нашем мире это весьма учёный муж.

– Спасибо, Хозяин, вы очень добры. И вашему сыну спасибо, он подарил мне ножницы и зеркало.

Проквуст вопросительно посмотрел на сына.

– Пап, у меня лишние были.

Проквуст одобрительно кивнул.

На обед Артём предложил русскую тушенку с гречкой. Вскрыли две банки и разогрели в котелке на костре. Рукагин, напоивший лошадей и сотворивший послеполуденную молитву, с интересом наблюдал, как его хозяева кухарничали. Артём разложил аппетитно пахнущую кашу на пластмассовые тарелочки равными порциями и воткнул сверху одноразовые ложки.

– Вот, господа, прошу к столу!

Он протянул тарелку отцу, потом Рукагину. Тот вдруг энергично закачал головой.

– Рукагин, почему отказываешься от еды?

– Раб не должен есть рядом с господином.

– Глупости! – глухо произнес Проквуст и строго добавил: – Приказываю, ешь!

Бывший жрец склонил покорно голову и принял в руки тарелку. Он посмотрел, с каким аппетитом уплетают еду хозяева и принюхался к странной тёмно-коричневого цвета массе на тарелке. Артём заметил его нерешительность.

– Рукагин, ты никогда не ел гречневой каши?

– Гречневой? Нет, я не знаю... – Рукагин вдруг решился, взял ложку и положил немного каши в рот. Пожевал, удивленно кивнул. – Вкусно!

Он энергично работал ложкой, а Артём и Георг довольно переглядывались.

Артём поел первым, схватил котелок и побежал к ручью. Рукагин вскочил, на его лице читалась растерянность.

– Спокойно, Рукагин, – остановил его Проквуст, – мальчик знает, что делает.

– Но это моя работа!

– Ничего, пусть трудится. Ты лучше скажи, как тебе каша?

– Очень вкусно.

– Там мясо было добавлено.

– Я это понял, мясо тоже вкусное.

– То есть ты не вегетарианец?

– Кто?

– Ну, тот, кто не ест мяса.

– Почему? – удивился бывший жрец.

– В нашем мире одни считают, что это полезно для здоровья, другие, что для духа.

– Нет, у нас в Шумерии все любят мясо. Оно даёт радость и сытость, что одинаково хорошо и телу и духу.

– Логично, – усмехнулся Георг.

Между тем Артём уже поставил котелок с водой на костёр.

– Скоро чай будем пить.

Проквуст встал.

– Ладно, вы тут посидите, а я ноги разомну. Артём!

– Да, папа?

– Чтобы от костра ни ногой!

– Ну, пап, я ж не маленький!

– Рукагин, под твою ответственность!

– Слушаюсь, хозяин! – вскочил на ноги бывший жрец.

Артём сердито отвернулся и принялся копаться в рюкзаке. Проквуст улыбнулся и рукой незаметно махнул Рукагину, мол, садись, не стой. Тот кивнул и опустился на землю.

Георг вышел на дорогу, прислушался к гомону птиц. Лес как лес, замечательный, вкусно пахнущий. Нетронутая цивилизацией природа. Пожалуй, такая только в России осталась да, может быть где-нибудь в Бразилии. Он подошёл к огромному камню вплотную и пошёл вдоль него. Ничего примечательного, обычный кусок скалы, стесавший свои бока во время ледникового периода, вон, как врос в землю. Проквуст постучал по камню и вдруг ощутил ответное дрожание. Что это?! Он приложил к поверхности камня ладони и лоб, закрыл глаза.

– Ну, давай, отвечай! – прошептал он еле слышно.

Он ощутил, как заныли ладони, в темноту под веками полились две струйки призрачного света. Они наполняли массив камня зелёноватыми сполохами, высвечивая его непроглядную твёрдость. Проквуст всё подбавлял и подбавлял энергии в руки, ему не верилось, что это простой камень, зачем он тогда ему ответил? Он собирался уже бросить это дело, как в самой сердцевине увидел пустое квадратное пространство, в котором стопой лежали толстые золотые пластины. Почему золотые? Потому что они засияли золотом, когда до них дотронулся свет его ладоней. Проквуст оторвался от камня и судорожно вздохнул. Что это было, видение? Ну, уж нет! Клад? Внутри этого огромного камня? Чушь! Нет, там что-то более ценное, чем просто золото. А вдруг это те самые пластины с Авестой?! Проквуст покачал головой, не похоже, пластины толстые, их там ну сотня, максимум, но никак не двенадцать тысяч. Он опять похлопал камень по поверхности, но тот промолчал.

– Что ж ты в себе хранишь, а? – Георг погладил камень. – Может поискать, что скажешь? – И в его ладонь вдруг влился еле ощутимый рокот, схожий с ворчанием, Проквуст невольно отдёрнул руку. – Ничего себе!

Он пошёл вдоль камня, пытаясь увидеть след искусственной обработки или тайный знак какоё-нибудь, но ничего примечательного не было. Георг задрал голову вверх. Этажа четыре, выступов нет. В голове созрело решение, он закрыл глаза и всеми силами стал вспоминать чувство полёта. Ведь получалось иногда, ... правда, спонтанно. Хорошо Адамсу, летает как птица.

В лицо дохнуло ветерком. Георг осторожно открыл глаза, он висел метрах в десяти от поверхности земли на уровне верхней части камня. Так, не думать, только хотеть, хочу ступить, вон туда, где пятно... Его словно лёгким сквозняком подтолкнуло и медленно опустило в это пятно. От неожиданности он с размаха сел, ударившись о камень копчиком.

– Ой, – шепотом сказал он и огляделся.

Отсюда несказанно красиво смотрелась зеленая волна леса, бегущая на три стороны до горизонта, и только на севере лес упирался рваной кромкой в горный массив с заснеженными вершинами. Проквуст смахнул со лба пот. У него получилось! О том, как он будет спускаться, решил пока не думать. Он вскочил и осмотрелся: верхняя часть камня идеально ровная, словно её ножом резали. Георг прошёлся по поверхности, везде сплошной монолит, разве что у самого края со стороны гор что-то мелькнуло. Георг подбежал, смахнул слой высохших листьев: древняя письменность?! Он ждал, когда у него в голове привычно щёлкнет и бесстрастный голос объявит: язык такой-то, но голос молчал. Выходит цириане изучили не все языки Земли?! Не может быть такого! Тогда что это, письменность, возникшая до появления цириан и к их приходу уже утраченная?! Невероятно, но.... Только тут до Проквуста дошло, что знаки в строчках до боли знакомы, просто они немного искажены.

– Боже мой! – Георг невольно перекрестился. – Это же ирийский язык!

Он встал на колени и прочитал: 'Когда уходил наш создатель и великий учитель, он оставил заветы свои. Они записаны четыре раза на золоте. И разнесли их каждому народу на хранение. Здесь покоится золото Севера. Не тревожь попусту истоки'.

Под многовековой пылью в конце последней строчки Георг обнаружил узкую щель с идеально ровными краями. Он достал ножик, засунул в щель лезвие, оно утонуло до рукоятки. 'Ничего себе!' – не уставал удивляться он, фотографируя текст смартфоном. Найти здесь на Земле ирийские строчки?! Уму непостижимо! 'Неужели это от Барри Глетчера тянется?! Невероятно!'. На всякий случай текст он ещё и в записную книжку записал.

– Папа! – донёсся снизу встревоженный голос сына.

Проквуст вскочил и подбежал к противоположному краю камня. Внизу как на ладони открылась их стоянка и тревожно озирающийся Рукагин с кинжалом в руке. 'У него нож!' – просигналила в голове Георга тревога, поэтому он не стал таиться.

– Артём! Я здесь наверху!

Сын и бывший жрец, задрав головы с одинаково изумлёнными лицами, замерли. Их лица были столь искренни, что у Проквуста отлегло от сердца, он помахал им рукой и отошёл вглубь камня. На него немедленно вновь нахлынули впечатления от ирийского текста, поэтому он не заметил, как приподнялся над каменной поверхностью и легко и непринуждённо спустился по дуге вниз. Только благополучно ступив на мягкий мох у камня, он с испугом взглянул вверх.

– Ух, ты! Слава Богу, спустился! – он опять перекрестился.

Проквуст вышел из-за камня, взволнованный Артём бросился к нему навстречу. Поодаль за ними хмуро наблюдал Рукагин, кинжала у него уже не было.

– Папа, что за фокусы?!

– Подожди, сын, позже, – Георг отстранил его в сторонку, тот обескуражено смотрел ему вслед.

Проквуст подошёл к бывшему жрецу и остановился.

– Почему ты так хмур, Рукагин?

– Я боюсь, что служу демону. Я знаю ту сторону камня, она неприступна, человек не может летать.

– Хм, а как же ваши маги, которые верой перемещают вещи?

– Причём тут они?

– Они же не демоны?

– Нет, не демоны.

– Так вот, у меня иногда получается левитация. Сегодня мне повезло, особенно, когда спускался.

Лицо Рукагина посветлело.

– Хозяин, поклянись именем своего бога, что ты человек!

– Клянусь! – Проквуст перекрестился.

– Ты христианин!

– Да, а почему это тебя удивляет? И вообще, откуда ты знаешь о христианстве?

– Энси изредка посылает в ваш мир наблюдателей, самых верных и надёжных. Они уходят на год, а затем возвращаются и показывают ему о том, как живёт ваш мир.

– Не удивлюсь, – улыбнулся Георг, – что наблюдателю помогают остающиеся в нашем мире огнепоклонники.

При последнем слове Рукагин вздрогнул.

– Прости, Хозяин, но мы не любим это слово.

– Почему? Вы же поклоняетесь огню?

– Мы кланяемся только тем, кого уважаем или кому принадлежим. Во время молитв мы стоим прямо. Огонь лишь образ бога на Земле, он очищает, но не унижает.

– Извини, Рукагин. Ты расскажешь позже об обычаях Шумерии?

– Расскажу, Хозяин, – бывший жрец поклонился. – Пора собираться.

– Успеем добраться до ночи?

– Нет. На границе Шумерии стоит кордон, они наверняка предупреждены.

– Как же мы их пройдём?

– Рано утром и я не хотел бы, чтобы солдаты умерли.

– Рукагин, я не собираюсь никого убивать. Кстати, не прячь больше нож, носи открыто.

– Спасибо, – после некоторого замешательства отозвался бывший жрец, его голос при этом дрогнул.

Они быстро собрались и пустились в путь. Артём некоторое время дулся на отца: сидел на передней скамье и демонстративно смотрел в сторону.

– Артём, – позвал его Проквуст и улыбнулся, – ну, ты чего?

Сын поджал губы, но они тут же растянулись в улыбке. Он махнул рукой и перепорхнул на скамейку к отцу.

– Пап, ты знаешь, – быстро зашептал он, – когда я за тебя заволновался?

– Когда?

– Когда камень полыхнул.

– Как это полыхнул? – удивился Проквуст.

– А так: сначала всё как обычно было, я Рукагина чаем угощал. Ему понравилось! – Артём, вспомнив об этом, на мгновение улыбнулся. – Я как раз начал тебя высматривать, а камень в это время на мгновение стал почти полупрозрачным, с зеленовато-золотистым оттенком.

– Артём помалкивай об этом. Есть в этом камне древняя тайна, но я не уверен, что её пора разгадывать. Понимаешь?

– Понимаю.

– Молодец! Что дальше было?

– Ах, да! Ну, я вскочил, а за мной и Рукагин. Он ещё и не понял ничего, а уж кинжал из своей повозки притащил. Смешной.

– Он хороший человек, сын.

– В смысле, добрый?

– Нет, этого пока не знаю, – покачал головой Георг, – но вижу, что верный и честный. В нашем мире таких не часто встретишь.

– Он мне тоже нравится. Кстати, пока Рукагин чай пил, я у него спросил про русичей, но он сказал, что мало о них знает и видел всего два раза.

– Ну, и как они выглядят?

– Высокие и сильные, хитрые, но не коварные.

– Ёмко, – сказал Проквуст и задумался.

Как незаметно наматывается клубок событий! Вроде бы всё буднично, размеренно, а потом вдруг раз и уже что-то случилось. Ведь если подумать, сам ли он к камню потянулся или тот его к себе потянул? Может и взлететь камень помог? Это какая же тогда магия в нём сидит, что за тысячи лет не исчезла?! А главное, что ему теперь с этим знанием делать?

*****

День закончился без происшествий, спать легли пораньше, вставать предстояло в четыре утра. Проквуст выставил на телефоне будильник и положил его под ухо, обещанию Рукагина всех разбудить он не поверил. Когда настойчиво-противный сигнал будильника проник в мозг, Георг мгновенно открыл глаза, сел и осоловело огляделся. Пока мозг приходил в норму, зрачки с удивлением следили за невозмутимым жрецом, сидевшим перед костром, на котором в котелке уже закипала вода для чая.

– Рукагин, как ты встаёшь?

– Дорассветная молитва учит вставать вовремя, хозяин.

– Угу, – неопределённо отозвался Георг и побрёл к протекающему мимо ручью.

Бывший жрец рассчитал всё точно: когда их повозка вплотную приблизилась к кордону, густой предрассветный туман плотно окутал деревья. Рукагин почти беззвучно вёл лошадей на поводу: копыта обернули тряпками, чтобы не цокали по камням, а колёса повозки густо смазали жиром. Проквуст повернул лицо к сыну и кивнул. Они заранее условились, что Артём попытается просканировать окружающее пространство, чтобы выяснить, спят караульные или нет. Артём закрыл глаза, лицо его напряглось. Георг положил свою руку ему на руку, намереваясь помочь, но сын её отдёрнул. Ничего не оставалось, кроме как ждать. Через пару минут лицо Артёма расслабилось, он открыл глаза.

– Пап, – зашептал он, – кордон рядом. В доме шесть человек спят лёжа, ещё один спит на стуле, и ещё один в будке около шлагбаума.

Георг кивнул, многозначительно приложил палец к губам и стал пристально вглядываться в туман. Его дар послушно пришёл на выручку: туман никуда не уходил, просто становился матово прозрачным. Вот впереди проявилась будка и перекладина с грузом. Что же делать, чтобы шума не было?! Проквуст сделал то, что хорошо умел, он начал убирать слои пространства перед ними, один за другим, тонкими прозрачными плёночками. Один, второй, третий, он сбился со счёта, но чуть не вскрикнул от радости, видя, как перед их повозкой появилось новое пространство, в нём был только лес, и ни охраны, ни сторожки, ни шлагбаума. Рукагин изумлённо качал головой, но шаг не замедлял. Когда они отъехали на приличное расстояние, Проквуст оглянулся, вернул всё назад и облегчённо вздохнул.

Через десять минут граница осталась позади, они были в безопасности. Пока, поправил себя мысленно Проквуст. Бывший жрец быстро сдёрнул с копыт тряпки, натянул поводья, лошадки мотнули головами и бодро зашагали вглубь страны русичей.

Туман в какой-то неуловимый миг засобирался прочь: его сероватые клубы засуетились, закрутились, на ходу тая и уступая место зримому миру. Здешний лес был другим: кедр сменили ели и сосны, кое-где проглядывали дубы и берёзы. Дорога, по которой они двигались, была явно наезженной, на ней то и дело показывались чёткие следы колёс, в некоторых местах они дугой прижимались вплотную к деревьям, видимо встречные повозки разъезжались в обе стороны. Проквуст беспокойно оглядывался, прикидывая, как бы избежать случайных встреч.

– Пап! – затормошил его сын. – Ты как перекладину убрал? И будку, и стражу?!

– Пространство полистал немного. Я тебя потом научу.

Артём изумлённо уставился на отца.

– Па-ап!

– Чего?

– Я тебя боюсь.

– Глупости.

– Я не знал, что ты такое можешь.

– Я и сам не знал. У меня такое чувство, что в этом мире у меня возросли возможности, а у тебя, сын, какие ощущения?

– А у меня они появились, правда, я ещё не могу понять какие и зачем.

– Это, – усмехнулся Проквуст, – самые главные вопросы. Посканируй, что там, впереди?

Артём закрыл глаза и сосредоточился. Георг с любовью смотрел на сына, хотя в душе росло опасение. Он знал, что дары не даются просто так, что рано или поздно они потребуют от человека максимального напряжения душевных и физических сил. Как он справится с этим?

– Папа, впереди длинная дорога, почти до гор.

– Так, что ещё интересного?

– Почти на излёте ощущения я видел деревянный город. Он огорожен высоким частоколом и над воротами развивается странный флаг.

– Ты его разглядел?

– Красный и жёлтая звезда в круге, только она странная.

– Почему?

– Лучей у неё восемь.

– Ну, ты глазастый!

– Пап, а ещё навстречу нам отряд воинов едет, человек двадцать.

– Далеко?! – встревожился Проквуст.

– Пара километров.

– Рукагин!

– Слушаю, Хозяин.

– Сворачивай в ближайшем удобном месте в лес, надо пропустить отряд русичей.

Рукагин кивнул и принялся пристально всматриваться в правую сторону, левая сторона стала была непроходима: лес подступал сплошной стеной, к тому же, видимо, все камни с дороги валились в эту сторону. Через сто метров бывший жрец заметил каменистую площадку, за которой рос густой кустарник. Он остановил повозку, сбегал к кустам, с довольным лицом вернулся обратно и, подхватив лошадок под узды, повёл их за собой. Место идеально подходило для схрона: за плотной стеной кустарников было пустое пространство, а потом метровый обрыв и стена леса. Проквуст огляделся, удовлетворённо кивнул.

– Молодец, Рукагин.

Тот поклонился, приложив руку к сердцу.

Потянулось ожидание. Лошадки, получив нежданный отдых, тихо выщипывали вокруг себя редкую, но сочную травку, путешественники перекусывали галетами, запивая их водой. Георг и Рукагин напряжённо прислушивались.

– Артём, где они? – шепотом спросил Проквуст.

– Метров двести осталось.

Скоро ветер донёс фырканье лошадей. Лошадки встрепенулись, подняли головы, но Рукагин мгновенно накинул им на головы, заранее приготовленные торбы с овсом, те тут же занялись едой, чужаки их больше не интересовали. Сквозь кусты было видно, как попарно из-за деревьев выезжают всадники в кольчугах и островерхих шлемах, из-под которых выбиваются русые кудри. У каждого висел на боку прямой меч в ножнах, а из-за спины выглядывал продолговатый щит со странным знаком: спираль, переходящая внизу в своё зеркальное отражение. В середине отряда ехал старик с гривой седых волос и такой же бородой по пояс. В ниспадающем белом плаще, с напряжённым надменным лицом, он сидел на лошади, будто шест проглотил. Именно так Проквуст подумал о новом персонаже, и тот, словно услышав чужие мысли, резко поднял вверх руку. Отряд послушно остановился. Старик спорхнул с седла и выдернул притороченный к нему посох. Некоторое время он словно принюхивался, что-то, судя по шевелящимся губам, бубня под нос, потом вышел к краю дороги. Георг понял, следующее его движение будет жест в сторону кустов, после чего могучие воины заграбастают их и отвезут в город пленниками. Нет, уж, лучше они сами доедут, как гости, хоть и незваные. Он красноречиво толкнул сына в плечо, тот кивнул и прикрыл глаза. Старик вдруг как-то сразу сник, и послушно вернувшись в седло, махнул посохом вперед. Отряд невозмутимо тронулся дальше.

– Хозяин! – тихо позвал бывший жрец.

– Что?

– Твой сын сильный маг, чтобы отвести колдуна русичей, большая сила нужна.

Проквуст кивнул.

– Рукагин! – повернулся к ним Артём. – Скажи, а русичи все русые и с кудряшками?

– Нет, среди них всякие есть.

– Почему же они зовут себя русичами?!

– А это не они так себя зовут, молодой хозяин, – улыбнулся Рукагин. – Это мы в Шумерии их так зовём, а себя они называют барейцы.

– Почему так?

– Мы не знаем, молодой хозяин.

– Рукагин, – спросил Проквуст, – а русичи знают, что они русичи?

– Знают, только им всё равно.

– Откуда ты это знаешь?

– Когда-то я был молод и любопытен, а прежний энси многое знал

– Рукагин, русичи добрые?

– Русичи?! – бывший жрец усмехнулся. – Вряд ли, они сильные и от того спокойные, но если их рассердить.... Простите, молодой хозяин, но мне кажется, нам пора.

– Да, Артём, разве мы не можем поговорить на ходу?

Они заторопились. Надолго ли хватит отворота колдуну, не спохватится ли он через короткое время? Надо спешить.

*****

Начались обжитые места: от дороги в стороны уходили накатанные колеи, лес поредел, сквозь перелески показались поля зреющих зерновых, луга с пасущимися стадами коров, а следом появилась и первая деревня. Она стояла чуть в стороне, повернувшись к дороге клочками ухоженных огородов вперемежку с садовыми деревьями. Дома все сплошь из кругляка, возле каждого – небольшое строение с крохотными окошками, скорее всего баня. Проквуст, благодаря Пилевичу хорошо знал, что такое русская баня. Все строения выглядели крепкими, на глаза не попалось ни одного покосившегося или неухоженного. Во дворах иногда мелькали женские головы в платках, но они никакого внимания на повозку на дороге не обращали. Когда деревня осталась позади, вновь к дороге подступился с обеих сторон лес, только теперь уже сплошь лиственный, с густым подлеском. Через полчаса появилась следующая деревня, затем ещё одна, и ещё, до тех пор, пока дорога не взяла резко вверх, нырнув вновь в хвойный лес.

– Артём, вот бы дом в таких местах, а?

– Здесь, наверное, грибов полно! – подхватил с улыбкой сын. – Пап, ты искал когда-нибудь грибы?

– Нет, не приходилось.

– А мы с мамой и с дедом в Эстонии часто по грибы ходим.

– Да? Почему я не знаю? – обиделся Проквусту. – Вот и отпускай вас одних!

– Пап, это же просто прогулки в лесу!

– Вот именно! Ни разу меня с собой не позвали!

– Так ты ж Эстонию не любишь.

– Это кто ж тебе сказал?!

– Мама сказала, – Артём запнулся, подбирая слова, – ты там испытываешь стресс.

– Глупости! Стресс у меня не от Эстонии, а от Марты – мачехи твоей мамы.

– Не любишь тёщу?

– Как её любить?! Она ж клещ, вампир с улыбкой ехидны!

– Да ладно, пап, тётя Марта добрая!

– Да? Хорошо, извини, погорячился.

– Проехали. Придётся тебя в ближайший грибной поход взять.

– Там видно будет. Рукагин, шумеры едят грибы?

– Нет, хозяин, никогда!

– Интересно, а русичи едят грибы?

Лес внезапно кончился и показался город. Дорога плавно уходила вниз к широкому деревянному мосту, перекинутому через ярко-синюю ленту реки. За мостом начинался частокол крепостной стены и над воротами развивался красный флаг с золотой восьмиконечной звездой в круге. За стеной виднелись многочисленные крыши. От моста уходили три дороги: одна к ним в лес, а две других вдоль речных берегов. Возле открытых городских ворот стояли стражники, лениво взирающие на текущий мимо поток подвод и повозок.

– А реку я не заметил! – тихо сказал Артём.

– Ничего, – утешил его Георг, – ты же не в телевизор заглядывал.

Бывший жрец вопросительно оглянулся на Проквуста.

– Трогай, Рукагин, – кивнул ему Георг, – назад дороги нет.

Они беспрепятственно пересекли мост и влились в поток гужевого транспорта. Им правили только мужчины, все, как на подбор, статные, с широкими лицами и большими руками. Русых было много, но хватало и блондинов, и брюнетов и даже рыжих. Возницы с любопытством поглядывали на их повозку, но вопросов не задавали.

– Пап, – шепнул Артём, – смотри, колёса у русичей нормальные, со спицами, не то, что у шумеров.

Проквуст пригляделся, да, действительно. Он одобрительно похлопал сына по плечу. Чем ближе были городские ворота, тем заметнее было, что стражники уже не выглядели сонными и явно их поджидали. Когда они подъехали, правый стражник указал копьём на небольшую площадку рядом со сторожевой будкой, Рукагин послушно повернул повозку и остановился. Подошёл стражник, брови нахмуренны.

– Кто такие будете? – пробасил он.

В голове Проквуста щёлкнуло: праславянский.

– Здраве будь, страж, мы путники, ищем пристанища.

Страж кивнул.

– Из Шумерии?

– Да.

Страж опять кивнул, повернулся к своему напарнику – здоровенному бугаю с добродушным лицом.

– Ратша! Зови Гридю.

Тот кивнул, тряхнув золотой прядью на лбу, и скрылся в воротах. Потянулось томительное ожидание. Проквуст повернул лицо к сыну, тот наклонился к отцу.

– Пап, он внутри добрый.

Больше он ничего не успел сказать, страж, казалось бы наблюдающий за движением повозок и людей у ворот, тут же среагировал, повернув большую голову:

– Ещё раз дыхнёте словом, в цепи обмотаю!

Теперь путешественники тихо сидели в повозке, боясь лишний раз пошевелиться. Периодически на них сурово посматривал страж, хмуря густые брови. Наконец из ворот вышел высокий пожилой воин в длинной рубахе, перепоясанной ремнём, чуть съехавшем набок от висящего меча в ножнах. Шлема на нём не было, густые чёрные волосы с проседью упруго вздрагивали при каждом шаге. Двигался воин собранно и легко, в нём чувствовалась внутренняя сила и воинское умение. Он подошёл к стражу, мельком взглянув на задержанных.

– Говори, Переяр.

– Да, вот, из Шумерии приехали. Те самые, наверное.

При этих словах Гридя так взглянул на стража, что тот поперхнулся и побледнел. Начальник стражи повернулся к Проквусту.

– Шумеры?

– Он, – Георг кивнул на бывшего жреца, – да, мы с сыном – нет.

– Вижу, – кивнул Гридя. – А вы кто же будете, гости незваные?

– Мы мз внешнего мира, – вдруг неожиданно для самого себя сказал Проквуст.

В глазах начальника стражи не мелькнуло даже тени удивления, он явно понял, о чём сказал Георг.

– Ну, допустим. Зачем к нам прибыли?

– Не знаем.

– Хм, и что мне с вами делать? Сразу в цепи и обратно к энси отправить?

– За что же?

– Этого я не знаю, сказали вас найти и только. Думаю, князь просьбу соседа уважит, отправит назад. Так что давайте, трогайте за мной, посажу вас пока под замок.

Рукагин дёрнул поводья, лошадки побрели за начальником стражи. Они проехали ворота, для чего стражи перекрыли движение подвод, и въехали в город, попав на просторную площадь, наполненную повозками, товарами и людьми. Гомон на время стих, на них с беззлобным любопытством пялился народ, пока они не въехали во двор, примыкающий к внешней городской стене. На воротах Проквуст заметил рисунок из двух спиралей, тот же, что и у воинского отряда в лесу. Гридя поманил за собой Георга и Артёма, кивнул на распахнутую дверь с решеткой.

– Заходите. Питьё там есть, а хлеба, если нужно, дадим.

– Спасибо, у нас есть запас еды, – Проквуст приподнял рюкзак.

– Хорошо, заходите.

Вслед за ними в темницу собрался Рукагин, но Гридя перегородил рукой ему дорогу.

– Ты раб? – спросил он на древнеперсидском с заметным акцентом.

– Да, я раб своего господина.

– Будешь здесь. В амбаре есть сено, в углу вода. Займись лошадьми.

– Слушаюсь, господин.

Гридя захлопнул дверь, задвинул засов и многозначительно посмотрел на Рукагина.

– Надеюсь, ты не враг своему хозяину и не сделаешь глупость?

– Нет, я буду заниматься только лошадьми.

– Даёшь слово? – спросил Гридя, хитро посматривая на Рукагина.

– Даю, господин, – после короткой паузы сказал бывший жрец.

– Ну, добро.

Начальник стражи скрылся в доме. Рукагин подошёл к двери с решеткой.

– Господин, я могу вас выпустить.

– Не надо, Рукагин, делай так, как обещал начальнику стражи.

– Спасибо, хозяин, – бывший жрец побрёл с ведром за водой.

Темница оказалась вполне сносным помещением, с двумя широкими лавками и зарешеченным оконцем, упирающимся в дощатый забор. В углу на подставке стояло влажное от влаги ведро с ковшиком на боку, видно, что вода свежая, только что из колодца. В дальнем углу была узкая дверца в отдельную не очень приятно пахнущую комнату: туалет с выгребной ямой. Проквуст заглянул туда, поморщился.

– Что, грязно? – с опаской спросил Артём, сразу по запаху поняв предназначение смежного помещения.

– Нет, вполне чисто, – Георг поплотнее притворил дверцу. – Просто запах из ямы.

– Пап, а почему Рукагин сказал тебе спасибо?

– Если бы он нас освободил, то нарушил бы обещание.

– Разве рабы обязаны соблюдать обещания?

– Ох, и вопросы ты задаешь, сын! – Проквуст задумался. – Думаю, пока человек ощущает самого себя человеком, а не рабом, обязан.

Георг положил рюкзак на стол и отошёл к оконцу в двери.

– Пап, может, перекусим?

– Организуй.

Проквуст смотрел, как Рукагин напоил лошадок, подложил им сена, потом сел на лавку рядом с амбаром и задумался, а может, задремал? Георг принялся размышлять. Он, наверное, смог бы разрушить весь этот город, а уж уйти из этой темницы вовсе не составило бы труда. Но разве за этим он пришёл сюда? А если честно, зачем? На его совести уже висят несколько десятков жизней шумерских лучников, вероятно, он навсегда перечеркнул возможность переговоров с энси, а ради чего? Ведь теперь даже уйти обратно в свой мир будет тяжело: попробуй, попади к Баальбеку! Впрочем, при мысли о погибших от его силы лучниках он не почувствовал угрызений совести – ведь он защищал своего сына! К тому же они напали предательски, даже в плен не стали брать, они заведомо шли на убийство, так что, кто кого.... Стукнула дверь на невидимом отсюда крыльце, через двор мелькнула бегущая фигура подростка, в руках у него был свёрнутый рулон бересты. Так, значит, посыльного с донесением послали, это хорошо. Есть шанс, что допустят до начальства. А что говорить будем?

– Пап, иди, перекусим, я тушенку открыл.

Их никто не беспокоил до вечера. Ближе к ночи тяжёлая дверь отворилась, впустила Рукагина и тут же захлопнулась.

– О, Рукагин, – вскочил с лавки Артём, – есть будешь? Мы тебе оставили.

– Спасибо, молодой хозяин, – Рукагин прошёл к столу и принялся за еду, видно было, что проголодался.

Проквуст привстал на лавке.